Аннексия Крыма и широкомасштабная дестабилизация Восточной Украины, которую организовывает, финансирует, снабжает оружием и людьми Кремль, представляют собой беспрецедентные и очевидные нарушения всего нормативного аппарата, который определяет отношения между европейскими государствами с конца Второй Мировой войны (Хельсинкский заключительный акт, Устав ООН, Будапештский Меморандум). Поэтому они знаменуют собой радикальный перелом всего европейского правопорядка.

Чтобы полностью осознать значение этого перелома и оценить все его последствия, необходимо понять сущность режима, сформировавшегося в России. Наша способность найти адекватные решения злободневным украинским проблемам зависит от этого. Но это не все: от этого зависит дальнейшая сплоченность Европейского Союза, более того, сама его устойчивость, а также возможность того, что граждане России смогут, наконец, обрести надежду построить в своей стране общество, основанное на принципах демократии и права. Таким образом, ставки огромны.

Итак, Россия – а не Украина – является источником этой истории. Той истории, что так и не узнала настоящего разрыва с прошлым, той истории, что явно возобновляется в 1999 году с приходом В.Путина к высшей власти. Эта дата, похоже, знаменует собой окончание демократических исканий методом проб и ошибок сначала советского, а затем русского общества. Сторонники сильного государства, которые так никогда и не сложили оружия, одержали решающую победу именно в этот момент. Именно они торпедировали Горбачева, умело играя на чувствах неудовлетворенности и ностальгии части аппаратчиков бывшего коммунистического режима, а также на сильных и слабых сторонах Б.Ельцина. Затем оставалось лишь дать понять, кто именно является хозяином положения, некоторым олигархам, вообразившим, что им принадлежит действительная власть, таким, как Б.Березовский, «делатель королей», или М.Ходорковский, надеявшийся свободно и автономно управлять своей экономической империей, а также участвовать – дерзость безумцев! – в политической жизни страны.

Сущность новой русской системы

Хотя контуры идеологической доктрины В.Путина заметны уже во время начала 2-й чеченской войны в 1999 г и в период его первой предвыборной компании, прошло некоторое время, прежде чем появилась развернутая формулировка идеологии правопреемника Б.Ельцина, которая, как и любая идеология, «чаще всего не осознает ни своего собственного значения, ни последствий, к которым она может привести»[1]. В 2005 году она получает куда более определенное выражение. В этом году президент Российской Федерации заявляет в Берлине, что «распад Советского Союза является самой большой геополитической катастрофой ХХ века». Эта катастрофа двояка: имеется в виду и империя, и система власти.

Похоже, что первоочередной задачей российского президента становится учреждение новой системы власти посредством постепенной деконструкции элементов демократии, привнесенных в российское общество в конце 80х-начале 90х годов, и одновременным возведением новой вертикали власти. В 2008 году, в конце второго президентского срока В.Путина, этот процесс преобразования в общем и в целом закончен, во всяком случае, он достаточно завершен для того, чтобы позволить В.Путину сделать вид, что он «уступает» место Д.Медведеву. К этому времени демократия в России стала по многим параметрам потемкинской деревней.

Любая перемена власти кажется отныне невозможной. Парламент низведен до роли регистрационной палаты решений, принятых в другом месте. Увеличивается количество законов, губительных для гражданских свобод. Правосудие находится в подчинении власти (по меньшей мере, в отношении тех дел, которые важны для нее). Олигархи прекрасно поняли, что широкая автономия, предоставленная им, лежит в строгих границах их лояльности по отношению к системе и их подчиненности ей. Большинство средств массовой информации – и особенно телевидение – были превращены в преданных Кремлю вещателей. Вся фактическая власть полностью принадлежит теперь этой самой «вертикали», где силовые структуры занимают тот центр, который ранее, в советской однопартийной системе, принадлежал партии. Средства, им предоставленные, значительно увеличились. Так, только в течение последних четырех лет (2009-2013), ресурсы сил охраны порядка увеличились на 50%, а ресурсы военных сил – на 80%[2].

