Прыжок с четвертого этажа.

Один из самых больших успехов Кировоградской милиции в деле борьбы с распространением наркотиков обернулся трагедией. Как сообщили в конце февраля все газеты областного центра (со ссылкой на Центр общественных связей областного управления МВД), сотрудники отделения по борьбе с незаконным обращением наркотиков выявили самую большую за последние десять лет партию маковой соломки, которая хранилась в одном из гаражных кооперативов Кировограда. Сообщалось и о задержании двух граждан, местных жителей, подозреваемых в хранении небывало большого количества наркотического зелья. А через несколько дней, 21 февраля, один из этих двоих выбросился из окна четвертого этажа здания горотдела милиции. Произошло это во время его встречи с неким адвокатом. Редакция „УЦ“ задалась целью получить ответы на вопросы: почему это произошло и какие последствия из этого вытекают?

Рассказывает нынешний (третий по счету) адвокат подследственного, сделавшего этот трагический прыжок, Людмила Сосна, взявшая на себя его защиту уже после свершившейся трагедии: – Это беспрецедентный случай для всей мировой адвокатской практики, – говорит Л.Сосна, – подозреваемый почему-то выбрасывается из окна во время беседы с адвокатом! Возникают вопросы: что же это за адвокат? По какому договору он работал? Кем заключен договор, если он есть?.. Но это вопросы для дисциплинарной палаты адвокатов... Со мной договор был заключен официально 20 февраля в офисе. Я попыталась выяснить, где находится мой подзащитный, и... нашла его на следующий день уже в отделении реанимации областной больницы, в гипсе, с двумя переломами позвоночника. Процитирую жалобу моего подзащитного в Генеральную прокуратуру: „... из последних сил я держался в лапах беспредельщиков и садистов... мне угрожали бросить на „петушатник“, „опустить“... 20 февраля появился адвокат, но, боясь за свою жизнь, я ему о пытках не сказал и вообще отказался давать показания... Когда же он ушел, меня вновь пытали, а затем сказали: „Раздевай спортивные брюки для подключения тока к половому органу“. Это вконец сломило меня... Я готов был подписать все что угодно“.

Могу официально заявить: в отдел розыска на втором этаже городской милиции войти простому смертному, и даже адвокату, просто невозможно. Многие подзащитные (не только мои) не раз сообщали, что именно там применяются изощренные пытки – „поза попугая“, противогаз с перекрытым клапаном, подвешивание на палке, продетой под локтевые суставы скованных рук. Но я еще не слышала о пытках электрическим током с помощью магнето, с зажимами-"крокодильчиками“ на ушах. Есть заключение судмедэкспертизы, проведенной по моему ходатайству. В нем зафиксированы такие следы, которые, каксвидетельствует эксперт, могли оставить узкие зажимы с зубцами – и в срок, когда подзащитный находился в стенах городского отдела внутренних дел.

Вернемся к 21 февраля. В тот день у моего подзащитного появился уже второй адвокат. Цитирую вновь жалобу: „... мужчина, который любезничал с операми, сказал, что он бывший следователь, а теперь адвокат... я понял, что моя жизнь закончилась, так как он сказал, что он здесь работал и поэтому, чтобы я по-хорошему признавался и не вздумал отказаться от явки с повинной... Я понял, что мама так и не узнает о том, что со мной вытворяют...“ Это происходило в кабинете следователя, в его отсутствие. Теперь этот следователь отстранен, оказался „крайним“. А это, я убеждена, порядочный человек. Но цитирую дальше: „... адвокат заявил, что я должен согласиться на его защиту и отказаться от предыдущего адвоката... и я действительно понял, что мне пришел конец... Я, опасаясь угроз и убедившись в своей беспомощности, решил покончить жизнь самоубийством...“ Это написал 26-летний человек, который даже не был женат, морской пехотинец в прошлом, ранее не судимый...

