В эфире «Громадського радио» разговор о пленной журналистке Марии Варфоломеевой, которая содержится в ЛНР уже 13 месяцев, пытках пленных на неподконтрольных Украине территориях и в «серой зоне» с юристом Харьковской правозащитной группы Натальей Охотниковой.
.
- Говорим о судьбе Марии Варфоломеевой, журналистке, которая уже более года находится в плену у боевиков так называемой ЛНР. Наталья, Вы юрист и ведете это дело, что известно?
- Да, действительно это так. Что касается дела Марии Варфоломеевой, она находится в плену уже тринадцать месяцев, с 9 января 2015 года с ней была потеряна связь. Через несколько дней после этого посредством ролика на Youtube, который выложили «сепаратисты», и на котором производится ее допрос так называемыми представителями власти Луганской Народной Республики, удалось узнать, что девушка была задержана как шпионка и, к сожалению, в таком качестве она содержится и до сих пор. Насколько мы понимаем, та сторона хочет провести «показательный процесс» на примере Маши, поскольку она является уроженкой города Луганска. Они решили сделать такой «акт запугивания», и все попытки – наши, семьи Маши, различных общественных организаций и журналистов – обратиться к переговорщикам, поменять ее на любого из боевиков – не увенчались успехом. Было намечено несколько обменов, но в самый последний момент всё срывалось. Месяц назад та сторона сама вышла на родственников и на группу «Патриот», которая занимается обменами, уже были согласованы списки. Марию хотели поменять на «пасечника». Это известная история, которая случилась на одном из украинских блокпостов: местный житель предложил военным банку меда, в котором оказалась взрывчатка и произошел несчастный случай. Именно этого мужчину хотела получить та сторона, но по неизвестным причинам Мария была вычеркнута из списков на обмен в самый последний момент. Призываем, если вдруг они слышат наш эфир или читают заявления в прессе: пожалуйста, отпустите Машу, потому что за тринадцать месяцев в плену она натерпелась более, чем достаточно.

— Наталья, вы выходили на представителей власти ЛНР и на тех людей, которые могут повлиять на судьбу Маши?
— И да, и нет. Самостоятельно выходить на ту сторону опасно в лучшем случае – для репутации, а в худшем – для жизни. Но за это время мы пытались различными путями выходить на людей с той стороны – через официальные группы, которые занимаются обменом – это Юрий Тандит из СБУ, а также через волонтеров - через Василия Будика, группу «Патриот». На данный момент, именно «Патриот» ведет переговоры. У нас была такая небольшая возможность переговариваться с противоположной стороной через одного из наших сотрудников, потому что он имел там родственные связи. Год назад в процессе этих переговоров отдали раненого парня после Дебальцево. Он был в ужасном состоянии, его нечем было лечить, поэтому в качестве «акта доброй воли» они его отдали. Если говорить о Маше, то позиция очень жесткая. Повторюсь, что это связано с двумя вещами: во-первых, она журналист; во-вторых, она местный житель. Местные СМИ несколько раз публиковали информацию о том, что она будет первой осужденной за «антигосударственное преступление».

— Как вы думаете, если будет суд и будет вынесено решение, – каким оно будет по законам так называемой ЛНР?
— Я не могу ничего планировать. Начнем того, что «законы» на той стороне вообще не являются законами и меняются в зависимости от «способа запугивания» и от личности того, кого «запугивают». Все видели в Интернете совершенно ужасающее видео пыток, которые закончились смертью одного из якобы преступников. Если говорить в рамках права, то суда как такового, прокуратуры, органов обвинения, не говоря уже об адвокатах, там нет. Именно поэтому каждый, в том числе и Маша, может оказаться виновной, потому что так решила позиция обвинения, и защитить ее будет некому. Вот что страшно.

— Есть ли какая-то информация о том, где и в каких условиях сейчас находится Мария Варфоломеева? Есть ли люди, которые имеют возможность иногда с ней встречаться?
— Три месяца назад родственникам разрешалось, в качестве исключения, передавать передачи и вести с ней переписку с помощью записочек. Естественно, никакого телефона. Это давало нам основание говорить о том, что она жива. Потом, полтора-два месяца вообще не было никакой информации, мы начали бить тревогу, потому что побаивались за ее жизнь. Сейчас недавняя информация, что приходят записки с ее почерком, но свиданий с родственниками ни разу не было, и никто из посторонних лиц, адвокатов, не допускается к ней. Ее несколько раз перевозили, причем туда, где обычно происходит обмен, и это давало нам надежду, но потом она возвращалась обратно. На данный момент предполагаем, что она находится в Луганском МГБ, но более подробную информацию знают переговорщики и, конечно, та сторона.

— Не так давно в эфире «Громадського Радио», первый секретарь Национального союза журналистов Украины, Сергей Томиленко сказал о том, что он обратился к Родиону Мирошнику (бывший директор Луганской областной телерадиокомпании) с целью повлиять на судьбу Марии Варфоломеевой. Вы что-то об этом знаете?
— Нет, на данный момент к нам предложение поддержать эту акцию не поступало, но мы поддержим любую акцию – общественную, юридическую, какую угодно. Если говорить о том, что нами было сделано с юридической точки зрения – подано заявление в Европейский Суд о применении срочных мер по так называемому «Правилу 39», мы просили государство повлиять на то, чтобы Мария была освобождена. Сейчас мы пожаловались на то, что ее жизнь и здоровье может подвергнуться, а возможно и подверглись какой-то опасности, потому что нет доступа к месту ее содержания. Она задержана и находится в ЛНР не на основании решения суда, то есть пленная во всех отношениях – и в юридическом смысле, и в общебытовом. То, на что нужно обратить внимание, это очень большая проблема – на той стороне не происходит доступа к подобным местам. В уставе представителей Красного Креста обозначено, что они могут зайти и хотя бы проверить условия содержания пленных: наличие воды, еды, проветриваемость помещений и так далее. Мы ведем войну с квазигосударственными образованиями, поэтому никакие международные документы ими не признаются. Красный Крест на территорию Луганска не допускается, как это происходит в других странах, где существует конфликт. Нужно, чтобы международный орган просто сказал: да, она жива, не говоря уже о физическом и психологическом здоровье девушки.

— Наталья, ваша правозащитная группа занимается людьми, которые пострадали от пыток на неподконтрольной территории? Что это за люди и в какие ситуации они попали? И самое главное, чем вы смогли помочь?
— Действительно, до военного конфликта наша организация занималась пытками. Специализация была - пытки в милиции, защита жертв, которые пострадали от пыток правоохранительных органов. Одно из наших последних дел – это выигранное в Европейском суде дело женщины, которую жестоко пытали в региональном отделе внутренних дел города Харькова. Суд постановил, что факт пыток таки был и назначил довольно существенную компенсацию. Что касается «военных дел», то сейчас их около девяноста – пытки разной степени тяжести.

— Только Харьковской правозащитной группы?
— Только Харьковской правозащитной группы. У нас много коллег в Киеве, Днепропетровске, Запорожье занимаются такими делами. В основном это гражданские или военные лица, которые попали в плен к незаконным вооруженным формированиям и подверглись жестокому обращению. Конкретные фамилии я сказать не могу, но есть несколько типичных случаев, совершенно выходящих за рамки даже того, что обычно происходит. Например, бизнесмен, который находился на территории одной из неподконтрольных областей и не успел вывезти денежные активы. И возил некоторую часть с собой наличными. Он был похищен вместе с машиной. Семья искала его несколько месяцев, но позже выяснилось, что в тот же день его пытали и убили. Через много месяцев обезображенный труп выловили из реки, но следы пыток были настолько серьезными, что их было заметно даже спустя столько времени. Редкий случай, но та сторона выдала свидетельство о смерти, в котором причиной смерти указаны множественные колото-резаные ранения, причем их было довольно много, больше десяти. Скорее всего, человек перед смертью мучался, скорее всего, его спрашивали, где находятся остальные деньги, заставляли переписать на себя какую-то собственность.
Люди могут попасть в плен за высказывания в соцсетях, там есть люди, которые занимаются мониторингом Интернет-ресурсов, такое себе Министерство пропаганды. С молодыми людьми, как и с Марией, происходят ситуации, когда они поддерживают Украину в социальных сетях под своими настоящими фамилиями. Позже их вычисляют, задерживают по дороге на работу или учебу и пытают. Девочек бьют меньше, но в любом случае, тем, кому удается выбраться, нужна, как минимум психологическая реабилитация. Наша организация документирует эти пытки, собирает данные о местах содержания пленных. Есть несколько мест, где они содержатся. По некоторым из этих мест у нас есть вопросы. Для этого нам нужно было бы сотрудничать с Красным Крестом, если бы их пустили в места содержания пленных. В нашей организации есть несколько дел, когда люди пропали без вести и неизвестно что с ними – живы или нет. По некоторой информации они содержатся в «тайных» местах, то есть это какие-то заводы, фирмы, магазины, а не здания СБУ и МВД. Проверить это, к сожалению, нет возможности. Также мы занимаемся составлением жалоб в национальные органы о подобных преступлениях, даже, несмотря на то, что определенная территория временно неподконтрольна, наши правоохранительные органы должны быть осведомлены о том, что происходит. Это все равно преступление, которое должно быть наказано. Оно должно быть внесено в Единый реестр досудебных расследований и проведено надлежащее расследование. Мы также занимаемся подачей жалоб в Европейский Суд по нарушению Конвенции о защите прав человека, в частности, по статье 3 - запрет пыток и жестокого обращения.

