Проти катувань. Електронне видання ХПГ (2003-2005) , 2004, #10

Якому ж злочинові намагалися запобігти троє так само молодих міліціонерів, що аж мусили схопитися за довірену їм зброю і випустити одну (так тепер трактується вищим обласним міліцейським начальством) кулю й поранити нею трьох?

Про це говорив обурений народ на сільській сходці, яку скликав 29 вересня виконком Милорадівської сільської ради в тому ж клубі, де сталась трагедія.

Сільський клуб був переповнений і людьми, і емоціями. Виявляється, того пізнього вечора патрульна група з трьох співробітників міліції під’їхала до клубу і побачила, що хлопці після дискотеки мовби розпивають спиртне. При цьому, як говорили на сходці очевидці, міліціонери брутально лаялись і вочевидь були нетверезі. Спровокована колотнеча закінчилася трагічно. Мало того, “швидка допомога”, яку селяни одразу викликали, не приїхала з Котельви. До лікарні потерпілих доставляли приватним авто й на міліцейській машині, яку вдалось затримати, розбивши в ній скло, інакше вона б від’їхала, покинувши поранених.

Начальник Котелевської районної міліції М. Омельченко, відповідаючи на запитання селян-милорадівців, кілька разів підкреслював, що постріл був мимовільним (а зняття із запобіжника також? – Авт.), що „міліціонери були недосвідчені, зрештою, що якби хтось того вечора виявився розумнішим, то подібного б не сталося”.

Але ж як бути людям спокійними, коли ті троє міліціонерів продовжують нести службу, бо «прокуратура не вбачає у їхніх діях складу злочину», як сказав тут же, на сільській сходці, заступник начальника Полтавської обласної міліції В. Книш. Кримінальна справа порушена, але слідство почалося з того, що східці, на яких стікала кров’ю поранена жінка, терміново... зірвали, скроплене людською кров’ю каміння повантажили на причеп, який і в день сходки стояв перед самісіньким входом до клубу. Милорадівці схвильовані, обурені і збуджені, а начальство різних рівнів, яке з’їхалося на сходку, або відмовчувалося, або посилалось на свою некомпетентність.

А число потерпілих від рук міліції все більшає...

Голова обласної організації Української народної партії Олександр Кулик конкретно підказав людям, що треба записати у рішення сільської сходки і куди треба далі звертатися, щоб біографії хлопців, за яких заступилося ціле село, не постраждали від одного розчерку пера судово-чиновницької влади. «Я не сумніваюся, що конфлікт у вашому селі був спровокований працівниками міліції, - сказав, вислухавши довгу гостру дискусію між селянами і міліцейськими керівниками, О. Кулик. - І через те вони тут, на сходці, щоб відбілити свої мундири. На їх місці треба вибачитися перед людьми, бо, зрештою, 52% недовіри до української міліції - цифра ганебна. Це з Януковича судимості зняли, а простих сільських хлопців затаврують пожиттєво».

Справа в тому, що слідство, як казали високі міліцейські посадовці, ще триває, але двох сільських хлопців швидко через районний суд засудили за хуліганство. Тобто зробили їх судимими і таким чином прикрили дії міліціонерів того трагічного вечора.

Сходка також підтримала інші пропозиції О. Кулика: на час слідства відсторонити трьох міліціонерів від служби, за рахунок правоохоронних органів вилікувати потерпілих, а розслідування кримінальної справи від районного прокурора передати у відання обласної прокуратури.

Сергей Носков стал жертвой одесской судебной системы. Он мужественно боролся до самого конца, и мы готовим к публикации эту трагическую историю его противостояния "одесскому кидалову".

Редакция ПД надеется, что расследование по этому факту установит лиц, способствовавших его гибели. Редакция ПД сделает все от нее зависящее, чтобы привлечь к этому расследованию как можно больше внимания общественности и должностных лиц.

ТЕЛЕГРАММА

Президенту Украины Кучме,Київ-220, Банкова, 11

Генеральному Прокурору Украины Васильеву, Киев-11, МСП, Різницька, 13/15

Председателю Верховного суда Украины Маляренко, Киев-24, Орлика, 4

Председателю комитета ВР по вопросам борьбы с коррупцией и

оргпреступностью Стретовичу, Киев-8, Банкова, 6/8

Председателю комитета ВР по правовой политике Онопенко,

Киев-8, Шовковична, 2

Требую немедленного расследования обстоятельств и причин смерти Носкова Сергея Степановича, инвалида 2 группы, содержавшегося под стражей в ОСИ-21 города Одессы в крайне тяжелом состоянии, в нарушение ст. 150 УПК Украины при отсутствии полноценного лечения, что представляло реальную опасность для его жизни и здоровья.

Адвокат Исаенко неоднократно заявлял ходатайства об изменении меры пресечения подсудимого Носкова, в которых указывал на нарушение процессуальных прав подсудимого постановлением судьи Киевского районного суда г. Одессы Рева от 20 октября 2003 года, которое противоречит требованиям ст.274 ч. 2, 148, 1651 ч.3 УПК Украины.

Прошу Вашего срочного вмешательства и проведения расследования по этому факту.

Ильина Лариса Михайловна,

Зам. главного редактора газеты "Правое дело"

("Правое Дело", г Одесса, №58, 2004 г.)

В настоящее время истинные убийцы найдены, факты применения незаконных методов ведения следствия доказаны, и Генеральная прокуратура направила протест на приговор Романенко. После рассмотрения протеста в судебном заседании невиновного должны освободить прямо из зала суда.

Вернее, должны были бы освободить еще 4 марта. Но...

4 марта судебное заседание не состоялось вообще. Романенко даже не привезли в здание Одесского апелляционного суда. Возможно, этому помешало наличие журналистов из многих одесских СМИ (в том числе, и из четырех телекомпаний), которых пригласил известный одесский правозащитник Николай Розовайкин, принимающий самое активное участие в судьбе невинно осужденного Романенко.

12 марта представитель облпрокуратуры Л.В. Коздоба попросила сделать в судебном заседании перерыв на полтора часа. Когда суд выяснял мнения сторон по этому ходатайству, Романенко сказал: "Я три года ждал освобождения, подожду еще полтора часа". Однако, ожидание всех присутствующих на судебном заседании оказались напрасными - г-жа Коздоба больше не появилась в зале суда, сказавшись больной.

К 15 марта г-жа Коздоба благополучно поправилась. Возможно, этому счастливому обстоятельству помогли телеграммы протеста, направленные правозащитниками на имя Президента Украины и в другие высокие инстанции.

