MENU
Гаряча лінія з пошуку зниклих безвісти в Україні
Документування воєнних злочинів в Україні.
Глобальна ініціатива T4P (Трибунал для Путіна) була створена у відповідь на повномасштабну агресію Росії проти України у лютому 2022 року. Учасники ініціативи документують події, у яких є ознаки злочинів згідно з Римським статутом Міжнародного кримінального суду (геноцид, злочини проти людяності, воєнні злочини) в усіх регіонах України

«Я здесь и закон, и власть»

21.09.2004    джерело: (“Новий день”, м. Херсон, №31, 29 липня 2004 р.)
Людмила Трибушная

В минувший понедельник Голопристанский районный суд начал слушать весьма любопытное дело. На скамье подсудимых — начальник опорного пункта милиции одного из местных сел, 35-летний Вячеслав Коростылев (имя изменено. — Авт.), которому объявили войну его земляки. Интрига предстоящего разбирательства в том, что в райотделе внутренних дел не только не имеют претензий к своему внештатному помощнику, весьма высоко оценивая его успехи на ниве охраны порядка и борьбы с преступностью, но и вообще полагают: Коростылев попал в ловушку и сам стал жертвой — уж слишком рьяно взялся очищать населенный пункт от ворья, хулиганов и семейных дебоширов (его рвение подтверждено грамотами райотдела милиции). То, что Коростылев предстал перед судом по обвинению в хулиганстве и нанесению увечий односельчанам, здесь считают не чем иным, как сведением счетов «криминального элемента» с требовательным и принципиальным «доморощенным милиционером».

«Он самый опасный у нас хулиган!»

У входа в районный суд толпятся люди. Забросив в разгар уборки полевые работы, крестьяне приехали в Гопри единственно ради того, чтобы взглянуть — правда ли на скамье подсудимых сидит человек, который много лет был уверен в своей безнаказанности.

— А вы сначала разберитесь, кто в той толпе, — советует корреспонденту один из заместителей начальника Голопристанского райотдела внутренних дел (собеседник настаивает, чтобы его фамилия не фигурировала в публикации).

— Там же, в основном, ранее судимые! Та еще, скажу вам, публика!

48-летний Анатолий Сумароков, обратившийся в газету с просьбой прислать журналиста для освещения необычной судебной тяжбы, и в самом деле ранее судим: лет 20 назад он привлекался к ответственности за неосторожный наезд на пешехода и получил тогда условный срок.

— Мою судимость не забыли? — удивляется Анатолий. — А ничего вам в милиции не сказали о том, что наш начальник опорного пункта четырежды судим, и к уголовной ответственности он привлекается уже в пятый (!) раз?

Причем интересный момент: в информационном центре Херсонского областного управления внутренних дел моему адвокату ответили — дескать, на счету подсудимого Коростылева всего одна судимость, да и та погашена. Между тем, в нашем селе живут люди, которые стали инвалидами от кулаков этого «горячего парня», судились с ним в разное время, и у них на руках остались документы, подтверждающие, что Вячеслав признавался виновным не раз, хотя милицейская статистика об этом странным образом умалчивает.

В подтверждение своих слов Анатолий знакомит меня с односельчанином Николаем Головко.

— Семь лет назад я работал в совхозе главным гидротехником, — рассказывает Николай Владимирович. — Коростылев трудился под моим началом, был мастером-наладчиком оросительных систем. Уже тогда он активно сотрудничал с милицией, что Славе давало основания чувствовать себя первым парнем на деревне. Однажды я зашел на сельскую дискотеку и увидел, как отплясывает родной брат Вячеслава, сторож детсада. Что ж ты, упрекнул его я, веселишься в рабочее время, смотри, садик в это время еще обнесут. Слава завелся с пол-оборота, заступаясь за братишку, повалил меня, стал раздирать мне рот, потом начал бить ногами.

Из клуба меня увезла «скорая», а открытый перелом ноги я лечил долго, пришлось даже переучиваться: не мог выполнять прежние обязанности, освоил новую специальность, стал бухгалтером.

Коростылев долго не признавал свою вину, выкручивался, давал показания, будто мне на ногу упала вешалка, расследование затянулось на три года. И только под давлением неопровержимых улик хулигану пришлось сознаться: Вячеслав был признан виновным, однако следователь вынес постановление о применении к нему амнистии.

Теперь, когда оказалось, что в информационном центре областного УВД упоминаний об этой судимости нет, я предоставил копии имеющихся у меня документов адвокатам Сумарокова. В ответ Коростылев стал меня преследовать, грозит пристрелить. По правде сказать, я боюсь даже за калитку выйти. Он человек горячий, бесшабашный...

Как могла столь криминальная личность много лет быть начальником опорного пункта милиции, ума не приложу. Хотя, с другой стороны, эта-то безнаказанность, стопроцентная безоговорочная поддержка людей в погонах, чьим общественным помощником был Коростылев, в конце концов и сделали его по-настоящему опасным для односельчан. Чуть что, он всегда кричал: «Я тут милиция!» и был уверен: стражи порядка из района его всегда поймут и в случае чего прикроют. Отдельный вопрос, почему гражданин со столькими судимостями хранит дома оружие. Впрочем, ему все позволено. Это знают все, чьи дороги так или иначе пересеклись с дорожкой милицейского внештатника.