Кировоград – мой родной город, мне больно, что в нем такое произошло... Уже две жалобы, отмечает Л.Сосна, направлены ею в Генеральную прокуратуру Украины и прокурору области. Вторая, от 26 февраля, появилась в связи с тем, что, по ее оценке, не была обеспечена защита материалов дела с целью неразглашения тайны следствия, а подозреваемому, реально опасающемуся за свою жизнь, не обеспечены меры безопасности, согласно ст. 521 УПК Украины, в больничной палате. В ней же высказаны сомнения в подлинности отдельных документов в деле, указанных в них времени и дат, а также в имеющихся разночтениях в документах. В связи с этим, считает Л.Сосна, проверку должны провести не областные правоохранительные органы, а следственная комиссия Генпрокуратуры. – Кроме того, – говорит адвокат, – возникла уже, и я заявляю об этом, и реальная угроза моей жизни. Мне, адвокату, звонят неизвестные и угрожают, что мне проломят голову и дело будет в „нераскрытке“ – я даже слова такого не слышала...

Редакция „Украина-Центр“ попросила прокомментировать ситуацию областное управление внутренних дел. – Немедленно по факту, – сообщил нам заместитель начальника УМВД Владимир Фильштейн, – было начато служебное расследование. Начальник управления генерал С.Никитенко категорически поставил вопрос о наказании виновных и увольнении из органов. Административные меры будут приняты. Сделать нас это обязывает сам факт: встреча подследственного с адвокатом проходила вне изолятора – уже этим была создана возможность для совершения попытки самоубийства. Нет в городском отделе соответствующих помещений. Но все это, разумеется, не снимает ответственности с наших сотрудников. – Что инкриминировалось подследственному? – Было возбуждено дело по факту хранения наркотиков – только хранения, возможно, даже без цели сбыта. Речь шла о крупной партии, как вы знаете, сообщались разные цифры, но окончательная оценка экспертов – 132 кг маковой соломки. – По сообщениям прессы, в этом деле много странностей... – С этим можно согласиться. Странная ситуация, например, со сменой адвокатов. Вначале появился один адвокат. Затем – другой. Почему-то в присутствии этого другого подследственный и выбросился из окна. – Что же могло толкнуть его на этот шаг? – Мотивов и версий может быть множество. Среди них – и боязнь ответственности за содеянное, и страх перед возможными подельниками, и насилие со стороны милиции. – Однако, как сообщают СМИ, применялись якобы не просто „меры физического воздействия“, а пытки электротоком, с „крокодильчиками“ на ушах. – Мы сами вынесли постановление о проведении судебно-медицинской экспертизы. Выводы бюро – отрицательные, хотя какие-то следы на мочках ушей у подследственного имеются. Но на фоне многочисленных ушибов и порезов, которые он получил, выбивая стекло, и при падении, судить об их происхождении было бы преждевременно. Свое слово должны сказать медицина и прокуратура.

Естественно, редакция „УЦ“ обратилась к прокурору Кировоградской области Юрию Данильченко с просьбой дать комментарий. В ответ на просьбу мы получили заявление пресс-центра облпрокуратуры, которое цитируем: „Викинутися з вiкна пiдозрюваного, як повiдомляють газети, змусив не страх перед покаранням, а страх перед тортурами, яких вiн зазнав з боку працiвникiв мiлiцiї. Прокуратурою Кiровського району м.Кiровограда проведено перевiрку даного факту, у результатi якої у порушеннi кримiнальної справи щодо працiвникiв мiлiцiї було вiдмовлено за вiдсутнiстю у їх дiях складу злочину. Прокуратурою областi перевiрено законнiсть прийнятого рiшення i скасовано постанову про вiдмову у порушеннi кримiнальної справи, оскiльки виявленi новi обставини, якi потребують додаткової перевiрки. У даний час прокуратурою проводиться додаткова перевiрка, у тому числi i за фактом замаху на втечу затриманої особи, пiсля чого буде прийнято рiшення, вiдповiдно до вимог Закону“. Добавить к этому остается немного. Смерть подследственного могла стать событием, бесповоротно обрывающим нити для продолжения следствия. Кому это было бы на руку?

Газета „Украина-центр“, №10, 7 марта 2003