— Наталья, было много информации, которую не все хотят замечать, о том, что в прифронтовой зоне люди страдали и от пыток украинских военнослужащих. У вас такие дела зафиксированы?
— На данный момент таких дел не зафиксировано, потому что люди боятся к нам обращаться. К сожалению, эта информация не нова, но юристы, которые работают в прифронтовой зоне, могут обратить на это внимание и зафиксировать подобное.

— Люди боятся по причине того, что они там же и живут?
— Да, особенно это касается «серой зоны». По разным оценкам от полутора миллионов до двух миллионов переселенцев, которые смогли выехать, но неизвестно, сколько людей осталось. Есть и обратная миграция - люди возвращаются домой, потому что не находят работы, не находят денег на съем квартиры и оплату коммунальных услуг. В небольших городах все друг друга знают, поэтому здесь существует «круговая порука», основанная на страхе.

Ссылка на эфир:

http://hromadskeradio.org/programs/kyiv-donbas/kyev-donbass-dnevnoy-efyr-za-16-fevralya-vtoraya-chast

Сьогодні річниця подій, що сталися 19 лютого 2014 року біля Академії внутрішніх військ – саме тоді вперше у Харкові пролилася кров «євромайданівців». Люди різних професій та життєвих інтересів зібралися під воротами Академії Внутрішніх військ після того, як у соцмережах з’явилося повідомлення: близько 15.00 на Київ будуть відправлені автобуси з курсантами Академії для допомоги київським правоохоронцям, які вночі з 18 на 19 лютого 2014 року вже почали кроваву «зачистку» Майдану.

Харківський Євромайдан «зачистили» також жорстоко та швидко – хвилин за 10-15. Приблизно о 17 годині спецпризначенці у формі «Беркуту» та «Грифону», які діяли разом з так званими «янголами, що спустилися з небес» - саме так назвав їх тодішній губернатор Харківщини Михайло Добкін - молодиками у однакових світловідбиваючих жилетках з бейсбольними битами в руках налетіли зі сторони Московського проспекту. Частина мітингувальників, які стояли подалі, встигла врятуватися втечею, але «беркутівці», «грифонівці» та «тітушки» наздоганяли та били їх далеко за межами воріт Академії. До речі, за свідченнями очевидців, «полювання» продовжилося і пізніше – у лікарнях чергували міліціонери, які стежили за тим, кого з харків’ян привозять з побоями, та фіксували їх дані для подальшого притягнення до адміністративної та кримінальної відповідальності.

Більшу ж частину мітингувальників просто біля воріт Академії ВВ жорстоко побили кийками та битами, а потім ще й затримали як правопорушників – посадили до автозаків і відвезли до Червонозаводського райвідділу. Адвокатів до затриманих не пустили – бо не було «вказівки». Адвокати ХПГ Геннадій Токарев та Олег Максименко, разом з колегами, спочатку «штурмували» автозаки для того, щоб побачити затриманих, потім - райвідділ, а потім – і будівлю суду, але всі їх спроби виявилися марними. Про надання необхідної першої медичної допомоги й мови не велося – одному з мітингувальників викликали «швидку» тільки після того, як він почав заляпувати своєю кров’ю із забитої голови підлогу райвідділу, що викликало незадоволення правоохоронців. Журналістам та правозахисникам теж дісталося – було розбито дорогу фото та відеотехніку, представники преси та ХПГ отримали тілесні ушкодження.

Всього за різними оцінками до райвідділу правоохоронці доставили від 30 до 40 осіб, протримали їх для залякування певний час. Після «профілактичних» розмов з працівниками міліції декілька найбільш побитих мітингувальників отримали дозвіл викликати собі «швидку допомогу». Близько 15 затриманих після більш ніж 8-годинного тримання у райвідділі гамузом були перевезені до Червонозаводського суду. З першої години ночі суд працював у режимі «нон-стоп», кожного з активістів було притягнено до адміністративної відповідальності за відмову виконати накази міліціонерів, лайку у громадських місцях та блокування виїзду з Академії ВВ. Постанови суддів щодо кожного з затриманих були ідентичними – визнати винними у скоєнні адміністративного правопорушення та призначити адміністративний арешт на строк 15 діб. Так всією інтелектуальною компанією студенти, молоді вчені, айтішніки, фотографи й «перекочували» до Ізолятору тимчасового тримання, де й відсиділи 3 доби, поки наша країна переживала всім відомі криваві події. Після того, як режим Януковича був подоланий, та Верховна Рада прийняла 21 лютого 2014 року закон про так звану «амністію політв’язнів», харківських активістів було звільнено. Одразу після цього адвокати у інтересах своїх підзахисних подали заяви про вчинений злочин, намагаючись добитися притягнення винних до відповідальності. У серпні 2014 року за рядом справ юристами Харківської правозахисної групи були подані скарги до Європейського суду з прав людини.

За ці два роки відбулося нібито й багато що, але й при цьому - нічого конкретного. За заявами потерпілих було відкрито два кримінальних провадження, які навіть закінчилися обвинувальними актами, що дійшли до суду. Однак жодних імен спецпризначенців та «тітушок» у справах немає. Органи прокуратури зосередили особливу увагу лише на бездіяльності тодішнього Заступника начальника міського управління міліції Гапури О.М. Більше року справа розглядалася тим самим Червонозаводським судом, а саме – суддею Чудовським Д.О., який, за дивним збігом, був одним з тих самих суддів, що запроторили активістів на 15 діб до Ізолятору. Фінал виявився цілком передбачуваним – нещодавно Президент України звільнив трьох суддів, у тому числі й пана Чудовського, за порушення суддівської присяги під час розгляду справ «євромайданівців». Тепер доля кримінальної справи за обвинуваченням пана Гапури невідома – потрібно призначати нового суддю і починати весь судовий процес заново. Розгляд другої справи про участь "Грифона" ще триває. До речі, більшість з колег звільненого судді, які ніби під копірку видавали такі самі постанови про 15-добовий арешт, залишилися на своїх робочих місцях і проводжують працювати і донині.
Одну надію плекаємо на Європейський суд з прав людини, який у мінімальні, як для його усталеної практики, строки, виніс на комунікацію Уряду України справи по силових розгонах Євромайданів, які відбувалися у Києві, Дніпропетровську, Запоріжжі та Харкові, а також по окремих справах, що стосувалися переслідувань, катувань та смертей деяких активістів (зокрема, пана Юрія Вербицького).

Об’єднана справа отримала назву «Шморгунов та інші проти України». Уряд мав дати аргументовану відповідь на питання, поставлені Європейським судом, як раз до річниці вищезгаданих подій. Однак, «склалося» трохи інакше - Урядовий Уповноважений послався на велику кількість справ та документів, які потрібно обробити, тому запросив собі відстрочку для надання відповіді до  8 квітня 2016 року.

Юристи Харківської правозахисної групи, Української Гельсінської спілки з прав людини та їх колеги-адвокати, що опікуються цими справами, планують дочекатися тексту відповіді Уряду, і аргументовано викласти свою версію подій, передавши до Суду наявні у них докази.

Тому почекаємо. Аби не дарма.

Фото Леоніда Логвиненка.

20 января 2016 года Верховный Суд Украины на совместном заседании судебных палат по гражданским и административным делам рассмотрел дело № 6-711цс15 и сформулировал правовую позицию о том, что исполнительный лист, выданный на основании решения суда по гражданскому делу, может быть предъявлен к принудительному исполнению в течение одного года со следующего дня после вступления решения в законную силу. Указание судом в исполнительном листе другого срока предъявления его к исполнению не имеет правового значения, поскольку такой срок установлен императивной нормой закона и не может быть изменен судом. http://jurliga.ligazakon.ua/news/2016/2/8/141052.htm

То есть, даже при наличии уважительных и доказанных причин подачи исполнительного листа за пределами указанного годичного срока - судебное решение исполнению НЕ подлежит.

