Война или «принуждение к миру»?
Оценка любых событий (в том числе, и тех, что происходят в последние дни в Грузии) требует одинакового подхода к одинаковым ситуациям. Исходя из этого, можно сформулировать несколько тезисов.
Первое. Каковы бы ни были причины, толкнувшие руководство Грузии на «силовое» решение проблемы Южной Осетии (желание восстановить территориальную целостность, обстрелы сепаратистами грузинских позиций и грузинских сел, надежды на невмешательство России, и так далее) – они не оправдывают применения насилия, и тем более – применения систем залпового огня по городу Цхинвали. Решать вопросы территориального единства силой – путь, ведущий только к человеческим жертвам. Что убедительно показано историческими примерами, в том числе – в Чечне и в бывшей Югославии.
Второе. Каковы бы ни были действия Грузии, и каким бы безответственным авантюристом не был Михаил Саакашвили, они не оправдывают введения российских вооруженных сил на территорию суверенного государства. Ни 58-я армия, ни десантные подразделения, перебрасываемые (по сообщениям российских СМИ) в Южную Осетию, не являются миротворческими силами, не имеют соответствующего мандата – ни от СНГ, ни от ООН, которая, в соответствии со статьями 42-50 своего Устава, по решению Совета Безопасности, может применять силу для «обеспечения международного мира и безопасности». Нет и необходимого в таких случаях решения Совета Федерации на использование Вооруженных сил РФ за ее пределами (статья 102 Конституции РФ).
Введение российских вооруженных сил, включая бронетехнику и десантников, на территорию Грузии, военные действия наземных сил и авиации России против грузинских подразделений без какой-либо санкции (и даже без попытки обсуждения вопроса) ООН, а тем более – бомбежка российскими самолетами территории Грузии, находящейся за пределами Южной Осетии – акт прямой военной агрессии. Ни бомбежки Гори, Поти и Тбилиси, ни морская блокада, ни потопление грузинского катера не имеют ни малейшего отношения к «миротворчеству» и «защите мирного населения Южной Осетии». Это агрессия и военная (а не «гуманитарная») интервенция, сопровождаемая циничной ложью российских официальных лиц.
Третье. Имеет ли одна страна право без соответствующего мандата «принудить к миру» другую, считая, что есть прямая угроза жизни мирного населения? Прецеденты есть, в первую очередь – операции НАТО на Балканах, которые аргументировались необходимостью прекратить обстрелы Сараево войсками боснийских сербов под руководством Караджича и Младича, и уничтожение режимом Милошевича косовских албанцев.
Но, во-первых, эти операции производились без ввода наземных соединений НАТО (действовала только авиация).
Во-вторых, российское руководство категорически осуждало эти действия НАТО – достаточно вспомнить, как в 1999 году премьер Евгений Примаков совершал известный «разворот над Атлантикой». И тогда политики и общественные деятели требовали «защитить территориальную целостность братской Югославии». Сегодня многие из них одобряют действия России в Южной Осетии, и ни слова не говорят о необходимости территориальной целостности Грузии.
