Европейский суд признал приемлемыми жалобы на «маски-шоу»

События в Изяславской колонии № 31 (Хмельницкая область) в конце января этого года показывают, что Государственный департамент не намерен отказываться от своей давней практики использования специальных подразделений в масках для устрашения заключенных и поддержания атмосферы насилия и бесправия в колониях Украины. Также и Генеральная прокуратура Украины не намерена отказываться от своей практики игнорирования жалоб и сообщений о массовом нарушении прав людей, содержащихся в колонии.

Эта практика имеет давние корни, что доказывает принятое 15 января 2007 Европейским судом решение, которым он признал приемлемыми жалобы 13 заключенных. В своих заявлениях заключенные жаловались также на насилие и унижения, которые они испытали во время «учений» 30 мая 2001 года и 28 января 2002 года в колонии № 58 той же Хмельницкой области.

Ниже публикуется текст этого решения:

ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА

ПЯТАЯ СЕКЦИЯ

РЕШЕНИЕ [1]

ПО ПРИЕМЛЕМОСТИ

заявлений №№ 17674/02 и 3908 1/02

против Украины

Европейский суд по правам человека (Пятая секция), проведя заседание 15 января 2007 года в качестве Палаты в составе:

г-на П. Лоренцена, председателя,

г-жи С. Ботучаровой,

г-на В. Буткевича

г-жи М. Цаци-Николовской,

г-на Р. Марусте,

г-на Дж. Боррего Боррего,

г-жи Р. Джагер, судей, и

г-жи С.  Вестердиек, секретаря секции,

рассмотрев вышеупомянутые заявления, поданные 24 марта 2002 года и 27 июня 2001 года,

приняв во внимание замечания, представленные Правительством, и ответные замечания, представленные заявителями,

учтя решение придать приоритет этим заявлениям в соответствии с Правилом 41 Регламента Суда,

обсудив, решил следующее:

ФАКТЫ

Первый заявитель, г-н Сергей Викторович Давыдов, родился в 1963 году. Второй заявитель, г-н Василий Владимирович Ильченко, родился в 1975 году. Третий заявитель, г-н Сергей Яковлевич Гоменюк, родился в 1967 году. Четвертый заявитель, г-н Геннадий Юрьевич Друзенко, родился в 1962 году. Пятый заявитель, г-н Н.Н. Мартов, родился в 1949 году. Шестой заявитель, г-н Салов, родился в 1940 году. Другие семь заявителей – это г-н В.Н. Кузьменко, г-н О.А. Киселев, г-н Олег Диденко, г-н Леонид Швец, г-н Литвинов, г-н А.И. Миронов и г-н В.В. Кулик. Во время событий, описанных ниже, все они содержались в колониях № 58 и № 70. Всех заявителей вначале представлял в суде г-н Геннадий Жердев, правозащитник из Киева. Доверенностями от 17 января 2006 года г-н Гоменюк, г-н Ильченко и г-н Давыдов уполномочили г-на Бущенко, практикующего адвоката, представлять их в Суде.

Факты дела в соответствии с представлениями сторон могут быть обобщены следующим образом.

А. Первое учение полицейского подразделения

Утром 30 мая 2001 года около 10 часов утра в камеры колонии № 58, в которых содержались заключенные, ворвалось специальное полицейское подразделение «Беркут» под наблюдением начальника колонии, г-на М-ко, и некого г-на М-па. Полицейские учения были направлены на подавление возможных тюремных бунтов, захвата заложников и т.п. Подразделение напало и избило заключенных прикладами автоматов Калашникова и резиновыми дубинками, требуя, чтобы заключенные легли на пол и не вставали. Потом им приказали раздеться, обыскали обнаженных и снова избили. Около 120 осужденных были подвергнуты этой унизительной процедуре. По окончании этой процедуры заключенных спросили, имеют ли они какие-либо жалобы в связи с учениями подразделения, однако в присутствии «Беркута» никто не захотел жаловаться на их действия начальнику колонии № 58. После полицейских учений персонал колонии сказал, что в ходе парламентских выборов заключенные должны голосовать за кандидата № 14.

