MENU
Гаряча лінія з пошуку зниклих безвісти в Україні
Документування воєнних злочинів в Україні.
Глобальна ініціатива T4P (Трибунал для Путіна) була створена у відповідь на повномасштабну агресію Росії проти України у лютому 2022 року. Учасники ініціативи документують події, у яких є ознаки злочинів згідно з Римським статутом Міжнародного кримінального суду (геноцид, злочини проти людяності, воєнні злочини) в усіх регіонах України

Европейский суд вынес решение по делу «Евгений Петренко против Украины»

06.02.2015   
медиа группа ХПГ
29 января 2015 года Европейский Суд по правам человека вынес решение по делу «Евгений Петренко против Украины», которое поддерживалось Фондом Стратегических дел Харьковской правозащитной группы. Интересы заявителя представляла юрист Харьковской правозащитной группы Яна Васильевна Заикина.

29 января 2015 года Европейский Суд по правам человека вынес решение по делу «Евгений Петренко против Украины», которое поддерживалось Фондом Стратегических дел Харьковской правозащитной группы. Интересы заявителя представляла юрист Харьковской правозащитной группы Яна Васильевна Заикина.

Ссылаясь на статью 3 Конвенции, заявитель утверждал, в частности, что он подвергся жестокому обращению со стороны сотрудников милиции с целью заставить его признаться в убийстве, и что в связи с этим не было проведено эффективное расследование. Европейский Суд по правам человека пришел к выводу, что в свете обстоятельств дела и в соответствии с его предыдущей прецедентной практикой, в настоящем деле национальные власти не выполнили свое процессуальное обязательство провести эффективное расследование утверждений заявления о жестоком обращении, поэтому  в данном деле была нарушена статья 3 Конвенции в ее процессуальном аспекте.

Заявитель также жаловался на нарушение статьи 6 §§ 1 и 3 (с) Конвенции в связи с тем, что ему не был предоставлен доступ к адвокату на начальном этапе уголовного производства, что было нарушено его право не свидетельствовать против самого себя, и что это привело к его несправедливому осуждению.

Суд обратил особое внимание на то, что статья 6 § 1 предусматривает, что, как правило, доступ к адвокату должен быть обеспечен с первого допроса подозреваемого полицией, если не будет доказано, в свете конкретных обстоятельств дела, что имеются веские основания для ограничения этого права. Даже если императивные соображения могут, в исключительных случаях, оправдать отказ в доступе к адвокату, такие ограничения – независимо от их обоснования – не должны чрезмерно ущемлять права обвиняемого в соответствии со статьей 6. Если суд использует для осуждения признательные показания, данные во время допроса полицией в отсутствие адвоката, праву на защиту будет, в принципе, нанесен непоправимый ущерб.

В данном деле Суд нашел нарушение статьи 6 §§ 1 и 3 (с) Конвенции в отношении господина Петренко и назначил справедливую сатисфакцию в сумме 8 000 евро, присужденных Заявителю.

Харьковская правозащитная группа поздравляет Яну Васильевну с успешным делом и желает дальнейших профессиональных успехов.

Скачать исходное приложение

 

РЕШЕНИЕ ПО ДЕЛУ ЕВГЕНИЯ ПЕТРЕНКО ПРОТИВ УКРАИНЫ

РЕШЕНИЕ ПО ДЕЛУ ЕВГЕНИЯ ПЕТРЕНКО ПРОТИВ УКРАИНЫ 

 

 

 

ПЯТАЯ СЕКЦИЯ

 

 

 

 

 

 

ДЕЛО ЕВГЕНИЯ ПЕТРЕНКО ПРОТИВ УКРАИНЫ

 

(Заявление № 55749/08)

РЕШЕНИЕ

СТРАСБУРГ

29 января 2015

 

Это решение станет окончательным при условиях, изложенных в Статье 44 § 2 Конвенции. Оно может быть отредактировано.

По делу Евгения Петренко против Украины,

Европейский Суд по правам человека (Пятая секция), заседая Палатой в составе:

Mark Villiger, Председатель,  
 Angelika Nußberger,  
 Boštjan M. Zupančič,  
 Ganna Yudkivska,  
 Vincent A. De Gaetano,  
 André Potocki,  
 Aleš Pejchal, судьи,  
и Claudia Westerdiek, секретарь секции,

Рассмотрев дело в закрытом заседании 16 декабря 2014 года,

Провозглашает следующее решение, принятое в этот день:

ПРОЦЕДУРА

1. Данное дело основано на заявлении (№ 55749/08) против Украины, поданном в Суд в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее – «Конвенция») гражданином Украины, г-ном Евгением Витальевичем Петренко (далее – «заявитель») 3 ноября 2008 года.

2. Заявителя, которому была предоставлена оплата правовой помощи, представляла г-жа Я. Заикина, адвокат, практикующий в Харькове. Украинское правительство (далее – «Правительство») представлял его уполномоченный г-н Н. Кульчицкий.

3. Ссылаясь на статью 3 Конвенции, заявитель утверждал, в частности, что он подвергся жестокому обращению со стороны сотрудников милиции с целью заставить его признаться в убийстве, и что в этой связи не было проведено эффективное расследование. Он также жаловался на нарушение статьи 6 §§ 1 и 3 (с) Конвенции в связи с тем, что ему не был предоставлен доступ к адвокату на начальном этапе уголовного производства, что было нарушено его право не свидетельствовать против самого себя, и что это привело к его несправедливому осуждению.

