Чаще всего люди жалуются на длительность расследования и судебного рассмотрения

За последние полгода в общественную приёмную Харьковской правозащитной группы было более тысячи обращений, точнее – 1014. О работе приёмной мы беседуем с её заведующей с Людмилой Клочко.

– Имеются в виду обращения по всем каналам? Люди пишут, приходят, звонят?

– Да, это все обращения в нашу приёмную.

– А что-нибудь изменилось за полгода в динамике обращений?

– Увеличивается количество обращений через интернет – человек может много написать, но сути часто нет, и в этом трудность. Всегда нужно начинать переписку, иногда один и тот же вопрос – по нескольку раз. Лучше, конечно, живьём. На личном приёме за полгода у нас побывало 641 человек. На первом месте – жалобы на суды…

– Люди жалуются на несправедливый суд?

– Да. Я никогда не говорю, что суды у нас самые плохие в міре, что они хуже, чем, например, органы местного самоуправления… На втором месте у нас администрации предприятий всех форм собственности, и на третьем – органы местного самоуправления.

– Есть выигранные в эти полгода судебные процессы?

– К сожалению, наши суды выиграть за полгода практически нереально. Поэтому за это время у нас закончились дела четырёхлетней давности – кроме новых обращений мы, естественно, занимаемся всеми теми обращениями, которые были раньше. Вот совершенно замечательный случай, когда за избиение подростка (в посёлке Белый Колодец Волчанского района Харьковской области) милиционер был наказан. Четыре года несколько юристов ХПГ этим занимались, последние три года – Айгуль Муканова, и она довела дело до приговора. Неимоверно сложно было возбудить уголовное дело, выиграть целую кучу судов по остановке, по отказу в возбуждении уголовного дела. В конце концов, оно было возбуждено как «нанесение средней тяжести телесных повреждений», но в процессе судов Айгуль удалось добиться, что дело переквалифицировали как «превышение полномочий» и человек осуждён. Правда, к условному сроку, но, тем не менее – есть приговор, человек признан виновным, причём он признан виновным не просто как обычный человек, который кого-то побил, а как милиционер, превысивший свои служебные полномочия, что для нас чрезвычайно важно. Это не так часто случается по делам, когда потерпевший, слава Богу, остался жив и более-менее здоров. В очень тяжких, смертельных случаях, милиционеры бывали осуждены. Но когда «просто побил» – это огромная редкость, и такое дело выиграно. Мало того – выигран и моральный, и материальный вред, это обозначено в решении суда.

– Это действительно замечательно.

– Это настоящая победа. Это дело подаёт некоторые надежды на то, что не только Европейский суд скажет: «Нельзя так себя вести», но и наш, украинский суд тоже способен – оказывается! – на такие решения.

– А дела по пыткам в милиции?

К сожалению, они почему-то не убывают. Сколько мы милицию ни учим, ни проводим там тренинги, ни дарим им литературу, казалось бы, объехали все райотделы города Харькова и Харьковской области, уже казалось бы, нет такого, кто бы не знал, что пытки запрещены, что есть запрет как в Конституции, так и в Конвенции, тем не мене… Очень тяжёлый случай сейчас в производстве. Молодого человека задержали как бы просто так, не предъявляя ему ничего, попеременно его возили по трём райотделам, в последнем его пытали, причём пытали так, что он мне рассказывать не стал, пришлось позвать нашего сотрудника – мужчину и врача,– потому что дело касалось интимных зон. Есть судмедэкспертиза, есть очень толковые объяснения пострадавшего. Уже отменено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, уже отменено постановление о привлечении этого человека к административной ответственности, ведь поскольку его пытали, то просто так выпустить не могли. И в последнем райотделе ему на выбор предложили: либо мы на тебя уголовное дело вешаем, которое у нас не раскрыто, либо мы тебе сейчас наркотики подбрасываем, либо ты соглашаешься на то, что ты, скажем, плохо вёл себя с милицией. И – злостное неповиновение, трое суток он отсидел. Вышел, успели подать апелляцию на это решение суда первой инстанции, выиграли в апелляции: сидел он трое суток незаконно. Ну а дальше, как обычно: прокуратура старается это дело вообще не расследовать, областная прокуратура спустила в две прокуратуры районные, в одной оно расследуется, в другой не расследуется, вообще отказ не дают, с тем, чтобы он не мог его обжаловать. Дело идёт как обычно, но абсолютно точно могу сказать, что мы его не бросим и столько, сколько нужно, будем с ним работать.

– Что-нибудь слышно по делу Светланы Помеляйко?

– Да. Дело закрыто. Было возбуждено уголовное дело против сотрудников милиции и вот буквально недавно вынесено постановление о прекращении расследования. Это постановление мы обжаловали несколько дней назад.

– Никаких пыток или нет доказательств?

