MENU
Гаряча лінія з пошуку зниклих безвісти в Україні
Документування воєнних злочинів в Україні.
Глобальна ініціатива T4P (Трибунал для Путіна) була створена у відповідь на повномасштабну агресію Росії проти України у лютому 2022 року. Учасники ініціативи документують події, у яких є ознаки злочинів згідно з Римським статутом Міжнародного кримінального суду (геноцид, злочини проти людяності, воєнні злочини) в усіх регіонах України

Кучерук против правительства

11.09.2007   
Ирина Скачко

Государство виновно. Это вердикт Европейского суда по правам человека. Харьковчанин Владимир Кучерук получит двадцать две тысячи евро за то, что пять лет назад не получил в харьковском СИЗО № 27 медицинской помощи. Тогда ему достались удары резиновой дубинкой и семь дней в наручниках.

 – Кучерук был задержан в апреле 2002 года по подозрению в совершении кражи и хулиганства, – рассказывает адвокат, представлявший его интересы в Европейском суде, правовой эксперт Харьковской правозащитной группы Аркадий Бущенко. – Вопрос задержания Кучерука не оспаривался в Европейском суде. Оно было законным. Проблема состояла в том, что Кучерук в течение нескольких лет был болен шизо­френией. С периодами ремиссии, но диагноз его был установлен, он находился на диспансерном учете. Об этом знали органы власти, следователи и администрация СИЗО. Когда Кучерук поступил в СИЗО, ничего не было сделано для того, чтобы обеспечить ему адекватное его болезни медицинское обслуживание. Мне очень трудно говорить о том, что на самом деле происходило, потому что Владимир действительно серьезно болен и не все может рассказать. Я основываюсь только на документах, которые мне удалось добыть. По всей видимости, у него ухудшилось психическое состояние. Когда следователь его направил на судебно-психиатрическую экспертизу, чтобы установить, был ли он вменяем в момент совершения преступления, эксперты не смогли ничего определить и сказали, что его состояние здоровья ухудшилось, он находится в реактивном состоянии и ему необходимо принудительное лечение, и только после того, как он его получит, можно окончательно решать вопрос о вменяемости. То есть он в середине апреля попал в СИЗО, а 29 мая уже было заключение экспертов, которое говорило о необходимости его лечения. Несмотря на это, в начале июня он был снова переведен в СИЗО и помещен в обычную камеру с другими заключенными. Второго июня в камере произошел инцидент – Кучерук напал на одного из заключенных. И только после этого его перевели в медицинскую часть СИЗО. В это время следователь подал представление в суд о применении к нему принудительных мер медицинского характера. Пятого июля суд принял решение поместить его в психиатрическую больницу для принудительного лечения. А восьмого июля он, находясь в медицинской части СИЗО, начал проявлять признаки заболевания, вести себя возбужденно, беспорядочно перемещаться по камере, выкрикивать угрозы, браниться. Персонал медсанчасти вызвал охрану. Поскольку заключенный находился в невменяемом состоянии, он, естественно, не реагировал ни на какие замечания охраны. Ему приказали заложить руки за спину – он не подчинился этим требованиям. После этого охрана ворвалась в камеру, избила его резиновыми дубинками, надела на него наручники. Начальник СИЗО наложил на Кучерука дисциплинарное взыскание: поместил его в карцер на десять суток.

 – Если решение поместить его в психиатрическую больницу было принято еще пятого числа, почему он оставался в СИЗО?

 – Это сложный вопрос. Его должны были немедленно перевести в больницу, даже ранее, чем было принято решение суда. Ведь у начальника СИЗО есть достаточно полномочий, чтоб это сделать. Но он ничего не сделал. Есть в законе положение, которое дает право на обжалование судебного решения в течение пятнадцати дней. И только спустя этот срок оно вступает в силу. Но ведь Кучерук все равно был переведен в больницу ранее истечения этого пятнадцатидневного срока – семнадцатого июля. То есть с восьмого по семнадцатое июля, в течение девяти суток, он находился в карцере, где не получал ни малейшей медицинской помощи – не только в связи со своим психическим заболеванием, но и в связи с теми повреждениями, которые он получил в ходе избиения охранниками, а также из-за постоянно застегнутых наручников. Из девяти суток семь он провел в наручниках! Семнадцатого июля его перевели в психиатрическую больницу №15, где-то в двадцатых числах матери сказали, где он, она посетила сына и нашла его в очень плохом состоянии: он был избит, не говорил, почти не двигался. Единственное, что он мог сказать, это то, что его сильно били. После этого его состояние ухудшилось: в течение нескольких месяцев он вообще не шел на контакт.

