Дело Пасько-2 началось
12 июля во Владивостоке в военном суде ТОФа был открыт повторный судебный процесс над журналистом Григорием Пасько, которого обвиняют в измене Родине. Обвинение считает, что он шпионил в пользу Японии.
Ровно в десять утра судья Кувшинников в сопровождении двух народных заседателей-прапорщиков из пограничной службы — вошел в зал заседания. Было заявлено несколько ходатайств, в частности, о проведении фоноскопической экспертизы голоса Пасько, а также сделано несколько заявлений, в том числе шведского и белорусского ПЕН-центров, с требованием немедленно прекратить суд над журналистом, выполнявшим свой профессиональный долг.
К удивлению присутствующих, почти все ходатайства были удовлетворены, кроме главного: Пасько потребовал выслушать в качестве свидетеля начальника ВМФ России господина Куроедоева. Но для всех участников суда это было уже из области фантастики. Сам Пасько отказался давать показания, заявив, что он так и не понял, в чем его обвиняют.
И после того, как журналисты, допущенные на предварительную процедуру открытия процесса, были удалены из зала заседания, государственный обвинитель приступил к чтению обвинительного заключения. Вероятно, сей документ, который Пасько отказался получать на руки, впервые видел и прокурор, поскольку многие слова, особенно иностранные, например, "Бетакам", произносил с трудом. Вообще все это напоминало знаменитый роман Катаева, в котором говорящий кот попытался произнести слово "неоколониализм", не смог и — умер.
Уже ровно два года, как Григорий Пасько на свободе, и весь этот виртуальный мир цифр, фамилий, каких-то документов, которые якобы кто-то куда-то передал, все эти эшелоны с отработанным топливом, списанные подлодки, о которых говорил прокурор, вполне могли произвести впечатление на непосвященных.
Очень хочется прокомментировать некоторые моменты обвинительного, совершенно секретного заключения, которое, кстати, висит на многих сайтах интернета. Главное "достоинство" этого документа в том, что ничего нового мы не услышали. Обвинение надеется лишь, перелопатив всю эту кучу мусора, обрушить ее вновь на голову подсудимого. Ну, разве что усилив все государственными экспертизами, которые, конечно же, будут в их пользу — ведомство-то ведь родное, военное.
Все обвинения неконкретны и носят общий характер: когда-то где-то кто-то видел, что Пасько был в офисе "Нэйчкей", говорил с руководством, передал какой-то конверт. Даже из заключения видно, что во все командировки в запретные зоны Пасько ездил с разрешения командования, а зачастую по его заданию. Не указан и не определен ущерб, нанесенный государственной безопасности России, что является основным мотивом для принятия к рассмотрению дела в суде. Согласно же статье 19 международных соглашений Пасько имел право на передачу информации соседнему государству о грозящей экологической катастрофе. Нет никаких конкретных доказательств, что все названные японские журналисты имеют отношение к японским спецслужбам. Их интерес был чисто журналистский — точно так же, как и у Пасько, и не касался секретов, указанных в законе РФ о гостайне.
К тому же все обвинения построены на свидетельских показаниях, а мы знаем, что давались они под давлением.
Эшелон с ядерными отходами был заснят Пасько по заданию командования в связи с необходимостью проинформировать мировую общественность о выполнении Россией соответствующего договора. Все статьи Пасько прошли военную цензуру — даже вопреки закону о СМИ. И так можно продолжать до бесконечности. Общий вывод следующий: журналист Пасько начал работать, согласно закону о СМИ, на новом уровне, придавая гласности такие вещи, которые ранее просто пугали военных. Отсюда и дело. И еще: в ФСБ ТОФа поняли, что такой тип журналиста, как Григорий Пасько, им не нужен. И необходимо было создать прецедент, который показал бы другим журналистам: ребята, мы вам ТАК не дадим работать.
А.Ткаченко, "Новая газета", Владивосток, 16 июля 2001 года
Источник: бюллетень Союза "За химическую Безопасность"
Все бюллетени имеются на сайте: www.index.org.ru/