Наші спільні інтереси – щоб такої ситуації взагалі бути не могло
17 січня в Харкові в ІА „Status Quo“ відбулося засідання прес-клубу на тему «Катування та нелюдське поводження в місцях несвободи: на що не звертає уваги держава і як подолати цю ганебну практику».
Головним сюжетом стало обговорення історії Вікторії Корнейкової, яка була серед гостей прес-клубу. Вікторію, яка була на п’ятому місяці вагітності, затримали в січні минулого року за підозрою в нанесенні тілесних ушкоджень двом чоловікам, доправили до райвідділку міліції, де побили. Потім як запобіжний захід їй обрано тримання під вартою. В Харківському СІЗО у травні Вікторія народила хлопчика. Але, слово самій Вікторії.
Вікторія Корнейкова: …Когда меня забрали в СИЗО и поместили в общую камеру, я находилась там до восьми месяцев, практически уже до родов, тогда меня переселили в камеру 408. И то – не для мамочек, которые там должны были содержаться, а камера несовершеннолетних. То есть, я содержалась там с несовершеннолетними. И когда меня поместили, я была в общей камере, там была где-то, ну, может, 24 места или 25. А нас в камере всего находилось 30 женщин. То есть, так как я беременная, мне, конечно, уступили отдельную кровать, но изначально я спала, то есть, с женщиной на кровати. … Ну, а то, что меня обвиняют, я не считаю себя виновной, потому что на пятом месяце беременности двоих мужчин побить… Я их не трогала. … А когда я родила ребёнка, мне нужен был педиатр, я, то есть, не могла его дозваться. Пришла только на третий день педиатр, посмотрела его, сказала «воспаление кишечника». Я там умоляла, просила доктора, чтобы позвонили маме, и мама привезла лекарства. …а так педиатр больше не приходила, только когда моя мама подала документы на опекунство с отцом моим, то тогда только первая запись в карточке медицинской, первая, потому что было это в сентябре. Это она пришла, то есть, после пяти месяцев первый раз. И тогда его только забирали у меня с моим разрешением в больницу, смотрели, что у него там подозрение было на порок сердца, то есть, у него проблемы с сердцем. И когда я рожала, во-первых, я рожала в наручниках… то есть, мне не говорили, как тужиться, ничего. То есть, плохо вижу, что у меня полопались какие-то там… со зрением проблемы … Ребёнок постоянно болел, у него и конъюнктивит был, никто мне не помогал, мне приходилось молоком грудным закапывать ему глаза. Или чай, чаем. То есть, пайки никакие не давали, я не знаю, если б не моя мама, у меня б, наверное, и молока не было – мама возила передачи. То есть, постоянно, то рыбу давали, то мясо неощипанное синего цвета. То есть, с этим была постоянно проблема, с едой. Бывало такое, что останавливали разнос обеда, потому что были червяки. Говорили: это в муке всегда такое бывает. Транзитные были … ВИЧ-инфицированные транзитные, то есть, матеря́ там, дети ихние…Они купали тоже деток… ванночка там у нас была, тоже в той ванночке деток… в наш душ ходили, то есть, ели с нашей посуды … микроволновки не было, печка была старая, которая билась током, то есть, воды горячей… практически её не было. Мы нагревали в пластмассовых вёдрах от морожена, кипятильники нагревали воду и купали детей. …Постоянно, конечно, провоцировали на конфликты, что бывало такое, что сокамерницы говорят, что сейчас раньше времени родишь. Естественно, мне приходилось молчать, потому что я боялась. А то, что мне там говорят, что я хотела убить своего ребёнка (маються на увазі репліки ув’язнених жінок у сюжеті «Вікон» на ТВ-каналі СТБ від 24 грудня 2012 року – В. Б.) или что-то ещё… я такого не говорила, потому что я рада своему ребёнку, я его люблю.
