Дело Зякуна против Украины

По делу Зякуна против Украины,

Европейский Суд по правам человека (Пятая секция), заседая палатой в составе:

         Angelika Nußberger, Председатель,
         Ganna Yudkivska,
         Khanlar Hajiyev,
         Erik Møse,
         Faris Vehabović,
         Síofra O’Leary,
         Carlo Ranzoni, судьи,
и Claudia Westerdiek, секретарь секции,

Рассмотрев дело в закрытом заседании 2 февраля 2016 года,

Провозглашает следующее решение, принятое в этот день:

ПРОЦЕДУРА

1. Данное дело основано на заявлении (№ 34006/06) против Украины, поданном в Суд в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее – «Конвенция») гражданином Украины, г-ном Владимиром Александровичем Зякуном (далее – «заявитель»), 5 августа 2006 года.

2. Заявителя представлял г-н П. Сушко, адвокат, практикующий в Киеве. Украинское правительство (далее – «Правительство») представляли его уполномоченные, в последнее время – г-н Б. Бабин, Министерство юстиции.

3. Заявитель утверждал, в частности, что он подвергся жестокому обращению со стороны милиции, и что признание, полученное от него под давлением, было использовано для его осуждения.

4. 30 марта 2011 года Правительство было уведомлено об этом заявлении.

ФАКТЫ

I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

5. Заявитель родился в 1961 году и в настоящее время находится под стражей.

6. В ночь с 12 по 13 июня 2003 в Ивановском районе Одесской области был ограблен дом и убиты три человека. 13 июня 2003 года в этой связи было возбуждено уголовное дело.

7. По словам заявителя, 27 июня 2003 года он был задержан в Сумах; ему не объяснили причины его ареста, протокол задержания не был составлен, а обвинения были предъявлены с задержкой. После этого он был помещен под стражу. В тот же день заявитель был доставлен в Главное управление милиции Сумской области, где он якобы был избит сотрудниками Одесского областного управления милиции. По словам заявителя, на него надели наручники, и он оставался в наручниках всю ночь.

8. 28 июня 2003 года заявитель был допрошен в Сумах сотрудником Одесского областного управления милиции об обстоятельствах его деловой поездки в Одесскую область 10-18 июня 2003 года. Согласно письменным объяснениям, подписанным заявителем, он отрицал какое-либо участие в убийстве.

9. По словам заявителя, в тот же день он был переведен в Ивановское отделение милиции, где сотрудники милиции подвергали его избиениям и психологическому давлению с целью получения признания.

10. Согласно протоколу ареста, составленному г-ном И.Г., следователем Одесской областной прокуратуры, заявитель был задержан 30 июня 2003 года в качестве подозреваемого по уголовному делу. Заявитель отказался подписать протокол. В тот же день И.Г. информировал заявителя о его праве на защиту и праве не свидетельствовать против себя. В соответствии с решением, принятым И.Г. в тот же день, заявитель пожелал быть представленным П., который был официально назначен его адвокатом. После этого заявитель был допрошен И.Г. в присутствии своего адвоката и признался в ограблении и убийстве трех человек. По словам заявителя, фактически допрос был проведен 3 июля 2003 года, а протокол допроса был датирован задним числом – 30 июня 2003 года. Заявитель также утверждал, что адвокат покинул допрос в знак протеста против плохого состояния здоровья заявителя, но впоследствии подпись адвоката была добавлена в протокол допроса.

11. 2 июля 2003 года заявитель дал письменные признательные показания в Ивановском отделении милиции; его адвокат при этом не присутствовал.

12. 3 июля 2003 года дежурный сотрудник Ивановского отделения милиции составил еще один протокол ареста. Протокол гласил, что заявитель был помещен под арест по подозрению в убийстве. В тот же день Ивановский районный суд принял решение о предварительном заключении заявителя. Его адвокат при этом не присутствовал.

13. Согласно заявлению жены заявителя, 8 июля 2003 года адвокат П. сообщил ей по телефону, что ее муж, который был задержан в Сумах 27 июня 2003 года, находится в Ивановке.

