Стрижавські зеки хочуть судитися із... правозахисником

(Наприкінці – коментар Аркадія Бущенка, голови правління
Української Гельсінскої спілки з прав людини. – Прим. ред.)

Самокаліцтва у зоні не було. Самі засуджені спростовують інформацію, поширену Вінницькою правозахисною групою.

Два самогубства у Вінницькій виправній установі №81, що сталися протягом одного тижня (1 та 5 червня) набули неабиякого резонансу в Україні. Колонію перевіряли всі, хто тільки має це робити. Адміністрація та персонал отримали догани за допущення суїцидів, але висновки перевірки були однозначними: самогубства зумовлені не жорстоким поводженням із зеками, а їхнім психічним станом. Нібито усе потроху вгамувалося, колонія почала жити у звичайному режимі... І ось, 20 червня, на сайті Вінницької правозахисної групи, а згодом і в центральних ЗМІ з’являється прес-реліз ВПГ такого змісту:
«19 червня Вінницька правозахисна група отримала інформацію про чергову надзвичайну подію у ВК №81. Цього разу нам повідомили про те, що, протестуючи проти нелюдського ставлення адміністрації ВК №81, засуджені Шевченко Сергій та Іванишин Денис скоїли акти самокаліцтва, заподіявши собі різані рани. Актам самокаліцтва, за інформацією, що надійшла до ВПГ, передувало побиття вказаних засуджених співробітниками колонії. Наразі засуджені Шевченко та Іванишин утримуються в дільниці посиленого контролю. Медична допомога в повному обсязі їм не надається. В ситуації, коли пенітенціарна система залишається закритою для громадського контролю, коли неможливе ефективне представництво інтересів засуджених в оскарженні до суду протиправних дій адміністрації пенітенціарних установ, неможливо здійснити незалежну об’єктивну перевірку повідомлень про порушення прав засуджених, що надходять з колоній, тюрем та СІЗО України. Досі немає інформації про результати скарг засуджених Маргарит та Карпенко, які раніше цього місяця повідомляли про фізичне насильство з боку адміністрації».

Але наступні події показали, що очільник ВПГ Дмитро Гройсман погарячкував, заявивши, що «неможливо здійснити незалежну об’єктивну перевірку повідомлень»: за тривожним сигналом у колонії побували члени громадської ради при управлінні державного департаменту України з питань виконання покарань.

Розповідає Андрій Гель, голова громадської ради, професор кафедри правознавства Вінницького державного аграрного університету:

 – В останній час у засобах масової інформації з’являється велика кількість інформації від Вінницької правозахисної групи про тортури у виправних установах Вінниччини, нелюдське поводження адміністрації з засудженими, їхню рабську працю. До речі, жодний із указаних ВПГ фактів не знайшов підтвердження, жодний! Дійсно, 1 та 5 червня в колонії було скоєно два суїциди. Це ненормальні явища. Я не виправдовую адміністрацію установи, яка недогледіла, не змогла цьому запобігти. Але до уваги треба брати і те, що в колонії №81 утримуються засуджені, які відбувають покарання і вдруге, і вп’яте, і вдесяте. Їм притаманний стан тривожності, фрустрації, тобто самогубства зумовлені і зовнішніми, а більше внутрішніми факторами – станом психіки.

Щодо діяльності пана Гройсмана... Він заявляє: «Вінницька правозахисна група продовжуватиме моніторинг порушень прав засуджених, надаватиме конфіденційно правову та юридичну допомогу...» Між іншим, у нашій громадській раді працюють представники громадського конгресу «Сталість», які проводять профілактичну роботу проти поширення ВІЧ-СНІД, психологічні тренінги з засудженими та персоналом; представники «Юридичної клініки» надають засудженим юридичну допомогу.