4. 13 ноября 2012 года Правительство было уведомлено о данном заявлении.

ФАКТЫ

I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

5. Заявитель родился в 1988 году и в настоящее время отбывает тюремное заключение. 

6. 28 февраля 2004 года пропал Р., подросток 1987 года рождения. 18 марта 2004 года он был найден мертвым в садовом массиве в городе Черкассы. На теле имелось множество ножевых ранений, в том числе в области шеи и груди.

A. События между 18 и 20 марта 2004 года

7. 18 марта 2004 года прокуратура Соснивського района города Черкассы (далее – «районная прокуратура») возбудила уголовное дело по факту убийства.

8. Вечером того же дня сотрудники милиции обыскали жилище заявителя и изъяли семь ножей, одежду и другие предметы. Предположительно, в ту же ночь заявитель был доставлен в отделение милиции.

9.  В период между 11:00 и 13:40 19 марта 2004 года заявитель был допрошен в качестве свидетеля по делу об убийстве. В ходе допроса, который проводился в отсутствие адвоката, заявитель сообщил, что в начале февраля 2004 года они с Р. совершили мошенничество с целью хищения мобильного телефона у одного из знакомых заявителя. Заявитель утверждал, что он не знает, кто убил Р.

10. В тот день отделом милиции Соснивського района города Черкассы было возбуждено еще одно уголовное дело в отношении мошеннической кражи мобильного телефона. Заявитель был допрошен по этому делу в качестве свидетеля. Заявитель рассказал сотрудникам милиции, как они с Р. украли мобильный телефон. Допрос проводился без участия адвоката, но в присутствии отца заявителя.

11. В 18:20 следователь постановил арестовать заявителя по подозрению в мошеннической краже мобильного телефона. По просьбе заявителя, следователь разрешил адвокату Г. выступать в качестве защитника заявителя в этом уголовном производстве. Адвокат подписал протокол задержания. Затем, в присутствии адвоката, заявитель отказался давать какие-либо дальнейшие показания, утверждая, что он устал, и попросил отложить допрос до следующего дня.

12. Между 18:40 и 19:50 заявитель, в отсутствие его адвоката, был допрошен в качестве свидетеля по делу об убийстве. В ходе допроса заявитель дал более подробные показания, касающиеся кражи мобильного телефона. Он также сказал, что 28 февраля 2004 года он видел Р. только в школе.

13. Между 21:00 и 23:00 сотрудники милиции обыскали дом Д., другого знакомого заявителя. Они изъяли ножи, одежду и другие предметы.

14. В 23:15 следователь приказал арестовать Д. по подозрению в убийстве, отметив в протоколе, что на куртке Д. были обнаружены коричневые пятна.

15. Позднее, вечером того же дня, Д. признался, что он присутствовал на месте преступления. Он пояснил, что 28 февраля 2004 года заявитель попросил его присутствовать на встрече с Р. в тот день, и принести с собой нож. Во время встречи между заявителем и Р. завязалась драка. Д. помог заявителю сбить с ног Р., который в какой-то момент пытался убежать. После этого заявитель ударил Р. ножом и перерезал ему горло. Д. помог заявителю спрятать тело.

16. В тот же вечер заявитель признался в убийстве. При этом он не пользовался услугами адвоката. Заявитель показал, что 28 февраля 2004 года он встретился с Р., чтобы обсудить вопросы, связанные с украденным мобильным телефоном, который Р. якобы продал. Заявитель попросил Д. присутствовать на этой встрече и принести с собой нож. Когда Р. начал драку, заявитель взял нож, зарезал Р. и нанес ему другие телесные повреждения.

17. По словам заявителя, он дал эти признательные показания в результате психологического давления и физического жестокого обращения, которые применялись к нему с момента его доставки в отделение милиции.

18. Между 10 и 10:40 20 марта 2004 года заявитель был допрошен в присутствии своего адвоката Г. в связи с кражей мобильного телефона. Заявитель повторил свои прежние показания, касающиеся этого эпизода.

19. Между 11:28 и 11:53 в тот же день заявитель был допрошен, в присутствии того же адвоката, по делу об убийстве. В начале этого допроса следователь заявил, что заявитель написал явку с повинной, и попросил заявителя дать более подробную информацию относительно обстоятельств, описанных в его признательных показаниях. Тогда заявитель описал убийство более подробно.

20. Во второй половине дня 20 марта 2004 года заявитель участвовал в следственном эксперименте, в ходе которого он показал, как он убил Р. По возвращении со следственного эксперимента, заявитель вновь был допрошен и повторил свои признательные показания. Адвокат Г. принимала участие в этих следственных мероприятиях.

21. В 18:20 в тот же день заявитель был переведен в изолятор временного содержания Приднепровского РОВД города Черкассы (далее – «ИВС»).

B. Дальнейшие события

22. 21 марта 2004 года судмедэксперт осмотрел заявителя и указал в своем заключении, что у заявителя нет никаких телесных повреждений. Эксперт уточнил, что медицинское освидетельствование проводилось в Черкасском следственном изоляторе (далее – «СИЗО»).

23. 22 марта 2004 года следователь объединил уголовные дела в отношении мошеннической кражи телефона и убийства в одно уголовное дело. В тот же день суд вынес постановление о досудебном содержании заявителя под стражей.

24. В тот же день заявитель отказался от услуг адвоката Г. и нанял адвокатов К. и Др. В ходе допроса в присутствии этих адвокатов заявитель повторил свои прежние признательные показания.