14. 8 июля 2003 года заявитель был переведен в Одесский изолятор временного содержания (далее – «ИВС»). По утверждению заявителя, сначала его отказались принять в ИВС по причине телесных повреждений, и медицинский работник ИВС направил его в местную больницу для медицинского обследования. В больнице хирург общей практики и нейрохирург осмотрели заявителя и выдали медицинское заключение о том, что у него имеются ушибы на плечах и бедрах, а также обширные ушибы на голове и лице, но никаких признаков повреждения головного мозга не наблюдается. После этого заявитель был доставлен обратно в ИВС, но медицинский работник отправил его обратно в больницу для дополнительного обследования, так как не все его телесные повреждения были задокументированы. Тем не менее, врачи больницы отказались выдать новое заключение.

15. В неустановленный день заявитель был переведен из ИВС в Одесский следственный изолятор (далее – «СИЗО»).

16. 9 июля 2003 года следователь предъявил заявителю и г-ну Ю.Г. обвинения в грабеже и убийстве трех человек.

17. В тот же день, по просьбе заявителя, адвокат П. был заменен адвокатом К.

18. 5 сентября 2003 года заявитель пожаловался следователю И.Г., что сотрудники милиции избивали его и оказывали на него психологическое давление, чтобы заставить его дать признательные показания.

19. В ответ на просьбу следователя И.Г., 23 октября 2003 года ИВС передал ему информацию ему о телесных повреждениях, выявленных у заявителя 8 июля 2003 года, а также о споре в отношении полноты обследования, имевшего место в тот же день.

20. 19 декабря 2003 года следователь И.Г. отказал в возбуждении уголовного дела по факту вышеуказанной жалобы из-за отсутствия доказательств против сотрудников милиции. В соответствии с решением следователя, было невозможно установить обстоятельства, при которых заявитель получил свои телесные повреждения. Следователь основывался на справке из СИЗО, в соответствии с которой на момент поступления заявителя в СИЗО у него не было никаких повреждений, а также на записи ИВС от 8 июля 2003 года, описывающие телесные повреждения заявителя. Следователь заявил, что, несмотря на эту информацию от ИВС, во время допроса в ИВС заявитель не предъявлял никаких жалоб. Решение было включено в материалы уголовного дела заявителя.

21. 30 декабря 2003 года заявитель и его представитель изучили материалы уголовного дела в полном объеме.

22. 16 февраля 2004 года заявитель отказался от услуг адвоката К., и ему было дано время, чтобы найти нового адвоката.

 23. 18 февраля 2004 года заявитель обратился к заместителю прокурора Одесской области, утверждая, что решение от 19 декабря 2003 года было основано на неверной информации, и просил беспристрастно и тщательно рассмотреть его дело. Заявитель утверждал, что сначала ему было отказано в приеме в ИВС из-за его телесных повреждений, и его приняли только после того, как он представил медицинскому работнику ИВС письменные объяснения в связи с его телесными повреждениями.

24. 4 мая 2004 года заявитель заключил контракт с г-ном П. Сушко, который представлял его интересы в разбирательстве в последующий период.

25. После возврата дела заявителя на дополнительное расследование, 2 октября 2004 года дело было передано в Одесский областной апелляционный суд для судебного разбирательства. По словам заявителя, ему было позволено ознакомиться только с частью материалов дела.

26. В ходе судебного разбирательства заявитель и г-н Ю.Г. отказались от всех своих показаний, которые, как они утверждали, были даны под давлением, и заявили о своей невиновности. Заявитель подал жалобу, что он подвергся жестокому обращению. Апелляционный суд допросил следователя И.Г., который заявил, что телесные повреждения, зарегистрированные в ИВС, могли быть нанесены заявителю в ходе ареста.

27. 1 августа 2005 года Апелляционный суд признал заявителя и его соучастника Ю.Г. виновными в убийстве и приговорил их к пожизненному заключению с конфискацией имущества. Суд обосновывал свой приговор, в частности, на показаниях г-жи В., видевшей заявителя и Й.Г. до и после убийства, отпечатках пальцев Й.Г., найденных на месте преступления, признательных показаниях, данных заявителем и Й.Г. в присутствии их адвокатов, а также письменном признании заявителя от 2 июля 2003 года, данном в отсутствие его адвоката. Комментируя жалобы заявителя на жестокое обращение, суд также принял во внимание решение следователя от 19 декабря 2003 года, который постановил, что нет никаких доказательств того, что признание заявителя было получено под давлением, и отклонил его жалобу как необоснованную.

