САМОЙЛОВИЧ ПРОТИВ УКРАИНЫ

ПЯТАЯ СЕКЦИЯ

САМОЙЛОВИЧ ПРОТИВ УКРАИНЫ

(Заявление № 28969/04)

РЕШЕНИЕ

СТРАСБУРГ

16 мая 2013

ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ

16/08/2013

Это решение стало окончательным в соответствии со статьей 44 § 2 Конвенции. Может подвергаться редакторской правке.

По делу «Самойлович против Украины»,

Европейский Суд по правам человека (Пятая секция), заседая в составе:

         Mark Villiger, Председатель,
         Ann Power-Forde,
         André Potocki,
         Paul Lemmens,
         Helena Jäderblom,
         Aleš Pejchal, судьи,
         Myroslava Antonovych, специальный судья,
и Claudia Westerdiek, секретарь секции,

Рассмотрев дело в закрытом заседании 9 апреля 2013 года,

Провозглашает следующее решение, принятое в этот день:

ПРОЦЕДУРА

1. Данное дело основано на заявлении (№ 28969/04) против Украины, поданном в Суд в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее – «Конвенция») гражданином Украины г-ном Николаем Васильевичем Самойловичем (далее – «заявитель») 9 июля 2004 года.

2. Заявитель, которому была оказана ​​правовая помощь, представлял г-н Т. Н. Михайлов, адвокат, практикующий в Донецке. Украинское правительство (далее – «Правительство») представляли его уполномоченные, г-жа В. Лутковская и г-н Н. Кульчицкий.

3. Заявитель утверждал, в частности, что он был незаконно арестован и содержался в унизительных условиях в течение необоснованно длительного времени, и что уголовное производство против него было чрезмерно продолжительным.

4. 24 сентября 2009 года Правительство было уведомлено о данном заявлении. Было также решено рассмотреть вопрос о приемлемости одновременно с рассмотрением жалобы по существу (статья 29 § 1).   

5. Г-жа Г. Юдкивська, судья, избранная от Украины, не смогла участвовать в этом деле (Правило 28 Регламента Суда). Председатель Палаты принял решение о назначении г-жи Мирославы Антонович специальным судьей (Правило 29 § 1 (b)).

ФАКТЫ

I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

6. Заявитель, Николай Васильевич Самойлович, является украинским гражданином, который родился в 1969 году и живет в Симферополе.

A. Первый этап уголовного разбирательства

7. 29 января 1997 года прокуратура Киевского района Симферополя возбудила уголовное дело в отношении заявителя, который тогда работал в милиции, по подозрению в злоупотреблении служебными полномочиями.

8. 24 ноября 1999 года Симферопольский районный суд признал заявителя виновным в злоупотреблении служебными полномочиями и приговорил его к лишению свободы на два с половиной года.

9. 6 февраля 2000 года это решение было отменено, и дело было отправлено на повторное рассмотрение и дальнейшее расследование.

10. 29 декабря 2003 года прокуратура прекратила производство по реабилитирующим основаниям, поскольку не смогла найти никаких доказательств совершения преступления.

11. По данным Правительства, 30 декабря 2003 года это решение было вручено заявителю в Симферопольском СИЗО № 15, где он находился в то время в связи с другим уголовным делом.

B. Второй этап уголовного разбирательства и предварительное содержание заявителя под стражей 

12. 2 августа 1999 года заявитель был арестован и заключен под стражу по подозрению в ограблении семьи И.

13. 5 августа 1999 года прокуратура Автономной Республики Крым (АРК) санкционировала содержание заявителя под стражей в течение двух месяцев в ожидании окончания расследования, в связи с тяжестью обвинений против него и необходимостью осуществления определенных процессуальных действий. Впоследствии (10 октября 1999 года, 2 января 2000 года и 27 января 2000 года) прокуратура несколько раз продлевала срок содержания заявителя под стражей на три, один и шесть месяцев, соответственно, на основаниях, указанных в постановлении от 5 августа 1999 года.

 14. В сентябре 1999 года заявитель обжаловал свое содержание под стражей в Центральный районный суд Симферополя, утверждая, что оно является нарушением ряда применимых положений процессуального законодательства, действовавших в то время.

15. 25 февраля 2000 года суд отказал в рассмотрении жалобы заявителя по существу, установив, что он был законно заключен под стражу после его осуждения 24 ноября 1999 года за злоупотребление полномочиями, и что в материалах его дела не было постановления прокуратуры от 5 августа 1999 года о его содержании под стражей.

16. В марте 2000 года уголовное дело в отношении заявителя было объединено с другим делом, которое касалось деятельности преступной группы, возглавляемой П., другим сотрудником милиции из Симферополя, который также был обвинен в участии в ограблении семьи И.

17. В ходе досудебного следствия, власти допросили 120 свидетелей в отношении тридцати четырех преступных деяний, приписываемых членам преступной группы, провели двадцать следственных экспериментов и организовали множество экспертиз.

18. 20 июля 2000 года досудебное следствие было завершено, и заявитель, вместе с восемнадцатью другими лицами, подозреваемыми в совершении различных преступлений в составе вышеупомянутой преступной группы, предстал перед Верховным судом АРК (впоследствии переименованном в Апелляционный суд АРК, далее - «Суд АРК»).

19. 4 мая 2001 года, после ознакомления обвиняемых с материалами дела и завершения других процессуальных формальностей, суд АРК провел предварительное слушание по этому делу и назначил судебное разбирательство на 5 июня 2001 года. Суд также постановил, что нет никаких оснований для освобождения заявителя до суда.

