Рейс мира. (Работа неправительственных организаций в горячих точках).
С Настей Мальцевой я познакомилась в Варшаве во время занятий на Высшем Курсе по Правам Человека. Многие наши читатели знают о Польском Хельсинкском Фонде, многие были на летней или зимней школах или семинарах, которые проводит эта организация. Но Высший Курс — это новинка. Пятьдесят представителей НПО из всех стран СНГ собрались вместе. Совсем юные и умудренные опытом, все мы снова стали студентами. Пять сессий по две недели, домашние работы, тесты, баллы. Совсем не похоже на обычные семинары и конференции. Кроме знаний, которые мы здесь получаем, мы просто стали друзьями, и это, наверное, самое ценное. Хотелось бы рассказать и о каждом участнике отдельно, и о работе каждой из организаций, которые они представляют, и о жизни в странах, информацию о которых мы теперь черпаем в основном из передач российского телевидения. Настенька Мальцева из Екатеринбургского "Мемориала" выглядит совсем школьницей: скромная, небольшого роста, худенькая девочка. В своей организации Настя занимается правами призывников. В начале этого года Настя участвовала в Рейсе Мира, организованном неправительственными организациями России. Для детей Чечни были собраны одежда, книги, игрушки. Все это было решено передать "из рук в руки". Чтобы поехать в Чечню, Настя взяла отпуск на работе. Во время поездки она снимала видеофильм. С трудом уговариваю Настеньку дать интервью нашему бюллетеню: здесь ведь много людей, которые, по ее мнению, сделали гораздо больше.
Вот запись нашего разговора.
Л.К .Где именно родилась идея Рейса мира?
Н.М .:Идея Рейса мира родилась в небольшом городе Свердловской области Заречном, в "Уральском доме" — неправительственной организации, входящей в Форум переселенческих организаций, возглавляемый Лидией Ивановной Графовой. К идее присоединились другие неправительственные организации, отдельные граждане. Более 10 тысяч человек принесли вещи, игрушки, книжки и письма для детей Чечни. Сначала организаторам казалось, что собрать вещи — это самое главное. Но главное оказалось в другом. Люди, приносившие вещи, благодарили организаторов за возможность участвовать в акции, за возможность выразить сочувствие, за возможность передать частицу тепла. Каждая вещь становилась чем-то большим, чем просто курточка, книжка или игрушка, становилась символом причастности к чему-то хорошему и доброму. Одна женщина из Рязани сказала: "У меня сердце разрывается, когда я думаю о том, что происходит в Чечне". Из Санкт-Петербурга передали несколько коробок с вещами и плакат "Прости нас, Чечня". Сбор пожертвований проходил в 14 регионах России. 8 января мы выехали из Екатеринбурга, потом — Рязань, Москва, Воронеж, Ростов-на-Дону, Ставрополь, Назрань и, наконец, Грозный. В каждом городе были концерты-митинги. Мы не ожидали, что откликнется столько людей. Вещей было собрано вдвое больше, чем могла вместить одна машина — 20-тонный трейлер, пришлось в Москве найти еще одну. Но ведь главное — не вещи. В акции участвовало множество людей разных национальностей, участвовало от чистого сердца, без того лукавого цинизма, который почти всегда присутствует в словах и делах политиков.
Л.К.:Кто помогал вам?
Н.М.:Помогали нам все. Отдельные люди, школы, общественные организации всех городов, в которых мы были, военные, МЧС России. ГИБДД России выдало нам бумагу, которая давала нам зеленую улицу. В Чечне нас встречали мэр Грозного, министры образования и здравоохранения.
Л.К .:А были ли те, кто не одобрял эту акцию?
Н.М .:Были, наверное, и те, кто не одобрял, но они нам не встречались. В пикетах, которые мы проводили в знак протеста против нарушения прав человека в Чечне, нас частенько ругали предателями родины. Но я никогда не слышала неодобрения в адрес Рейса мира.
Л.К.: А как вас встретили в Чечне?
Н.М.:Встречали нас очень тепло, мне даже не по себе было. Я ощущала, что каждый метр земли здесь пропитан горем и болью. Люди повторяли: "Мы понимаем, что русские люди не виноваты, все это дело рук политиков, власти." Я думаю, что у людей в Чечне есть ощущение, что о них забыли. Некоторые даже удивлялись: неужели о нас думают в России. Многие говорили о том, что хотят мира и безопасности для себя и своих детей.
Л.К.: Где именно вы были?