 – Мать Кучерука пыталась разобраться в этом деле самостоятельно или сразу обратилась к правозащитникам?

 – Мать написала заявление в прокуратуру и в другие инстанции, чтобы возбудить уголовное дело, расследовать причины нанесения сыну тяжких телесных повреждений. Поднимала и другие вопросы. Почему он, больной, содержался под стражей? Почему ему не была оказана медицинская помощь? Подавала заявления… Уголовное дело так и не было возбуждено. И до настоящего времени не возбуждено.

 – На каких основаниях?

 – Органы власти считали, что все – и избиение, и содержание под стражей в карцере, и применение наручников – все это было законным. В связи с этим они не находят оснований для возбуждения дела и расследования. Что очень смешно – первые две доследственные проверки (проверки, которые проводятся до возбуждения уголовного дела) – дважды проводил начальник СИЗО.

 – То есть проверял сам себя?

 – Начальник СИЗО дважды отказывал в возбуждении уголовного дела, не находя никаких нарушений. И только после очередного постановления Октябрьского суда дело было подано в областную прокуратуру. Но областная прокуратура тоже ничего не сделала по этому делу. Несколько раз ее постановления обжаловали в суде. И одно из постановлений до сих пор не обжаловано в суде, лежит там с 2005 года. Мама Кучерука обратилась к харьковским правозащитникам еще в конце 2002 года. Я представлял Кучерука и в национальных судах. 29 декабря 2003 года я подал жалобу в Европейский суд по правам человека.

 – Почему в Европейском суде дело рассматривалось так долго?

 – Нельзя сказать, что три с половиной года – это долго. Некоторые дела рассматриваются еще дольше. Это дело очень сложное по обстоятельствам, по многим правовым вопросам. Я не удивлен таким сроком… Решение очень большое, достаточно объемное.

 – С какими сложными правовыми аспектами столкнулся Европейский суд в этом деле?

 – На самом деле, сам вопрос о применении насилия – довольно сложный. Ведь Кучерук действительно проявлял себя не самым лучшим образом. Были вспышки насилия, когда он набросился на своего сокамерника. Все это говорило против него, говорило о том, что государство вправе было применять к нему силу. В принципе, применение силы Конвенция о правах человека не запрещает. Она запрещает применение чрезмерной силы. Достаточно сложно было доказать, что государство, в течение нескольких месяцев зная о том, что он тяжело болен, должно было более тщательно подготовиться и применять более мягкие, адекватные средства для того, чтобы его нейтрализовать. Мы доказывали, что его не надо было помещать в одну камеру с другими заключенными, что государство должно было привлечь специалистов, которые могут обращаться с буйными, психически больными людьми без применения палок, резиновых дубинок и наручников. Мы доказывали, что государство могло с помощью седативных препаратов смягчить проявления его заболевания. И прежде всего, государство обязано было как можно быстрее перевести его под надзор врачей в специализированное лечебное заведение. Из-за того, что оно этого не сделало, оно само создало ситуацию, с которой потом боролось. В совокупности нам удалось доказать, что применение силы было чрезмерным, неоправданным. Вопрос о содержании в карцере в наручниках очень сложный… У государства были аргументы, что это предпринималось для того, чтобы Кучерук не нанес вред себе, окружающим, персоналу. Ну и очень осложняло дело то, что Кучерук не мог сам ничего рассказать. Поэтому нам приходилось опираться только на то, что мы получали из официальных документов, которые составлялись в СИЗО.

 – С их получением возникали какие-то сложности?

