MENU
Гаряча лінія з пошуку зниклих безвісти в Україні
Документування воєнних злочинів в Україні.
Глобальна ініціатива T4P (Трибунал для Путіна) була створена у відповідь на повномасштабну агресію Росії проти України у лютому 2022 року. Учасники ініціативи документують події, у яких є ознаки злочинів згідно з Римським статутом Міжнародного кримінального суду (геноцид, злочини проти людяності, воєнні злочини) в усіх регіонах України

ДЕЛО ТРУТНЯ ПРОТИВ УКРАИНЫ

22.07.2016   
Заявитель жаловался на раннее ограничение его права на правовую защиту и на условия его содержания под стражей в Полтавском СИЗО. 9 декабря 2013 года. .

 

 

ПЯТАЯ СЕКЦИЯ

 

 

 

 

 

ДЕЛО ТРУТНЯ ПРОТИВ УКРАИНЫ

 

(Заявление № 18041/08)

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

РЕШЕНИЕ

 

 

СТРАСБУРГ

 

23 июня 2016 г.

 

 

 

Это решение станет окончательным при условиях, изложенных в статье 44 § 2 Конвенции. Оно может быть отредактировано.

 

По делу Трутня против Украины,

Европейский Суд по Правам Человека (Пятая Секция), заседая Палатой в составе:

         Angelika Nußberger, Председатель,
         Khanlar Hajiyev,
         Erik Møse,
         Faris Vehabović,
         Síofra O’Leary,
         Carlo Ranzoni, судьи,
         Sergiy Goncharenko, особый судья,
а также Claudia Westerdiek, Секретарь Секции,

Рассмотрев дело в закрытом заседании 31 мая 2016 года,

провозглашает следующее решение, принятое в тот же день:

ПРОЦЕДУРА

1.  Данное дело основано на заявлении (no. 18041/08) против Украины, поданном в Суд в соответствии со статьёй 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее – «Конвенция») гражданином Украины, г-ном Сергеем Александровичем Трутнем (далее – «заявитель»), 2 апреля 2008 г..

2.  Заявителя представляла г-жа В. Буглак, адвокат, практикующий в Полтаве. Украинское правительство (далее – «Правительство») представлял его действующий Уполномоченный, г-жа О. Давидчук из Министерства Юстиции.

3.  Заявитель жаловался на раннее ограничение его права на правовую защиту и на условия его содержания под стражей в Полтавском СИЗО. 9 декабря 2013 года Правительство было поставлено в известность об этих жалобах, и остальная часть заявления была объявлена неприемлемой в соответствии с правилом 54 § 3 Регламента Суда.

4.  Г-жа Ганна Юдкивска, судья, избранная в отношении Украины, не могла участвовать в заседании по делу (Правило 28 Регламента Суда). Соответственно, председатель Пятой Секции решил назначить г-на Сергея Гончаренко в качестве особого судьи (Статья 26 § 4 Конвенции и Правило 29 § 1).

ФАКТЫ

I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА

A. Уголовное дело в отношении заявителя

5.  27 июня 2006 г. девятнадцатилетняя женщина, K., отправилась на вечеринку в Новые Санжары, небольшой город, и не вернулась.

6.  4 июля 2006 г. её родственники сообщили в полицию о её пропаже.

7.  Допросив ряд свидетелей, полиция установила, что K. покинула вечеринку со своим двоюродным братом, Р. и заявителем, одним из его друзей. Около 6 часов утра 28 июня 2006 г. K., Р. и заявителя видели пьющими пиво в кафе. Несколько свидетелей заявили, что пока заявитель был в кафе, он носил определённый «вымпел» компании-оператора мобильной связи. Вскоре после этого свидетель видел, как заявитель шёл по дороге, обняв K. После этого никто не видел K.

8.  Р. сказал полиции, что утром 28 июня 2008 г. он оставил K. с заявителем и пошёл на работу.

9.  В неустановленный день в промежутке с 4 до 8 июля 2006 г. полиция допросила заявителя в качестве свидетеля в связи с исчезновением К. Во время допроса заявитель сказал, что утром 28 июня 2006 г. он оставил К. с двумя незнакомыми людьми, вызвал такси у стоянки такси и отправился домой. Сотрудник полиции И. привёл заявителя к стоянке такси и опросил таксистов, видели ли они его 28 июня 2006 г. Таксисты не узнали заявителя, и заявитель не смог указать машину и водителя, который, предположительно, отвёз его 28 июня 2006 г. Он также не мог представить какие-либо подробности о внешности водителя и автомобиля.

