MENU
Гаряча лінія з пошуку зниклих безвісти в Україні
Документування воєнних злочинів в Україні.
Глобальна ініціатива T4P (Трибунал для Путіна) була створена у відповідь на повномасштабну агресію Росії проти України у лютому 2022 року. Учасники ініціативи документують події, у яких є ознаки злочинів згідно з Римським статутом Міжнародного кримінального суду (геноцид, злочини проти людяності, воєнні злочини) в усіх регіонах України

Права человека на Украине

05.03.2010   
Евгений Захаров
Вниманию читателя предлагается ретроспективный обзор ситуации с правами человека на Украине за последние 20 лет.

 

Представить положение с правами человека в независимой Украине в рамках одной статьи – задача не из легких. Естественнее всего было бы рассмотреть законодательство, судебную и административную практику, касающиеся фундаментальных прав и свобод. Однако ввиду желания описать хотя бы элементы динамики взаимоотношений молодого государства и зарождающегося гражданского общества и попытаться найти причины отставания Украины в посттоталитарном пространстве я предпочел поступить иначе. Вниманию читателя предлагается ретроспективный обзор ситуации за последние 20 лет, который я разделил на четыре периода: пора надежд и оживления общества, закончившаяся распадом СССР; годы растерянности, неминуемой бархатной реставрации и привыкания к великим переменам; 10-летняя эпоха Леонида Кучмы – жесткое наступление государства на личность, раздел собственности, укрепление власти олигархических кланов и все большей коррупции, и, одновременно, – усиление оппозиции, все более зримое и содержательное сопротивление растущего общества авторитарной власти, вылившееся в Помаранчевую революцию; и последние пять лет: откат, разложение власти, разочарование общества, кризис, растущие нарушения прав человека, и – новые надежды.

«И пространство вокруг оживает...»

(1987 – август 1991)

До так называемой перестройки о правах человека никто в СССР, кроме диссидентов, всерьез не говорил. Хотя СССР был формально участником пактов ООН 1966 г. и других международных договоров в области прав человека и подписал Хельсинкские соглашения 1975 г., выполнять свои обязательства он не собирался. Советские юристы вплоть до начала 90-х называли права человека «буржуазной выдумкой», а до середины 80-х Всеобщая декларация прав человека, не говоря уже о других документах, была никому не известна, она изымалась при обысках у диссидентов как антисоветский документ, каковым она, по сути, и была. Правозащитники, большинство которых тогда имели чисто интуитивное и часто весьма смутное представление о правах человека и мало пользовались соответствующей терминологией, жестоко карались за публичные проявления своих взглядов. Тем не менее, именно они были нравственной и интеллектуальной опорой интеллигенции. На Украине немногочисленные правозащитники чаще всего примыкали к национально-демократическому движению. Здесь репрессии были особенно жестокими, прежде всего, в отношении тех, кто отстаивал национальные права.

В то же время к середине восьмидесятых все, кто хоть мало-мальски задумывался о положении в стране, понимали, что нужны перемены. Чернобыльская катастрофа ускорила все процессы в обществе. Положение начало кардинально меняться весной 1987 года после массового освобождения узников совести. За мнения сажать перестали, а стали, наоборот, к ним прислушиваться и реализовывать те идеи, за которые ранее репрессировали. Публиковались книги, бывшие ранее «антисоветскими», за распространение и даже за хранение которых давали сроки. Возникла реальная возможность создавать открытые ассоциации, которые были бы свободны от регламентации государства. Появились первые общественно-культурные, экологические, общественно-политические, а со временем и чисто политические общественные структуры. Место «самиздата» заняла независимая печать. Стали проводиться организованные «снизу» публичные действия – собрания, митинги, демонстрации, пикеты. Начавшись в 1987 году в Киеве и Львове, общественное демократическое движение к концу 1989 года охватило практически все города Украины. Его рост стимулировали выборы в Верховный Совет СССР в 1989 г. и в Верховный Совет Украины и местные Советы в 1990 г., в ходе которых удалось провести своих представителей в городах, а на Западной Украине – и в сельской местности. Следует отметить, что основными целями движения были в это время отстаивание национальных прав и освобождение от жесткого регулирования государства самых различных областей общественной жизни, прежде всего средств массовой информации, литературы, искусства и религиозной жизни.

Общественное движение на Украине в 1987-1991 гг. развивалось вполне типично для посттоталитарного пространства, но с некоторым отставанием: к середине 1991 г. оно находилось примерно в таком же состоянии, как в Балтийских странах в середине 1989 г. Кроме того, оно было крайне неравномерным и неоднородным. В западных областях оно было гораздо более массовым и имело выраженную национально-демократическую окраску, с приближением к востоку и югу число приверженцев национальной идеи становилось все меньше. На востоке общественное движение отстаивало общедемократические ценности, ограничивалось крупными городами и было гораздо слабее. Здесь еще до конца 89 года за демонстрацию национального флага давали административные наказания, вплоть до лишения свободы на несколько суток. Все возникшие на рубеже 90-х политические партии были национально-демократическими, возглавлялись бывшими политзаключенными и имели в своих программах тезисы о ненасильственных методах политической борьбы и соблюдении прав человека. В целом демократическое движение того периода было стихийно и неосознанно правозащитным, поскольку способствовало расширению круга свободы украинского общества.

«Все смешалось уже навсегда...»

(сентябрь 1991–1994)

Августовский путч и последовавший за ним распад СССР кардинально изменили ситуацию. Украина стала независимым государством при том, что украинское общество еще не было к этому готово. Обретение независимости сразу выявило различие подходов к решению насущных проблем, различие мировоззрений у общественных активистов, объединенных ранее одной целью – демократизацией общественной жизни, и единым врагом – коммунистическим режимом. Внутренние противоречия раскололи единое прежде движение, раздоры и нарастающее ухудшение социально-экономического положения размыли его ряды и лишили массовой поддержки. И, хотя идеологические рамки отпали, а коммунистическая номенклатура на время притихла и в большей своей части поддержала независимость, демократическое движение не смогло переломить ситуацию. Неготовность общества к переменам, общая дезориентированность, «разруха в головах» у критической массы населения обусловили отсутствие политических и экономических реформ и невозможность быстрого старта демократических преобразований в уже независимой стране. Круг свободы в эти годы не расширился, а во многом даже сузился.

Основной причиной этому была, на наш взгляд, слабость украинской демократии. Коммунизм на Украине не был побежден. Украинское общество, массовыми политическими репрессиями в 30-80-е годы, расколотое на «східняків» и «западенців» и духовно не готовое к независимости, не смогло провести замену политических элит. На Украине не было процесса декоммунизации, как в Польше, Чехии, Венгрии и других посткоммунистических странах: начавшись с запрета компартии, он на этом и закончился. Сохранилась советская административно-командная система со всеми присущими ей внутренними противоречиями, бывшая номенклатура практически полностью сохранила командные позиции во всех ветвях власти. Частично это можно объяснить общей консервативностью украинского общества и тем, что украинцам, с одной стороны, свойственны отстраненность от политики и индивидуализм, а с другой стороны – конформизм, «слухняність». Недаром более 60% избирателей на выборах президента 1 декабря 1991 г. предпочли бывшему политзаключенному Вячеславу Чорноволу бывшего заведующего идеологическим отделом ЦК КПУ Леонида Кравчука, и это при том, что он заявил публично, что ничего не знал об искусственном голоде 1932-1933 г. – соврал, конечно. Спокойный, привычный Кравчук оказался ближе.