Справою Вікторії Корнейкової зайнялася Харківська правозахисна група. Коротко ситуацію та дії ХПГ прокоментував її директор Євген Захаров. Жінка до восьмого місяця вагітності утримувалася в загальній камері, що була переповнена, а в камеру для мам потрапила лише за кілька днів до пологів вже після того, як інформація про ситуацію набула розголосу. Коли Вікторію переводили до пологового будинку, вона була в наручниках. І в пологовому кріслі вона була в наручниках і фактично не отримувала допомоги. Конвой уважно спостерігав за цим процесом. Навіть коли Вікторію повели на флюорографію, вона була вимушена йти через лікарняний двір, несучи дитину на руках, на яких знову були наручники, що спричиняло різкий біль. Народжену 22 травня дитину оглянули лише раз – 25 травня – аж до втручання Європейського суду з прав людини за правилом 39 Регламенту суду про те, щоби перевести матір з дитиною до цивільної лікарні – лише після цього її оглянули вдруге, 14 вересня. «І ця ситуація є абсолютно аномальною. Це брутальне порушення наказу МОЗ про догляд за такими дітьми, і фактично те, що вона і дитина не отримували належного догляду і належної медичної допомоги, це потребує дуже уважного розгляду. Це пов’язане з відсутністю нормативного регулювання таких ситуацій взагалі», – зазначив Є. Захаров і додав, що Європейський суд застосував правило 39 лише на 43-й день, оскільки вимагав доказів, а докази, оскільки Вікторія перебувала в СІЗО, добути було важко. Тільки після того, як Суд переконався, що ХПГ каже правду, це правило застосували. Після огляду в дитини знайшли купу захворювань і почали лікувати. Тільки по тому суддя змінив запобіжний захід і зараз Вікторія перебуває на підписці про невиїзд. До речі, жодного разу, коли Вікторію вивозили на судові засідання, їй в СІЗО не був наданий сухий пайок. «Це мати, яка годує дитину груддю. Це абсолютно ненормально», – зазначив Є. Захаров.
В. Корнейкова та Є. Захаров
Начальник Харківського СІЗО Валерій Пісклов сказав, що перше звернення в Харківську правозахисну групу щодо поганих умов утримання Вікторії Корнейкової в СІЗО було, коли вона ще перебувала там. «Администрация следственного изолятора подготовила ответ в Харьковскую правозащитную группу, в том числе и надав заявление самой Виктории, написанное собственноручно. Приложили фотоматериалы. Есть проблемный вопрос, который мы хотим там, скажем, обсуждать. Сейчас, по истечении времени, одна сторона будет утверждать одно, другая сторона будет отрицать эти факты. Но на тот момент, первого обращения, мы предлагали к сотрудничеству: пожалуйста, мы открыты для общения… Приедьте, как юристы, рассмотрите этот вопрос, посмотрите на месте это всё… эту всю ситуацию, возьмите разрешение в службе. Мы готовы открыть двери, показать условия содержания, пожалуйста, и обсудить, если есть какие-то проблемные вопросы. … Но на тот момент эту ситуацию можно было развязать прямо там на месте. Посмотрите качество питания … и условия содержания, и наличие там оборудования детского там в камере, наличие там для того, чтоб мама вышла с ребёночком погуляла на улице…» Далі В. Пісклов сказав, що відповіді не було, а замість неї на інтернет-сайті «Радіо Свобода» з’явилася стаття «Немовля – жертва нелюдського поводження». «Понимаете, условия которые бы не создал бы в следственном изоляторе – это все равно клетка, какая бы она не была золотая. Я сейчас, как руководитель следственного изолятора, вас уверяю, что условия содержания этой категории женщин и детей – они могут отвечать европейским стандартам», – заявив В. Пісклов.
Зам. голови Харківської обласної спостережної комісії ДПтСУ Григорій Мар’яновський сказав, що щомісяця обов’язково відвідує СІЗО, але Корнейкової не пам’ятаю і по допомогу вона до нього не зверталася. Далі Г. Мар’яновський звинуватив ХПГ у брехні: «А теперь конкретно по поводу заявления Корнейковой, то, что было выставлено на сайте. Мы говорили об общественном мнении и это очень важно, но оно не должно быть построено на лжи. Я хочу сказать, что вот это обращение в Европейский суд и заявление Корнейковой основано на лжи. … Значит, сегодня 130 женщин, в январе 12-го года, когда Корнейкова появилась в СИЗО, 150, по-моему, было. 150 женщин. Значит, не было такого случая, ни в этом году, ни в том году, чтоб в какой-то камере содержалось 30 женщин. Я каждый месяц, я повторяю, бываю в СИЗО… Я не захожу во все камеры, но я их знаю. Нет такого случая. Там сказано, и вот только что повторено, что Корнейкова спала на одной кровати с другой женщиной. Это нонсенс, этого нету, это неправда. А на этом построено обращение в Европейский суд, понимаете? … Люди, которые утверждают это, не были в СИЗО и не смотрели, они не выяснили этот вопрос. Поэтому трудно сказать, каким образом Европейский суд дальше будет решать или не решать…»
В. Пісклов і Г. Мар’яновський