10.  После опроса заявителя в качестве свидетеля и посещения стоянки такси (см. пункт 9 выше), 8 июля 2006 г. полиция задержала заявителя за «преступление, состоящее в незначительном нарушении общественного порядка» и поместила его в камеру в полицейском участке Новых Санжаров. В Суде и суде первой инстанции заявитель утверждал, что не совершал таких преступлений, и что его поместили в камеру беспричинно. Суду не представили дальнейшей информации о характере этого правонарушения.

11.  В Суде заявитель утверждал, что 8 и 9 июля 2006 г., пока он находился в камере, сотрудники полиции избивали его и угрожали ему, побуждая его «сказать правду» об исчезновении К. Материалы дела (а именно копия приговора заявителя) содержат упоминания утверждений полицейских И. и Ф., заявивших, что 8 или 9 июля 2006 г., пока заявитель находился в камере в полицейском участке Новых Санжаров, они допросили его без адвоката в связи с исчезновением К. 10 июля 2006 г. они допросили его опять по этому же вопросу без адвоката, и он признался в ограблении, изнасиловании и убийстве К.

12.  10 июля 2006 г. во время допроса со стороны И. и Ф. заявитель сделал письменное утверждение о том, что утром 28 июня 2006 г., после того, как Р. ушёл, он решил проводить К. домой. Когда он с К. шёл по дороге, он пытался обнять её, но К. ударила его в пах. Заявитель отреагировал, внезапно схватив её за шею двумя руками, и продержал так в течение нескольких секунд. К. потеряла сознание, и он её отпустил. После этого он оттащил её тело в кусты, стянул её шорты, футболку и бюстгальтер, и изнасиловал её. Потом заявитель взял 20 украинских гривен (приблизительно 3 евро) из её кошелька и ушёл. Когда он уходил, К. была без сознания, но он не знал, была ли она жива или мертва, у заявителя не было намерения убивать К., когда он схватил её за шею, но он понял, что такое действие может, теоретически, привести к её смерти. И. и Ф. передали письменное признание заявителя следователю Г. из местной прокуратуры.

13.  10 июля 2006 г. следователь Г. возбудил уголовное дело в отношении заявителя за изнасилование, ограбление и убийство К.. и зачитал ему его процессуальные права как подозреваемого, включая его право на защиту. Заявитель письменно подтвердил, что понял свои права. Г. также арестовал заявителя по подозрению в убийстве, ограблении и изнасиловании.

14.  Приблизительно через сорок минут следователь Г. провёл реконструкцию событий в присутствии заявителя, понятых Б. и Л., и судмедэксперта, Б. Заявитель показал место, где схватил К. за шею, и её тело, лежавшее в кустах. Специалисты и следователь исследовали место преступления и собрали вещественные доказательства. Следователь Г. сохранил письменный протокол исследования места преступления. Он отметил, что тело сильно пострадало от разложения, червей и насекомых, оно лежало лицом вверх с разведенными ногами. Бюстгальтер, футболка и шорты К. были стянуты. Возле тела полиция нашла вымпел компании-оператора мобильной связи и открытый кошелёк К.

15.  В тот же день после реконструкции событий следователь Г. допросил заявителя в качестве подозреваемого, без адвоката. Заявитель подтвердил свои предыдущие утверждения.

16.  В своём заявлении заявитель утверждал, что ему впервые разрешили увидеть адвоката 22 августа 2006 года. Однако, из материалов дела, достоверность которых заявитель не оспорил в Суде, истекает, что 11 июля 2006 г. следователь Г. назначил адвоката В. для представления заявителя в соответствии со схемой правовой помощи и допросил заявителя в его присутствии. Заявитель подтвердил, что задушил К. двумя руками, взял 20 гривен из её кошелька, оттащил тело в кусты, раздел и изнасиловал.

17.   12 июля 2006 г. С. был назначен в качестве адвоката заявителя вместо В. по просьбе отца заявителя. Заявитель подтвердил в письменном виде, что хотел видеть С. в качестве своего адвоката.

18.  Позже в тот же день полиция провела дальнейшую. реконструкцию событий, в которой участвовали заявитель, адвокат С., два понятых и два судебно-медицинских эксперта. Заявитель подтвердил, что задушил К. двумя руками, и что после того, как она потеряла сознание, он оттащил её в кусты, взял 20 гривен из её кошелька, стянул её одежду и изнасиловал её. Во время реконструкции он сказал медицинским экспертам, что следственные органы не обращались с ним жестоко.

19. 14 июля 2006 г. заявителя вновь допросили без адвоката. До допроса он отметил в письменной форме, что не возражал против допроса без адвоката. Он описал одежду, которая была на нём в день убийства, и сказал, что после убийства он постирал одежду. Полиция изъяла соответствующую одежду из дома родителей заявителя.

20. 18 июля 2006 г. заявителя осмотрел судебно-медицинский эксперт, который не зафиксировал каких-либо травм или жалоб.