О правах человека в эти годы вспоминали нечасто – этим в большой стране были озабочены буквально единицы. Громадное большинство украинских правозащитников еще во второй половине 80-х ушли в политику и занимались теперь строительством государства. Осенью 1991 года вдруг оказалось, что в стране нет правозащитных организаций, т.е. гражданских групп, целью которых было бы не достижение и использование власти, а наблюдение за событиями, сбор, обработка и распространение информации о положении с правами человека, разнообразная помощь гражданам в защите от организованного насилия, осуществляемого государством – консультативная, юридическая, материальная, моральная и т.д., анализ действий различных ветвей власти, организация контроля за ними и противодействие системным нарушениям прав человека. Такие институции нужно было строить с нуля. В эти годы были созданы группы «Международной Амнистии» (которые позже объединились во всеукраинскую ассоциацию), обратились преимущественно к правозащитной тематике Харьковское и Донецкое общества «Мемориал», начали работать Украино-Американское Бюро защиты прав человека, Украинская секция Международного общества прав человека, Украинский медиа-клуб и Фонд защиты свободы слова и информации, Всеукраинский комитет защиты детей и другие организации. Несмотря на большие усилия и отдельные успехи этих правозащитных организаций (активное и плодотворное участие в конституционном процессе, привлечение внимания общества к большому числу смертных казней, защита от уголовного преследования в нескольких вопиющих случаях нарушений прав человека, перевод на украинский язык и распространение основного корпуса международных документов в области прав человека, инициирование преподавания прав человека в школах учителями-энтузиастами и др.), их влияние на события не могло быть существенным.

Подождав немного и оглядевшись, украинская номенклатура увидела, что никто на ее власть всерьез не посягает, и начала обустраивать государство в соответствии со своими целями и интересами – прежде всего обогащением. То, что при этом разрушались целые отрасли экономики, почти никого не смущало. Не встречая почти никакого сопротивления со стороны общества, экспансия номенклатуры, тесно спаянной с бизнесом и государственными органами, становилась все сильнее, зримо подтверждая старое правило: государство делает с людьми все, что они разрешают с собой делать. Молодое, вначале еще вполне лабильное государство, стало постепенно закостеневать во все более неприятном для основной массы людей варианте: оно все больше было занято обслуживанием власти и богатых людей (а это на Украине один и тот же круг) при все более растущем безразличии к судьбе всех остальных и все большей агрессии по отношению к тем, кто высказывает недовольство складывающейся системой отношений.

Впрочем, с точки зрения сегодняшнего дня тот период кажется еще вполне благополучным, недаром эти годы окрестили «розовой» демократией. Действительно, контроль государства над личностью еще не был жестким. В силу инерции перестройки принимались прогрессивные и во многом романтические законы – о свободе совести и религиозных организациях, национальных меньшинствах, печатных СМИ, об информации, о государственной тайне, об обращениях граждан и другие. Шел процесс реабилитации жертв политических репрессий. УТ-1 еще можно было смотреть, а государственные СМИ – читать. Важные проблемы действительно старались обсуждать. Например, было широко организовано обсуждение проекта Конституции Украины в 1993 г.: проект обсуждался во многих аудиториях, изданиях, на ТВ, ему были посвящены специальные сессии местных Советов, и в результате он был отклонен как неудовлетворительный. Независимые издания еще осмеливались проводить журналистские расследования, а нападения на журналистов еще не стали будничным и обычным явлением.

«Бывали хуже времена, но не было подлей...»

(1994–2004)

С избранием Леонида Кучмы Президентом Украины процесс обогащения номенклатуры, создания финансово-олигархических кланов и обнищания широких слоев населения пошел жестче и быстрее. Надежды многих на реформаторскую политику сильного президента-технократа, каковым казался «волкодав Кучма», оказались сплошными иллюзиями. Ставка на сильную исполнительную (президентскую) власть себя не оправдала, правительственные структуры оказались малоподвижными, не поспевающими за быстрым развитием событий. Патернализм дополнился информационным кризисом, прямым диктатом исполнительных структур над обществом, финансовым и экономическим вымогательством бюрократии, которая внутренне не переориентировалась на подчинение себя гражданам. В экономическом плане наше государство, увы, оказалось банкротом, а в культурном выглядело как провинциал. Ценности аппарата бюрократии в целом ряде политических ситуаций оказались слишком сильными, а общественная активность, соответственно, подорванной.

Согласно ст.3 Конституции Украины, принятой 28 июня 1998 г. утверждение и обеспечение прав и свобод человека есть главная обязанность государства. Однако украинское государство оказалось не в состоянии выполнить эту обязанность, прежде всего потому, что оно само явилось источником нарушений прав человека, и поскольку гражданский контроль за деятельностью власти во многих сферах отсутствует или слаб, то нарушения становились все более массовыми и масштабными. Даже беглый анализ изменения ситуации с правами человека на Украине за эти годы дает основания для такой оценки. Постепенно усиливались очень опасные для прав человека взаимосвязанные тенденции.

1. Усиливалось административное давление государства, желание детально регламентировать жизнь в какой-либо сфере (особенно экономической), что существенно ограничивает свободу личности. Люди по-прежнему были беззащитны и зависимы от государственной машины, а те, кто, занимаясь бизнесом, стремился быть экономически независимым, попадал под пресс многочисленных фискальных органов, чьи административные процедуры и методы наказания становились все более изощренными. Последствия же для развития бизнеса были пагубными. Говорить о свободе предпринимательства в данной ситуации было невозможно. В стране как будто нарочно была создана такая налоговая система, что легальный бизнес стал невозможен, и поэтому все были вынуждены нарушать законодательство, а значит, все были уязвимы. Однако карающие органы работали избирательно: репрессировали тех, кто финансово поддерживал оппозицию или пытался быть независимым (как, например, Борис Фельдман, руководитель банка «Славянский») или нарушал негласные правила поведения в сложившейся системе межклановых отношений. Постоянно и грубо нарушалось право собственности, а нарушения права собственности на землю приобрели массовый характер. С усилением политической борьбы между властью и оппозицией соответственно усиливалась репрессивная политика налоговых органов, которые фактически превратились в силовую структуру и в определенной степени стали выполнять ту же роль, что и КГБ в СССР. Власть делала все для того, чтобы был возможен только тесно связанный с нею бизнес, и это еще больше развращало государственный аппарат и усиливало коррупцию.

