Нам война сломала жизнь
Война есть война. Жестокая и бессмысленная. Коварная и глупая. Война приглушила все людские чувства вплоть до драматичных переживаний потери собственности, чувства собственной безопасности и даже жизни.
Все просто привыкли к тому, что активные боевые действия постоянно мешаются с перемириями. Буферные территории научились жить своей собственной жизнью. У одних эта жизнь напоминает жизнь перевалочной базы для контрабанды, у других - попытку наладить какой-то быт и сохранить частичку мира посреди то разгорающейся, то затихающей войны, у кого-то просто тянутся дни в попытках принять эту деструктивную реальность вокруг.
Волонтеры, активисты, журналисты, правозащитники приезжают в этот кошмар и уезжают, а местные так и остаются жить и пытаться абстрагироваться в нем.
Они ни о чем больше не говорят. Ни о чем, кроме войны. И они не будут ни о чем говорить, кроме войны. До самой смерти не будут.
Стала ловить себя последнее время на мысли о том, что мне тоже не о чем больше разговаривать даже вне войны, кроме как о войне.
Все эти истории, трагедии, судьбы – они всплывают в памяти постоянно, даже если у тебя закончились силы их вспоминать и осознавать, а любые попытки стереть это из сознания – терпят крушение.
В голове собрался большой и толстый фотоальбом портретов людей, судеб. Эти истории уже никогда никуда не денутся и нужно просто научиться с ними жить без лишних эмоций.
Злобные комментаторы, как обычно будут задавать вопросы на форуме: а к чему вы это пишите? Зачем? Ну, трагедия, ну грустная история. Много таких. И страшнее бывает.
Пишу, чтобы не забывали, что в трех часах езды на авто от мирного Харькова, каждый день идет война. Каждый день люди получают травмы, гибнут военные, мирные люди и страшнее – дети. А конца и края всему этому не видать.
***
Это Валерий Иванович. Он большую часть своей жизни прожил в Горловке. В феврале 2014 года их с супругой вывезли в Бахмут.
В 2015 году мы познакомились. Тогда я, наверное, первый раз приняла тот факт, что в моей Украине война. Что война – это страшно. Что я сделаю максимум возможного, чтоб мир стал ближе.
Мы тогда ездили по прифронтовым населенным пунктам, оказывали юридическую помощь людям и раздавали гуманитарку самым нуждающимся среди населения.
Валерий Иванович с супругой тоже пришли. По какому вопросу – не помню. Помню, что после общения юрист попросила его расписаться в бланке и оставить свои контакты. Валерий Иванович сказал, что не может этого сделать, потому что ему правую руку оторвало осколком снаряда в прошлом году. После момента неловкого молчания Валерий Иванович рассказал свою историю, а мы с юристом Наташей вышли на улицу покурить и поплакать.
- Так случилось, что нас с супругой вывезли в феврале 2014 года – говорил тогда Валерий Иванович. – Мы не собирались уезжать. Думали оставаться в родной хате до последнего. Но 6 февраля около шести часов вечера к нам в дом прилетело… Жена в это время ужин на кухне готовила. Я телевизор смотрел. Неожиданно так все случилось… В общем, слава Богу, что Лида не пострадала.
Мне руку осколком отсекло и часть ноги, и так, по телу прошлось. Я в сознании некоторое время был. Кричал, чтоб Лида жгут принесла. Кровь сильно хлыстала. Руку придерживал, но видел что бессмысленно. Стали «скорую» вызывать. Врачи на выезд ехать отказались, потому что была вероятность, что не доедут. Бомбили нас сильно в тот день.
Лида на улицу побежала, соседей звать, чтоб какую – то помощь оказать помогли. Кто – то привел двоих ребят из «ополчения». Они меня погрузили в какую – то «легковушку» и вывезли к мосту нашему большому (его теперь подорвали уже). Там только «скорая» и забрала меня в травматологию Бахмута.