20. Проведя восемнадцать слушаний в период с июня по декабрь 2001 года, суд АРК отложил разбирательство по просьбе одного из подсудимых о записи слушаний, в связи с отсутствием записывающих устройств.

21. 15 мая 2002 суд АРК возобновил рассмотрение дела.

22. Заявитель несколько раз обращался к суду АРК с ходатайствами об освобождении его из-под стражи. Он утверждал, что у него нет никаких оснований скрываться, так как он невиновен, имеет постоянное место жительства в Симферополе и семью (жену, несовершеннолетнюю дочь и пожилую мать), и что он страдает язвой двенадцатиперстной кишки, обострившейся в результате его пребывания в СИЗО. В своих ходатайствах заявитель также указывал на различные процессуальные нарушения в документах, на которых основывалось его содержание под стражей. В частности, он отметил, что, согласно решению суда от 25 февраля 2000 года, нет никаких документальных доказательств существования постановления от 5 августа 1999 года, используемого в качестве основания для его содержания под стражей.

23. Эти ходатайства были отклонены судом АРК по причине тяжести обвинений, выдвинутых против заявителя.

24. 9 октября 2003 суд АРК заявил, что содержание заявителя под стражей и постановление от 5 августа 1999 года являются законными.

25. Несколько раз заявитель безуспешно пытался возбудить уголовное дело в отношении сотрудников милиции и прокуратуры, ссылаясь на различные процессуальные нарушения, связанные с его заключением под стражу.

26. 5 ноября 2003 года Центральный районный суд Симферополя отменил отказ прокуратуры в возбуждении уголовного дела в отношении законности содержания заявителя под стражей, ссылаясь на ряд процедурных нарушений при подготовке документов, касающихся содержания заявителя под стражей. Суд отметил, в частности, что существуют две различные копии вышеупомянутого постановления от 5 августа 1999 года. По утверждению прокуратуры, 5 августа 1999 года заявителю была предъявлена копия постановления о его задержании, и он отказался подписать ее. Тем не менее, копия, содержащаяся в материалах СИЗО, содержит подпись заявителя от 5 августа 1999 года. Суд поручил прокуратуре расследовать это и другие процессуальные нарушения, имеющиеся в материалах дела заявителя.

27. 22 декабря 2003 года прокуратура снова отказала в возбуждении уголовного дела. Было установлено, в частности, что неясно, почему существуют две разных копии постановления о задержании. Однако ни это, ни другие процессуальные нарушения в материалах дела, не были признаны достаточными для возбуждения уголовного дела.

28. 15 марта и 21 сентября 2004 года Центральный районный суд Симферополя и суд АРК соответственно оставили в силе отказ прокуратуры в возбуждении уголовного дела в отношении законности содержания заявителя под стражей.

29. В период с мая 2002 года по май 2004 года суд АРК провел около 150 слушаний по делу.

30. 17 ноября 2004 года суд АРК вынес решение, объемом около 200 страниц, в котором говорилось, что заявитель был осужден за принадлежность к преступной группе П. и участие в ограблении семьи И.  Заявитель был приговорен к семи годам лишения свободы, начиная со дня его ареста (2 августа 1999 года).

31. 16 марта 2006 года Верховный суд Украины провел заседание в присутствии заявителя и отклонил поданную им кассационную жалобу.

32. В августе 2006 года заявитель был освобожден, отбыв срок тюремного заключения в полном объеме.

C. Условия содержания заявителя под стражей 

33. С августа 1999 года по август 2006 года заявитель содержался под стражей в Симферопольском СИЗО.

1. Утверждения заявителя в отношении условий его содержания под стражей 

34. По словам заявителя, физические условия его содержания в СИЗО были невыносимыми. Он подчеркнул, в частности, что на одного заключенного в камерах приходилось менее 2,5 квадратных метров жилого пространства. В камере № 86, официально шестиместной, на самом деле стояло только четыре койки, и время от времени там содержалось более четырех человек, которым приходилось спать по очереди. Задержанным не выдавали постельное белье, туалетные принадлежности и полотенца, они не имели доступа к прачечной и были вынуждены стирать и сушить свое белье прямо в камере, где становилось очень влажно.

 35. Питание, особенно в период между 1999 и 2002 годами, было недостаточным и низкого качества. Хлеб делался из такой низкосортной муки, что он скорее напоминал темную коричневую смолу. Задержанным три раза в день давали горячую кашу без соли, сахара или жира. На обед они также получали тарелку супа, который, по сути, состоял из той же каши или пельменей, изготовленных из некачественной муки, плавающих в воде. Порции были скудными.

36. Заявитель проводил в камере большую часть дня. Он мог совершать ежедневную прогулку на свежем воздухе от тридцати до сорока минут, хотя иногда, особенно в плохую погоду, прогулок не было вообще. Ситуация была особенно трудной в период между 1999 и 2002 годами, когда прогулки были крайне нерегулярными. Прогулочный двор имел размер пять на пять квадратных метров. Это был голый бетон, без скамеек и тренажеров, там пахло человеческими экскрементами.

37. В 2000 году заявитель был на десять дней помещен в карцер, где условия были еще более суровыми, чем в обычных камерах.

38. Заявитель неоднократно жаловался на физические условия его содержания под стражей и качество питания в различные инстанции, в том числе в суд АРК в ходе слушаний. Тем не менее, его жалобы были безрезультатными.