Прокурор Ігор Краснолобов сказав, що за період перебування в СІЗО Вікторія Корнейкова направила дванадцять звернень у різні установи і в жодному не скаржилася на погані умови утримання, відсутність медичної допомоги й жорстоке поводження. Також, як сказав прокурор, під час побачень із матір’ю, в зустрічах із слідчим і в судових засіданнях Вікторія мала можливість заявити про порушення. Першу інформацію про, мовляв, жорстоке поводження з нею та її немовлям, за його словами, він отримав у результаті моніторинґу інтернет-ресурсів. «Сразу же – у нас такая практика в прокуратуре области – мы докладываем об этом прокурору области, он берёт на свой контроль и в режиме буквально он-лайн мы ему докладываем результаты. …в рамках этой проверки были проведены ведомственная проверка МВД, пенитенциарной службы и для объективности мы привлекли специалистов областного отдела здравоохранения, перед которыми поставили простой вопрос: соблюдалось ли законодательство о здравоохранении … во время пребывания Виктории в следственном изоляторе как до родов, так и во время родов, и после родов. В том числе, и в лечебном учреждении, где роды прошли. Ну, очень серьёзный вопрос и мы получили ответ. Четыре специалиста с серьёзной квалификацией, имеющие стаж работы свыше 20 лет, которые, добросовестно изучив все эти материалы, пообщавшись со всеми, говорят: нет, нарушений законодательства о здравоохранении нету. … Тоже не нашло своего подтверждения в рамках проверки факт нарушения материально-бытового обеспечения и питания. На что я обратил внимание, это жестокое обращение с применением наручников. Здесь есть существенные противоречия в материалах проверки между показаниями … работников пенитенциарной службы и иными материалами, которые у нас имеются. С учётом того, что второго числа её заявление зарегистрировано в установленном порядке и начато кримінальне провадження, подчёркиваю, кримінальне провадження. … Следствие идёт и оно поставит точку. Будет найдено подтверждение словам её в этой части – виновные лица будут привлечены к уголовной ответственности, вот. Нет – дело будет прекращено».
І. Краснолобов
Начальник відділу охорони здоров’я управління ДПтС України в Харківській області Олександр Барчан у свою чергу сказав, що останнім часом, на жаль, для вирішення якихось своїх питань задіювати медичну тематику стає все популярнішим. За його словами, «в нашей системе для оказания медицинской помощи тем, кто находится там, очень большой процент, который услышал, что информация от медиицинского работника о том, что вы здоровы, у них вызывает очень негативную отрицательную реакцию». Про ситуацію Вікторії Корнейкової він сказав, що «по прибытию из роддома она осмотрена в мае месяце участковым педиатром 2-го поликлинического отделения 19-й городской… детской городской больницы… В дальнейшем она осматривалась и в июне месяце, и в июле месяце, а то, что говорилося, что впервые только её осмотрели в сентябре месяце, так я могу сказать, что 10 сенятбря действительно по инициативе управления её осмотрели комиссионно в связи с возникшими заявлениями о том, что ребёнок очень болен и нужно срочно помощь, и никто ничего не оказывает. … После этого ещё в октябре месяце дополнительно осматривался ребёнок, проводились не только осмотры, а инструментальные обследования ребёнка, которые, ну, как бы или подтверждали или исключали наличие у него какого-нибудь заболевания. А впервую очередь вопросы ставилися о наличии у ребёнка дистрофической кардиопатии, которая на сегодняшний день всеми отрицается – нету. И по информации, которая есть у нас с департамента охороны здоровья города Харькова, ребёнок в данный момент наблюдается в Дзержинском районе, в поликлинике Дзержинского района, абсолютно здоров считается».
О. Барчан
Отже, все гаразд: умови утроимання матерів з дітьми в СІЗО відповідають європейським стандартам, прокуратура не знайшла порушень умов утримання, Вікторія, начебто, не казала про порушенні в суді, заява до Європейского суду базується на брехні, а дитина, всупереч заявам матері, регулярно оглядалася педіатром протягом всього перебування Вікторії в СІЗО і є абсолютно здоровою. Після виступів представників державних установ Вікторія Корнейкова додала кілька зауважень.
Вікторія Корнейкова: Когда я ездила на суд, я каждый суд жаловалась по поводу питания, по поводу педиатра, что не было (І це правда, бо я особисто був водному з судових засідань і чув це на власні вуха – В. Б.). И на суде сама врач, которая работает в СИЗО, сама лично встала и сказала судье, что какие условия в СИЗО… что невозможно содержаться с ребёнком. Рожала в 7-м роддоме, в паталогии, на 5-м этаже. Почему меня не поставили в известность, что у меня было у ребёнка двойное обвиение пуповиной вокруг шеи? … И когда мне разреза́ли промежность, то есть, смотрели весь родовой процесс вот так конвой. И мне разреза́ли промежность наживую. Никакого мне ни обезбаливающего, ничего, не кололи – всё резали на живую. И я просила, чтобы мне, письменно писала, дали справки, ксерокопию справок о состоянии здоровья моего ребёнка. Никто не реагировал, не давали мне никакие справки».