Чи допомогла реально правозахисна група, очолювана Дмитром Гройсманом хоч одному засудженому? Юридично, у працевлаштуванні після звільнення? Таких фактів я не знаю. Але вони постійно оприлюднюють інформацію, яка не підтверджується. Це дестабілізує обстановку серед засуджених, заважає нормальній роботі адміністрації. Нині зона гуде, адже перевіряються медсанчастина, дільниця посиленого контролю тощо. Тут працюють експерти, прокуратура, співробітники управління держдепартаменту, перевірки вимагає й урядовий уповноважений у справах Європейського суду з прав людини, якому ВПГ надіслала свій прес-реліз.

На мою думку, забагато честі для Гройсмана, щоб стільки людей розгрібало те, що він наговорив. А як почувають себе рідні засуджених, якщо ледь не щодня звучить інформація, що в колонії їхніх родичів піддають тортурам? Вважаю, таким діям пана Гройсмана оцінку мають дати органи прокуратури. Те, що він робить, не співпадає з принципами діяльності правозахисників. У мене складається враження, що мета Дмитра Гройсмана – зняти начальників певних установ, бо криміналітету не подобається, коли адміністрація вміє налагодити порядок. Криміналіст намагається за допомогою таких правозахисних організацій і неправдивої інформації розбурхати громадську думку та усунути певних осіб від керівництва. Такі намагання три місяці тому були щодо начальника Літинської колонії, тепер – Стрижавської. А засуджені обурені, що їхні прізвища фігурують у прес-релізі...

«ПУСТЬ НЕ МЕШАЕТ ОСУЖДЕННЫМ ОТБЫВАТЬ СРОК»

Без будь-яких заперечень з боку адміністрації ВК №81 у колонії побували і журналісти. Біля штабу зустріли Дениса Іванчишина, того самого, який, за словами Дмитра Гройсмана, із порізами мав би сидіти в карцері. Але чи це та сама людина, бо в прес-релізі фігурує «Іванишин Денис»? Заступник начальника колонії пояснює:

«У нас відбувають покарання Денис Іванчишин та Валерій Іванишин, можливо, саме їхні прізвища сплутані, бо вони співзвучні. Спілкуйтеся, будь ласка, з обома. А ще – із Сергієм Шнвченком, який теж вписаний у цей прес-реліз. А щоб ви не думали, що ми вам інших людей «підсунули», ось їхні справи – з фотографіями».

До кабінету один за одним заходять засуджені. Вони не проти, щоб їх фотографували, показують руки, знімають футболки. Щоб довести, що ані побоїв, ані різаних ран на тілі немає. Мовляв, публікуйте наші знімки, нехай родичі побачать, що ми цілі та здорові.

Денис Іванчишин, 25 років (засуджений до двох років за крадіжку, залишилося відбути 8 місяців):

 – Я этого человека (Дмитрия Гройсмана. – Авт.) совершенно не знаю. Я не протестовал здесь ни против чего. Нормально работаю дневальным, ни разу не было никаких оснований на кого-то жаловаться. Родители, конечно, если прочитают пресс-релиз этого правозащитника, где говорится, что меня избили, а я вены порезал, будут переживать. А еще жена и сын, которому 9 лет... И осужденные говорят, что это дурдом какой-то творится. Я еще подумаю, не подать ли в суд на Гройсмана. Я его никогда не видел, но ему хочу сказать (постараюсь покоректнее): не знаю, что вы думаете, что и кого защишаете, я вас прошу – не лезьте в мою личную жизнь. Может, вы на этом деньги зарабатываете, но вы мне только проблемы создаете.

У справі Дениса Іванчишина зафіксовано подяки та заохочення від адміністрації установи за добросовісну працю та зразкову поведінку. Йому готують документи на достроково-умовне звільнення.
Валерій Іванишин, 53 роки (засуджений до 14 років за вбивство, залишилося відбути близько трьох років):

 – У меня не было причин обращаться к Дмитрию Гройсману, я этого человека, вообще, не знаю. Вены я себе никогда бы не резал. Мои родственники знают меня с другой стороны – я сильный человек. Работаю в колонии на автопогрузчике на сварочном участке, получаю зарплату 570 гривень – для лагеря нормально. Работаю и на наших грядках – там зелень, овощи. Ну это, считай, для себя, все идет на наш стол. А люди здесь разные, некоторые этим заниматься не хотят, но есть же такие, что и на воле работать не хотят.

