Памяти Юрия Левады

16 ноября 2006 года в своём рабочем кабинете на 77 году жизни умер Юрий Александрович Левада - всемирно известный социолог, руководитель "Левада-Центра", многолетний партнер российского правозащитного движения.

Юрий Левада родился в 1930 году в г. Винница (Украина, СССР). В 1952 году окончил философский факультет МГУ им. М. В. Ломоносова. В 60-е годы читал лекции по социологии на факультете журналистики МГУ. В 1969 году был уволен из университета "за идеологические ошибки в лекциях".

С тех пор созданный Левадой в начале 60-х методологический семинар, объединивший единомышленников из разных научных сфер, надолго перешел на полулегальное положение.

С 1988 по 1992 гг. Юрий Левада был руководителем отдела теоретических исследований, созданного на волне перестройки Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ) под руководством Татьяны Заславской. В 1992 году Юрий Левада возглавил эту организацию, которая затем преобразовалась во ВЦИОМ-А.

Начиная с марта 2004 года компания продолжает работу под новым названием - Аналитический Центр Юрия Левады ("Левада-Центр").

Начиная с 91-го года ВЦИОМ проводил серии исследований в России. Эксперты отмечают, что результаты этих исследований всегда отличались объективностью, независимостью и отражали реальное положение вещей в стране.

Юрий Левада - автор нескольких книг, более 200 статей по проблемам социологии, общественного мнения, теории и методологии социологии, социологии религии, социальной антропологии.

Вечная ему память!

Юрий Левада       Преодоление или насаждения насилия в обществе?

Начну с того, что насилие милиции и других правоохранительных органов - это частное, но из-за этого не менее страшное проявление насилия, которое все больше становится нормой жизни российского общества. Насилие как метод управления и решения проблем компенсирует искусственную неразвитость других, правовых и гражданских, средств для поддержания порядка в обществе.

В конкретных практических ситуациях акты "правоохранительного" насилия часто трактуются ситуативно-психологически, как спонтанные, а то и вынужденные реакции на вызовы агрессивной "среды" (правонарушителей, подозреваемых, "незаконопослушных") со стороны недостаточно квалифицированных или невыдержанных блюстителей порядка. Такие трактовки все еще часто удобны для ведомственных отчетов, так как сводят крупную по значимости социальную проблему к совокупности отдельных случаев "превышения служебных полномочий" и т.п. За рамками внимания при этом остаются социальные истоки и функции отнюдь не единичных "случаев" насилия, что, естественно, ограничивает и поиски путей преодоления самого феномена.

На практике большинство привлекших широкое внимание актов "правоохранительного" насилия - избиения, пытки, убийства людей, находящихся в руках блюстителей государственного порядка, т.е. лишенных всякой возможности этому насилию противостоять - при судебных или служебных разбирательствах квалифицируются не как особо опасные уголовные преступления против личности, а как "превышение полномочий" и т.п. В России до сих пор пытка не криминализована, т.е. пытки отсутствуют как самостоятельный состав преступления против личности, совершенное должностным лицом. За этим, как представляется, стоит не просто желание сохранить чистоту милицейской статистики, а нечто более важное - признание необходимости насилия, без которого сегодняшняя социально-политическая система России обойтись не может.

Недавние заявления министра внутренних дел о наличии проблемы нарушения прав человека со стороны сотрудников правоохранительных органов, возможно, дает поводы для осторожного оптимизма. Ранее на официальном уровне проблему произвола милиции сводили исключительно к эксцессам, не имеющим системного характера. Сейчас же можно говорить о признании проблемы и надеяться, что осознание системности фактов нарушения прав человека со стороны сотрудников правоохранительных органов подвигнет официальные власти к поиску системного же решения.

Пока же для противодействия росту насилия в обществе необходимо использовать все возможности, которые имеются в распоряжении у граждан. Правозащитники помогают гражданам и организациям восстанавливать нарушенные правоохранительными органами права, используя правовые инструменты и обращаясь за поддержкой к общественному мнению. Исследователи, социологи должны использовать научно-обоснованные методы для изучения проблемы насилия с тем, чтобы определить варианты изменения.

Благодаря сотрудничеству с Фондом "Общественный вердикт" исследователи получили возможность изучить проблему произвола и рассмотреть ее с разных сторон: населения в целом (индексы насилия, гражданской тревожности и ответственности), жертв (подростки), "включенных" наблюдателей (врачи), самих сотрудников милиции и других правоохранительных органов. И перейти от оценки отдельных проявлений милицейского произвола к анализу истоков и роли насилия в современном российском обществе. Важным дополнением к результатам исследований служат материалы и рассуждения экспертов правозащитных организаций из различных регионов страны.

Феномен прямого (физического) насилия можно обнаружить в разных обществах. Вопрос в допустимой мере и рамках эффективности насильственных акций. В странах с устоявшейся правовой системой, влиятельной прессой, развитым общественным мнением и другими чертами "открытого" общества насильственные действия со стороны властных структур могут играть роль экстраординарного, ограниченного по своим целям и масштабам дополнения к "нормальным" средствам социального воздействия и принуждения. Недавний опыт преодоления беспорядков в таких странах как Франция или США показывает, что экстраординарное, подконтрольное и максимально цивилизованное насилие властных (полицейских) органов бывает эффективным, если оно не выходит за допустимые рамки. Известно, что случаи жестокости и грубости в такой ситуации вызывают опасную для самой власти волну организованного общественного возмущения.

