З легкої руки головного редактора «Киевского телеграфа» Володимира Скачка в українській мові з’явився термін «грантоїди».

Чуть позже Андрей Шевченко обогатил наш лексикон семантически родственным словом «темник». Вот, собственно, истоки дискуссии о свободе слова в Украине, следствием которой, в частности, стало появление в „Главреде” рубрики «Четверта влада» и нашей беседы с Владимиром Скачко (Тарас Друм)

 — Я не вижу, из-за чего сыр-бор между властью и оппозицией». Кампания против так называемых грантоедов в свое время развернулась именно на страницах «Киевского телеграфа» и на сайте «Версии.com». Поясните, пожалуйста, кто такие грантоеды, и за что вы их так не любите?

 — Я бы не говорил о «Версиях» и «Киевском телеграфе». Это, скорее, моя личная позиция. И связана она с тем, во что превратился процесс получения грантов в Украине... Сложился некий союз между распорядителями и получателями грантов, который работает по принципу: чем хуже дела в стране, тем лучше для распорядителей грантов и их получателей. Это некий модифицированный большевизм ленинского толка. Ленин когда-то призвал выступить за поражение собственного правительства в империалистической войне. То есть, за то, чтобы любой ценой сделать все хуже, чтобы подорвать власть, взять ее самому и уже потом «наш новый мир построить». Чем это обернулось с большевиками, и что они потом сделали со страной и с ее народом, ясно всем. Уверен, прекрасно понимают это и грантодатели, и грантоеды, но, тем не менее, продолжают свою деятельность с выгодой для собственного кармана. Одни говорят, что нет демократии, другие на ее развитие дают деньги: и чем меньше «нет демократии», тем больше гранты... Это такой бизнес уже образовался: «наши» хают страну, а «ихние» деньги на это дают. И, повторяю, моя позиция не зависит от того, люблю я или нет гранты. Я сам пользовался грантами. И, наверное, буду ими пользоваться, если это будут гранты, например, на освещение предвыборных кампаний в других странах или проведение учебных семинаров для журналистов. Ради Бога, пусть выдают. Спасибо им за это. Но пусть выдают гранты не на разрушение этой страны, она и так развалена...

 — Если говорить о внутреннем выборе – ругать или поддерживать власть, почему в «Телеграфе» и «Версиях» все статьи, скажем, о Викторе Ющенко резко критические, а в отношении провластных политиков вы обычно более осторожны? Это ваша личная неприязнь к Ющенко или выполнение некоего политического заказа?

 — Первое: мы – издание, основателем и владельцем которого является провластный политик (народный депутат Андрей Деркач. – Т.Д.), что, конечно же, накладывает свой отпечаток на редакционную политику. Второе: мы стараемся все-таки представлять у себя все точки зрения, в том числе, и Ющенко. В нашей рубрике «Гость редакции» побывали практически все оппозиционные политики: Симоненко, Тимошенко, Мороз, Ющенко и практически все его помощники. И все детали интервью мы согласовывали с интервьюируемыми, утверждали окончательный текст, чтобы он был таким, каким они хотели бы видеть его в газете.Третье – проблема Ющенко. Мои личные статьи, их настрой, характер и тональность вызваны моим личным же неприятием Ющенко как политика...

 — Личностный аспект в ваших статьях очень ярко выражен. В этой связи вопрос: кем вы себя считаете — журналистом или своего рода частным экспертом от политологии, как Вячеслав Пиховшек?

 — Я «альфонс» от журналистики – она меня кормит. И это очень плохо, что личностный аспект доминирует в моих статьях, я признаю. Но что я могу сделать, если ситуация сейчас такая?..

 — Андрей Деркач как-то вмешивается в редакционную политику ваших изданий? Кто ее определяет?

 — Если ему нужно провести те или иные политические воззрения через газету, конечно, это делается. Потому что так делается везде, во всех странах и во все времена. А все остальное определяем мы – я, как редактор, и журналистский коллектив. Хочу еще раз напомнить, что все интервью с украинскими политиками, которые мы размещаем, обязательно предварительно сверяются с интервьюируемым. И не потому, что мы боимся цензуры, а потому, что боимся обвинений именно в цензурировании...