Сергій Шевченко, 37 років (засуджений за угон авто до 10 років, залишилося відбути 3,5 року):

 – До вчерашнего дня не знал этого имени (Дмитрия Гройсмана. – Авт.), я уже здесь шесть лет и первый раз слышу. А почему вы его сюда не привезли? Хотел бы ему передать: пусть не нарушает человеческие права. Кто его, вообще, в это кресло правозащитника посадил? Пошел бы он на... одно место. Пусть не мешает осужденным отбывать срок. Если у него есть проблемы на воле, пусть сам с ними разбирается. Хрен знает что написал этот человек. У меня на воле жена и дочка. Теперь придется как-то их успокаивать, что у меня все в порядке, работаю дневальным в штабе, никто меня не бил, а я ничего себе не резал.

ДМИТРО ГРОЙСМАН: «ВОТ ВЫ И УСПОКОЙТЕ ИХ РОДСТВЕННИКОВ В СВОЕЙ ГАЗЕТЕ»

Із Дмитром Гройсманом ми зв’язалися по телефону.

 – Дмитре Леонідовичу, звідки ви отримали інформацію про акти самокаліцтв у Стрижавській колонії?

 – От источников, которые находились в колонии. У нас есть сеть людей по многим колониям Украины, мы им доверяем. Общаются с нами они нелегально – через мобильную связь, СМС, электронную почту. Когда эта информация касается жизни людей, пытаемся ее проверить – звоним другим. Наш долг – дать обществу даже непроверенную информацию.

 – У даному разі ваша інформація виявилася недостовірною, тобто такою, що зовсім не відповідає дійсності. Я сьогодні була в колонії і спілкувалася із засудженими, стосовно яких ви поширили інформацію, ніби вони «заподіяли собі різані рани і утримуються в дільниці посиленого контролю». Вони не побиті, не порізані і кажуть, що до вас ніколи не зверталися. До того ж, вони стурбовані тим, що їхні родичі повірять вашій інформації.

 – Вот вы их и успокойте публикацией в своей газете, что с ними все в порядке. А мы будем продолжать так работать и дальше, достоверная у нас информация или нет. И вина за это ляжет не на нас. Если государство считает, что мы делаем это незаконно, пусть обращается в суд. Мы за себя спокойны.

 – Начальник колонії №81 Магомет Магомаєв каже, що ви жодного разу там не були, особисто з засудженими не зустрічалися, ніяких звернень щодо відвідування установи не направляли...

 – Мы не раз писали в пресс-релизах, на нашем сайте, что готовы принять участие в расследовании или проверке любых фактов нарушений прав заключенных. Этого достаточно. Правильно было бы так: без обращений в управление госдепартамента или в администрацию колонии, я сажусь на маршрутку, еду в Стрижавку, иду к Магомаеву и говорю: «Немедленно продемонстрируйте мне заключенных».

газета «Місто», №24, 27 червня 2008 р.

http://misto.vn.ua/index.php?action=1&k=4377

Коментар «ПЛ»: коментує Аркадій Бущенко, адвокат, голова правління Української Гельсінської спілки з прав людини

Колонии должны быть открыты для общественного контроля!

Журналисты – достаточно чувствительный индикатор общественного интереса. Поэтому я очень рад тому, что средства массовой информации, наконец, обратились к проблеме прав заключенных, и статья Светланы Вишневской тому лишнее свидетельство.

Появление таких статей означает, что сообщения о массовых избиениях, подозрительных смертях в тюрьмах и следственных изоляторах, о других – может быть менее массовых и не таких тяжких нарушениях прав заключенных, – которые появлялись особенно часто в течение последних полутора, не прошли незамеченными обществом. Это значит, что общество начинает обращать внимание на то, как государство обращается со значительной частью своих граждан, которых оно содержит в тюрьмах и других закрытых учреждениях. Это обнадеживающий знак, и следует поблагодарить журналистку за ее освещение этой, до сих пор очень непопулярной, темы.