Примечательно, что, когда адвокат потерпевшего Николай Писный попытался на судебном заседании выяснить у самого подсудимого, за что же тот четырежды привлекался к уголовной ответственности, судья счел вопросы защитника к делу не относящимися и снял их.

Анатолий Анатольевич Сумароков — последняя жертва начальника опорного пункта милиции. 25 ноября прошлого года он нанял тракториста, вместе с которым весь день пахал свой надел. Вечером, провожая напарника домой, зашел с ним в бар пропустить по рюмочке.

— Что вы здесь делаете?! – строго спросил у куривших на улице сельчан доморощенный помощник участкового, заскочивший за сигаретами.

— То же, что и ты, — ответил ему товарищ Сумарокова.

От такой непочтительности начальник сельского опорного пункта пришел в ярость и так огрел несдержанного на язык крестьянина, что тот упал на клумбу и последующего наблюдать уже не мог.

— Ну что, и ты хочешь схлопотать? Иди сюда! – обратился к Сумарокову Коростылев, раздевшись до пояса, поигрывая голым торсом и размахивая, как каратист, руками и ногами.

Незадолго до описываемых событий Сумароков перенес операцию, так что серьезным соперником стражу по-рядка в этом поединке стать не мог.

— Вячеслав бил меня в пах коленками, — дал в суде показания потерпевший, — потом повалил и стал душить, бить головой о бетонную дорожку. Вижу, конец мне! Собрав последние силы, вырвался и устремился в бар, поближе к людям. Разъяренный обидчик догнал меня уже там, опять повалил.

— У Сумарокова из ушей лилась кровь, он весь был окровавленный, когда вполз на порог бара, — утверждает бармен Наталья Васильева. — Коростылев преследовал свою жертву и просто зверски избивал. В баре подвыпившие мужчины частенько таскают друг друга за грудки, но такой драки мне еще не приходилось видеть. Я так тогда испугалась, что, когда Сумарокова еле живого оттащили от нашего опорника, моментально закрыла бар и убежала домой.

 «Страж порядка обворовал меня да еще и избил»

— Муж несколько месяцев провел в больнице, — говорит жена Сумарокова Лида, — и вышел оттуда инвалидом. Перелом кисти правой руки, ушиб ствола головного мозга, повреждения позвоночника — далеко не полный перечень увечий, причиненных ему Коростылевым. Я сразу обратилась в Голопристанский райотдел милиции, но там возбудить уголовное дело наотрез отказались.

Однако Анатолий — не из тех, кто отступает. Скоро вокруг Сумарокова стали объединяться товарищи по несчастью. И ему пришлось возглавить группу односельчан, которые в разное время подверглись нападению местного «милиционера»: у многих на руках были заключения медиков, свидетельствовавшие, что жертвы так называемого правосудия в сельской глубинке получили повреждения различной тяжести. На стол прокурора Голопристанского района одно за другим легли почти десяток заявлений, в ответ на которые было возбуждено уголовное дело.

А вскоре Коростылев предстал перед судом по обвинению в хулиганстве и нанесении Сумарокову телесных повреждений средней тяжести. Правда, на скамье подсудимых уже сидел не милицейский внештатник, а обычный гражданин, — с вожделенным удостоверением Вячеславу пришлось-таки расстаться.

В суде Коростылев признал свою вину частично. Подсудимый настаивает на том, что в баре была драка, он принялся растаскивать пьяных мужиков, но при этом укладывал их на асфальт небрежно, т. е. непрофессионально — алкоголики и драчуны, падая, получили различные увечья. С другой стороны, у начальника опорного пункта милиции и в самом деле нет юридического образования, аккуратно разнимать дебоширов Вячеслава никто не учил, так что причиной госпитализации сельчан и в самом деле, дескать, мог стать этот «непрофессионализм» общественного помощника правоохранителей.

И хотя на судебном заседании свидетели тех событий дали показания против Коростылева, а выводы судмедэкспертов тоже ну никак не укладываются в версию подсудимого, он таки продолжает стоять на своем.

Помня комментарий милицейского руководства района о том, что в толпе возмущенных людей, пришедших к зданию суда в день слушаний скандального дела, много тех, кто обижен на Коростылева за его «зачистки» (помощник стражей порядка раскрыл в родном селе десятки и десятки краж), мы решили обратиться к третейскому судье — председателю сельсовета, на территории которого все и произошло, Юрию Гапоненко.

— Чтобы меня не обвинили в давлении на суд, я не хотел бы обсуждать детали событий в баре, — сказал корреспонденту Юрий Викторович. — Что же касается сельчан, написавших заявления в прокуратуру, то это нормальные законопослушные граждане. Сумароков, к примеру, — крепкий хозяин и уважаемый всеми человек, трудяга.