39. В ряде случаев власти признали некоторые нарушения прав заявителя и других заключенных. В частности, по информации администрации СИЗО, это учреждение не снабжалось достаточным количеством мяса или свежих продуктов, чтобы обеспечить разнообразное питание заключенных, и было вынуждено производить диетические замены. Тем не менее, несмотря на признание проблем, положение не было исправлено.

2. Утверждения Правительства в отношении условий содержания заявителя под стражей

40. По данным Правительства, условия содержания заявителя под стражей были адекватными и достаточными для удовлетворения его основных потребностей.

41. Что касается жизненных условий, с 6 августа 1999 года по 2 августа 2000 года заявитель содержался в камере № 176 площадью 13,5 квадратных метров, где было восемь коек. С 2 августа 2000 года по 7 июня 2004 года заявитель содержался в камере № 170 площадью 32,4 квадратных метров, где было шестнадцать коек, а с 7 июня 2004 года по 31 августа 2004 года заявитель содержался в камере № 89 площадью 8,2 квадратных метров, где было шесть коек. В оставшийся период содержания под стражей заявитель содержался в камере № 86 площадью 8,2 квадратных метров, где было шесть коек. Судя по записям, число заключенных, содержащихся в этих камерах в рассматриваемые периоды, не превышало количества имеющихся мест, и каждый задержанный имел свое спальное место.

42. Каждая ячейка была снабжена искусственной и естественной вентиляцией, централизованным круглосуточным отоплением, водоснабжением и канализацией. Во всех камерах имелись окна, пропускающие дневной свет. Вечером включался электрический свет достаточной яркости, чтобы задержанные могли читать и писать. Камеры были оснащены необходимыми удобствами, включая туалеты, умывальники, столы, скамейки и тумбочки. Заявителю предоставлялась посуда и постельное белье (которое меняли каждую неделю).

43. Каждый день задержанным позволялась часовая прогулка в открытом дворе площадью 25,3 квадратных метров. Легкий навес над двором обеспечивал защиту от дождя и снега и позволял задержанным совершать прогулку на свежем воздухе в любую погоду. Внутренний двор убирался ежедневно.

44. Питание заключенных обеспечивалось в соответствии с действующими отечественными стандартами, и было достаточным для удовлетворения их потребностей в питании. Например, в ежедневный рацион задержанных входило от 100 до 150 граммов рыбы или мяса, двадцать граммов растительного масла, сорок граммов жира и достаточное количество свежих овощей для получения необходимых витаминов.

D. Другие события 

45. По утверждению заявителя, во время регулярных обысков тюремные власти выбрасывали еду, обувь и другие вещи задержанных из камеры в грязный коридор. Часто власти конфисковали предметы, которые не могли представлять никакой угрозы для безопасности тюрьмы, такие как пластиковые бутылки с водой, газеты и ложки.

46. Заявитель также утверждал, что во время нахождения под стражей его ни разу не посещал священник, и он не имел возможности молиться сам, так как никогда не оставался в одиночестве. Его родственники могли видеть его только через стеклянную перегородку во время свиданий. В результате этой нехватки семейных контактов жена заявителя развелась с ним в 2002 году. Заявитель был исключен из университета из-за невозможности регулярно заниматься, находясь в заключении. Администрация регулярно препятствовала его переписке и общению с внешним миром, и не предоставляла ему адекватную медицинскую и стоматологическую помощь. Согласно материалам дела, заявитель не подавал ни одну из жалоб, перечисленных в этом и предыдущем пунктах, на национальном уровне.

47. Заявитель также утверждал, что в те дни, когда он принимал участие в судебных заседаниях, в период между 2000 и 2001 годами, он и его сообвиняемые часто проводили целый день в зале суда, без обеда или ужина. Поскольку заявитель постоянно протестовал против этой ситуации, осенью 2001 года судья приказал удалить его из зала суда до окончания судебного разбирательства, за неуважение к суду.

48. Несколько раз заявитель безуспешно пытался подавать гражданские иски против полиции АРК (своего бывшего работодателя), заявляя о различных нарушениях его трудовых прав. В ряде случаев суды отказались рассматривать его жалобы по существу, потому что он не выполнил необходимые процессуальные формальности.

II. СООТВЕТСТВУЮЩЕЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО И МЕЖДУНАРОДНЫЕ МАТЕРИАЛЫ

49. Соответствующие положения внутреннего законодательства, касающиеся ареста и содержания под стражей в ожидании уголовного расследования и судебного разбирательства, можно найти в решении Суда по делу Yeloyev v. Ukraine (no. 17283/02, § 35, 6 November 2008).

50. Соответствующие международные материалы, касающиеся условий содержания под стражей, можно найти в решении по делу Dvoynykh v. Ukraine (no. 72277/01, §§ 39-40, 12 October 2006).

ПРАВО

I. ЗАЯВЛЕННОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 3 КОНВЕНЦИИ

51. Заявитель жаловался, что физические условия его содержания в Симферопольском СИЗО № 15 были несовместимы со статьей 3 Конвенции. Это положение гласит:

«Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию».

A. Приемлемость

1. Аргументы сторон

52. Правительство утверждало, что заявитель не исчерпал внутренние средства правовой защиты в отношении его жалобы по статье 3. В частности, он мог бы подать жалобу прокурору, осуществляющему надзор за местами содержания под стражей. Если бы прокурор не рассмотрел жалобу должным образом, заявитель мог также обратиться в суд, сославшись, в частности, на статью 2 Кодекса административного судопроизводства.

53. Кроме того, Правительство утверждает, что заявитель пропустил шестимесячный срок для подачи жалобы в отношении его содержания под стражей в карцере в 2000 году, а также срок для подачи жалобы в отношении плохого питания и недостаточного доступа к прогулкам в период между 1999 и 2002 годами.