 — Тот факт, что ваш владелец – народный депутат и вообще человек влиятельный, дает вам какие-то преимущества, например, эксклюзивные источники информации?

 — Я думаю, что близость к политику Деркачу не дает газете практически никаких преимуществ. Кроме одного: что эта газета есть, что она, так или иначе, получает средства к существованию и даже более того – какие-то гонорары. Это единственное и, может быть, главное преимущество от близости к олигарху. А по части источников информации или получения какого-то доступа к власти, к некоей закрытой информации, то даже наоборот – из-за этой близости иногда, к сожалению, не происходит даже утечка информации. Борются с «нашим» олигархом – борются и с нами. В частности, недопуском к информации…

Я работаю в газете с июня 2002 года... Может, это все выглядит как-то подхалимски, но я все равно хочу сказать, что дай Бог всем, у кого хозяева – олигархи, такого олигарха, как Деркач. Во всяком случае, я не могу сейчас сказать, что чувствую себя «прессованным». Мы в редакции можем отстоять свою точку зрения, даже если она не нравится людям, которые пытаются так или иначе влиять на редакционную политику, на содержание отдельных статей, даже на тематику полос...

 — На ваш взгляд, кто из авторов темников – Сергей Васильев или Николай Томенко – является большим злом для современной украинской журналистики?

 — Они „обоє рябоє”. И те, и другие темники превратили информационное пространство страны в некое поле битвы, перегороженное баррикадами. И те, и другие темники – безапелляционные. В темниках, которые выдает Томенко, «мессия всех времен и народов» – это Ющенко, и критиковать этого человека за нерешительность, за непоследовательность, за прочие недостатки нельзя. В темниках Васильева четко обозначены враги его шефа – Виктора Медведчука, и их тоже мочат бескомпромиссно, практически не давая возможности если не сказать что-нибудь в свое оправдание, то хотя бы объяснить свою позицию. И в таком жестком режиме противостояния вынуждены работать журналисты, так или иначе обслуживающие темники. Не знаю, реклама это или нет, но «Киевский телеграф» старается не получать указаний. И наши авторы пишут то, что им Бог на душу положит и «талану в руку вкладе».

 — Вы довольно активно участвуете в околомедийных обсуждениях, дискуссиях. В то же время вы никогда не упоминаете о цензуре. Вы с этим не знакомы?

 — Почему не знаком? С цензурой я так или иначе сталкиваюсь на протяжении всей своей работы в журналистике. Могу даже сказать, что меньше всего, как мне сейчас кажется, пытались влиять на то, что я пишу, в «Учительской газете», органе ЦК КПСС, где я начал свою журналистскую карьеру в Москве в 1989 году. Это был тот славный период, когда коммунистам сказали, что они должны безропотно слушать критику, внимать ей и не сопротивляться. Тогда можно было писать все, что угодно. Можно было еще в 90-м – 91-м. А сейчас… Я не верю, что у нас есть цензура – есть жесточайший контроль. Цензура – это удаление какой-то информации, недопущение ее в эфир или на страницы газет по некоему четко обозначенному идеологическому плану, то есть, по принципу идеологического неприятия и несоответствия. У нас можно найти какую-либо идеологию? Кучма – не идеология, Медведчук – не идеология, Ющенко – не идеология, Деркач – не идеология. Это люди, которые занимают ту или иную нишу в политической системе, и они стараются проводить политику, выгодную себе. Господи, да если бы и была у нас государственная цензура, например, что-то типа «программы повышения имиджа Украины за рубежом»... Может быть, она и нужна даже… Хотя, упаси Господи, цензура не нужна любая. Но, с другой стороны, нужна хоть какая-то направляющая национальная идея, чтобы если не жить с нею, то, во всяком, случае, ею руководствоваться.