Мне хотелось бы только обратить внимание на некоторые моменты в данной статье, которые создают, если можно так выразиться, искаженную перспективу проблемы.

Нужно помнить о том, что одна из основных задач любой правозащитной организации – привлечь внимание общества к проблеме. Поэтому совершенно естественно слышать от правозащитных организаций скорее критику, чем похвалу. Удивляться этому – все равно, что удивляться тому, что МВД и прокуратуры не пишут театральных рецензий, а сообщают об уровне преступности.

Прочитав же статью, можно прийти к выводу, что в исправительных колониях царит мир и покой, администрация любит и холит заключенных, заключенные души не чают в администрации, по вечерам представители администрации и заключенные вместе посещают курсы хороших манер, чтобы использовать полученные знания в каждодневном общении. Вот только вредные правозащитники, такие, например, как Дмитрий Гройсман из Винницкой правозащитной группы, клевещут не только на Департамент, но и на заключенных, мешая им отбывать срок.

На самом деле, ситуация в Департаменте отнюдь не такая радужная. На грубость и хамство со стороны администрации жалуется почти каждый заключенный. Но случаются события и пострашнее. И предают их огласке не только Винницкая правозащитная группа, но и другие правозащитные организации.

Если внимательно вчитаться в статью, то фрагмент интервью с Андреем Гелем подтверждает факт грубейшего нарушения прав человека. Вот цитата:

«Дійсно, 1 та 5 червня в колонії було скоєно два суїциди. Це ненормальні явища. Я не виправдовую адміністрацію установи, яка недогледіла, не змогла цьому запобігти. Але до уваги треба брати і те, що в колонії №81 утримуються засуджені, які відбувають покарання і вдруге, і вп’яте, і вдесяте. Їм притаманний стан тривожності, фрустрації, тобто самогубства зумовлені і зовнішніми, а більше внутрішніми факторами — станом психіки».

Несмотря на «мягкую» формулировку, говорится здесь не более и не менее, как о нарушении администрацией права на жизнь, гарантированного статьей 28 Конституции и статьей 3 Конвенции по правам человека. И никакие ссылки на «внутренние факторы» не могут оправдать поведения администрации, которая «не досмотрела», поскольку именно администрация должны была учитывать эти «внутренние факторы». Я думаю, что поведение администрации, которое нарушает право на жизнь, даже если не доказано, что к самоубийству подтолкнули сами действия администрации, должно вызывать беспокойство общества.

Еще один момент, который необходимо учитывать, когда проверяешь события в любой исправительной колонии: слова заключенных, которые они произносят в присутствии администрации, крайне ненадежное свидетельство. Я не хочу обидеть тех заключенных, слова которых опубликованы в этой статье, они, вполне возможно, говорили правду. Я говорю «ненадежно» в очень узком юридическом смысле: «то, что без дополнительных доказательств не может приниматься во внимание». Так получается, что журналисты, адвокаты, правозащитники приходят в зону и уходят, а администрация колонии остается – и иногда на много лет – вместе с этим заключенным. И в полной власти администрации завтра не пустить ни журналиста, ни правозащитника (а иногда и адвоката) к этому заключенному. Поэтому нужно обладать отчаянной, граничащей с безумством, храбростью, чтобы в присутствии представителя администрации жаловаться на администрацию.

В ходе своей деятельности я сталкивался с сотнями заявлений заключенных, в которых было написано, как им хорошо и как они «не имеют никаких претензий к администрации». Но только большое желание обелить администрацию колонии может заставить поверить этим заявлениям, написанным в оперативной части колонии и переданным через спецчасть. И, как правило, через другие источники выясняется, что заявления написаны под диктовку и под угрозой жесточайшего насилия. Так было после массового избиения заключенных в Изяславской колонии № 58 в 2001 и 2002 году, так же было после массового избиения заключенных в Изяславской колонии № 31 в 2007 году. «Подлинная правда» таких заявлений приобретает свое исконное значение («подлинную правду» в Древней Руси вырывали у запирающегося на допросе подсудимого, избивая его «подлинниками» - особыми длинными палками).