Во время заключения заявителей им не позволялось получать продуктовые посылки от родственников или медицинское обслуживание. Их места заключения не отапливали должным образом из-за недостатка угля в колонии № 58. Еда, которую давали заявителям и продавали в магазинах, была самого низкого качества и непригодна к употреблению, поскольку была произведена в 80-е и 90-е годы. Должностные лица колонии использовали свое широкое усмотрение при применении дисциплинарных наказаний к заключенным, в частности при помещении их в карцер.

4 июня 2001 года первый и второй заявители подали жалобы в Верховный Суд и в Генеральную прокуратуру (ГП) на упомянутые действия специального полицейского подразделения. 7 июля 2001 года их заявления были переправлены в Хмельницкую областную прокуратуру (ХОП). Некоторые из их жалоб не были отправлены из колонии, поскольку ее начальник и персонал отказались их отсылать. Первому и второму заявителям угрожал лейтенант Б. и некий неизвестный майор, которые требовали, чтобы те прекратили жаловаться на плохое обращение с ними.

14 июля 2001 года из-за отправки частным образом письма в Европейский суд по правам человека, первого заявителя подвергли дисциплинарному наказанию в виде заключения в карцере на срок 15 суток. Он утверждал, что не мог пожаловаться в какой-либо национальный или международный орган в этот период, поскольку его корреспонденция подвергалась цензуре и изымалась.

8 августа 2001 года офицеры колонии потребовали, чтобы первый заявитель воздержался от подачи жалоб и своих требований о надлежащем расследовании по его делу. Заявитель решил прекратить жаловаться из-за давления на него со стороны других заключенных и – в особенности – лейтенанта Б.

17 августа 2001 года ХОП уведомила первого заявителя, что в ходе проверки его жалобы не было обнаружено какого-либо нарушения закона.

В январе 2002 года первый заявитель получил ответ на свою жалобу о событиях мая 2001 года, которую подал в ГП в декабре 2001 года. ГП посчитала его жалобы на пытки со стороны специального полицейского подразделения совершенно необоснованными.

Б. Второе учение полицейского подразделения

В 11 часов вечера 28 января 2002 года в четырнадцать камер колонии № 58 (камеры 1-12, 19 и 29), в которых содержались около 100 заключенных, ворвалось специальное полицейское подразделение «Беркут», которое стреляло по заключенным и избило их резиновыми дубинками и прикладами автоматов. Множество заключенных, в том числе те, кто подал жалобы в Суд, получили тяжелые телесные повреждения. Около шестидесяти заключенных, получивших телесные повреждения в результате этого нападения, не получили никакой медицинской помощи. В результате этого нападения у четвертого заявителя были разорваны сухожилья на ногах и сломаны ребра. Он также получил сотрясение и тяжелую травму позвоночника. Подобные же телесные повреждения были получены заявителями г-ном Литвиновым, г-ном Мироновым, г-ном Саловым и г-ном Кузьменко. Г-н Мартов получил перелом ключицы, двух ребер, трех пальцев на правой руке и повреждение вен и артерий на обеих ногах. Заявителям не было оказано никакой медицинской помощи. За учениями наблюдал местный прокурор г-н Волков, его помощник Стасюк и некие неизвестные лица.

14 мая 2002 года ГП сообщила представителю заявителей г-ну Жердеву, что жалобы на условия содержания и дурное обращение с заявителями (г-ном Ильченко, г-ном Куликом, г-ном Друзенко, г-ном Литвиновым и г-ном Мироновым), отбывающими наказание в колонии № 58, переправлены в ХОП для дальнейшей проверки.

15 апреля и 15 июня 2002 года Государственный департамент по вопросам исполнения наказаний (ГДИН) отверг жалобы г-на Жердева в отношении плохих условий содержания в колонии № 58 и дурного обращения со стороны специальных полицейских подразделений. ГДИН не обнаружил каких-либо доказательств нарушения норм соответствующего законодательства в отношении условий содержания заявителей и их питания во время отбывания наказания. Он также не обнаружил доказательств дурного обращения с заявителями г-ном Ильченко и г-ном Литвиновым. ГП решила, что их утверждения в отношении дурного обращения совершенно необоснованны.

