MENU
Гаряча лінія з пошуку зниклих безвісти в Україні
Документування воєнних злочинів в Україні.
Глобальна ініціатива T4P (Трибунал для Путіна) була створена у відповідь на повномасштабну агресію Росії проти України у лютому 2022 року. Учасники ініціативи документують події, у яких є ознаки злочинів згідно з Римським статутом Міжнародного кримінального суду (геноцид, злочини проти людяності, воєнні злочини) в усіх регіонах України

Проти катувань. Електронне видання ХПГ (2003-2005) , 2005, #03

Опис фактів знущань в органах МВС
"Один провод полевого телефона милиционеры бросали мне на спину, другой — на грудь. Когда крутили ручку аппарата, возникал сильный электрический разряд. Терпеть эту боль было невозможно!" Моя міліція мене не береже, Або як у Пологівському районі Запоріжжя судять людину, котра поскаржилася на дії міліції Ужгородських міліціонерів звинувачують у побитті сп’янілого водія Если раньше судебная тяжба с прессой затевалась, чтобы закрыть издание, то теперь просто потому, что нападение – это лучшая защита или, во всяком случае, возможность под медиа-шумок переложить проблемы с больной головы на здоровую "Моего сына хотят сгноить в психушке" Умови утримання в місцях позбавлення волі
Психологи допоможуть в’язням У Катеринівці ув’язнені голодують? Захворюваність в місцях позбавлення волі
СНІД заховався в тюрмі? Що знають про небезпечну хворобу українські зеки — з’ясовували соціологи Громадські організації проти катувань
У центрі уваги – права людини

Опис фактів знущань в органах МВС

"Один провод полевого телефона милиционеры бросали мне на спину, другой — на грудь. Когда крутили ручку аппарата, возникал сильный электрический разряд. Терпеть эту боль было невозможно!"

Житель Николаева, не выдержав страшных пыток, применявшихся к нему работниками правоохранительных органов, признался в убийстве, которого не совершал, к тому же "взял в сообщники" собственную жену

Она очень хотела помочь мужу. Но Виталик, безосновательно обвиненный в преступлении, которого не совершал, просил только об одном: подтвердить, что жена видела, как он убил человека. Мало того что взял на себя чужую вину, так еще требовал от супруги признаний, будто "на дело" они ездили вдвоем.

Эта история началась три года назад. Пятничным февральским днем 30-летний житель Николаева Виталий Гавенко вывел погулять свою любимицу — среднеазиатскую овчарку.

— На улице я встретил друга, — вспоминает Виталий. — Он поделился новостью: в город приехал Сашка. Это наш приятель, которого я не видел лет восемь! Заторопились к нему. Объятия, воспоминания! Втроем отправились в кафе-бильярдную. По дороге столк-нулись с моей женой Светой и 12-летней дочкой. Они присоединились к нам. В кафе заказали кофе, сидим, отдыхаем. Народу было много, и нашу малышку, которая исполнила несколько песен с караоке, то и дело вызывали на бис. Когда засобирались уходить, дочка — ни в какую! А тут зашли поиграть в бильярд еще двое моих знакомых. Сам я шары не гоняю, но за них поболел. Уже вечерело, когда мы ушли.

Рядом со своей девятиэтажкой семья Гавенко увидела толпу людей, двор освещали мощные прожекторы.

— Мы с дочкой прошли мимо, а жену задержало любопытство, — продолжает свой рассказ мужчина. — Света догнала нас в подъезде со словами: "Там в "Волге" расстрелянный таксист". Тогда никто даже предположить не мог, каким кошмаром обернется для нас это убийство.

Милиция резво начала расследовать преступление. Сыщики заходили в каждую квартиру. И кто-то сообщил, что Виталий Гавенко увлекается оружием.

— Это давнее увлечение, — вздыхает Надежда Ивановна, мама Виталия. — В детстве он так метко стрелял вишневыми косточками, что хоть в Книгу рекордов Гиннесса заявку подавай! Не наигрался. Я одна сына растила, вот и упросила заводское начальство, чтобы его в 14 лет взяли в механосборочный цех учеником. Так что не до рогаток было, трудился с малых лет. Сын мечтал о морской пехоте, а попал на службу в стройбат. Оружие мне уже выдали, писал в письме из армии, называется лопата. А когда домой вернулся, сразу женился, семейные заботы пошли. Сына очень охота привлекала, но на ружье так и не собрал, на судостроительном заводе последние десять лет больше 160 гривен в месяц не платили.

— Но интерес к стрелялкам остался, — признается Виталий. — Начал арбалет делать, да времени не хватало довести "игрушку" до ума. Вместо этого стал мастерить на продажу хозяйственные ножи. По рынкам пройдусь, мясники товаром рассчитаются — семье подспорье.