НЕ смотря на авторитетность органа сделавшего такое разъяснение, невольно вспоминается афоризм К.Пруткова -  "Если на клетке слона прочтешь надпись: буйвол, - не верь глазам своим".

И вот почему.

В ст.124 Конституции Украины указано, что судебные решения выносятся судами именем Украины и являются обязательными к исполнению на всей территории Украины. (Официальное толкование статьи 124 дано также в Решении Конституционного Суда        № 9-зп от 25.12.1997 г.)

В толковом словаре русского языка под ред.Ожегова слово обязательный - трактуется как Безусловный для исполнения; непременный.Очевидно, что и НЕ юристы именно так понимают слово ОБЯЗАТЕЛЬНЫЙ.

Ст. 8 Конституции установлена ее высшая юридическая сила перед другими законами и что ее нормы являются нормами прямого действия.А в ст. 64 указано, что права и свободы человека и гражданина не могут быть ограничены, кроме случаев, предусмотренных Конституцией Украины.

Разве в самой Конституции предусмотрено такое ограничение прав граждан как неисполнение судебного решения?....Очевидно- что не предусмотрено.

Поэтому вышеуказанная позиция ВСУ, позволяющая ограничивать права граждан, со ссылкой на закон, а не Конституцию, вызывает недоумение.

Конституционная норма ОБЯЗАТЕЛЬНОСТИ судебного решения поддается ревизии, в результате превращаясь в НЕОБЯЗАТЕЛЬНОСТЬ. Что похоже на манипуляцию…..

Европейский Суд по правам человека (ЕСПЧ )в делах "Жовнер против Украины", "Бакалов против Украины",  "Шмалько против Украины" и др. неоднократно указывал, что исполнение судебного решения является неотъемлемой частью судебного процесса. И право на судебное рассмотрение было бы лишь иллюзией, если бы государства допускали неисполнение окончательных решений национальных судов. Несвоевременное исполнение судебного решения является нарушением права на мирное владение имуществом, что предусмотрено ст.1 Первого протокола к этой Конвенции.

В данном случае ВСУ фактически делает вывод о том, что завершающую стадию судопроизводства (которой является исполнение судебного решения ) проводить совсем не обязательно.

Считаю,что «благодаря » вот таким сомнительным по правовой значимости решениям и разъяснениям ВСУ – ЕСПЧ завален жалобами граждан Украины, которые не могут добиться судебной защиты внутри страны.

А 15.10.2009р. ЕСПЧ принял пилотное решение в деле Ю.М.Иванова против Украины , в котором установил, что в Украине массово нарушаются статьи Европейской конвенции о защите прав человека. Украинцы практически лишены возможности РЕАЛЬНОЙ защиты и возобновления своих прав, в том числе из-за неисполнения судебных решений в пользу истцов.

В государстве Украина НЕ существует эффективных внутренних средств правовой защиты. Данное явление носит СИСТЕМНЫЙ и СТРУКТУРНЫЙ характер. Именно государство, традиционно бездействующее в процессе исполнения судебных решений, несет ответственность за ТОТАЛЬНОЕ нарушение Европейской конвенции о защите прав человека.

К сожалению с 2009г. положительных изменений в данном вопросе не наблюдается.

Наоборот. Если ранее судебные исполнители находились в структуре судов, сами открывали исполнительные производства и контролировали их исполнение, добиваясь таким образом высокой эффективности, то сейчас это положение было разрушено. Стадию исполнения судебных решений вывели из-под контроля судов и возложили на государственных исполнителей. И, несмотря на доказанную временем неэффективность таких изменений, возвращать прежнее положение никто не собирается. Тем самым подтверждая, что возможность контроля исполнения (неисполнения) судебных решений для власть имущих важнее, обеспечения прав граждан в этом вопросе.

А установленное ст. 3 Основного Закона Украины положение о том, что Права и свободы человека и их гарантии определяют содержание и направленность деятельности государства (от имени которого действует и Верховный Суд Украины ) – остается лишь декларацией.

Вироком Самарського районного суду м. Дніпропетровська від 30 квітня 2014р., який залишений без змін ухвалою Апеляційного суду Дніпропетровської області від 25 грудня 2014 року, Ю. визнано винним у скоєні злочинів передбачених ч.3 ст.27, ч.2 ст. 307 КК України (організації збуту наркотичних засобів), та призначено покарання у вигляді 9 років 6 місяців позбавлення волі з конфіскацією всього особисто належного йому майна.

Майже півроку отбуваючи покарання в місцях позбавлення волі, вже не сподіваючись на «чудо», в останні дні що відведені процесуальним законом на касаційне оскарження, Ю. звернувся за правовою допомогою до адвоката Центру стратегичного захисту (ЦСЗ) Харьковської правозахисної групи Олега Несінова.

Адвокатом, в стислий термін, було вивчено 12 томів кримінального провадження. Та складено касаційну скаргу, з детальним обґрунтування незгоди з правовою кваліфікацією дій, процесуальних порушень, та суворістю покарання.

Крім іншого, в касаційній скарзі адвокат зазначив про те що:

- кваліфікація дій Ю. з посиланням на ч.3 ст. 27 КК і одночасне ствердження про виконання ним функції співвиконавця - є незаконними та взаємовиключними;

- у вироку стверджується що ВСІ інкриміновані закупки «метамфетаміну» проведено НЕ за ініціативою Ю, або його співвиконавців, а ВИКЛЮЧНО за ініціативою працівників міліції, та їх агентів, які різними способами схиляли засуджених продати їм психотропну речовину. Що відповідно до практики ЕСПЛ- є провокацією злочину. І має тягти визнання доказів недопустимими;

- що у вироку багато взаємовиключних стверджень. Наприклад про те, що Ю. ніби - то поставив «на поток» продаж психотропних речовин за місцем проживання, разом с тим, що він позитивно там характеризується і особисто не зробив жодного продажу психотропної речовини !!???

- що обвинувачення є неконкретним, містить взаємовиключні ствердження, що позбавляє підзахисного знати в чому він звинувачується - чим порушується право на захист.

Слід відмітити, що в справі, на стадії першої та апеляційної інстанції приймали участь декілька адвокатів та прокурорів (всього в справі 3 обвинувачених). Але не вони, ані судді, не помітили тих помилок, які були зазначені в касаційній справі адвоката Олега Несінова 

Свою касаційну скаргу адвокатом було підтримано безпосередньо у ВССУ.

Як наслідок - ухвалою колегії ВСС України від 01.07.2015 року рішення (вирок, ухвалу) суду першої та апеляційної інстанції скасовано. Справу передано на новий судовий розгляд.

В подальшому, запобіжний захід Ю. змінено з утримання під вартою на домашній арешт. Дії перекваліфіковано на значну м’якшу ст. 309 КК.

А 12.02.2016 р. вироком Самарського районного суду м.Дніпропетровська Ю, засуджено лише до 2 років 9 місяців позбавлення волі – саме до того строку, що він вже відбув перебуваючи під вартою в період розгляду справи. Йому повернуті гроші та особисті речі вилучені під час слідства.

Ю. не приховує, що не міг і мріяти про такий результат. А отримавши спочатку покарання в 9, 5 років позбавлення волі - взагалі не був впевнений що доживе до звільнення.

Сам адвокат Олег Несінов зазначає, що результатом захисту задоволений. Але, в нього були всі шанси довести справу до виправдального вироку, якби підзахисний не погодився на підписання угоди з прокуратурою на вигідних (як він вважав) для нього умовах, що й затверджені вироком суду.

Залишається лише питання – чому суди, за відсутністю активної позиції адвоката, виносять в одній справі, такі різні за суворістю та змістом вироки?..І чому прокуратура так легко, після декількох років процесу, та перебування підсудного за гратами, може змінювати одні ствердження обвинувачення на зовсім інші?.. Хіба це не завдає шкоди авторитету держави?...

В 2012 году Украину облетела новость: всемирно известного аккордеониста – виртуоза Игоря Завадского и его администратора Андрея Бригиду обвинили в страшном преступлении – растлении несовершеннолетних. Победитель всех возможных самых престижных международных конкурсов аккордеонистов, единственный в мире обладатель трех высших призов «Золотая лира», первый украинский музыкант, чье имя занесено в Книгу рекордов Гиннеса. Игорь дал почти 1400 сольных концертов в 24-х странах мира, издал 16 дисков, имел грандиозные творческие планы и верил в свою удачу…

У влиятельного конкурента Завадского, также из творческого бомонда, были другие, более коварные, циничные и жесткие планы. Молодой, гениальный аккордеонист буквально костью в горле стоял не менее популярному, но в определенных кругах,  исполнителю Т.   Завадский затмевал его своим мастерством. Жажда власти и славы убивает человечность. Так стало и с конкурентом молодого виртуоза, который властной рукой в один миг разорвал в клочья жизнь Бригиды и Завадского.

