MENU
Гаряча лінія з пошуку зниклих безвісти в Україні
Документування воєнних злочинів в Україні.
Глобальна ініціатива T4P (Трибунал для Путіна) була створена у відповідь на повномасштабну агресію Росії проти України у лютому 2022 року. Учасники ініціативи документують події, у яких є ознаки злочинів згідно з Римським статутом Міжнародного кримінального суду (геноцид, злочини проти людяності, воєнні злочини) в усіх регіонах України

Визит в исправительную колонию

09.04.2012   
Михаил Романов

Визит в Белоцерковскую исправительную колонию среднего уровня безопасности был организован в рамках международного семинара, посвященного условиям содержания осужденных в местах лишения свободы и проведенного «Международной тюремной реформой» с 26 по 29 марта 2012 г. Семинар оказался масштабным и по-настоящему международным. В его работе приняли участие представители 12 стран – Украины, России, Беларуси, Казахстана, Кыргызстана, Армении, Грузии, Азербайджана, Великобритании, Швеции, Польши, Болгарии. Представители этих стран с большим вниманием и участием ознакомились с отечественными колониями. И хотя визит нельзя было назвать мониторингом места лишения свободы, а скорее экскурсией, все же он оказался познавательным и эффективным для тех, кому было интересно хотя бы немного заглянуть за завесу того, что обычно очень тщательно скрывается.

Для того, чтобы передать виртуозность мастеров-иллюзионистов, которые могут поспорить в своих достижениях с буддистским пантеоном, и представить собственные впечатления о посещении Белоцерковской ИК среднего уровня безопасности, придется прибегнуть к необычному способу изложения и двинуться от конца к началу.

Итак, мы вышли из колонии, вынося устойчивое (и даже сформулированное одним из участников визита) мнение: «Ну, хоть здесь все неплохо. Есть хоть одна колония-санаторий, где несчастный зек может передохнуть от ужасных условий».

Но через это общее впечатление проглядывало некоторое, пока еще не оформившееся чувство, которое не давало покоя. И, складывая воедино все неприметные детали визита, все полуприкрытые шторы, непоказанные комнаты, осужденных, стоящих у окон помещений, куда пройти и не предлагалось, мимолетные взгляды, отведенные в сторону глаза персонала и т.п., получаешь недостающий кусок пазла, завершивший картину визита, показавшегося поначалу таким благополучным.

А на самом деле все выглядело неблагополучно, и на выходе была непоколебимая уверенность в том, что Белоцерковская ИК среднего уровня безопасности – это пыточная. Искусно замаскированная и задрапированная пыточная.

Профессиональный высший состав администрации учреждения – это матерые и опытные реципиенты, знающие, что и когда говорить, умеющие ловко смещать акценты и тонко уводящие на тропинку, вход на которую предваряет лозунг «зек – это хитрый подонок, который всегда старается обмануть».

Персонал среднего и низшего звена – это циничная серо-зеленая группа людей, которые невнятно здороваются, остаются предельно замкнутыми и молчаливыми, отводят глаза, а в спину смеются. Не остается никаких сомнений в развращенности и жестокости этих людей. Очень красноречивы были металлические стеки, в руках охранников, стоящих у ворот в локальные участки. Такая себе стальная заточка с кольцом на конце. Наверняка сделанная самими же зеками по «заданию» администрации. Можно надеть личину непонимания и задаться вопросом: что же это за стеки такие? Зачем они? Их наличие и «вооружение» ими персонала колонии не предусмотрено ни одним действующим нормативным актом ДПтС?! Странно… Что же это за спецсредство такое?

Вспоминается существовавшее в царской России телесное наказание, которое называлось – проведение через строй шпицрутенов. Смысл его состоял в том, что наказанного прогоняли через строй солдат, каждый из которых был вооружен таким вот стальным стеком – шпицрутеном. И задачей солдата являлось дать ровно один удар по спине наказанного. До конца строя, как правило, наказанный не доходил, – падал где-то в середине, а спина его превращалась в кровавую мясную кашу.

Увиденные нами пустые помещения, где живут осужденные, оставили чувство посещения известного с детства муляжа «Шалаш В.И. Ленина в Разливе». Тоже кукольное ощущение, что жилец шалаша только что вышел, но на самом деле никакого жильца никогда и не было. Короче, слишком чисто, слишком не обжито, слишком безлико было это помещение, где люди проводят значительную часть своего времени. Даже на полу краска не стерлась от большого количества ног, которые там реально должны топтаться.