— Единственное, чего мужу не хватало, чтобы я могла назвать его идеальным, это крепкой хватки, — признается Светлана. — Своего жилья нет, зарабатывал гроши. Но жили мы душа в душу, чему многие завидовали.

Одним словом, все считали эту семью вполне благополучной. И вдруг...

— Арестовали меня утром, — вспоминает Виталий. — Как раз на работу собирался. И сразу пытать стали. Не стоили клинок от рапиры, недоделанный арбалет и хозяйственные ножики, которые хранились в моем заводском рундуке, таких истязаний, и я поднял руки: мол, сдаюсь, все покажу и расскажу. На завод меня привезли в сопровождении чуть ли не президентского эскорта. В механосборочном цехе рабочие дар речи потеряли! Убоповцы постелили белую скатерть и давай сносить железяки с участков. Любая трубочка — это уже заготовка ствола, не иначе. Все на видео снимают. Смотрю — даже мастер заволновался: не окажется ли, что всем цехом подпольно пушки собираем? В местных газетах появились статейки про "современного Кулибина". Правда, в УБОПе после обысков потеряли ко мне интерес. Материалы передали в отдел милиции Центрального района Николаева, и меня с ними в придачу.

Тут-то и началось. Тамошним правоохранителям костьми надо было лечь, но раскрыть убийство таксиста.

— Когда стали спрашивать, как провел тот день, даже напрягаться не пришлось, я отлично помнил, — продолжает собеседник. — В бильярдной многие могли подтвердить, что я с женой, дочерью и друзьями был там. Но вскоре все, кто сидел за нашим столиком и чьи имена я назвал сыщикам, сами оказались за решеткой. Ищейки шутили: если надо будет, то и собаку вашу бросим на нары. Друзей прессовали так, что на очных ставках, пряча глаза, они говорили мне: "Зачем врешь, Виталя, тебя с нами в тот день не было!" Только жена и дочь не предали меня, но кто им верил?

И закрутилась карусель допросов: меня избивали, подвергали пыткам. Милиционеры, человек десять, становились в круг так, чтобы удары сыпались со всех сторон. Когда кричишь, боль не такой сильной кажется, но мне надевали противогаз, чтобы не шумел. Это у них называется "делать слоника". Устанавливали армейский полевой телефон с двумя проводами, один бросали мне под майку за спину, другой — на грудь. Когда ручку телефона крутили, возникал сильный электрический разряд. Эту боль терпеть невозможно! Снимут противогаз и спрашивают: "Ну, убивал?" И опять все сначала. Не помню, сколько это длилось. Может, неделю, а может, две, счет дням потерялся. В какой-то момент я понял, что больше не могу. И взял на себя чужое преступление.

Правоохранители говорили Свете, что закопают ее за городом

— Я должен был защищать Гавенко по делу о незаконном изготовлении и хранении так называемого оружия, — говорит адвокат Владимир Хомченко. — Каждый день по десять раз приезжаю в отдел милиции Центрального района, но подзащитного нет. Его увезли, отвечают. Кто, куда? Обратился в районную прокуратуру. Говорю: "У меня выкрали подзащитного". Там только отмахнулись. Нашел Виталия только через неделю. И он сообщил, что признался в убийстве! "Ты убивал?" — спрашиваю. "Нет, — говорит, — но так надо".

— А меня все эти дни с самого утра увозили в опорный пункт охраны порядка "Северный", — уточняет Гавенко. — Место там глухое, можно безбоязненно пытать. Когда я сломался, спросил, какую же явку с повинной могу написать, если ничего об убийстве таксиста не знаю? Мне принесли следственное дело с фотографиями с места происшествия. Тогда я впервые увидел на снимке незнакомого человека, "мою" жертву. Дальше корпели над бумагами вместе. Придумали, что у убитого якобы был газовый пистолет. Он попросил меня переделать его под боевой, я выполнил заказ. Но таксист через какое-то время позвонил, что недоволен работой, и требовал заплатить 100 долларов за испорченную пушку. Мы встретились, повздорили, и при передаче оружия я нечаянно его застрелил. "Тебе за это дадут два года условно, не больше", — успокаивал меня оперуполномоченный уголовного розыска Центрального района, самый главный мой мучитель майор Вазов (фамилия изменена. — Авт.). Но потом эту версию срочно пришлось менять. Появился свидетель, который видел, как из такси выскочили и убежали двое. Майор поставил передо мной задачу: найти сообщника, который бы подтвердил нашу версию. Ему, мол, и вовсе ничего не будет, он лишь свидетель.

— Ну скажите, кому можно сделать подобное предложение? — спрашивает Виталий. — Какой человек в здравом уме согласится на такое?! Мне ничего не оставалось, как сосватать на роль сообщника жену. Светлану на три дня прикрыли. Ее тоже пытали током.

