Как умер северодонецкий журналист Олег Севостьянов. Версия коллег
Редакция Северодонецкой газеты "Третий сектор" о смерти своего коллеги.
Сегодня у нас, наконец, появились факты, располагая которыми мы можем (и обязаны) рассказать читателям обстоятельства смерти журналиста «Третьего сектора», прекрасного человека и нашего товарища Олега Севастьянова. Сделать этого раньше не было возможности, ибо подручные Егора Маслова придумали для Олега унизительную и оскорбительную причину смерти, опровергнуть которую мы до сегодняшнего дня не могли, а озвучить – не имели права.
Вот что написано в постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела по факту смерти Олега Севастьянова, которое 23 августа 2010 года подготовил следователь следственного отдела Северодонецкого ГО УМВД В. С. Коваленко: «16 августа 2010 г. в 13 час. 10 мин. в отделение анестезиологии и интенсивной терапии МБ г. Северодонецка госпитализирован Севастьянов Олег Николаевич, 19.09.1970 г.р., где дежурным врачем-реаниматологом поставлен диагноз: алкогольная кардиомеопатия; тромбоэмболия легочной артерии; отек-набухание вещества и ствола головного мозга; острое отравление суррогатами алкоголя; расстройство психики и поведения вследствие употребления алкоголя».
Информации о том, какая медицинская помощь была оказана умирающему человеку, в постановлении следователя нет. А ведь постановка диагноза (даже правильного, а не такого, какой был «нарисован» в тот роковой день) – это не оказание помощи. Но следователю в постановлении писать было нечего: похоже, что никто никакой помощи Олегу не оказывал, его привезли в отделение и оставили в коридоре на каталке. Тем не менее, в постановлении делается вывод, что «нет фактических данных, указывающих на неоказание помощи потерпевшему, находящемуся в опасном для жизни состоянии».
Впрочем, и приведенный выше так называемый «диагноз» появился, вероятно, позже. Ибо сначала, в 13-45, в дежурной части Северодонецкого горотдела было зафиксировано сообщение: «В реанимационное отделение ООКЭМП МБ г. Северодонецка доставлен гражданин, проживающий по адресу: пр. Химиков, д. 12, которому поставлен диагноз: алкогольная кома».
О том, что Севастьянов якобы умер от острого отравления алкоголем, утром следующего дня мне сообщил один из работников северодонецкого исполкома. Почему-то там узнали об этом много раньше, чем мы. В такую причину смерти своего товарища мы не верили – слишком хорошо его знали. Человек увлеченный, талантливый и с большими амбициями, он не мог отравиться алкоголем. И тем более – суррогатным. Этого в принципе не могло быть. Но и высказать тогда публично сомнения мы не могли – свора шакалов в белых халатах, используя «правдивые» местные СМИ, немедленно оплевала бы нашего коллегу, испоганила бы его имя. И мы, догадываясь, что, собственно, произошло 16 августа, вынуждены были молчать и … ждать.
Мы благодарны руководителям Луганской области за то, что уже 17 августа они вмешались в события, в результате чего было сделано повторное вскрытие, а образцы тканей отобраны и направлены на экспертизу в Луганск. После этого в справке о смерти появилась запись, что причина смерти не установлена. Это не позволило местным хулителям вместе с телом Олега похоронить и доброе имя этого человека.
Экспертизу мы ждали долго, результаты ее пришли в Северодонецк только в конце сентября. В пятницу, 1 октября, северодонецкий судмедэксперт Проценко позвонил матери Олега Севастьянова и пообещал выдать копию экспертного заключения в понедельник. Он же зачитал ей некоторые результаты, указанные в заключении: наркотики обнаружены не были, а содержание алкоголя незначительно и не могло повлиять на состояние здоровья.
Увы, уже в понедельник судмедэксперт категорически отказался выдать копию заключения на руки матери усопшего. Мол, только по запросу суда или следователя. Кто повлиял на намерения врача, что произошло за выходные? Теперь об этом можно только догадываться, но мне лично на ум не приходит ничего другого, кроме самодовольной физиономии Егора Маслова. Никакой другой врач в Северодонецке не смог бы, наверное, дойти до такой низости – отказать матери в праве знать, от чего умер ее сын. Впрочем, может и мог: Грицишин и Маслов 16 лет преобразовывали северодонецкую медицину по своему подобию.