25. 26 марта 2004 года заявитель был переведен из ИВС в СИЗО.

26. В мае 2004 года, в ходе очередного допроса, заявитель указал, что при встрече с Р. нож был нужен ему для самообороны.

27. 8 июня 2004 года судебно-медицинский эксперт выдал заключение о том, что заявитель не получил никаких телесных повреждений во время предварительного заключения. Эксперт основывал свое заключение на результатах медицинского обследования заявителя 21 марта 2004 года.

28. 9 июня 2004 года к делу был допущен еще один адвокат, П., в дополнение к адвокатам К. и Др.

29. 16 июня 2004 заявитель был допрошен в присутствии этих трех адвокатов. Он изменил свои прежние показания и утверждал, что многочисленные ножевые ранения, включая смертельное, были нанесены Р. не им, а Д.

30. В тот же день была проведена очная ставка между заявителем и Д. Было установлено, что на месте убийства также присутствовал Т., знакомый заявителя и Д.

31. 17 июня 2004 года заявитель отказался от услуг адвокатов К. и Др., доверив свое представительство адвокату П.

32. 19 июня 2004 года следователь допросил Т., который заявил, что именно заявитель зарезал Р. В тот же день Т. принял участие в следственном эксперименте, в ходе которого он подтвердил свои показания.

33. 21 июня 2004 года были проведены очные ставки между Т. и заявителем, а также между Т. и Д., в ходе которых Т. повторил свои прежние показания.

34. 17 июля 2004 года, во время очередного допроса, заявитель показал, что убийцей Р. был Д.

35. 22 июля 2004 года расследование было завершено. Заявитель был обвинен в убийстве при отягчающих обстоятельствах и мошеннической краже мобильного телефона; Д. был обвинен в соучастии в убийстве. Заявителю и его адвокату были предоставлены материалы уголовного дела для ознакомления.

36. 27 июля 2004 года адвокат заявителя, изучив материалы дела, ходатайствовал о том, чтобы Д. было предъявлено обвинение в убийстве, утверждая, что в материалах дела имеются доказательства, указывающие на его виновность. Адвокат утверждал, что признание заявителя было результатом давления со стороны сотрудников милиции и тайного соглашения, заключенного между ним и Д. Следователь отклонил это ходатайство как необоснованное.

37. 10 августа 2004 года дело Д. и заявителя было передано на рассмотрение в Черкасский областной апелляционный суд (далее – «Апелляционный суд»).

38. 21 сентября 2004 года Апелляционный суд направил дело на дополнительное расследование, указав, среди прочего, что действия подсудимых и роль каждого ответчика не были должным образом классифицированы в соответствии с уголовным законодательством.

39. 14 декабря 2004 года Верховный Суд отменил решение от 21 сентября 2004 года как необоснованное и вернул дело в Апелляционный суд.

40. 26 августа 2005 года заявитель был обследован врачом-нефрологом, который выдал медицинскую справку, в которой, в частности, говорилось, что у заявителя имеются зажившие переломы трех ребер с правой стороны, и было рекомендовано, чтобы его осмотрел травматолог.

41. 7 ноября 2005 года Апелляционный суд признал заявителя виновным в убийстве и мошеннической краже мобильного телефона и приговорил его к лишению свободы на четырнадцать лет. Суд также признал Д. виновным в сокрытии убийства и назначил ему условное наказание.

42. Прокурор и родственники жертвы обжаловали приговор, утверждая, в частности, что приговор был излишне мягким. Заявитель также подал апелляцию, утверждая, что его признание было получено путем жестокого обращения и в отсутствие адвоката. Он утверждал, что вечером 19 марта 2004 года, когда он находился в отделе милиции, сотрудники милиции избили его до такой степени, что он потерял сознание, а когда он пришел в себя, они продолжили его избивать. Будучи ранее запуганным Д., заявитель в конечном итоге сдался и согласился свидетельствовать против самого себя.

43. 8 ноября 2005 года, в ответ на жалобу заявителя на жестокое обращение и нарушение его процессуальных прав в ходе расследования, районная прокуратура сообщила ему, что эти вопросы были рассмотрены в ходе досудебного расследования и судебного разбирательства, и были отклонены как необоснованные. 25 ноября 2005 года районная прокуратура дополнительно сообщила заявителю, что его жалобы будут изучены Верховным Судом в ходе рассмотрения уголовного дела.

44. 17 ноября 2005 года заявитель нанял адвоката Б. в качестве своего защитника.

45. В письме от 21 ноября 2005 года начальник ИВС предоставил адвокату заявителя список процессуальных мер, принятых в отношении заявителя во время его содержания под стражей в ИВС между 20 и 26 марта 2004 года. В соответствии с этим списком, 21 марта 2004 (см. пункт 22 выше) заявитель не  покидал ИВС и не участвовал ни в каких процессуальных мероприятиях.

46. 14 февраля 2006 года Черкасская областная прокуратура поручила районной прокуратуре провести предварительное расследование в отношении жалоб заявителя на жестокое обращение.

47. 5 марта 2006 года помощник прокурора районной прокуратуры отказал в возбуждении расследования в связи с жалобами заявителя на жестокое обращение, отметив, что нет никаких признаков того, что сотрудники милиции совершили преступление. Решение опиралось на показания сотрудников милиции и медицинское заключение от 21 марта 2004 года. Заявитель обжаловал это решение в Приднепровский районный суд города Черкассы (далее – «районный суд»).