На основе фундаментального различия между «тоталитарной властью» и «тоталитарным режимом», разработанного М.Гоше, можно утверждать, что в 2012 г., в начале третьего президентского мандата В.Путина, российская власть стала тоталитарной. Эта власть «контролирует и угнетает»[3] общество. Ярким свидетельством тому является ее способность растворить при помощи умелой дозировки поощрений и целевых репрессий мощное протестное движение, возникшее после президентских выборов 2012 г. Но если отныне российская власть контролирует общество, «она его еще не пропитала полностью». Граждане России не имеют никаких средств воздействия на политические структуры, но поддержка ими режима основывается на посылках скорее прагматических. Они приписывают новой власти восстановление некоторого порядка и определенное экономическое благосостояние.

Но до последнего времени они оставались мало восприимчивы к идеологии, которую предполагает эта система власти. Украинская демократическая революция, Евромайдан, дает власти возможность куда более глубокого проникновения в российское общество. То, что вначале было проигрышем для русских правящих кругов – ниспровержение режима В.Януковича, который почти преуспел в исполнении заданной ему Москвой задачи – разрушение изнутри украинской государственной структуры, превратилось с момента аннексии Крыма в блестящую операцию по мобилизации российского общественного мнения, а также разъяснения идеологических основ.

Идеология в становлении

Тем не менее, это не значит, что преобразование, имеющее место в Москве, может быть уподоблено «большому скачку от тоталитарной власти к тоталитарному режиму», как те, что были осуществлены Сталиным в 30-е или Мао-Цзэдуном в 60-е годы. Для этого ему не хватает того, что могло бы заменить светскую религию большевистской системы, эту иудео-христианскую ересь, в которой Освобожденный Человек предстает нависающим и недостижимым богом. Поэтому российская власть совершенно естественным образом ищет в опыте различных тоталитарных государств, в русской и советской истории, а также у новых идеологов русского величия источники для нового идеологического цемента.

Так, если российская система власти заимствует многое у большевизма, «начального момента тоталитарного периода»[4], от которого она так никогда полностью и не отреклась, ее идеологическая модель отсылает скорее к modus operandi Сталина, задействованного после расторжения пакта Молотова-Риббентропа, когда мало уже применявшаяся и достаточно изжившая себя коммунистическая идеология была с ходу заменена советским патриотизмом, в котором смешались имперская ностальгия, идея об особенной роли русской цивилизации, сопротивление загнивающему Западу, «антифашистская» борьба, экспансионизм, милитаризм, .... , «национал-большевизм»[5], как называет его Т.Снайдер, ante litteram.

Современный характер нового русского режима

Многочисленные западные аналитики считают, что российский президент – великий тактик, но ничтожный стратег. Они настаивают на негативных для России последствиях – краткосрочных, и особенно, среднесрочных – аннексии Крыма и широкомасштабной дестабилизации Восточной Украины (девальвация рубля, ускорение оттока капиталов, большие затраты на Крым). Они настаивают также на эффективности примененных к России санкций... Некоторые другие успокаивают себя тем, что отводят России роль региональной державы. Немногие обращают внимание на выгоды, которые получило российское руководство от имеющего сейчас место преобразования: идеологическая мобилизация и народная поддержка, невиданная до того; придание военным силам большей значимости; насильственный захват значительных газовых и нефтяных украинских ресурсов в Азовском и Черном морях, а также конфискация многочисленных крымских активов и перераспределение среди членов вертикали власти тех и других в форме новых доходов; усиление разногласий между членами Европейского Союза; консолидация новой политической модели в среде как правых, так и левых реакционеров, размножившихся в среде дряхлеющих демократий и буксующего европейского проекта…

Мы же полагаем, напротив, что эта система власти и этот становящийся режим обладают реальной целостностью и некоторой прочностью, именно в силу своих глубоко современных качеств. Осознав ограничения марксистско-ленинской системы, она стала не только совместимой с рыночной моделью экономики, но, более того, она принялась черпать из нее значительную часть своей мощи. Потому что экономика управляемого рынка является не только куда более эффективной, чем централизованная плановая экономика, которая привела к краху советскую систему, она также позволяет строгий контроль над всеми теми отраслями экономики, которые считаются стратегическими (энергия, полезные ископаемые, оружие...), и, что самое важное, политику перераспределения – экономическую и символическую, щедрую и эффективную – в вертикали власти.

