MENU
Гаряча лінія з пошуку зниклих безвісти в Україні
Документування воєнних злочинів в Україні.
Глобальна ініціатива T4P (Трибунал для Путіна) була створена у відповідь на повномасштабну агресію Росії проти України у лютому 2022 року. Учасники ініціативи документують події, у яких є ознаки злочинів згідно з Римським статутом Міжнародного кримінального суду (геноцид, злочини проти людяності, воєнні злочини) в усіх регіонах України

О Конституционном Суде и украинской люстрации (дополнено)

22.04.2015   
Всеволод Речицкий
Конституционный Суд должен принимать решения, исходя из своего понимания глубоких ценностей органического конституционализма… Как можно осуществлять проверку на конституционность по эталону, фиксирующему нежизнеспособные поведенческие стандарты?

Как известно, во второй половине апреля 2015 года Конституционный Суд Украины открыл слушание по делу о конституционности Закона Украины «Об очищении власти», который вступил в силу 16 октября 2014 года. В ожидании решения Конституционного Суда «замерли» суды общей юрисдикции, в том числе и Окружной административный суд Киева, куда совсем недавно по поводу люстрации поступил иск к Генеральной прокуратуре Украины, сформулированный с неподдельным юридическим блеском. И все же…

Конечно, если воспринимать действующую Конституцию Украины буквально, то Закон Украины «Об очищении власти» следовало бы признать неконституционным, а само действо люстрации тотчас же прекратить. Однако проблема конституционной оценки Закона «Об очищении власти» (закона о люстрации) является достаточно нетрадиционной для украинского политического контекста.

Фактически этот закон представляет собой пока еще несовершенный и непрямой отказ от коллективистской идеологии, которой до сих пор было пропитано Украинское государство и ее Основной Закон. Очевидно, что действующая Конституция Украины прямо не предполагает возможности люстрации. Однако жить дальше, руководствуясь социалистическими принципами, то есть, без индивидуалистической (гегелевской) борьбы «за распознавание и престиж», Украинское государство и гражданское общество больше не могут. Подобным же образом думают и чувствуют сегодня не только звезды политической философии вроде Александра Кожева или Френсиса Фукуямы, но и представители отечественного юридического сообщества.[1] Ибо национальная Конституция отстала от жизни в самых главных своих вопросах. Это означает, что собственно конституционного содержания, вокруг которого обычно вращается западное понимание верховенства права, в украинском Основном Законе откровенно мало. Можно даже сказать, что, несмотря на свою внешнюю риторику, вместо верховенства права он закрепляет противоположный принцип: верховенства живой (воплощенной в людях) политической власти посредством права.

Поэтому убежденных коммунистов, прежних сотрудников КГБ и чиновников высших рангов из окружения Виктора Януковича приходится увольнять просто как носителей порочного мышления, с которым эти категории лиц полностью отождествились. Главная особенность психологической установки этого типа проявляется в следующем: хотя на официальном (конституционном) уровне высшей ценностью социальной политики в Украине провозглашен индивид, в реальной действительности именно личность приносится в жертву народу, нации (государству) и коллективу. Судя по всему, по-советски двойственную Конституцию Украины следовало бы уже давно отправить на переплавку, в результате чего символический меч классовой борьбы в скульптуре Ивана Шадра смог бы чудесным образом превратиться в капиталистические орала.

Все это следует воспринимать достаточно серьезно, ибо украинская Конституция на самом деле не правовая. Она является избыточно терпимой к любой философии государственной жизни, а закон о люстрации данный подход отрицает. Говоря иными словами, закон о люстрации, если говорить о заложенной в нем действительно правовой, а не поверхностно-прагматической цели, ближе в этом вопросе к органическому конституционализму, чем писаная Конституция Украины. При этом украинский закон о люстрации далеко не идеален. Например, он почему-то возлагает бремя люстрации на Министерство юстиции Украины, в то время как европейские стандарты требуют создания для этой цели независимых органов и т.п.

Поэтому можно лишь искренне посочувствовать Конституционному Суду Украины, у которого при рассмотрении закона о люстрации будет достаточно формальных аргументов «за» и неформальных – «против». Не менее впечатляющим выглядит и такой аспект проблемы. Поскольку наша Конституция, строго говоря, не правовая, именно поэтому она также несправедливая. В ее нынешнем виде она терпима к любой (национализм, фашизм, коммунизм) версии социальной консолидации и потому допускает патерналистское доминирование государства и общества над личностью и индивидом. Кроме того, она ничего не говорит о том, что делать в случае, если государство в целом или какой-либо из его органов или должностных лиц вдруг узурпирует власть народа – свободу индивидов жить по-своему, эгоцентрически, на свой страх и риск, так сказать, по Адаму Смиту. Судя по всему, именно в этом состоит ныне ее главная «мировоззренческая» проблема.