48. 16 мая 2006 года Верховный Суд отменил решение от 7 ноября 2005 года, касающееся осуждения заявителя за убийство и осуждения Д. за сокрытие убийства, и направил дело в Апелляционный суд для повторного рассмотрения в этой части. Верховный Суд отметил, что роль Д. в инциденте не была надлежащим образом рассмотрена апелляционным судом. Кроме того, он приказал тщательно изучить утверждения заявителя о нарушении его прав. Верховный Суд оставил в силе осуждение заявителя за мошенническую кражу мобильного телефона.

49. 2 августа 2006 года районный суд отменил решение помощника прокурора от 5 марта 2006 года, и распорядился провести дальнейшее предварительное расследование. Он отметил, что медицинское заключение от 21 марта 2004 года не является достоверным, поскольку другие данные свидетельствуют о том, что в этот день заявитель не доставлялся в СИЗО для проведения медицинского обследования. Кроме того, прокуратура должным образом не исследовала вопрос, действительно ли у заявителя имелись переломы ребер, отмеченные нефрологом в его справке от 26 августа 2005 года.

50. 13 августа и 25 декабря 2006 года, а также 28 февраля и 25 июня 2007 года помощники прокурора отказались возбудить уголовное дело в связи с жалобами заявителя на жестокое обращение по той причине, что дополнительное расследование не выявило признаков совершения преступления сотрудниками милиции. Все эти решения были отменены как необоснованные вышестоящими органами, которые распорядились провести дальнейшее расследование.

51. В ходе судебного разбирательства заявитель обратился с просьбой провести медицинское обследование его состояния здоровья, чтобы выяснить, страдает ли он какими-либо заболеваниями. 18 октября 2006 года группа судебно-медицинских экспертов обнаружила у заявителя хронический пиелонефрит, хроническую язву двенадцатиперстной кишки, хронический холецистит и доброкачественную гипербилирубинемию.

52. 10 августа 2007 года помощник прокурора районной прокуратуры снова отказался возбудить уголовное дело в связи с жалобами заявителя на жестокое обращение, посчитав, что в действиях сотрудников милиции отсутствуют признаки преступления.

53. 19 ноября 2007 года районный суд отменил решение помощника прокурора от 10 августа 2007 года как необоснованное и распорядился провести дальнейшее предварительное расследование. Суд отметил, что районная прокуратура не устранила противоречия между медицинским заключением от 21 марта 2004 года и медицинской справкой от 26 августа 2005 года, несмотря на то, что надзорные органы, при отмене принятых ранее подобных решений, подчеркнули этот момент. Районная прокуратура обжаловала это решение.

54. 28 ноября 2007 года Апелляционный суд признал заявителя виновным в убийстве и приговорил его к четырнадцати годам лишению свободы. Кроме того, суд признал Д. соучастником убийства и приговорил его к шести годам лишения свободы. Суд отметил, что, хотя заявитель обвинил Д. в убийстве, в материалах дела было достаточно доказательств, чтобы установить, что Р. был убит заявителем. Суд опирался на показания Т. и другие устные, документальные и вещественные доказательства. Суд также обратил внимание на признательные показания заявителя, данные в присутствии адвокатов во время предварительного расследования.

55. Апелляционный суд отклонил утверждения заявителя о жестоком обращении, отметив, что в ходе судебного разбирательства сотрудники милиции отрицали факт жестокого обращения. Кроме того, эти утверждения опровергаются медицинскими заключениями от 21 марта и 8 июня 2004. 

56. Заявитель обжаловал это решение, утверждая, в частности, что его право на защиту было нарушено на начальном этапе расследования, ему не был предоставлен доступ к адвокату сразу же после ареста, и его признательные показания были получены в результате жестокого обращения.

57. 18 декабря 2007 года Апелляционный суд частично удовлетворил жалобу прокуратуры на решение районного суда от 19 ноября 2007 года. Апелляционный суд отметил, что жалобы заявителя на жестокое обращение касались приемлемости и достоверности доказательств по его уголовному делу. Поэтому эти вопросы должны были рассматриваться Апелляционным судом в ходе судебного разбирательства по делу заявителя, а не в рамках отдельного производства. Кроме того, суд пришел к выводу, что соответствующие вопросы были рассмотрены в решении, принятом по уголовному делу заявителя. Соответственно, производство по этому вопросу было прекращено. Заявитель подал апелляцию по вопросам права.

58. 6 мая 2008 года Верховный Суд оставил в силе решение от 28 ноября 2007 года, отметив, что вина заявителя была несомненно установлена на основании ряда доказательств, имеющихся в материалах дела, в том числе признательных показаний, данных им в ходе предварительного расследования. Суд отклонил как необоснованные утверждения заявителя о жестоком обращении и нарушении его процессуальных прав.

59. 10 июня 2008 года Верховный Суд оставил в силе решение Апелляционного суда от 18 декабря 2007 года, отметив, что соответствующие вопросы не могут быть рассмотрены в рамках судебного разбирательства по уголовному делу заявителя.

II. СООТВЕТСТВУЮЩЕЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО

60. Соответствующие положения Уголовно-процессуального кодекса от 28 декабря 1960 года (действовавшего в то время) можно найти в решении по делу Kaverzin v. Ukraine (no. 23893/03, § 45, 15 May 2012).