21.  В тот же день следователь зачитал заявителю его процессуальные права в качестве обвиняемого, включая право на защиту. Заявитель сказал, что хотел воспользоваться услугами С. в качестве адвоката.

22.  Позже в тот же день заявителя обвинили в изнасиловании, грабеже и убийстве. Его допросили в присутствии адвоката С., и он подтвердил, что задушил К. двумя руками, взял 20 гривен из её кошелька, оттащил тело в кусты, стянул её одежду и изнасиловал её.

23.  Судебно-медицинские экспертизы, проведенные в июле и августе 2006 года, подтвердили, что К. умерла, так как была задушена за шею с двух сторон. Судебно-медицинские эксперты не нашли на теле какие-либо криминалистические доказательства (отпечатки пальцев, телесные жидкости, генетический материал, и т.д.), относящиеся к заявителю. На месте преступления такие доказательства также не были найдены. Криминалисты также не нашли никаких криминалистических доказательств изнасилования, так как мягкие ткани тела были уничтожены разложением и червями. Однако в своём докладе криминалисты отметили, что поза тела и тот факт, что одежда была стянута, указывали на то, что К. была изнасилована.

24.  9 сентября 2006 года заявитель подтвердил, что он хотел воспользоваться услугами С. в качестве своего адвоката. Позже в тот же день его допросили в присутствии С., и заявитель сказал, что у него не было намерения убивать или насиловать К. Он решил изнасиловать её только после того, как та потеряла сознание. Он сказал, что не брал 20 гривен из кошелька К. В действительности, он видел 20 гривен на земле возле её тела, решил, что они выпали из его кармана и взял их. Он также сказал, что дал свои предыдущие показания добровольно, без физического или психологического принуждения.

25.  Свидетели, опрошенные во время досудебного расследования, утверждали, что вымпел, найденный на месте преступления, выглядел в точности как тот, который они видели на заявителе утром 28 июня 2006 года (см. пункт 7 выше). Заявитель не отрицал, что это был тот же вымпел.

26.  19 сентября 2006 г. следователь выполнил просьбу заявителя о назначении его матери в качестве его представителя.

27.  В тот же день заявителя поставили в известность, что досудебное расследование было завершено, и был составлен проект приговора. Заявителю разрешили изучить материалы дела с С. и матерью.

28.  28 сентября 2006 года дело было отправлено для суда в Полтавский Областной Апелляционный Суд.

29.  16 ноября 2006 года, во время судебного слушания, на котором присутствовал С., заявитель утверждал, что после того, как К. ударила его в пах, он неожиданно ударил её по шее одной рукой. Она потеряла сознание, он положил её тело в кусты и ушёл. Он отрицал, что задушил К. двумя руками, ограбил её, стянул её одежду и изнасиловал её. Он утверждал, что полиция задержала его за несколько дней до 10 июля 2006 г., удерживала его в камере и жестоко обращалась с ним, пока он не согласился признаться в убийстве, ограблении и изнасиловании.

30.  Суд приказал органам прокуратуры провести предварительное расследование утверждений заявителя о жестоком обращении.

31.  5 февраля 2007 года прокуратура Новых Санжар отказала в возбуждении уголовного дела в отношении жалобы заявителя о жестоком обращении после допроса Ф. и И., отрицавших, что они подвергали заявителя какому-либо давлению. Копии письменного протокола допроса Ф. и И. недоступны Суду.

32.  Заявитель потребовал, чтобы Полтавский Областной Апелляционный Суд направил его дело на дополнительное расследование на основании того, что его право на защиту было ограничено 10 июля 2006 года, когда его допросили без адвоката. 23 октября 2007 года Полтавский Областной Апелляционный Суд отклонил это требование, отметив, что хотя право заявителя на правовую помощь действительно было ограничено 10 июля 2006 года, ситуация была исправлена, так как с 11 июля 2006 г. заявителя представлял адвокат, и заявитель подтвердил свои признательные показания в его присутствии.

33.  Суд допросил Ф. и И., а также понятых, присутствовавших на реконструкции событий 10 июля 2006. Они все отрицали, что на заявителя оказывалось давление. Криминалисты, осматривавшие тело К., были допрошены судом; они отрицали утверждение заявителя о том, что он ударил К. по шее одной рукой. Они сказали, что её травмы указывали на то, что К. умерла от удушения за шею с двух сторон, точно по описанию заявителя во время досудебного расследования.

34.  При допросе на судебном слушании в присутствии адвоката заявитель утверждал, что случайно убил К., ударив её по шее одной рукой, он не душил, не грабил и не насиловал её. По его словам, полиция стянула одежду К., положила её лицом вверх и развела её ноги, так как полицейские хотели обвинить заявителя в изнасиловании.