— После двух суток этого ада меня вывели на улицу, посадили в машину, — рассказывает Светлана Гавенко. — Была середина марта, воздух пахнет весной, капелью! Уловив мое настроение, Вазов спрашивает: "Не хочется в такую ночь умирать, правда? А ведь мы везем тебя за город, закопаем там, кто найдет?!"

— Жена моя оказалась сильной женщиной, — хмурится Виталий. — Сильнее меня, это уж точно. Что с ней творили! Но она не соглашалась подписать мне приговор. Майор тогда, помню, пришел злой: "Устроим вам встречу, ты ее как-то сам уломай".

— Когда Виталий сказал мне: "Свет, а ведь это я того таксиста грохнул", я решила, что муж сошел с ума, — утверждает женщина. — А он говорит: "Постарайся вспомнить, как сидела в такси на заднем сиденье! Если не припомнишь, мне отсюда не выбраться!"

Данные Светланой признательные показания закрепляли явку с повинной Гавенко. Теперь все сходилось. Опера были довольны.

— На радостях они даже водки мне налили, — улыбается Виталий. — Но предупредили: "Завтра с тобой будет работать следователь прокуратуры, не вздумай назад откатывать!"

Версия убийства по неосторожности не прошла. В документах появилась куда более жесткая формулировка: умышленное преступление. Но отступать уже было поздно.

Если бы настоящих бандитов не поймали, Гавенко сидел бы сейчас в тюрьме

— Хорошо помню это дело, — рассказал "ФАКТАМ" председатель суда Центрального района Николаева Александр Голубкин. — Гавенко на первом же заседании заявил, что он себя оговорил, поскольку на него и жену оказывали физическое и моральное давление. Но так все подсудимые говорят, поверьте. Мы в зале суда смотрели по видео воспроизведение обстоятельств преступления, там Гавенко очень уверенно все показывал. Очевидно, его научили.

— В суд из правоохранительных органов пришел ответ о проведенной проверке, в котором сообщалось, что незаконные методы следствия к Гавенко не применялись, — уточняет Владимир Хомченко. — Виталий продолжал твердить, что не имеет ни малейшего отношения к смерти таксиста, но 12-15 лет заключения стали для него без пяти минут реальностью.

Только мама лжеубийцы надеялась на чудо, полагая, что у Бога милости много и он сохранит ее сына. И чудо произошло! В Николаеве удалось задержать банду Суханюка, на чей след долго не могли выйти. Средь бела дня с оружием в руках — маузером 1910 года выпуска — молодчики дерзко врывались в магазины, сапожные мастерские, дома местных жителей, убивали и грабили. Когда задержанные стали давать показания, всплыл эпизод с таксистом. В мельчайших подробностях члены группировки рассказали, как они расправились с извозчиком — одной из первых своих жертв. Случился юридический казус: в Центральном суде города готовились вынести приговор Гавенко, и за то же самое (!) преступление судья Николаевского апелляционного суда Елена Фарионова определялась со сроками заключения еще пятерым бандитам.

— В конце концов здравый смысл возобладал, меня освободили прямо в зале суда!.. — вздыхает Виталий. — Кстати, о маузере. С подачи оперов я сказал, будто сам его смастерил, а после преступления порезал на части и утопил в реке. Пока со мной "работали", из маузера в городе продолжали стрелять, но никто не придавал этому значения. Дело лепили из сплошных фантазий, реальная картина никого не интересовала.

— Мой подзащитный выиграл там, где это удается немногим, — утверждает Владимир Хомченко. — По большому счету, только случайность помогла ему избежать наказания. Виталий полагал, что с помощью чистосердечных признаний в суде удастся перечеркнуть явку с повинной, которую из него выбили. Теми, кто так думает, забиты украинские тюрьмы.

— Прокуратура Николаевской области заканчивает расследование должностных преступлений милиционеров, которые сфабриковали дело против Виталия Гавенко, — сообщил "ФАКТАМ" начальник следственного отдела прокуратуры Николаевской области Владимир Бионосенко.

Перед судом предстанут двое бывших оперуполномоченных уголовного розыска Центрального РО ГУМ Николаева майор Вазов и капитан Алехин (фамилия изменена. — Авт.), которые явно переусердствовали, пытаясь раскрыть убийство таксиста.

Сославшись на занятость, начальник упомянутого райотдела милиции отказался встретиться с корреспондентом "ФАКТОВ", а его заместитель Галина Борщевская заверила, что об интересующих нас фактах она впервые слышит. "Три года назад? — переспросила Галина Гавриловна. — За это время тут уже раз пять все поменялось!"

Отчасти она права: майор Вазов ушел на пенсию в чине подполковника по выслуге лет. Его коллега в звании и должности тоже повышен и сейчас возглавляет уголовный розыск одного из райотделов городской милиции.