20 апреля 2002 года первый заявитель был переведен в колонию № 70 отбывать остаток своего наказания. По прибытии в колонию он обнаружил, что его медицинские документы не были переданы из колонии № 58 и очевидно были утеряны.

7 августа 2002 года ГП сообщила представителю заявителей г-ну Жердеву о проведении 29 января 2002 года учений специальных полицейских подразделений Министерства внутренних дел и подразделений, принадлежащих ГДИН, которые были направлены на обучение полицейских, а также обыск и изъятие запрещенных предметов, таких как оружие, наркотики, на обнаружение путей побега, проверку водных, электрических и других инженерных коммуникаций. ГП упомянула, что эта операция была согласована между ГДИН и прокуратурой как заблаговременно спланированное учение полицейских подразделений. ГП также указала, что медицинские документы колоний не содержат информации о телесных повреждениях, причиненных заключенным. ГП сообщила г-ну Жердеву, что после беседы с заявителями, которые отбывают наказание в колониях № 69, 58, 78 и 98, она не обнаружила каких-либо доказательств телесных повреждений, причиненных заключенным в ходе полицейских учений. Прокуратура утверждала, что г-н Костенко и г-н Батанов, которые вначале жаловались г-ну Жердеву о дурном обращении со стороны «Беркута», категорически отрицают, что «Беркут» с ними дурно обращался. Прокуратура также отказалась рассматривать остальные жалобы г-на Жердева, поданные им в интересах заключенных колонии № 58, поскольку у него нет соответствующей доверенности, которой он уполномочен представлять их.

ЖАЛОБЫ

Заявители жаловались в соответствии со статьями 3 и 13 Конвенции на дурное обращение с ними со стороны специального полицейского подразделения «Беркут» во время отбывания ими наказания.

Заявители также жаловались, что во время их заключения им не позволялось получать продуктовые посылки от родственников и необходимую медицинскую помощь и лечение. Их камеры не отапливались из-за отсутствия угля в колонии № 58. Еда, которую давали заявителям и продавали в магазинах, была самого низкого качества и непригодна к употреблению, поскольку была произведена в 80-е и 90-е годы. Должностные лица колонии использовали свое широкое усмотрение при применении дисциплинарных наказаний к заключенным, в частности при помещении их в карцер.

Они также жаловались, что помещались в карцер, чтобы отвадить их от написания жалоб о пытках со стороны специального полицейского подразделения «Беркут» в различные национальные и международные органы. Они также утверждали, что не имели эффективных и доступных средств правовой защиты от решения поместить их в карцер.

Заявители жаловались на вмешательство в их корреспонденцию и незаконное нарушение их права на индивидуальную жалобу. В этой связи они ссылались на статьи 8 и 34 Конвенции.

Заявители также утверждали без какого-либо конкретного обоснования, что было нарушение статей 9, 10 и 14 Конвенции и статьи 3 Протокола № 1.

ПРАВО

Заявители жаловались на нарушение статей 3, 8, 9, 10, 13, 14 и 34 Конвенции и статьи 3 Протокола № 1 к ней. Они утверждали, что с ними дурно обращалось специальное полицейское подразделение «Беркут» и что условия их содержания, отсутствие адекватной медицинской помощи и лечения превратили их заключение в бесчеловечное и унижающее достоинство обращение. Они также утверждали, что администрация колоний вмешивалась в их корреспонденцию, не уважала их право исповедовать религию и свободно выражать свои религиозные верования. Они утверждали, что администрация колоний дискриминировала их по признаку принадлежности к религии. Они также утверждали, что не имели эффективных средств правовой защиты в отношении своих жалоб. Заявители жаловались, что администрация колонии принуждала их голосовать за определенного кандидата или политическую партию во время выборов и преследовала их при несоблюдении указаний о голосовании. Соответствующие части этих положений предусматривают следующее:

Статья 3

«Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию».

Статья 8

«1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц».