35.  20 ноября 2007 года Полтавский Областной Апелляционный Суд обвинил заявителя в ограблении, изнасиловании и убийстве К. и приговорил его к четырнадцати с половиной годам заключения. Суд счёл, что заявитель хотел ограбить и изнасиловать К., и задушил её, чтобы подавить сопротивление. Суд ссылался на утверждение, которое заявитель сделал в присутствии адвоката, протокол исследования места преступления 10 июля 2006 г., результаты судебно-медицинской экспертизы тела К. и другие вещественные доказательства, найденные на месте преступления, заявления криминалистов, поданные в суде, и показания свидетелей, которые 28 июня 2006 года сначала видели заявителя с Р. и К., после чего видели его с К. идущими по дороге. Суд также отметил, что вымпел, который был у заявителя, когда тот находился в кафе (см. пункт 7 выше), позже был найден на месте преступления. Суд также ссылался на показания свидетелей, видевших, что 27 июня 2006 г. у К. была с собой банкнота в 20 гривен. Вывод о том, что К. была изнасилована, был сделан с учётом позы тела К,, когда оно было найдено полицией, и того факта, что её одежда была стянута. В своём обосновании суд не упомянул одежду, которую заявитель описал 14 июля 2006 г. (см. пункт 19 выше) как доказательство его вины. Однако в оперативной части постановления суд приказал полиции вернуть одежду матери заявителя. Что касается утверждений заявителя о жестоком обращении, суд отклонил их, как необоснованные, в соответствии с решением прокурора от 5 февраля 2007 г.

36.  Заявитель подал жалобу в Верховный Суд. Он жаловался, в частности, что суд первой инстанции опирался на его показания, полученные под давлением и без адвоката.

37.  27 марта 2008 г. Верховный Суд оставил в силе решение от 20 ноября 2007 г. Он отметил, в частности, что при обвинении заявителя суд первой инстанции в основном опирался на показания, которые заявитель сделал в присутствии адвоката С. 9 сентября 2006 г.

B. Условия содержания под стражей

38.  В письме Суду в сентябре 2009 г. заявитель описал условия его содержания под стражей в Полтавском СИЗО. Он утверждал, что его содержали там с 27 августа 2006 года в камере размером приблизительно 15 квадратных метров с тремя другими заключёнными. Окно было закрыто пластмассовым листом, что не давало его открыть. Из-за этого в камеру не поступал свежий воздух, и летом температура могла достигать 45oC. Ему не позволяли покидать камеру. Пища была непригодной.

39.  Заявитель представил фотографии здания, которое, по его утверждениям, было Полтавским СИЗО. У окон имелись ставни, выполненные из прозрачного пластика. На фотографиях ставни были открытыми, и было несколько десятков сантиметров пространства между окном и ставнями, а также ставнями и стеной.

40.  Правительство утверждало, что во время содержания в СИЗО, заявитель содержался в разных камерах, и было непонятно, о какой из них он говорил в своём письме в Суд. С 29 декабря 2008 г. до 26 января 2009 г. он содержался с тремя другими задержанными в камере № 135, размерами 10.34 квадратных метров. Таким образом, он использовал 2.6 квадратных метра личного пространства. С 26 января 2009 г. до 12 марта 2010 он находился с тремя другими задержанными в камере № 24, размерами 12.42 квадратных метров. Таким образом, место, выделенное на каждого задержанного, составляло 3.1 кв.м. В обеих камерах было по четыре кровати. Окна СИЗО могли открываться, и не были закрыты пластиковыми листами. Еда, которую получал заявитель, соответствовала стандарту, установленному национальным законодательством. Правительство не отрицало, что заявитель не мог покидать камеру, в которой содержался.

II. СООТВЕТСТВУЮЩЕЕ ВНУТРЕННЕЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО

41.  Статья 45 Уголовно-процессуального кодекса от 1960 года, в редакции в рассматриваемое время, гласит, что участие защитника при проведении дознания, досудебного следствия и при разбирательстве уголовного дела в суде первой инстанции обязательно если, среди прочего, санкция предусматривает пожизненное лишение свободы. В ней также уточняется, что в этом случае правовая защита должна предоставляться  с момента задержания лица или предъявления ему обвинения.

42.  В соответствии со статьёй 119 уголовного кодекса, в редакции в рассматриваемое время, убийство, совершённое по неосторожности, наказывается лишением свободы на срок до пяти лет.

43.  В соответствии со статьёй 115 § 2 уголовного кодекса, в редакции на рассматриваемое время, умышленное убийство, сопряжённое с изнасилованием, или совершённое по заказу, или с целью скрытия другого преступления наказывается лишением свободы на срок от десяти до пятнадцати лет, или пожизненным лишением свободы.

ПРАВО

I. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 3 КОНВЕНЦИИ

44.  В письме, поданном в Суд в сентябре 2009 г. с описанием условий его содержания в Полтавском СИЗО, заявитель утверждал, что они нарушали требования статьи 3 Конвенции, которая гласит:

“Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию.”