На заяви представників держструктур відповів Євген Захаров. Він сказав, що п. Мар’яновський звинуватив ХПГ в тому, що заява в Євросуд основане на брехні, прочитавши заяву в Євросуд на сайті. Але на сайті жодної заяви в Євросуд не має і не може бути за означенням, бо заяви ці є конфеденційними. Тому, на чому основані заяви п. Мар’яновського, не ясно зовсім. « Я утверждаю, что мы говорили совершенную, абсолютную правду, – наголосив Є. Захаров, – и сейчас просто хочу рассмотреть этот вопрос вот в части именно медицинской помощи и медицинского осмотра». Відомо, що догляд за народженими дітьми виконується згідно із наказом МОЗ дитячими медичними закладами за місцем проживання. А що робити у випадку, коли дитина знаходиться в СІЗО разом із матір’ю? І на Дениса Корнейкова була заведена медична картка типу, що є загальним для СІЗО і установ виконання покарань, де на першій сторінці надруковано: «Статья, срок», бо в СІЗО немає медичної картки дитини, бо її там не повинно бути за означенням.
Медична картка Дениса Корнейкова
У листі з Управління ДПтСУ в Харківській обл. цілком слушно зазначено, що «згідно з чинним законодавством за розвитком дитини раннього віку медичний догляд здійснює лікар-педіатр. Враховуючи, що в штатному розкладі Харківського слідчого ізолятору відсутня посада лікаря-педіатра для здійснення відповідного медичного догляду за дитиною раннього віку залучаються фахівці територіальних лікувальних закладів органів Міністерства охорони здоров’я». А фахівці територіальних лікувальних закладів органів Міністерства охорони здоров’я пишуть: «В связи с отсутствием письменного обращения Корнейковой её ребёнок, Корнейков Денис, на учёте в поликлинике не состоял, поэтому медицинская документация на Корнейкова Дениса не заводилась». На який спосіб Вікторія могла звернутися письмово в поліклініку? На жоден, бо це просто непередбачене. Дійсно, педіатр оглядав Дениса 25 травня і про це є запис в медкарті (в якій на першій сторінці «Статья, срок»). Далі в тому ж листі: «Медицинское обслуживание лиц, находящихся в Харьковском СИЗО, осуществляется ведомственной медицинской службой». Отже, лікарі з дитячої поліклініки не можуть просто так потрапити в СІЗО, і матір з дитиною теж не має можливості до них звернутися з СІЗО. От ще одна цитата з листа: «До настоящего времени (лист від 6 вересня) за медицинской помощью Корнейкова с ребёнком … не обращалась, в связи с чем дать информацию о состоянии здоровья Корнейкова Дениса не представляется возможным». Тож як можна стверджувати, що лікар приходив у червні, у липні? Якщо взяти всі листи в сукупності, очевидні протиріччя. Далі Є. Захаров сказав: «Действительно, … в середине сентября был проведён комплексный осмотр в областной больнице, но это уже было после того, как Европейский суд принял своё решение по правилу 39 Регламента и обязал через Министерство юстиции соответствующие службы всё это делать. Вот тогда действительно ребёнок был осмотрен. Между 25-м мая и 14-м сентября, что бы вы ни говорили, что были осмотры и так далее, на самом деле такие осмотры не могли – вот из этих документов это явно следует – эти осмотры не могли быть проведены. … В ту карточку, где написано «Статья, срок» задним числом были внесены записи о том, что был педиатр: в июле, в июне и так далее. … Чтобы как-то оправдать себя. … Так очень часто бывает. Органы государственные со всей своей мощью во весь строй встают на защиту ведомственных интересов. Нет, чтобы было подумать о том, что нужно ребёнку помочь, понимаете? И когда мама и в суде просила: „Не сажайте меня в клетку с ребёнком, он вообще ни в чём не виноват“, а судья говорит: „А конвой протестует, я не могу“, понимаете? И сидела она в клетке на суде всё время, и обращалась она по поводу плохого питания, и мама обращалась. Всё, что было сделано – делалось после решения Европейского суда о неотложных мерах, которое было на 43-й день после нашего заявления».
На закінчення Євген Захаров сказав: «Ситуация … приняла такой характер, который, на мой взгляд, не способствует … интересам нашим общим. А наши общие интересы состоят в том, чтоб такой ситуации вообще быть не могло, во-первых. Но если она уже случилась, то должны быть предусмотрены меры для того, чтобы мамы с такими детьми были в нормальных условиях, ребёнка осматривали и делали прививки. А ничего этого не было в течение всего времени с 25 мая по 14 сентября. И это является фактом».
Підготував В. Бацунов