Итак, 15 марта... Романенко опять не был освобожден в зале суда. На каком же основании невиновного человека решили еще "подержать" под арестом. Оказывается, во всем виновата смена руководства в Генпрокуратуре. Дело в том, что предыдущее представление Генпрокуратуры на пересмотр приговора было подписано бывшим замом Генерального прокурора. А, стало быть, новый то ли зам, то ли "сам" проверяет, насколько обосновано это представление.

В общем, опять перенесли судебное заседание. На этот раз - на 24 марта.

И пошли правозащитники опять давать телеграммы в высокие инстанции. Я тоже решила принять участие в таком богоугодном деле. Текст телеграммы на имя Президента Украины прилагается.

Киев Банковая 11 Президенту Украины

В Одесском апелляционном суде открыто блокируется рассмотрение протеста Генпрокуратуры на приговор Романенко тчк судебное заседание в третий раз переносится стараниями представителя облпрокуратуры Коздобы зпт которая ссылается на предписание Генпрокуратуры тчк это дискредитация власти тчк требуем участия 24 марта в судебном процессе лично Генпрокурора Васильева тчк

Зам главного редактора газеты Правое дело Ильина Лариса Михайловна ответ прошу направить в адрес редакции газеты 65014 Одесса а/я 90

("Правое Дело", г Одесса, №28, 2004 г.)

***

Лариса Ильина

Сначала следствие упорно, но настойчиво работало с "делом" и телом подозреваемого, пока тот не дал против себя "признательные" показания.

Затем уважаемый судья В.А. Луняченко трудно, но терпеливо не слышал заявлений подсудимого о том, что признательные показания из него добывали, как бы это помягче - с применением незаконных методов ведения следствия.

Впрочем, как ни странно, не перевелись еще в нашем отечестве и настоящие "менты" - это те, которые ловят настоящих преступников.

Правда, случилось это не скоро, года два Руслан Романенко успел отсидеть за убийство, которого не совершал. Но, как говорится, лучше поздно, чем никогда, тем более - в таком неординарном случае. Нашли таки истинного убийцу. Дело зашло даже так далеко, что было проведено дополнительное расследование, которое установило: дело в отношении Романенко Р.Б. расследовалось с нарушениями требований Уголовно-процессуального Кодекса Украины, расследование проведено необъективно и не в полном объеме. Допрошенный во время расследования по вновь открывшимся обстоятельствам в качестве свидетеля Романенко Р.Б. показал, что в период досудебного следствия работниками милиции к нему применялись методы физического воздействия, вследствие чего он был вынужден взять на себя вину в умышленном убийстве.

На основании результатов расследования заместителем Генерального Прокурора Украины В.Н. Шокиным 18 сентября прошлого года (!) было внесено представление в Апелляционный суд Одесской области об отмене приговора в отношении Романенко Р.Б.

На этой, казалось бы, оптимистической ноте можно было бы ставить точку в деле торжества справедливости украинской законности! Казалось бы... Но на деле оказалось все не так, как казалось.

Неловко как-то получается: уважаемый Одесский суд что же - осудил невиновного?..

Вот тут и начались игры прокурорских и судейских инстанций в "белое-черное".

На первом этапе этих игр представление Генпрокуратуры никак не могло попасть в стадию рассмотрения Апелляционным судом Одесской области. Целых полгода оно целилось в этот суд, но никак не попадало. А Руслан эти полгода "сидел". Но, по всему получается - уже не за убийство. А за что тогда? Интересный вопрос.

Наконец, в марте дело назначили к слушанию. Но, как уже сообщалось (см. ПД №28), судебное заседание переносилось три раза. Так что весь март Руслан Романенко тоже просидел, как вы понимаете, не в санатории.

Но вот 24 марта судебное заседание наконец-то состоялось. Итогом его, ежели по справедливости, должно было стать освобождение невиновного Романенко прямо из зала суда.

А что получилось в действительности? Вы будете смеяться, но... Генпрокуратура отозвала свое представление. Причем, без всякой мотивировки. Ну, как - смешно? Вот и мне не очень. Опять назревает тот же самый интересный вопрос: за что "сидит" невиновный гражданин Украины Р.Б. Романенко

исх. №47 от 29.03.2004 г.

Генеральному Прокурору Украины

Васильеву Г.А.___

01601, Киев-11, МСП, ул. Ризницкая, 13/15

Редакция газеты "Правое Дело"

65014, г. Одесса, а/я 90

Ставлю Вас в известность, что по делу осужденного за умышленное убийство Романенко Руслана Борисовича (уголовное дело №108200100342) Заместителем Генпрокурора Шокиным В.Н. было сделано представление №06-7061-02 от 18.09.2003г. о пересмотре судебного решения в порядке исключительного ведения в связи с вновь открывшимися обстоятельствами (был найден истинный убийца). В представлении, в частности, указано, что дело в отношении Романенко Р.Б. расследовалось с нарушениями требований УПК Украины, расследование проведено необъективно и не в полном объеме, в период досудебного следствия работниками милиции к гр.Романенко Р.Б. применялись методы физического воздействия, вследствие чего он был вынужден взять на себя вину в умышленном убийстве. Допущены существенные нарушения требований уголовно-процессуального законодательства, что существенно повлияло на правильность судебного решения. На основании этого в представлении сделан вывод о том, что имеется достаточно оснований для внесения представления в Апелляционный суд Одесской области об отмене приговора.

Судебное заседание Одесского апелляционного суда по этому делу переносилось три раза ходатайствами представителя Прокуратуры Одесской обл. Коздобы Л.В.

На судебном заседании от 24.03.2004 г. представителем Прокуратуры был оглашен Отзыв упомянутого представления Генеральной Прокуратуры об отмене приговора за подписью первого зам. Генерального Прокурора Украины Кудрявцева. Этот отзыв ничем не мотивирован. Однако, на основании этого отзыва суд прекратил рассмотрение дела о пересмотре приговора.

Защита расценивает этот отзыв, как грубое нарушение норм процессуального права и Конституции Украины. Кроме того, одесские правозащитники усматривают в этом факте признаки коррупционных действий.

В соответствии со ст.29 Закона Украины "О демократическом гражданском контроле над Военной организацией и правоохранительными органами государства" прошу провести служебное расследование по факту немотивированного отзыва упомянутого представления Генпрокуратуры №06-7061-02 от 18.09.2003г. об отмене приговора в связи с вновь открывшимися обстоятельствами, а также разъяснить, на основании каких нормативных актов Украины гр. Романенко Р.Б., должен продолжать отбывать наказание за преступление, которого не совершал.