28. Заявитель и его адвокат подали апелляцию, жалуясь, в частности, на жестокое обращение с заявителем во время нахождения под стражей в милиции, в результате которого он дал свои признательные показания.

29. 11 апреля 2006 года Верховный Суд оставил в силе приговор в отношении заявителя. Суд отметил, что жалобы заявителя на жестокое обращение были тщательно рассмотрены апелляционным судом и были законно отклонены как необоснованные. Он также отметил, что вина заявителя доказывалась, среди прочего, его признанием.

II. СООТВЕТСТВУЮЩЕЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО

30. Соответствующее национальное законодательство обобщено в делах Yaremenko v. Ukraine (no. 32092/02, §§ 45-47, 12 June 2008) и Kaverzin v. Ukraine (no. 23893/03, § 45, 15 May 2012).

ПРАВО

I. ЗАЯВЛЕННОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 3 КОНВЕНЦИИ

31. Заявитель жаловался на то, что сотрудники милиции жестоко обращались с ним, чтобы получить от него признательные показания. Он сослался на статью 3 Конвенции, которая гласит:

«Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию».

A. Приемлемость

32. Правительство отметило, что заявитель подал в Одесскую областную прокуратуру жалобу на жестокое обращение со стороны сотрудников милиции 5 сентября 2003 года, и что следователь отказал в возбуждении уголовного дела по причине отсутствия состава преступления. Решение об отказе было принято 19 декабря 2003 года и включено в материалы уголовного дела заявителя; таким образом, заявитель должен был узнать о нем в том же месяце, учитывая, что 30 декабря 2003 года он и его адвокат изучили указанные материалы дела в полном объеме. Правительство также отметило, что заявитель и его представители не обжаловали отказ прокуратуры от 19 декабря 2003 года в вышестоящую прокуратуру или в суд. Поэтому Правительство считает, что заявитель не исчерпал все доступные ему внутренние средства правовой защиты. Они также отметили, что жалобы заявителя на жестокое обращение в ходе судебного разбирательства и в своей апелляции в Верховный Суд не означают, что он исчерпал внутренние средства правовой защиты.

33. В качестве альтернативы, Правительство заявило, что если заявитель считал, что ему не были доступны никакие эффективные средства правовой защиты, посредством которых он мог бы оспорить решение прокуратуры от 19 декабря 2003 года, он должен был поднять этот вопрос перед Судом в течение шести месяцев после принятия этого решения или, самое позднее, после даты, когда он должен был узнать об этом решении, а именно 30 декабря 2003 года. Однако заявитель подал жалобу гораздо позднее – 6 августа 2006 года.

34. Заявитель не согласился. Он заявил, что он подвергся жестокому обращению, и что его адвокаты видели его телесные повреждения, полученные в ходе этого жестокого обращения, но никак не отреагировали. Он счел утверждения Правительства необоснованными.

35. Суд отмечает, что ранее он уже отклонял аналогичные возражения со стороны Правительства о неисчерпании всех внутренних средств правовой защиты в контексте утверждений о жестоком обращении, например, в деле Kaverzin (упомянутом выше, §§ 84-99). В этом деле, в аналогичных фактических обстоятельствах, Суд пришел к выводу, что заявитель принял достаточные меры на национальном уровне, чтобы донести свои жалобы на жестокое обращение до сведения национальных властей, отметив, что тот факт, что жалобы были отклонены прокуратурой, не препятствовал национальным судам рассмотреть их по существу в ходе судебного разбирательства по делу заявителя. Кроме того, Суд пришел к выводу, что в таких обстоятельствах для заявителя было разумным дождаться завершения судебного процесса перед тем, как подавать жалобу в Суд, и он соответствующим образом выполнил правило шести месяцев, предусмотренное статьей 35 § 1 Конвенции (там же, § 99). Суд не видит причин отходить от этих выводов в настоящем деле, и поэтому считает, что данная жалоба не может быть отклонена на основании неисчерпания внутренних средств правовой защиты или по причине несоблюдения шестимесячного срока.

