***

Прежде всего хочу поблагодарить всех, кто присоединился к обсуждению. Сейчас я хотел бы попробовать ответить на некоторые вопросы, заданные Димой Гройсманом, – те, ответы на которые мне кажутся достаточно очевидными.
В любом обществе, а не только "в нашем и другом совковоподобном", государство в силу своей природы стремится зарегулировать жизнь и всех выстроить так, как удобно ему, государству. Везде государство делает с людьми ровно то и столько, что и сколько они дают с собой делать. Я лично в этом убедился, когда работал в трехгодичном международном проекте "Службы безопасности в условиях конституционной демократии". В США потребовался судебный процесс, чтобы ЦРУ рассекретило свой бюджет (между прочим, он оказался в 2.5 раза больше, чем бюджет всей Украины). Потребовалась целая кампания общественных организаций, чтобы заставить власти рассекретить документы о преступлениях американских спецслужб в Латинской Америке, об их участии в наркобизнесе, о секретных операциях против левых режимов. Известен знаменитый "каталожный скандал" в Швейцарии 1989 г., когда вдруг выяснилось, что политическая полиция десятилетиями вела тайное прослушивание телефонов более 3000 тысяч оппозиционных политиков, в том числе депутатов парламента, профсоюзных лидеров, правозащитников, журналистов. Примеры можно множить и множить.
Определение гражданского общества я обсуждать сейчас не берусь. Предлагаю интересующимся этим вопросом прочитать книжки Всеволода Речицкого. Кто не знает, как их найти, – обращайтесь в ХПГ, адрес, я надеюсь, известен.
По поводу "настоящих" и "ненастоящих" НГО. Тут Дима, что называется, ломится в открытую дверь. Я отнюдь не считаю, что НГО должны защищать только общественные интересы. Просто с самого начала мы сузили круг рассматриваемых НГО до этой группы и даже до еще более узкой группы правозащитных НГО. Речь шла о другом: насколько я понял Фаулера, он пришел к выводу, что 80% НГО, декларирующих, что они защищают публичный интерес, на самом деле защищали интерес приватный. И он дал классификацию этих НГО, под тем или иным соусом эксплуатирующих идею защиты общественных интересов. Подмена – явление, очень часто наблюдаемое в тоталитарном и посттоталитарном социуме. Когда-то я даже издавал книгу, посвященную философскому осмыслению этого феномена – "Введение в философию подмены", автор Михаил Блюменкранц. Книга была, по-моему, замечательная.
Что касается определения правозащитных организаций (ПО) и необходимости закона о них. Мне кажется, что определение необходимо просто по чисто формальным и прагматичным причинам. Вспомним: если не определен субъект права, то, вообще, говоря, нет и права. По этой причине, кстати, право народа на самоопределение является с правовой точки зрения фикцией, поскольку понятие "народ" в международном праве не определено. То же касается правозащитных организаций: пока не будет сказано, что это такое, они просто не смогут работать. Дима, я надеюсь, не подвергает сомнению необходимость наличия закона об адвокатуре или, из совсем другой области, об аудите. Почему же нужно возражать против определения ПО и наличия закона о них? Ведь от того, что ПО упоминаются в качестве субъекта обращения в Законе "Об обращениях граждан", ситуация меняется мало. Неужели Диме не приходилось слышать недоуменные вопросы: "Правозащитная организация? А что это такое?" Вполне корректные вопросы.
Наличие такого закона совсем не лишает других возможности делать те же самые действия, как полагает Дима. Возможность что-то делать одним отнюдь не означает запрет другим делать то же самое. Тут можно провести аналогию с журналистами: то, что они имеют некие права, перечисленные в законе про прессу, вовсе не означает, что другие не имеют такие же права.
А вот как определить ПО – действительно является проблемой, и хотелось бы услышать мнение о том, можно ли принимать предложенное мною определение, или оно в чем-то ущербно, можно ли считать правозащитной организацию, которая занимается только одним из трех указанных направлений – защита; воспитание и образование; анализ – или нельзя. Я, к примеру, считаю, что если НГО не занимается первым из указанных направлений – защитой прав человека в конкретных случаях – то ее нельзя относить к правозащитным. Но, конечно, сначала хотелось бы прийти к консенсусу в вопросе о том, нужно ли вообще делать это – определить, что такое ПО, чем она отличается от других НУО, нужно ли делать закон о ПО, нужны ли какие-то формы совместной деятельности и т.д. Хотелось бы от Димы услышать более веские аргументы, нежели то, что эта идея – принять специальный закон о ПО – сможет поднять Оруэлла из могилы, а Фаулер будет тихо плакать, сидя на унитазе.