MENU
Гаряча лінія з пошуку зниклих безвісти в Україні
Документування воєнних злочинів в Україні.
Глобальна ініціатива T4P (Трибунал для Путіна) була створена у відповідь на повномасштабну агресію Росії проти України у лютому 2022 року. Учасники ініціативи документують події, у яких є ознаки злочинів згідно з Римським статутом Міжнародного кримінального суду (геноцид, злочини проти людяності, воєнні злочини) в усіх регіонах України

МАТЬ БЕЗ СЫНА

03.03.2007   
Мила Алексеева
В Украине более 11 тысяч отцов и матерей, так и не дождавшихся своих сыновей из армии. Судьба людей, отдавших государству самое дорогое — жизнь собственных детей, по большому счету никого не волнует...

Об этом мало кто знает, но среди великого множества общественных организаций, зарегистрированных ныне в Украине, есть особая, пополнить ряды которой — страшная участь отцов и матерей, чьи сыновья погибли во время прохождения срочной службы в армии.

Эти люди, на долю которых выпало самое жуткое горе, которое вообще может быть в человеческой жизни, объединились около 16 лет назад, чтобы время от времени напоминать о себе тем, в чьей компетенции решение их острейших социальных проблем. В преддверии Дня защитника Отечества автору этих строк довелось встретиться с представительницами этой организации.

«Мне несколько раз приходилось быть в парламенте, где я с болью наблюдала, как там принимаются законы, касающиеся нас и таких, как мы. Иначе как циничным издевательством над человеком это назвать нельзя, — рассказывает председатель Запорожского фонда семей военнослужащих, погибших в мирное время, Анна Воробьева. — Так, например, был подготовлен замечательный законопроект о второй пенсии для нас, для таких, как мы. Речь в документе шла именно о пенсии, а не о жалкой доплате. С большим трудом закон был принят. Ушел на подпись президенту. Вернулся с предложениями и дополнениями. Депутаты доработали и снова направили на подпись господину Ющенко. Но президент наложил на этот законопроект вето...»

Единственное, чего реально удалось добиться матерям за все время существования организации, так это принятия в позапрошлом году закона о 25-процентной от прожиточного минимума доплате к их основным пенсиям (закон вступил в силу в июле 2006 года). Сумма получается не Бог весь какая — около 100 гривен. «Но знаете, — тяжело вздыхает председатель Киевской организации родителей погибших солдат срочной службы Светлана Магденко, — мы очень переживаем, что снова появится какое-нибудь правительственное постановление, которое отменит эту норму. Ведь с нами так уже было, и не раз...»

«Суть в том, — продолжает Светлана Дмитриевна, — что согласно закону «О статусе ветеранов войны, гарантиях их социальной защиты» мы вроде бы как социально защищены: нам положена доплата к основной пенсии в размере 150 процентов от минимальной пенсии. Если учесть, что таковая на сегодня составляет порядка 350 гривен, то сумма получается немалая. Да только все дело в том, что существует она только на бумаге. Потому что еще при правительстве Кинаха 3 января 2002 года было издано постановление, которым понятие минимальной пенсии в отношении нас было аннулировано, а вместо него ввели четко фиксированную цифру — 19 гривен 91 копейка.

Понимаете, какое лицемерие! Пока минимальная пенсия была мизерной, нам исправно отдавали 150 процентов от нее, а когда она достигла более или менее значимых пределов, сразу обрубили. Вот почему мы теперь боимся, что у нас возьмут и с формулировкой «нет средств в бюджете» отнимут и эти 25 процентов от прожиточного минимума«.

«У нас и льгот-то реальных не осталось. Разве что 50-процентная скидка при оплате жилищно-коммунальных услуг, — вступает в разговор Анна Воробьева. — О санаториях и курортах и мечтать перестали... Вот со мной рядом стоит Тамара Карапейчик. После гибели единственного сына она перенесла три инфаркта. Чтобы выжить, понадобилась операция на открытом сердце. Господи, в какие только двери мы не стучались, собирая необходимую на операцию сумму. Никто не дал ни копейки! Пришлось Тамаре Михайловне залезать в огромные долги, которые она до сих пор выплачивает. А ведь ей сейчас необходимы кроверазжижающие препараты, каждая упаковка которых стоит больше тысячи гривен!»