ПРАВО

I. ЗАЯВЛЕННОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 3 КОНВЕНЦИИ

61. Заявитель жаловался, что сотрудники милиции жестоко обращались с ним, чтобы заставить его сознаться в убийстве. Он также жаловался на то, что национальные власти не провели эффективного расследования его утверждений. Заявитель ссылался на статью 3 Конвенции, которая гласит:

«Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию».

A. Процессуальное обязательство в соответствии со статьей 3 Конвенции

1. Приемлемость

62. Суд считает, что эта жалоба не является явно необоснованной по смыслу статьи 35 § 3 (а) Конвенции. Суд также отмечает, что она не является неприемлемой по любым другим основаниям. Поэтому она должна быть признана приемлемой.

2. Существо дела

63. Правительство утверждало, что национальные власти приняли все разумные меры для того, чтобы выполнить свои процессуальные обязательства в соответствии со статьей 3 Конвенции. Правительство указало, что жалоба заявителя была рассмотрена с надлежащим вниманием и тщательностью. В то же время эффективность внутреннего расследования была значительно подорвана тем, что заявитель подал жалобу на жестокое обращение слишком поздно.

64. Заявитель не согласился и утверждал, что государство не провело эффективное расследование его утверждений о жестоком обращении.

65. Суд повторяет, что если лицо подает обоснованную жалобу, что оно подверглось жестокому обращению со стороны государственных органов в нарушение статьи 3, это положение, в сочетании с общим обязательством государства по статье 1 Конвенции, по умолчанию требует проведения эффективного официального расследования. Для того чтобы расследование было признано «эффективным», оно должно быть в принципе способно привести к установлению фактов дела, а также установлению и наказанию виновных. Это не обязательство результата, но обязательство действия. Власти должны принять необходимые доступные им меры для сбора доказательств, касающихся инцидента, включая показания свидетелей, заключения экспертов и так далее. Любой недостаток расследования, который подрывает его способность установить причину телесных повреждений или личность виновных, может привести к нарушению этого стандарта; в данном контексте также подразумевается требование о своевременности и разумной скорости расследования (см., в частности, Mikheyev v. Russia, no. 77617/01, § 107 и далее, 26 January 2006, и Assenov and Others v. Bulgaria, 28 October 1998, §§ 102 и далее, Reports of Judgments and Decisions 1998-VIII).

66. Что касается настоящего дела, Суд отмечает, что заявитель и его адвокаты подали жалобу на жестокое обращение с опозданием, что уменьшило шансы достигнуть положительного результата при расследовании предполагаемого жестокого обращения. Тем не менее, настоящая жалоба касается процессуального аспекта статьи 3, которая, как отмечалось в предыдущем пункте, предусматривает обязательство действия, а не обязательство результата. Суд считает, что заявитель подал обоснованную жалобу на жестокое обращение в органы государственной власти и, соответственно, они обязаны были принять все необходимые меры для проведения эффективного расследования в соответствии со статьей 3 Конвенции.

67. Суд отмечает, что районная прокуратура расследовала утверждения заявителя в рамках предварительного следствия, без возбуждения полномасштабного расследования. Тем не менее, Суд уже устанавливал, в различных контекстах, что такая следственная процедура несовместима с принципом эффективного средства правовой защиты по следующим причинам: в рамках этой процедуры следователь может принять только ограниченное количество процедурных мер; жертвы не имеют официального статуса, в результате чего исключается их эффективное участие в процессуальных действиях; и любые другие средства правовой защиты, доступные жертвам, в том числе возможность требовать возмещения вреда, имеют ограниченные шансы на успех и могут рассматриваться как теоретические и иллюзорные (см. Davydov and Others, упомянутое выше, §§ 310-12; Golovan v. Ukraine, no. 41716/06, § 75, 5 July 2012; и Savitskyy v. Ukraine, no. 38773/05, § 105, 26 July 2012).

68. Надзорные органы неоднократно поручали следственным органам устранить противоречия между медицинскими свидетельствами, а именно между заключением судебно-медицинской экспертизы от 21 марта 2004 года, которое гласило, что заявитель не получил никаких телесных повреждений (см. пункт 22 выше), и справкой, выданной нефрологом 26 августа 2005 года, в которой говорилось, что у заявителя имеются зажившие переломы ребер (см. пункт 40 выше). В этой связи надзорные органы сомневались, было ли вообще проведено медицинское обследование, учитывая свидетельства о том, что в течение всего дня 21 марта 2004 года заявитель оставался в ИВС, и с ним не проводились никакие процессуальные мероприятия (см. пункты 45, 49, 50 и 53 выше). Тем не менее, местные власти не приняли меры для устранения этих противоречий. Они не смогли установить с достаточной точностью, были ли у заявителя переломы ребер, и если да, то когда эти травмы были получены и при каких обстоятельствах. Судебные пересмотры этого предварительного расследования были, в конечном итоге, прекращены, так как суды посчитали, что эти вопросы были рассмотрены в ходе судебного разбирательства по уголовному делу заявителя.

69. Следует отметить, что суд первой инстанции действительно принял некоторые меры для изучения утверждений о жестоком обращении в ходе правового спора о допустимости соответствующих доказательств (признательных показаний заявителя). Тем не менее, эти меры носили ограниченный характер и не обеспечили эффективность внутренней процедуры. Следует отметить, что суд первой инстанции опирался на результаты медицинского обследования от 21 марта 2004 года, хотя обстоятельства обследования заявителя в тот день, а именно то, проводилось ли вообще это обследование, остались спорными.

