Смерть в тюремной камере, или Как скупы на гуманность в Херсоне
всегда готов подписаться под назидательной рекомендацией: преступник должен сидеть в тюрьме. Но это вовсе не значит, что арестанта нужно сгноить там заживо и умертвить до того, как суд признает его виновным...
В семье 28-летний Дмитрий был единственным ребенком. В курортном Геническе его родители были людьми обеспеченными, поэтому сын ни в чем не нуждался. И все же его держали в строгости, следили, чтобы он хорошо учился - сперва в школе, а затем - на историческом факультете университета.
А вокруг шумела разгульная курортная богема, и парень видел, как босяки без всяких дипломов раскатывали на иномарках, шикарно отдыхали с подружками на окрестных пляжах. Испытаний курортными соблазнами Дима не выдержал: "красивая жизнь" закончилась тем, что мальчишка пристрастился к наркотикам и вскоре прочно "сел на иглу". Но впоследствии все-таки понял, к чему приводят такие забавы. И сумел переломить себя. С помощью родителей избавился от пристрастия к наркотикам. А вот порвать с обретенными в притонах приятелями не смог, тем более, что они зачастили к Дмитрию.
Однажды новоявленные друзья попросили его помочь выбить деньги у наркоторговцев из соседних сел, которых они обложили "данью". От Дмитрия требовалось всего-то посидеть за рулем для подстраховки, и он не отказал им в просьбе, на словах звучавшей достаточно невинно. Никого из жертв вымогательства Дмитрий не бил, однако его роль в деле милиция квалифицировала как соучастие в организованной преступной группировке. Последовало задержание.
- Диму взяли утром, прямо с постели, в футболке и тапочках на босу ногу. На дворе стоял март, и пребывание в холодной камере даром для сына не прошло. После наркотиков его здоровье и так было подорвано, поэтому вскоре я узнала, что Дима болен туберкулезом, - вспоминает Марина Федоровна, мать Дмитрия.
Из камеры следственного изолятора Херсона сын окольными путями передал родным листок, мелко-мелко исписанный бисерным почерком. "Туберкулез просто съедает. Питание тут никакое, что сами приготовим, то и едим, но лекарства от "тубика" дают исправно". Прочитав эти строки, мать бросилась хлопотать по правоохранительным инстанциям, чтобы ее сына отпустили, взяв подписку о невыезде. Предыдущих судимостей у парня не было, по месту жительства, учебы он характеризовался положительно, так что ходатайство не казалось безнадежным. Однако местный суд Суворовского района Херсона постановил содержать Дмитрия под стражей. Там сочли, что на свободе тяжело больной юноша "может воспрепятствовать восстановлению истины и уклониться от следствия".
Вместо освобождения Дмитрия спустя пять месяцев... переводят в следственный изолятор №15 Симферополя. Там его помещают в общую камеру на двенадцать человек, а вовсе не в санчасть. За день до начала судебного процесса (учитывая его незначительную роль в преступлении, Дмитрий мог отделаться условным наказанием) мать получила из Симферополя гроб с телом сына.
- Перед похоронами я осмотрела тело Димы. Его спина представляла собой сплошной синяк, на голове тоже виднелись ссадины. Правда, в постановлении прокуратуры Железнодорожного района Симферополя значилось, что сына не били - просто ему вдруг стало плохо, и за какие-то десять минут он скончался от недуга с туманным названием "цереброваскулярная болезнь", - продолжает мать 28-летнего юноши, угасшего за полгода в тюремной камере.
Прокуратура полагает, что возбуждать по факту этой смерти уголовное дело оснований нет. Однако семья Дмитрия не согласна. Мать подозревает, что пребывание в переполненной тюремной камере окончательно подорвало и без того очень плохое здоровье сына. Да и вывод о характере заболевания (повреждение сосудов головного мозга) как-то не вяжется с синяками на мертвом теле. Теперь свободное время мать не дожившего до суда заключенного посвящает переписке с правоохранителями - вплоть до омбудсмена Нины Карпачевой. А порой к Марине Федоровне приходит невеста Димы. Вспоминая его, женщины только и могут, что плакать. От безысходности.
(«Киевские ведомости», №46 (3143), 2 марта 2004 г.)