Ваш ответ будет опубликован.

Зам. главного редактора Л.М. Ильина

("Правое Дело", г Одесса, №34, 2004 г.)

***

В ПД №№28, 34 была опубликована драматическая история Руслана Романенко, который уже три года "сидит" за убийство, которого не совершал. Государство Украина не спешит освобождать из заключения своего невиновного гражданина, хотя законных оснований для этого уже нет. А что же есть? По всему выходит, что одесский парень должен оставаться в тюрьме, чтобы не выплыла наружу безобразная правда о том, какими методами добывались признания нашими правоохранительными (интересно узнать, что же они охраняют?) органами и каким образом вершится одесское правосудие. А чтобы редакцию ПД не упрекнули в том, что она "чернит" одесскую Фемиду на основании одного исключительного случая, привожу два письма на одну тему, переданные в редакцию газеты правозащитником Николаем Розовайкиным.

“14 октября 2002 г. я, Мельников Роман Олегович, был задержан в квартире в г. Ильичевске вместе с сожительницей К. работниками милиции, которые ворвались в квартиру и занялись беспределом в отношении меня (не пригласив понятых), похитили мои вещи: мобильный телефон Моторола стоимостью 160$, кожаную куртку, золотую цепь с крестом весом около 60 г и деньги - 500 $ и 470 гривень. Потом работники милиции доставили меня в Приморский РОВД г. Одессы, сразу говоря мне: "Ну что, признавайся по-хорошему в убийстве Островской Б.И." Я им объяснял, что я никакое преступление не совершал, ни в чем сознаваться и признаваться я не буду.

Я сразу потребовал, чтоб они сообщили родным о моем месте нахождения и безосновательном задержании, и также потребовал адвоката. Потом меня отвели в камеру при РОВД. Вечером того же дня, 14.10.2002 г., меня вывели из камеры и повели в кабинет по левой стороне ближе к концу коридора.

Я опять спросил у работников милиции, сообщили ли они моим родным о моем задержании, и где мой адвокат. На что они мне ответили: "Сейчас тебе будут родители и такой адвокат, что мало не покажется!"

После этого они перестегнули мне наручники руки назад, стали бить по голове, когда я упал на пол, сильно били по всем частям тела ногами, при этом говоря: "Ну что, будешь дальше из себя героя строить или будешь нам помогать?"

На что я им ответил: "Вы меня с кем-то спутали явно, и если моя помощь заключается в том, чтобы признаться в преступлении, к которому я не имею никакого отношения, то тут помочь я ничем не могу".

Они мне сказали: "Ты, наверное, еще ничего не понял, и это плохо для тебя и твоего здоровья, так как ты его сейчас будешь терять с нашей помощью, и в любом случае ты запоешь и признаешься даже в том, чего не совершал. Неужели ты не слышал, что Приморский райотдел самый жестокий? Так как ты, Рома, сейчас прочувствуешь на своей шкуре!"

Я им говорю: "Ну вы же видите прекрасно и знаете, что я не убивал".

После этого они меня повалили на пол, у одного из них я увидел в руке баллончик и полиэтиленовый кулек, я, конечно же, упирался, но их было трое, которым я просто-напросто не смог противостоять, после этого они одели на мою голову полиэтиленовый кулек и начали пшикать в кулек баллончик, видимо, газовый, после чего я стал очень сильно задыхаться, закашливаться, страшная боль, резанье в глазах, и я практически терял сознание. После этого они еще раз повторили пытку, сняв кулек, сказали: "Ну что, будешь подписывать бумаги, или же подключим к тебе ток, ну чтоб мы этого не делали, ты сейчас подпишешь бумаги, и мы тебя не будем трогать!"

После этого я согласился и подписал все то, что им хотелось, так как у меня было шоковое состояние. Также они меня предупредили: если я у следователя, которому они меня отдадут, буду себя вести плохо, то они меня опять заберут в свой кабинет, если я себя не буду вести, как скажет мне следователь прокуратуры; также они меня предупредили: если я начну что-то мудрить, то они меня пристрелят, мотивируя тем, что я оказал сопротивление властям, и все равно убийство спишут на меня. В общем, я понял, что мне лучше делать все так, как они мне сказали, при этом сохранить себе жизнь.

После этого я в райотделе милиции провел почти трое суток, пару раз меня вывозили в прокуратуру к следователю Драгоеву, где в кабинете сидел какой-то мужчина, и Драгоев сказал: "Вот твой адвокат, и сейчас в его присутствии ты подпишешь бумаги, так как по делу все понятно. Твоя подпись нужна для формальности".

Я у Драгоева поинтересовался: "Сообщили ли вы моим родным, где я и что со мной, так как прошло достаточно много времени".

На что он мне ответил: "У меня сейчас нету времени".

17.10.2002 Драгоев мне сказал: "Сейчас я тебя веду к судье на санкцию, и смотри, чтоб ты вел себя хорошо, потому что ты сам знаешь, что ребята с убойного отдела не шутят, и чтоб мы не возвращались к этому".

После этого Драгоев зашел к судье в кабинет один, и меня где-то через 10 минут в тот же кабинет завели, где Драгоев в моем присутствии сказал: "Мальчик ведет себя хорошо, и для санкции все свои показания он подписал, и все тут понятно!"

Вот так мне дали санкцию на арест и содержание в тюрьме с подписью судьи и увезли на КПЗ. На КПЗ я сразу написал жалобу на прокурора, чтоб сняли все мои побои, так как надо мной зверски издевались; но и на это не было обращено внимание, и жалоба моя где-то потерялась. На следующий день меня перевезли в тюрьму.

19.11.2002 меня вызвали на круг - центр тюрьмы, где меня ждали следователь прокуратуры Драгоев, К. и ее защитник. И Драгоев сказал, что сейчас у меня будет очная ставка. На что я ему ответил: "Теперь я нахожусь в тюрьме, а не в райотделе милиции, и молчать не буду, если я тогда боялся потерять свою жизнь, и вы меня постоянно пугали ребятами с убойного отдела, то не буду сейчас плясать под вашу дудку. И не буду молчать об избиениях и запугиваниях с вашей стороны. И я невиновен!"

3.12.2002 меня вывезли из тюрьмы в прокуратуру к следователю Драгоеву для очной ставки с А.

Я опять Драгоеву повторил, что я невиновен.