36. Таким образом, Суд приходит к выводу, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу статьи 35 § 3 (а) Конвенции. Суд также отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Поэтому она должна быть признана приемлемой.

B. Существо дела

1. Аргументы сторон

37. Заявитель утверждал, что факт жестокого обращения с ним в отделении милиции подтвержден документально, и государство не смогло обеспечить его физическую целостность. Несмотря на то, адвокаты П. и К. видели его телесные повреждения, они не потребовали проведения медицинского осмотра и не подавали официальную жалобу. Именно по этой причине заявитель впоследствии нанял г-на Сушко в качестве своего защитника.

38. Правительство не представило никаких замечаний по существу, сочтя эту жалобу неприемлемой.

2. Оценка Суда

(a) Общие принципы

39. Как неоднократно отмечал Суд, статья 3 закрепляет одну из самых фундаментальных ценностей демократического общества. Даже в самых сложных обстоятельствах, таких как борьба с терроризмом и организованной преступностью, Конвенция в абсолютных выражениях запрещает пытки и бесчеловечное или унижающее достоинство обращение или наказание (см. Selmouni v. France [GC], no. 25803/94, § 95, ECHR 1999‑V, и Assenov and Others v. Bulgaria, 28 October 1998, § 93, Reports of Judgments and Decisions 1998‑VIII).

40. При оценке доказательств Суд обычно применяет стандарт доказывания «вне разумного сомнения» (см. Ireland v. the United Kingdom, 18 January 1978, § 161, Series A no. 25). Тем не менее, такое доказательство может вытекать из сосуществования достаточно сильных, ясных и согласующихся выводов или аналогичных неопровержимых презумпций факта (см. Salman v. Turkey [GC], no. 21986/93, § 100, ECHR 2000‑VII).

41. Кроме того, в соответствии с прецедентным правом Суда, если лицо подает обоснованную жалобу на то, что оно подверглось обращению в нарушение статьи 3 во время нахождения под властью полиции или других подобных представителей государства, это положение, в сочетании с общим обязательством государства в соответствии со статьей 1 Конвенции «обеспечить каждому, находящемуся под их юрисдикцией, права и свободы, определенные в... настоящей Конвенции», требует проведения эффективного официального расследования. Такое расследование должно быть способно привести к установлению и наказанию виновных (см. Labita v. Italy [GC], no.  26772/95, § 131, ECHR 2000-IV).

42. Любое расследование серьезных заявлений о жестоком обращении должно быть быстрым и тщательным. Это означает, что власти должны всегда предпринимать серьезные попытки, чтобы выяснить, что произошло, и не должны полагаться на поспешные или необоснованные выводы для прекращения расследования, или использовать их в качестве основы для своих решений. Они должны принимать все доступные им разумные меры для сбора доказательств по делу, в том числе, свидетельских показаний и вещественных доказательств. Любой недостаток расследования, который подрывает его способность установить причину телесных повреждений или ответственных лиц, может привести к нарушению этого стандарта (см., например, El-Masri v. the former Yugoslav Republic of Macedonia [GC], no. 39630/09, § 183, ECHR 2012).

(b) Применение этих принципов в настоящем деле

43. Суд отмечает, прежде всего, что заявитель, бесспорно, получил ряд телесных повреждений, в том числе ушибы на плечах, бедрах, голове и лице. Эти зарегистрированные телесные повреждения были достаточно серьезными, чтобы подпадать под действие статьи 3. Заявитель жаловался следователю, который вел его дело, что он подвергся жестокому обращению. При таких обстоятельствах национальные власти были обязаны провести эффективное расследование утверждений заявителя.

44. Тем не менее, расследование жалобы заявителя велось И.Г., тем самым должностным лицом, который расследовал уголовное дело заявителя. Фактически, именно И.Г. поместил заявителя под стражу и получил показания, которые, как утверждал заявитель, были даны в результате жестокого обращения (сравните с Boicenco v. Moldova, no. 41088/05, § 124, 11 July 2006).