Кроме того, избавившись от идеологической оцепенелости коммунистической системы, которая привела к возникновению мумифицированной геронтократии, новая система власти получила возможность выбирать и кооптировать насколько блестящих настолько и свободных от всяческих угрызений совести личностей (С.Лавров, С.Шойгу, Д.Рогозин...) Last but not least, новая система усовершенствовала модель лже-демократии, крайне модернизированную и действенную, которая зиждется на двух столпах: с одной стороны, угрожающий аппарат контроля и точечных репрессий; с другой, мощная пропагандистская машина, непрерывно распространяющая поддельные дискуссии, поддельные репортажи, поддельные возмущения, поддельные обвинения... Машина, совершенно отличная от той туго затянутой в корсет пропаганды умирающего советского строя, которая породила столько красочных советских анекдотов.

Подобного рода система может приспособиться к некоторой степени изоляции от Запада. Куда более гибкая, чем советская система, и набравшая силу с помощью необъятных резервов сырья, она может обеспечить себе альтернативный выход из трудного положения, о чем свидетельствует, помимо другого, мега-контракт о поставке газа стране, управляемой другим тоталитарным режимом, Китайской Народной Республике, подписанный в мае 2014 г. Иран, который всегда мог рассчитывать на Москву, как о том свидетельствует безоговорочная поддержка Россией Сирии, также является ключевым элементом стратегии диверсификации, проводимой Кремлем. И если считать, что Туркменистан не подчинен режиму «ограниченного суверенитета на новый лад», Иран, освобожденный от международных санкций, станет завтра дверью для России, через которую она получит доступ к огромному рынку Южной Азии, и в первую очередь, рынку Индии, которая все еще живет прошлым страны-колонии, пленницы старинных альянсов, и которая с трудом видит в себе самую многонаселенную демократию в мире.

Необходимо также напомнить и о том, что Российская Федерация обладает до сих пор самым мощным атомным арсеналом в мире и, что является небезразличным для Европы, имеет огромное превосходство в тактическом ядерном оружии. Несмотря на хроническую коррупцию, процесс модернизации российских вооруженных сил, начавшийся в последние годы, проходит успешно согласно мнению большинства специалистов. Если вспомнить о том, что гитлеровскому режиму хватило всего лишь шести лет (1933-1939) для того, чтобы построить свою колоссальную военную машину, то становится неспокойно от мысли о том, что будет представлять собой русская армия через три-четыре года.

Пятая колонна в Европе

Помимо всего этого, стратегия, проводимая Москвой в течение уже многих лет, опирается на созданную ею мощную сеть внешней поддержки. Результаты впечатляют. Здесь можно найти вечных меньшевиков, этих обожателей власти, как, например, Г.Шрëдер, которые так и не поняли, что правовое государство лежит в основе демократии, предшествует ей, является необходимым условием для ее реализации. Есть также армия «chief executive», куда входят Бен Ван Бëрден (Royal Dutch-Shell), Боб Дадлей (BP), Паоло Скарони (ENI), Кристоф де Маржери (Total), Джо Каезер (Siemens), Альфредо Альтавилла (Iveco), Лоран Кастэн (STX France), обладающие большими полномочиями и привилегиями и приписывающие их русским коллегам власть, которой те не обладают, что дает им возможность делать вид, будто бы они и в самом деле верят, что сделки, которые они совершают в России, находятся в области бизнеса, а не политики. Есть многочисленная бригада правых и левых реакционеров, от Ж-Л. Меланшона до М.Ле Пен, от партии Jobbik до Isquierda Unida, объединенных защитой «референдума» в Крыму, а следовательно, и его аннексии Россией. Есть бригада тоскующих об исчезнувших империях, сирот тайных альянсов, как Е.Гигу, или певцов «Франции, этой великой страны», как Д. де Вильпен. Есть хулители Украины, как П.Смоляр, которые единым росчерком пера, по видимости безобидным, дискредитируют действия украинской власти и ставят под сомнение само существование Украины. Есть лже-инженю, особенно многочисленные среди европейских военных, которые все сводят к гарантиям безопасности, которые необходимо обеспечить России, и среди европейских спецслужб, удовлетворенных замечательными результатами сотрудничества с их русскими коллегами. В конце концов, этой сети принадлежат и журналисты, университетские преподаватели, госслужащие, адвокаты и политики, находящиеся на субсидиях Москвы.