70. Суд отмечает, что в деле Kaverzin v. Ukraine (no. 23893/03, §§ 173-180, 15 May 2012) было установлено, что нежелание властей провести оперативное и тщательное расследование жалоб подозреваемых на жестокое обращение представляет собой системную проблему по смыслу статьи 46 Конвенции. Суд пришел к выводу, что в свете обстоятельств дела и в соответствии с его предыдущей прецедентной практикой, в настоящем деле национальные власти также не выполнили свое процессуальное обязательство провести эффективное расследование утверждений заявления о жестоком обращении.

71. Таким образом, была нарушена статья 3 Конвенции в ее процессуальном аспекте.

B. Основной аспект статьи 3 Конвенции 

1. Приемлемость

72. Правительство утверждало, что жалоба заявителя на жестокое обращение со стороны сотрудников милиции была явно необоснованной. Они отметили, что в соответствии с медицинскими заключениями от 21 марта и 8 июня 2004 года, подготовленными после предполагаемого жестокого обращения, у заявителя не было никаких телесных повреждений. Что касается справки от 26 августа 2005 года, нефролог всего лишь отметил, что у заявителя имеются зажившие переломы ребер, что не является достаточным доказательством утверждений заявителя.

73. Заявитель не согласился.

74. Суд считает, что эта жалоба не является явно необоснованной по смыслу статьи 35 § 3 (а) Конвенции. Суд также отмечает, что она не является неприемлемой по любым другим основаниям. Поэтому она должна быть признана приемлемой.

2. Существо дела

75. Правительство повторило, что жалоба является явно необоснованной.

76. Заявитель утверждал, что медицинских свидетельств достаточно для того, чтобы признать, что он подвергся жестокому обращению со стороны сотрудников милиции.

77. Суд повторяет, что статья 3 Конвенции запрещает в абсолютных терминах пытки и бесчеловечное или унижающее достоинство обращение. Для того чтобы подпадать под действие статьи 3, жестокое обращение должно достигнуть минимального уровня жестокости. Оценка этого минимума относительна: она зависит от всех обстоятельств конкретного дела, таких как продолжительность обращения, его физические и психические последствия и, в некоторых случаях, пол, возраст и состояние здоровья жертвы. В отношении лица, лишенного свободы, применение физической силы, которое не было строго необходимым по причине его собственного поведения, унижает человеческое достоинство и, в принципе, является нарушением права, закрепленного в статье 3 (см. Labita v. Italy [GC], no. 26772/95, §§ 119-20, ECHR 2000-IV).

78. При оценке доказательств Суд обычно применяет стандарт доказывания «вне разумного сомнения» (см. Ireland v. the United Kingdom, 18 January 1978, § 161, Series A no. 25). Тем не менее, доказательство может следовать из сосуществования достаточно сильных, ясных и согласованных выводов или аналогичных неопровержимых презумпций факта. Когда события в деле полностью или по большей части находятся в сфере исключительной компетенции властей, как в случае с лицами, находящимися под их контролем в заключении, сильные презумпции факта будут возникать в отношении травм, полученных во время содержания под стражей. В таких случаях бремя доказывания возлагается на власти, которые должны обеспечить удовлетворительные и правдоподобные объяснения (см. Ribitsch v. Austria, 4 December 1995, § 34, Series A no. 336, и Salman v. Turkey [GC], no. 21986/93, § 100, ECHR 2000-VII).

79. Что касается настоящего дела, заключение первоначального медицинского обследования от 21 марта 2004 года гласило, что у заявитель не получил никаких телесных повреждений в результате предполагаемого жестокого обращения. Этот вывод был повторен в медицинском заключении от 8 июня 2004 года. Тем не менее, достоверность заключения от 21 марта 2004 года была поставлена под сомнение на национальном уровне, с учетом свидетельств о том, что заявитель не был доставлен туда, где якобы проводилось медицинское обследование.

80. Впоследствии, 26 августа 2005 года, нефролог выдал медицинскую справку, указывающую, что у заявителя имеются зажившие переломы трех ребер с правой стороны (см. пункт 40 выше). Заявителю был рекомендован дополнительный осмотр травматологом, но это специализированное обследование, как представляется, проведено не было. Тем не менее, ничто не говорит о том, что доступ заявителя к врачам во время его содержания под стражей был ограничен, и нет никаких сведений, что он когда-либо жаловался медицинскому персоналу по поводу ребер.

81. Оценивая имеющиеся медицинские свидетельства, Суд считает их противоречивыми и недостаточными для поддержки утверждений заявителя о жестоком обращении. Суд отмечает, что медицинская справка от 26 августа 2005 года – единственный документ, поддерживающий утверждения заявителя – была выдана более чем через год и пять месяцев после предполагаемого жестокого обращения. Справка была выдана нефрологом, компетенция которого не распространяется на переломы костей. Этот врач не сделал каких-либо убедительных выводов о сломанных ребрах, а рекомендовал дальнейшее обследование у травматолога. Он также не высказал никакого мнения относительно времени, когда и как могли быть получены эти телесные повреждения. Поскольку эти вопросы так и остались без ответа из-за бездействия национальных властей, Суд рассмотрел их в соответствии с процессуальным аспектом статьи 3 и признал процессуальное нарушение этого положения Конвенции. Что касается основного аспекта статьи 3, Суд считает, что имеющиеся материалы не позволяют окончательно установить, что заявитель получил переломы ребер или какие-либо другие телесные повреждения во время пребывания под контролем властей.