45. Более того, представляется, что при расследовании жалобы заявителя И.Г. ограничился тем, что сделал запросы в ИВС и СИЗО. Хотя записи ИВС свидетельствовали о том, что во время прибытия в ИВС у заявителя имелись довольно обширные телесные повреждения, и некоторые из этих повреждений, возможно, не были задокументированы (см. пункт 19 выше), И.Г., как представляется, не предпринял никаких усилий для установления полного объема или происхождения телесных повреждений. Согласно записям ИВС, медицинский работник ИВС приложил все усилия для того, чтобы задокументировать объем и происхождение телесных повреждений заявителя, дважды отправляя заявителя в гражданскую больницу. Кроме того, заявитель настаивал на том, что он дал медицинским экспертам письменные объяснения в отношении полученных травм. Тем не менее, представляется, что ни заявитель, ни медицинский работник ИВС, ни гражданские врачи не были допрошены в отношении этих обстоятельств.

46. Несмотря на свой вывод от 19 декабря 2003 года о невозможности установить обстоятельства, при которых заявитель получил телесные повреждения, в ходе последующего судебного разбирательства И.Г. высказал мнение, что телесные повреждения могли быть нанесены заявителю во время ареста. Пока неясно, на каких материалах И.Г. основывал это мнение, и почему он не исследовал эту возможность более подробно, особенно с учетом того, что, будучи должностным лицом, зарегистрировавшим арест заявителя, он имел уникальную возможность наблюдать любые телесные повреждения, полученные в ходе ареста.

47. С учетом этих обстоятельств, Суд пришел к выводу, что национальные власти не выполнили свое обязательство провести эффективное расследование жалоб заявителя о жестоком обращении.

48. Что касается существа утверждений заявителя, стороны не оспаривают, что 8 июля 2003 года у заявителя наблюдался ряд телесных повреждений. До этой даты он оставался под стражей в течение значительного непрерывного периода времени. Его арест был зарегистрирован 30 июня 2003 года. Тем не менее, власти не объяснили, почему заявитель, который отрицал какую-либо причастность к преступлению 28 июня 2003 года в городе Сумы (см. пункт 8 выше), поехал, по своей собственной воле, в Ивановку, более чем за 700 километров, только для того, чтобы быть арестованным там через два дня (сравните с Dzhulay v. Ukraine, no. 24439/06, § 58, 3 April 2014). В отсутствие какой-либо альтернативной логичной версии событий, Суд считает установленным, что фактически заявитель находился под стражей в милиции, по крайней мере, с 28 июня 2003 года до 30 июня 2003 года, когда его арест был зарегистрирован, и он сознался в совершении преступления.

49. Суд отмечает, что ничего в материалах дела не указывает на то, что заявитель имел какие-либо телесные повреждения до его контакта с милицией. Кроме того, Суд отмечает, что непосредственно после ареста заявитель не прошел медицинское обследование.

50. В таких обстоятельствах, Суд считает установленным, что заявитель получил телесные повреждения, находясь под контролем властей.

51. Суд повторяет, что государство обязано представить правдоподобное объяснение телесных повреждений, полученных лицом, находящимся под его контролем. Происхождение телесных повреждений заявителя так и не было установлено властями. Суд отмечает, что в своем решении от 19 декабря 2003 года следователь признал, что ему не удалось установить обстоятельства, при которых заявителю были нанесены телесные повреждения (см. пункт 20 выше).

52. Вместе с тем, тот факт, что заявитель дал признательные показания после незарегистрированного содержания под стражей в течение не менее двух дней, в сочетании с медицинскими свидетельствами, подтверждающими необъясненные телесные повреждения заявителя, создает впечатление, что, возможно, его признание было недобровольным (сравните с Belousov v. Ukraine, no.  4494/07, § 63, 7 November 2013).

53. В обстоятельствах настоящего дела, присутствие адвоката в момент первоначального признания заявителя 30 июня 2003 года не исключает само по себе возможность того, что заявитель мог подвергнуться жестокому обращению до его контакта с адвокатом и продолжать испытывать страх перед милицией, с учетом того, что он оставался под их контролем (сравните с Ushakov and Ushakova v. Ukraine, no. 10705/12, § 107, 18 June 2015). Это особенно важно, если учесть, что контакты П. с заявителем и его участие в деле заявителя, по всей видимости, были весьма ограниченными. Например, адвокат отсутствовал, когда заявитель сделал свое письменное признание 2-го июля 2003 года, и в ходе слушания, касавшегося предварительного задержания, 3 июля 2003 года.

