Станислав Речинский. Как стать прокурором? Особенности украинского следствия. Дело Янева// «Вечерние вести»
Уже более полугода наша газета регулярно публикует статьи, посвященные деятельности нынешнего прокурора г. Белая Церковь Александра Лупейко. За это время в редакцию пришли десятки писем, посвященных деятельности Лупейко и его подручных. Жертвы этих людей постояно звонили и звонят в редакцию, рассказывая о несправедливости. За это время ни один человек не написал ни единого слова в поддержку Лупейко и его команды.
(«Вечерние вести», №126, 22-28 августа 2003 г.)
Дело это уникально даже для нашего времени. Помимо уже ставших банальными пыток, диких сроков следствия и судебного разбирательства, в нем есть такие «изюминки», как пытки во время самого судебного процесса и зафиксированное масштабное хищение имущества подследственного.
Мы далеки от того, чтобы представлять Георгия Янева в образе невинной курсистки. И тем не менее, этот человек имеет точно такое же, как и каждый из нас, право на соблюдение законности в отношении себя, даже если сам он этот закон нарушал.
Дело Г. Янева началось 31 мая 1997 года с перестрелки в селе Старые Петровцы Вышгородского района. В этот же день прокуратура Вышгородского района возбудила уголовное дело и создала следственно-оперативную группу, которую возглавил старший следователь прокуратуры района Александр Лупейко. Янева арестовали 4 августа того же года. С этого дня для него начнутся 2 месяца избиений в ИВС г. Барышевка Киевской области, всевозможных пыток, угроз убить при побеге и оказании сопротивления.
Из материалов дела: Лупейко А.В. показал, что во время беседы в ИВС Барышевского РОВД морального давления на Янева Г.Д. не оказывал и не бил его. Во время беседы с Яневым работники милиции, которые дежурили в ИВС, по его просьбе готовили чай , и он угощал Янева...
Однако не молчат узники Барышевского ИВС, которые в течение двух месяцев слышали вопли избиваемого Янева. На Янева «вешали» 19 так и не доказанных трупов, а получил он в итоге 15 лет лишения свободы.
(«Вечерние вести», №118, 8-14 августа 2003 г.)
Георгия Янева поместили в следственный изолятор СБУ. Именно врачи СИЗО СБУ зафиксировали у него множественные травмы, которые появились после вывоза Янева в ИВС Вышгорода, и назначили обследование внутренних органов, испугавшись которого, судья Шевченко срочно перевел Янева в Лукьяновский следственный изолятор.
Раздувание дела Янева началось с активной обвинительной рекламы в прессе, заключительным аккордом которой стала неоднократно повторяемая по телеканалу «Интер» передача из цикла «Криминал», полностью посвященная «банде Янева», а закончилось тем, что Янева во время судебного заседания приковывали за ногу в клетке для подсудимых. Дело Янева началось с разграбления его квартиры и пыток на следствии, а закончилось пытками во время судебного заседания.
(«Вечерние вести», №129, 29 августа-4 сентября 2003 г.)
После первой нашей публикации по делу Янева в Киевском апелляционном суде началась странная суматоха. 8 августа этого года, когда осужденные знакомились с материалами дела для подготовки к рассмотрению его в Верховном Суде Украины, судья Шевченко обвинил их в краже листов из уголовного дела, но в результате обыска ничего найдено не было. Очевидно, судье Шевченко и нынешнему прокурору Лупейко стало понятно, что у Верховного Суда возникнет много вопросов к ним обоим, и тогда началось банальное уничтожение документов. С момента скандала с кражей листков всех членов «банды Янева» лишили права на переписку с родными. Мало того, 13, 14 и 15 августа в зал №1 Киевского апелляционного суда, где осужденные знакомились с делом, приходили оперативники, которые ранее пытали этих осужденных в ИВС Вышгорода. Как сообщает наш источник, оперативники в присутствии секретарей обещали вывезти всех осужденных на пытки в Вышгородский ИВС и говорили им, что «плевали они на газетные статьи и на всех журналистов вместе взятых». Мы не знаем, где и в каком состоянии находятся сейчас эти осужденные.
Небольшое отступление. Государственный секретарь МВД Александр Гапон заявляет, что «Министерство внутренних дел отрицает обвинения, предъявляемые политиками и СМИ, в насилии и пытках, применяемых к гражданам со стороны сотрудников правоохранительных органов».