54. Заявитель не согласился.

2. Оценка Суда

(a) Соблюдение требований Конвенции об исчерпании внутренних средств правовой защиты

55. Что касается довода Правительства относительно не исчерпания внутренних средств правовой защиты, Суд отмечает, что заявитель в данном деле жаловался, в первую очередь, на структурные проблемы пенитенциарной системы в целом, а именно на недостаток жилого пространства, плохие санитарные условия, питание и вентиляцию, а также на недостаток прогулок на свежем воздухе. Суд отмечает, что он уже отклонял подобные возражения о неисчерпании в ряде других дел, когда он установил, что жалобы касались структурных проблем в отечественной пенитенциарной системе (см., например, Kalashnikov v. Russia (dec.), no. 47095/99, ECHR 2001‑XI; Melnik v. Ukraine, no. 72286/01, §§ 69-71, 28 March 2006; Koktysh v. Ukraine, no. 43707/07, § 86, 10 December 2009; и Logvinenko v. Ukraine, no. 13448/07, §§ 57-58, 14 October 2010). Суд не видит оснований отступать от своего предыдущего подхода в данном деле.

56. Таким образом, Суд отклоняет возражения Правительства о неисчерпании внутренних средств правовой защиты.

(b) Соблюдение правила шестимесячного срока 

57. Суд отмечает, что в делах, когда имеет место продолжающаяся ситуация, и с самого начала ясно, что заявителю недоступны эффективные средства правовой защиты, шестимесячный период отсчитывается с окончания этой ситуации (см., например, Dvoynykh, упомянутое выше, § 46).

58. Кроме того, Суд отмечает, что заявитель в данном деле впервые подал свои жалобы на условия содержания под стражей в Симферопольском СИЗО в 2004 году. Таким образом, поскольку он подал жалобу в отношении его содержания в карцере в 2000 году, эта жалоба была подана несвоевременно и поэтому должна быть отклонена как неприемлемая.

59. С другой стороны, что касается жалобы заявителя по поводу отсутствия прогулок и плохого питания, Суд обращает внимание на пункты 35 и 36 выше, и отмечает, что эти жалобы относились ко всему периоду его содержания под стражей, с августа 1999 года по август 2006 года. Хотя, действительно, заявитель жаловался, что в период между 1999 и 2002 годами прогулки на свежем воздухе были особенно нерегулярными, а питание было особенно скудным, из его утверждений следует, что позднее условия его содержания улучшились незначительно, и его личные обстоятельства существенно не изменились. Суд считает, что в этих обстоятельствах было бы разумно отделить жалобу заявителя на плохое питание и недостаток физических упражнений в период с 1999 по 2002 годы от его аналогичных жалоб, касающихся более позднего периода его содержания под стражей. Поэтому Суд считает, что ситуация может считаться продолжающейся.

60. В свете вышесказанного, Суд отклоняет возражения Правительства относительно несоблюдения правила шестимесячного срока в отношении жалоб заявителя на плохое питание и недостаток прогулок на свежем воздухе.

 (c) Другие рассуждения в отношении приемлемости

61. Суд считает, что жалобы заявителя на физические условия его содержания под стражей в Симферопольском СИЗО (а именно недостаток личного пространства, освещения, вентиляции, санузлов, питания и прогулок на свежем воздухе) не являются явно необоснованными по смыслу статьи 35 § 3 (а) Конвенции. Кроме того, Суд отмечает, что они не являются неприемлемыми по каким-либо другим основаниям. Поэтому они должны быть признаны приемлемыми.

B. Существо дела

62. Заявитель утверждал, что условия его содержания под стражей были бесчеловечными и унижающими достоинство.

63. Правительство оспорило эту точку зрения. Они заявили, что тяготы, понесенные заявителем в связи с условиями его содержания под стражей, не представляли собой нарушение статьи 3 Конвенции.

64. Суд отмечает, что жалобы заявителя на физические условия его содержания под стражей в Симферопольском СИЗО относятся к периоду с августа 1999 года по август 2006 года. Суд напоминает, что он уже признал нарушение статьи 3 Конвенции в ряде заявлений, поданных лицами, содержавшимися в том же учреждении в течение различных периодов в эти годы (см., например, Dvoynykh, упомянутое выше, §§ 64-69; Znaykin v. Ukraine, no. 37538/05 §§ 49-53, 7 October 2010; Visloguzov v. Ukraine, no. 32362/02, §§ 58-61, 20 May 2010, и Izzetov v. Ukraine, no. 23136/04, §§ 42-43, 15 September 2011). Суд отмечает, что вопросы, приведшие к признанию нарушений в упомянутых выше делах, аналогичны проблемам, на которые жалуется заявитель в данном деле.

65. Суд не находит оснований отступать от своего предыдущего подхода при оценке соответствующих вопросов, и считает, что физические условия содержания заявителя под стражей были унижающими достоинство.

66. Соответственно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции.

II. ЗАЯВЛЕННОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 5 § 1 (c) КОНВЕНЦИИ

67. Заявитель также жаловался на нарушение статьи 5 § 1 (с) Конвенции, в связи с тем, что постановление от 5 августа 1999 года о его заключении под стражу было незаконным, и что весь период его содержания под стражей до осуждения был произвольным. Данное положение гласит:

«1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

...

(c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения;

...»

