Круговая порука любви
Вступительная часть
Отчетливо помню, как в недавней юности разгадывала тайну магии фильма "Солярис" (С.Лемм - А.Тарковский) и из всех вариантов прочтения остановилась на одном: океан Солярис соткан из нашей - непременно общей! - памяти любви. Любовь, собранная по капле, снятая, как пчелой - с распустившегося цветка, - с каждого сердца, раскрывшегося в момент любви. И вины. Но вина - потом. Прежде всего - любовь. И - если помните - Океан космонавтам приводил на борт корабля людей, которых они сначала любили, потом - потеряли и чувствовали себя виноватыми... В том, что не спасли, не удержали, не долюбили. И в финале картины главный герой облучал Океан Соляриса своей любовью, и океан отвечал ему: пенился, вспучивался и порождал Остров, на котором был дом, на крыльце - отец, и космонавт мальчиком опускался перед ним на колени и просил прощения.
И тихой радостью грела мысль о том, что не так все страшно, когда умирают близкие: они не уходят совсем, они остаются где-то... в Океане Соляриса. И это зависит теперь только от нас - живых - любить их так проникновенно, чтобы Океан иногда поднимал их из своих глубин и давал нам возможность увидеться еще на секунду... Додать любви, до-попросить прощения... И смерть на Солярисе приходит только тогда, когда умрет на Земле последний любящий тебя.
С тем всегда и пересматривала фильм.
Но как-то не озаботилась о том, чтобы спроецировать это прочтение на земную реальность... Тут-то и пришли на помощь друзья. И явили мне образец земной любви...
Речь об Анатолии Якобсоне.
Я не знала его, никогда не видела и не встречала. Мы разминулись с ним в разных городах и странах. Я приехала в Москву, когда он ее покинул - уехал в Израиль. А когда Израиль стал доступен мне - он покинул Землю.
И остались на земле люди, любящие его настолько, что я постоянно ощущала его присутствие: они приносили его тексты, статьи и книги, рассказы о нем. А однажды в Москве любящие А.Якобсона решили собраться вместе в память о нем и просто повспоминать. И я помню, как оказалось, что нет квартиры, которая может всех вместить... Едва вместил актовый зал школы, в которой когда-то работал Анатолий Якобсон. Я приехала со съемочной группой и снимала несколько часов подряд рассказы о Якобсоне. И никак этот вечер не походил на торжественный траурный митинг - стоял хохот, и смеялись люди, которых трудно было увидеть улыбающимися вообще. Это были зэки разных лет отсидки и разных статей... Я знала всех в том школьном зале 1992 года. Многих любила. Никогда не знала, что они могут сидеть так рядком - плечом к плечу, и так веселиться...
Они вспоминали Толю. Тошу, как называли его они. И то, что его нет на земле, не могло помешать им смеяться, перебивая друг друга: «А помнишь?»...
Были красивые мужчины и красивые женщины. Первый омбудсмен свободной России Сергей Адамович Ковалев сидел в первом ряду с сыном Ларисы Богораз и Юлия Даниэля Саней. Они улыбались... И объединяла их всех любовь. Я смотрела на них и видела, как пополняется Океан Соляриса... Как прольется однажды эта любовь через край и породит остров, на котором встанет неизвестный мне Тоша Якобсон во весь рост и они смогут его до-обнять и попросить прощения за то, что не уберегли...
Увы - эта пленка не сохранилась. Я не смонтировала ни фильм, ни репортаж о том вечере - срочно пришлось покинуть Москву и, как оказалось, навсегда... Минуло 17 лет.
Я медленно обрастала новыми друзьями, и неожиданно оказалось - снова! - что они все любили Якобсона. Только теперь они занялись делом более надежным, чем пленка: они создали сайт, где принялись по всему свету собирать воспоминания о Тоше Якобсоне. А нынче - выходит книга. Огромная, толстая, красивая. Ее собирали в складчину и издавали в складчину...
И я поняла, что все сбылось: Океан Соляриса поднял из глубин своих ОСТРОВ. Хватило любви ровно на то, чтобы кристаллизовалась она, материализовалась и явилась во плоти - фолиантом.