A. Приемлемость

45.  Правительство утверждало, что заявитель не исчерпал внутренние средства правовой защиты в отношении этой жалобы, потому что он не отправлял её в прокуратуру или другие внутренние органы. Заявитель настаивал на своих жалобах.

46.  Суд отмечает, что он отклонял аналогичные возражения Правительства в ряде других дел в отношении Украины (см., например, Visloguzov v. Ukraine, no. 32362/02, § 52, 20 мая 2010 г.). Правительство не представило информацию, позволяющую Суду в настоящем деле отклониться от его выводов, поэтому Суд считает, что эта часть заявления не может быть объявлена неприемлемой из-за неисчерпания внутренних средств правовой защиты. Поэтому она не является отчётливо необоснованной по смыслу статьи 35 § 3 (a) Конвенции. Она также не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Поэтому она должна быть объявлена приемлемой.

B. Существо дела

47.  Ссылаясь на собственное описание, Правительство утверждало, что условия содержания заявителя под стражей были надлежащими.

48.  Заявитель настаивал на своей жалобе.

49.  Статья 3 Конвенции обязывает государства обеспечить, чтобы лица содержались под стражей в условиях, совместимых с уважением их человеческого достоинства, и чтобы характер и метод исполнения меры не подвергал их волнению или тяготам, интенсивность которых превосходит неизбежный уровень страданий, присущий лишению свободы (см. Kudła v. Poland [GC], no. 30210/96, § 94, ECHR 2000-XI). При оценивании условий содержания под стражей следует принимать во внимание кумулятивные эффекты этих условий, а также конкретные утверждения, сделанные заявителем (см. Dougoz v. Greece, no. 40907/98, § 46, ECHR 2001‑II; Idalov v. Russia [GC], no. 5826/03, § 94, 22 мая 2012 г.). Продолжительность срока содержания лица в конкретных условиях также должна приниматься во внимание (см., среди прочих, Alver v. Estonia, no. 64812/01, 8 ноября 2005 г.).

50.  Суд напоминает, в частности, что серьёзная нехватка пространства в тюремной камере является сильным фактором, который следует принять во внимание при рассмотрении того, являются ли описанные условия содержания под стражей «унижающими человеческое достоинство» по смыслу статьи 3 и могут ли они выявить нарушение, при рассмотрении по отдельности или вместе с другими недостатками (см., среди многих других, Karalevičius v. Lithuania, no. 53254/99, §§ 39-40, 7 апреля 2005 г. и Ananyev and others v. Russia, nos. 42525/07 и 60800/08, §§ 146-149, 10 января 2012 г.). Суд отмечает, в свете его пост-Ананьевской прецедентной практики, что в принципе, короткие и нерегулярные незначительные уменьшения личного пространства могут опровергнуть сильную презумпцию нарушения статьи 3. Например, так дело обстояло в деле Fetisov and Others v. Russia (nos. 43710/07, 6023/08, 11248/08, 27668/08, 31242/08 и 52133/08, 17 января 2012 г.), в котором заключённый располагал примерно двумя квадратными метрами пола в течение девятнадцати дней.

51.  Суд отмечает, что доступные доказательства указывают на то, что во время его пребывания в СИЗО заявитель испытывал нехватку личного пространства. В течение двадцати восьми дней заявитель содержался в камере, допускающей 2.6 кв.м. личного пространства. Более года он содержался в камере, где ему были доступны 3.1 кв. м. личного пространства. Суд принимает во внимание тот факт, что каждая камера содержала четыре кровати, что должно было ещё сильнее уменьшить доступное заявителю личное пространство.

52.  Из других элементов, касающихся оценки условий содержания, особое внимание следует уделить доступности и продолжительности прогулок на свежем воздухе и условиям, в которых заключённые могут ими воспользоваться. Суд находил нарушение статьи 3, так как отсутствие или малая продолжительность прогулок на свежем воздухе была фактором, усугублявшим ситуацию заявителя, который содержался в своей камере всё остальное время (см. Ananyev and others, цит. выше, §§ 149-151 и приведенную там прецедентную практику).

53. Исходя из материалов дела, Суд отмечает, что у заявителя не было свободы перемещения и он всё время содержался в своей камере.

54.  В свете своей прецедентной практики (см., среди прочих, Ananyev and others, цит. выше, §§ 160-166, Melnik v. Ukraine, no. 72286/01, § 103, 28 марта 2006 г., цит. выше, Gorbatenko v. Ukraine, no. 25209/06, § 139, 28 ноября 2013г., и Iglin v. Ukraine, no. 39908/05, §§ 51-52, 12 января 2012 г.), Суд считает, что условия содержания заявителя в СИЗО, в частности, недостаток доступного заявителю личного пространства, в сочетании с отсутствием доступа к процедурам вне камеры в течение всего периода его содержания под стражей, составляли унижающее достоинство обращение. Соответственно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в этом отношении.