Запах позволял все же утверждать, что мы находимся в «настоящей» зоне. Поднимаясь на этажи, где размещаются комнаты осужденных, в нос бил устойчивый «аромат». Это некая специфическая смесь из запахов, известных всем по посещению зоопарка, приглушенная дезинфицирующими средствами, смягченная проветриванием. Пахло особенно. Как определили участники осмотра – воздух «тюремный».

Помещение класса ПТУ, в котором осужденные могут получить специальность, тоже не имело признаков используемости. За решеткой со скучающим видом стоял один осужденный, но на его лице не угадывались заинтересованность в занятии и любопытство к визитерам, а скука и мысль: «быстрее бы они отвалили». Он явно был здесь не в своей тарелке.

Красный уголок. Убогое, свеже отремонтированное помещение, на полу которого тоже не было следов использования. Немногочисленные книги, находившиеся здесь, казалось, были на скорую руку принесены Бог весть, откуда, а их содержание унижало человеческое достоинство на расстоянии.

Осужденные, встречавшиеся нам в коридорах, по их же признанию, были «из актива». Жалоб у них не было и подозрительно до ближайшей возможности УДО поголовно у всех оставалось 6 мес. Ответы они давали односложные, и в тех местах, где, очевидно, была угроза для заученного текста, они пожимали плечами.

Медицинская часть дала довольно много пищи для размышлений. Из журнала регистрации обращений к врачу осужденных следовало, что за месяц осужденные 6 раз обратились с травмой – перелом челюсти. Основная причина – скользкие полы!

Недружественные шведы отремонтировали полы таким образом, чтобы украинские осужденные оказались в положении жертв бытового травматизма. Полы были такими скользкими, что ходить по ним без риска поломать челюсть оказалось невозможным.

Глядя на тщедушных зеков, оставались большие сомнения в том, что это они наносили друг другу побои, приводившие к столь частым поломкам челюстей. Рацион питания и общее физическое состояние осужденного, пожелавшего нанести своему соседу по комнате телесное повреждение такого «качества», заставило бы такого осужденного копить силы для нанесения решительного удара целый месяц.

Помещения участка усиленного контроля удалось осмотреть только пустые, находившиеся на ремонте. Небольшие, метров 10-12, комнаты, выкрашенные белым, с тусклым освещением, и практически полным отсутствием дневного света, предполагали размещение 4-х осужденных. Две двухъярусные кровати, прикрученные к полу столы и стулья, умывальник и туалет, отделенный от основной части помещения перегородкой около 1 м высотой. В целом построение комнаты было таким, что скорее можно говорить о том, что осужденный живет в туалете, чем, что в его комнате есть туалет. Дверь в камеру открывалась не полностью, – попасть в помещение можно, только протискиваясь боком. В описанных условиях осужденный должен находиться до того момента, пока администрация не убедится в том, что индивидуальная программа в отношении такого осужденного состоялась, то есть бессрочно. Единственное ограничение – срок, предусмотренный приговором суда. Попытки членов группы пообщаться с осужденными, которые содержались в участке усиленного контроля, не увенчались успехом. Говорить пытались через окошко камеры, но как только зеки увидели, что к визитерам приближаются представители администрации, они поспешили отойти от окошек.

В остальном, что касалось условий содержания осужденных, внимание посетителей было профессионально рассеяно на мелкие "недочеты" – нехватка места и теснота в некоторых помещениях (ответ – колония старая, увеличить помещения нет физической возможности), специфика  самих осужденных (мол, сознательно преувеличивают негативные стороны условий отбывания наказания и работы персонала учреждения), недостаточное финансирование, которое препятствует всем благим намерениям администрации места лишения свободы.

Никто, разумеется, не собирается утверждать, что в Белоцерковской ИК содержатся ангелы, с которыми просто плохо обходятся, а то бы они давно воспарили в горние выси. Но с однозначным ощущением, что единственным источником осознанной и целенаправленной опасности на зоне является персонал и администрация колонии, справиться так и не удалось. Тому свидетельством, кроме всего прочего, было и то, что осужденные в этой колонии запуганные и на удивление необщительные. Все они стояли по углам и мяли в руках свои шапки, как крестьяне, принесшие к хозяйскому двору оброк.

В нашей группе визитеров остался бдительным только представитель Азербайджана. Он совершенно четко озвучил то чувство, которое становилось все более осознанным по мере удаления от колонии: "в этой зоне что-то не так... и очень не так".

 

 Поділитися