Ошибаются ли правозащитники, когда публикуют непроверенную или плохо проверенную информацию. Иногда ошибаются, но не так часто, как может показаться. Сообщение Винницкой правозащитной группы привело к тому, что фактически подтвердился «недосмотр» администрации, который с точки зрения прав человека составляет нарушение права на жизнь. Проверка сообщения той же Винницкой правозащитной группы о событиях в Темновской исправительной колонии № 100 привела к тому, что обнаружился один заключенный, у которого были следы на руках от наручников, «забитых» на первой трети предплечья. По словам начальника Харьковского управления Департамента применение спецсредств было неправомерным и виновные были наказаны. Сообщения о массовом избиении заключенных в Изяславской колонии № 31 подтверждаются десятками свидетельств.

Поэтому результаты от таких сообщений все же есть, хотя, повторяю, не все в этих сообщениях подтверждается. И хотя при проверке в колонии № 100 был обнаружен только один пострадавший от неправомерных действий администрации, я до сих пор не уверен в том, что событий 7 июня 2008 года, о которых  сообщала Винницкая правозащитная группа, в колонии не было. Я имею вполне серьезные основания для своих сомнений: мне и адвокату Ирине Яковец более 2 часов не предоставляли допуск в колонию; некоторые заключенные не захотели с нами говорить, дав понять, что кабинет, где мы сидели, прослушивается; некоторые заключенных прямо сказали о том, что перед нашей встречей с ними провели «беседу», предупредив, чтобы не болтали лишнего. При таких условиях быть уверенным в том, что там было «все чисто», я не могу. Но и доказать, что там что-то было, также не могу. Так и остается администрация колонии в постоянном подозрении. И так обстоит дело в 99 процентах случаев, которые происходят в Департаменте.

Причина этому проста: Департамент делает все, чтобы никакая информация о нарушениях в колониях не просочилась за ее стены. Журналисты могут поинтересоваться, сколько жалоб на администрацию получает, например, Уполномоченный по правам человека или прокуратура, - я имею в виду жалобы, направленные в установленном законом порядке. Очень интересно сопоставить это число с числом жалоб, направленных в обход установленного порядка, поданных родственниками заключенных. Цифры буду надежным показателем тех усилий, которые прилагает Департамент исполнения наказаний для сохранения в секрете любых аспектов жизни заключенных в исправительных колониях.

Департамент оказывает бешеное сопротивление любой попытке контроля за соблюдением прав заключенных. Любой организации можно легко попасть в колонию, чтобы раздать гуманитарную помощь, выступить с концертом, оказать другое содействие Департаменту в выполнении его задач. Но для правозащитной организации, которая хочет выполнить свою задачу – проверить, как обстоят дела с соблюдением прав заключенных, – доступ практически закрыт.

Как проверить информацию при таких обстоятельствах? Каких-либо адекватных способов не существует. Остается: безоговорочно верить администрации колонии, что очень трудно сделать любому здравомыслящему человеку в нынешних условиях и очень опасно с точки зрения общественного здоровья; либо пользоваться информацией, которую иногда почти невозможно проверить, чтобы побудить Департамент быть более открытым.

Очень симпатична забота о спокойствии родственников заключенных. Но на самом деле большая часть тревожных сообщений исходит именно от родственников. Поэтому закрытость колоний только усугубляет тревогу родственников, которые и так находятся в постоянном напряжении, зная о положении дел в колониях не понаслышке. Особенно трогательно выглядела забота Департамента о спокойствии родственников, когда после событий в январе 2007 в Изяславской колонии № 31 около 40 заключенных были отправлены по этапу и несколько недель родственники не знали ни где они, ни что с ними происходит.

Открытость колоний нужна как обществу, так и самому Департаменту. Только открытость может создать более или менее реалистичное представление о состоянии дел в колониях. Если Департамент будет и дальше оказывать сопротивление любым формам общественного контроля, то общество вместо правдивой картины будет иметь смесь из лубочных отчетов Департамента и пугающих, не всегда корректных, сообщений заключенных, переданных окольными путями. В результате проиграют все.

09.07.2008

 www.ukrprison.org.ua