Обиды Фемиды

...США, середина прошлого века. Журналист Синклер, получив задание редакции, полтора месяца наблюдал за работой мясоперерабатывающих комбинатов. Стали известны чудовищные факты: на забое скота работали больные туберкулезом, упаковка консервов шла в антисанитарных условиях и т. п. В результате был принят закон об инспекции мясной промышленности и закон о пищевых продуктах. Но важно не это.

Даже если «три четверти того, что сказал Синклер, – абсолютная ложь», даже если «грубые и безжалостные нападки на личности в журналах, газетах или книгах порождают дурные и горькие чувства у общества», как сказал тогда президент Рузвельт, никто не подвергал сомнению права журналистов – «разгребателей грязи» – на подобные рода расследования.

Эту историю я вспомнил в связи с другой, но тоже связанной с «разгребанием грязи». Правда, речь идет не о мясокомбинатах, а о победе харьковского правосудия. «Его честь» судья П. в тяжелейшей, неравной борьбе с всесильной журналисткой Ш. одержал историческую победу – отсудил 20000 грн за оскорбление «чести и достоинства». Обида выразилось в тенденциозном освещении благородной, а главное, бескорыстной деятельности судьи – честнейшего, как и весь судейский корпус Украины, несмотря на кликушеские заявления отечественных пессимистов и Европейских комиссаров с эмиссарами (X. Северинсен и др.) о якобы тотальной судебной коррупции в нашей стране. Например, журналист употребил в своей статье такие выражения, как «суд превратился в сущий ад» и проч. Было неопровержимо доказано, что ада в суде не было – это подтвердили свидетели. Следовательно, журналист воспользовался непроверенными данными.

Как говорил Гёте, против глупости даже боги бессильны. От журналиста требовали доказать его утверждения, при том, что они были его ОЦЕНОЧНЫМИ СУЖДЕНИЯМИ, которые, в отличие от ФАКТА не могут быть – в принципе – доказанными (см. «сущий ад»). Эту простую концепцию (мнение, оценочное суждение и факт) упорно отказываются понимать судьи. Вообще, то, как реагируют представители власти на критические материалы, показывает абсолютное непонимание ими роли прессы в современном демократическом обществе и неразрывно связанные с этой особой ролью особые профессиональные привилегии журналистского сообщества.

Судебные решения, в основу которых положено требование доказательства оценочных суждений, противоречат Конвенции о правах человека, которую подписала и Украина, и практике Европейского суда о правах человека. Согласно Конвенции, «каждый человек имеет право на свободу выражать свое мнение». Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны государственных органов и независимо от государственных границ». Разумеется, есть и ограничения этого права. Но Европейский суд требует представления очень убедительных причин для оправдания ограничений свободы информации в сфере политической и общественной жизни.

В демократическом обществе жизнь публичного лица (политика, судьи, общественного деятеля) может освещаться более широко, чем жизнь обычного гражданина. И критика, которая любым судом будет признана недопустимой и наказуемой в отношении обычного человека, должна расцениваться публичной персоной как неизбежный атрибут публичности. Власть – это «источник повышенной опасности» для репутации человека, и, вступая в эту сферу высокого риска, публичное лицо должно осознавать все сопутствующие этой профессии опасности. Европейский суд отмечал неоднократно в своих решениях, что не только вопросы «высокой политики» могут свободно обсуждаться в таком, «защищенном режиме», но и любые проблемы, представляющие ОБЩЕСТВЕННЫЙ ИНТЕРЕС. А то, что отправление правосудия представляет общественный интерес, Евросуд заявил в деле «Де Хаэс и Гийзелс против Бельгии»: «...судебные решения могут быть предметом тщательного рассмотрения со стороны общественности. Сам факт принятия судебного решения не мог служить препятствием для проведения журналистского расследования, а также для критики в адрес указанного решения».

В 1964г. Верховный суд США в одном из своих наиболее известных и часто цитируемых до сих пор дел, «Нью-Йорк Тайме против Салливан», постановил, что компенсация за диффамацию (разглашение правдивых сведений, позорящих «публичную фигуру», в данном случае – начальника полиции) может быть присуждена только в случае, если это лицо докажет ЗЛОЙ УМЫСЕЛ. Это решение значительно ограничило возможности властей оказывать давление на прессу с помощью огромных штрафов и компенсаций за моральный ущерб.

В похожем случае – дело «Лингенс против Австрии» – жалобу в Страсбург подал австрийский журналист, осужденный судом за публикацию статьи, раскрывающей симпатии австрийского премьер-министра к нацистам. Европейские судьи единогласно постановили, что Австрия нарушила ст. 10 Конвенции: нельзя требовать «доказательств» соответствия истине утверждений журналиста там, где сами эти утверждения являются МНЕНИЕМ журналиста.

В другом деле – «Торгирсон против Исландии» – журналист был осужден за публикацию нескольких статей, критикующих деятельность полиции. Страсбургский суд, постановив решение в пользу автора статей, отметил, что жесткая критика представляла собой ОЦЕНКУ гражданином общественного мнения о полиции. Сам Торгирсон вовсе НЕ ОБЯЗАН БЫЛ ЧТО-ЛИБО ДОКАЗЫВАТЬ, он писал о проблеме, представляющей большой общественный интерес, а целью публикаций было привлечение внимания к проблеме и проведение реформ в правоохранительных органах. В еще одном деле «Далбан против Румынии» Евросуд заявил: «Представляется неприемлемым, чтобы журналиста лишали возможности высказывать критические мнения, ДАЖЕ ЕСЛИ ОН НЕ МОЖЕТ ДОКАЗАТЬ ИХ ИСТИННОСТЬ». (В данном случае журналист обвинил политического деятеля в коррупции и разбазаривании госсредств). Более того, суд заявил, что понятие «журналистская свобода» также позволяет прибегать к некоторому преувеличению и даже провокативности (см. «суд превратился в ад...»), и при добросовестности намерений журналист имеет право на ошибку.

Там, где статья, передача и т.п. предлагает оценочное суждение, мнение, там нет необходимости (да и реальной возможности) требовать неких «доказательств» истинности. Иначе сама идея свободной прессы будет сведена к варианту констатации «проверенных фактов». Свободная и по определению всем мешающая пресса («разгребатели грязи») – это плата за демократическое устройство общества, которое (вспомним изречение Черчилля) вовсе не является вершиной человеческого разума. Но разум подсказывает здравомыслящему и свободному человеку, что плата все же не слишком высока.

Если решение по «адскому» делу «судья П. против журналиста Ш.» не будет отменено высшими инстанциями Украины, ей (государству Украина) придется, вероятно, еще раз раскошелиться и выплатить компенсацию журналисту – по решению уже Евросуда в Страсбурге.

Просьба считать вышеизложенное ОЦЕНОЧНЫМ СУЖДЕНИЕМ.