Мы приводим показания одного из членов «банды Янева» Чалюка о пытках, которым он подвергался в Вышгородском ИВС:
«... Пока лежу на полу, залит газом и чувствую, что с меня снимают все шмотки. И вот я уже сижу на стуле. На голове — противогаз. Сижу абсолютно голый в холодном кабинете, но мне жарко. Каждую ногу пристегнули наручниками к ножкам стула. Руки тоже сковали наручниками за спинкой стула. Началось... Куча хаотических вопросов. Попробуйте поговорить в противогазе! Затем опять начинаются избиения. Через некоторое время я уже весь в поту и в собственной моче, крови и слизи из легких. Отвечать на какие-либо вопросы теперь совершенно невозможно. Но, похоже, этого и не требуется. Мне просто вбивают в сознание определенную программу признания, которого от меня потом будет требовать следователь. Теперь о «средствах производства». На столе лежит фотоаппарат, видеокамера, диктофон, прибор, который на дисплее показывает мое давление и частоту ударов сердца. Тут же, на столе, примитивный генератор тока. Рядом — резиновые перчатки, резиновые дубинки, шприцы, какие-то ампулы, презервативы и прибор, который ударом электрического тока запускает остановившееся сердце. Весь процесс пыток садисты снимают на камеру. Так что где-то должны быть и пленки...
Я рассказал лишь часть того, что проделывали со мной в Вышгородском ИВС. Ну не могу я в мельчайших подробностях описывать всю эту мерзость. Мусора сами смеялись и говорили мне после пыток: они знают, что за мной «мокрух» нет. И им было просто интересно меня попытать, что это — задание Лупейко...»
(«Вечерние вести», №133, 5-11 сентября 2003 г.)
Показания осужденного Чалюка, опубликованные в газете «ВВ», №133, сокращены. Желающих ознакомиться с полным текстом, отсылаем к первоисточнику.
Рассказывает осужденный по «делу Янева» Вячеслав Чалюк:
«Рано утром меня вытащили из камеры Вышгородского ИВС. Тут же в коридоре надели наручники, заведя руки за спину, и натянули на голову полиэтиленовый пакет с завязками. В пакет был налит нашатырный спирт. В этот же момент получил несколько сильных ударов в живот и по яйцам. Я не терминатор и ударов по яйцам не держу, поэтому тут же согнулся, упал, и меня потащили по лестнице. Во дворе ИВС меня впихнули в багажник легковой машины. В это время у машины офицеры Вышгородского ИВС обсуждали, где будут меня хоронить. Вариантов было несколько: Сухолучье, Страхолесье, Иванков. Но здравый смысл победил, и в первую очередь офицеры решили поехать за выпивкой и закуской, а затем «прогуляться» в чернобыльскую зону. Не знаю, где мы ездили, но, наконец, машина остановилась и я услышал, как открылись ворота из сетки, скрипнули и ударились об опору. При этом я слышал, как оперативникам что-то докладывал охранник того места, куда мы приехали. Наконец, багажник открыли, меня вытащили и сняли с головы мешок. Один из оперативников сказал, что сейчас я должен буду пройти несколько «тестов». Место, где мы находились, напоминало нефтеналивную станцию или заправочную для поездов. Меня подвели к какой-то цистерне длиной в 5-6 метров, завели по лестнице на верх этой емкости. Кто-то открыл крышку на ней, внутрь была опущена деревянная лестница. Меня столкнули вниз и закрыли надо мной люк. Но не полностью. Я думал, что это они сделали, чтобы поступал воздух. Но оказалось иначе. Скоро в щель полетели петарды, а по стенкам емкости стали чем-то бить. Что со мной в это время происходило, я просто не могу передать. Наконец, люк открылся, и там появились ухмыляющиеся рожи моих мучителей. Они мне что-то кричали, но я ничего не слышал. Тогда один из них стал лить в емкость, в которой я находился, бензин из канистры и показал зажигалку. Я все понял и кое-как выбрался по лестнице из цистерны. Тут же меня опять схватили и потащили к какой-то конструкции. Подойдя ближе, я понял, что это опалубка, где делаются бетонные блоки для строительства домов. Опалубка — это такая металлическая конструкция длиной 3 метра, с высотой борта до 1 метра. Песок, что-то серое, похожее на цемент, кучи щебня, лопаты — все было рядом. Менты смеются и