О Коростылеве я иного мнения. Не свое место он занимал. Вспыльчивый, его может вывести из себя любой пустяк, к тому же, он судимый, любил пускать кулаки в дело по любому поводу. Но наш участковый и милиция были им довольны, поэтому он и возглавлял опорный пункт, организовывал работу дружинников.

Я избран совсем недавно и сразу распрощался со скандалистом. Мы нашли другого человека на эту должность, с юридическим образованием.

Хотя в селе нынче новый начальник опорного пункта, люди до сих пор боятся вспоминать о прегрешениях его предшественника. Добровольный помощник милиции здесь был грозной властью — судьей и палачом одновременно.

— Вячеслав выбил мне четыре зуба, — написал в заявлении прокурору Дима Александрук. — Побои я зафиксировал, пожаловался в милицию, но мое обращение положили «под сукно».

Под прикрытием своей должности Коростылев распоясался так, что считал здесь себя царем и богом.

Пострадала от буйного нрава Вячеслава и Лидия Фенцель.

— У меня этот горе-правоохранитель украл целую машину газовых баллонов, — утверждает женщина. — Но я не смогла его наказать. Он меня избил так, что два месяца лежала в больнице. Шло следствие, но потом бумаги выбросили в корзину. Мы ездили в милицию, а там его друзья… Перед ним все беззащитны, поверьте!

Дав против Вячеслава показания, Лидия Дмитриевна, равно как и бармен Наташа Васильева, не скрывали, что боятся возвращаться в село.

— Сегодня дома ночевать не будем, — в один голос говорят женщины. — Лучше где-нибудь затаиться на время.

«Милиция и передала дело в суд»

Анатолий Сумароков, ставший инвалидом по вине начальника опорного пункта, обвиняет в случившемся не только его одного.

— Виновато руководство райотдела милиции, — уверен Анатолий Анатольевич. — Когда Вячеслав принял должность, за его плечами уже было четыре судимости, пусть и погашенные.

Добрый десяток сигналов-заявлений там просто проигнорировали, оберегая от неприятностей своего работящего помощника. Сыщики из района в наше село даже «на трупы» не выезжали, зная: там все сделает Слава. Так что именно милиция недоработала. Если бы в райотделе оперативно реагировали на жалобы людей, беды со мной, я уверен, не случилось бы.

Чтобы узнать, как к этим претензиям относятся сами милиционеры, я встретилась с начальником Голопристанского райотдела милиции полковником Сергеем Глигачем.

— Я возглавил райотдел всего несколько месяцев назад, — сказал «Новому дню» Сергей Геннадиевич. — Так что по поводу личности подсудимого ничего сказать не могу, а его самого просто не знаю. Но если интересует моя точка зрения на ситуацию, то проблема есть, и большая. Должность начальника опорного пункта милиции сейчас в компетенции местных органов самоуправления, там этих людей подбирают, там им платят зарплату, а нас при этом зачастую просто ставят перед фактом. Буквально недавно я написал предписание на имя председателя другого сельсовета о том, что их кандидатура нас не устраивает, там тоже человека с судимостью предлагали. Но это предписание местная власть вправе и проигнорировать. Все зависит от того, какой участковый в селе. Если он на своем месте и постоянно держит в поле зрения общественного помощника, работает с ним в паре, то ничего страшного и не случится. Но сейчас ситуация иная — участковый зачастую один на 3—4 села, 70% участковых не являются жителями тех сел, которые они обслуживают. И хотя в масштабах государства поставлена задача — создать максимально благоприятные условия для института участковых, построив дома, где бы те одновременно и жили, и могли принимать людей, ни райадминистрации, ни сельсоветы не делают для этого ничего. Представьте ситуацию: что-то ночью случается в глубинке, к кому люди бегут? К начальнику опорного пункта милиции. Не имея ни спецсредств, ни табельного оружия, ни соответствующей профессиональной подготовки, этот человек вынужден принимать решения на свой страх и риск: ищет среди ночи машину, бензин, берет первичные показания, привозит материалы и распоясавшегося семейного дебошира к нам. Мы должны сказать ему спасибо или же, наоборот, поругать: дескать, зачем не в свое дело лезешь, твоя парафия — товарищеский суд, админкомиссия. Сейчас в селе как? Если, говорят, не украл — день зря прожит. И вся эта черновая работа — расследовать, задерживать — ложится и на опорников. Так что если милиция на что-то глаза закрывала, то по-человечески я коллег понимаю, тем более, что подсудимый, говорят, раскрыл много преступлений. Но повторяю: я не знаю главного фигуранта этого дела, поэтому о конкретной ситуации ничего сказать не могу. И все же досудебное расследование вела милиция, она же и передала дело в суд. Разве

этого недостаточно?

Потерпевшие опасаются, что нет. Говорят, с Коростылева все, как с гуся вода, и в этот раз он сухим выйдет. Село же всерьез намерено засадить своего добровольного помощника милиции за решетку.

 Поділитися