MENU
Гаряча лінія з пошуку зниклих безвісти в Україні
Документування воєнних злочинів в Україні.
Глобальна ініціатива T4P (Трибунал для Путіна) була створена у відповідь на повномасштабну агресію Росії проти України у лютому 2022 року. Учасники ініціативи документують події, у яких є ознаки злочинів згідно з Римським статутом Міжнародного кримінального суду (геноцид, злочини проти людяності, воєнні злочини) в усіх регіонах України

Подібні статті

ООН: за три місяці росіяни стратили 32 українських військовополонених‘Я сказав росіянам на блокпосту, що їду на Азовсталь’ ‘Один брат погиб, второго едва спасли’, — история жительницы Загальцев Похований курган: росіяни знищують унікальну пам’ятку в Маріуполі‘Суди’ над полоненими: у ‘ДНР’ до тривалого ув’язнення засудили десятьох ‘азовців’Права осіб, що повернулися з російського полонуЗруйновані села Дібрівне та Курулька з повітряВже отримали дані щодо 170 постраждалих від воєнних злочинів Мілітариzовані: Росія посилює діяльність ‘Юнармії’ у КримуВідновлення і реабілітація після полону — Уряд ухвалив постановуВони б’ють по тих, хто рятує життя. Підсумки тижняЗвільнення від відбування покарання за станом здоров’яРозстріляв українського військовополоненого на ЗапоріжжіВ эвакуацию я поехал в одних штанах, сапогах, курточке и с документамиЗупинити потяг війни. Дайджест російських протестівПолітика надання грошової або гуманітарної допомоги жертвам воєнних злочинів Відсутність права і міжнародного контролю — що відбувається в російському полоні з українськими цивільними?Росія має надати докази того, що український журналіст живий, — ‘Репортери без кордонів’ шукають Дмитра Хилюка‘Я ні про що не жалкую і ні в чому не каюсь’ — в РФ правозахисника засудили до двох з половиною років колоніїУряд запровадить тимчасове посвідчення громадянина України

Заключенные протестуют против жестоких действий администрации СИЗО и УИН?

18.05.2006   
Евгений Захаров
Описание и попытка анализа причин членовредительства заключенных в Харьковском СИЗО и Львовской колонии №30 строгого режима
 Вначале изложение сведений, которые удалось собрать из разных источников.

Вечером 8 мая в Харьковском следственном изоляторе группа подследственных –  21 человек, все из одной камеры, – протестуя против действий администрации СИЗО,,  нанесли себе увечья, перерезав предплечья и вены лезвиями, вытащенными из безопасной бритвы. 13 мая такие же действия совершили несколько десятков осужденных (по одним данным – около 35 человек, по другим – 24), отбывающие наказание в Львовской исправительной колонии №30 среднего уровня безопасности (бывший строгий режим). Точные причины этих действий неизвестны, как неизвестны и последствия травм. По словам администрации Харьковского СИЗО, даже медицинская помощь не потребовалась, а по данным конфиденциального источника 12 человек из 21 находились 10 мая в медсанчасти СИЗО.

Сначала и в Харькове, и во Львове представители Государственного департамента по вопросам исполнения наказаний пытались эти события скрыть. Затем, когда они были вынуждены признать, что ЧП таки случилось, они пытались приуменьшить число участников и привели весьма малоубедительные, на наш взгляд, объяснения причин инцидента. Представители Департамента объясняли действия подследственных в Харькове реакцией на ужесточение режима в праздничные дни и изъятие у подследственных запрещенных  к хранению предметов. Прокурор Харьковской области Василий Сенчук заявил, что прокуратурой уже установлены многочисленные нарушения со стороны администрации СИЗО и что ведется расследование. Во Львове заместитель прокурора области Владимир Гураль сообщил, что заключенные протестовали из солидарности с харьковскими заключенными, а также против запрета курить в коридорах и обязательности физических упражнений. Гураль добавил, что никто из осужденных не будет наказан.