14 марта 2012 года состоялся очередной, как всегда грандиозный и многолюдный концерт Игоря Завадского в городском Доме культуры в Полтаве. А уже 23 марта украинские СМИ облетела весть — Игорь Завадский и его администратор Андрей Бригида арестованы по подозрению в деле о растлении несовершеннолетних. Эта тема тут же стала рейтинговой во всех новостях и до сих пор не сходит с полос ведущих СМИ Украины.

Думающая половина творческого бомонда сразу же  отвергла все обвинения и устами разных спикеров - друзей и коллег Завадского - озвучила предположение, что Завадского «заказал» коллега по цеху, который имеет друзей в высшей власти и вообще тогдашней «региональной» властью был всячески обласкан. Кто-то, не боясь, вслух озвучивал имя Яна Табачника.

Завадский обезврежен как конкурент. А Бригида попал под раздачу за компанию. «Я – то здесь за свой успех оказался. А Андрей только за свою преданность, порядочность и честность», - говорит Игорь Завадский в своей книге «Тюремные дневники».

Летом 2014 года суд первой инстанции приговорил Игоря Завадского к 13, а Андрея Бригиду к 7 годам лишения свободы. Сейчас решение Подольского суда города Киева пытаются обжаловать в апелляционном суде столицы адвокаты Харьковской правозащитной группы. Абсурд с обвинениями Завадского и Бригиды длится уже почти 4 года. Все эти 4 года гениальный аккордеонист находится за решеткой и не имеет ни малейшей возможности дарить свое творчество Украине.

Сегодня уже не тайна, и об этом говорят все: заказчик преступления — Ян Табачник, экс-депутат Партии регионов, «подписант» диктаторских «законов 16 января», крупнейший коррупционер, друг В. Януковича. Сейчас этот человек скрывается в Москве, а Завадский, цинично упрятанный с глаз долой, с искалеченным здоровьем, без малейших прав, по-прежнему в застенках Лукьяновского СИЗО.

Известны также фамилии, имена и других фальсификаторов этого заказного уголовного дела, которые беспрекословно подчинились режиму и помогли исполнить столь абсурдное преступление:

— М.В.Морозов, бывший следователь главного следственного управления Украины в городе Киеве, майор МВД (сбежал в Россию, получив гражданство РФ) — главный исполнитель «технической части» фабрикации материалов уголовного дела;

— С.И.Нечипоренко, главный исполнитель «заказа», зять нардепа Кивалова, был прокурором Шевченковского района города Киева в тот момент, когда было незаконно возбуждено уголовное дело в отношении Игоря Завадского сотрудниками Шевченковского РУ. Как только уголовное дело по Завадскому было передано в Подольский районный суд города Киева, С.И.Нечипоренко стал прокурором Подольского района города Киева и одновременно стал главным обвинителем в этом процессе. В ноябре 2015 года Нечипоренко поймали на взятке в 150 тысяч долларов;

— эксперт И.И.Елкин— в момент фабрикации «видеодоказательств» вины Игоря Завадского, а также уничтожения доказательств невиновности музыканта был главным экспертом по техническим вопросам Шевченковского РУ, а после успешной фабрикации улик стал главным экспертом города Киева по техническим вопросам в уголовных делах;

— экс-генпрокурор Украины Виктор Пшонка, лично контролировавший заказное уголовное дело, сфабрикованное милицией и прокуратурой по просьбе Яна Табачника, личного друга В.Пшонки и В.Януковича;

— экс-зам.генпрокурора Ренат Кузьмин, лично курировавший фабрикацию материалов следствия и содержание Игоря Завадского без оснований под стражей в жестких условиях;

- Судья по делу В.Н.Бородий (вынес приговор) — 20 лет был прокурором, в том числе в прокуратуре города Киева; председателем Подольского районного суда стал еще при В.Януковиче;

— В.Пидпалый, судья Печерского районного судьи города Киева. 03.11.2014 года В.Пидпалый рассматривал жалобу Игоря Завадского по факту незаконного обыска в его квартире на постановление следователя городской прокуратуры.

Недавно из-под стражи по «Закону Савченко», согласно которому один день пребывания в СИЗО засчитывается за два, прямо из зала суда освободили Андрея Бригиду, концертного директора Игоря Завадского. Он провел под стражей 3 года 10 месяцев.

После своего освобождения Андрей Бригида рассказал о всех тех ужасах, которые пришлось пережить за почти 4 года проведенных в Лукьяновском СИЗО.

- Андрей, вы помните тот день, когда вас задержали правоохранители?

- Этот день я не забуду никогда. Вечером 23 марта 2012 года Игорь вызвал такси, чтобы ехать на студию монтировать запись сотого юбилейного концерта в Доме актера. 24 марта должен был состояться его 101-й концерт в Доме актера. Он вышел из подъезда и тут же на него набросились несколько человек в гражданском, сбили с ног, надели наручники. Я услышал шум, вышел в подъезд и увидел, что на меня бегут двое в штатском.

Я заскочил обратно в квартиру и запер дверь. Но они отобрали у Игоря ключи, начали открывать и кричать: «Милиция!» На милицию они совершенно не были похожи, поэтому я удерживал дверь изнутри. Это длилось минут 30. Затем они начали уже Игорем бить в дверь и требовать открыть. Это было ужасно…

Когда-то давно мы с Игорем договорились о том, что если случится подобная ситуация то тот, кто в квартире, никогда не откроет двери. Артисты всегда находятся под пристальным вниманием. Если бы Игорь был внутри, а я снаружи, то он тоже не открыл бы.
Какое-то время они били Игорем в двери и кричали: «Открывай!», Игорь кричал: «Не открывай!» Я попытался набрать «102». Но не смог, потому что домашний телефон отрезали сами нападающие заблаговременно. Мобильный тоже заглушили. Милицию вызвали соседи, когда услышали грохот в подъезде. Когда я в глазок двери увидел милиционеров, тогда уже расслабился. Потому что чего бояться, когда ты ни в чем не виноват? Открыл дверь. Меня сразу же бросили на пол в общем коридоре и начали бить ногами.

Милиционеров рядом уже не было — они проверили документы у нападавших и скрылись. Мне тогда сломали три ребра, а руки связали ремнем, потому что наручники были у них одни и их надели на Игоря.

- О том, что Завадского заказали, говорили сразу после вашего задержания. До обвинения в таком страшном преступлении, которое вменили вам, были какие-то угрозы или предупреждения в адрес Ваш или Игоря?

- Карьера Игоря по большому счету начиналась и развивалась в пешеходных переходах. В том числе и в Европе. В скором времени состоялся его первый сольный концерте в филармонии в Киеве. Специально на концерт Игоря приехала Клодин Оше, которая много слышала об Игоре от простых слушателей-прохожих в Европе. После этого концерта Клодин Оше в интервью сказала о том, что считает Игоря Завадского лучшим аккордеонистом мира. Кто-то из журналистов спросил ее: «Как Завадский, у нас же есть Ян Табачник?» Ее реакция была: «А кто это?»

Вскоре Игоря пригласили во Францию, в город Шартр, та же Клодин Оше, на один из самых значимых для аккордеонистов фестиваль. Игорь подготавливал документы для поездки. И тут же с небольшим после концерта в филармонии промежутком времени в 1999 году его квартиру ограбили и сожгли. При пожаре, к счастью, документы, подготовленные для поездки, не сгорели, а только намокли во время тушения.

Во время следствия по делу об ограблении и поджоге квартиры Завадского адвокат исполнителя передал Игорю на словах «привет от Яна Петровича». Игорь тогда на эти слова никак не отреагировал. Хотя, наверное, надо было…

Позже, в 2004 году, за несколько часов до Нового года Ян Табачник позвонил Игорю лично и сказал, что если еще когда-то увидит в прессе свое имя рядом с именем Завадского, то просто оторвет голову. На самом деле Игорь о Табачнике ни в одном интервью никогда не говорил. Наверное, журналисты сами проводили какие-то ассоциации и писали об этом. Мы подумали, что все это несерьезно, возможно, даже розыгрыш.

Еще один инцидент произошел в 2006 году. 20 января, в день рождения, Игоря. Как обычно ежегодно в этот день дал большой концерт во Дворце «Украина». Несмотря на 30-градусный мороз, зал был переполнен. Это кому-то не понравилось. Через неделю Игоря ограбили и сильно избили в подземном переходе, сломали нос. Снова передали «привет» от Яна Петровича.

Это те эпизоды, которые вспоминаются сразу, может быть были еще какие-то мелкие пакости, но на них даже внимания не обращали…

- Что было после задержания? Есть информация, что и Вас и Игоря сильно избивали и в ИВС, и отделении милиции.