2. Росли бедность и социальное неравенство. По официальным данным на конец 1999 г. (этот год был наиболее тяжким для украинцев) не менее 30% населения имели доход ниже, черты бедности (т.е. черты малообеспеченности, при которой оказывается государственная социальная помощь, – 73.7 грн., при этом средняя зарплата составляла 155.5 грн., а прожиточный минимум – 220 грн.), а разница в доходах между ними и 5% наиболее состоятельных людей все возрастала, и уже в пять-шесть раз превышала соответствующую разницу в странах Западной Европы и США. Социальные и экономические права, провозглашенные в международных соглашениях и гарантированные нашей Конституцией (включение их в Конституцию – давно осточертевшее советское лукавство!) – право на достаточный уровень жизни, право на социальную защищенность, охрану здоровья и медицинскую помощь и другие – выглядели настоящим издевательством. Нарушения этих прав были наиболее значительными. Государство так и не определило «достаточный уровень питания, одежды и жилья» и потому тем более легко не выполняло взятые на себя обязательства перед стариками, инвалидами, многодетными семьями. Массовая многомесячная задержка выплаты зарплат и пенсий из бюджета, мизерные пособия многодетным семьям, выделение онкологическим больным суммы в 3.7 гривен в год (!) на лекарства, закрытие целых отделений в психиатрических больницах, прекращение выдачи бесплатных лекарств психохроникам (и этот список можно еще длить и длить) – все эти характерные черты управления правительствами Евгения Марчука, Павла Лазаренко и Валерия Пустовойтенко воспринимались массовым сознанием как нарушение права на жизнь, которое у нас понимают не так, как в западных странах, где речь идет о лишении жизни по приговору суда. В первую очередь социальными и экономическими причинами был вызван демографический кризис, ежегодно население страны убывало примерно на 400 тыс. человек.

Правительству Ющенко удалось поломать на короткий период эти тенденции. Изменив условия работы на энергорынке, запретив бартер, правительство добилось такого успешного наполнения бюджета, что в 2000 году доходная часть превысила затратную. Словно по взмаху волшебной палочки стали исчезать долги бюджета по зарплате и пенсиям, пенсии были увеличены, уменьшилась сумма внешнего долга, экономический рост страны стал одним из наиболее динамичных в Восточной Европе. Уровень доходов украинцев начал хоть и очень медленно, но расти. После отставки правительства Ющенко эта позитивная тенденции сохранилась, но существенно замедлилась. По данным Министерства труда и социальной политики на начало 2002 года не менее 25% населения имели доход ниже черты бедности, при этом доход половины из них не превышал 120 грн. в месяц. Из-за плохой наполняемости бюджета снова появились долги по зарплате в бюджетной сфере, а разрекламированная пенсионная реформа оказалась направленной исключительно на бывших чиновников и фактически не уменьшила бремя бедности обычных пенсионеров. Примерно 7 млн. украинцев были вынуждены работать за границей. Уровень доходов тех, кто был активным и хотел работать, хоть и медленно, но рос. Однако рост цен в большой мере сводил на нет рост доходов, и в стране существовала значительная часть населения (по нашим подсчетам приблизительно 22-25%), которая имела доходы на уровне черты бедности или ниже.

3. Политическая борьба постепенно превратилась в подавление оппонентов с использованием любых средств, в частности, при помощи государственных органов, в том числе силовых. Это хорошо продемонстрировали избирательные кампании 1998, 1999, 2002, 2004 гг. и референдум 16 апреля 2000 г. Нарушения политических и гражданских прав были во время выборов и референдума наиболее серьезными за все годы независимости. Беспардонно и настырно навязывая избирателям «правильный выбор», почти не оставляя шансов никому из кандидатов оппозиции на контакты с избирателями через электронные СМИ, не гнушаясь никакими средствами административного давления для обеспечения нужного результата, органы исполнительной власти превратили выборы и референдум в спектакль, не вызывающий никаких чувств, кроме унижения, стыда и протеста.

После победы на выборах 1999 г. президентская команда перешла в наступление, чтобы окончательно подавить оппозицию, игнорируя при этом принципы и нормы права. Вначале был фактически организован переворот в парламенте. Совершенно необоснованно были признаны легитимными действия и решения «парламентского большинства», заседавшего отдельно от парламента в другом помещении. Переизбрав руководство парламента и парламентских комитетов и приняв ряд других решений в отсутствие меньшинства, большинство существенно нарушило общепризнанные международные стандарты парламентской демократии. Следующим шагом, имеющим целью фактически полностью подчинить парламент президенту, стал референдум 16 апреля о конституционных поправках по якобы народной, а на самом деле президентской инициативе. Референдум был грубым нарушением Конституции как в части внесения дополнений в нее и процедурных гарантий народного волеизъявления, так и, прежде всего, ст.3, провозгласившей достоинство человека наивысшей социальной ценностью. Принуждение к голосованию и запугивание носили тотальный и совершенно идиотический характер: от сбора подписей в поддержку референдума врачами у своих пациентов до отбирания портфелей учителями у своих учеников, дабы их родители пришли в школу, чтобы забрать портфели своих чад и проголосовать. А студентам и преподавателям администрация вузов приказала принести справки в доказательство их участия в празднике демократии.

Тем не менее, референдум провалился, у оппозиции и общества в целом хватило сил для противодействия этой национальной авантюре. Однако общество в целом было еще слабым, а власть сильной, желающей контролировать буквально все. Это хорошо продемонстрировали парламентские выборы 2002 г. Задействовав все ресурсы и проиграв, тем не менее, с треском выборы, партия власти сумела за счет запугивания, шантажа, подкупа создать пропрезидентское «большинство» в парламенте и украла победу у блока «Наша Украина». С целью сберечь властные полномочия были навязаны другие проекты реформы Конституции, реализация которых также имела принудительный характер. Оппозиции удавалось сопротивляться этим попыткам удушения конституционализма, однако вопрос об изменениях Конституции оставался открытым.

Дело Гонгадзе и записи майора Мельниченко, действия Комитета «Украина без Кучмы» ускорили процесс противостояния власти и народа и оформление его в политической сфере на институциональном уровне. Это противостояние становилось все более жестким и вылилось в открытую борьбу в избирательной кампании 2004 г.

4. Все более жестокой становилась уголовно-правовая политика. Пытки и жестокое обращение во время дознания и предварительного следствия с целью получения признательных показаний стали обыденным явлением, они чаще всего остаются безнаказанными или, что еще хуже, воспринимаются как норма. Это приводит к увеличению произвола и безнаказанности правоприменительных органов с одной стороны и усилению чувства незащищенности у всех – с другой. Уровень доверия к милиции упал за эти годы до 5-12% (в зависимости от региона). Наша страна стала одним из мировых рекордсменов по числу заключенных на душу населения и по количеству смертных приговоров. Число осужденных выросло со 108,5 тыс. человек (в том числе к лишению свободы – 35%) в 1991 г. до 222,2 тыс. человек (в том числе к лишению свободы – 37,5%) в 1999 г. Все более острой становилась проблема переполненности следственных изоляторов (СИЗО). На начало 1994 г. в СИЗО содержалось 38,9 тыс. человек при норме 11300 мест, а на конец 2000 г. – 46,2 тыс. человек, при том, что число мест увеличилось только на 1800. Несмотря на рекомендации международных организаций сократить сроки пребывания под стражей во время предварительного следствия, они остались прежними, максимальный срок может составить 18 месяцев. Так и не было введено ограничение сроков суммарного содержания под стражей во время следствия, ознакомления с делом и суда. А при том, что суды направляют на дополнительное расследование примерно каждое десятое уголовное дело, нередки случаи, когда обвиняемые годами находятся в СИЗО, будучи невиновными, поскольку приговор по их делу не выносится, а оправдать их или же изменить меру пресечения судья не решается. Кстати, число оправдательных приговоров все эти годы не превышало 0,3%. Условия же содержания под стражей в СИЗО сами по себе являются жестокими и бесчеловечными. Резкое ухудшение экономической ситуации сказалось и на финансировании СИЗО и учреждений исполнения наказаний (УИН) – расходы на питание за эти годы сократились до 8-12 копеек в день на одного заключенного в 1998-1999 гг., а на медицинское обслуживание – до 4-7 копеек. Таким скудным финансированием можно объяснить высокую заболеваемость и смертность в местах лишения свободы. В 1999 г. умерло 3081 заключенных, что почти достигает уровня смертности по стране в целом (14 человек на тысячу), и это при том, что в заключении находятся большей частью молодые трудоспособные люди (почти половина – в возрасте до 30 лет).