82. В этих обстоятельствах, Суд не находит нарушения статьи 3 Конвенции в ее основном аспекте.

II. ЗАЯВЛЕННОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 6 §§ 1 И 3 (С) КОНВЕНЦИИ

83. Заявитель жаловался, что ему не был предоставлен доступ к адвокату на начальном этапе производства по уголовному делу. Заявитель сослался на статью 6 §§ 1 и 3 (с) Конвенции, которая, в частности, гласит:

«1. Каждый… при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое… разбирательство… судом…»

«3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права:

...

(c) защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника или, при недостатке у него средств для оплаты услуг защитника, пользоваться услугами назначенного ему защитника бесплатно, когда того требуют интересы правосудия;...»

A. Приемлемость

84. Правительство утверждало, что, начиная с 19 марта 2004 года, заявитель пользовался услугами адвоката Г., и что он имел соответствующий доступ к правовой помощи на протяжении всего уголовного производства. Национальные суды признали заявителя виновным, не обращаясь к его первоначальным признательным показаниям или его заявлениям во время допроса в качестве свидетеля. Напротив, они опирались на признательные показания заявителя, которые он сделал в присутствии адвокатов, а также на другие доказательства, в том числе показания Д. и Т., которые прямо указали на заявителя как на лицо, совершившее убийство. По этим причинам, Правительство утверждало, что эта жалоба является явно необоснованной.

85. Заявитель не согласился и настаивал на том, что жалоба является приемлемой.

86. Суд считает, что эта часть жалобы не является явно необоснованной по смыслу статьи 35 § 3 (а) Конвенции. Суд также отмечает, что она не является неприемлемой по любым другим основаниям. Поэтому она должна быть признана приемлемой.

B. Существо дела

1. Аргументы сторон

87. Заявитель утверждал, что у него не было необходимого доступа к адвокату на начальном этапе производства. Кроме того, было нарушено его право не свидетельствовать против себя.

88. Правительство утверждало, что жалоба является явно необоснованной.

2. Оценка Суда

89. Суд повторяет, что статья 6 § 1 предусматривает, что, как правило, доступ к адвокату должен быть обеспечен с первого допроса подозреваемого полицией, если не будет доказано, в свете конкретных обстоятельств дела, что имеются веские основания для ограничения этого права. Даже если императивные соображения могут, в исключительных случаях, оправдать отказ в доступе к адвокату, такие ограничения – независимо от их обоснования – не должны чрезмерно ущемлять права обвиняемого в соответствии со статьей 6. Если суд использует для осуждения признательные показания, данные во время допроса полицией в отсутствие адвоката, праву на защиту будет, в принципе, нанесен непоправимый ущерб (см. Salduz v. Turkey [GC], no. 36391/02, § 55, 27 November 2008).

(a) Было ли ограничено право заявителя на доступ к адвокату 

90. Суд отмечает, что 19 марта 2004 года правоохранительные органы допрашивали заявителя в различных качествах: в качестве свидетеля по делу об убийстве; в качестве свидетеля по делу о мошеннической краже мобильного телефона; и в качестве подозреваемого по последнему делу. Тем не менее, в предыдущий день сотрудники милиции провели обыск в жилище заявителя и изъяли там, среди прочего, семь ножей и одежду. Этот факт свидетельствует о том, что 18 марта 2004 года власти уже работали над версией, что заявитель был причастен к убийству. Соответственно, выходя за рамки различных утверждений и официальной отечественной классификации процессуального статуса заявителя, Суд считает, что по крайней мере с 18 марта 2004 года заявитель фактически рассматривался как подозреваемый по делу об убийстве (см. Sergey Afanasyev v. Ukraine, no. 48057/06, § 58, 15 November 2012, и напротив, Smolik v. Ukraine, no. 11778/05, § 54, 19 January 2012).

91. Далее Суд отмечает, что в первой половине дня, во второй половине дня и поздним вечером 19 марта 2004 года заявитель давал показания в связи с убийством (см. пункты 9, 12 и 16 выше). В частности, поздним вечером 19 марта 2004 года заявитель признался в убийстве (см. пункт 16 выше).

92. Соответственно, в силу вышеуказанных принципов прецедентного права Европейского Суда, заявитель имел право на доступ к адвокату с первого допроса 19 марта 2004 года по поводу убийства. Здесь уместно отметить, что внутреннее законодательство предусматривает для несовершеннолетних подозреваемых обязательное юридическое представительство (см. Smolik, упомянутое выше, §§ 32 и 56). Похоже, что в некоторый момент 19 марта 2004 года адвокат Г. связалась с заявителем в связи с делом о мошеннической краже мобильного телефона. Однако ничто не указывает на то, что в этот день адвокат была официально допущена к участию в деле об убийстве, или что она оказывала помощь заявителю в связи с этим делом. Нет никаких признаков того, что в тот день заявителю был предоставлен какой-либо другой адвокат. Факты свидетельствуют, в частности, что заявитель, в то время несовершеннолетний, сделал свое признание 19 марта 2004 года в отсутствие адвоката.

(b) Было ли ограничение оправданным 

93. Таким образом, вопрос состоит в том, было ли отсутствие адвоката оправданным. Рассмотрев имеющиеся факты, Суд не усматривает каких-либо веских оснований для ограничения права заявителя на адвоката на этом этапе.