Статья 9

«1. Каждый имеет право на свободу мысли, совести и религии; это право включает свободу менять свою религию или убеждения и свободу исповедовать свою религию или убеждения как индивидуально, так и сообща с другими, публичным или частным порядком в богослужении, обучении, отправлении религиозных и культовых обрядов.

2. Свобода исповедовать свою религию или убеждения подлежит лишь тем ограничениям, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах общественной безопасности, для охраны общественного порядка, здоровья или нравственности или для защиты прав и свобод других лиц».

Статья 10

«1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ. Настоящая статья не препятствует Государствам осуществлять лицензирование радиовещательных, телевизионных или кинематографических предприятий.

2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия».

Статья 13

«Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве».

Статья 14

«Пользование правами и свободами, признанными в настоящей Конвенции, должно быть обеспечено без какой бы то ни было дискриминации по признаку пола, расы, цвета кожи, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, принадлежности к национальным меньшинствам, имущественного положения, рождения или по любым иным признакам».

Статья 34

«Суд может принимать жалобы от любого физического лица, любой неправительственной организации или любой группы частных лиц, которые утверждают, что явились жертвами нарушения одной из Высоких Договаривающихся Сторон их прав, признанных в настоящей Конвенции или в Протоколах к ней. Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются никоим образом не препятствовать эффективному осуществлению этого права».

Статья 3 Протокола № 1

«Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются проводить с разумной периодичностью свободные выборы путем тайного голосования в таких условиях, которые обеспечивали бы свободное волеизъявление народа при выборе органов законодательной власти».

А. Требование Правительства об исключении заявлений из судебного реестра

Правительство доказывало, что лишь три заявителя – первый, второй и третий – могут считаться заявителями в Суде. Оно также утверждало, что остальные заявители должны быть исключены из судебного реестра, поскольку десять заявителей и/или их наследники утратили интерес в поддержании своих заявлений. В частности, оно упоминало, что четвертый и пятый заявители освободились после отбытия наказания и место их пребывания неизвестно. Также г-н Киселев и г-н Кузнецов были переведены в другие колонии и не пожелали поддерживать свои заявления. Кроме того, шестой заявитель умер в 2004 года вследствие болезни и не имеет преемников, которые бы поддержали его жалобу в Суде.

Представители заявителей доказывали, что жалоба четвертого заявителя не должна исключаться из реестра Суда до тех пор, пока не будет его недвусмысленного подтверждения, что он более не намерен поддерживать свою жалобу. Они утверждали, что такой информации нет и, следовательно, исключение жалобы четвертого заявителя из реестра противоречило бы «уважению к правам человека, определенным в Конвенции и Протоколах к ней» (статья 37 § 1 Конвенции в конце). Что касается остальных девяти заявителей, они не согласны с Правительством и просят Суд не исключать их заявления, пока Суд не получит полную фактическую и правовую информацию в отношении их жалоб непосредственно от заявителей или их родственников и/или наследников.

Суд считает, что возражения Правительства тесно связаны с существом жалоб заявителей и не могут быть разрешены на этой стадии процедуры. Следовательно, этот вопрос должен быть присоединен к существу дела.

Б. Жалобы на дурное обращение, условия содержания в колонии и вмешательство в почту, корреспонденцию, а также на отсутствие эффективных средств правовой защиты

1. Возражения Правительства в отношении исчерпания национальных средств защиты

(а) Позиции сторон

(i) Дурное обращение в ходе полицейских учений

Правительство утверждало, что первый, второй и третий заявители не исчерпали всех национальных средств правовой защиты, доступных им в соответствии с украинским законодательством. В частности, они указали, что первый заявитель послал две жалобы в Генеральную прокуратуру – 11 июля и 25 декабря 2001 года. В этих письмах он жаловался, что колония не отправляла его корреспонденцию. Он также жаловался на использование против него силы полицейским подразделением, на его незаконное содержание в карцере и на отсутствие эффективного расследования его предыдущих жалоб. Правительство доказывало, что прокуратура тщательно проверила обе жалобы, однако в конце концов посчитала их необоснованными. Что касается второго заявителя, Правительство указало, что 10 июля и 14 октября 2001 года он послал в Генеральную прокуратуру две безуспешные жалобы на дурное обращение с ним со стороны специального полицейского подразделения и на невозможность удовлетворять свои религиозные потребности, в том числе на запрет получать религиозную литературу. В отношении жалоб, поданных третьим заявителем, Правительство отметило, что он не обращался в Генеральную прокуратуру вообще; однако он безуспешно жаловался в местную прокуратуру, приводя те же утверждения, что и первый и второй заявители.