- Меня после задержания отвезли в отделение милиции. Сразу завели к заместителю начальника Шевченковского РОВД Осипенко. Тот был очень пьян, взял меня за шиворот и начал бить. Образовалась огромная гематома под левым глазом. На тот момент меня еще не возили на медицинскую экспертизу, которая обязательна при задержании. Поэтому во время экспертизы, когда обнаружили свежий синяк, его списали на то, что я якобы упал глазом на велосипед во время задержания. Смешно…

Потом во время допроса от меня требовали, чтобы я подписал какие-то бумаги, не читая их. Требовали заплатить им 30 тысяч долларов, чтобы меня отпустили. Особенно возмутило, что предлагали оклеветать Игоря. Я отказался категорически. Может, поэтому допрос был только один.

«Обыск», который проводили сразу же 23 марта, когда ворвались в квартиру, больше напоминал ограбление. Санкции на него не было. Игорь, как владелец квартиры, не присутствовал. Понятые во время так называемого «обыска» были явно подставные, потому что соседей или прохожих на эту роль брать отказали. Сами «понятые» говорили милиционерам, что и где нужно искать.

Постоянно спрашивали, где лежат золото и деньги. Вещи, которые доказывали бы вменяемое нам преступление — растление несовершеннолетних – вообще не интересовали сотрудников милиции. Один постоянно тараторил: «Надо найти аккордеон и разбить его!». Эта фраза просто убивала. Им было важно сломать не только физически, но особенно морально и духовно. Они прекрасно понимали, какую роль для Игоря и меня играет аккордеон. Их сбивало с толку только одно: у Игоря аккордеонов штук десять. Они не могли понять какой именно бить-то нужно. Поочередно открывали шкафы, а там сплошные аккордеоны ... Растерялись и не разбили ни одного.

То, что они обозвали словом «обыск», проходило больше трех часов. Восемь человек хаотично шныряли по квартире. Все это время я сидел на одном месте со связанными руками на диване. А те, кто его проводил, разбрелись по всей квартире. Закрыли дверь в комнату. Я только слышал, как включали два компьютера на кухне. Что они с ними делали, не знаю. Предполагаю, что именно в то время на компьютерах и появилась порнография, которую нам позже инкриминировали.

Все это мероприятие проходило под запись видеокамеры, которую они с собой принесли. Я видел, что камера фиксирует все, что они творят, потому сидел и не вмешивался. Надеялся, что потом все это смогут увидеть в органах милиции и сделать вывод о том, чем занимались те, кто собственно проводил этот «обыск».

Но позже выяснилось, что видеозаписи нет. В деле остались только два ответа эксперта Елкина об исчезновении видеозаписи. В первом ответе он отмечает, что камера изначально ничего не записала. Во втором ответе на требование прокуратуры он уже говорит о том, что видеозапись была сброшена на компьютер и исчезла во время проведения профилактики компьютера.

Меня били. И во время задержания, и во время обыска. Сломали три ребра, разбили голову. Мне несколько раз становилось плохо. «Скорую помощь» милиционеры вызвать отказались.

В результате «обыска» из квартиры Игоря украли 10 тысяч гривен, мониторы, факс, коллекционные часы и вина, которые Игорю дарили на концертах в разных городах. Но особенно жаль приз «Золотая лира»… Для них это лишь пара грамм золота, которыми она была покрыта, а для нас с Игорем – ценная награда.

Одним только обыском в день задержания эти люди не насытились. Весь следующий месяц ключи от квартиры находились непонятно где. Никто из друзей или родственников не имели в нее доступа. В это время, скорее всего, было сделано видео с участием якобы нас и какого-то мальчика, которое позже представляли в качестве доказательства. Несмотря на то, что на нем не видно лиц, нет звука и из-за плохого качества вообще мало, что можно увидеть. Позже ключи отдали моей маме, но перед этим провели еще один «обыск».

- Что за история с «потерпевшими»? Как они появились в деле? Вы были знакомы с ними раньше?

- В деле фигурировало шесть фамилий якобы «потерпевших». Но в первом же судебном заседании один из них в присутствии своей матери сказал, что на самом деле ничего не было. Рассказал, как к нему домой приезжал лично следователь Степан Клочуряк, на своем автомобиле отвозил его, тогда еще 14-летнего парня, в следственное управление Шевченковского района, фактически похищая. Разговаривал с ним без присутствия родителей, запугивал и настаивал подписать нужные ему бумаги. В суде парень просил нас выпустить, и мать его поддерживала.

Но уже на следующем судебном заседании мать этого парня имела очень испуганный вид и просила не выпускать нас ни при каких условиях. Видно было, что с ней провели очень большую психологическую работу. Исполнители заказа против нас увидели, что люди начали отказываться от своих показаний, которые были даны под давлением со стороны представителей правоохранительных органов, и, предполагая, что обвинения просто рассыпятся, начали запугивать «потерпевших» и представителей. Детей, которые фигурировали в деле и я, и Игорь, конечно знаем. Кто-то был его учениками, кто-то просто приходил на концерты. Несколько ребят приходили заниматься музыкой, другие могли помочь донести до квартиры музыкальное оборудование и цветы после концерта, однако в саму квартиру не заходили. Чтобы кто-то оставался надолго, а тем более — на ночь, то такого вообще не было никогда.

- Как прошли годы в СИЗО? Как складывались отношения с сокамерниками. Отношение к статье, которую Вам инкриминировали, в местах лишения свободы особое…

- Когда против нас с Игорем фабриковали уголовное дело, то статью нам тоже выбирали не случайно, скорее всего. Все «прелести» подобного обвинения «заказчик» понимал. К тому же, если бы нас обвинили, в краже или даже убийстве, то многие выступили бы в нашу защиту, общественность поднялась бы сразу. Но в нашем случае обвинение было выбрано такое, при котором даже те, кто не верил в него, никак не проявляли себя, чтобы и самим не стать вольным или невольным участником этого абсурда.

Когда нас с Игорем привезли в СИЗО, мы еще какое-то время надеялись, что это ошибка, скоро все прояснится и нас отпустят домой. Непонимание, шок, отчаяние…. Постепенно прошло. А такого отношения как к насильникам или педофилам, к нам не было. Как оказалось, люди, которые сидят в СИЗО, преимущественно наилучшие психологи и очень быстро определяют, виновен человек или нет. Поэтому к нам никто не относился как к растлителям детей. Там много хороших людей, которые сидят по ошибке.

- Я знаю, что Вы с Игорем дружите практически с детства. И значительную часть времени проводили вместе. Была ли возможность общаться с Игорем за все это время, пока вы оба находились в СИЗО?

- Мы не общались с момента задержания и аж до первого суда. Дальше тоже длительное время общались только на заседаниях суда. Их за все время нашего содержания состоялось больше ста. Во время судов только и общались. Много говорили. Его тоже пытали и издевались всячески во время первого допроса. Били так, что Игорь терял сознание. Больше недели к нему даже адвоката не пускали.

- Что сейчас происходит с Игорем, как он себя чувствует?

- Игорь не сдается. У него огромная проблема со зрением. У него были и раньше проблемы, но за 4 года в СИЗО ситуация значительно ухудшилась. Зрение падает. Несмотря на многочисленные обращения, ни обследования, ни лечения он не получает. Хотя требуется уже не просто лечение, а операция. Свою роль в этом сыграли многие факторы. Избиения в отделении милиции при задержании (били по голове), темное и сырое помещение в СИЗО. Камера Игоря находится в полуподвальном помещении, куда солнце вообще не попадает. Нас даже на прогулки выводили на крышу, под шифером, где солнца практически вообще нет.

Самое, конечно, жестокое, что могли сделать с Игорем, – это полная изоляция его от инструмента. Он почти 4 года не брал аккордеона в руки. Прямой запрет на присутствие инструмента в камере прописали в правилах СИЗО специально под Игоря.

Некоторые люди в СИЗО говорили, а потом я еще раз услышал и из других источников о том, что тогдашнему начальнику этого учреждения был звонок «сверху». Якобы говорили следующее: «Если у Завадского появится аккордеон, то из тебя сделают «девочку».

Наши друзья, Евгений Ефимович Захаров в том числе, приложили много усилий, чтобы помочь Игорю не потерять мастерство игры.

Сначала сам Игорь нарисовал на доске клавиши и таким образом пытался разыгрывать руку. Где-то полгода назад музыкант Иван Сухый из Жашкова передал ему правую клавиатуру, как тренажер для руки. А 20 января, в день рождения Игоря, благодаря Евгению Ефимовичу Захарову, мы смогли официально передать аккордеон в камеру Игоря. Нашему счастью не было предела!