Иная ситуация, как правило, существует в странах, обремененных традициями массового насилия и не обладающих эффективной правовой системой и атрибутами открытости. К ним принадлежат многие страны бывшего "третьего" (постколониального) мира и ряд постсоциалистических стран, включая Россию. Здесь регулярное насилие от имени государства, часто жестокое, восполняет недостаток правового авторитета власти и ее носителей. Причем направлено такое насилие не столько на "обуздание" конкретного лица или определенной группы, сколько на устрашение более широкого сообщества или всего общества. Насилие действует как универсально значимое средство поддержания требуемого "порядка". Степень предполагаемой вины или ответственности конкретного лица особого значения не имеет, поэтому часто даже формальное разбирательство не проводится.

За последние годы стало очевидным, что наметившаяся с конца 80-х годов гражданская политизация общества все больше подменяется чрезвычайной "полицизацией" - попытками наведения особого порядка средствами социального насилия и устрашения, часто руками людей с узкополицейским кругозором и соответствующей хваткой. Провозглашенная некогда "диктатура закона" никогда не реализовалась. Утвердилась и стремится укрепиться система фактически бесконтрольного произвола чиновничьей иерархии.

Такая система постоянно нуждается в беззаконии и произволе под прикрытием правоохранительных органов или без них. Попрание государственно-правовых, в том числе конституционных, институтов приводит к криминализации нормативных рамок, средств, стиля, даже политического языка представителей власти. Деградация правовой системы в общегосударственных масштабах неизбежно приводит к росту преступного насилия, к сращиванию организованной преступности с государственными органами, к всепроникающей коррупции, на что теперь столь демонстративно жалуются высшие государственные чиновники.

Использованные в одном из прошлых президентских посланий выражения типа "прокурорский террор" или "налоговый рэкет" утрачивают свой налет метафоричности по мере того, как накаты на неугодные общественные или бизнес-организации все больше напоминают стиль криминальных разборок и уличных расправ. Соответственно снижению уровней доверия к легальным правоохранительным институтам возрастает значимость прямого физического насилия или угроз его применения в различных сферах жизни общества.

Значительное большинство опрошенных считает коррупцию широко распространенной во всех правоохранительных органах, но в первую очередь (и с наибольшей уверенностью, т.е. при меньшей доле затруднившихся ответить), - в милиции. Больше всех усматривают взяточничество в этих органах жители Москвы: 91% из них (в крупных городах, свыше 500 тыс. - 80%) отмечают, что взятки часто берут в милиции, 78% (69%) видят это явление в судах, 71% (67%) - в прокуратуре.

Очаги распространения насилия в сегодняшнем российском обществе - милиция, армия, пенитенциарная система - в последнее время явились предметом напряженных и весьма поучительных публичных, хотя и приглушенных, дискуссий в СМИ. Внимание к милицейскому насилию повысилось после сообщений о пытках и убийствах ряда задержанных при допросах ("дела" А. Пуманэ и др., сводимые к тем же случаям "превышения полномочий" отдельными сотрудниками). Интерес к положению в армейской среде обостряется после публикаций и новостных сообщений о чудовищных случаях дедовщины.

Заслуживает внимания один из приемов самооправдания, который нередко и уверенно использует руководство военного ведомства при обсуждении истоков "дедовщины": с их точки зрения насилие растет во всех углах общественной жизни, начиная с детсада и школы, а армия вынуждена впитывать такие нравы извне. В таких рассуждениях взаимовлияние армейского сообщества с "большим" обществом серьезно искажено. Армейская жизнь не просто поглощает взращенные до нее (в школе, в семье, на улице, в молодежных группировках) грубость, хамство, насилие, но концентрирует их. Более того, факты и опросные данные свидетельствуют о том, что "первичная" организация военной среды в значительной мере держится именно на постоянном грубом насилии над солдатами. А потому эта среда и становится источником насилия в обществе.

Еще одна "школа насилия" - тюремные (лагерные) порядки, через которые проходит большая часть населения страны. Россия по количеству заключенных уступает "пальму первенства" только США. В пенитенциарной системе постоянные издевательства и насилия над людьми выступают средством поддержания требуемого "порядка". События во Льговской колонии (Курская область) в очередной раз убедили общественность, что администрации колоний не будут церемониться, и границы применения насилия и репрессий по отношению к осужденным могут быть весьма широкими.

При этом постоянно возникают вопросы о соотношении спонтанного и направленного насилия. Опасным источником распространения различных форм физического насилия в обществе и привычки к насилию остается расширяющаяся зона террористических акций и "антитеррористических", карательных операций. Отсюда расходятся по всей стране оружие и взрывчатка, "кадры", приобщенные к жестоким расправам над противниками, неудобными u свидетелями, а то и просто над мирными жителями. Относительно новый, но явно все более заметный фокус жестокого насилия связан с агрессивной ксенофобией в отношении нерусских и "неместных".

Принципиальная дилемма российской социально-политической жизни последних лет - общественный контроль над правоохранительными органами или "полицейский" контроль над обществом - пока решается в пользу последнего варианта. Очевидно, однако, что ни последовательным, ни успешным этот вариант, в конечном счете, не может быть. Уже потому, что ведет к разложению правоохранительных институтов и всего государства. Требования превратить эти институты в цивилизованно действующие и открытые для общественного контроля сохраняют не только актуальность, но и, в перспективе, шансы на успех. Систематическое исследование различных сторон и различных вариантов выхода из существующей ситуации, несомненно, содействует этому.

Впервые текст опубликован в совместном издании Фонда "Общественный вердикт" и Аналитического Центра Юрия Левады - "Индекс произвола правоохранительных органов" оценки социологов и комментарии правозащитников. Москва 2005 год.