 – Администрация СИЗО ничего не скрывала, все было задокументировано. Например, о том, что Кучерук содержался в карцере в наручниках, я узнал только из официальных документов СИЗО. Они настолько были уверены, что действуют правильно, что даже не скрывали этого факта... Возвращусь к сложным правовым аспектам этого дела… Масса сложностей возникла в связи с приемлемостью жалобы. Правительство говорило, что расследование не закончено, поэтому мы рано обратились в Европейский суд. Мы говорили, что расследование никогда не закончится, потому что наши власти не умеют расследовать. Так что решение это достаточно сложное, и я надеюсь, что оно будет знаковым для нашей правовой системы. Потому что насилие, грубость и жестокость персонала в отношении заключенных – это рутинная практика. Многие факты в этом деле нам удалось установить благодаря счастливому стечению обстоятельств. А вообще скрыто в этой системе гораздо больше – то, чего мы не знаем и, быть может, никогда не узнаем. Мы специально занимаемся вопросами пеницитарной системы. Я, например, представляю ряд заявителей в Европейском суде, которые утверждают, что в Изяславской колонии в 2001-2002 году происходило массовое избиение спецназом. Было расследование суда в конце июня этого года. Делегация Европейского суда приезжала сюда, чтобы установить факты.

 – Как часто Европейский суд по правам человека выносит вердикт в пользу украинских граждан?

 – А в отношении Украины почти все решения не в пользу государства. Почти все. За исключением единичных решений.

 – Государство действительно выплачивает компенсации?

 – Да. Что касается выплаты компенсации, я не знаю случаев, когда деньги не были бы выплачены. Гораздо сложнее обстоят дела с изменением ситуации в целом. Государство ведь обязано не только выплатить деньги. Решение Европейского суда – это же не налог на нарушение прав человека. Многие государства с большим удовольствием платили бы и дальше эти деньги, чтобы только не трогали их правовую систему, весьма выгодную для власти. Наше государство выплачивает деньги. Но когда речь идет об изменении правовой ситуации – а Украина обязана сделать все, чтобы такие случаи не повторялись, – это крайне сложно… У нас их десятки, таких дел. Ни одного расследования не было проведено. Почему? Не умеют, не хотят. Может, взятки получают с причастных лиц и на этом успокаиваются… Например, дело Афанасьева, которое касалось избиения в райотделе милиции. В 2005 году было постановление Европейского суда, компенсация выплачена давно и без проблем, но… Прокуратура прекрасно знает, кто избивал этого человека. Насколько я знаю, до последнего времени один из этих людей продолжал работать в милиции, другой работал в налоговой милиции. Расследование по делу Афанасьева так и не закончено до сих пор. Та же история, я так подозреваю, будет и с этим делом.

 – А сам вердикт Европейского суда по правам человека не предусматривает, что виновные должны понести наказание?

 – Это не входит в компетенцию Европейского суда. Он только решает – нарушило ли государство в целом право, предусмотренное Конвенцией. А это уже обязанность государства – принять меры общего характера. Суд не решает вопроса о персональной виновности охранника Петрова, или начальника СИЗО Ткаченко, или прокурора Синчука. Это проблемы нашей внутренней власти. Если прокурор Синчук захочет навести порядок в харьковском СИЗО, он сможет сделать из него блистательное учреждение, куда проситься будут. Если он не захочет этого сделать, все так и останется на своих местах. А кто должен стимулировать прокурора Синчука? Я не знаю: Президент, генеральный прокурор, парламент? Хотя прокуратура – крайне неподконтрольный государственный инструмент, непонятно, кому она отчитывается…

 – Есть статистика, сколько дел, связанных с неправомерными действиями милиции, находятся сейчас в Европейском суде?

 – Нет. Эти процедуры закрытые, даже правительство не знает, какие жалобы есть в Европейском суде. Я знаю, что подавляющее большинство дел касается уголовного процесса. Это применение пыток, использование доказательств, полученных под пытками, незаконные аресты. И очень скоро нас ждет поток решений Европейского суда по правам человека, связанных с уголовными процедурами.

http://mediaport.info/gazeta/print.php?gazeta_id=276&material_id=13

Від редакції «ПЛ»: З повним текстом прес-релізу стосовно Рішення Європейського суду у справі Кучерук проти України можна ознайомитися на сайті http://khpg.org/index.php?id=1189521102

 

 Поділитися