Введение нового Уголовного кодекса, судебного контроля за арестами не разгрузило уголовно-исполнительную систему, как ожидалось. Репрессивный характер уголовно-правовой политики сохранился. Количество осужденных, лишенных свободы, уменьшалось очень медленно. Общее число лишенных свободы сохранялось на уровне 190-200 тысяч, условия содержания в СИЗО оставались жестокими. С увеличением финансирования уголовно-исполнительной системы уменьшилась смертность, однако она оставалась высокой. Не решалась адекватно проблема с больными туберкулезом.

В 2000-2004 гг. произошли некоторые изменения к лучшему в проблеме предупреждения пыток. В декабре 2000 года смертная казнь была признана Конституционным судом противоречащей Конституции, вместо нее было введено пожизненное заключение. Пытка определена как отдельный состав преступления в новом Уголовном кодексе. Благодаря принципиальной позиции Министерства обороны и Главной военной прокуратуры, расширению их сотрудничества с правозащитными организациями стало меньше случаев проявления «дедовщины» в армии. Усилиями правозащитных организаций проблема пыток и жестокого обращения стала привлекать гораздо большее внимание средств массовой информации.

5. Все больше усиливалось неуважение к судебной власти и верховенству права в целом. Об этом свидетельствовало постоянное нарушение принципов верховенства права в угоду политической целесообразности, пренебрежение независимостью суда, давление на суды со стороны Администрации Президента и исполнительной власти, крайне плохое финансирование судебной системы, желание навязать обществу мысль, что судебная система – один из наиболее коррумпированных институтов государства. Команда Президента блокировала развитие конституционного законодательства, которое было призвано развить конституционные нормы и установить четкие полномочия исполнительной и законодательной ветвей власти. Так и не были приняты законы о Президенте, о Кабинете министров, о временных специальных и следственных комиссиях Верховной Рады Украины, о регламенте, об органах досудебного следствия и другие. Закон «Про Кабинет министров Украины» Президент Кучма ветировал 8 раз, Закон «О временных специальных и следственных комиссиях Верховной Рады» – 5 раз.

Затраты судебной власти не финансировались даже на 50% от плана. Так, например, по бюджетному коду расходов 1139 (по нему финансировались до 2004 года расходы на оплату труда адвокатов по назначению в уголовных делах, на проезд и проживание потерпевших и свидетелей во время судебного рассмотрения, услуги экспертов во время следствия, расходы на охрану, страховку, оплату профессиональных услуг) в 2001 году апелляционные суды получили 365,1 тыс. грн. (67.5% от предусмотренной бюджетом суммы), в 2002 году – 296.2 тыс. грн. (75% от плана), а местные суды получили в 2001 г. 79.9 тыс. грн. (3.6% от плана), в 2002 г. – 927,9 тис. грн. (41.7% от плана). Эти данные свидетельствуют, что доступ к правосудию, гарантированный статьей 59 Конституции, не был приоритетом для украинского государства. Финансирование судов просто плачевное, и их независимость при таких обстоятельствах просто невозможна. Оплата труда судей также оставляет желать лучшего.

Реформа судебной системы была заторможена. Как сказал председатель Верховного Суда Василий Маляренко на парламентских слушаниях 16 марта 2005 года, она продвигалась «медленно, хаотично и бессистемно – за реформированием следует контрреформирование, стремление пересмотреть предшествующие законодательные решения». Суды присяжных так и не были введены, административные суды, ювенальные суды так и не были созданы. Сроки рассмотрения судебных дел слишком велики, и почти в каждом деле нарушался принцип рассмотрения его на протяжении «разумного срока». Неудачно проведенная «малая судебная реформа», отмена системы кассационных судов и неповоротливость в создании высших судов привели к перегрузке Верховного Суда Украины, особенно его коллегии по гражданским делам. Так, по состоянию на начало 2004 года Верховным Судом не было рассмотрено около 20 тысяч дел, а к концу 2004 года эта цифра увеличилась еще на 10 тысяч дел. Одной из наиболее неотложных проблем было неисполнение судебных решений, что является нарушением права на справедливый суд.

Следует заметить, что люди стали гораздо чаще обращаться в суд. За 10 лет количество гражданских исков увеличилось более чем в 2.5 раза, при этом количество жалоб на неправомерные действия (или бездеятельность) органов государственной власти и должностных лиц выросла в 50 раз. Все более явно суды стремятся быть независимыми. Было принято немало решений в резонансных делах, которые шли вразрез с желаниями исполнительной власти, это вызывало приступы раздражения у высших должностных лиц государства. О зависимости судов от исполнительной власти и фактах вмешательства в их деятельность неоднократно говорили бывший Председатель Верховного Суда Виталий Бойко, его заместители, председатель Верховного Суда Василий Маляренко, судьи Верховного Суда.

6. Все более тотальной становилась слежка силовых служб государства за гражданами, что проявлялось наиболее в массовых нарушениях права на приватность коммуникаций. Прослушивание телефонов, мобильных телефонов, контроль электронной почты и других коммуникаций приобрело колоссальные масштабы. Поскольку эти оперативно-розыскные действия (ОРД) являются неконтролируемыми, невозможно оценить масштабы незаконного, то есть несанкционированного, снятия информации с каналов связи, о чем делались многочисленные заявления политиками и журналистами. Однако масштабы даже законных действий поражают. Как публично заявил один из судей Верховного суда, в 2002 году апелляционными судами было дано 40 тысяч санкций на снятие информации с каналов связи. Это очень много, если сравнивать эту цифру с количеством санкций, которые даются в схожих по населению странах – Франции, Великобритании и других, где количество санкций не всегда переваливает за тысячу в год. Если предположить, что одна санкция охватывает коммуникации примерно 100 человек, то в 2002 году контролировались коммуникации примерно 4 млн. украинцев. Эффективность этих ОРД чрезвычайно мала. По закону об ОРД такие меры возможны, только когда речь идет о тяжких или особо тяжких преступлениях. Если сравнить количество санкций с количеством осужденных за тяжкие и особо тяжкие преступления, то можно увидеть, что эффективность оперативно-розыскной деятельности не превышает 10%.