Только через две недели, после многократных жалоб в облздрав, нам удалось добиться, чтобы матери Олега выдали дубликат врачебного свидетельства о смерти, в котором указано, что причиной смерти Олега Севастьянова якобы стала болезнь – острый геморрагический панкреонекроз. А вот копию заключения экспертизы так никто и не дал. Видимо, некто надеется, что, не имея на руках этой письменной улики, мы побоимся написать главное: Олег Севастьянов умер не от алкогольного отравления (в момент смерти он был трезв), а от того, что в северодонецкой больнице ему не оказали помощи при приступе элементарной гипогликомии. Но мы не имеем права бояться таких, как Маслов. Это было бы не по-людски.
Что случилось на самом деле. Наша версия
Олег Севастьянов с 13 лет болел сахарным диабетом, а в последние годы имел вторую группу инвалидности по этой болезни. У него была та довольно распространенная форма диабета, при которой периодически возникает гипогликомия – резкое понижения содержания глюкозы в крови. Такие больные обычно носят с собой кусочек сахара или конфету. Этого достаточно, чтобы снять приступ. Но это если человек почувствовал его приближение. Увы, иногда приступ случается внезапно и остро, и в особо тяжелых случаях больной либо теряет сознание, либо приступ приводит к расстройству психики, с сильным возбуждением, и человек не осознает, что с ним происходит.
Такое с Олегом Севастьяновым уже случалось: летом 2009 года, когда он привез группу «трудных» детей из Северодонецка в реабилитационный лагерь, который разбили наши партнеры из макеевского «Мартин-клуба» в лесу на берегу Голубого озера (возле Красного Лимана). Расстройство сознания было очень серъезным, состояние было похоже на «белую горячку». Но, к счастью, в лагере не было масловских врачей, а коллеги ограничились тем, что дали Олегу выпить стакан сладкого чая. После этого он почти сразу пришел в себя, и утром я увез его в Северодонецк. Больше мы никогда не отправляли его далеко от дома, но жил он в своей квартире сам, и случись там подобное – помочь ему было бы некому.
В понедельник, 16 августа 2010 года, Севастьянов должен был прийти в наш офис – помочь с введением карточек клиентов общественной приемной в компьютерную базу. Но не пришел. Около 12 дня я позвонил ему на мобильный – хотел попросить его подготовить материал для «ТС» по Ледовому дворцу. Однако телефон он не брал. Такое случалось часто: как и многие творческие люди Олег был изрядно рассеянным, и телефон у него частенько то разряжался, то забывался. Поэтому на подобное в нашем офисе никто не обращал внимания. Примерно в это время к нему домой пришла его мать, но он ей дверь не открыл, хотя и разговаривал через закрытые двери. Почему не открыл, хотя, похоже, чувствовал себя нехорошо? Не смог, или не дали?
Все дальнейшее мы знаем только предположительно, по весьма отрывочной информации, полученной из различных источников. Примерно в половину первого – без четверти час его подобрала на лестнице, рядом с квартирой, бригада скорой помощи. Кто вызвал скорую – нам неизвестно. Олег не был одет, и, по-видимому, уже не ориентировался. Назвал только свое имя, был возбужден, ругался. Похоже, что у него на теле были повреждения, на которые обратила внимание наш юрист Нина Михайловна Метелкина во время похорон. В 13 часов 10 минут машина скорой помощи доставила Олега в реанимационное отделение северодонецкой больницы.
Мы не можем утверждать, но вправе предположить: дежурный врач реанимации по внешнему виду больного, не делая никаких анализов, сделал вывод, что у того алкогольная кома. Олега так и не сняли с каталки, на которой привезли в отделение, никаких процедур, мы уверены, не делали. Впрочем, насколько нам известно, в северодонецкой больнице реанимационные процедуры вообще начинают делать только тогда, когда появляются родственники и приносят лекарства или деньги. А Севастьянов, хоть его и подобрала скорая возле квартиры, поступил в больницу как неизвестный. И родственников или коллег, которые могли бы купить лекарства, никто не искал. Это и есть якобы лучшая в области масловско-грицишинская медицина, в которой спасение умирающего – дело рук самого умирающего. Или денег его родственников, если они есть и успеют.
У Олега быстро нарастали признаки гипогликомической комы, но его еще можно было бы спасти. Для этого достаточно было сделать всего один укол – инъекцию глюкозы. Но это никому не было нужно: «клиент» уже был «оценен» по внешнему виду и интереса с точки зрения зарабатывания денег не представлял. Впрочем, это в том случае, если он в бреду не назвался, или если милиция не установила его по адресу проживания. А если его фамилия врачам была известна, и они знали, что в коридоре больницы, брошенный и беспомощный, умирает самый неистовый журналист города? Теперь – такой безобидный и жалкий? Вы спросите, могло ли такое быть?