55.  В свете данных наблюдений Суд не считает необходимым рассматривать утверждения заявителя о качестве пищи и невозможности открыть окна.

II. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 6 КОНВЕНЦИИ

56.  Заявитель жаловался, что во время его содержания под стражей полиция несколько раз допрашивала его без адвоката, и заявления, которые он сделал во время этих допросов, были использованы для его обвинения. Он также жаловался, что совет адвоката С. «ухудшил его положение». Заявитель ссылался на статью 6 Конвенции, которая гласит в соответствующей части:

“1. При предъявлении ... ему любого уголовного обвинения, каждый имеет право на справедливое ... разбирательство ... судом ...

3.  Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права::

... (c) защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника или, при недостатке у него средств для оплаты услуг защитника, пользоваться услугами назначенного ему защитника бесплатно, когда того требуют интересы правосудия.”

A. Приемлемость

57.  Суд отмечает, что, в соответствии с материалами дела, которые не оспаривали стороны, после того, как заявителя поместили в камеру в полицейском участке Новых Санжар его допрашивали без адвоката 8 иди 9 июля 2006 г. (см. пункт 11 выше), 10 июля 2006 г. (см. пункты 11-15 выше) и 14 июля 2006 г. (см. пункт 19 выше). В последнюю дату он был допрошен без адвоката после того, как подписал отказ от правовой помощи.

58.  Суд напоминает, что ни буква, ни дух статьи 6 Конвенции не мешают человеку отказаться добровольно, вслух или молча, от гарантии справедливого судебного рассмотрения. Однако, чтобы это было эффективным с точки зрения Конвенции, отказ от права должен быть установлен в недвусмысленной форме и должен сопровождаться минимальными гарантиями, соразмерными его важности. Использованный отказ от права должен быть не только добровольным, но также должен быть разумным и сознательным (см. Pishchalnikov v. Russia, no. 7025/04, § 77, 24 сентября 2009 г.).

59.  В настоящем деле заявитель не утверждал, что его принуждали подписать отказ 14 июля 2006 г., и нет оснований полагать, что он сделал это против своей воли. Он подписал его после как минимум одной встречи с назначенным полицией адвокатом В. и одной встречи с адвокатом С., которого выбрал сам. Кроме того, Суд отмечает, что в обосновании их решений суды не ссылались на одежду, которую заявитель описывал 14 июля 2006 г. в качестве доказательства вины заявителя (см. пункты 35 и 37 выше).

60.  Что касается утверждений заявителя о том, что совет адвоката С. «ухудшил его положение», Суд отмечает, что заявитель не выделил какие-либо отдельные недостатки в совете, который ему дал адвокат. Кроме того, в ряде случаев заявитель подтверждал, что хотел пользоваться услугами адвоката С. Он не стремился сменить адвоката и не жаловался на услуги С. национальным органам.

61.  Суд приходит к выводу, что в той мере, в какой данная часть заявления касается допроса заявителя 14 июля 2006 г. и предполагаемой неэффективности помощи адвоката С., эта часть заявления считается отчётливо необоснованной и должна быть отклонена в соответствии со статьёй 35 §§ 3 (a) и 4 Конвенции.

62.  В той мере, в какой данная часть заявителя касается допросов заявителя без адвоката 8, 9 и 10 июля 2006 г., она не является отчётливо необоснованной по смыслу статьи 35 § 3 (a) Конвенции. Она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Поэтому она должна быть объявлена приемлемой.

B. Существо дела

63.  Правительство утверждало, что допрос заявителя без адвоката 10 июля 2006 г. не нарушал справедливость судебного процесса в целом, так как на показания, которые заявитель сделал в тот день, не ссылались суды, и они не являлись основой для его осуждения. Кроме того, жалобу заявителя об ограничении его доступа к адвокату рассмотрел Апелляционный Суд (см. пункт 32 выше). В присутствии адвоката заявитель подтвердил показания, которые дал раньше, без адвоката.

64.  Заявитель настаивал на своих жалобах.

65.  Суд напоминает, что право, закреплённое в статье 6 § 3 (c) Конвенции, является одним элементом концепции справедливого судебного процесса в уголовном деле, содержащейся в статье 6 § 1 (см. Salduz v. Turkey [GC], no. 36391/02, § 50, ECHR 2008 г.).