На что Драгоев сказал: "Это уже не имеет значения, так как все против тебя". Далее Драгоев повел меня в суд для продления санкции, где я судье заявил, что я невиновен, и меня принудили подписать бумаги изначально с убойного отдела, - на что Драгоев сказал судье: "Там в уголовном деле достаточно все собрано, надо продлить санкцию на арест".

Судья, выслушав Драгоева, не беря вообще во внимание мои слова, подписал санкцию, и меня увели.

19.12.2002 меня опять вывезли в прокуратуру к следователю Драгоеву, и он мне сказал: "Раз ты мне ставишь палки в колеса, то я устрою тебе сюрприз, которого ты не ожидаешь". На что я ему ответил: "Я не виновен, и придет время, вы также пострадаете, как я сейчас из-за вас, все равно справедливость восторжествует". Спустя 9 дней, 28.12.2002 меня вывезли в прокуратуру к Драгоеву, и он мне сказал: "А вот тебе и сюрприз". Зашел Ш.

Я его знал, так как пару лет назад мы занимались тяжелой атлетикой, но я не общался с ним, и даже не помню, как его точно зовут, но знаю, что Ш. из одной деревни с К.А.- мужем К., поэтому Ш. был давно знаком с К., и Ш. стал сознательно оговаривать меня.

9.01.2003 меня вызвали на круг тюрьмы к следователю Драгоеву, который сказал мне: "Давай закрываешь дело, и если ты считаешь, что невиновен, то тебя освободят, но тебе сейчас надо подписать, что дело закрыто, чтоб я смог его в суд направить, для формальности твоя подпись нужна".

9.04.2003 начался у меня суд в Одесском Областном Апелляционном суде. В процессе следствия и в судебном разбирательстве все мои показания о моей невиновности и указывающие ходатайства на мою невиновность не были взяты во внимание и тем более оставлены за пределами процесса суда.

В связи с этим незаконно, безосновательно и нагло приговорен судьей - председателем областного апелляционного суда Луняченко А.В. к 14 годам лишения свободы, датировал и зачитал приговор 6.05.2003 года, хотя письменный текст приговора вручили мне 23.05.2003г. Но с протоколом судебного заседания я не ознакомлен более 1,5 месяцев.

Жалобы я не писал только потому, что следователь Драгоев мне сразу сказал: "Рома, а жалобы ты даже можешь не писать, так как все они будут идти через меня и не дальше, поэтому не трать время, листы бумаги и пасту".

12.06.2003 г. Мельников Роман Олегович

"Я, Романенко Руслан Борисович, г.р. 10.07.76, находясь в районе Черемушки с Ильиным Виктором Аркадьевичем (по кличке Шохет), ставшим в дальнейшем моим подельником, у знакомого Вадика. 24.03.01 г. утром проснувшись, я увидел Шохета одетым и понял, что он куда-то собрался ехать или идти и, конечно же, поинтересовался, куда он собрался, на что он мне ответил: "Еду в Приморский райотдел, узнать что они хотели, когда приезжали к нему домой 23.03.01, а его не застали. Я ему сказал: "Может и мне с тобой поехать?", на что он возразил и сказал: "Жди здесь у Вадика меня", и поехал. Вечером в 11 часов вечера раздался телефонный звонок. Вадик поднял трубку и сказал мне: "Руслан, на трубку, Витя звонит и просит тебя". Подойдя к телефону, я услышал Витин голос, и он мне сказал: "Руслан, приезжай в райотдел, тут хотят что-то уточнить, на что я и ответил: "Конечно, приеду, бояться мне нечего, я перед законом чист", и поехал. Приехав в Приморский райотдел 24.03.01 в часов 12 ночи, меня уже ждали. Зайдя в кабинет, номер я не помню, какой-то опер поинтересовался: "Ты такой-то такой-то? Присаживайся", потом показал мне фотографию мужчины, спросив: "Ты его знаешь?" Я ответил, что нет, и никогда не встречался, дальше начал задавать вопросы, на которые я ответил, где был, что делал и т.д. Опера видно это не устроило, он ударил меня в лицо и сказал, что "парень, ты что еще ничего не понял, ты и Шохет убили этого на фото, утром тобой займется убойный отдел, и ты признаешься даже в том, чего не совершал". До утра я просидел пристегнутым наручниками к батарее. Утром меня завели в другой кабинет, где сидело 4 человека с улыбками на лицах, положили меня на пол, руки сзади пристегнули наручниками и начали жестоко бить, говоря: "Рассказывай, как ты с Шохетом убили Мамулата", далее Лисовой Анатолий, один из них, [сказал]: "Так что вы с ним играетесь, пытайте током и он будет говорить, как он его резал ножом в горло, в грудь и спину" и сказав мне: "Понял, что говорить, в чем признаваться?" Я, конечно, понял, но думал, что они меня просто пугают. Дальше подключили к моим ушам ток, и я начал терять сознание, где-то раз пять. Немного подождали и сказали: "Ну что, теперь ты понял, что у тебя только один выход - признаться и согласиться в том, что мы тебе говорили, в противном случае мы у тебя отнимем здоровье, или же вывезем и ты исчезнешь".

Потом я начал писать показания с Лисового Анатолия слов с уклоном, что со мной во время преступления был Шохет, он все видел и знал. Потом меня отдали следователю, фамилию не помню. Когда он начал задавать вопросы, я ему сказал, что вы же видите, что я не совершал это преступление, на что он мне ответил: "ничем помочь тебе не могу, и если ты будешь упираться, ты сам знаешь, что с тобой будет". Дальше все шло по накатанному, воспроизведения и т.д. Все это время меня контролировали те, что были и корректировали все мои действия. Когда дали санкцию, приехав на тюрьму, я у Шохета спросил, что мне делать, он мне сказал: "если начал грузиться, грузись и дальше, но предупреждаю тебя, если я буду сидеть вместе с тобой, то я из тебя душу выйму". Потом появился следователь с прокурором Драгоевым: "ну что, как будем с тобой?". Я ему сказал, что не убивал и буду менять показания, на что он мне сказал, что "если ты будешь капризничать, то из-за тебя будет сидеть Шохет, которого ты оговорил, так что давай отмазывай Витю, и тебе будет лучше, и Витю освободят, но ты все равно будешь сидеть, хочешь ты этого или нет". Далее с начала суда я начал, конечно же, делать все, чтобы Шохета освободили. Судья у меня был Луняченко В. Приморского районного суда. Витю отпустили на подписку. Перед последним заседанием он подошел ко мне и сказал: "Руслан, глупо признаваться, тебе дадут 7 лет, ну решается за 5 лет". Вот и все, дали мне срок 5 лет. Я смирился с этим. Потом спустя 1 год в зону приходит ко мне какой-то мужчина, представился, что с Генеральной прокуратуры, и сказал: "Ну что, будем освобождаться? Я читал твое дело". Потом снял у меня показания, записал разговор на диктофон. 9.04.03 меня вывезли на тюрьму. 18.04.03 вызвала следователь, сказала, что "нашли тех, за которых ты сидишь и сейчас выясняется". И пообещала, что "пока я тебя освободить не могу, но я тебе обещаю, что ты еще в этом году успеешь искупаться на море". Вот уже как 2 месяца я на тюрьме. Числюсь за СО по ОВД Генеральной прокуратуры Украины".