Н.М .:В Назрани мы были в палаточном лагере беженцев. Передавали гуманитарную помощь детям из детского дома, который был эвакуирован из Грозного и детям-жертвам минной войны. А потом в Грозном.
Знаете, там совсем другая жизнь. Дети любят бегать по траве, по лесу. А там этого нельзя — мины. В Грозном нам рассказали, что непосредственно перед нашим приездом двое детей подорвались на минах. Зимой по полю или лесу нужно ходить след в след. А как там ходят летом, я даже не представляю. Рассказали случай, когда во время обстрела мама с дочкой бежали по полю, и дочка отказалась падать на землю — ведь там мины. Вообще, мины и снайперы создают постоянную напряженность.
Л.К.: Как живут беженцы, есть ли у них перспектива вернуться домой?
Н.М.:В Карабулаке, где находится лагерь беженцев, есть школа в большой палатке. Лагерь беженцев пополняется, недавно приехала женщина с десятилетним сыном. "На ребенка наставили автомат и требовали деньги." Во время обстрелов снаряды попадают в жилые дома. Военные иногда извиняются — ошибка, мол, вышла, а иногда и не извиняются.
Л.К.:Чего дети боятся больше всего?
Н.М.:Мальчик из Грозного рассказывал тоном маленького старичка: "Боюсь зачисток, ведь и про меня могут подумать, что я боевик." Я ожидала, что встречусь с озлобленностью, а увидела людей, хватающихся за любую соломинку надежды. Многие видели в нашем приезде такую соломинку.
Л.К.: Как дети относятся к школе? Может быть они считают, что учиться в таких условиях не нужно?
Н.М.:Для детей Чечни школа – это особый мир. Несмотря на то, что все школы, которые мы видели, были исковерканы войной, окна в них затянуты пленкой, всего не хватает, дети любят ходить в школу. Подъезжаем к такой школе, а из-за затянутых пленкой окон доносится пение. Дети поют с характерным кавказским акцентом: "Пусть всегда будет солнце." Школа — это место, где нет войны, а есть обычные школьные будни. Дети везде — дети, им хочется играть, петь, общаться со сверстниками. Особенно дети были рады письмам, которые передали им школьники из России. Вот ответы, написанные чеченскими детьми.
Настя передает мне ксерокопии писем. Не могу не привести их простые искренние слова благодарности, любви и боли:
"Здравствуйте, дети. Мы передаем вам привет. Мы вас очень любим. Я хочу, чтобы мы были друзьями. Это написала Адаева Яха."; "Здравствуйте дорогие, меня зовут Габатаева Индира. Я живу в детском доме "Надежда". Спасибо вам за подарки и за то, что вспомнили о нас."; "Здравствуй, дорогой друг. Я благодарю тебя за все, что ты постарался прислать. Я хотел бы с тобой переписываться, но у нас с почтой не все в порядке. У нас, как ты знаешь, идет война, невинные люди погибают. Желаю тебе здоровья, счастья. Спасибо за все."; "Я хотел, чтоб вы не видели войны. У нас большая война — не красиво. Воды нет, света нет. Воду покупаем — фляга 2 рубля. Спасибо, что вы дали нам помощь. Передайте нам еще письма. Школа №39, Грозный. Исаев Исмаил."; "Привет! Меня зовут Апти. Спасибо за подарки, которые вы нам прислали. Я очень благодарен вам, что вы нас не забываете. Я вам желаю мира, здоровья, счастья. Чтобы вы не пережили такое горе, что пришлось пережить нам. Но я надеюсь, что война закончится!!!"; "Я живу в г. Грозном. Я желаю детям России, чтобы они никогда не видели войны. Абубакарова Фатима."; "Хочу, чтобы вы не страдали как мы. И чтобы не видели никогда войну. И чтобы ваших родителей не убивали. Магомаева Линда."; "У нас нет воды. Нету света, нас подключают за деньги к мотору. Если бы у меня были родители, я была бы самой счастливой. И если бы не было войны. Любого забирают, хоть кого и просят несказанную сумму."; "Нас каждый день убивают."; ".уводят и убивают невинных людей, просто мирных жителей. В первую войну убили моего Отца и Мать. Живу с Бабушкой, Дядей, Тетей и Старшей сестрой."; ".радуйтесь, что у вас война не отобрала ваших родителей. А у нас их нет. И, поэтому хочу посоветовать вам, слушайте своих родителей, будьте (к ним) внимательны."
Л.К.: Настя, а как твои родители отнеслись к этой поездке?