И повезут эту книгу мои друзья, прежде всего, в Израиль. Там пройдет вечер памяти Анатолия Якобсона. Приходите 6 мая с.г. в 7 часов вечера в Дом наследия Ури Цви Гринберга по адресу : улица Яффо, 34, Иерусалим.
А составителя сборника - одного из - Юлия Китаевича, я попросила рассказать мне то, что не вошло в книгу, - о том, как он познакомился с Анатолием Якобсоном.
- Когда-то, в незапамятные времена, когда мы все жили в Москве, он окончил педагогический институт и работал в разных московских школах учителем то русского языка и литературы, то истории. Жена моя Галя училась с ним в институте в одной группе и после института работала с ним в одной из школ. Она и привела его к нам в дом. Он назвался Толей, и с тех пор я его так и зову, хотя знаю многих, кто зовет его Анатолий Александрович, Тоша или Тошка. В одной из школ, где он работал, преподавала русский язык и литературу Юна Вертман. Они подружились. Юна со временем стала театральным режиссером и одновременно написала кандидатскую диссертацию по Михаилу Чехову. Толя в 1965-м перешел в московскую школу № 2, где стал преподавать по собственной программе литературу и историю. Его программа по литературе включала запрещенных в ту пору Бориса Пастернака, Анну Ахматову, Осипа Мандельштама, Марину Цветаеву – поэтов, чьи имена в то время даже шепотом произносить было рискованно. Курс истории России он заканчивал 1917-м годом, отказываясь преподавать советскую историю. Вне классов Толя читал лекции о Блоке, Ахматовой, Маяковском, Пастернаке, Мандельштаме. На эти лекции в актовом зале школы, кроме учеников и преподавателей, приезжали люди со всей Москвы, так что мест в зале не хватало. В 1968-м Толя прочитал лекцию о романтической идеологии. И после лекции стало понято, что Толе надо уйти, чтобы не создавать угрозу школе. Во время работы в школе и после ухода из нее Толя занимался поэтическими переводами. Его переводы из Лорки, Эрнандеса, Верлена, Готье появлялись в периодике и в поэтических сборниках. В то время мало кто знал, что Толя был одним из первых, с кого началось правозащитное движение в СССР. В 1965-м, после ареста его близкого друга Юлия Даниэля Толя протестовал, открыто требовал допустить его в суд в качестве общественного защитника. Он принялся печататься в самиздате, и эти самиздатские статьи выявили в Толе блистательного публициста. Не в пример некоторым диссидентам, он настаивал на нравственном противостоянии лжи и беззаконию советской власти.
Однажды - в день 90-летия Сталина, - 21 декабря 1969 года, Толя с группой друзей был на Красной площади, протестуя против возрождения сталинизма. Его задержали и приговорили судом к штрафу за «нарушение общественного порядка». Позже Толя стал помощником Натальи Горбаневской в редактировании «Хроники текущих событий». Попадающие на запад номера «Хроники» переводились на другие языки и издавались за рубежом. В мае 1969-го Толя стал одним из организаторов Инициативной группы по защите прав человека в СССР.
Правозащитная деятельность не помешала Толе проявить себя блистательным литературоведом. Главная его книга - «Конец трагедии» - была передана на Запад, и в 1973 году опубликована в Америке издательством имени Чехова. Издатели книги, господа Хэйворд и Клайн, летом 1973 года передали Толе один экземпляр его книги, с которым он не расставался, повсюду таская с собой.
Личная жизнь Юны и Толи к этому времени сложилась следующим образом. Юна вышла замуж за Васю Емельянова, и вскоре после свадьбы они удочерили девочку Женю, взятую из детдома. Толя женился на только что вышедшей из лагеря Майе Улановской, и у них рос сын Саня. В сентябре 1973-го КГБ предложило Толе поменять место жительства. «Или вы уедете на Запад, или мы пошлем вас на Восток» - сказали ему, вызвав для беседы в КГБ. Уезжать он не хотел и отправки в тюрьму или лагерь не боялся. Но была жена Майя, и был любимый сын, у которого обнаружили серьезное заболевание почек и который хотел уехать в Израиль. А потому в сентябре 1973-го Толя, Майя, Саня и пес их Томик покинули СССР.