Заметим, что некоторые эксперты, которые сегодня говорят о «гуманитарной интервенции» России в Южной Осетии (как Алексей Арбатов) тогда писали следующее (цитирую по «Независимой газете», 16.04.99):
«Какими бы гуманитарно-политическими доводами ни оправдывалась силовая акция НАТО, она представляет собой юридически бесспорный факт агрессии и грубейшего нарушения Устава ООН», «как бы жестоки ни были репрессии сербских войск против албанских сепаратистов и попутно мирных жителей Косово, ракетно-бомбовые рейды НАТО перевели конфликт в совершенно иное измерение», «удары с воздуха затмили вооруженные стычки на земле и лишь усугубили бедствия мирных жителей Косово»… И наконец: «в дальнейшем понадобится разработать между Россией/СНГ и НАТО механизм совместного осуществления миротворческих операций (включая принуждение к миру), причем исключительно на основе мандата ООН или ОБСЕ. Это исключило бы рецидивы произвольного применения силы тем или иным государством или группой государств на всем европейском и постсоветском пространстве – под какими бы то ни было предлогами»…
В-третьих, нетрудно представить себе реакцию России, если бы ее в 1995 или 1999 годах «принуждали к миру» в Чечне – при том, что жертвы среди мирного населения были куда больше. Стоит напомнить, что Россия неизменно отвергала все предложения использовать какие-либо миротворческие силы (как под мандатом СНГ, так и под мандатом ООН), объявляя это «своими внутренними делами», вмешательство в которые недопустимо. При этом в 1995 и в 1999 году Россия имела дело с официально признанными ей президентами Чечни Дудаевым и Масхадовым, а президентство Кокойты (как и весь его режим) не признается руководством Грузии.
Четвертое. Россия фактически перестала быть посредником в конфликте между руководством Грузии и сепаратистским режимом Цхинвали. Россия является участником конфликта, открыто поддерживая одну из сторон, и оказывая ей военную, финансовую, политическую и информационную поддержку на протяжении всех последних лет. После происшедших 8-10 августа 2008 года событий Россия не имеет права на статус участника миротворческих сил, и ее контингент должен быть заменен на нейтральный. Целесообразно, чтобы был полностью изменен формат миротворческих сил в Южной Осетии - они должны иметь мандат ООН, и включать военнослужащих стран, не задействованных в конфликте, и не имеющих в нем собственных интересов.
Пятое. Проводя военную операцию в Южной Осетии, российское руководство оправдывает ее необходимостью «защиты граждан Российской Федерации». Но как на этой территории появилось столь значительное (по некоторых оценкам – до 90% населения) число российских граждан? Ответ известен: российское гражданство целенаправленно предоставлялось практически всем желающим.
Лицемерность такой политики тем более выразительна, если вспомнить, какие сложности испытывают граждане, родившиеся на территории бывшего СССР (и даже РСФСР), пытаясь получить это гражданство. Как представляется, в данном случае она (как и в ситуации с Абхазией) она имела ясную цель: создать предлог для вмешательства в любой удобный российскому руководству момент. Стоит напомнить, что захват гитлеровским режимом Судетской области проводился под предлогом «защиты проживающих там немцев».
Не требует большого воображения возможная реакция России на то, что, скажем, в Чечне образца 1999 года иностранная держава (США, Турция, Иран) в массовом порядке провела бы выдачу своих паспортов, а затем заявила бы о необходимости «защиты своих граждан», вплоть до прямого военного вмешательства. Или на аналогичный поступок Японии на Курильских островах. Нынешними действиями Россия открывает «ящик Пандоры»: где гарантия, что завтра или послезавтра Китай не проведет такую же операцию на Дальнем Востоке? А иметь дело с армией Китая – это совсем не то, что с грузинской…
Шестое. Чудовищно-зеркальное сходство ситуации в Южной Осетии с ситуацией в Чечне не может не обратить на себя внимание.
Тогда нам говорили о криминальном режиме в Чечне – сегодня Грузия говорит о столь же криминальном режиме в Южной Осетии.
Тогда нам говорили о «незаконных вооруженных формированиях» в Чечне – сегодня то же самое звучит из Тбилиси.
Тогда нам говорили о русских беженцах из Чечни – сегодня грузинские СМИ говорят о беженцах-грузинах, которые пытаются покинуть Южную Осетию (вот только российские СМИ их не показывают, или, как уже доказали журналисты «Эха Москвы», выдают «до кучи» за осетинских беженцев).
Однако, тогда российское общественное мнение рукоплескало «Градам», применяемым в Чечне - а сегодня гневно их осуждает, когда они применяются в Южной Осетии. Тогда российские власти заявляли «не отдадим ни пяди» - а сегодня они ведут себя так, как будто бы Южная Осетия – не часть Грузии. И то, что сегодня они называют «военными преступлениями» и «геноцидом», они тогда называли, как известно, «наведением конституционного порядка» и «контртеррористической операцией».