- Что планируете делать дальше? Чем займетесь? Что произошло на свободе за то время, пока Вы отсутствовали?

-Освобождение Игоря сейчас станет приоритетным. Я рад своему освобождению. Но я простой человек и от моего присутствия здесь, стране ни холодно, ни жарко. А вот от того, что такой талант, как Игорь находится за решеткой, Украина много теряет…

За то время, пока мы пробыли в СИЗО, умерли обе наши мамы. Сначала мама Игоря, немного позже моя… Не выдержали… Моя мама до последнего своего дня носила нам обоим передачки. Она так и не призналась, что умирает… Не хотела расстраивать меня лишний раз. Ни мне, ни Игорю не дали даже возможности проводить родителей в последний путь. И я, и Игорь, подавали заявления на имя начальника СИЗО с просьбой отвезти на похороны. Но ответ был таковым, что не положено… За почти год даже позвонить маме не позволяли.

А на свободу я вышел незадолго до 50-летия Игоря. Вместе с друзьями первым делом решили не ломать традиции, которые создавал Игорь. К его дню рождения организовали и провели концерт «Игорь Завадский собирает друзей». Он состоялся в столичном Доме актера. Зал был полным до отказа. Мне пришлось отключать многие органы чувств, иначе порвало бы на куски, когда я вышел на сцену, и публика стоя аплодировала…. Это еще одно подтверждение того, что люди не верят в обвинения, выдвинутые против Игоря Завадского и меня.

На этом концерте выступили многие музыканты, в кроме них – директор Харьковской правозащитной группы Евгений Захаров. Он уже больше года помогает в защите Игорю Завадскому и мне. На том же вечере была презентована книга Игоря «Тюремные дневники» и первый сборник нот, переложений и транскрипций Игоря «Академия аккордеона Игоря Завадского».

- Андрей, что Вы чувствуете по отношению к тем людям, которые организовали весь этот абсурд против Вас и Вашего Игоря Завадского?

-Ничего не чувствую… И ничего, кроме жалости, не испытываю. Такое могут организовать только люди глубоко несчастные. Бог каждому судья. А мы не сдадимся

***

4 марта 2016 года состоится очередное заседание апелляционного суда города Киева по делу Игоря Завадского. Его интересы представляет адвокат Харьковской правозащитной группы Анна Литвин. 

24 лютого пройшла церемонія вручення премії Democracy Defender Award-2016. Нагороду отримала правозахисниця з України Олександра Матвійчук за “винятковий вклад у просування демократії та захисті прав людини”.

Ініціатива присудження премії належить 17-ти делегацій ОБСЄ, зокрема,  Канади, Данії, Чорногорії, Нідерландів, Швеції, Швейцарії, Великої Британії, США та інших.

Нагороду вручала Жанна Нємцова, старша донька відомого російського опозиціонера Бориса Нємцова, вбитого на Великому Москворецькому мості якраз рік тому.

Тим самим країни-ініціатори премії підтримали прагнення українського народу до побудови демократичного суспільства та утвердження прав людини. Адже на даний час Україна чи не єдине виключення із всього пострадянського регіону, в якому йде поступове згортання простору для громадського суспільства “до розмірів тюремної камери”.

На спеціальний зустрічі із головами делегацій ОБСЄ Олександра Матвійчук нагадала про необхідність організації постійної міжнародної присутності в окупованому Криму, де тільки за останній час за політичними мотивами було заарештовано ще 4-ри людини, подано в суд прокурорський позов для заборони Меджлісу, і де люди, які піддаються постійним обшукам,  вже навіть вимушені спати одягненими.

Також правозахисниця звернула увагу на те, що учасникам нормандського формату потрібно “повернути права людини на стіл мінських переговорів”. Належить дати чіткий сигнал Росії та підконтрольним їй штучним “донбаським республікам”, що ніколи не буде амністії для людей, які вчиняли воєнні злочини, які винні у смерті пасажирів малайзійського боїнгу, які причетні до організації системи викрадення та катування цивільних людей тощо. Також, на її думку, навіть мова не може йти про якісь вибори, допоки на окупованих територіях не буде забезпечено належний рівень захисту фундаментальних прав людини – свободи слова, права на справедливий суд, свободи об’єднань, свободи від катування та інших. Саме реальний захист прав людини є важливою запорукою вільного волевиявлення людей як способу досягнення миру на Донбасі. В іншому випадку вибори стануть тільки інструментом для легалізації утворених на цих територіях військових диктатур.

Але насамперед та невідкладно належить звільнити заручників, які відповідно до других Мінських домовленостей вже як рік мали бути вдома. Серед них військові та цивільні люди, наприклад, луганська журналістка Маша Варфоломєєва, яка вже 12-тий місяць сидить у підвалі за абсурдними звинуваченнями.

Олександра Матвійчук розказала про позитивні кроки у здійснені реформ у сфері прав людини, водночас наголосила на їх несистемному характері та вказала на вагомі недоліки. Зокрема, на поступове перетворення України на першу у світі державу, яка закріпила монополію адвокатури на констититуційному рівні, тим самим обмежила своїх власних громадян у праві на правовий захист. Особливе здивування у міжнародного співтовариства викликало нічим не обгрунтоване відтермінування ратифікації Римського статуту на три роки у той час, коли за зверненням самої України Міжнародний кримінальний суд вже проводить попереднє вивчення ситуації на Донбасі.

Правозахисниця закликала підтримувати Україну всіма доступними способами та на усіх рівнях, адже успіх України матиме невідворотний позитивний вплив на весь регіон ОБСЄ. Але водночас бути “суворими друзями” та вимагати постійного поступу та конкретних результатів на шляху демократизації.

Нагадаємо, що Олександра Матвійчук є головою правління Центру Громадянських Свобод та координатором громадської ініціативи Євромайдан SOS, яка була створена у відповідь на брутальний розгін мирної студентської демонстрації. Центр Громадянських Свобод є членом Міжнародної Платформи “Громадська Солідарність” та відомий на міжнародному рівні через постійну співпрацю із різними структурами ООН, ЄС, РЄ та ОБСЄ. Також організація співпрацює із Міжнародним кримінальним судом для розслідування злочинів Євромайдану, здійснює громадський контроль над органами влади через групу громадського спостереження “ОЗОН”, просуває реформи у сфері поліції, судів та прокуратури через платформу “Правозахисний порядок денний”, провадить моніторинг та польову роботу в Криму та на Донбасі через мобільні групи ініціативи “Євромайдан SOS”, веде цілий ряд міжнародних кампаній, серед яких кампанія для звільнення усіх ув’язнених Росією громадян України LetMyPeopleGo, кампанія для невідкладного повернення додому заручників із окупованого Донбасу FreeDonbasHostages тощо.

Із повним текстом виступу Олександри Матвійчук на офіційній церемонії нагородження можна ознайомитися нижче.

Виступ правозахисниці Олександри Матвійчук на офіційній церемонії нагородження Democracy Defender Award-2016

Я представляю громадську ініціативу Євромайдан SOS, яка об’єднала тисячі звичайних людей для правового захисту переслідуваних учасників протесту. Тоді через наші руки кожного дня проходили арештовані, побиті, піддані катуванням, звинувачені у сфабрикованих кримінальних справах, а згодом - зниклі та загиблі люди.

Український народ вже вдруге за останні десять років виступив на захист свого вибору для побудови демократичної держави на спільних із європейськими країнами цінностях. І заплатив на це доволі високу ціну.

Після падіння авторитарного режиму в Україні, щоб зупинити демократичні перетворення Росія окупувала Крим та розпочала гібридну війну на Донбасі. Вбивства, викрадення, катування, сексуальне насилля, використання людей в якості живого щита, політично мотивовані переслідування на окупованих територіях – усе це стало нашою реальністю.

Сьогодні ми збираємо свідчення постраждалих та документуємо ці порушення для міжнародного правосуддя. А паралельно боремося за проведення реформи поліції, судів та прокуратури, аби більше ніколи жодній владі в Україні не спало б на думку розстрілювати беззбройних демонстрантів.

І у зв’язку із цим, я би хотіла поділитися декількома уроками, які ми винесли із цих подій:

1. У багатьох країнах світу правозахисники не просто працюють для захисту прав людини. Правозахисники кожен день борються за права людини. Часто, це видається майже безнадійним. Але треба все-одно чесно робити свою роботу. І результат неочікувано може проявитися.

2. Коли люди добилися від влади визнання прав і свобод людини, то часто на практиці це означає тільки одне. Жодній владі, а тільки громадянському суспільству потрібні свобода об’єднань, право на справедливий суд, громадський контроль над поліцією. Це значить, що правозахисники просто вибороли для себе нові завдання. Тому громадянське суспільство має стати повноправним партнером на рівні із владою для міжнародних організацій.