Сегодня эксперты из Западной Европы и США настаивают на том, что законы о люстрации – это допустимое, а иногда неизбежное для стран с континентальной системой права проявление этоса «вооруженной демократии», которая сама себя вынуждена защищать. Однако в случае с Украиной многое выглядит таким образом, что вначале здесь должна была бы защитить себя «вооруженная свобода». Похоже, что обе новейшие украинские революции 2004 и 2014 гг. – убедительное тому подтверждение.

Так или иначе, но в одном из авторитетных экспертных заключений о соответствии украинского закона о люстрации современным правовым стандартам Европы говорится о том, что целесообразность люстрации была осознана в качестве не только политического, но и юридического императива после фиаско демократической Конституции Германии 1919 года. Ибо принятый в Веймаре «всеядный» закон потенциально соглашался с тем, что к власти может прийти кто угодно, если этого пожелает демократическое большинство. Как идеологический документ она шла за Томасом Гоббсом и Жан-Жаком Руссо, который тиранию от имени народа хотя и не приветствовал, но допускал. Новейший же европейский подход состоит в том, что конституция как основной закон «вооруженной демократии» установления народной диктатуры ни в экономике, ни в политике или идеологии не допускает.

Достигается это специальным набором конституционных средств. В первую очередь, правами человека (индивида) первого поколения, но также запретом откровенно коллективистских идеологий (Польша), всеобъемлющим стимулированием рыночных отношений (конституция как Библия рынка в США), правом граждан на владение оружием (США, Швейцария, страны Прибалтики), а также на демократическое восстание (Германия, Греция, Литва, США, Чехия и др.). Утверждению индивидуалистических начал способствует также конституционная защита свободы символического самовыражения по модели Хартии основополагающих прав Евросоюза 2000 года (полная свобода слова в литературе, искусстве и науке), а также первой поправки к Конституции США (вынесение свободы слова и прессы за пределы законодательного пространства).

По контрасту, в постсоветской Украине принцип свободно действующего индивида долгие годы никак не акцентировался.  Свобода предпринимательства в Конституции признавалась, однако абсолютизм частной собственности, земельный рынок, умеренные налоги и свобода договора – нет. В политически независимой Украине многое было построено на презумпции согласия индивида со справедливо распределяющим блага национальным государством. Из памяти не уходит характерный фрагмент телевизионного репортажа: украинский Премьер-министр принимает в ночном аэропорту «Борисполь» из грузового отсека спасительные для народа коробки с лекарством Theraflu

Инерция прошлого у нас настолько сильна, что еще и сегодня всецело поддерживаемые Западной Европой и США украинские реформы осуществляются с опорой на демагогическое внушение, «охоту на ведьм» (призрак уголовного преследования со стороны СБУ висит над конституционными судьями), а также незамысловатые приемы из арсенала «военного коммунизма». Например, деньги отечественных капиталистов наивно предполагается вернуть в страну, в которой практически не осталось ни одного надежного банка.

Не менее популярной является у нас идея привлечения иностранных инвестиций без полноценного права приобретать (даже резидентам) объекты земельной собственности на рынке. Вместо искреннего признания заслуг отечественных «звезд» бизнеса и финансов, государственные СМИ увлеченно преследуют «своекорыстных» олигархов. Причем олигархами считаются у нас не магнаты у власти, как того требует политический словарь, а просто богатые и состоятельные люди.

Не распознавая вовремя и потому не вознаграждая адекватно творческих индивидов за проявленные ими яркие способности и талант, государство под сурдинку борьбы с терроризмом беззастенчиво понижает стоимость национальной валюты, параллельно осуществляя политику откровенной пенсионной, зарплатной и прочей уравниловки. Однако для построения свободного и демократического общества необходимы едва ли не противоположные методы и стимулы.

Президент Украины Петр Порошенко мало напоминают собой Хуана Доминго Перрона, однако нынешний стиль украинской финансово-экономической политики несет в себе нечто «латиноамериканское». Государство пытается искоренять язвы общества, однако при этом бьет, преимущественно, по площадям, не умея наносить точечные удары.  Пока оно ведет себя как слон в посудной лавке, не следует удивляться тому, что перемены к лучшему с удивительным постоянством откладываются у нас на завтра и послезавтра. Лес рубят – щепки летят, говорит известная поговорка. Однако объем украинских щепок уже действительно поражает воображение.

При этом буйно процветает унижающая достоинство личности государственная благотворительность. Планировщики из Кабинета Министров обещают народу целый веер спасительных государственных субсидий. И пока политические активисты в камуфляже опрокидывают памятники пролетарскому вождю, одетые «во все лучшее» депутаты Верховной Рады пытаются внедрить в правовую систему Украины известный ленинский идеал – императивный мандат вкупе с отменой парламентской и судейской неприкосновенности.

