Политические преследования в Украине
27.12.2000
О 26-й годовщине объявления 30 октября Днем политзаключенного в Украине, похоже, не вспомнили. Об этом не сообщило, по моим наблюдениям, ни одно информационное агентство, не написала ни одна газета, не говоря уже об электронных масс-медиа, не было и ни одной публичной акции. Хотя, как хорошо известно, именно украинские узники совести были в числе наиболее активных борцов за статус политзаключенного.
То ли забывчивость эта связана с общей посттоталитарной усталостью, то ли общество стало относиться к политическим репрессиям в СССР как к историческим событиям, произошедшим в чужом государстве, канувшем в Лету, любопытным лишь узким специалистам, но очевидно, что интерес к диссидентам изрядно упал.
А на мой взгляд, зря, потому что украинская действительность дает много оснований для разговора о том, что политические преследования становятся в современной Украине все выразительнее. Об этом свидетельствуют и использование силовых структур для преследования политических оппонентов, и грубое блокирование печати оппозиционных газет “Свобода” и “Информационный бюллетень” (тиражи двух номеров последней изымались из типографии — как утверждает главный редактор, сотрудниками СБУ, и сейчас газета печатается без указания типографии), и отстранение от радиопередачи “Украинская культура вчера и сегодня” журналистки Леси Ворониной только за то, что она дала в эфир без согласования с начальством интервью с Евгеном Сверстюком, в котором Сверстюк критически отзывался о Викторе Медведчуке, бывшем адвокатом по назначению КГБ Василя Стуса в его последнем судебном процессе в 1981 году, а ныне известном политике, первом вице-спикере украинского парламента, и судебный процесс донецкого адвоката Сергея Салова.
Поэтому акции Харьковской правозащитной группы и были связаны с желанием напомнить о Дне политзаключенного и необходимости большего внимания к политическим преследованиям, характер которых существенно изменился. Этому были посвящены публикации в 29-м номере бюллетеня Харьковской правозащитной группы “Права человека”, приуроченные к 30 октября — “Вечный сценарий” (расшифровка радиоинтервью Леси Ворониной с Евгеном Сверстюком) и статья “Через 20 лет” – очерк о харьковских политических процессах 1980-1981 гг. Об этом же шла речь в интервью Е.Захарова харьковской телепрограмме “День за днем”.
На процессе Салова следует остановиться особо (см.также ниже заметку А.Букалова). Накануне выборов 31 октября Салов обнаружил в своем почтовом ящике номер парламентской газеты “Голос Украины”, в котором сообщалось о смерти Леонида Кучмы. Газета была фальшивкой, к ее изготовлению Салов не имел никакого отношения. Он показал номер газеты всего нескольким людям и был арестован: Салова обвинили в нарушении статьи 127 УК Украины “Воспрепятствование избирательному праву”. И вот за это “преступление” Салов был приговорен (в июле!) к пяти годам лишения свободы с отсрочкой приговора на два года, а до этого содержался под стражей в СИЗО. Следует заметить, что адвокат Салова неоднократно просил о замене меры пресечения, и даже представитель обвинения соглашался с этим, но суд был неумолим.
Квалифицировать действия властей в отношении Салова иначе, как политическая репрессия, по-моему, нельзя.
А сколько в Украине прошло уголовных процессов, вызванных политическими мотивами! Словно бы работает формула: “Мы не будем сажать наших политических оппонентов, мы посадим их спонсоров!”. А посадить найдется за что любого, кто занимается бизнесом. Законодательство словно бы нарочно устроено таким образом, что его невозможно не нарушить, и поэтому всякий уязвим и ощущает себя незащищенным. Поэтому властям было так легко, в общем-то, лишить оппозицию поддержки. Но доказать, что уголовное преследование имеет политические корни, как правило, весьма трудно. Тем не менее, ясно одно: политические репрессии будут, если общество с ними смирится и не будет пытаться им противодействовать.
То ли забывчивость эта связана с общей посттоталитарной усталостью, то ли общество стало относиться к политическим репрессиям в СССР как к историческим событиям, произошедшим в чужом государстве, канувшем в Лету, любопытным лишь узким специалистам, но очевидно, что интерес к диссидентам изрядно упал.
А на мой взгляд, зря, потому что украинская действительность дает много оснований для разговора о том, что политические преследования становятся в современной Украине все выразительнее. Об этом свидетельствуют и использование силовых структур для преследования политических оппонентов, и грубое блокирование печати оппозиционных газет “Свобода” и “Информационный бюллетень” (тиражи двух номеров последней изымались из типографии — как утверждает главный редактор, сотрудниками СБУ, и сейчас газета печатается без указания типографии), и отстранение от радиопередачи “Украинская культура вчера и сегодня” журналистки Леси Ворониной только за то, что она дала в эфир без согласования с начальством интервью с Евгеном Сверстюком, в котором Сверстюк критически отзывался о Викторе Медведчуке, бывшем адвокатом по назначению КГБ Василя Стуса в его последнем судебном процессе в 1981 году, а ныне известном политике, первом вице-спикере украинского парламента, и судебный процесс донецкого адвоката Сергея Салова.
Поэтому акции Харьковской правозащитной группы и были связаны с желанием напомнить о Дне политзаключенного и необходимости большего внимания к политическим преследованиям, характер которых существенно изменился. Этому были посвящены публикации в 29-м номере бюллетеня Харьковской правозащитной группы “Права человека”, приуроченные к 30 октября — “Вечный сценарий” (расшифровка радиоинтервью Леси Ворониной с Евгеном Сверстюком) и статья “Через 20 лет” – очерк о харьковских политических процессах 1980-1981 гг. Об этом же шла речь в интервью Е.Захарова харьковской телепрограмме “День за днем”.
На процессе Салова следует остановиться особо (см.также ниже заметку А.Букалова). Накануне выборов 31 октября Салов обнаружил в своем почтовом ящике номер парламентской газеты “Голос Украины”, в котором сообщалось о смерти Леонида Кучмы. Газета была фальшивкой, к ее изготовлению Салов не имел никакого отношения. Он показал номер газеты всего нескольким людям и был арестован: Салова обвинили в нарушении статьи 127 УК Украины “Воспрепятствование избирательному праву”. И вот за это “преступление” Салов был приговорен (в июле!) к пяти годам лишения свободы с отсрочкой приговора на два года, а до этого содержался под стражей в СИЗО. Следует заметить, что адвокат Салова неоднократно просил о замене меры пресечения, и даже представитель обвинения соглашался с этим, но суд был неумолим.
Квалифицировать действия властей в отношении Салова иначе, как политическая репрессия, по-моему, нельзя.
А сколько в Украине прошло уголовных процессов, вызванных политическими мотивами! Словно бы работает формула: “Мы не будем сажать наших политических оппонентов, мы посадим их спонсоров!”. А посадить найдется за что любого, кто занимается бизнесом. Законодательство словно бы нарочно устроено таким образом, что его невозможно не нарушить, и поэтому всякий уязвим и ощущает себя незащищенным. Поэтому властям было так легко, в общем-то, лишить оппозицию поддержки. Но доказать, что уголовное преследование имеет политические корни, как правило, весьма трудно. Тем не менее, ясно одно: политические репрессии будут, если общество с ними смирится и не будет пытаться им противодействовать.