54. В таких обстоятельствах, Суд считает в достаточной мере установленным, что заявитель получил телесные повреждения в результате жестокого обращения, за которое Правительство должно нести ответственность по Конвенции, и которое должно быть классифицировано как бесчеловечное и унижающее достоинство.

55. Тем не менее, ни довольно общее описание жестокого обращения, представленное заявителем, ни какие-либо другие элементы в материалах дела не позволяют Суду установить, в соответствии с требуемым стандартом доказывания «вне разумного сомнения», что обращение с заявителем достигло уровня «пытки».

56. Соответственно, была нарушена статья 3 Конвенции.

II. ЗАЯВЛЕННОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 6 КОНВЕНЦИИ

57. Заявитель жаловался, в соответствии со статьей 6 § 1 Конвенции, что уголовное разбирательство против него было несправедливым, что его осуждение было основано на признании, полученном под давлением. Соответствующие части этого положения гласят:

«Каждый… при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое… разбирательство дела… судом...»

A. Приемлемость

58. Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу статьи 35 § 3 (а) Конвенции. Суд также отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Поэтому она должна быть признана приемлемой.

B. Существо дела

1. Аргументы сторон

59. Заявитель утверждал, что разбирательство было несправедливым.

60. Правительство отметило, что заявителю был предоставлен адвокат по его выбору в день его ареста, и допрос заявителя проводился в присутствии этого адвоката. До допроса заявителю были разъяснены его права, в том числе право не свидетельствовать против себя. Заявитель признался в ограблении и убийстве. Правительство также отметило, что 2 июля 2003 года заявитель сделал письменное заявление, в котором он признался в этих преступлениях, и, хотя нет никаких свидетельств того, что это признание было написано в присутствии адвоката, заявитель в то время был представлен адвокатом, и его письменное признание от 2 июля было идентично его устному признанию, сделанному 30 июня 2003 года в присутствии его адвоката. Таким образом, по мнению Правительства, заявитель признался в преступлениях, в то время, когда он был представлен адвокатом, что исключает возможность предполагаемого физического или психологического давления. Его последующие заявления о невиновности и отказ от предыдущих признаний следует рассматривать исключительно как изменение стратегии защиты.

61. Правительство также отметило, что признательные показания заявителя не были решающими для его осуждения, так как его вина была подтверждена показаниями свидетелей и результатами судебно-медицинской экспертизы. Правительство утверждало, что жалобы заявителя на жестокое обращение и давление со стороны милиции были рассмотрены национальными органами и признаны необоснованными.

2. Оценка Суда

62. Европейский Суд напоминает, что принятие показаний, полученных в результате применения пыток или других видов жестокого обращения в нарушение статьи 3, в качестве доказательств для установления соответствующих фактов в уголовном процессе, делают разбирательство в целом несправедливым. Этот подход применяется независимо от доказательственной ценности заявлений и независимо от того, было ли их использование решающим для осуждения (см. Gäfgen v. Germany [GC], no. 22978/05, § 166, ECHR 2010, с дальнейшими ссылками).

63. В настоящем деле заявитель дал признательные показания, официально датированные 30 июня и 2 июля 2003 года, находясь в заключении. Суд первой инстанции сослался на эти признания, наряду с другими многочисленными свидетельствами, как на доказательство его вины. В свете приведенных выше выводов, касающихся жестокого обращения с заявителем, Суд считает, что нежелание национальных судов исключить признательные показания заявителя от 30 июня и 2 июля 2003 года из совокупности доказательств по данному делу сделало разбирательство в целом несправедливым.

64. С учетом вышеуказанных соображений, Суд приходит к выводу, что была нарушена статья 6 § 1 Конвенции.