Романенко Руслан Борисович

В соответствии со ст. 20 Закона Украины "О демократическом гражданском контроле над Военной организацией и правоохранительными органами государства" редакция ПД хотела бы получить ответ по всем затронутым этими письмами вопросам.

("Правое Дело", г Одесса, №37, 2004 г.)

***

Лариса Ильина

"Дело" Романенко развивается быстро и непредсказуемо.

Итак, в итоге всех перенесенных судебных заседаний Руслана Романенко вместо того, чтобы освободить из-под стражи прямо в зале суда, отправили обратно в тюрьму. На том основании, что, дескать, Генпрокуратура отозвала свое представление. Причем, без всякой мотивировки. Отзыв пришел за подписью первого заместителя Генерального прокурора Украины В.В. Кудрявцева.

Однако непредсказуемость пищеварительно-бюрократического процесса в недрах аппарата высшего надзорного органа нашей державы превзошла самые смелые предположения редакции ПД. Николай Розовайкин передал в редакцию газеты копию означенного "отзыва" Генпрокуратуры.

Я уже не говорю о том, что столь важный документ был передан по факсу.

Но! Где же номер письма и дата, без которых документ теряет свою официальную значимость и превращается... превращается... легким движением руки... в НИЧТО. То есть - в БУМАЖКУ. И вот эта "бумажка" на полном серьезе была оглашена в судебном заседании представителем прокуратуры Одесской области Л.В. Коздобой и со всем вниманием рассмотрена уважаемым судом под председательством О.Б. Джулая. И на основании этой "бумажки" невиновный Руслан Романенко должен сидеть в тюрьме, а виновные во всем этом следственно-прокурорском беспределе "товарищи" гуляют до сих пор на свободном поле своих служебных мест?!

Перечень вопросов к Генпрокуратуре нарастает, как снежный ком. А также к Уполномоченному Верховной Рады по правам человека.

Кстати, насчет этих самых прав и Европы. Похоже, Страсбургский суд - это именно то, единственное в Европе место, в которое Украина сможет интегрироваться во всей своей многогранной полноте и позе!

("Правое Дело", г Одесса, №40, 2004 г.)

***

Лариса Ильина

Редакция ПД получила ответ из Генеральной прокуратуры за подписью начальника управления поддержки государственного обвинения в судах И. Кривовяза на письмо «в интересах» Руслана Романенко (см. ПД №№28, 34, 37, 40)

Мы публикуем этот ответ во всей его простоте и бесхитростности, чтобы вы, господа одесситы, также смогли убедиться в том, что это не что иное, как обычная отписка.

Редакция ПД заинтересовалась вопросом, за какую вину Руслан Романенко отбывает наказание все эти годы. Этот вопрос редакция адресовала Генеральному прокурору Украины Г.А. Васильеву (ПД №34), ответ которого мы сегодня публикуем на страницах газеты.

Итак, Генеральная прокуратура считает, что «результаты расследования вновь открывшихся обстоятельств не являются достаточными для отмены приговора суда в отношении Романенко».

А каковы же были эти результаты расследования? Что это за вновь открывшиеся обстоятельства, которые Генпрокуратура не посчитала достаточными?

Результаты расследования, проведенного работниками Генпрокуратуры, отражены в документе под названием «Висновок» от 11 сентября 2003 г. Вот что говорится в этом документе (в переводе на русский язык, выполненном редакцией ПД):

«30 мая 2003 г. по уголовному делу №108200100342 вынесено постановление о назначении расследования по вновь открывшимся обстоятельствам. Во время досудебного следствия установлено: дело в отношении Романенко Р.Б. расследовалось с нарушением требований Уголовно-процессуального кодекса Украины, расследование проведено необъективно и не в полном объеме.

Допрошенный во время расследования по вновь открывшимся обстоятельствам в качестве свидетеля Романенко Р.Б. показал, что во время досудебного следствия работниками милиции к нему применялись методы физического воздействия, в связи с чем он был вынужден взять на себя вину в том, что именно им были нанесены телесные повреждения М.А.Д. (в результате которых потерпевший скончался – ред.).

Допущены существенные нарушения требований уголовно-процессуального Закона, которые существенно повлияли на правильность судебного решения.

Таким образом считаю, что по результатам расследования по вновь открывшимся обстоятельствам имеется достаточно оснований для внесения представления в Апелляционный суд Одесской области об отмене приговора Приморского районного суда г. Одессы, постановленного 13 ноября 2001 г. в отношении Романенко Р.Б. о признании его виновным в убийстве М.А.Д. и осужденного по статье 115, ч.1 Уголовного кодекса Украины к 5 годам лишения свободы».

На основании этого документа заместителем (в тот период) Генпрокурора Украины В. Шокиным было сделано представление №06-7061-02 от 18.09.2003 г. о пересмотре судебного решения в порядке исключительного ведения в связи с вновь открывшимися обстоятельствами, а именно: был найден истинный убийца.

Так какие же именно обстоятельства «не являются достаточными» для начальника управления поддержки государственного обвинения в судах И. Кривовяза, подписавшего ответ Генеральной прокуратуры?

Очевидно, речь идет об одном единственном обстоятельстве: государство Украина не хочет отвечать перед своими гражданами за причиненное им зло, которым является моральный и материальный ущерб, причиненный государством Украина невинно осужденному человеку.

Да, я буду считать Романенко невиновным на основании имеющихся у Генеральной прокуратуры вышеприведенных документов, пока в распоряжении редакции газеты Генеральная прокуратура не предоставит других документов, свидетельствующих о том, что проведенное работниками Генпрокуратуры расследование по вновь открывшимся обстоятельствам, является недействительным, а результаты его, приведенные в «Висновке» от 11.09.2003 г., являются ложными.