Активно внедрялась система мониторинга сообщений и действий украинцев в сети Интернет. Еще в феврале 2001 года СБУ признало, что осуществляет мониторинг информации, которая передается или получается с использованием систем и средств связи. В Приказе Госкомсвязи № 122 от 17 июня 2002 года было указано, что обслуживать органы государственной власти могут исключительно Інтернет-провайдеры, которые установили государственную систему мониторинга и получили соответствующий сертификат. При этом провайдеры были обязаны приобрести эту систему у государства за собственные средства. Никаких правовых оснований этот приказ не имел. Понимая, что необходимо легализовать мониторинг, СБУ подготовила и в августе 2003 года внесла в парламент законопроект № 4042 «О мониторинге телекоммуникаций», в котором фактически закрепляла функционирование существующей системы и технические требования к ней. В этом законопроекте мониторинг подавался как разновидность снятия информации с каналов связи в соответствии с законом об ОРД. Однако в части гарантий против злоупотреблений этот законопроект был еще хуже, чем закон об ОРД. Правозащитным организациям удалось заблокировать принятие этого законопроекта. Однако мониторинг проводится и при отсутствии закона.

7. Все серьезнее нарушалось право на защиту персональных данных – еще одно следствие желания государства знать как можно больше о своих гражданах. Отмена прописки поставила задачу создания системы регистрации физических лиц. Основные решения государства, принятые в этой сфере, к сожалению, имели целью создание эффективного механизма слежки за частной жизнью украинцев. Долгие дискуссии на тему, какой государственный орган должен проводить регистрацию физических лиц, МВД или Министерство юстиции, или отдельный специально созданный орган, какими должны быть реестры, как должна быть обеспечена защита персональных данных – закончились неожиданно принятием 30 апреля 2004 года Указа Президента № 500. Указ определял, что регистрацию должно осуществлять МВД на базе Единой державной автоматизированной паспортной системы (ЕДАПС), которая разрабатывалась, начиная с 1996 года, и что введение в действие Единого реестра физических лиц должно быть ускорено. Соответствующей реакции оппозиции на этот Указ, который нарушал сразу несколько статей Конституции и отбрасывал ряд существующих законопроектов, не было. Фактически такое решение проблемы регистрации физических лиц означало введение единого многоцелевого идентификационного кода лица, что приведет к возможности объединения всех баз данных, где содержится информация о лице. В целом успех этих планов будет означать превращение Украины в полицейское государство. Закон о создании единого реестра так и не был принят.

8. Все более нарушалась свобода слова. Контроль над масс-медиа становился все более жестким и беспардонным, особенно над электронными СМИ. Практически исчезли независимые информационно-аналитические программы. Возможность журналистов свободно высказываться напрямую зависела от политических взглядов, интересов и возможностей собственника канала, той финансово-политической группы, которая его содержала. В каждом СМИ были разрешенные темы для критики и области, которые нельзя затрагивать. Поскольку все финансово-политические группы зависели от Президента, то он должен быть вне критики. Это неписаное правило нарушалось в периоды обострения политической борьбы между Президентом и парламентом, между Президентом и оппозицией (издания, контролируемые Павлом Лазаренко, Евгением Марчуком, Александром Морозом) во время парламентских и президентских выборов. Однако высказывать откровенно оппозиционное мнение стало очень трудно: исполнительная власть постепенно выработала обширный арсенал средств, заставляющих оппозиционеров умолкнуть. С течением времени он становился все богаче и разнообразнее: закрытие СМИ (административным решением в случае газеты «Правда Украины», лишение лицензии, перераспределение частот), ужесточение правил регистрации, бесчисленные проверки различных контролирующих органов – КРУ (чьи проверки, вообще говоря, незаконны в отношении негосударственных структур), налоговой администрации, пожарных и других (причем объектом проверки являлись не только СМИ, а и те бизнес-структуры, которые их финансировали), блокирование счетов в банке, отказ типографий печатать тиражи и даже изъятие готовых тиражей, отказ «Укрпечати» в распространении изданий, запугивание и даже избиения журналистов. После парламентских выборов 1998 г. для преследования оппозиционных изданий стала использоваться Служба безопасности. Одним из мощных и распространенных инструментов для давления стали также судебные иски правительственных чиновников о защите чести и достоинства с несуразно огромными суммами возмещения морального ущерба. К сожалению, суды чаще удовлетворяли иски, что иногда приводило к разорению газеты. Так, газета «Всеукраинские Ведомости» перестала выходить после удовлетворения вздорного иска о защите чести и достоинства с огромной суммой возмещения морального вреда – 3.5 млн. гривен. Чтобы заткнуть рот критикам, наряду с гражданскими исками о защите чести и достоинства использовалось также уголовное преследование за клевету. По данным Министерства юстиции, в 1998-2000 гг. и первые 6 месяцев 2001 г. 372 человека были осуждены за клевету, в том числе восемь человек было лишено свободы.

В 2000-2001 гг. круг свободы слова и печати несколько расширился. Открытие в 2000 году немалого (для Украины) количества сайтов новостей, таких, как korrespondent.net, FORUM, «Украинская правда», «Майдан» и других в значительной мере оживило информационное пространство Украины. Сетевые издания оттянули немалое количество опытных журналистов из печатных СМИ. Многие опробованные властью средства контроля тут не срабатывали. Кроме того, журналисты сразу воспользовались кассетным скандалом, расширили круг рассматриваемых тем и сделали обсуждение гораздо более острым. Однако говорить о существенном расширении свободы СМИ оснований не было. Независимой журналистики в стране, как и раньше, практически не существовало, журналисты все так же были вынуждены находиться в границах, обусловленных собственниками СМИ. К успехам (они были достигнуты во многом благодаря успехам правозащитных организаций) стоит отнести исключение клеветы и оскорбления из нового Уголовного кодекса и принятие 25 мая 2001 года Пленумом Верховного Суда прогрессивного постановления «О судебной практике в делах по возмещению морального (неимущественного) вреда», в котором Верховный Суд Украины настойчиво рекомендовал судам использовать Европейскую конвенцию защиты прав человека и основных свобод. В 2000-2004 гг. было много прецедентов использования статьи 10 Конвенции судами Украины в делах об исках против СМИ, где отказ в иске аргументировался позицией Европейского суда по правам человека. В целом можно сказать, что иски к журналистам о защите чести и достоинства стали гораздо чаще разрешаться в пользу ответчиков, если журналисты были добросовестными. Так, например, все известные иски против СМИ о защите чести и достоинства, поданные генералами МВД, были ими проиграны.

В середине 2002 года началось новое наступление на свободу СМИ, прежде всего, электронных, где использование «темников» сделало все новостные программы похожими и однообразными. Печатные СМИ также стали менее интересными. Очевидным было желание власти взять под свой контроль и Интернет, однако украинское Интернет-сообщество сопротивлялось этим планам.

