Когда-нибудь будет раскрыто и все остальное

Я имею честь выступать от имени Транснациональной радикальной партии. Я — один из врачей, которые работали в Грозном во время бомбардировок, имевших место в заключительный период сопротивления этого города. 2 февраля 2000 г., вместе с 18 сотрудниками нашей больницы и 75 ранеными, я был арестован в муниципалитете Алхан-Кала. Больница была подвергнута бомбардировке. В ночь со 2 на 3 февраля нас привезли в Толстой-Юрт. После избиений нас бросили в подвал, где шестеро из наших раненых умерли в результате побоев.

Мне трудно говорить об этом. Я скажу только, что это были самые тяжелые часы моей жизни: жестокость и бесчеловечность по отношению к раненым, беззащитным людям потрясли меня. Мне до сих пор слышатся ужасные крики этих людей, пострадавших от разорвавшихся мин, у которых оторвало руки и ноги. Я до сих пор вижу их искаженные болью лица. Когда во время допроса я выразил свое негодование одному из офицеров, тот ответил: "Ты можешь быть врачом, ты можешь быть самим Богом, это ничего не меняет. Ты — чеченец, и мы можем убить тебя".

Эти три недели в фильтрационном лагере были самым настоящим адом. Только больное сознание способно изобрести такие пытки и издевательства, которые применяются там. После фильтрационного лагеря я восемь месяцев скрывался в небольшой деревне в горах, без документов — мне их не отдали, когда освобождали из лагеря. Я лечил раненых, пока сам не заболел вследствие перенесенных в фильтрационном лагере пыток. На сегодня в Чечне действует более 800 фильтрационных лагерей и фильтрационных пунктов. Наиболее известный — это лагерь в Чернокозово, который сегодня превращен в "потемкинский" лагерь, настоящие лагеря переведены вглубь Чечни. Командуют ими силы министерства внутренних дел, органов безопасности и армии — здесь пытают и убивают людей, арестованных во время зачисток. Если выкуп не выплачивают в течение 3 — 4 дней, задержанный бесследно исчезает. Тех же, кому повезло остаться в живых, без суда и следствия переводят из одной тюрьмы в другую по всей территории России или держат в Чернокозово для последующей "продажи". Те, чьи родственники не смогли собрать деньги, проходят этот круг снова и снова. Я сам помогал родственникам 2 сотрудников нашей больницы выкупить членов их семей из Чернокозово. Эта жестокость, эти пытки, требование выкупа заключенных представляют собой целый механизм, систему, насаждаемую российскими вооруженными силами и структурами для своего собственного обогащения и уничтожения населения Чечни.

Результат работы этой системы: более 20,000 людей бесследно исчезли, и почти такое же количество находится в настоящее время в "фильтрационных" центрах. Недавно обнаруженные в Ханкале тела — это лишь небольшая часть того, что делает Российская армия в Чечне.

Когда-нибудь будет раскрыто и все остальное.

Решение Парламентской Ассамблеи Совета Европы, которая 25 января вернула право голоса российской делегации, было воспринято российскими военными как разрешение на уничтожение населения Чечни. Военное руководство цинично объявляет своим жертвам, что Европа дала им право убивать. Количество суммарных казней и исчезновений людей увеличилось, как и количество беженцев. Вот почему жители Чечни просят не посылать представителей под контролем России, которые по приезде в республику делают безответственные заявления относительно улучшения ситуации в Чечне.

Согласно некоторым оценкам чеченского Министерства здравоохранения, на август 2000 г. было убито 87 000 человек, ранено 200 000 человек; более 30 % населения было перемещено, разрушено 90 % медицинских учреждений.

Это — результат войны, которая не является ни антитеррористической, ни религиозной, это колониальная война, в которой против маленькой республики систематически используется огромная военная сила, накопленная бывшей сверхдержавой для противостояния НАТО. Используются почти все виды вооружения: мне приходилось лечить раны от разрывов ракет типа "земля-земля", "град", "ураган", "буратино", "скелет", а также бомб депрессионного и фрагментационного действия; кроме того, от мин и химических бомб нервно-паралитического действия. У меня есть основания полагать, что ведется подготовка также и к применению бактериологического оружия.

В этой трагической ситуации, в которой оказался мой народ, когда независимые гуманитарные медицинские организации были вынуждены прекратить свою деятельность в Чечне, когда правозащитные организации парализованы, а демократические лидеры демонстрируют свою гибкость по отношению к Кремлю, чтобы получить контролируемый им газ, мне остается только обратиться к международному сообществу с просьбой об оказании медицинской помощи тем, кто еще остался в живых в Чечне, и тем, кто находится за ее границами в качестве перемещенных лиц.

Эта гуманитарная помощь жизненно необходима, но пользы от нее будет немного, если не остановить эту катастрофу в самой ее основе. Говоря на языке врачей, Организация Объединенных Наций должна играть роль терапевта и лечить болезнь, а не ее симптомы, которые продолжают прогрессировать. Ввиду всего вышеизложенного, необходимо, чтобы ООН:

— начала серьезный процесс переговоров под наблюдением посредников между российскими властями и законно избранным Президентом Чеченской Республики Асланом Масхадовым для политического решения конфликта;

— послала специального докладчика для оценки масштаба массовых нарушений прав человека в Чечне.

Я доверяю Вашей мудрости. Я надеюсь, что Вы выслушаете человека, который знаком с ситуацией, поскольку лично пережил ее.