94. Кроме того, Суд считает, что данное ограничение нанесло ущерб праву заявителя на защиту. Обосновывая виновность заявителя в убийстве, национальные суды действительно (как утверждает Правительство) не ссылались непосредственно на признание заявителя, сделанное 19 марта 2004 года, не говоря уже о других данных в тот день показаниях, который не имеют никакого отношения к данному вопросу. Тем не менее, национальные суды не исключили признание от 19 марта 2004 года из материалов уголовного дела, а также не сделали никаких заявлений относительно его роли в осуждении заявителя (см. Khayrov v. Ukraine, no. 19157/06, § 78, 15 November 2012). Напротив, они ссылались на признательные показания заявителя, которые он дал 20 марта 2004 года в присутствии адвоката. В этой связи следует отметить, что допрос заявителя утром 20 марта 2004 начался с просьбы следователя дать более подробную информацию, которую заявитель не представил в своем признании от 19 марта 2004 года. Таким образом, этот допрос был на самом деле прямым развитием его признания от 19 марта 2004 года. В этих условиях отсутствие каких-либо ссылок на признание от 19 марта 2004 года не исключает его влияние на осуждение заявителя.

95. В свете вышеизложенных соображений Суд приходит к выводу, что имело место нарушение статьи 6 §§ 1 и 3 (с) Конвенции.

III. ЗАЯВЛЕННОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 6 § 1 КОНВЕНЦИИ

96. Кроме того, заявитель жаловался, на основании статьи 6 § 1 Конвенции, что его право на справедливое судебное разбирательство было нарушено, поскольку суды признали его виновным на основании признательных показаний, полученных в результате жестокого обращения.

97. Суд отклонил утверждения заявителя о жестоком обращении в соответствии со статьей 3 Конвенции. Соответственно, не возникает никаких вопросов по статье 6 Конвенции в связи с его утверждением, что он был осужден на основании доказательств, полученных с помощью жестокого обращения (см. Yerokhina v. Ukraine, no. 12167/04, § 77, 15 November 2012, и Nikolayenko v. Ukraine, no. 39994/06, § 71, 15 November 2012).

98. Поэтому эта жалоба является явно необоснованной и должна быть отклонена как неприемлемая в соответствии со статьей 35 §§ 3 (а) и 4 Конвенции.

IV. ДРУГИЕ ЗАЯВЛЕННЫЕ НАРУШЕНИЯ КОНВЕНЦИИ

99. Заявитель жаловался на другие нарушения его прав, предусмотренных Конвенцией.

100. Суд рассмотрел эти жалобы и считает, в свете всех имеющихся в его распоряжении материалов и в той мере, в какой эти вопросы находятся в пределах его компетенции, что они не содержат никаких признаков нарушения прав и свобод, изложенных в Конвенции или протоколах к ней. Соответственно, Суд отклоняет их как явно необоснованные, в соответствии со статьей 35 §§ 3 (а) и 4 Конвенции.

V. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ

101. Статья 41 Конвенции гласит:

«Если Суд решает, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне».

A. Компенсация вреда  

102. Заявитель потребовал выплатить ему 60000 евро (EUR) в качестве компенсации нематериального вреда.

103. Правительство оспорило это требование и назвало его необоснованным.

104. Суд считает, что заявитель перенес стресс и страдания в связи с фактами, послужившими основанием для признания нарушений в настоящем деле. Принимая решение на справедливой основе, Суд присуждает заявителю 8000 евро в качестве компенсации нематериального вреда.

B. Компенсация расходов и издержек

105. Заявитель не предъявил никаких требований о компенсации расходов и издержек. Поэтому Суд не присуждает никакой суммы в этом отношении. 

C. Пеня

106. Суд считает разумным, что пеня должна быть основана на предельной кредитной ставке Европейского центрального банка с добавлением трех процентных пунктов.

ПО ЭТИМ ОСНОВАНИЯМ СУД ЕДИНОГЛАСНО

1.  Объявляет жалобы, касающиеся жестокого обращения и эффективности расследования (статья 3 Конвенции), и жалобу в отношении доступа к адвокату (статья 6 §§ 1 и 3 (с) Конвенции) приемлемыми, а остальную часть заявления неприемлемой;

 

2.  Постановляет, что была нарушена статья 3 Конвенции в ее процессуальном аспекте;

 

3.  Постановляет, что не была нарушена статья 3 Конвенции в ее основном аспекте;

 

4.  Постановляет, что была нарушена статья 6 §§ 1 и 3 (c) Конвенции;

 

5.  Постановляет,

(a) государство-ответчик должно выплатить заявителю, в течение трех месяцев с даты, когда это решение станет окончательным в соответствии со статьей 44 § 2 Конвенции, EUR 8000 (восемь тысяч евро), в переводе в валюту государства-ответчика по курсу, действующему на день выплаты, в качестве компенсации нематериального вреда;

(b) с момента истечения вышеупомянутых трех месяцев до выплаты, на вышеуказанную сумму начисляется пеня, равная предельной кредитной ставке Европейского центрального банка в этот период с добавлением трех процентных пунктов;

 

6.  Отклоняет оставшуюся часть требований заявителя относительно компенсации.

Составлено на английском языке и провозглашено в письменном виде 29 января 2015 года в соответствии с Правилом 77 §§ 2 и 3 Регламента Суда.

Клаудиа Вестердийк Марк Виллиджер

Секретарь Председатель

 

Перевод Харьковской правозащитной групы 

С оригиналом решения можно ознакомится  http://hudoc.echr.coe.int/sites/eng/pages/search.aspx?i=001-150650 

 

 

 Поділитися