68. Суд отмечает, что содержание заявителя под стражей делится на период, охватываемый первоначальным постановлением прокурора от 5 августа 1999 года о заключении под стражу и на период после истечения срока действия этого постановления. Этот последний период состоит из нескольких подпериодов: (1) охватываемый постановлением прокуратуры о продлении первоначального содержания под стражей; (2) охватываемый решением суда от 4 мая 2001 года, и (3) не охватываемый никаким решением, как следует из имеющихся материалов.

A. Приемлемость 

69. Правительство утверждало, что жалоба в отношении законности постановления от 5 августа 1999 года была подана в нарушение правила шестимесячного срока. Они утверждали, что шестимесячный срок начался с 25 февраля 2000 года, когда Центральный районный суд Симферополя отказался рассмотреть жалобу заявителя о законности его содержания под стражей. Начиная с этой даты, заявителю должно было быть ясно, что продолжение поисков эффективных средств правовой защиты в отношении его жалобы будет неэффективным. Даже если предположить, что шестимесячный срок начался с 9 октября 2003 года, когда суд АРК, при рассмотрении уголовного дела против заявителя, отклонил его жалобу относительно предполагаемой незаконности его содержания под стражей, настоящая жалоба, которая была подана в июле 2004 года, является запоздалой.

70. Заявитель не согласился. 

71. Суд отмечает, что заявитель был арестован 2 августа 1999 года и оставался под стражей в течение всего срока следствия и судебного разбирательства, которое закончилось его осуждением 17 ноября 2004 года. В своем прецедентном праве Суд трактует непрерывное содержание под стражей в течение уголовного расследования и судебного разбирательства как продолжающуюся ситуацию для целей Конвенции. Шестимесячный срок для подачи жалобы относительно законности такого задержания должен рассчитываться с момента, когда такая продолжающаяся ситуация прекратилась, то есть, с момента, когда было принято решение суда первой инстанции (см. Solovey and Zozulya v. Ukraine, nos. 40774/02 and 4048/03, §§ 55-56, 27 November 2008; Nikolay Kucherenko v. Ukraine, no. 16447/04, § 29, 19 February 2009; Gavazhuk v. Ukraine, no. 17650/02, §§ 54-55, 18 February 2010; и, mutatis mutandis, Doronin v. Ukraine, no. 16505/02, § 55, 19 February 2009).

72. Поскольку Правительство предположило, что в данном деле шестимесячный срок в отношении жалобы, касающейся законности постановления от 5 августа 1999 года, должен рассчитываться по-другому, из их утверждений следует, что в распоряжении заявителя имелись эффективные внутренние средства правовой защиты, которые были исчерпаны либо 25 февраля 2000 года, либо 9 октября 2003 года. Суд считает, что эти утверждения настолько тесно связаны с существом настоящей жалобы, что они должны рассматриваться вместе.

73. Кроме того, Суд отмечает, что эта жалоба не является явно необоснованной по смыслу статьи 35 § 3 (а) Конвенции и не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Поэтому она должна быть признана приемлемой.

B. Существо дела

1. Аргументы  сторон 

74. Заявитель утверждал, что его содержание под стражей было незаконным, так как постановление об этом содержании под стражей было принято и выполнялось в нарушение многочисленных требований применимого национального процессуального права и в произвольной форме.

75. Правительство прокомментировало данную жалобу по существу.

2. Оценка Суда

(a) Общие принципы

76. Суд повторяет, что, когда дело касается лишения свободы, особенно важно, чтобы соблюдался общий принцип правовой определенности. Поэтому очень важно, чтобы условия лишения свободы были четко определены во внутреннем праве, и чтобы закон был предсказуемым в своем применении (см. Baranowski v. Poland, no. 28358/95, § 52, ECHR 2000-III). Выражение «установленный законом» в статье 5 § 1 по существу отсылает к национальному законодательству и устанавливает обязательство соблюдать его материальные и процессуальные нормы. Суд может рассматривать вопрос о соблюдении национального законодательства для целей настоящего положения Конвенции, однако толкование и применение внутреннего законодательства входит, в первую очередь, в функции национальных властей, в частности, судов (см., недавно, Korneykova v. Ukraine, no. 39884/05, § 33, 19 January 2012). Кроме того, Суд повторяет, что «законность» содержания под стражей в рамках внутреннего права является основным, но не всегда решающим элементом. Суд должен, кроме того, убедиться, что содержание под стражей в течение рассматриваемого периода было совместимо с целью статьи 5 § 1 Конвенции, которая состоит в предотвращении произвольного лишения свободы (см. Yeloyev v. Ukraine, no. 17283/02, §§ 41-42, 6 November 2008).

(b) Законность постановления прокуратуры от 5 августа 1999 года и охватываемого им двухмесячного срока содержания под стражей

77. Суд отмечает, что заявитель подал множество жалоб в национальные судебные органы, ссылаясь на ряд конкретных процедурных положений национального законодательства, которые, по его мнению, были нарушены в этот начальный период его содержания под стражей.

78. Из материалов дела следует, что судебные органы не предприняли согласованных действий при рассмотрении его заявлений. Во всех трех разбирательствах, инициированных заявителем, суды действовали независимо друг от друга и не считали себя связанными выводами, сделанными в других разбирательствах.

79. Во-первых, 25 февраля 2000 года Центральный районный суд Симферополя отказался рассматривать доводы заявителя относительно законности его содержания под стражей, посчитав, что на момент рассмотрения дела он был законно задержан на основании обвинительного приговора в другом производстве. Представляется, что этот вывод был ошибочным, так как заявитель был осужден только в ноябре 1999 года, а 6 февраля 2000 года этот приговор был отменен. Однако в контексте настоящей жалобы Суд не может рассматривать законность соответствующего решения суда как таковую.