3. Те, що називається “кризою в Україні”, насправді є прямим відображенням глобальної кризи системи поствоєнного світу. Ця криза має ціннісний вимір. Загальна декларація прав людини відкрито піддається сумніву. Міжнародне право людини стає другорядним. Громадські активісти, журналісти, правозахисники переслідуються та сидять у тюрмах в Азербайджані, Росії, Казахстані тощо. Йде кардинальна зміна ідеологем, на яких засновані і десятиліттями працюють міжнародні організації.

Існує велика спокуса уникнути вирішення складних проблем в надії, що вони самі зникнуть. Правда у тому, що проблеми тільки наростають. На карті з’являються нові сірі зони із невизначеним статусом. І мова йде не лише про майбутнє ОБСЄ та Гельсінських угод. Мова йде про світ, де все так пов’язано, що тільки поширення свободи та прав людини робить його безпечним.

Вирішення цієї кризи наше історичне завдання. Ми повинні продовжувати боротися за людську гідність. Навіть якщо не лишається більше нічого крім слів та власного прикладу.

24 лютого 2016 року, Відень

Дом, улица, фонарь, аптека…
Александр Блок

И язык бы забыла родной, но слагаются горькие строфы.
Я не жду ничего от восточного ветра хорошего…
Кто-то помнит еще: остановка трамвая – «Голгофа».
Кто-то месит свое безнадежное снежное крошево.
На границе тоски обозначились желтые полосы –
то ли солнца лучи, то ли игры восточного ветра…
И не взвоешь уже – не осталось ни слуха, ни голоса –
на родном языке, на родном – беспощадное «veto».
Но не слушая совесть, стучится строфа окаянная…
Позабыть бы язык, на котором Малюта говаривал.
На чужом берегу – та далекая, страшная, пьяная…
На родном языке – тот же тусклый лепечет фонарик.

Эти стихи я написала в начале 90-х. Я не принадлежу к поколению, которому, по утверждению Вячеслава Игрунова, промыли мозги, заставляя читать русскую классику на украинском языке (что, мягко говоря, неточно). Скорее я принадлежу к поколению В. Игрунова, немного его младше – но это в нашем возрасте не существенно. Как и Игрунов, я участвовала в диссидентском движении (правда, Бог миловал, не сидела), так же как и он, была одним из основателей «Мемориала» (Харьковского). Именно поэтому меня так потрясла его статья – интервью об Украине в газете «Московский комсомолец».

Для меня распад Советского Союза был великим благом, потому что я воспринимала СССР как огромную, угрожающую всему миру империю. А империи – это всегда зло и угроза окружающему пространству. Империи никогда не могут удовлетворить свою страсть к поглощению пространства. Они, как акулы – хищные и ненасытные. Недаром Хана Арендт в своей книге «Истоки тоталитаризма» доказывает, что и нацистская Германия, и коммунистический Советский союз выросли из панславизма и пангерманизмы, т. е. из абсолютизированного имперского комплекса.

Какое-то время (очень короткое) после распада Советского Союза я надеялась, что в России возобладает демократия. Эти надежды улетучились после первой чеченской войны. Да и высказывания российских лидеров о новых независимых государствах, а, главное, реакция на распад СССР большей части российских интеллигенции очень быстро доказали мне, что Россия была и осталась империей, а имперский комплекс или имперская бацилла – неизлечимы. Уже в 90-х я почувствовала идущую от России геополитическую угрозу.

Интервью Игрунова подтверждает мои наихудшие опасения.

Я воспитана на русской культуре, хотя в детстве жила в украинском селе под Харьковом. Украинский и русский языки с детства сосуществовали в моем сознании, не мешая друг другу.

Но благодаря моим русскоязычным бабушке и дедушке – представителям сельской интеллигенции, я знала и о Голодоморе – системном уничтожении украинского крестьянства, и о сталинских репрессиях против украинской творческой элиты. Я с детства ненавидела советскую власть, но только годам к тридцати у меня созрело ощущение того, что коммунизм – вывеска, прикрывающая империю, с ее жаждой экспансии и порабощения других народов.

Вячеслав Игрунов демонстрирует имперский комплекс в полном объеме. Россия, по его мнению, давно должна была вмешиваться гораздо более активно в дела Украины, руководить ею, навязывать ей свою политику и культуру, ту культуру, которая существует в его воспламененном имперском воображении. Я не отрицаю, что у нас очень слабые учебники по русской литературе, но то же происходит у нас и с учебниками по украинской литературе, и по истории, как русской, так и украинской и зарубежной, и меня это не может не волновать. Но я не вижу в этом целенаправленного вытеснения русской культуры.

Скорее наоборот. Мои внучки учились в украинской школе, и с ними никто не разговаривал на украинском языке, за исключением того, что учебники были написаны на украинском. Потом они перешли в более сильную школу – русскую, где учителя украинского языка говорят с ними только на украинском, учебники, как русские, так и украинские, подобраны более качественно, а выбор школы полностью зависит от желания родителей.

Что же касается того, что история российской империи от своих истоков и до наших дней носит антиукраинский характер – это аксиома, которую невозможно оспорить. Неужели Игрунов ничего не знает ни о закрепощении казачества Екатериной ІІ, ни о валуевских указах, ни о Голодоморе? Неужели ему неизвестно такое понятие, как «Расстрелянное Возрождение»?

Но он и не думает о том, что происходило в истории на самом деле. Врать так врать.

И вот у него появляется «всеми забытый Короленко», хотя в честь этого великого писателя и правозащитника названы и улицы, и библиотеки в Харькове и Полтаве, выходят книги о нем, проводятся научные короленковские чтения.

Но оставим историю и вернемся к тому, что говорит Игрунов о сегодняшнем дне. В Украине, оказывается, по улицам бегают нацисты (возможно, такие случаи и есть, а что, в России не бывает такого?), и это они были причиной Революции достоинства.

Напомню, что Революция началась со стихийного выступления студентов, протестовавших против резкого изменения внешнеполитического курса, когда Янукович отказался подписывать договор об ассоциации с Европейским Союзом. И только силовой разгон студенческой демонстрации, грубое применение властями физической силы, аресты и избиения вывели на следующий день миллионы протестующих на улицы и площади по всей стране. Все эти миллионы – нацисты?! Или нацисты руководили миллионами?

Игрунов почему-то ссылается на Яроша, как на главное действующее лицо Майдана. Но большинство из тех, кто вышел на площадь, не знали, и не знают, кто такой Ярош. И хотя Дмитрий Ярош и избран народным депутатом, на заседаниях Рады он не появляется, он не член правительства. В России нет таких Ярошей? А как же нацболы? Да и просто нацисты. На наших стенах рисуют видоизмененную свастику, а в городах России разве мы не видим нарисованные на заборах настоящие, не видоизмененные изображения свастик?

Говоря о недостаточном влиянии российского руководства на внутреннюю политику Украины, Игрунов почему-то не упоминает наглый захват Крыма, на присутствие российских войск на Донбассе, без чего никакая война на этой территории просто была бы невозможна.

Говоря о сотнях политзаключенных в Харькове, он имеет в виду боевиков из организаций «Оплот» и «Спартак», которые были виновны в нападении и избиении людей и в совершении терактов, в том числе, возле Дворца Спорта, когда погибли 4 человека.

Этих боевиков мы, правозащитники, должны защищать? К сожалению, сейчас чаще приходится защищать участников АТО из добровольческих батальонов, которые в первые месяцы войны на Донбассе защищали Украину, когда армия была еще в полном параличе.

И именно добровольческие батальоны не дали боевикам и российским войскам захватить новые территории. Сейчас очень часты случаи, когда сепаратисты, переехав на территории, подконтрольные украинской власти, начинают, и чаще всего совершенно необоснованно, обвинять добровольцев в насильственных действиях. Добровольцев судят, даже сажают за действия, неизбежные в ходе войны.

Я, вообще, не в восторге, мягко говоря, от нашего руководства государства. Часто слышишь от разочарованных людей: «За что мы стояли на Майдане? За что погибли люди?» Но в чем нашего Президента, правительство и парламент нельзя заподозрить – так это в каких-либо проявлениях нацизма, фашизма или ксенофобии.

Это вовсе не значит, что в Украине нет нацистов или фашистов, но они есть везде: и в России, и в Европе. Но их количество в Украине невелико, и никакого политического влияния на события они не оказывают, в отличие от многих европейских стран и той же России.

Зато в захваченных пророссийскими боевиками Донецке всем евреям предложили зарегистрироваться и платить деньги только за то, что они евреи.

В оккупированном Россией Крыму происходят массовые преследования крымских татар, а на подконтрольных пророссийским боевикам территориях были погромы ромских общин и мусульман. Так где у нас фашисты и нацисты?