– Я читала постановление о прекращении уголовного дела. Вполне бы как обвинительное заключение оно бы прошло. Там достаточно, с моей точки зрения, доказательств. Они решили почему-то провести испытание на полиграфе, хотя наш процессуальный кодекс вообще ни слова об этом не говорит, доказательством это быть не может, суд такие доказательства не принимает. Кроме того, была нарушена процедура. Женщина была полностью в себе уверена, согласилась в отсутствие своего юриста и прошла этот полиграф. При этом вторая сторона – милиционеры – не прошли. Оказалось, что у неё в какой-то момент было странное волнение и проверявшие решили, что она врёт. Ну, кроме того, абсолютно чётко: на самом раннем этапе упущены некоторые доказательства, они не зафиксированы, в этом постановлении о них не упоминается – имеются в виду те самые плоскогубцы с красными ручками, которые использовались для пыток. То есть они не были изъяты в процессуальном порядке должным образом. Они не могут являться доказательствами, я здесь вполне согласна со следователем прокуратуры, но в том, что они их не изъяли и в том, что они это доказательство не закрепили – разве вина Помеляйко? Конечно, нет. Это вина органа расследования. Они этого не сделали. Посмотрим, что скажет суд. Я очень надеюсь, что суд примет правильное решение. Нет – значит, будем обжаловать дальше.

– Есть обращения от военнослужащих срочной службы?

– В прошлом году практически не было обращений от военнослужащих, казалось, в армии уже всё замечательно с точки зрения прав человека. Но вот есть обращения от военнослужащих-контрактников, которые уже после того, как подписали контракт и начали служить, оказались крайне недовольны своим контрактом. Мало того: оказалось, что этих молодых людей при заключении контракта не достаточно хорошо обследовали в медицинском отношении. То же, что было у нас с призывниками, то есть недообследованные молодые люди попадали в армию, потому что нужно было набрать количество. Их подход был какой? Найти симулянтов, которые жалуются, а на самом деле они здоровые и должны идти в армию. И эти медицинские комиссии не изменили своего подхода, хотя он должен быть диаметрально противоположным. Ну, он же хочет? – пусть идёт-служит. А то, что этот человек болен, и выполнить свои обязательства по контракту просто не в состоянии физически, это нашим военным медикам не интересно, они не понимают, что их дело не допустить в армию больных, а взять здоровых, которые желают служить по контракту. Тогда у нас будет боеспособная действенная армия. А иначе это будет «инвалидный дом». Мало того, что взяли человека психически неустойчивого, или с больным желудком, или с больным позвоночником – способен он переносить все тяготы и лишения воинской службы? Нет. Он послужил немножко и понял, что не может и пытается каким-то образом от этого контракта уйти. У нас таких три обращения за полгода.

– Насколько они перспективны?

– Один уже уволен из армии. Не сомневаюсь, что и два других случая перспективны по той простой причине, что военная медицина крайне неудовлетворительно отбирает контрактников. У них действительно проблемы со здоровьем и есть все основания это доказать.

– По каким ещё вопросам обращаются граждане?

Вот замечательное дело, которое началось четыре года назад в Чугуеве. В результате отключения, а затем возобновления подачи электроэнергии, сгорел новый холодильник – какое-то реле не сработало, холодильник был ещё на гарантии. Случился пожар, и за очень короткое время выгорела практически вся кухня. Это дело тоже очень тяжело шло. Несколько юристов ХПГ с этим работали, занимался им чугуевский юрист, выпускник нашей школы для адвокатов, и он дело это выиграл.

– Расскажите, пожалуйста, об этом деле подробнее.

– Потерпевшие предъявили иск магазину, который продал им этот холодильник, потому что, во-первых, его установили не совсем правильно, во-вторых, им не сообщили, что холодильник нужно поставить на учёт в Харькове. Конечно, нужно было иск предъявлять производителю, но производитель находится в России, и сколько мы туда ни писали, безрезультатно – они вообще не ответили. И ещё – иск удовлетворён не в полном объёме, потому что дом находится в совладении. Один совладелец подал иск, поэтому иск разрубили пополам, но второй совладелец имеет теперь право подать «паровозиком». Когда человек пришёл с этим делом, он абсолютно не был уверен в выигрыше. «Ну, давайте, может быть, что-нибудь сделаем…» Ну, давайте. Написали туда, сюда – без надежды на такой серьёзный успех. Но, как говорится, терпение и труд всё перетрут. Некоторая «маньяковатость» наших юристов, когда им уже 250 раз указали на дверь, а они всё лезут и лезут в окно, настойчивость была вознаграждена. Был такой же случай в Харькове, и эти люди тоже к нам пришли, но, к сожалению, у них не было настойчивости заявителей из Чугуева. Пострадавшие харьковчане думали, что они к нам придут и тут им сразу выдадут деньги по решению суда. Но так, к сожалению, не бывает. Наши юристы не могут работать, как работают адвокаты, которым платят деньги. А потерпевшие чугуевцы очень многое сделали сами: собрали все справки, составили смету на ремонт. За выигранные дела я всегда в первую очередь благодарна нашим заявителям, потому что без их терпения, без их настойчивости, без того, что они не теряют веру, дело выиграть невозможно. Я абсолютно серьёзно говорю: от заявителя зависит всё.

