Дело капитана Губина или Презумпция невиновности по-военному
Борис Матющенко, наш собкор., г. Днепропетровск:
В сентябре 1999 года военный суд Днепропетровского гарнизона приговорил командира роты в/ч 3036 капитана Губина к 3 годам лишения свободы в ИТК усиленного режима. Осудили офицера за избиение писаря, рядового А. Сушкова. Полтора месяца спустя военный суд Южного региона Украины смягчил приговор на условный. Губина выпустили из СИЗО, разжаловали в рядовые и уволили со службы.
Но в июне 2001 года Военная Коллегия Верховного суда Украины сочла, что «приговор в связи с односторонностью и неполнотой исследования доказательств, несоответствия выводов суда… фактическим обстоятельствам дела…не может быть признан законным, а потому подлежит отмене». И направила дело в военный суд Запорожского гарнизона на повторное рассмотрение.
По закону, командование внутренних войск МВД обязано было восстановить Губина и в звании, и на службе. Но вернули ему только погоны офицера. Вот, дескать, дождемся решения суда, тогда и посмотрим. А пока, мол, «немає підстав» для отмены приказа об увольнении.
Здесь стоит сделать небольшое отступление. Не секрет, что невыполнение должностными лицами определений любого суда, а тем более Верховного, является прямым неподчинением закону. Более того, согласно ст.62 Конституции Украины, гражданин не считается виновным и не может быть наказан, пока его вина не доказана и не установлена судом в обвинительном приговоре.
Суд, на который уповает командование, пока так и не состоялся. Правда, рассмотрение дела начали, но когда закончится этот процесс — неизвестно. Причина банальна — неявка «потерпевшего». После «дембеля» Сушков отбыл в Симферополь, и тамошняя милиция на все запросы судейских отписывается, что не может застать его дома. Вот и вынужден капитан Губин пятый год ходить с клеймом обвиняемого.
Впрочем, характер у офицера бойцовский и, выйдя из СИЗО, куда капитана упекли еще до приговора, Губин сумел получить юридическое образование. Это помогает ему теперь обходиться без дорогостоящих адвокатов. И защищает он себя вполне успешно и профессионально. Например, возражения на приговор, изложенные им, оказались настолько аргументированными и доказательными, что военная коллегия ВСУ использовала их в заявленном ею протесте почти дословно. Там, в частности, говорится о том, что Днепропетровский гарнизонный суд не предпринял всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела, а Губина обвинили в рукоприкладстве по словесному оговору задним числом. Тех же свидетелей, чьи показания не устраивали обвинителей, отказались допросить в суде. Служители военной Фемиды также не удосужились рассмотреть приобщенные к делу рапорта рядовых срочной службы Плужника и Фурсовича о попытке Сушкова подкупить их как лжесвидетелей. Необоснованно, говорится в протесте, отклонил суд и другие ходатайства Губина, рассмотрение которых как раз и свидетельствовали о его невиновности. Так, например, материалы дела красноречиво свидетельствовали о том, что с обвинениями, предъявленными ему, все обстоит далеко не так однозначно, как утверждает якобы избитый им Сушков. Наоборот, многие детали свидетельствовали о том, что офицера попросту пытаются оговорить. Причем, преследуя свои далеко небескорыстные цели.
Как, например, видится вам такое вот письмо, представленное суду капитаном. В нем «потерпевший» рядовой Сушков пишет уволенному из части за недисциплинированность бывшему своему старшине Дубову:
«Меня сейчас показывают всей Украине. С моей стороны подключены и работают все структуры. Скоро должны снять и выгнать Филиппова (командира полка.-- Авт.), а Губину светит от 3 до 5 лет. Я обращаюсь к вам с огромной просьбой помочь мне в этом. Мне необходимы косвенные свидетели, которые могут написать на Губина, Иванушкина (зам. командира полка.-- Авт.) и Филиппова. Вас даже не будут вызывать в прокуратуру. Здесь все сами раскрутят и докажут. Старшина! Я вас очень прошу отложить все свои дела и прислать мне телегу на них всех — прокурору Днепропетровского гарнизона подполковнику юстиции Валевач Ю.И. А я в долгу не останусь, отблагодарю вас за помощь. Дослуживать я буду в этой же прокуратуре, которая занимается Губиным. Так что ГУБИНУ будет п... дец (сокращение наше. — Ред.). И никуда он от меня не денется. Старшина, напишите мне, чем скорее, тем лучше».
Сушков не врал: его действительно вскоре прикомандировали к гарнизонной прокуратуре. Рядовой срочной службы поселился на частной квартире, пришил себе на погоны лычки сержанта. Даже изготовил поддельное удостоверение военного дознавателя. И начал шастать вечерами по злачным местам. Более того, даже стал героем телеэкрана. Его почти каждый вечер показывали в телерепортажах из зала суда. Кстати, неизменным фигурантом этих передач, кроме «несчастного воина» и его «убитой горем матери», был председательствовавший в суде подполковник юстиции В. Борзов, который еще до завершения разбирательства высказывал свою глубокую убежденность в виновности Губина. По всему видать, такое понятие, как презумпция невиновности, у военных нынче не в ходу...