— Следователю прокуратуры, который начинал вести дело против милиционеров, я говорил, что били меня не только Вазов и Алехин, — горячится Виталий. — Но мне ответили: "Дай Бог с двумя справиться, десятерых нам не потянуть". Я их всех по фамилиям, конечно, не знаю, но лица опознал бы. Они мне до сих пор снятся.

Говорят, Вазов, став обвиняемым, подался в бега. Уехал на родину, в Молдову, и его долго не могли найти.

— Или не хотели, — пожимает плечами адвокат Хомченко. — На николаевском авторынке я как-то наткнулся на разыскиваемого, у него там свой контейнер. Сообщил в прокуратуру. Через месяц опять там с ним столкнулся, хотя он все еще якобы был в розыске.

Виталий утверждает, что у него в это же время деликатно интересовались, не согласится ли в обмен на две тысячи долларов забыть свои унижения.

— Я вовсе не кровожадный, — говорит Гавенко. — И хоть покалечили меня сильно: на нары залезть не мог, все внутри поотбивали, я плохо слышу и вижу, остался без зубов, но махнул бы на все рукой. Ну, отсидел за решеткой 9 месяцев и 9 дней, ладно. А вот жена... Когда Света мне рассказала, как стражи порядка ее унижали... Нет, этого я им не прощу! Один только штрих: Светлана уже все подписала, о чем я просил, уходит домой, вдруг Вазов ее окликает, чтобы... угостить конфетой! А она не ест конфет, ну не любит. Спасибо, говорит, не хочу. В какую же ярость это привело майора! Не привык палач в погонах, чтобы было не так, как он хочет! "Ты сожрешь!" — вызверился. Можно такое прощать, как вы считаете? Они все уверены в своей безнаказанности. Пусть теперь попробуют, каково оно, в нашей шкуре. Хотя им все равно легче, их наверняка прессовать не будут.

— До сих пор я не верю, что увижу наших обидчиков на скамье подсудимых, — замечает Светлана. — Проходя мимо райотдела милиции, и сейчас ноги от страха подкашиваются. Когда после трех суток задержания вышла с кровоточащим разбитым затылком, куда, думаете, направилась? Прямиком в прокуратуру. Жалуюсь, что провода с током к ушам — это же невозможно терпеть! А мне в ответ: "Не верим мы вам, женщина. От тока у вас уши почернели и отпали бы, а они на месте, посмотрите. У меня-то на месте, но где были глаза и уши тех правоохранителей, в чьи двери я почти год стучалась? Нам не поверили бы до сих пор, если б настоящих бандитов не поймали. Останься они на свободе, где мой муж был бы сейчас?! Почему судьба законопослушных граждан ставится в зависимость от каких-то случайностей? Разве предстоящий суд над милиционерами даст ответ на этот вопрос?

(“Факты и комментарии”, 2 февраля 2005 г.)

***

PS. У зв’язку з вищенаведеною публікацією голова Комітету з питань прав людини, національніх меншин і міжнаціональних відносин Г.Й. Удовенко направив листа №06-23/14-260 (55220) від 8 березня 2005 р. Міністру внутрішніх справ України Луценку Ю.В. (ХПГ).




Моя міліція мене не береже, Або як у Пологівському районі Запоріжжя судять людину, котра поскаржилася на дії міліції