66.  Как правило, доступ к адвокату должен предоставляться с момента первого допроса подозреваемого полицией, если в свете конкретных обстоятельств каждого дела не видны убедительные причины ограничить это право. Право на защиту, в принципе, будет безвозвратно нарушено, когда инкриминирующие показания, данные во время допроса полицией без доступа к адвокату, будут использованы для обвинения (см. Salduz, цит. выше, § 55). В соответствии с прецедентной практикой Суда, лицо получает статус подозреваемого, требующий применения гарантий в соответствии со статьёй 6, не тогда, когда статус присваивают ему формально, а когда национальные власти имеют достоверные причины подозревать об участии этого лица в уголовном правонарушении (см. Brusco v. France, no. 1466/07, § 47, 14 октября 2010 г. и Dvorski v. Croatia [GC], no. 25703/11, ECHR 2015).

67.  Суд последовательно рассматривал ранний доступ к адвокату как процессуальную гарантию привилегии не свидетельствовать против себя, и фундаментальную меру предосторожности против жестокого обращения, отмечая особую уязвимость обвиняемого на ранних стадиях процесса, когда он сталкивается с тяжестью ситуации и всё более сложным уголовным законодательством (см. Salduz, цит. выше, § 54).

68.  Суд отмечает, что вскоре после того, как об исчезновении К сообщили властям, они установили, что в последний раз свидетели видели её утром 28 июня 2006 г., когда она шла по дороге с заявителем. В неустановленный день с 4 до 8 июля 2006 г. полиция допросила заявителя в качестве свидетеля, и он описал свои действия в то утро. Однако показания таксистов и поведение заявителя на стоянке такси (см. пункт 9 выше) вызвали серьёзные сомнения относительно достоверности его показаний. 8 июля 2006 г., после допроса и посещения стоянки такси, заявителя задержали и поместили в камеру в связи с определённым «незначительным нарушением общественного порядка». Материалы дела не содержат каких-либо материалов, позволяющих Суду установить характер этого правонарушения (см. пункт 10 выше).

69.   Суд считает, что тот факт, что заявитель был последним лицом, с которым К. видели до её исчезновения, в сочетании с тем, что таксисты отрицали его показания в отношении утра 28 июня 2006 г. (см. пункт 68 выше) вызывает серьёзные подозрения в отношении заявителя. Отграничившись от видимости и сконцентрировавшись на реальности ситуации, Суд считает, что после посещения стоянки такси, которое произошло в период с 4 до 8 июля 2006 г., у полиции появились серьёзные причины подозревать об участии заявителя в исчезновении К., и 8 июля 2006 г. полиция задержала его, чтобы обеспечить его доступность для допроса в качестве подозреваемого по уголовному делу (см. Rudnichenko v. Ukraine, no. 2775/07, § 66, 11 июля 2013 г. с дальнейшими ссылками).

70.  С момента, когда полиция начала серьёзно подозревать заявителя, он получил право на правовую помощь (см. Brusco v. France, § 47, цит. выше, и Dvorski v. Croatia [GC], цит. выше). Отсюда следует, что он имел право на правовую помощь, когда его поместили в камеру 8 июля 2006 г. и допрашивали в период с 8 до 10 июля 2006 г. 10 июля 2006 г., когда Г. завёл уголовное дело в отношении заявителя и арестовал его по подозрению в убийстве, ограблении и изнасиловании, его правовое представление стало обязательным в соответствии со статьёй 45 Уголовно-Процессуального Кодекса (см. пункт 41 выше). Однако, в период с 8 до 10 июля 2006 И., Ф., и Г. допросили заявителя и заставили его участвовать в реконструкции событий без адвоката. Из материалов уголовного дела не следовало, что имелись какие-либо уважительные причины не назначать адвоката для заявителя 8 июля 2006 г. Таким образом, Суд считает, что право заявителя на правовую помощь в связи с этим было ограничено.

71.  Суд отметил, что 10 июля 2006 г., то есть, на третий день его содержания под стражей в полицейском участке, при допросе со стороны полиции без адвоката, заявитель указал расположение тела К. и признался в её убийстве, ограблении и изнасиловании. Нет никаких доказательств того, что эти показания были получены в результате жестокого обращения или угроз.

72.  Суд также отметил, что при допросе в присутствии адвоката 11, 12 и 18 июля 2006 г. заявитель повторил показания, которые дал 10 июля 2006 г. без адвоката. При повторном допросе в присутствии адвоката 9 сентября и 16 ноября 2006 г. заявитель слегка изменил своё описание обстоятельств, касающихся смерти К. (см. пункты 24 и 29 выше). Однако во время допросов в присутствии адвокатов заявитель настаивал, что он нёс ответственность за смерть К.