говорят: «Все, мужик, скоро из тебя дом построят». Мое состояние в тот момент может понять только тот, кто был в этой опалубке. А клиенты тут до меня были, это я и по следам на песке понял, и по тому, что весь инструмент явно не в первый раз использовался. И началось. Опять сбили меня с ног, порезали на мне вещи, сняли их с меня, не снимая наручников, бросили в кучу и подожгли. Горевшие на моих глазах мои же шмотки убедили меня в том, что мне уже точно конец. Потом с меня сняли наручники и связали руки веревкой, орал я там до хрипоты, в этой опалубке, а они на меня стали сыпать песок и поливать водой. Это я потом понял, что сыпали только песок. А тогда думал, что сыплют вместе с цементом, и сейчас меня просто замуруют в бетонном блоке. В этом железном гробу при полном сознании, я прощался со своей мамой, своей сестрой и ее дочерью, со своими двумя сыновьями и шестилетним внуком. Песок и вода сдавливали мое тело, мне было и холодно и жарко, все мои внутренности стали, наверное, от этого давления меньше, чем у грудного ребенка. Я тянул голову к воздуху, к свету, но сил становилось все меньше и меньше, кричать я уже не мог. Что со мной было дальше – не знаю, потому что потерял сознание. Очнулся от того, что на меня лили воду. Я лежал просто на земле и видел раскрытую опалубку с высыпавшимся из нее мокрым песком. И довольные рожи моих мучителей. Тут же они начали предлагать взять на себя какой-то склад оружия, который якобы мне принадлежит. Но «тесты» в тот день для меня не кончились. Меня опять засунули в багажник, и мы подъехали к какому-то заброшенному сельскому дому с выбитыми стеклами. Это явно была «зона отчуждения» — ни человека вокруг и полуразрушенные заросшие травой дома. Во дворе стоял колодец с журавлем. Я попросил своих мучителей дать мне воды попить и умыться. На что мне сказали: «Успеешь». И что вы думаете, проклял я ту минуту, когда попросил воды у этих змеев. Занесли они меня в дом и говорят, что у них теперь обед, они хотят водки выпить, потому что со мной им трудно работать и от радиации нужно предохраняться. Положили меня на какую-то доску, надели дополнительно наручники на ноги и засунули в русскую печь. Там я, наконец, отдохнул и даже задремал. Проснулся, когда опера уже пообедали и водки приняли. Они вроде подобрели, говорят, молодец мол, у нас тут и не такие ломались, а ты молодец, все тесты прошел, кроме «водотерапии». Теперь, говорят, попьешь, умоешься, водное крещение примешь и обратно в камеру отдыхать. А завтра все напишешь и пообещаешь, что на суде от показаний своих не откажешься. Вывели меня во двор и подвели к колодцу. Тут я заметил, что на старом, почерневшем журавле новая веревка привязана и сразу все понял. В ушах почему-то песня Преснякова про «дай мне колодец водицы напиться». А про себя думаю: ну на хуй мне эта вода была нужна? Оперативники работали шустро, умело, и скоро я оказался подвешенным к журавлю вниз головой. Не помню, не буду врать, но стала мне эта вода поперек горла. Опускали и поднимали меня несколько раз. Я задыхался, терял сознание, потом снова приходил в себя. В конце концов я согласился дать нужные им показания. То есть, взять на себя ящик с оружием, который зарыл возле госпиталя МВД агент Лупейко, некий Евгений Мельников...»
На этом мы обрываем рассказ Вячеслава Чалюка о методах фабрикации «дела Янева». О самом «деле»– в свое время. Сегодня же просто хотелось рассказать о том, в каком мире мы живем. Страшные вещи происходят в Отечестве, одной ногой стоящем вроде бы в цивилизованной Европе, другой — в жуткой азиатчине. Пока что лишь часть сограждан, впрочем немалая, испытывает на себе экстремальные методы следствия в чернобыльской зоне. Но ведь чернобыльская «зона пыток» — это полигон. Полигон, на котором испытываются методы, которые могут вскоре стать нормой для всей страны. Сегодня этот «правовой Чернобыль» еще под силу «дезактивировать». Но если молчать и не слышать — в этом пекле окажемся все. (Станислав Речинский)
(«Украина криминальная» http://cripo.com.ua/ , «Вечерние вести», №146, 30 сентября 2003 г.)