Прізвище Людмили Марченко з селища Куйбишеве вже фігурувало на сторінках “Сільських вістей”. Народний депутат України Іван Бокий згадував його торік на слуханнях у Верховній Раді, де народні обранці оцінювали роботу правоохоронної системи.
Історія з Людмилою Василівною Марченко та її рідною сестрою Антоніною Василівною Корсун банальна. 4 жовтня 2003 року у них стався сусідський конфлікт із начальником місцевої пожежної охорони, який, не попередивши про проведення земляних робіт, перекопав в’їзд до їхнього подвір’я. Однак, не в цих сусідських стосунках та їх напрузі суть. А в тому, що пожежний начальник викликав “у зону конфлікту” наряд міліції. Скоріш за все, для того, щоб підкреслити свій зовсім не рядовий статус у районі.
Десь у великому місті, де люди одне про одного мало що або й нічого не знають, ця історія, мабуть, не мала б продовження. Тільки не в Куйбишевому, де всі про всіх усе знають. Так от, на виклик прибув наряд під керівництвом міліціонера, з яким Людмила Марченко вже конфліктувала — ще в 1995 році. Молодий на той час міліціонер, одного дня напившись, надто вже явно зарвався: погрожуючи табельною зброєю, змушував дітей віджиматися від землі. Людмила Василівна зробила йому зауваження. Тоді він, знову ж таки погрожуючи пістолетом, змусив її стати перед ним на коліна.
Людмила Марченко приниження не простила, подала скаргу начальникові міліції. І тоді на коліна перед Марченко опустилися родичі міліціонера, які й умовили її “простити молодого й дурного”. Простила. Кримінальну справу проти нього закрили. Однак, на його кар’єрі той факт, безумовно, позначився.
І ось тепер Людмила Марченко опинилася в його руках, і це завершилося погано. Сама Людмила Василівна відбулася “легкими тілесними ушкодженнями”. А от з її сестрою Антоніною Василівною обійшлися крутіше — у неї ушкодження “середньої тяжкості” й друга група інвалідності. Живописати наругу над жінками та їхнім батьком, який також отримав “легкі тілесні ушкодження”, можна довго. Та найстрашніше в іншому: в порушенні кримінальної справи проти знахабнілих правоохоронців помічник Пологівського районного прокурора О. Бургела відмовляє — “за відсутністю в їхніх діях складу злочину”. А помічник прокурора Бердянська В. Сушко відмовляє в порушенні кримінальної справи проти міліціонера, який опісля приходив до Антоніни Василівни додому й при свідках, погрожуючи зброєю (!), вимагав, щоб “забрала з прокуратури свою заяву з приводу протиправних дій міліції”. Сам факт погроз прокурор не заперечує, однак “не вбачає” в них нічого протиправного.
От і вариться ця каша понад півтора року.
Уже це, як кажуть, не лізе ні в які ворота. Більше того, прокурор Пологівського району подає 27 грудня 2004 року до місцевого суду справу, якою Людмила Василівна Марченко звинувачується в “умисному супротиві працівникові міліції при виконанні ним службових обов’язків” та “нанесенні йому легких тілесних ушкоджень”. Буцімто подряпала тому міліціонерові щоку. І от тепер жінку хочуть у будь-який спосіб засудити. Невже це станеться?

(“Сільські вісті”, №25, 3 березня 2005 р.)



Ужгородських міліціонерів звинувачують у побитті сп’янілого водія

До УМВС України в Закарпатській області з прокуратури міста Ужгорода надійшла інформація про порушення кримінальної справи за ознаками злочину, передбаченого ч.2 ст.365 КК України (перевищення влади або службових повноважень) відносно двох інспекторів ДПС відділення ДАІ Ужгородського міськвідділу внутрішніх справ.
Міліціонери звинувачуються в тому, що увечері 3 січня побили місцевого жителя, затриманого за керування автомашиною в стані алкогольного сп’яніння.

(“Репортер”, м. Ужгород, 05.03.05, 10:03)



Если раньше судебная тяжба с прессой затевалась, чтобы закрыть издание, то теперь просто потому, что нападение – это лучшая защита или, во всяком случае, возможность под медиа-шумок переложить проблемы с больной головы на здоровую