Какое-то время Толя работал в Иерусалимском университете. Там он написал и защитил диссертацию. Но с университетом пришлось расстаться, работы не было, таких близких друзей, какие окружали его в Москве, он не нашел, хотя обзавелся многими друзьями. В 1977-м он развелся с Майей и соединил свою жизнь с Леной Каган. Какое-то время казалось, что мучавшая его депрессия и тоска по друзьям и оставленному общему делу сойдут на нет и позволят жить. К несчастью, этого не произошло. Ни единственный и горячо любимый сын, ни молодая любящая его жена, ни пес Томик, к которому он относился как к родному ребенку, не удержали его... Толя покончил с собой и был похоронен на Масличной горе.
В Москве тем временем заболел Вася Емельянов, и они с Юной стали обдумывать планы эмиграции. С помощью присылаемых из Америки лекарств Васино здоровье стабилизировалось, но неизлечимо заболела Юна. Вася уехал в Израиль уже без нее. Он помнил всегда о Юниной любви к Толе и ее просьбе сохранить о Толе память. В 2003 году Вася в Израиле создал в интернете «Мемориальную страницу Анатолия Якобсона». Поначалу она включала Толину книгу «Конец трагедии», его публицистические статьи, собственные стихи и переводы других поэтов. Далее стали поступать воспоминания друзей, коллег и учеников. Они превратили «Страницу» в такое собрание материалов, что для их издания потребовалось бы несколько томов.
Пока Вася был жив, ему помогал Толин ученик Саша Зарецкий. Два года назад Вася скончался. Весь труд по поддержанию «Страницы» Саша Зарецкий взял на себя. Я помогал в свое время Васе и Саше, отыскивая тех, кто мог бы дать воспоминания о Толе. В этом году, встретившись в Бостоне, мы обдумали с Зарецким, как отметить 75 лет со дня рождения Толи. Мы выбрали воспоминания о нем, опубликованные на «Странице», добавили новые воспоминания, которые ждали редактирования, и к его 75-летию сдали в типографию сборник воспоминаний об Анатолии Якобсоне.
Нам очень помогли Таня Золотарева и Лена Румянцева с корректурой материалов. Огромную работу проделал Миша Минаев в подготовке книги к печати и оформлении ее.
И теперь я с друзьями лечу из Америки в Израиль - 6 мая в Иерусалиме будет проведен вечер памяти Толи. На вечере выступит Майя Улановская, сын Толи Саня и многие друзья. Юлик Ким исполнит песни, которые любил Толя. Гриша Люксембург споет несколько песен. Людмила Коробицына споет то, что Толя просил ее спеть за день до его гибели. Вести вечер будет Игорь Губерман. Игорь Бяльский, главный редактор «Иерусалимского журнала», взял на себя заботу найти зал для встречи и оповестить народ. Авторы сборника и «Мемориальной страницы» получат по экземпляру сборника, который я в нужном количестве и повезу на встречу.
...В свое время китайского вождя Дэн Сяо Пина спросили, в чем он видит историческое значение французской революции. Вождь сказал, что об этом рано говорить – нет перспективы. Примерно так же сказал сын Толи, ныне профессор Иерусалимского университета, когда его спросили об исторической роли диссидентов и правозащитников. Мне представляется, что без Толи и движения нравственного противостояния, у истоков которого он был, сегодняшняя история России, а вместе с ней и всего мира, была бы другой, и я бы этого сейчас не писал, а ты бы этого сейчас не читала.
Интересно сказал о Толе один из его учеников – Исаак Розовский, живущий в Израиле и работающий психологом. Он сказал, что Толя по психологическим параметрам – психопат. При этом он подчеркнул, что понятие «психопат» в психологии имеет мало общего с тем, как этот термин употребляется в народе. В своих воспоминаниях Розовский пишет, что на лекции по психологии в МГУ профессор сказал, что тысячи великих личностей были психопатами. А закончил профессор словами: «То, что мы еще не одичали вконец, это благодаря тому, что психопаты вокруг нас ходят и занимаются своим делом».