В то же время мы получили информацию из нескольких конфиденциальных источников, что и в Харькове, и во Львове заключенные устроили эту акцию в качестве протеста против жестоких действий во время обысков, когда  заключенных били, а их запасы продуктов уничтожались. Осужденные колонии №30 требуют допуска к ним представителей общественных организаций и журналистов, а администрация колонии их не пускает. 13 мая в колонию не пустили даже священников, которые обычно посещают колонию по воскресеньям. Вот уже пятые сутки львовские журналисты и активисты общественных организаций добиваются встречи с осужденными, приходят во Львовский ГУИН и ожидают разрешения, но его все не дают. Появились сообщения, что один из осужденных во Львове в знак протеста забил гвозди себе в ступни, а один из подследственных в Харькове – зашил себе рот.

Наказаны ли заключенные за эти действия? По официальным данным трое зачинщиков протеста в Харьковском СИЗО посажены в карцер. А вот во Львове, несмотря на обещание пркоуратуры никого не наказывать,  по неофициальным данным появилось распоряжение о переводе участников акции в другие учреждения, возбуждении против них уголовного дела и последующем увеличении срока наказания по решению суда.

Что же можно сказать о случившихся событиях? К сожалению, привести какие-либо точные факты мы так и не можем. Так и неизвестно, что именно толкнуло заключенных на членовредительство, каковы его последствия, попали ли заключенные в медсанчасть, и если попали, то сколько. Неизвестно, обоснованны ли утверждения некоторых источников о массовом суициде. Так и неизвестна точная цифра участников, как неизвестными остались и их имена. Неизвестно, в чем обвиняются подследственные в Харькове, сколько из них рецидивистов, а сколько обвиняются в совершении преступления впервые. Неизвестно даже число человек, содержащихся в камере СИЗО – по данным одного источника их 35, другого – 39, третьего – 40.

Сообщения конфиденциальных источников мы проверить не в состоянии. Похожа на правду версия о том, что сотрудники оперативной части СИЗО во время проведения предпраздничного обыска нашли у нескольких обитателей камеры 3-литровый котелок для варки браги, заточки и лезвия (все это запрещено хранить, конечно). И в запале избили всех обитателей камеры, испортили хранящиеся у них продукты. Эта версия объясняет такую реакцию заключенных. Также правдоподобным выглядит объяснение причин членовредительства во Львоской колонии №30 – это реакция на насилие со стороны спецназа во время обыска. Но мы пока не имеем возможности подтвердить эти данные. 

Боюсь, что  массовые попытки членовредительства (а по другим источникам – попытки самоубийства) не будут эффективно расследованы, а заключенные, прибегшие к крайней форме протеста для привлечения внимания к своему положению, будут подвергнуты серьезным наказаниям. И никакой возможности легально проверить эффективность расследования, узнать о судьбе заключенных у нас нет.

Из нелегальных источников мы получили аналогичные сведения, которые не можем проверить: в нескольких УИН – учреждение №53  строгого режима, город Николаев; учреждение №85 строгого режима, город Буча Киевской области; учреждение №47 особого режима, город Сокаль Львовской области при проведении усиленного обыска силами спецподразделений были массовые избиения заключенных. Такие сообщения приходят из УИН в обход цензуры. За все годы работы мы НИ РАЗУ не получали жалобы на действия администрации легальным путем.

Система исполнения наказаний остается неоправданно закрытой, ее руководство решительно противится попыткам проводить мониторинг соблюдения прав человека в УИН, проведению социологических исследований, анкетированию заключенных – в этом отказали даже социологам Национального университета внутренних дел. Открытость учреждений Департамента не идет ни в какое сравнение с открытостью органов внутренних дел, хотя руководство милиции имеет гораздо больше оснований говорить о закрытости в силу специфики работы милиции. Тем не менее, представители правозащитных организаций участвуют в мониторинге соблюдения прав человека в органах внутренних дел вместе с аттестованными офицерами милиции. А Департамент находится в плане открытости примерно в таком же состоянии, в котором находилась милиция в 2001 году.  «Хорошо, давайте график приезда правозащитников в учреждения исполнения наказаний», - сказал мне Василий Кощинец, начальник Департамента на мое предложение о поездках мониторинговых групп в УИН. – «Но имейте в виду: я никогда не позволю говорить Вам с осужденным с глазу на глаз».

А почему собственно? Почему такое право имеют эксперты Европейского комитета по предупреждению пыток, и не имеют эксперты украинские? Почему действует презумпция, что общественники хотят нанести вред интересам государства, общаясь с заключенными? Пока система будет оставаться такой закрытой, мы и будем полагать, что в ней скрывают незаконное насилие и коррупцию.

 Поділитися