Для тех, кто еще не в курсе: месяц назад информационное агенство “Обозреватель” опубликовало статью Олега Ельцова “Похитить. Пытать. “Срубить выкуп”. Она рассказывала о похищении Дзержинской налоговой милицией г. Харьков двух луганских предпринимателей — Дмитрия Довганя и Владимира Лосиевского. Бизнесменов обвинили в уклонении от уплаты налогов и переправили в Харьковскую областную прокуратуру. Здесь, утверждали луганчане, показания из них выбивали пытками. Налоговая милиция принялась активно защищать честь и достоинство своих сотрудников. Она подала иск в суд на харьковскую газету “Пятница”, которая перепечатала статью Ельцова с сокращениями.
О таком развитии событий редакция “Пятницы” узнала из выпуска новостей АТН, и только спустя несколько дней мы получили официальное уведомление. Любопытно, прежде было на теле- и радиопросторах Харьковщины, чтоб одно средство массовой информации узнавало о поданном на него иске в суд от другого СМИ? Если нет, то теперь создан скандальный прецедент. Второй вопрос: с каких таких коврижек закрытая структура, которая обычно строго дозирует “сливаемую” прессе информацию, вдруг раструбила о деле, связанном со столь щекотливыми обстоятельствами? Став непосредственным участником событий, “Пятница” объявила о начале собственного расследования и пригласила принять в нем участие всех, кому было что-либо известно о деле луганских бизнесменов.
Первыми отозвались из Луганска фигурировавшие в статье бизнесмены Дмитрий Довгань и Владимир Лосиевский: “Все изложенное в статье – правда. Если они считали, что мы виноваты, что мы преступным путем уходили от уплаты налогов, то надо было вести расследование по закону. Но вместо этого нас пытали и били. Что касается подтверждений факта пыток, на сей счет есть данные медицинских исследований, проведенных в Луганске и Киеве”.
После своего освобождения предприниматели подали жалобу на харьковских правоохранителей. Рассказывает защитник луганчан Виктор Щуров: “Но поначалу у нас сложилось впечатление, что объективное расследование не допустят ни при каких обстоятельствах. Жаловаться на прокуратуру в прокуратуру – это нонсенс. Нашу жалобу Генпрокуратура переправила на рассмотрение опять же в Харьков. Но потом вышла статья. Более действенной оказалась скорее даже ваша перепечатка, потому что газета местная. Против следователей возбудили уголовное дело по ст.365 УК, часть 2 “Превышение власти или служебных полномочий, сопровождающееся насилием”. Но и теперь на допросы потерпевших никто не вызывал, судмедэкпертиза откладывалась, – ждали, видимо, пока следы исчезнут. Впрочем, на теле у Димы после ожогов током ТАКИЕ отметины!”
Как сообщил Виктор Щуров, следователи прокуратуры со своей стороны подали иск в суд о признании уголовного дела против них недействительным. “Мы убеждены, что это сделано для того, чтобы оттянуть время и уйти от ответственности. Спасибо, конечно, публикациям, но ведь газета не может каждый раз подталкивать следствие: вы напишете — они что-то сделают. Не напишете — расследование снова застопорится. Знаете, сколько сейчас людей в прокуратуре ожидает приема у следователей Киевской прокуратуры? Они, как и мы, не верят в объективность харьковских правоохранителей! Мы тоже добиваемся передачи дела независимым следователям из Луганска или Киева”.
Вскоре луганчане дали интервью АТН и радио “Новая волна”, и уже на следующий день их вызвали в Харьковскую прокуратуру для дачи показаний по делу о превышении служебных полномочий ее же следователями, и была проведена судмедэкспертиза. “Они уже понимают силу прессы и сделают все, чтобы этим делом СМИ дальше не занимались”, – считает защитник Щуров.
“Они, что, подали на вас в суд? – удивился в разговоре с “Пятницей” автор опубликованного в “Обозревателе” материала Олег Ельцов. – Все свидетельства записаны на кассете, это никоим образом нельзя опровергнуть. Есть заключения врачей, Дмитрий лечится до сих пор. Ко мне лично никаких претензий не было и быть не может. Подав же в суд на газету, они повели себя просто безграмотно. Люди мечутся, – скорее всего, им грозит увольнение из органов, и они пытаются обелить себя всеми известными способами”.
Относительно иска высказался и адвокат коллегии харьковских адвокатов Владимир Олевский: “Вы сделали перепечатку и этим не сказали ничего нового. Что касается того, что на вас подали иск в суд, можно говорить, что это неверно. Потому что это была просто перепечатка. Если же данный иск существует, то он обречен на провал”.
Если профессиональные юристы и искушенные в криминальной тематике “акулы пера” оценивают иск к “Пятнице” как заведомо проигрышный, то чего же добиваются налоговики? Это мы выясняли у начальника областной налоговой милиции Александра Хольченкова: “Налоговая расследует уголовное дело, по нему задержано 62 млн грн – это НДС, который должно было возвратить государство из бюджета. По делу уже есть задержанные, они дают показания. Те, о ком идет речь в статье, были у меня, мы их приглашали. Да, они действительно доставлялись сюда, действительно проводились следственные действия. Остальное – вымысел! Проводили проверку Генпрокуратура, областная прокуратура, отдел по борьбе с коррупцией. Заключений о нарушениях нет. Также я не располагаю сведениями об уголовном деле против следователей. В резонансе, которое получило дело луганчан, имеется один положительный момент: задержан организатор группы. Он в СИЗО и уже дал показания. А на “Пятницу” подали в суд потому, что информационное агенство “Обозреватель” не является средством массовой информации. Теперь по решению нашего суда “Пятница” может судиться с “Обозревателем”. Если сочтет нужным...”
Словом, люди в погонах были уверены в выигрыше при каких угодно раскладах: кому суд пойдет навстречу, какой-то газете или налоговикам? Много лет украинские масс-медиа только и занимаются тем, что пересказывают озвученные на пресс-конференциях проценты и отфильтрованные центрами общественных связей факты. Но поверивший в грядущие перемены народ повалил к независимой прессе! После объявления в СМИ об иске против “Пятницы” число обращений к нам увеличилось во много раз. Причем каждый со своей историей, и почти в каждой из них своя “бомба”. Скорее всего, продолжение последует

(“Пятница”, г. Харьков, №10, 3 марта 2005 г.)



"Моего сына хотят сгноить в психушке"

Здравствуйте, уважаемая редакция!

Обращаюсь к вам с жалобой на работников прокуратуры г. Геническа, Херсонской области. Я пенсионерка и у меня есть сын — инвалид II группы — Миргород Александр Викторович, 1965 г. р. Служил он на Дальнем Востоке, а когда вернулся из армии, у него иногда начинала болеть голова. Когда я спрашивала, почему это она у тебя болит, он говорил, что его в армии били по голове.