Нелепо и обидно, что он не с нами, что вместо веселого дня рождения в его присутствии мы отмечаем вечер памяти. Смириться с эим трудно. Еврейским мудрецам было легче согласиться со смертью, которая для них была простым приглашением из земной Академии в небесную. В небесной Академии мудрецы продолжают заниматься своим делом: изучают Тору и Талмуд, ведут споры и диспуты, во время которых Всевышний не вмешивается до поры, когда мудрецы упираются в вопрос, на который сами не могут найти ответ.
Мидраш о раввине бен Нахмане рассказывает о такой ситуации. Мудрецы не могли ответить на вопрос, а Всевышний сказал, что на этот вопрос ответа нет. Кто-то из присутствующих не согласился и сказал, что когда-то давно слышал ответ от рава бен Нахмана, но не может ответ этот вспомнить. Все оглянулись в поисках рава, но не нашли его. Он был еще в земной Академии. Для ответа на вопрос он был призван в небесную Академию, где дал ответ на вопрос, после чего все вернулись к прежним занятиям.
Думаю, в тот сентябрьский день 1978 года в небесной Академии неожиданно появился вопрос, на который никто кроме Толи не мог ответить.
ПРИХОДИТЕ, КТО СЛЫШИТ МЕНЯ
А это - короткий - мой любимый рассказ о Тоше Якобсоне, который вошел в книгу. Его автор - Лев Меламид, а называется рассказ - «Случай в Бельцах».
История такая. Толя, когда мы жили вместе у него в Неве-Яакове, в какой-то день пришел домой и говорит: «Вот, представляешь, какая история замечательная. Еду я в автобусе, – иерусалимский автобус – и вдруг меня человек трогает и говорит: «Здрастьте, вы меня не помните?», а Толя ему: «Нет, а что? Напомните». И тот напоминает Толе историю 51-го года.
Толя был молодой тогда, ему было лет 16-17 приблизительно, и он был серебряный призер юношеской сборной Москвы по боксу. Вместе с другими боксерами Толя поехал на сборы в Молдавию. Вот его рассказ об этой поездке: «Я поехал на сборы в Молдавию, задержался в Кишиневе, там запил. Девушки, пятое-десятое, и только на следующий день я сел в поезд, чтобы успеть на сборы в Бельцы. Еду и боюсь ужасно, что тренер сделает мне втык страшный - на следующий день соревнования.
Схожу на вокзале в Бельцах. Там, в 51-м, полно еще зданий сгоревших, разрушенных в войну. Какой-то парень идет навстречу, я его спрашиваю: «А где тут спортивный комплекс? Там тренировки должны быть». Этот парень так посмотрел внимательно (а Толя на еврея не был похож) и ему говорит: «Какой тебе спортивный комплекс, тебе нужно вот это здание», - и показывает на сгоревший дом. Толя не знает, что ему делать, но идет дальше. Навстречу идет пожилой старый человек, судя по внешности - еврей, как мне Толя сказал. И Толя спрашивает его: «Скажите, а что это за здание?». Старик сказал, что здесь раньше была синагога. В ней немцы сожгли евреев».
На следующий день – соревнования. И против него на ринг выходит тот самый парень, что направил его в сгоревшую синагогу. Толя сказал, что первый раз в жизни он так избивал человека на ринге. Толя считал, что бокс – очень интеллектуальная игра, а не избиение, но тут - говорит, - он ничего с собой поделать не мог и избил парня страшным образом. Ну, уровень его спортивный понятен, сборная Москвы была посильнее сборной Молдавии. И вот, значит, избил его вусмерть.
Прошло 25 лет, был 76-й год. Толя едет в автобусе, и человек, которого он не узнает, трогает его и напоминает ему случай в Бельцах. Оказалось, что бывший противник, который в 51-м был с Толей на ринге, женился на еврейке и приехал в Израиль. Вот такая потрясающая история.