Заявители утверждали, что они исчерпали все национальные средства правовой защиты, доступные им в соответствии с украинским законодательством. Они также утверждали, что они подавали жалобы в прокуратуру о дурном обращении с ними со стороны специальных полицейских подразделений, однако прокуратура не организовала и не провела эффективного расследования их жалоб. Они также указывали, что прокуратура не приняла процессуального решения по их жалобам, тем самым не дав даже теоретической возможности для успешного обжалования.

(ii) Бесчеловечные условия содержания

Правительство отметило, ссылаясь на соответствующую национальную судебную практику, что действия или бездеятельность государственных органов и их должностных лиц могут быть обжалованы непосредственно в суд в соответствии со статьей 55 Конституции и соответствующими положениями Гражданского процессуального и Уголовно-процессуального кодексов.

Заявители утверждали, что не было эффективных и доступных средств правовой защиты в отношении жалоб на условия их содержания.

(iii) Препятствия в коммуникации между заявителями и их представителями

В отношении жалоб на проблемы, с которыми столкнулись заявители в переписке с их представителями, Правительство отметило, что эти возможно незаконные действия администрации колонии не оспаривались в каком-либо национальном суде.

Заявители утверждали, что их корреспонденция и жалобы не достигали национальных органов, в которые они жаловались, поскольку перехватывались администрацией колонии, переправлялись в прокуратуру или уничтожались. Какого-либо эффективного расследования этих утверждений не было проведено Генеральной и местной прокуратурами.

(б) Оценка Суда

В том виде, как Правительство доказывает, что заявители не исчерпали доступных им национальных средств правовой защиты, Суд полагает, что эти возражения неразрывно связаны с существом жалоб заявителей. Следовательно, они должны быть присоединены к существу дела.

2. Об утверждаемых нарушениях статей 3, 8, 13 и 34 Конвенции

(a) Жалобы в соответствии со статьей 3 Конвенции

(i) Жалобы заявителей на дурное обращение с ними со стороны специальных полицейских подразделений

Правительство признало, что 30 мая 2001 года и 28 января 2002 года в колонии № 58 были проведены специальные тактические учения. Эти учения, которые включали обыск помещений колонии, были направлены на подавление возможных бунтов и захвата персонала в заложники. Правительство также отметило, что в этих учениях не были задействованы заключенные и что заявители не подвергались дурному обращению. Правительство также утверждало, что 30 мая 2001 года третьего заявителя в колонии № 58 не было, поскольку он прибыл туда только 3 ноября 2001 года. Оно сделало вывод, что заявители не обосновали свои жалобы и не представили каких-либо поддерживающих доказательств (например, медицинских справок, свидетельств независимых очевидцев и т.п.) в подтверждение своих утверждений на основании статьи 3 Конвенции.

Заявители не согласились с этим. Они утверждали, что сам факт проведения на них полицейских учений и отсутствие правового основания для таких учений оказывают, что учения были направлены на устрашение заявителей. Кроме того, организация учений и способ их проведения доказывают, что их цель состояла в дурном обращении с заявителями и их унижении.

(ii) Утверждаемое отсутствие эффективного расследования национальными органами

Правительство подчеркивало, что оно выполнило позитивное обязательство в соответствии со статьей 3 Конвенции провести расследование и утверждало, что в данном случае расследование национальными органами соответствовало требованиям этого положения.

Заявители не согласились с этим и утверждали, что никакого эффективного расследования проведено не было. Они также указывали, что проверка, проведенная национальными органами, не имела никаких реальных результатов и, следовательно, была бесполезной.