 — Вы – журналист с серьезным опытом, еще из поколения покойного Набоки. Как вы оцениваете сегодняшние персоналии в отечественной журналистике, хотя бы самые видные, как Татьяна Коробова, Юлия Мостовая?..

 — Это личности в журналистике. Могу к ним добавить Ирину Гаврилову, Александра Юрчука, Сергея Рахманина, Ольгу Анисимову, Алексея Мустафина. Могу назвать молодую поросль – журналистов, которые, так или иначе, поднялись до уровня серьезных профессионалов и заметных личностей в политической журналистике. Есть Егор Соболев, Галина Моисеева, которая работает у нас в «Версиях» и «Киевском Телеграфе», Александр Сергий, Захар Бутырский, даже такой активный грантоед, как Андрей Шевченко. Я недавно был потрясен статьей Алены Гетьманчук в «Главреде» о выборах в Азербайджане. Я, может быть, не могу вот так, навскидку, назвать фамилии, но мне нравятся, например, многие статьи в львовском «Поступе». Я вижу, что люди работают. Мозгами. У них есть немного националистических тараканов в голове, но то, что они пишут, – это классно изложенная информация, там есть мысль, есть слово, есть даже, что мне кажется очень ценным в нашей журналистике, немного эмоций, личностных каких-то переживаний.

Отличительная черта всех этих людей – о них можно говорить плохо, можно говорить хорошо, но если они не потеряют свое журналистское реноме, то не считаться с ними будет нельзя... Если бы было понимание того, что журналист – это навсегда, а политик зависит от мнения народа, тогда бы политики знали свое место, а журналисты не превращались в придворных шавок. И не надо было бы вести эти бесконечные споры: есть цензура – нет цензуры, кто-то кому-то служит – кто-то не служит. Я повторяю, кто-то в лагере, противостоящем журналистам, нашелся очень умный. Он взял и бросил яблоко раздора, которое рассорило журналистов. Одно из самых больших достижений власти за 12 лет независимости – это раздрай и шатание в стане журналистов. Это власти удалось блестяще...

 — А вот сами вы на «Украинскую правду» почему нападаете?

 — Я нападаю не на «Украинскую правду», а на позицию ее редактора Алены Притулы. И имею в виду даже не ее всеядность, позволяющую за деньги напечатать кого угодно и все, что угодно, а то, что она является как бы знаменем того грантоедства продажного, о котором я говорил. Доходит ведь до маразма: люди, чтобы отбить полученные гранты, готовы написать обо всех, а главное – о стране, все, что угодно. Я говорю так не потому, что я – суперпатриот. Упаси Господи! Я даже сторонник Сахаровского лозунга: «оказывайте давление на мое отечество». Но оказывайте давление с пользой...

 — Считаете, сетевые издания надо легализировать?

Я – за легализацию их как СМИ, но против любого контроля над Интернетом. Возможно, нужно создавать некие механизмы сдерживания перед компроматом, очернительством и вмешательством в личную жизнь, процветающими в Интернете. Но я говорю, пока эти сдерживающие тормоза не появятся в умах самих журналистов, и пока будет заказ со стороны политиков и денежных мешков – будет продолжаться война компроматов. А Интернет-издания должны быть средствами массовой информации, потому что они могут быть достаточно влиятельными. Вплоть до влияния на принятие общегосударственных решений, как это получается у той же «Украинской правды», «Корресподента», «UAtoday» и прочих… В общем, я хочу прекратить этот спор, так как не очень разбираюсь в проблемах Интернет-СМИ, но скажу лишь, что не будь Интернет-издания настолько влиятельными – не велась бы против них такая бескомпромиссная борьба, как против того же интернетного «Обкома». Это говорит о том, что их читают. И не надо делать скидку на то, что к Интернету в Украине имеют доступ 2,5% населения. Это, видимо, «нормальные» 2,5%, если власть так реагирует, что начинает топать ножонками, махать ручонками и шипеть сквозь зубы…

(«Главред», 27/10/03)