80. Во-вторых, поскольку заявитель повторил свои предыдущие жалобы, касающиеся незаконности постановления от 5 августа 1999 года в суде АРК во время основного разбирательства по его уголовному делу, суд рассмотрел их 9 октября 2003 года. Было установлено, что постановление было законным, и содержание заявителя под стражей не было произвольным. Впоследствии суд АРК несколько раз рассматривал аналогичные жалобы и подтвердил свои предыдущие выводы.

 81. Наконец, поскольку заявитель пытался добиться возбуждения уголовного дела по факту предполагаемой незаконности его содержания под стражей, 5 ноября 2003 года Центральный районный суд Симферополя постановил, что документы, касающиеся его содержания под стражей, содержат ряд конкретных процессуальных нарушений. Хотя в конечном итоге в возбуждении уголовного дела по этому вопросу было отказано, принимая во внимание мотивы, объясняющие этот отказ (см. пункт 27 выше), утверждения заявителя, касающиеся процессуальных нарушений, не были опровергнуты.

82. В общем, представляется, что правовая система не продемонстрировала единую и согласованную реакцию на жалобы заявителя. Суд считает, что в этой ситуации было нарушено требование правовой определенности в определении законности содержания заявителя под стражей. Суд также отмечает, что конкретные утверждения заявителя о процессуальных нарушениях не были опровергнуты мотивированным решением суда. Кроме того, они не были прокомментированы в возражениях Правительства.

83. Этих данных достаточно для того, чтобы Суд сделал вывод, что содержание заявителя под стражей в течение двух месяцев, охватываемых постановлением прокуратуры от 5 августа 1999 года, было произвольным.

84. Поскольку национальная судебная система действовала непоследовательно при рассмотрении жалобы заявителя, и отклонение жалобы одним органом власти не лишало его права подать ту же жалобу в другие органы, которые  могли бы прийти к иным выводам, у Суда нет никаких оснований считать, что судебные решения от 25 февраля 2000 года и 9 октября 2003 года были решающими для расчета шестимесячного срока для подачи настоящей жалобы по статье 5 § 1 (с) Конвенции. Таким образом, Суд отклоняет возражения Правительства, упомянутые в пункте 69 выше, по отношению к этому срока содержания под стражей.

85. Следовательно, имело место нарушение 5 § 1 (с) Конвенции в отношении этого периода содержания под стражей.

(c) Законность содержания под стражей по истечении первоначального двухмесячного периода, предусмотренного постановлением от 5 августа 1999 года, до осуждения заявителя 17 ноября 2004 года

86. Что касается периода содержания заявителя под стражей после истечения первоначального двухмесячного периода, предусмотренного постановлением от 5 августа 1999 года, Суд отмечает, что в других судебных решениях по делам против Украины он уже отмечал, что ситуации, когда (1) предварительное содержание под стражей было продлено прокурором; (2) содержание под стражей в течение судебного разбирательства осуществлялось в соответствии с судебным постановлением, которое оставляло в силе предыдущее постановление о содержании под стражей, но не содержало мотивов, оправдывающих эту меру пресечения на стадии судебного разбирательства, и (3) содержание под стражей не было охвачено никаким судебным постановлением, не соответствуют принципам правовой определенности и защиты от произвола. Поэтому такие ситуации, вытекающие из структурных проблем в национальной правовой системе, не соответствуют статье 5 § 1 Конвенции (см., среди прочего, Kharchenko v. Ukraine, no. 40107/02, §§ 66-76, 10 February 2011). В настоящем деле Суд не видит оснований для использования иного подхода при оценке законности содержания заявителя под стражей в рассматриваемый период.

87. Таким образом, имело место нарушение статьи 5 § 1 (с) Конвенции в отношении содержания заявителя под стражей в течение этого периода.

III. ЗАЯВЛЕННОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 5 § 3 КОНВЕНЦИИ

88. Далее заявитель жаловался, что его предварительное заключение было неоправданно длительным. Он сослался на статью 5 § 3 Конвенции, которая гласит:

«3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом «с» пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд».

A. Приемлемость

89. Правительство не представило никаких замечаний по вопросу о приемлемости этой жалобы.

90. Суд отмечает, что период, который должен приниматься во внимание, начался 2 августа 1999 года (дата ареста заявителя) и закончился 17 ноября 2004 года (когда заявитель был осужден в соответствии с решением суда первой инстанции). Таким образом, этот период продолжался пять лет и три месяца. Суд считает, что эта жалоба не является явно необоснованной по смыслу статьи 35 § 3 (а) Конвенции. Кроме того, Суд отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Поэтому она должна быть признана приемлемой.

B. Существо дела

91. Заявитель утверждал, что его предварительное заключение продолжалось необоснованно долго.

92. Правительство оспорило эту точку зрения. Они утверждали, что обвинения против заявителя были очень серьезными. Они также отметили, что дело было исключительно сложным. В нем приняли участие девятнадцать подсудимых, причастных к более чем тридцати преступлениям. В ходе досудебного следствия, которое длилось 726 дней, власти допросили восемнадцать потерпевших и 120 свидетелей, провели двадцать следственных экспериментов и более пятидесяти экспертиз. На стадии судебного разбирательства были допрошены семьдесят семь свидетелей и восемь экспертов. Принимая во внимание всю серьезность обвинений, выдвигаемых против заявителя, риск того, что он мог скрыться или фальсифицировать доказательства, а также сложность разбирательства, продолжительность его содержания не была необоснованной.