Однако, совсем не это, очевидно, волнует высокие чины из Генпрокуратуры. Свидетельством чему и является приведенная нами «отписка».

Как сообщил Н. Розовайкин 25 июня, в настоящее время жизнь и здоровье Руслана Романенко находятся под угрозой. Он помещен в тюремную больницу в очень тяжелом состоянии.

После трагической смерти в Одесском СИЗО №21 Сергея Носкова, после «отписок» руководства Генпрокуратуры, бездоказательно опровергающих результаты собственного расследования, возникает далеко не праздный вопрос: возможно ли в Украине решение «неудобных» дел по сталинскому методу – нет человека, нет проблемы?..

Заступнику головного редактора

газети «Правое дело»

Ільїній Л.М.

65014, м. Одеса, ас 90

Генеральною прокуратурою України розглянуто Ваше звернення в інтересах засудженого Романенка Р.Б.

Повідомляемо, що вироком Приморського районного суду м. Одеси від 03.11.01 Романенка Р.Б. визнано винним і засуджено за ст.115 ч.1 КК України (умисне вбивство) до 5 років позбавлення волі. Цей вирок не оскаржувався засудженим і набрав законної сили.

18.09.03 колишнім заступником Генерального прокурора України Шокіним В.М. було внесено подання до апеляційного суду Одеської області про перегляд судового рішення стосовно Романенка Р.Б. за нововиявленими обставинами.

Проте результати розслідування нововиявлених обставин не є достатніми для скасування вироку суду щодо Романенка. У зв’язку з цим першим заступником Генерального прокурора України на підставі ст.390 КПК України зазначене подання відкликано.

("Правое Дело", г Одесса, №68, 2004 г.)

Так называемые следственные изоляторы в Украине до сих пор мало чем отличаются от средневековых застенков времен какого-нибудь Ивана Грозного. А между тем, в СИЗО могут месяцами находиться люди абсолютно невиновные, которых затем либо суд оправдает за недоказанностью преступления, или же сами следователи отпустят подобру-поздорову, забыв на прощание дажн извиниться. След же от пребывания «на нарах» остается в душе пострадавшего человека до конца дней.

В Мариуполе милицейский изолятор временного содержания долгое время располагался в бывшем купеческом особняке, сооруженном еще в 1885 году. Понятно, что бытовые условия в общих камерах, оборудованных в полуподвальном помещении здания, до последнего времени были, без преувеличения, трудно- выносимыми.

Примерно год назад городские власти решили изменить положение вещей. Наверное потому, что от тюрьмы в нашей стране даже самому большому начальнику зарекаться не следует, в финансировании строительства нового городского СИЗО охотно приняли участие самые крупные мариупольские предприятия — металлургические комбинаты им.

Ильича и «Азовсталь». В результате новый изолятор удался на славу: 2— и 3-местные камеры с умывальником и «раздельным» туалетом, одноярусные кровати с комплектами постельного белья вместо общей дощатой «сцены», чистые выбеленные стены и проточная вентиляция. Как констатировали (похоже, с некоторым удивлением ) съехавшиеся на торжественное открытие объекта высокие милицейские тузы, все получилось на уровне лучших европейских стандартов, хоть иностранцев приглашай посидеть за нашими решетками.

Более того, при желании узники нового СИЗО могут принять душ, посмотреть любимые программы по цветному телевизору или даже заказать ужин в соответствии с индивидуальными пристрастиями. Правда, все это — за особую плату (таковы рыночные времена).

Лист від в’язнів був анонімним. І можна було б на цю скаргу не звертати уваги, та принесла його в редакцію мати одного із засуджених. Зважаючи на специфічність становища авторів листа, ми вирішили обговорити його й з іншими матерями засуджених, які відбувають покарання у Городоцькому виправному закладі. Всі вони підтвердили факти, викладені у листі. Матері вважають умови утримання та ставлення до їхніх дітей з боку персоналу далекими від ідеального. Однією з основних проблем є низький рівень медичного обслуговування, як наслідок — непоодинокі випадки захворювання в’язнів на туберкульоз та інші хвороби. Результатом цього є зростання кількості засуджених, які після виходу на свободу за станом здоров’я отримують групу інвалідності. Не задовольняє в’язнів і харчування. Щоправда, на території зони є магазин — товари тут, кажуть, здебільшого з простроченим терміном і дорожчі відсотків на 30%, та й їх купити в’язні неспроможні — зароблені ними гроші дуже складно отримати готівкою. Тому і доводиться розраховувати на ті копійки, що рідні передадуть, якщо вдасться домовитися про це з працівниками виправної установи. Хоча, як стверджують деякі матері ув’язнених, це майже неможливо через високі відсотки, які в них вимагають за таку послугу.

Звичайно, що перед приїздом чергової перевірки всі ці факти порушень керівництво колонії різними способами намагається приховати. А найзатятіших борців за свої права, стверджують матері, кидають на кілька діб у так звану яму, що знаходиться на території виправної установи. Подейкують, що після таких «виховних заходів» навіть найпроблемніші в’язні стають більш зговірливими.

Керівництво колонії спростовує всі ці звинувачення, пояснюючи їх нічим іншим, як відвертим намаганням деяких рідних або самих засуджених спаплюжити честь працівника колонії через власне упереджене ставлення до них. За словами начальника Городоцької виправної колонії Олександра Адамця, вже були випадки, коли рідні, намагаючись вигородити свою дитину за необдумані вчинки, спихали всю провину недостатнього виховання на персонал виправної установи, що згодом описували у скаргах до різних судових інстанцій, в тому числі й міжнародних. Тому подібні листи для них не новина.

Втім, як зазначив пан Адамець, вони не намагаються перешкоджати цьому, адже таке право гарантовано нашим чинним законодавством. До того ж, у Городоцької виправної колонії, так само як і в решти установ подібного призначення, є достатня кількість контролюючих інстанцій, для яких не було б ніякої проблеми виявити подібні порушення і покарати в цьому винних.

Женская колония расположилась рядом с пр. Гагарина, в переулке Вишневом. Однако найти ее оказалось непросто, даже местные жители не всегда могли подсказать туда дорогу. Забор с колючей проволокой тянется на несколько километров. На сегодня в колонии содержатся 1026 осужденных. Чтобы попасть в «их дом», пришлось пройти через многие процедуры — от проверки документов на КПП до личного разрешения генерал-майора Владимира Бутенко, руководителя Управления департамента исполнения наказаний в Харьковской области.