(iii) Жалобы заявителей на отсутствие медицинской помощи и лечения в связи полученными ими телесными повреждениями и на общее отсутствие адекватного медицинского обслуживания и лечения

Правительство утверждало, что в медицинских журналах колонии нет записей об обращениях заявителей за медицинской помощью. Правительство утверждало, что заявители получали необходимое лечение и обеспечивались необходимыми медикаментами во время отбывания ими наказания, и сделало вывод, что статья 3 Конвенции не была нарушена. Они также указывали, что заявителям оказывалась медицинская помощь и предоставлялось лечение на общих основаниях.

Заявители не согласились с доводами Правительства и утверждали, что им не была оказана необходимая медицинская помощь в связи с телесными повреждениями, полученными в результате полицейских учений, и что администрация колонии отказалась зарегистрировать эти повреждения. Они также утверждали, что им не предоставлялась адекватная медицинская помощь во время заключения.

(iv) Жалобы заявителей на помещение их в карцер в качестве дисциплинарного наказания за их попытки жаловаться на дурное обращение со стороны специального полицейского подразделения («Беркут»)

Правительство утверждало, что заявители не наказывались за их попытки жаловаться на дурное обращение со стороны специального полицейского подразделения или администрации колонии. В частности, они утверждали, что в соответствии с журналами регистрации лиц, помещенных в карцер, № 2688 (записи за период с 8 июня 2000 года по 16 июля 2002 года) и № 3914 (записи с 17 января 2002 года по 30 декабря 2003) лишь третий заявитель был подвергнут этому дисциплинарному наказанию. В частности 14 июля 2001 года он был наказан 15-ю сутками карцера за отказ находиться с другими заключенными. Правительство также доказывало, что эта дисциплинарная мера, примененная к третьему заявителю, имела законную цель поддержания порядка и безопасности и предупреждения преступлений в колонии. Также оно утверждало, что продолжительность этого наказания была оправданной.

Заявители не согласились с Правительством и утверждали, что дисциплинарные меры против заявителей применялись произвольно и в наказание за их жалобы на действия или бездеятельность администрации. Они утверждали, например, что второй заявитель подвергался дисциплинарным наказаниям двадцать семь раз.

(v) Жалобы заявителей на условия их содержания в колонии № 58 и в ее карцере

Правительство утверждало, что заявители не представили никаких доказательств в поддержку их жалоб на условия содержания. Напротив, доказывало Правительство, по описанию администрации колонии условия содержания в колонии № 58 и в ее карцере, в котором содержался г-н Давыдов, были удовлетворительными и соответствовали статье 3 Конвенции.

Заявители утверждали, что условия их содержания противоречили стандартам, установленным Комитетом по предупреждению пыток Совета Европы. В частности, они утверждали, что их камеры были переполнены и условия содержания в них были неудовлетворительными. Особенно они жаловались на размеры камер, низкую температуру в них, плохие условия для сна и поддержания гигиены, отсутствие надлежащей вентиляции и т.п.

(b) Жалобы в соответствии со статьями 8 и 34 Конвенции

Правительство отмечало, что действующее на то время украинское законодательство позволяло администрации просматривать письма, адресованные в Европейских суд по правам человека. После изменений, внесенных в статью 113 Уголовно-исполнительного кодекса, и приказа № 275 Государственного департамента по вопросам исполнения наказаний от 25 декабря 2003 года, корреспонденция в Европейский суд по правам человека не может больше просматриваться. Тем не менее, Правительство утверждало, что хотя процедура не соответствовала Конвенции и основанной на ней судебной практике, нет доказательств того, что администрация вмешивалась в переписку заявителей.

Правительство также утверждало в связи с жалобами по статье 34, что ни один из государственных органов или должностных лиц не ограничивал право заявителей на переписку с Судом; более того, заявители никогда не наказывались и не подвергались взысканию за их переписку с Судом. Правительство сделало вывод, что нет оснований полагать, будто администрация колоний, где заявители отбывали свои наказания, оказывала давление на заявителей или иным образом препятствовала осуществлению ими права на индивидуальную жалобу в Суд.