93. Принимая во внимание общие принципы, установленные в его прецедентном праве (см. I. A. v. France, judgment of 23 September 1998, § 102, Reports of Judgments and Decisions 1998-VII; Labita v.Italy[GC], no. 26772/95, § 153, ECHR2000-IV; Iłowiecki v. Poland, no. 27504/95, §§ 61-63, 4 October 2001; и Ustyantsev v. Ukraine, no. 3299/05, § 81, 12 January 2012), Суд считает, что, с учетом особо длительного периода содержания заявителя под стражей в данном деле, причины для этого должны были быть исключительно серьезными.

94. Тем не менее, ни из замечаний Правительства, ни из других материалов дела не вытекает, что такие исключительные причины существовали. Суд считает, что обстоятельства данного дела похожи на обстоятельства, которые привели к признанию нарушения статьи 5 § 3 Конвенции в деле, возбужденном сообвиняемым заявителя в том же разбирательстве (см. Izzetov, упомянутое выше, §§ 59-60). В обоих случаях заявители не имели судимостей и обвинялись только в ограблении. Принимая решение о содержании заявителей под стражей, власти ссылались в основном на серьезность обвинений, выдвинутых против них, и не представили никаких конкретных аргументов, почему освобождение заявителей до суда было бы опасным или вредным для разбирательства. Следовательно, анализируя обстоятельства настоящего дела, Суд повторяет свои выводы в деле Izzetov, и считает, что национальные власти не смогли представить достаточных оснований, чтобы оправдать содержание заявителя под стражей в течение пяти лет.

95. Изложенные соображения являются достаточными для того, чтобы Суд пришел к выводу, что имело место нарушение статьи 5 § 3 Конвенции.

IV. ЗАЯВЛЕННОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 6 § 1 КОНВЕНЦИИ В ОТНОШЕНИИ ПРОДОЛЖИТЕЛЬНОСТИ ПРОИЗВОДСТВА ПО УГОЛОВНОМУ ДЕЛУ 

96. Заявитель также жаловался, в рамках статьи 6 § 1 Конвенции, что продолжительность обоих этапов производства по его уголовному делу была несовместима с требованием «разумного срока».

«Каждый... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на... разбирательство дела в разумный срок… судом…»

A. Приемлемость

1. Первый этап разбирательства

97. Правительство заявило, что данная жалоба была подана несвоевременно.

98. Заявитель утверждал, что он был уведомлен о принятии окончательного решения по его делу с задержкой.

99. Суд отмечает, что окончательное решение по делу заявителя было принято 29 декабря 2003 года. По утверждению Правительства, оно было вручено заявителю 30 декабря 2003 года. Суд отмечает, что, хотя заявитель утверждал, что имела место задержка в получении уведомления о принятом решении, он не представил никаких доказательств такой задержки и не указал дату уведомления.

100. В таких обстоятельствах Суд считает, что данная жалоба была подана заявителем за пределами шестимесячного срока, и, следовательно, должна быть отклонена как неприемлемая в соответствии с положениями статьи 35 §§ 1 и 3 (а) Конвенции.

2. Второй этап разбирательства

101. Правительство не представило никаких замечаний по поводу приемлемости жалобы заявителя относительно продолжительности второго этапа производства.

102. Суд отмечает, что в уголовных делах «разумный срок», упомянутый в статье 6 § 1 Конвенции, начинается с момента предъявления лицу обвинения, иными словами, после официального заявления компетентных органов, что оно совершило уголовное преступление. Это определение также соответствует проверке на «существенность влияния на положение подозреваемого». Что касается окончания этого срока, в уголовных делах период, упоминаемый в статье 6 § 1 Конвенции, охватывает все разбирательство, включая апелляции (см. Merit v. Ukraine, no. 66561/01, § 70, 30 March 2004).

103. Таким образом, период, который должен приниматься во внимание в данном деле, начался 2 августа 1999 года (дата ареста заявителя) и закончился 16 марта 2006 года (дата вынесения окончательного судебного решения Верховным судом Украины). Таким образом, этот период длился шесть лет и семь месяцев на двух уровнях юрисдикции.

104. Суд отмечает, что эта жалоба не является явно необоснованной по смыслу статьи 35 § 3 (а) Конвенции. Кроме того, Суд отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Поэтому она должна быть признана приемлемой.

B. Существо дела

105. Заявитель утверждал, что судебное разбирательство было неоправданно продолжительным.

106. Правительство утверждало, что длительность судебного разбирательства не была необоснованной, принимая во внимание исключительную сложность дела. Никаких необоснованных задержек, за которые власти могут нести ответственность, не было.

107. Суд отмечает, что он уже рассматривал жалобы на продолжительность этого же этапа разбирательства в делах, возбужденных сообвиняемыми заявителя, и постановил, что судебное разбирательство было чрезмерно длительным (см. Paskal v. Ukraine, no. 24652/04, §§ 59-62, 15 September 2011; Izzetov, упомянутое выше, §§ 71-73, и Todorov v. Ukraine, no. 16717/05, §§ 91-94, 12 January 2012).

108. Суд считает, что его выводы в вышеупомянутых решениях также уместны применительно к ситуации заявителя в данном деле.

109. Принимая во внимание вышеизложенные соображения, Суд считает, что в данном деле продолжительность второго этапа уголовного разбирательства в отношении заявителя была чрезмерной и не соответствует требованию «разумного срока».

110. Соответственно, имело место нарушение статьи 6 § 1 Конвенции.