Лицемерие и двойные стандарты (в которых Кремль очень любит обвинять Запад) проявились в нынешнем конфликте, как никогда.
«Это геноцид осетинского народа», - заявляет премьер-министр Владимир Путин. А то, что происходило под его непосредственным руководством в Чечне, называется иначе?
«Надо собрать и задокументировать доказательства преступлений, совершенных в Южной Осетии, чтобы впоследствии была необходимая база для уголовного преследования лиц, совершивших преступления», - требует президент Дмитрий Медведев. Не вспомнить, чтобы Дмитрий Анатольевич был когда-либо озабочен преступлениями, совершаемыми в Чечне – по которым собрана гигантская «база для уголовного преследования».
О «многочисленных военных преступлениях грузинских подразделений против мирных жителей Южной Осетии, результатом, которых стала глубочайшая гуманитарная катастрофа в республике» говорит министр иностранных дел Сергей Лавров. И, говоря о Михаиле Саакашвили, замечает: «человек, отдавший приказ совершать военные преступления, в результате которых погибли тысячи российских граждан, не может рассматриваться Россией в качестве партнера». А человек, отдававший аналогичные приказы применительно к Чечне, может рассматриваться Лавровым в качестве начальника?
«Кто ответственен за массовые разрушения городов, сел, и кто, кто дал указание соответствующее, и кто это осуществляет, и гибель мирных, ни в чем не повинных людей? Тут всегда есть люди, которые отдавали приказы и всегда есть люди, которые эти приказы безжалостно, цинично осуществляли. Необходимо на очень серьезном международном уровне найти ответственных и этих ответственных привлечь к законному международному суду. Для этого стоит специально сделать международный трибунал, как делались неоднократно международные трибуналы по другим случаям массового истребления людей и массового разрушения городов», - считает Владимир Лукин. Полностью согласен, уважаемый Владимир Петрович! Пусть международный трибунал найдет ответственных и привлечет их к суду. Но только после того, как он найдет тех, кто отдавал приказы в Чечне, и кто их выполнял. И привлечет их к суду. Кстати, те, кто отдавал приказы, вовсе не скрываются…
Седьмое. Особенность нынешнего конфликта – сплошная пропагандистская ложь, исходящая от российских СМИ. Грузинские, думается, не лучше – но они в России недоступны, а Интернет-сайты заблокированы, чтобы российские граждане не узнали противоположную точку зрения. Смотреть CNN или Euronews может лишь ничтожное меньшинство граждан.
Если верить тому, что сообщают представители «госкомитета по печати и информации Южной Осетии», и что щедро тиражируется в российских СМИ, то злодеяния «грузинских фашистов» уже сравнимы со злодеяниями немецких. Если это так – налицо страшное преступление, а если не так?