   Так или иначе, но созданной недавно Конституционной Комиссии Украины следует не забывать о том, что органическая конституция – это ни в коем случае не закон для бедных. Наоборот, главный морально-этический посыл конституционализма образует доверие к действующему на свой страх и риск субъекту, свобода создавать новизну на основе личной интуиции и ответственного выбора. Любая органическая конституция отвергает коррупцию, однако делает это не через драконовские законы или отчаянные усилия спецслужб, а посредством создания максимально благоприятной для рынка и творческого самовыражения личности юридической атмосферы.

Свобода выбора, по-настоящему широкие предложение и спрос уничтожают лишних посредников, отодвигают в сторону унылых бюрократов и жаждущих «водить свободу на помочах» распределителей. Рынок воплощает в себе спонтанно флуктуирующую угрозу экономическому патернализму. Кроме того, настоящий конституционализм – это всегда право, которое реально существует и действует над, а не под руководителями наивысшего ранга. Именно в этом состоит разница между западноевропейским rule of law и восточноевропейским rule by law.

Конечно, в случае достижения верховенства права законы и воплощающие их в жизнь судьи становятся как бы боссами над всеми нами, к чему мы до сих пор никак не можем привыкнуть. Ибо чем иным можно объяснить тот факт, что даже в соответствии с новейшими юридическими требованиями подпись на удостоверениях украинских судей будет ставить не председатель Высшего совета юстиции, а их теневой хозяин – Президент.

Следует также заметить, что вооруженная демократия – это подотчетное народу правление, которое является важным, однако не главным следствием органического конституционализма. Эффективная демократия не приходит сразу, к ней необходимо последовательно приближаться через свободу торговли и предпринимательства, стимулирование социального творчества, модернизацию образования и универсальный рынок. Честные и равные выборы очень важны, однако вначале должны утвердиться предприимчивость и личная инициатива на условиях приемлемого для бизнеса риска, возможность получения адекватного вознаграждения за все эффективно произведенное головой и руками. Недаром основополагающим лозунгом Евросоюза является свободное перемещение людей, товаров, услуг и капитала. Выполнение именно этих требований является гарантией того, чтобы романтический «проект Украина» не стал очередной утопией.

Украинское государство должно решить проблему коррупции через преодоление своих – ставших едва ли не «органическими» – коллективистских симпатий и предпочтений. Оно также должно положить конец хроническому возобновлению в себе патримониального (по Максу Веберу) начала. Сравнение не ново, однако президент в правовом государстве – это действительно как бы крупье в общенациональном казино, который контролирует соблюдение правил игры, а не суммы выигрышей и ставок. Именно к этому типу политико-экономических отношений Украине стоило бы сегодня стремиться.

Только через широчайшую поддержку бизнеса «таксистов и закройщиков» и переделку своего, ставшего откровенно провинциальным, образования Украина сможет использовать возможности современной демократии. Говоря иными словами, прежде чем уповать на мудрость народного выбора, необходимо поставить на ноги отечественный средний класс.

Пока же можно лишь радоваться тому, что половина взрослого населения страны не голосует за профессиональных популистов. Что же касается Конституционного Суда, то он должен принимать решения, исходя из своего понимания глубоких ценностей органического конституционализма, а не из максималистских юридических формул, которыми так и пестрит украинский Основной Закон. Собственно говоря, именно для достижения этой цели конституционные суды в мире и существуют. Судить честно всегда представляло собой трудную задачу. Тем более трудно добиться этого в Украине, где традиция интеллектуальной честности десятилетиями поддерживалась почти одними только литераторами-диссидентами. Кроме того, как можно осуществлять проверку на конституционность по эталону, фиксирующему нежизнеспособные поведенческие стандарты?

Судейская элита в условиях идеологической неопределенности вынуждена спекулировать на текстах. Сегодня, однако, спекуляция на конституционных формулах рискует привести страну к хаосу или российскому протекторату. С другой стороны, стоять на страже здравого смысла украинским конституционным судьям мешает их беспрецедентная зависимость от политической власти, которая и сама лишь только учится играть свою партию в демократическом оркестре…



[1] См. также: David Roman. Ukrainian Constitution and European Standards: Building Democracy Capable of Defending Itself // USAID, Fair Justice Project, February 24, 2015; Шевчук С. Люстрація та ретроактивна справедливість: європейські стандарти захисту прав людини при переході до демократичного правління // Юридичний журнал (ЮСТІНІАН), № 2. 2006.

 

Автор: Всеволод Речицкий, конституционный эксперт Харьковской правозащитной группы

 Поділитися