V. ДРУГИЕ ЗАЯВЛЕННЫЕ НАРУШЕНИЯ КОНВЕНЦИИ

111. В дополнение к вышеуказанным жалобам, в своем заявлении и в последующей переписке заявитель также жаловался, в соответствии со статьей 3 Конвенции, на необоснованные и незаконные обыски в СИЗО, и на то, что тюремные власти не обеспечивали его питанием в дни судебных заседаний; в соответствии со статьей 6 Конвенции, что второй этап уголовного разбирательства против него был несправедливым, и что он был несправедливо лишен доступа к суду в связи с его гражданским иском против милиции; в соответствии со статьей 8 Конвенции, на вмешательство в его право на семейную жизнь и в его переписку во время его пребывания в СИЗО, и на его отчисление из университета; в соответствии со статьей 9 Конвенции, на отсутствие уединения для молитв и отсутствие визитов духовенства в СИЗО; и, в соответствии со статьей 13 Конвенции, на отсутствие внутренних средств правовой защиты в отношении вышеупомянутых жалоб. Наконец, заявитель сослался на статью 17 Конвенции в связи с фактами настоящего дела.

112. После уведомления государства-ответчика о деле, заявитель расширил свое первоначальное заявление, и утверждал, что факты данного дела также свидетельствуют о нарушениях статьи 5 §§ 2, ​​3 и 4 и статьи 6 § 1 Конвенции.

113. В свете всех имеющихся у него материалов, и в той мере, в какой обжалуемые вопросы находятся в пределах его компетенции, Суд считает, что они не содержат признаков нарушения прав и свобод, изложенных в положениях, на которые ссылается заявитель.

114. Следовательно, данная часть жалобы является явно необоснованной и должна быть отклонена в соответствии со статьей 35 §§ 3 (а) и 4 Конвенции.

VI. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ

115. Статья 41 Конвенции гласит:

«Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне».

A. Ущерб

116. Заявитель потребовал выплатить ему 50000 евро (EUR) в качестве компенсации материального вреда и 100000 евро в качестве компенсации нематериального вреда, нанесенного ему в результате нарушения его прав в соответствии со статьями 3, 5, 6, 8, 9, 13 и 17 Конвенции. Он отметил, в частности, что в результате этих нарушений он был незаконно уволен из милиции, не имел возможности работать в течение долгого времени, и что его здоровье ухудшилось во время его пребывания в заключении.

117. Правительство утверждало, что данное требование должно быть отклонено по причине отсутствия причинной связи между заявленным ущербом и вопросами, рассмотренными Судом. В частности, Правительство утверждало, что увольнение заявителя из милиции выходит за рамки настоящего заявления.

118. Суд отмечает, что он признал нарушения Конвенции только в отношении жалоб на условия, законность и продолжительность содержания заявителя под стражей, а также на продолжительность второго этапа уголовного разбирательства против него. Принимая во внимание характер установленных нарушений в настоящем деле, Суд не видит причинной связи между ними и заявленным материальным ущербом. Поэтому Суд отклоняет иск о компенсации материального вреда. С другой стороны, Суд считает, что заявитель понес нематериальный ущерб в связи с обстоятельствами, которые породили признание нарушений в настоящем деле. Принимая решение на справедливой основе, Суд присуждает заявителю 15000 евро в качестве компенсации нематериального вреда.

B. Расходы и издержки

119. Заявитель также потребовал выплатить ему компенсацию расходов и издержек без указания конкретной суммы.

120. Правительство не прокомментировало это требование.

121. В соответствии с прецедентным правом Суда, заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в той мере, в какой было показано, что они были на самом деле понесены, были обязательными и разумными. В данном деле, учитывая, что заявитель не указал сумму требуемой компенсации, Суд не назначает никакой компенсации по этому поводу.

C. Пеня

122. Суд считает разумным, что пеня должна быть основана на граничной кредитной ставке Европейского Центрального Банка, к которой следует добавить три процентных пункта.

ПО ЭТИМ ОСНОВАНИЯМ СУД ЕДИНОГЛАСНО

1.  Объявляет жалобы, касающиеся физических условий содержания заявителя под стражей в Симферопольском СИЗО, законности и продолжительности его содержания под стражей в течение уголовного расследования и судебного разбирательства, а также продолжительности второго этапа уголовного разбирательства против него, приемлемыми, а остальную часть жалобы неприемлемой;

2.  Постановляет, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции;

3.  Постановляет, что имело место нарушение статьи 5 § 1 (c) Конвенции;

4.  Постановляет, что имело место нарушение статьи 5 § 3 Конвенции;

5.  Постановляет, что имело место нарушение статьи 6 § 1 Конвенции;

6.  Постановляет

(a)  государство-ответчик должно выплатить заявителю, в течение трех месяцев с даты, когда судебное решение станет окончательным в соответствии со статьей 44 § 2 Конвенции, 15000 (пятнадцать тысяч) евро, плюс любые налоги, которые могут быть начислены на эту сумму, в качестве компенсации нематериального вреда, в переводе в национальную валюту государства-ответчика по курсу, действующему на день выплаты

(b)  с момента истечения вышеупомянутых трех месяцев до выплаты, на вышеуказанную сумму начисляется пеня, равная граничной кредитной ставке Европейского Центрального Банка в этот период, плюс три процентных пункта;

7.  Отклоняет оставшуюся часть требований заявителя в отношении компенсации.

Составлено на английском языке и зарегистрировано в письменном виде 16 мая 2013 года, в соответствии с Правилом 77 §§ 2 и 3 Регламента Суда

Claudia Westerdiek                                                               Mark Villiger
     Секретарь                                                                        Председатель