Заявители не согласились с Правительством и утверждали, что администрация колоний вмешивалась в их корреспонденцию, посылаемую в Суд, и пыталась оказывать давление на них, чтобы отвадить от поддержания своих жалоб.

(c) Статья 13 Конвенции

Правительство подтвердило свои аргументы, приведенные выше в возражениях по исчерпанию национальных средств правовой защиты, и сделало вывод, что заявители располагали эффективными национальными средствами защиты, которые они не использовали. Оно, таким образом, пришло к выводу, что в этом отношении нарушения статьи 13 Конвенции не было.

Заявители не согласились с этим.

3. Оценка Суда

Суд считает в свете представлений сторон, что жалобы заявителей в соответствии со статьями 3, 8, 13 и 34 Конвенции поднимают сложные вопросы права и факта по Конвенции, разрешение которых будет зависеть от рассмотрения существа жалоб. Суд, следовательно, считает, что жалобы заявителей не являются явно необоснованными в значении статьи 35 § 3 Конвенции. Он также делает вывод, что жалобы заявителей по статьям 3, 8, 13 и 34 Конвенции должны быть признаны приемлемыми.

C. Жалобы заявителей по статьям 9, 10, 14 Конвенции и статье 3 Протокола № 1 к Конвенции

После коммуникации данного дела Правительству-ответчику заявители подали жалобы, что в колониях Хмельницкой области не допускались собрания евангелистов и выражения ими своих верований и что не допускалась свободная критика заключенными администрации колоний. Также заключенным позволялось посещать только христианскую ортодоксальную церковь, поскольку церкви других религиозных конфессий не были построены на территории колоний. Они также утверждали, что администрация колоний оказывала давление на заключенных, чтобы заставить их голосовать за определенную партию или кандидата в ходе выборов, и что заключенные, которые не подчинялись этим указаниям по голосованию, преследовались администрацией. Заявители жаловались, что национальные инструкции и практика их применения нарушают права заявителей, предусмотренные статьями 9, 10 и 14 Конвенции и статьей 3 Протокола № 1 к ней.

Суд напоминает, что статья 34 Конвенции требует, чтобы нарушение, которое утверждает индивидуальный заявитель или группа лиц, действительно их касалось (см. Ireland v. the United Kingdom, judgment of 18 January 1978, Series A, no.25, § 239-240; K/ass and Others v. Germany, judgment of 6 September 1976, Series A, no. 28, § 33). Эта статья не создает для индивидуумов нечто наподобие actio popularis для интерпретации Конвенции; она не позволяет индивидуумам жаловаться в отношении законодательства или ситуации абстрактно, лишь потому, что они полагают, будто те противоречат Конвенции (см. Norris v. Ireland, judgment of 26 October 1988, Series A, No. 142, § 31; San/es San/es v. Spain (dec.), no. 48335/99, 26 October 2000). В данном случае заявители не представили Суду каких-либо существенных аргументов в отношении того, каким образом упомянутая ситуация вредила им. Суд считает, что с помощью своих жалоб заявители намеревались добиться абстрактного рассмотрения практики и правовых положений, которые они полагали противоречащими Конвенции. Соответственно Суд считает, что заявители не могут считаться жертвами нарушения статьей 9, 10, 14 и статьи 3 Протокола № 1 к Конвенции.

Следовательно, эта часть заявления должна быть отклонена в соответствии со статьей 35 Конвенции.

Исходя из этих мотивов, Суд единогласно

Решает объединить заявления;

Решает присоединить к существу дела требование Правительства исключить жалобы, поданные десятью заявителями из судебного реестра и их возражения в отношении исчерпания национальных средств правовой защиты;

Признать жалобы заявителей в отношении статей 3, 8, 13 и 34 приемлемыми без предрешения вопросов по существу дела;

Признать остальные жалобы неприемлемыми.

Пир Лоренцен, председатель

Клаудиа Уэстердиек, секретарь

[1] 9 июля 2007 г., в соответствии с Правилом 81 «Регламента Суда», слова «Частичное решение» в заголовке были заменены на слово «Решение».