Потом он поехал в Херсон, поступил в училище на телемастера, отлично его закончил и уехал в Запорожье работать на заводе, где делают магнитофоны. Не прошло и года, как он попал в психиатрическую больницу в Запорожье, а когда я приехала туда, сын рассказал, что все забывает и плохо соображает. Я его забрала домой. С тех пор прошло немало времени, и теперь он вновь нуждается в лечении. Пенсию долго не назначали, и только третий год как стали выплачивать.

А в прошлом году у нас случилась беда. 1 февраля 2004 года рано утром соседка подошла к калитке и сказала: "Оля, ночью в полчетвертого приехала из Феодосии ко мне племянница и по дороге ее ограбили — забрали 900 гривен".

У соседки есть сын, и он сказал, что, может быть, ее ограбил мой Саша. Пока я разговаривала с соседкой, во двор вышел мой сын, а соседка позвала свою племянницу, и та сказала, что это не он ее ограбил. Тем временем соседский сын Айдер пошел заявлять в милицию. Приехала милиция и правоохранители сперва пошли к соседям, а потом — к нам. Перевернув все в доме, они забрали Сашины документы, а его самого отвезли в Геническ.

Я объяснила, что сын все время был дома. Мне пообещали, что во всем разберутся, но на пятый день сына отвезли в Херсон и поместили в психушку, а через 1,5 месяца меня и соседскую племянницу вызвали в Геническ в суд.

Меня расспросили о Саше, а пострадавшая из Феодосии так и не приехала. Через месяц нас опять вызвали, первой попросили зайти пострадавшую. Минут через 20 она вышла и ушла, а я ожидала в коридоре, потом зашла сама. Секретарь сказала: "Вы свободны". "А как же мой сын?" — спросила я. Мне ответили, что будет проведена какая-то повторная экспертиза. Потом я еще несколько раз приезжала за решением суда, а судья Бондарь просила не мешать ей работать...

Мой Саша до сих пор находится в Херсоне в психиатрической больнице и говорит мне, что все должно хорошо закончиться, ибо он не преступник. Но вот уже прошел год, как Саша находится в больнице, ни разу не побыл на улице, ни разу не подышал свежим воздухом. За что нам такое наказание? Через 2 месяца Саше исполнится 40 лет, он не был судим, на учете в милиции не состоял. Уважаемая редакция, я не знаю куда обращаться, чтобы моего сына освободили из психушки?..

Ольга Миргород, из пгт Новоалексеевка,

Генического района, Херсонской области

("Правда Украины", 2005.03.10



Умови утримання в місцях позбавлення волі

Психологи допоможуть в’язням

Львівські в’язні та їх рідні відучора мають нагоду отримати психологічну допомогу телефоном чи листуванням, яку їм пропонує міська громадська організація "Світло".
Щодня для в’язнів Дрогобицької виправної колонії та Львівської колонії №30 з 18.00 до 9.00 анонімно та конфіденційно працюватиме "гаряча лінія" довіри за телефоном 63-93-86. Час душевних бесід вибрано невипадково, адже саме вночі людина, позбавлена волі, особливо гостро відчуває психологічний чи фізичний дискомфорт. "У такі години її не можна залишати наодинці зі своїми думками", — вважає керівник організації "Світло" Тарас Кушнір.
Психологи, котрі вестимуть бесіди, обіцяють торкатися безлічі питань, які сьогодні турбують ув’язнених, а це передусім — подолання соціального комплексу людини наркозалежної чи людини ВІЛ-інфікованої. Адже 80 відсотків від загальної кількості ув’язнених у Львівській області є хімічнозалежні — такі дані наводить департамент з виконання покарань.
Статистика також свідчить, що інформаційна ізоляція, брак спілкування людей, які перебувають по той бік колючого дроту, змушують в’язнів на важкий крок. Відтак у Львівській виправній колонії №30 на 1 400 в’язнів траплялося 9 випадків самогубств, — каже психолог Личаківської колонії №30 Орест Ходачок.
Третій проект інформаційно-консультаційних служб стартував лише вчора, а на ранок психологи вже отримали перші два листи від ув’язнених. Листи, в яких молоді люди називають свої життєві цінності: сім’я, любов, віра, добробут, музика, милосердя, — каже психолог Ірина Дунаєвська.

(“Поступ”, м. Львів, 2 березня 2005 р.)



У Катеринівці ув’язнені голодують?