III. ДРУГИЕ ЗАЯВЛЕННЫЕ НАРУШЕНИЯ КОНВЕНЦИИ 

65. Заявитель также жаловался, в соответствии со статьей 5 §§ 1 (с), 2 и 3 Конвенции, что он был незаконно арестован, что его арест не был должным образом зарегистрирован, что обвинения были предъявлены ему с задержкой, и что его предварительное заключение было необоснованно длительным. В соответствии со статьей 6 §§ 1 и 3 (b) и (d) и статьей 13 Конвенции, он также жаловался на длительность судебного разбирательства и утверждал, что следователь не разрешил ему изучить все материалы дела, что суды были предвзятыми, и что они отказались принять показания некоторых свидетелей защиты в качестве доказательств. Заявитель также жаловался, в соответствии со статьей 2 Протокола № 7, что его дело было рассмотрено судами только на двух уровнях юрисдикции, что слушание в Верховном Суде был кратким, и что ему и его адвокату не было позволено сделать устные заявления. Наконец, он жаловался на нарушение статей 1, 5 § 1 (а), 6 § 3 (а), 8 и 17 Конвенции, без предоставления каких-либо дополнительных деталей.

66. Рассмотрев доводы заявителя в свете всех имеющихся в его распоряжении материалов, Суд приходит к выводу, что в той мере, в какой обжалуемые вопросы находятся в пределах его компетенции, они не раскрывают каких-либо признаков нарушения прав и свобод изложенных в Конвенции. Следовательно, эта часть жалобы является явно необоснованной и должна быть отклонена в соответствии со статьей 35 §§ 3 (а) и 4 Конвенции.

IV. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ

67. Статья 41 Конвенции гласит:

«Если Суд решает, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне».

A. Компенсация вреда

68. Заявитель потребовал выплатить ему 30000 евро в качестве компенсации нематериального вреда.

69. Правительство сочло эти требования необоснованными и чрезмерными. 

70. Принимая решение на справедливой основе, Суд присуждает заявителю 12000 евро в качестве компенсации нематериального вреда.

B. Компенсация расходов и издержек

71. Заявитель потребовал выплатить ему 4328 украинских гривен в качестве компенсации оплаты услуг адвоката К. в ходе внутреннего разбирательства. 

72. Правительство отметило, что заявитель не подтвердил свои требования документально. 

73. В соответствии с прецедентным правом Суда, заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в той мере, в какой было показано, что они были действительно понесены, были обязательными и разумными. В настоящем деле, принимая во внимание имеющиеся в его распоряжении документы и вышеуказанные критерии, Суд отклоняет требования заявителя в отношении расходов и издержек.

C. Пеня

74. Суд считает разумным, что пеня должна быть основана на предельной кредитной ставке Европейского центрального банка с добавлением трех процентных пунктов.

ПО ЭТИМ ОСНОВАНИЯМ СУД ЕДИНОГЛАСНО

1.  Объявляет жалобу в соответствии со статьей 3 и в соответствии со статьей 6 § 1 Конвенции на то, что его признательные показания, полученные в результате жестокого обращения, не были исключены из совокупности доказательств по его делу, приемлемой, а остальную часть заявления неприемлемой;

2.  Постановляет, что была нарушена статья 3 Конвенции;

3.  Постановляет, что была нарушена статья 6 § 1 Конвенции;

4.  Постановляет:

(a)  государство-ответчик должно выплатить заявителю, в течение трех месяцев с даты, когда это решение станет окончательным в соответствии со статьей 44 § 2 Конвенции, 12000 (двенадцать тысяч) евро, с добавлением любых налогов, которые могут быть начислены на эту сумму, в качестве компенсации нематериального вреда, в переводе в валюту государства-ответчика по курсу, действующему на день выплаты;

(b)  с момента истечения вышеупомянутых трех месяцев до выплаты, на вышеуказанную сумму начисляется пеня, равная предельной кредитной ставке Европейского центрального банка в этот период с добавлением трех процентных пунктов;

5.  Отклоняет оставшуюся часть требований заявителя относительно компенсации.

Составлено на английском языке и провозглашено в письменном виде 25 февраля 2016 года в соответствии с правилом 77 §§ 2 и 3 Регламента Суда.

Клаудия Вестердийк                                                     Ангелика Нуссбергер
     Секретарь                                                                        Председатель

Перевод Харьковской правозащитной группы