9. Все шире становилось засекречивание и ограничение доступа к официальной информации, которое мотивировалось защитой информационной безопасности государства (а это понятие никаким законом не определено). Прогрессивные законы, регулирующие доступ к информации, были фактически сведены на нет подзаконными актами и незаконной практикой широкого использования незаконных грифов ограничения доступа к информации. В частности, это такие грифы, как «Опубликованию не подлежит» (использовался Президентом), «Для служебного пользования» и «Не для печати» (использовались Кабинетом министров и другими ведомствами). По нашим наблюдениям, число документов с этими грифами резко увеличивалось в период избирательных кампаний 1998, 1999 гг. и проведения референдума в 2000 г. Число документов с грифом «Опубликованию не подлежит» доходило до 10% от общего их количества. Обращает на себя внимание также то, что именно Президент Украины засекречивал значительно большее количество документов, чем Кабинет министров или любое другое ведомство. Указанные грифы секретности не определены законом, а порядок работы с документами с этими грифами или вообще не определен никаким нормативным актом, либо, в случае ДСП, фактически закрывает доступ к документам с этим грифом. Существенно расширился также объем информации, относящейся к государственной тайне, «Свод сведений, составляющих государственную тайну» был вначале опубликован (в 1995 г.), а затем засекречен. Все указанные факты являются грубым нарушением украинского и международного информационного законодательства. Что же касается открытой информации, то и ее ведомства предоставляли крайне неохотно. В ответ на информационные запросы часто приходили отписки, а часто вообще не было никакого ответа. В 2000-2004 гг. ситуация с доступом к информации стала несколько лучше. В 2000 году у всех органов исполнительной власти появились собственные сайты, появился также доступ к законопроектам. По настоянию правозащитников Служба безопасности рассекретила в марте 2001 года «Свод сведений, составляющих государственную тайну». В целом доступ к информации, которая находится в распоряжении государственных органов, оставался серьезной проблемой. Принятые 11 мая 2004 г. изменения к законам об информации и печатных СМИ существенно сузили объем права на информацию: теперь было разрешено работать только с информацией, открытой по режиму доступа. При этом за распространение информации с грифом «Для служебного пользования» (ДСП) предусматривалась административная ответственность, а какая именно информация классифицировалась как сведения с грифом ДСП, было неизвестно. Фактически это означало введение цензуры.

Следует заметить, что некоторые нарушения прав человека из перечисленных выше были предметом особой заботы правозащитных организаций, поскольку они серьезны и опасны, означают наступление власти на свободу народа и несут угрозу реставрации тоталитаризма. К таким нарушениям следует отнести политические преследования, соединенные с насилием и/или обвинением в совершении уголовно наказуемых деяний; насильственные исчезновения; использование силовых структур, в частности, службы безопасности, в политических целях; лишение свободы журналистов в связи с выполнением ими профессиональных обязанностей; использование такого института наказания как смертная казнь; бедность работающих людей; нарушение прав меньшинств, соединенное с насилием и другие. Увы, из перечисленного к Украине не имеет отношения в рассматриваемый период только последнее. С правами меньшинств ситуация в целом была относительно благополучной, так же, как и с некоторыми другими правами и свободами – свободой мысли, совести и религии, свободой ассоциаций, свободой передвижения, правом на уважение семейной жизни, равенством в правах мужчин и женщин. Более того, можно, пожалуй, утверждать, что права меньшинств у нас соблюдаются лучше, чем в иных посттоталитарных странах.

Нельзя не видеть, что у нас продолжала действовать политика двойных стандартов в отношении прав человека. И все-таки наличие международных обязательств в этой области стимулировало изменение законодательства и создавало пространство для взаимодействия правозащитных организаций с государством. Участие последних в комментировании периодических докладов о выполнении конвенций ООН (Украина является участником 16 из 25 международных соглашений ООН о правах человека) имело немалое значение для привлечения внимания общества к рассматриваемым проблемам. С ноября 1995 г. Украина стала членом Совета Европы и, впоследствии, участником ряда европейских конвенций по правам человека, украинцы получили право обращения в Европейский суд по правам человека в случае нарушения их гражданских и политических прав и стали осваивать эти новые возможности. Количество обращений в Европейский суд постепенно росло, они становились все более качественными. Результатом этого стало принятие Судом 78 решений по приемлемости и 22 решений по сути (по состоянию на 1 января 2005 г.), впоследствии решений Суда было гораздо больше, что постепенно стало влиять на правовую систему.

В нашей стране украинскую конституцию считают одной из лучших в Европе. С этим трудно согласиться. На наш взгляд, Украина еще не доросла до органического конституционализма, и второй раздел конституции, посвященный правам и свободам, хорошо это иллюстрирует. Так, формулировки прав и свобод практически полностью переписаны из пактов ООН 1966 года и Европейской конвенции прав человека и основных свобод. Но, на наш взгляд, включение в конституцию социальных и экономических прав и иных пустопорожних социальных гарантий – ошибка авторов конституции. Эти права не могут быть выполнены государством и не могут быть нормами прямого действия. Конституция грешит также большим числом ограничений гражданских и политических прав. Все последующие после ее принятия годы ясно показали, что такие ограничения, как «моральность населения», «защита репутации», «в интересах общественного порядка» определяются не законом, а живой властью. В этом проявляется презумпция патернализма государства: чиновники лучше граждан понимают, что морально, а что нет, что на пользу общественному порядку, а что нет. Общие ограничения и специальные ограничения, приведенные в дополнение декларированному праву, могут свести на нет почти все права и свободы. Поэтому прямое действие этих конституционных норм очень сомнительно. Например, массовый характер имели нарушения свободы мирных собраний, которую гарантирует статья 39 Конституции. Кроме того, Конституция не предполагает обращения в Конституционный Суд (КС) обычных судов, не говоря уже о гражданах. Граждане могут обратиться в КС только с просьбой о толковании конституционных норм и только в случаях различного применения этих норм административными органами. Из десятков тысяч заявлений граждан о толковании норм Конституции КС рассмотрел всего несколько заявлений. Иными словами, конституционная система защиты прав человека фактически не работала, а КС был только лишь арбитром между различными ветвями власти. Правда, он оказался гораздо лучшим арбитром, чем можно было ожидать, поскольку стремился быть независимым, несмотря на давление, оказываемое исполнительной властью, однако позже его решения больше разочаровывали.

Возникали в эти годы и новые правозащитные организации, к концу 2004 г. их было около двухсот, из них эффективно работающих – не более десятка. Тем не менее, результаты работы даже такого крайне малого числа правозащитных организаций впечатляли. На их счету сотни выигранных дел в судах, подготовка независимых отчетов о выполнении Украиной своих международных обязательств, лоббирование изменений в ряде законов, публикация и распространение литературы по гражданскому образованию и правам человека, расширение числа факультативных курсов по правам человека в школах и вузах, проведение просветительских семинаров для различных профессиональных и социальных групп и многие другие успешные акции. Однако эти положительные примеры успешной правозащитной активности терялись в огромном массиве нарушений прав человека.

В 2004 году все перечисленные выше тенденции нарушений прав человека обострились еще больше и в полной мере проявились во время избирательной кампании. Она проходила под знаком противостояния силы власти и силы народа, который нашел в себе мужество противостоять агрессивному давлению, фальсификациям выборов и перебороть власть. Причины этой победы – выход на арену активных действий двух небитых поколений, лишенных комплекса неполноценности и имеющих модерное мироощущение, усиление малого и среднего бизнеса, открытость страны, массовые поездки украинцев за границу, растущая зрелость массового сознания и готовность к переменам, усиление гражданского общества и, в частности, правозащиты. Молодежные движения 2004 года были подсознательно (а для определенной части молодежи – и сознательно) правозащитными, это была, так сказать правозащита в нападении, что выявилось даже на семантическом уровне – в лозунге «Свободу не остановить!» (в оригинале «Свободу не спинити!»).