«И еще у нас есть одна очень важная проблема, — берет слово сопредседатель Харьковской организации родителей погибших солдат срочной службы Людмила Быкова. — Дело в том, что нас, матерей, переживших страшную трагедию, поделили на «черных» и «белых». В Министерстве обороны считают, что одни ребята погибли при исполнении служебных обязанностей, а другие — просто при прохождении срочной службы. Соответственно, и их родители получают разные доплаты к основной пенсии. Хотя согласитесь, что прохождение срочной службы как раз и является прямым исполнением служебных обязанностей, и пытаться противопоставлять одно другому просто абсурдно! Тем не менее это так. К тому же после того, как был принят закон «О статусе ветеранов войны», такие причины гибели военнослужащих, как самоубийство, утопление, так называемая неосторожность вообще не подпали под этот закон. То есть если мать получила извещение о том, что ее сын застрелился, ей вообще «не полагаются» все льготы и доплаты. Но ведь гибель ее сына произошла именно во время прохождения срочной службы, которая является исполнением конституционного долга, он не нарушал устав, не совершал уголовно наказуемых действий. Мы долго бились над этой проблемой, чтобы в конце концов разобраться, что же такое «самоубийство». И выяснили, что самоубийство — это заболевание, которое в международной классификации болезней называется «реакция на тяжелый стресс и нарушения адаптации». Несколько наших украинских специализированных НИИ доказали: проблема суицидов — это медицинская плоскость, и занимаются ею врачи-психиатры. У всех ребят при призыве в медицинских картах значилось «здоров». После гибели в уголовных делах в психолого-психиатрических экспертизах написано: «депрессивное состояние, глубокий стресс». Значит, болезнь развилась именно в период прохождения срочной службы. Мальчик не смог вписаться в армию. Почему? По каким причинам? Кто довел его до этой крайней черты?

«А я до сих пор не верю в то, что мой сын покончил жизнь самоубийством», — передо мной Ольга Махмудова. Она держит в руках страшную фотографию: на фоне траурного тяжелого бархата стоит гроб, в котором — молодой парень в военной форме. Я смотрю и чувствую, как немеет рука, держащая диктофон. Господи, как же жить-то с такой фотографией?

«Он погиб в 1999 году, — продолжает Ольга Сергеевна и ее глаза постепенно наливаются слезами. — Стоял на посту. Его нашли повешенным. Хотя нет снимков, подтверждающих, что он висел. И на шее у него совсем не та полоса, которая свидетельствует именно о повешении. Короче, у меня есть все основания полагать, что моего сына задушили! Но в свидетельстве о смерти все-таки написали „повешение“. И сделали заключение, что это произошло... не при исполнении. Но ведь он же стоял на посту! В военкомате мне сказали, что если был факт самоубийства, то мне ничего не положено. Зато дали гроб с телом сына и еще рядышком с ним место на военном кладбище выделили».

...В свое время женщины из Украинского комитета солдатских матерей побывали на приеме у Михаила Горбачева и добились выплаты страховки. Михаил Сергеевич не поскупился: размер страховки составил 25 тысяч советских рублей. Но вскоре Союз развалился, независимая Украина приняла свои законы, по которым убитые горем родители получали какое время-то по шесть «страховых» гривен, если перевести на нынешнюю валюту те несуразные купоно-карбованцы. Памятник погибшему солдату воинская часть поставить могла, но при условии, если у нее на то были время и желание...

«У нас были неоднократные встречи с министрами обороны. Господи, сколько их уже поменялось! — рассказывает Анжела Червонопиская, бессменный вот уже на протяжении 16 лет председатель Всеукраинской организации родителей погибших солдат срочной службы. — Все эти вопросы мы поднимали. Нам давали обещания, но все оставалось по-прежнему. Скажите, зачем нас добивать?! У нас и так сокращен срок жизни. Мы все умрем от сердечной недостаточности. Знаете, когда случилась Скниловская трагедия, то с родственниками погибших долго работали психологи. А кто занимался нами? Кто вообще хочет нами заниматься? Никто! Прислали телеграмму или сообщили по телефону, мол, приезжайте забирайте тело. А как там та мать возле того телефона, никого не волнует. Хоть умирай! Я сама умирала... А должно быть так: погиб ребенок, будьте добры, вызывайте скорую помощь, военного комиссара, который призывал, и езжайте к той матери. Каким-то образом настройте ее, подготовьте, чтобы она готова была принять эту страшную весть!..»

...Всего в Украине, по официальным данным, 11 тыс. отцов и матерей, отдавших стране самое дорогое — собственных детей. Никто из них ни разу так и не смог реализовать свое законное право на лечение и отдых в санаториях и пансионатах. Ни к кому из них ни разу не пришли из районного военкомата, чтобы поинтересоваться, как они живут, в чем нуждаются. Зато в присутственные дни в военкоматах и управлениях соцзащиты, куда осиротевшие родители идут со своими проблемами, чиновники их внимательно слушают, сочувственно кивают головами, что-то быстро записывают в своих блокнотах. Но эти записи, увы, так и остаются пустым маранием бумаги...

"Столичные новости",  №07, 27 февраля-6 марта 2007 г.

 Поділитися