Быт без демократии

Считается, что убежать отсюда невозможно — по периметру колонии стоят семь видеокамер, заборы высотой около трех метров плюс охрана. Кстати, решетки на окнах я увидел только в камерах для «пожизненниц». Контроль над заключенными осуществляют исключительно женщины. Резиновые дубинки сотрудницы иногда носят с собой, но применяют редко, так как пускать их в ход разрешено лишь в «исключительных случаях».

Дважды в день перекличка. Утром (6.15) и вечером (15.30) сотрудники колонии громко выкрикивают фамилию, вызванная женщина делает несколько шагов вперед и называет свое имя и отчество. Кроме того, несколько раз в день производится пересчет осужденных, в том числе, в кроватях перед сном. Все письма читает цензура — понятие «демократия» в зоне неуместно.

Спят женщины в блочных помещениях, в каждой комнате несколько десятков кроватей. Порядок предусматривает для постельного белья только белый цвет. Не заметил я на стенах ни одной фотографии или картинки — самодеятельность заключенных в этом смысле не приветствуется. Личные вещи принято держать исключительно в тумбочке (и то с оговорками) или в каптерке. Уходя на работу, женщины обязаны застелить постель и помыть пол под кроватью.

Трапеза с вопросами

Работают заключенные в три смены, поэтому едят не все одновременно. На кухне хозяйничает старший повар Людмила, тоже заключенная. Семь лет назад она получила 14 лет лишения свободы, и тогда же ей, женщине с экономическим образованием, предложили стать кулинаром. Она окончила соответствующие курсы и теперь кормит женщин колонии.

Наблюдая процесс обеда в столовой на полтысячи мест, я решил сам поесть: суп ячневый на костном бульоне, пшенная каша, гуляш из говядины, салат из капусты и черный хлеб. А вот пить в обед не дают, эта роскошь позволена лишь утром и вечером. Посуду используют металлическую, но это временно. Уже есть распоряжение департамента исполнения наказаний о переходе на фаянс. Ни одной заключенной с дефицитом веса, то есть попросту тощей, увидеть не довелось. Кстати, на территории колонии выращиваются для собственных нужд куры и зелень.

В столовую заключенных приглашают в два захода. Проходя мимо, одна из них сказала мне, что сегодняшнее меню — это показуха. Мол, обычно их кормят одной капустой и хлебом из макухи. И тут же меня дергает за рукав другая: «Не верьте ей, это неправда. Нас каждый день нормально кормят». Не зная, кому верить, задаю вопрос женщинам, заканчивающим обед. «Да всегда так», — ответили мне. Позже мне показали интересный документ, касающийся недовольной заключенной. Оказывается, за три года она имеет уже 15 взысканий. А последнее звучит так: «за вынос хлеба из столовой». Интересно, зачем женщине хлеб, испеченный, по ее словам, из макухи?

Кто желает поработать

В колонии заключенным приходится работать (на то она не только исправительная, но и трудовая). «Качановка» занимается несколькими видами деятельности: шьют одежду (вся милиция Украины одевается в местную продукцию), занимаются деревообработкой, делают плитку, шлакоблоки. Семичасовая работа кипит в три смены с перерывом на еду. Кстати, за работу полагается зарплата, но денег женщины не видят, потому что за наличный расчет купить они ничего не могут. В колонии совсем другая система. Женщины получают на свой лицевой счет около 15% заработанной суммы, остальные деньги идут на содержание заключенных. А в магазине, принадлежащем колонии, заключенные покупают продукты, теплую одежду и вещи первой необходимости. Я тоже зашел в магазин и увидел ворохи одежды, коробки с сигаретами, банки с консервацией. На мой вопрос, что чаще всего покупают, продавцы ответили: чай и сигареты. Ни пива, ни спиртных напитков здесь нет — строжайший запрет. Распространяется он и на косметику с парфюмерией: если таковые обнаружатся в вещах заключенной, ее ждут неприятности. На доске объявлений увидел своего рода местную «Колючку», где пропесочили одну из женщин, в личных вещах которой обнаружили лак для ногтей и радиоприемник — предметы, в зоне строго запрещенные.

Вся жизнь — в камере

В январе нынешнего года в колонии открылся сектор среднего уровня безопасности. Теперь в бывшей части дисциплинарного изолятора могут содержаться 12 заключенных с пожизненным сроком. Двухместные камеры имеют крепкое бетонное основание (о подкопе нечего и мечтать), тяжелые железные двери оборудованы тремя замками (один из них — электромагнитный). Вдоль узкого коридора тянется специальная сигнальная проволока. В случае опасности ее нужно дернуть, и сюда прибегут вооруженные сотрудники.

Сегодня в секторе находятся две женщины, которых, впрочем, в одну камеру поместить не рискнули — психологическая несовместимость. Обе они совершили убийство (и не одно), однако на этом сходство заканчивается. Старшая (1942 г. р.) — католичка, родом из Тернопольской области, очень агрессивный человек. Другая — на двадцать лет моложе, из нашей области, православная и с более спокойным характером. В отличие от «коллеги» по несчастью она работает — в своей камере упаковывает перчатки и обложки для книг. Обе все время проводят в камере с решетками на окнах. Еду они получают примерно в то же время, что и остальные заключенные (завтрак — 6.00, обед — 12.00, ужин — 17.30), рацион тоже ничем не отличается. По распорядку дня пожизненницам днем лежать не разрешается, однако сотрудники колонии с пониманием относятся к этому моменту. Особенно это касается старой женщины, которую частенько подводит здоровье. Официальное разрешение полежать дают медики, осматривающие их каждый день.

Театр несвободных актеров

Вопреки расхожему мнению, что заключенные — публика в основном нравственно и интеллектуально отсталая, действительность оказалась иной. В этом я убедился после посещения репетиции местного театрального кружка. В зале на четыреста мест несколько женщин готовились к предстоящему выступлению. Руководила процессом Жанна, выпускница Киевского театрального института им. Франко, осужденная за разбой. Она уже отсидела три года из четырех и свое присутствие в колонии объяснила образно: «Наверное, моя роль в жизни тоже была кем-то прописана». У нее двое детей, одна из дочерей недавно просила благословения для поступления в университет Поплавского. Жанна — личность неординарная. Что интересно, к дружбе с мужчинами она относится абсолютно отрицательно. А еще Жанна сама готовит для театральных подмостков материалы. Ее последнее детище — обработанная на свой лад и поставленная в колонии «Лiсова пiсня» Леси Украинки. От первоначального произведения мало что осталось, но смотреть интересно. Тем более интересно это здешним зрителям. Оказывается, «зэчки» очень ждут концертов, представлений и других сценических мероприятий, часто спрашивают, когда будет следующее. «Людей здесь тяжело «пробить», — говорит Жанна, — но они плакали, когда впервые смотрели нашу Мавку».