Возможности дестабилизации в «ближнем зарубежье»

Наконец, политика «защиты» русских за рубежом дает многочисленные преимущества Кремлю. Она позволяет укрепить главенствующую позицию в сырьевой области, дает многочисленные возможности идеологических впрыскиваний русскому населению, позволяет поддерживать давление на все ближнее зарубежье, придает армии новый престиж. Есть все основания полагать, что российские власти предпочтут эту политику как средство давления и шантажа, а организация военных операций (замаскированных или нет) останется на тот случай, когда они посчитают, что смогут избежать серьезных международных санкций и получить при этом значительный выигрыш. И, во всяком случае, до тех пор, пока Кремль не закончит полную программу модернизации и укрепления русской армии.

Следовательно, в среднесрочной перспективе, появились достаточно серьезные угрозы для некоторого количества стран, часть которых уже стала членами Европейского союза (страны Балтии), иные подписали договор об ассоциации (Украина, Молдавия, Грузия), а другие все еще остаются анклавами (Азербайджан, Армения, Казахстан, Туркменистан...).

Что же касается внутренней обстановки в России, то можно сказать, что националистический угар – и даже своего рода «наркозависимость» – большей части российского населения, включая и самый модернизированный слой, средний класс, не будет развеян в течение долгого времени, поскольку оппозиция этой новой системе власти и этому становящемуся режиму не имеет возможности организоваться вокруг идеи утверждения национальной идентичности, как в Украине, и к тому же она столкнется с репрессивным аппаратом, гораздо более эффективным, чем в Украине.

Свержение режима, образовавшегося в России, представляется крайне трудным. Важнейшим условием его успеха является необходимый процесс люстрации, размеры которой далеко превзойдут те, которые уже произошли в современной истории. Сегодняшние властители прекрасно это понимают. И если неоспоримо, что этот режим обречен, то также очевидно, что он приложит все усилия, чтобы продлить свое существование. Признание этого факта является непременным условием как для ускорения падения режима, так и для защиты от угрозы, которую он представляет. С этой точки зрения, передать ответственность в руки других – в частности, США – плохой выбор для Европы. Тем более, что другая мощная тоталитарная держава, Китай, представляет растущую угрозу для своих соседей по континенту.

Европейский Союз и страны, его составляющие, – или хотя бы некоторые из них, – должны сделать соответствующие выводы и принять решения, которые будут на высоте брошенного им вызова. Эти решения должны иметь долгосрочную перспективу, с предварительным устранением помех со стороны Великобритании. Пришло время разделить Европейский союз на две составляющих: большую Европу, «Европу четырех свобод» (с Великобританией), и Европу более интегрированную, ядром которой является еврозона, обладающую общей армией (но не одной ею), европейской службой контрразведки и амбициозной энергетической политикой. Также пришло время установить тотальное эмбарго на покупку и продажу оружия России и запустить процесс вступления Украины в Европейский Союз.

Перевод с французского Татьяны Урбан

Оригинал: Olivier Dupuis. D’un système de pouvoir à un régime : itinéraire russe

http://leuropeen.eu/2014/06/05/la-modernite-du-nouveau-regime-russe/

Английская версия :

http://leuropeen.eu/2014/06/13/system-power-regime-russian-journey/

Публикации: Le HuffingtonPost, 5 juin 2014, Strade, 11 juin 2014, EvroForum, 3 juillet 2014

Справка об авторе: Оливье Дюпьи – независимый журналист, редактор блога «Европеец» (http://leuropeen.eu/), бывший депутат Европейского Парламента.  

[1] М.Гоше, «Испытание тоталитаризмами. 1914-1974», из-во Галлимар, 2010 г .

[2] « Russia’s Massive and Growing war machine », Walter Derzko, Dr.Andrew-Zhalko-Tytarenko, 20 mai 2014, http://infoukes.com

[3] М.Гоше, op.cit.

[4] М.Гоше, op.cit.

[5] « La Russie contre Maïdan », Timothy Snyder, « Le Monde », 21/02/2014