Заяву про відмову від вживання їжі двох засуджених із виправної колонії №46, що у селі Катеринівка Сарненського району, їхній адвокат Сергій Зауткін надіслав у понеділок у десять засобів масової інформації, прокуратуру області та облдержадміністрацію. Вони стверджують, що харчі, якими годують ув’язнених у цій виправній установі, не можна вживати, бо “це є отрута”, а вода не відповідає санітарним нормам, адже іржава. Обурені Віталій С. та Олександр Т. і тим, що у камерах, де вони перебувають, холодно.

Перший заступник начальника управління державного департаменту виконання покарань у Рівенській області Юрій Омельчук сказав кореспонденту “РВ”, що про лист, який надійшов не лише в ЗМІ, він знає. Обидва скаржники перебувають на дільниці посиленого контролю, бо “своєю поведінкою можуть негативно впливати на решту засуджених”.

—  Щоб розпочати голодування, треба написати заяву про це керівництву установи. Від обох засуджених ми їх не отримували, отож жоден із засуджених у Катеринівській колонії на сьогодні не голодує. Якість їжі в установі — нормальна, з опаленням у Катеринівці також немає проблем, бо котельня функціонує на газу. Втім, якщо є скарга, ми її ретельно перевіримо. Туди вирушить заступник начальника з комунально-побутового забезпечення, — пообіцяв Юрій Омельчук.

(“Рівне вечірнє”, №17, 3 березня 2005 р.)

 

Див. також — “Ого”, м. Рівне, № 951, 3 березня 2005 р.




Захворюваність в місцях позбавлення волі

СНІД заховався в тюрмі? Що знають про небезпечну хворобу українські зеки — з’ясовували соціологи


15—35 відсотків засуджених України є ВІЛ-інфікованими. І ця кількість із року в рік зростає. Такі результати дослідження, проведеного громадською організацією “Аналітичний центр “Соціс” спільно з Державним департаментом України із питань виконання покарань. Спонсором опитування став МБФ “Міжнародний Альянс з ВІЛ/СНІД в Україні” в рамках програми “Подолання епідемії ВІЛ/СНІД в Україні”, підтриманої Глобальним фондом iз боротьби зі СНІДом, туберкульозом та малярією.
Дослідження охопило 12 виправних колоній у шести областях України: Одеській, Луганській, Полтавській, Львівській, Житомирській та Тернопільській. Засуджені різних строків позбавлення волі, різного віку та обох статей (усього 1241 респондентів, у т. ч. 1003 чоловіки та 238 жінок віком від 16 до 74 років. — Авт.) самі заповнювали анкети, заклеювали і підписували конверти. На думку організаторів дослідження, це підтвердило об’єктивність отриманої інформації.
Як виявилось, основними джерелами отримання інформації про СНІД для них є спеціальні стенди на території колонії, плакати у медчастині. Хоча здебільшого ув’язнені знають про необхідність використання презервативів, у гуртожитках і камерах їх дістати ніде, а в кімнатах для побачень 64 відсотки з них ними не скористались. Отже, тюрми і колонії надалі залишаються зоною ризику розповсюдження смертельно небезпечного захворювання.

(“Україна молода”, №43, 10.03.2005)



Громадські організації проти катувань

У центрі уваги – права людини

Громадська організація Центр „Доброчин” у м.Чернігові реалізує проект „Спільнота – за відповідальність”. Мета даної ініціативи – поліпшення правової просвіти громадян та підвищення відповідальності працівників правоохоронних органів.

У ході реалізації проекту проводиться дослідження ситуації з дотриманням прав людини працівниками правоохоронних органів у м. Чернігові. До цієї роботи залучені спеціалісти Україно-американського бюро захисту прав людини та Центру „Доброчин”.

Систематизовані та узагальнені причини виявлених порушень у формі аналітичного звіту стануть основою для вироблення пропозицій для керівництва правоохоронних органів не тільки Чернігівщини, але й для Міністерства внутрішніх справ України щодо подолання ситуації з порушеннями прав людини та запобігання таким порушенням у подальшому. Буде видана брошура „Погляд громадської організації на дотримання прав людини працівниками правоохоронних органів” з рекомендаціями провідних правозахисних недержавних організацій України.

У рамках спільних дій відбудуться навчальні семінари для працівників правоохоронних органів та ряд „круглих столів” з керівництвом УМВС України в м. Чернігові та Чернігівській області.

На сьогоднішній день з метою підвищення правових знань громадян Центром видана і розповсюджується інформаційна пам’ятка „Права людини при затриманні, арешті та обшуку”, що містить найважливіші питання, які слід знати при спілкуванні з представниками міліції.

Ця ініціатива реалізується за фінансової підтримки USAID, в рамках програми МГО„ Дім Свободи - Україна”.

(“Наше слово”, м. Мена, Чернігівська обл., 12 березня 2005 р.)




Проти катувань. Електронне видання ХПГ (2003-2005) , 2005, #03