Как сказал Вацлав Гавел, президентские выборы в Украине означали похороны остатков украинского посткоммунизма. Колокол, звучавший на столичной площади Независимости, был именно по нему. Развитие событий в эпоху Кучмы еще раз подтвердило, что политический режим, который нарушает права человека все больше и больше, обречен на поражение. Однако, как показало развитие событий в 2004-2009 гг., похороны оказались чисто символическими.

«Все будет завтра... Продержись!»

(2005 – 2009)

В 2005 году можно было наблюдать значительное улучшение соблюдения прав и свобод. Следствием уменьшения давления государства на человека стало улучшение ситуации с теми правами и свободами, в реализацию которых государство не должно самовольно вмешиваться, – свободой слова, свободой ассоциаций, правом на свободные выборы, свободой предпринимательства и т.п. В результате действий правозащитников прекратилась практика использования незаконных грифов ограничения доступа к информации «не для печати» и «опубликованию не подлежит», Министерство юстиции раскрыло значительную часть актов правительства с грифом «не для печати», а Президент – свои акты с грифом «опубликованию не подлежит». Эти документы свидетельствовали о системной коррупции режима Кучмы. Общая атмосфера в стране стала гуманнее.

Однако, как оказалось, этот процесс был связан в большой степени с ослаблением самой власти, которая скорее сделала условный шаг назад в отношениях с гражданами, чем увеличила объем имеющейся свободы. Там, где государство обязано было что-то делать для улучшения ситуации (выполнять так называемые позитивные обязательства, например, обеспечивать надлежащее расследование случаев пыток, доступ к правосудию, исполнение судебных решений и т.п.), ситуация кардинально не могла измениться, поскольку государство в целом было бездеятельным. Положение усугубляла неудачная конституционная реформа, проведенная 8 декабря 2004 года и вступившая в силу с 1 января 2006 г. Она имела крайне негативные последствия, в частности, породила борьбу за полномочия между двумя центрами принятия решений в рамках исполнительной власти – правительством и Президентом, повлекшую за собой серьезные угрозы правам человека.

Усиление политической борьбы в 2006-2007 гг., перешедшее в острый политический кризис, повлекло за собой общее снижение уровня политической свободы в стране, которая постепенно уменьшалась, как шагреневая кожа. Начались притеснения политических прав, в частности, права быть избранным. Фактически этим правом могут воспользоваться только члены политических партий, которые составляют менее 4% избирателей. В демократической стране партийность не может быть обязательным условием для баллотирования. Требование введения императивного мандата, который политики понимают, по сути, как требование железной фракционной дисциплины, также отрицательно влияет на политическую свободу. Наши партии все больше напоминают КПСС. Все политические силы нарушали принципы верховенства права, в частности, грешили давлением на суды. Кризис не давал проводить необходимые реформы – конституционную, судебную, криминальной юстиции, административную и т.д. Борьба политических оппонентов за власть приводила к политизации любого вопроса, когда каждый шаг власти, новый законопроект или кадровое назначение оценивалось только с точки зрения получения преимуществ в политической борьбе. Эта борьба крайне негативно отразилась на управляемости государственного аппарата и привела к усилению незаконных действий местных властей, которые почти не обращали внимания на рекомендации центральной власти. Так, например, харьковские местные власти полностью ликвидировали в 2009 г. городской противотуберкулезный стационар на 675 коек, мотивируя это отсутствием финансирования, и это в условиях жестокой эпидемии туберкулеза! При этом они проигнорировали все рекомендации различных центральных властей о недопустимости таких действий.

Во второй половине 2008 года к политическому кризису добавился полномасштабный экономический кризис, с которым правительству было трудно справиться, в частности, именно вследствие утраты управляемости и невозможности быстро разрабатывать и принимать решения. Экономический кризис больно ударил прежде всего по бедным слоям населения и среднему классу. Бедным стало труднее выживать из-за роста цен и инфляции, увеличения тарифов на коммунальные услуги и отсутствия адекватной государственной социальной защиты, они стали более зависимы от своих работодателей, отношения с которыми иногда напоминают феодальные. Значительно выросла безработица, в частности, скрытая, она в значительной мере коснулась как квалифицированных работников, так и служащих. Падение ВВП стало наибольшим в Европе. И так огромная разница в уровне жизни между богатыми и бедными стала еще больше.

В этих условиях положение с экономическими и социальными правами человека в целом могло только ухудшиться, тем более, что обеспечение и защита прав человека не являлись для власти приоритетом. В 2007-2009 гг. правительство приостановило реализацию экономических и социальных прав в бюджете вопреки решению Конституционного суда относительно запрета приостановления реализации прав ежегодным законом про бюджет. То есть, правительство демонстративно не желает исполнять решения Конституционного суда в отношении защиты социально-экономических прав.

Отдельно вызывает беспокойство рост преступлений, совершенных на почве ненависти. Количество убийств и физических нападений на почве расизма в последние годы существенно выросло. Пока что ни один орган, кроме МВД, не сделал никаких шагов для преодоления проблемы дискриминации, расизма и ксенофобии.

Остается большой проблемой исполнение судебных решений: ежегодно более 70% судебных решений по гражданским делам не выполняется. Ежегодно более 80% решений Европейского суда по правам человека против Украины касается нарушения п.1 статьи 6 Европейской конвенции именно из-за неисполнения судебных решений, в частности о выплате долгов по заработной плате или другим выплатам государственными или другими предприятиями и учреждениями. И государство за пять лет не сделало ничего, чтобы изменить процедуру погашения долгов и выплатить людям заработанные ими деньги.

В 2008 году развернула и усилила свою деятельность Национальная комиссия по вопросам общественной морали. По нашему мнению, ее решения были безосновательным и непропорциональным вмешательством в осуществление свободы выражения взглядов, эти вмешательства не отвечали ни одной неотложной общественной потребности. Вообще, существование отдельного специального органа по защите общественной морали является сомнительным в демократическом обществе. Законодательство о защите общественной морали нуждается в существенных изменениях с целью обеспечения его четкости и предсказуемости.

Наблюдались также намерения политических оппонентов использовать правоохранительные органы как инструменты политической борьбы. Об этом, в частности, свидетельствует абсолютная уверенность высших должностных лиц государства в том, что их коммуникации контролируются – заявления об этом звучали многократно, однако ни один случай не был расследован. Опосредованно это подтверждается существенным увеличением, более чем в 1,5 раза в сравнении с 2005 годом, количества санкций на снятие информации с каналов связи, данных апелляционными судами: 15 тысяч – в 2005 г., более 25 тысяч – в 2008 г. Эти цифры существенно превышают аналогичные данные в европейских странах, где в год выдается более 1000 санкций только во Франции и в Нидерландах. При этом треть санкций в 2008 году получили оперативные подразделения СБУ. Такое усиления слежки силовых структур за гражданами не может не волновать, тем более, что гарантии соблюдения прав на приватность остаются очень слабыми – никакого прогресса в этой сфере не наблюдалось. Наоборот, расширение использования на практике идентификационного налогового номера как универсального идентификационного номера лица, который наперекор законодательству используется во всех операциях, постоянные попытки ввести биометрические данные в новый заграничный и внутренний паспорт и другие незаконные действия грубо нарушают право на приватность.