Не спадает число жалоб на плохое качество услуг коммунальных служб. Мы провели здесь с представителями коммунальных служб круглый стол, обменялись с ними памятками – они нам дали памятки, каким образом, скажем, уменьшать оплату. Их тоже можно понять: неплательщики увеличивают их расходы, себестоимость их услуг. Совершенно понятно, что если есть большое количество неплательщиков, нужно взять юриста, который будет представлять в суде эту коммунальную службу, нужно там какое-то количество бумаги, какое-то количество времени, какое-то количество усилий, которые этому предприятию нужно потратить. Это тоже понятно. Качество услуг, к сожалению, всё ещё оставляет желать лучшего. Мало того. У нас недавно был потрясающий случай, обратилась женщина. В доме не было газа вообще, он был отрезан, тем не менее, требовали оплату. Мало того, вызвали в суд. От неё требуют погасить долг в 192 гривны, а она элементарно на основании своих платёжных документов показывает, что у неё за последние три года перед тем, как подали на неё в суд, такого долга нет. Потом они нашли, что она в 1994 или 1995 году не доплатила. Она стоит на своём, предоставляет необходимые документы, возражения, вообще действует крайне грамотно и суд длится уже три года, и ещё не закончен. Это замечательное перспективное дело. А речь идёт о какой-то очень незначительной сумме. Я думаю, что три года работы суда стоят гораздо дороже. Это очень смешное и очень характерное дело, когда ресурс государства просто разбазаривается. Мало того. Так как дело ещё не закончено, и суд первой инстанции ещё не вынес своё первое решение, она принесла свои новые возражения на их новые претензии, и дело перенесли на сентябрь. Дальше будет апелляция, потом будет кассация, и мы посмотрим, сколько это дело наберёт по длительности и сколько этой женщине выплатит в итоге наше государство по решению Европейского суда. Дело выеденного яйца не стоит, вот её квитанции, вот их распечатки. Сверьте до того, как подавать в суд.

– Дело решается в одном заседании.

– Конечно. В десять минут в одном заседании. К сожалению, у нас быстро ничего не решается. И это одна из постоянных жалоб – на длительность судебного рассмотрения и длительность расследования. Особенно, когда это касается ДТП. Жертвы ДТП по три-четыре года ждут, когда, наконец, осудят виновника ДТП и что они, наконец, смогут получить какое-то возмещение вреда. Экспертизы длятся долго – обычно подозреваемый в совершении такого преступления требует новых и новых экспертиз, вопросы к экспертизе ставятся таким образом, что их потом можно двадцать раз переформулировать. Качество расследования, к сожалению, не очень высокое, и даже не к следователям главные претензии, а к тем, кто фиксирует ДТП. Схемы всегда потом вызывают сомнение и то, что попадает к следователю, уже расследовать практически невозможно. Очень неэкономно относятся к такому ресурсу, как время. Суд по делу меньше чем на 200 гривен длится три года, а люди сидят в СИЗО годами. Вот пример – в 2006-м человек попал в СИЗО, сегодня 2010 – он ещё не осуждён. Четыре года – это хороший срок хорошего наказания за серьёзное правонарушение. Ну, что такое четыре года в СИЗО? Это четыре года в закрытой тюрьме, это очень серьёзное наказание. Люди, совершившие тяжкие и особо тяжкие преступления, и то не всегда содержатся в помещениях камерного типа, они находятся в зоне. То есть они и ходят, есть воздух. Да, там режим, дисциплина, но, тем не менее, за своей колючкой они относительно свободны, они не в камере сидят переполненной.

И ещё в это полугодие мы, конечно, очень много отвлекались от нашей привычной повседневной работы на события, связанные со строительством дороги в парке им. Горького. Тут и предоставление защитников в административные дела, тут и информационная работа на месте, и наше участие в акциях, и наши письма, и комментарии в прессе. На обращения, которые у нас лежат, прокуратура ещё не ответила, мы ожидаем ответов, ожидаем обжалований этих ответов. Серьёзно нарушались права людей, об этом они написали в прокуратуру, пока областная прокуратура переслала прокуратуру Дзержинского района по месту жительства людей. По существу ответов нет уже больше месяца. Мы ждём со дня на день эти ответы с тем, чтобы их обжаловать. Что касается событий в парке, ещё есть дела по неоказанию медицинской помощи.

– Скучать некогда?

– Работа кипит, не останавливается ни на мгновенье. Вчера буквально пришло сообщение из Верховного Суда о том, что дело по нашему ходатайству истребовано, чтобы решать вопрос об исключительном производстве. Это огромная победа. С нового года удовлетворены несколько кассаций, что бывает крайне редко, и дела возвращены в первую инстанцию. Я уже не говорю о выигранных делах в Европейском суде, но это уже касается Фонда защиты жертв пыток. В этом году закончилось дело об избиении в Изяславской колонии. Из большого количества заявителей только трое дошли до решения Европейского суда, который постановил, чтобы государство выплатило двоим по 20 тысяч евро, а третьему 15 тысяч евро в качестве компенсации за моральный вред. А кроме того, Европейский суд абсолютно точно сказал: в наших колониях бьют осуждённых. По этому делу даже было выездное заседание, факты устанавливались в Украине.

– Большое спасибо за беседу.

Беседовал Владимир Бацунов