Н.М.:Мои родители меня понимают. Вздыхают тяжело и не спят ночами, но никогда не запрещают делать то, что я считаю нужным. Это большое счастье — иметь таких родителей. Но я им немного рассказывала — такая информация просто болью ложится на сердце, особенно, если ничего не можешь сделать. Может, это моя ошибка, что я с ними мало разговариваю.
Л. К.: А что хотелось бы рассказать родителям из несказанного?
Н.М.: Знаете, там прекрасные виды, горы, солнце. Мы ночевали в деревне недалеко от Грозного. Вдруг ночью начался обстрел, снаряд упал совсем близко. Хозяйка меня успокаивала, говорила, что, на самом деле, не так уж близко упал снаряд, чтобы это было опасно. Но тут мне стало ясно, как случайно попадают снаряды и мины. И в эту, и в другие ночи я видела вспышки взрывов, слышала стрельбу. Видела на домах надписи: "Здесь живут люди (мирные)". Говорят, что такие надписи не очень помогают. Много всяких разноречивых свидетельств. Нам рассказывали, что 1 января в Цоцен-Юрте российские военные творили страшные вещи, но в это же время в Грозном военные устроили для детей праздник.
Л.К.: По твоим словам получается, что вам никто не мешал, все помогали, а были ли какие-нибудь инциденты, недоразумения?
Н.М.: Когда мы возвращались, уже без сопровождения и специальных льгот, то ехали рейсовым автобусом, как ежедневно люди ездят. И здесь уже не по рассказам, а на своем опыте ощутили отношение военных к мирным гражданам. БТР остановился около рейсового автобуса и открыл стрельбу, нет, не по автобусу, стреляли в сторону. Из автобуса вышла женщина (а это не рекомендуется делать — могут заподозрить) и стала плакать — нервы сдают. Говорят, так случается часто. БТР на большой скорости проехал мимо стоящей колонны машин и автобусов, очень близко, чуть-чуть не задев наш автобус. Номера БТРа были замазаны грязью.
Блок-пост Кавказ. Досмотр. У Лидии Ивановны Графовой находят журнал, который издает ее организация. Уходят, через некоторое время просят показать другие номера этого журнала. Снова ожидание. Через сорок минут разрешают ехать. Но сорок минут показались нам очень долгими.
Л.К.: Разговаривали ли вы с людьми, у которых пропали родственники?
Н. М.: Матери-чеченки, у которых сыновья пропали без вести, хотели бы передать русским женщинам, у которых такое же горе: "Давайте объединяться, ведь погибают и ваши, и наши дети."
Л.К. Ты работаешь с военнослужащими срочной службы, скажи, пожалуйста, служат ли они в Чечне, а если, да, то, что рассказывают?
Н.М .:Очень сложно возвращаться к мирной жизни. Ведь это страшно — убивать людей. Многие спиваются, некоторые кончают самоубийством. Невозможно остаться таким, как был раньше. Один военнослужащий, который отслужил в Чечне срочную службу, рассказывал: "Я боюсь ходить по улицам, я не могу жить нормально, кошмары сняться почти каждую ночь. Я совсем не пью — боюсь, что могу натворить, Бог знает чего. Ведь мне часто кажется, что я — "там".
Л.К.: Как относятся россияне к чеченской войне?
Н.М .Есть две беды: ожесточенность и равнодушие. У одних просто затмение в головах от той информации, которую постоянно дают по телевидению, в газетах. А другие думают, что от них ничего не зависит. Я думаю, что это не так. Ведь даже то, как власть старается сформировать общественное мнение, доказывает, что это самое мнение власти необходимо. Если начинаешь что-то делать, то к тебе присоединяются другие люди. Очень важно всем вместе сказать: "Нет!" И тогда никакие политики не заставят нас убивать друг друга. Я не надеюсь на политиков. Мы должны действовать без них, помогая друг другу. Шестнадцатилетняя Ася из Грозного написала стихи: "политики, нам перечить не смейте, не знаете вы, как она страшна, не в рисунках, наяву, война".
Л.К.А что бы ты хотела сказать читателям нашего бюллетеня.?
Н.М.О, я многое хотела бы сказать. Из Чечни я уехала в феврале. И с тех пор ношу в себе крик о помощи, который мне чудился там везде. Думаю, что каждый может что-то сделать. Во-первых, людям в Чечне очень важно, что о них помнят и знают, им всем не хватает тепла — и взрослым, и детям. Во-вторых, знаю, что многие хотели бы, чтобы война прекратилась. Важно, чтобы это услышали наши правительства.