Меня не удивляет, что сестра и племянница Игрунова – русские одесситки – перестали с ним общаться. Я бы на их месте поступила точно так же. Потому что нельзя терпеть империалистические настроения тогда, когда они приводят к войне в твоей стране, когда имперские амбиции Путина рвут Украину на части и не дают ей мирно существовать.

А с имперскими амбициями никакой здравый смысл, никакие убеждения и доводы сладить не в состоянии.

Но неплохо бы Игрунову задуматься, чем кончают все империи – от Древнего Рима и до СССР и нацистской Германии.

Да, Украину как государство есть за что критиковать, и это можно и нужно делать.

Но имперская каша в голове у Игрунова смешивает все подряд: национальное путает с националистическим, защиту прав граждан с защитой убийц и головорезов. И при этом пытается доказать, что мы, украинцы, не знаем откуда лозунги «Слава Украине – Героям слава» и что ОУН-УПА – нацисты.

Свою кашу в своей голове Игрунов упорно навязывает нам.

Спасибо, в свое время в СССР – наглотались.

Перезрілий плід роздержавлення комунальних ЗМІ нарешті впав і розсипався по медійному полю. У переважній більшості випадків проблеми, які викликало довгоочікуване роздержавлення, загалом, прогнозовані. Адже говорилося про них зо два десятиліття.

Та виявилися й деякі нові тенденції. Причому такі, що викликали збурення як в самих журналістських колективах, так і в суспільстві. Про це – далі.

Тенденція перша: встигнути підібрати те, що поки що «погано лежить».

Закон «Про реформування державних і комунальних друкованих ЗМІ» був ще, як кажуть, на підході, а на місцевому рівні подекуди вже виникали конфлікти, пов’язані з намаганням посилити тиск на колективи редакцій або й взагалі взяти їх під свій контроль.

«Першою ластівкою», очевидно, можна вважати конфлікт, що стався на Сумщині навколо газети Глухівської міської ради «Народна трибуна». http://ntgazeta.info

 Тут місцева влада, аби встигнути залишити газету підконтрольною собі, вдалася до справжніх чудес правової еквілібристики, результатом якої стали навіть «маски-шоу», коли в редакції намагалися порядкувати озброєні люди. І керувати газетою тут доручали особам, які до журналістики ніякого стосунку не мали (наприклад, бухгалтеру), і багато чого іншого виникало.

Врешті-решт почалися судові позови колективу проти незаконних дій депутатської комісії, яка перевіряла роботу редакції і на підставі рішень якої було винесено чимало протиправних рішень. Аж до того, що місцева влада зуміла створити ситуацію, коли жоден  представник редакції не міг представляти свій колектив у суді.

І хоч судом висновки депутатської комісії щодо діяльності редакції вже визнано незаконними, та, очевидно, у глухівських журналістів попереду ще довга процесуальна тяганина і непростий шлях до відновлення роботи газети у правовому полі.

Втім, Глухів не єдина точка на мапі України, де влада намагалася швиденько прибрати до рук газету, яка «погано лежить», як то кажуть. Є інші приклади.  

Схожа ситуація трапилася, скажімо, й на Кіровоградщині з Новомиргородською районною газетою, де також вже почалися судові позови. http://persha.kr.ua

І, можливо, це тільки ті випадки, що стали надбанням гласності. Насправді таких ситуацій може бути в рази більше.

Тенденція друга: хто кому більше завинив.

Якщо ознайомитися з основними засадами українського законодавства у галузі медіа, то є чимало документів, якими регламентуються засади професійної діяльності журналістів. Зокрема, й щодо доступу до інформації, і стосовно заборони перешкоджання у тій же професійній діяльності тощо.

Існують й документи, що стосуються певних моральних засад і принципів, якими мають керуватися люди, котрі працюють у ЗМІ. Зокрема, маємо Кодекс професійної етики українського журналіста. Є й Декларація принципів поведінки журналістів, прийнята на ІІ всесвітньому Конгресі Міжнародної федерації журналістів (1954 р., зміни і доповнення 1986 р.).

Однак їх норми і положення, зокрема й щодо стосунків між колегами, забуваються, коли починаються, таки би мовити, «міжусобні війни». Особливо між редактором і колективом чи частиною колективу.

Правду кажучи, внутрішні стосунки в редакційних колективах не надто поширена тема. Втім, і її на гребінь хвилі підняли процеси, пов’язані з роздержавленням.

Тут, очевидно, варто зробити певний відступ і сказати ось про що. Якщо про дотримання прав журналістів на суспільному рівні йдеться багато, то як ведеться журналістам у стосунках: «керівник-підлеглий», «роботавець-найманий працівник», - закрита книга, яка тим часом могла б стати посібником з конфліктології.

Знаю випадки, коли в редакціях складалися «чорні списки» на тих, хто запізнився, чи раніше пішов з роботи, хоча, по щирості, чотири кабінетні стіни не найкраще поле діяльності для творчості.

Доводилося чути про редактора районки, якого настільки дратувала журналістка-майбутня мама, що її, задля науки, посилали на найважчі завдання, у найвіддаленіші села. Навіть у заметіль. І, взагалі, була у тій редакції відповідальна особа за те, аби жінки… не вагітніли.

Фраза: «Я вам плачу гроші!», - не така вже рідкість у стосунках «редактор-журналіст». Хоча дуже часто саме рядові журналісти свого розуму і творчості у обличчя ЗМІ, його рейтинг вкладають більше за керівника, отримуючи при цьому набагато меншу зарплатню.

Втім, це ті нюанси, які в силу специфічності, можливо, проходять і пройдуть повз увагу такого важливого корпоративного інституту громадянського суспільства як Комісія з журналістської етики.

Хоча, здається, спектр її діяльності сьогодні може бути й розширено.

Принаймні, якщо взяти до уваги, що внутріредакційні конфлікти в деяких українських виданнях вихлюпнулися за редакційні стіни на загал.

Скажімо, як трапилося у Арцизьку на Одещині. Тут колектив газети обирав представників для спілкування зі співзасновниками щодо вирішення питань з роздержавленням ЗМІ. Однак не свого керівника. Втручання влади у ситуацію лише поглибило конфлікт.

У результаті звільнено двоє з працюючих співробітників газети, третього, котрому, власне, колектив й довірив представляти свої інтереси, попередили про звільнення й навіть «…забрали фотоапарат, заблокували електронну пошту, забрали ключі від редакції».  http://nmpu.org.ua

Звичайно, виникає як сумнів у правомірності масового звільнення газетярів, так і стійка підозра, що зроблено це фактично за те, що «неправильно» вибрали для спілкування зі співзасновниками рядового співробітника, а не свого  керівника. Зрозуміла позиція тих  працівників цієї газети, які мають намір відстоювати свої права у суді.

І це не єдина, як кажуть в народі, шура-буря, що зірвалася у редакційному колективі останнім часом. Зокрема, надбанням гласності став конфлікт і у обласній газеті «Сумщина». Тут частина журналістів скаржиться на тиск редактора. А керівник, зі свого боку, на нерозуміння колег. http://sumypost.com

У цьому спільному протистоянні дійшло до того, що в редакцію газети викликали і поліцію, і «швидку» для надання допомоги журналістам. А спусковим гачком всього цього вогнища розбрату стало чомусь рішення керівника щодо економії коштів з оплати комунальних послуг та телефонних рахунків.

Приводи для непорозуміння можуть бути різними. Ось тільки у той час, коли медіа знаходяться фактично на переломі, коли мали б за будь-яку ціну намагатися втримати свого читача, шукати нові теми, боротися за рекламодавця, їх керівники і працівники з’ясовують стосунки на кшталт: хто кому більше завинив.  Наслідки такої тенденції у пору роздержавлення можуть бути малопрогонозованими.

Тенденція третя: нехай мене навчать.

Проблема конфліктів в українському медійному середовищі є. На користь цього свідчить хоча б і той факт, що координатор Проектів ОБСЄ в Україні запрошує журналістів, редакторів, керівників та діячів у галузі ЗМІ, а також зацікавлених студентів-журналістів старших курсів вузів до участі в інтенсивному практичному семінарі, який відбудеться незабаром.

Саме тут у взаємодії з міжнародними та українськими тренерами розглядатимуться питання журналістської етики на конфліктних та пост-конфліктних середовищах. http://osvita.mediasapiens.ua

Розмова, як то кажуть, на часі. Хочеться сподіватися, що до неї долучиться якомога більше число медійників.

А ще хочеться надіятися, що такі заходи будуть не поодинокими. Тому що в редакціях українських ЗМІ повинні бути не конфлікти, а дискусії. І виключно на тему творчості.

Від цього виграють і журналісти, і їхні читачі, глядачі чи слухачі.