Через два часа, в 15 часов 20 минут, Олег Севастьянов умер. Его так и не сняли с каталки, на которой привезли в отделение реанимации, на ней же отвезли в морг. И тут же из больницы в исполком полилось ядовидо-шипящее – Севастьянов умер – не вышел из запоя. И тут же милиция пошла по соседям – а не выпивал ли, случайно, журналюга. Ах, выпивал, но не хулиганил – вот именно это мы и хотели услышать! Ведь из-за такого «греха» люди, одетые в белые халаты, уже как бы могут пациента и не спасать. И даже не испытывать мук совести за то, что обрекли человека на смерть в больничном коридоре, одинокого и беспомощного, как бездомного пса. И кто там вспоминает данную когда-то клятву Гиппократа.
Какой мой личный вывод из этой трагической истории? Он такой: Олег Севастьянов не умер, его убили. Вот он на фото: молодой, талантливый, устремленный в будущее. Да, он был жестким и бескомпромиссным, яростным обличителем местной власти, порою не выбирающим дипломатических выражений. И именно таким его любили северодонецкие читатели. И именно за это группа партийных и общественных организаций Северодонецка назвали его лучшим журналистом Северодонецка 2010 года – за гражданскую позицию и личное мужество.
И вот оказалось, что устремление в будущее легко можно ограничить последним больничным коридором, а мужество так легко победить, не открыв единственной ампулы с глюкозой.
Мы скорбим. Нам всегда будет не хватать этого парня с фотографии. Мы склоняем голову перед его памятью. И, как странно. Он ведь даже своей смертью послужил всем нам. В последний раз. Ведь он, своим последним, ненаписанным репортажем, стоившим всей жизни, предупредил нас, что на такой же каталке, в таком же больничном коридоре, вот так же может умереть любой северодончанин. Ведь случись, что кто-то из нас без сознания окажется в коридоре северодонецкой реанимации, без документов и денег, он, скорее всего, точно так же закончит свой земной путь. В больнице, но без надежды на помощь от равнодушно проходящих мимо медиков. Которых их вожди и учителя Егор Маслов и Владимир Грицишин научили, что больной – это неограниченная возможность получать хрустящие купюры. И что жить больной должен ровно столько, сколько способен приносит доходы людям в белых халатах, с джипами возле парадного входа в больницу.
Публикации Олега Севостьянова на сайте "Права людини в Україні":
Дети на улице (ретроспективный отчет)
27.04.09 | Олег Севостьянов
Проблемы безпризорных детей
Северодонецкие «зеленые» в судебном порядке обжаловали отказ в предоставлении информации
14.03.07 | Олег Севостьянов
Защитники окружающей среды Северодонецка обжаловали отказ территориального управления государственной судебной администрации в Луганской области предоставить информацию.
Следствие прикончено. Забудьтесь...
14.12.03 | Олег Севостьянов, г. Северодонецк
В тяжелых ситуациях беспризорные дети не могут рассчитывать на защиту своих прав ни властью, ни защиту милицией
Милиционер извинился и пообещал больше так не делать .
14.12.03 | Олег Севостьянов, г. Луганск
Милиционер пытался выяснить у беспризорного ребенка, кто совершил кражи на территории рынка в разное время и "слегка" побил его.
«Олег был журналистом с большей буквы: острый, бескомпромиссный. Писал много и интересно: и в газету «Огни Северодонецка», и позже в газету «Час ПиК». И в последний год, когда готовил материалы для оппозиционных северодонецких газет «Третий сектор» и «Братья славяне». Его особый, ни с кем не сравнимый стиль написания материалов, искренность его статей и заметок, сделали его любимым журналистом для многих северодончан, - отмечается в сообщении облотделения КИУ. – А еще для нас и наших детей останутся его романы и повести». Луганск.proUA.com / 18.08.2010
В 2010 году Олег Севостьянов признан лучшим журналистом Северодонецка по версии общественных городских организаций. Как указано в решении, оно «основано на таких качествах этого журналиста как приверженность принципам свободы слова, ярко выраженный индивидуальный стиль, актуальность поднимаемых тем, их социальная и гражданская значимость, а также личное мужество и принципиальность». ("Мой город")
См. также
Памяти Олега Николаевича Севостьянова