Одна из исполнительниц ролей заканчивает вечернюю (днем осужденные работают) школу, которая функционирует в колонии. Спрашиваю, не трудно ли учиться. «Все как в обычной школе», — сказала она. Правда, оказалось, что в зоне не изучают иностранных языков (нет специалистов) и астрономии, а в вопросах правоведения их просвещают настоящие юристы. Оксана не смогла припомнить, изучается ли «Преступление и наказание» Достоевского. Зато назвала темы сочинений, которые пришлось писать: «Моя семья», «Любимая учительница», «Как попала в колонию». Кстати, выпускники школы получают аттестаты, ничем не отличающиеся от обычных: в документе не указывается, что образование получено в системе исполнения наказаний.

Штрихи к портрету

Есть в колонии спецпомещения для свиданий. Это и стеклянная стена с телефонами для краткосрочных свиданий, и комнаты для тех, кто желает подольше пообщаться с родственниками. За трое суток пребывания в комнате свиданий придется выложить 72 грн. или 108 (с телевизором). В распоряжение участников свидания предоставляется общая кухня. Просто знакомым вход сюда запрещен. Заключенные признались (а сотрудницы колонии подтвердили), что мужчины здесь — гости нечастые.

Из колонии выходил со смешанными чувствами. Теперь я знал о женской колонии почти все. Я видел комнаты, где они живут, ел еду, которую едят они, побывал в цехах, где они работают. Что-то мне понравилось, в чем-то я разочаровался, но могу сказать одно: свобода — это прекрасно, а в зону лучше не попадать. Разве что с журналистским заданием.

“Цигарки в тюрмі це велика справа, особливо для курців, та в тюрмі і не курцю без них ніяк не обійтися. Окрім передачі та посилки, ув’язненому дозволяється раз на три місяці отримувати бандероль вагою 2 кг (газети і журнали у вагу не входять). Тому у мене велике прохання. Якщо є можливість, дуже прошу вислати мені 30 пачок цигарок (це 900 грамів) і 1 кг чаю та дві упаковки сірників. Чай у тюрмі прирівнюється до тютюнових виробів і на вагу золота. У кого є курити і заварювати, той непогано живе та знімає багато проблем.

Щодо туалетного приладдя. Постійно потрібні господарське мило та пральний порошок, але зараз вкрай необхідне мило з дьогтем. У нас тут лютують комахи, воші та ходить короста. А якщо натруся цим милом, будуть обходити десятою дорогою.

З одягу на зиму потрібна тепла сорочка та якийсь гольф (светри не пропускають) і шапка – ушанка. Обов’язково чорного, темно-коричневого або темно- синього кольорів. Інші не дозволяються. Пришліть і білизну, обов’язково білу. Різні смужки не дозволяють…” (З листа засудженого).

“Хазяям”, як називають зеки начальників виправних установ, не розходиться, зоною якого кольору вони керують, головне, щоб зеки дотримувалися дисципліни, не трощили один одному черепи, не влаштовували бунтів. Та останнім часом в Україні з’явилася тенденція (хоча самі зеки вважають, що у цьому питанні ініціатива надходить від конкретних начальників установ) “перефарбовувати” зони з “чорних” на “червоні”. Як це робиться в одній із установ Західної України, яка завжди вважалася “чорною”, кореспонденту “ВЗ” розповіла людина, яка щойно звільнилася. Зустрітися з журналістом вчорашнього засудженого зобов’язали його товариші по нещастю, які ще не втратили довіри хіба що до газетярів.

- Перед моїм звільненням, — розповідала людина, яка на собі відчула всі “переваги” такої реорганізації, у зону черговий раз ввели спецназ. На цей раз, правда, нікого не били. Лише шмонали. Нещодавно закрили вісьмох спостерігаючих (так злодії називають найавторитетніших зеків, які стежать за порядком у своїх загонах) у “товарці” – зонівській крамниці. Оскільки за нашими поняттями злодіям перебувати у “товарці” “впадло”, щоб залишитися людьми, вони були змушені разом порізати собі вени.

Найбільше “убивають” за зарядку. О шостій годині ранку за будь-якої погоди всіх без винятку виганяють на плац. І якщо фізичні вправи робиш погано, ведуть до штабу і там б’ють, поки не втратиш свідомість. У зоні повно старих та немічних людей, хворих на туберкульоз. Ну куди їм робити зарядку!

А побачили б ви, чим нас годують! Ці відходи жодна людина їсти не буде. На посуд навіть дивитися гидко, йому, мабуть, років сто… Та якщо не сядеш за загальний стіл - обов’язково поб’ють. Офіцери пускають у хід кулаки з будь-якої причини: невчасно встав, коли начальство зайшло, не те сказав, не так подивився…

А одяг засуджених… Колись всі ходили в однакових робах. Зараз їх не вистачає, тому дозволили отримувати одяг з волі. Та лише чорний. Одяг інших кольорів конфіскують.

Проте найстрашніше, - продовжував розповідати зек, — моральний тиск. До вас їде на побачення мати, а адміністрація спеціально саме у цей день закриває вас за якусь провину у БУР (так зеки за звичкою називають ДПК – дільниці посиленого контролю). “Кум” (офіцер оперчастини зони) вийде до мами і почне їй брехати, що вона виростила сина наркомана та вбивцю. Мати їде додому у сльозах, а ти на стіни лізеш у камері ДПК. У цьому кам’яному мішку підйом о 5-й годині ранку, ліжко забирають, і ти повинен цілий день перебувати на ногах. Виходиш звідти вже з хворими нирками. Утримувати у цих кам’яних мішках мають право до трьох місяців.

Раніше у нас у зоні всі внутрішні питання вирішували колективом. Тепер всім керують завгоспи. Ці “продажні пси” за будь-яке послаблення вимагають гроші.

Щоб заробити якусь копійчину, мужики рвуться на роботу. Та на всіх її не вистачає. Працюють лише 5 і 3 сектори. А туди потрапляють або стукачі, або ті, хто має чим заплатити тим же завгоспам.

Душать нас останнім часом. Та “червоної” зони їм не зробити. Одна надія, що колись до нашої зони приїде Карпачова. Інакше рано чи пізно спалахне бунт. Бо нам вже нічого втрачати...”