Стабильно плохой остается ситуация в Государственном департаменте по вопросам исполнения наказаний, тщательно охраняющем свою закрытость и безнаказанность. Это единственный орган государственный власти в Украине, который практически не изменился за годы независимости, остается нереформированным и выглядит сплошным анахронизмом.

Другие правоохранительные органы также нуждаются в реформировании, особенно органы прокуратуры, которые имеют полномочия, вызывающие конфликт интересов и выполняющие не характерные для них функции общего надзора.

Национальная комиссия по укреплению демократии и утверждению верховенства права подготовила прогрессивную Концепцию по реформированию уголовной юстиции. Однако реформировать правоохранительные органы государство не спешит. Даже внесение в парламент многострадального проекта Уголовно-процессуального кодекса, принятие которого существенно содействовало бы изменениям в правоохранительных органах, все откладывается и откладывается, хотя консенсус законодателей уже давно достигнут.

Постоянно наблюдались грубые нарушения права собственности, в частности, незаконные захваты земли или другой собственности вопреки закону, желанию и решениям местных территориальных общин или собственников.

Следует также отметить, что существование политической конкуренции и определенного уровня свободы слова положительно отражается на самосознании общества, которое становится более зрелым и трезвомыслящим. Идиосинкразия украинского общества к авторитарной власти позволяет сохранить политический плюрализм и надежду, что полная победа одной авторитарной политической силы над другими маловероятна. Общество ищет новые возможности для преодоления кризиса и, в частности, для защиты прав человека.

Правозащитные организации становились крепче, они заставили органы власти считаться со своими оценками и предложениями и смогли по некоторым вопросам достичь определенных изменений в лучшую сторону. Сила правозащитных организаций в последние годы стала достаточной, чтобы заставить государство учитывать их позицию, но является далеко не достаточной для изменения общего отношения государства к проблеме прав человека, для того, чтобы приучить государство уважать права человека. Вследствие этого сохраняется общая оценка населением своего положения как незащищенного.

В 2008 году открылся новый этап во взаимоотношениях правозащитных организаций и государства – создание совместно с государством национальных институций, поощряющих и защищающих права человека. Речь идет о создании и деятельности Управления мониторинга прав человека в деятельности МВД. Формирование состава Управления, определение его мандата и основных направлений деятельности, обсуждение проблем прав человека в деятельности МВД – все это происходило в дружественном сотрудничестве руководства нового Управления и правозащитных организаций. Результатом стала динамичная и успешная работа нового государственного учреждения в интересах прав человека. Ее успехи несомненны и обеспечивают определенный прогресс МВД в обеспечении прав человека. Конечно, это не может кардинально решить проблемы, которые являются наиболее сложными в сфере прав человека – самовольные задержания и аресты, незаконное насилие, направленное на получение признания в совершении преступления, в том числе пытки и т.д. Здесь необходимы изменения на ментальном уровне, для достижения которых нужны десятилетия, а также проведение системной реформы уголовной юстиции. Однако деятельность нового Департамента уже стала инструментом для выявления этих нарушений, обнародования информации о них, защиты жертв нарушений и изучения условий, которые порождают эти нарушения. Управление мониторинга соблюдения прав человека, общественные советы по вопросам обеспечения прав человека и мобильные группы по мониторингу соблюдения прав человека в МВД образуют новую единую систему ведомственного и гражданского контроля над соблюдением прав человека в деятельности ОВД. Удачной является информационная политика нового учреждения: создан собственный, ежедневно обновляющийся сайт http://umdpl.info, через который сообщается о текущей работе Управления и проблемах прав человека в МВД, с которыми оно столкнулось. Работая меньше года, Департамент подготовил подробный отчет о соблюдении прав человека в деятельности МВД в 2008 г., и сейчас готовит такой же отчет за 2009 г.

Заметим, что по сравнению с новым государственным учреждением по защите прав человека аналитическая и информационная деятельность другой национальной институции по правам человека, которая работает уже 10 лет, – украинского омбудсмана – оставляет желать лучшего. Доклады о состоянии прав человека и основных свобод в Украине, которые омбудсман обязан, в соответствии с законом, готовить и обнародовать ежегодно, редки. В общем, за 10 лет было только четыре годовых доклада и несколько специальных. Сайт омбудсмана обновляется в среднем один-два раза в неделю и не дает достаточной информации о деятельности омбудсмена. Однако следует признать, что омбудсман, благодаря своей настойчивости, имел определенные успехи в конкретных случаях нарушения прав человека.

Опыт деятельности нового подразделения МВД стимулирует создание аналогичных мониторинговых институций по правам человека в других органах власти. Созданию новых национальных государственных учреждений, защищающих и поощряющих права человека, содействует также феномен, который наблюдается в последние 5-7 лет: начали появляться государственные служащие с правозащитным мышлением, и их становится все больше. Характерные черты такого человека: формирование мировоззрения в период перестройки или после приобретения независимости, отсутствие опыта взрослой жизни в советском социуме, приверженность Интернету, знание одного или двух иностранных языков, связь с правами человека по характеру работы. Таких людей можно встретить в Министерстве юстиции, среди помощников депутатов парламента, среди преподавателей учебных заведений МВД и т.д.

Среди положительных процессов 2005-2009 гг., касающихся прав человека, следует также отметить стремления некоторых государственных органов, прежде всего Президента, установить историческую правду о политических репрессиях коммунистического режима, в частности, об искусственном голоде 1932-1933 гг. и о национально-освободительном движении в 40-х годах прошлого века, рассекречивание и публикацию архивных документов о политических репрессиях, значительное улучшение доступа к архиву СБУ.

Подытоживая, мы вынуждены констатировать, что в стране, за небольшими исключениями, отсутствует системная политика, направленная на улучшение положения с правами человека и основными свободами. Старания правозащитных организаций, отдельных подразделений и отдельных государственных служащих МВД и Министерства юстиции, Национальной комиссии по укреплению демократии и утверждению верховенства права дают в результате определенный прогресс, но политический кризис, общее отношение политических сил к правам человека как к чему-то второстепенному и незначительному в сравнении с политической целесообразностью не дает добиться системных изменений в лучшую сторону. Действия государства в области прав человека остаются в целом бессистемными, хаотичными и неэффективными. Неотложной остается реализация ранее утвержденных Концепций реформирования уголовной юстиции, судебной системы, создания системы бесплатной правовой помощи, а также принятие подготовленных законопроектов об общественном телерадиовещании, о свободе информации, об общественных организациях и других. Не менее актуальной задачей является подготовка и принятие новой Конституции взамен устаревшего конституционного текста 1996 года, к тому же безнадежно испорченного неудачным реформированием в декабре 2004 г. Новая модерная Конституция означала бы реальный, а не только символический, конец посткоммунизма в Украине.

Однако украинские политики борются за власть, пренебрегая правами человека и не понимая, какими разрушительными последствиями для государства и украинцев может обернуться эта борьба, забыв исторический опыт ХХ века: игнорирование прав человека рано или поздно ведет политические режимы к сокрушительному поражению.

От редакции: исследование написано для журнала Nowa Ewropa Wschodnia

Опубликовано  01/2010

http://new.org.pl/index.php?select=66

 Поділитися