73.  При принятии решений о том, соответствует ли принятие показаний, данных без правового представителя, статье 6, Суд должен изучить, в частности, то, были ли показания оперативно отменены, и отрицались ли впоследствии признания, озвученные в то время, особенно после получения правового представителя. Суд напоминает, что в деле Bandaletov v. Ukraine (no. 23180/06, § 67, 31 октября 2013 г.) которое касалось отсутствия доступа к адвокату на ранних стадиях уголовного судопроизводства, не были найдены какие-либо нарушения статьи 6 §§ 1, 3 (c) Конвенции, принимая во внимание, среди прочего, тот факт, что с правовым представителем заявитель повторил показания, которые раньше дал без адвоката. В деле Titarenko v. Ukraine (no. 31720/02, 20 сентября 2012) Суд выявил нарушение статьи 6 §§ 1, 3 (c) Конвенции, принимая во внимание, в частности, тот факт, что как только заявитель воспользовался услугами правового представителя, он отказался от признаний, которые сделал ранее без адвоката.

74.  Суд считает, что в настоящем деле показания, которые заявитель дал без адвоката 10 июля 2006 предопределили все показания, которые он мог дать позже. В частности, 10 июля 2006 г. заявитель инкриминировал себя, не только сказав, что он ограбил, изнасиловал и убил К., но и показав место преступления полиции, которая немедленно исследовала его и собрала вещественные доказательства. Суд признаёт, что после того, как заявитель воспользовался помощью адвоката, теоретически, он мог сказать, что не грабил, не насиловал и не убивал К. Однако сложно представить, как он мог отказаться от показаний касаемо расположения места преступления после того, как оно было найдено и исследовано полицией. С учётом вышесказанного, Суд считает, что отсутствие правовой помощи 10 июля 2006 г. не может быть исправлено тем фактом, что впоследствии заявитель пользовался услугами адвоката и повторил свои самообвинительные показания в его присутствии.

75.  Суд считает, что решение суда первой инстанции содержит ссылку на реконструкцию событий, проведенную 10 июля 2006 г., когда право на правовое представление заявителя было ограничено (см. пункт 35 выше). Оно также содержит ссылку на вещественные доказательства, обнаруженные на основе показаний заявителя, данных 10 июля 2006 г. (там же.).

76.  Принимая во внимание вышеуказанные обстоятельства, Суд считает, что ограничение прав заявителя на защиту нарушило справедливость судебного процесса в целом. Таким образом, имело место нарушение статьи 6 §§ 1 и 3 (c) Конвенции.

III. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ

77.  Статья 41 Конвенции гласит:

“Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне”.

A. Компенсация вреда

78.  Заявитель потребовал выплатить ему 5,000 евро (EUR) в качестве компенсации морального вреда.

79.  Правительство оспорило это требование.

80.  Суд считает, что заявитель должен был понести нематериальный ущерб в результате нарушения в его деле. Принимая во внимание конкретные обстоятельства дела, и вынося решение на справедливой основе, Суд присуждает ему EUR 5,000 в качестве компенсации морального вреда.

B. Компенсация расходов и издержек

81.  Заявитель не представил требование о компенсации расходов и издержек; поэтому Суд не видит необходимости присуждать ему что-либо в этом отношении.

C. Пеня

82.  Суд считает разумным, что пеня должна быть основана на предельной кредитной ставке Европейского Центрального Банка, с добавлением трёх процентных пунктов.

ПО ЭТИМ ПРИЧИНАМ СУД, ЕДИНОГЛАСНО,

1.  Объявляет жалобу в соответствии со статьёй 3 Конвенции в отношении условий содержания заявителя в СИЗО и жалобу в соответствии со статьёй 6 §§ 1 и 3 (c) Конвенции, в том, что касается допроса заявителя без адвоката 8, 9 и 10 июля 2006 г., приемлемой, и оставшуюся часть жалобы неприемлемой;

 

2.  Постановляет, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции;

 

3.  Постановляет, что имело место нарушение статьи 6 §§ 1 и 3 (c) Конвенции в отношении допросов заявителя без адвоката до 11 июля 2006 г.;

 

4.  Постановляет

(a)  что государство-ответчик обязано выплатить заявителю в течение трёх месяцев с даты, когда судебное решение станет окончательным в соответствии со статьёй 44 § 2 Конвенции, EUR 5,000 (пять тысяч евро) в отношении компенсации нематериального вреда, плюс любой налог, который может быть взыскан, конвертированные в валюту государства-ответчика по курсу, действующему на дату выплаты;

(b)  что с момента истечения вышеупомянутых трёх месяцев до выплаты, на вышеуказанную сумму начисляется пеня, равная предельной кредитной ставке Европейского Центрального Банка в этот период с добавлением трёх процентных пунктов.

Составлено на английском языке и провозглашено в письменном виде 23 июня 2016 года, в соответствии с правилом 77 §§ 2 и 3 Регламента Суда.

Клаудиа Вестердийк                                                    Ангелика Нюссбергер
     Секретарь                                                                        Председатель

Перевод Харьковской правозащитной группы

 Поділитися