Во-первых, можно ли верить информации, исходящей от тех, кто по законам войны, всегда стремится представить противника извергом и чудовищем? Можно ли верить «главе госкомитета по печати и информации Южной Осетии» г-же Гоглоевой, когда она в субботу рассказывает про 1600 убитых мирных жителей непризнанной республики, а в воскресенье – уже про 1000? Если вечером в субботу она заявляет о двенадцати подбитых грузинских танках в Цхинвали, а в воскресенье их оказывается шесть? И где, собственно, сейчас находится этот «госкомитет», если нас уверяют, что Цхинвали полностью разрушен? Во Владикавказе? Или прямо в Москве на Лубянке? В таком случае, не надо удивляться, если завтра со ссылкой на него нам будут рассказывать еще более страшные вещи…
А во-вторых, - и это не менее существенно, - о «зверствах грузинской военщины, известной всему миру» нам рассказывают государственные или лояльные государству СМИ, которые врут нам все последние годы по всем мало-мальски важным для Кремля поводам. Так где гарантия, что рассказы об «этнических чистках», «добивании раненых», «зарезанных младенцах», гранатах, которыми забрасывали подвалы с женщинами и детьми в Цхинвали, и наемниках (в том числе неграх), воюющих на стороне Грузии, более достоверны, чем рассказы о подававших сигналы моряках «Курска», отсутствии каких-либо требований у террористов в Беслане, шпионских камнях, финансировании терактов «ЮКОСом», и западных спецслужбах, содержащих российскую оппозицию? Если ложь стала государственной политикой России применительно к внутренней ситуации – нет никаких оснований считать, что применительно к внешней будет иначе. Кстати, и о «неграх», якобы воюющих в отрядах чеченских боевиков, нам тоже рассказывали…
О том, что происходило во время двух чеченских войн, нам рассказывали независимые журналисты, которым можно было верить. И потому мы знали правду о той войне. А верить «государственникам», выполняющим пропагандистский заказ, и работающим сегодня на федеральных каналах, - никаких оснований. И когда российский МИД сетует, что «многие западные СМИ политически ангажировано освещают события в Южной Осетии», хочется спросить: может, оборотитесь на зеркало?
Восьмое. Что вообще забыла Россия в Южной Осетии? Поддерживать режим, который слишком много оснований считать криминальным, совместным предприятием (не большой я поклонник Юлии Латыниной, но здесь, думаю, она права) российских чекистов и местных бандитов, тратить гигантские деньги, жертвовать жизнями российских солдат – ради чего? Чтобы аннексировать эту территорию? И на этом навсегда стать врагами для Грузии – а заодно повесить себе на шею «гирю»? Чтобы там сидел очередной Рамзан Кадыров, и выкачивал из российского бюджета деньги в обмен на лояльность? Интересно, кстати, откуда Путин собирается взять, как минимум, 10 миллиардов рублей на «восстановление Южной Осетии»? На каком юридическом основании? Или он уже считает эту территорию своей? Правда, если будут «восстанавливать» так, как в Чечне – мы знаем результат…
Девятое. Реакция российских политических сил на события в Южной Осетии – лишний аргумент в пользу бесперспективности проекта «Национальной Ассамблеи».
В самом деле, о каком сотрудничестве и объединенной оппозиции можно говорить, когда Эдуард Лимонов требует ввести российские войска еще и в Абхазию, нацболы горячо одобряют российскую интервенцию в Южной Осетии, а Лев Пономарев вместе с Сергеем Ковалевым и Еленой Боннэр подписывает обращение, осуждающее российскую агрессию, и требуют исключить Россию из «восьмерки»? Если либералы считают необходимым признание территориальной целостности Грузии – а националисты не только словом, но и делом (вплоть до участия в военных действиях) все эти годы поддерживают абхазских и осетинских сепаратистов?
Десятое. Происходящее сейчас – важнейший тест для российской демократической оппозиции.
Важно не струсить, не поддаться всеобщему (и искусно разжигаемому официальной пропагандой, как и в 1999 году во время второй войны в Чечне) шовинистическому угару. И назвать белое – белым, а черное – черным. Назвать стрельбу из «Градов» по Цхинвали – преступлением, но и назвать российскую агрессию – агрессией, а не «гуманитарной интервенцией», и не «миротворческой операцией». И не вести себя так, как СПС в 1999 году, когда Анатолий Чубайс объявил «предателями» всех, кто не верит, что российская армия «возрождается в Чечне» (интересно, скоро мы услышим, что она «возрождается в Южной Осетии или Абхазии»?).
Это требует немалого мужества – не шагать в ногу. Сказать то, что думаешь, несмотря на мнение большинства, которое, будучи хорошо обработанным «зомбоящиком», поддерживает очередные «решительные действия» своего руководства.
Но иного пути нет.
11 августа 2008