Лида тоже поехала, потому что оставаться больше негде было. Дом наш под фундамент смело. В больницу меня вовремя привезли. Врачи говорят, что еще 10 минут и не спасли бы. Кровопотеря большая была. Еще и сотрясение мозга сильное. Легкие уже «скукожились», дышать стало тяжело, тогда только сознание и потерял.
Так мы с Лидой 4 месяца в больнице и прожили. Меня выхаживали, ее не прогоняли, потому что понимали… Кормились тем, что люди приносили. А потом спустя 4 месяца товарищ мой школьный совершенно случайно появился. Предложил помощь и жилье какое – то в Часов Яре. Кормил нас еще месяц.
Не могли даже пенсию оформить долго, потому что справки ВПО не было. А не было, потому что документов никаких не осталось. Все в доме пропало. А дом смели совсем. Сейчас уже все более- менее нормально. Жилье, хоть какое, но есть. Пенсию переоформили, мне инвалидность дали, но только третью группу. Хотя какая третья, если руки – то правой нету. Ничего сам сделать не могу. До сих пор привыкнуть тяжело…
***
А это Светлана Петровна. Она живет в Марьинке. С началом войны и по сегодняшний день женщина ни разу не покидала место своего жительства. Мы познакомились в феврале 2017 года.
В тот день женщина была занята тем, что вместе с волонтерами из протестантской церкви, убирала свой двор. Накануне часть ее дома была разрушена прямым попаданием снаряда. Все окна выбиты, коридор и прилегающая комната разрушены полностью, крыша сильно повреждена осколками. Светлана Петровна одинока. Дочь погибла много лет назад, муж умер. Таких людей, как Светлана Петровна в «серой зоне» проживают много тысяч человек, которые остались сам на сам со своими проблемами в полуразрушенных войной домах.
***
Еще помню Марину и ее двоих очаровашек –дочек. Младшую Даринку Марина рожала в самый разгар кошмарного лета 2014 года в Луганске. В подвале перинатального центра. Без освещения и необходимых медпрепаратов, а также в непонятных санитарных условиях и под звуки снарядов, которые ложились по Новосветловке и Хрящеватому.
Сразу же после родов, буквально через несколько часов, Марину, старшую дочь Лилю, и новорожденную Даринку муж вывез на территорию РФ. В сторону Украины возможности ехать не было. Вокруг шли жестокие бои и рисковать жизнью двоих крошечных детей молодые родители не были готовы.
Потом Марина с этими крохами пережила лагерь для беженцев в РФ, где новорожденную малышку предлагали кормить вареными макаронами с помидорами или овсянкой. Молока у самой Марины не было, вероятно нервы все же не выдержали и организм дал сбой. Денег на проживание и самостоятельное пропитание себя и детей тоже не было. Потом Марина вернулась домой, пережила смерть мужа, осталась с двумя детками без работы и средств к существованию. Марина все равно смогла выстоять и двигаться дальше. Но только потому, что Марина – боец, сильная, решительная, целеустремленная. Не все так могут.
***
А это Катя. Она веселая, жизнерадостная оптимистка из Авдеевки. Мы познакомились в октябре 2016 года. Катя рассказывала о том, как сложно выживать на улице, которая является крайней к «промке».
Ее собственный дом в другой части города был разрушен гораздо ранее снарядами. Еще в самом начале войны. А сейчас она живет в доме знакомых, которые пустили ее. Сами хозяева выехали, потому что страшно, а Катя не хотела уезжать из родного города и осталась.
Катя угощала нас чаем. Рассказывала, что любит варить вкусный кофе. Что воспитала четверых детей, что ждет мира. Что от судьбы не уйдешь, и нет смысла столько лет прятаться от снарядов.
Наша группа тогда не понимала оптимизма Кати. После интервью мы сели в машину все молча. Думали каждый о своем. И о Кате. Как можно улыбаться, когда у тебя под ногами постоянно от взрывов дрожит земля? Чувство и понимание собственной безопасности у людей, которые каждый день выживают под обстрелами притуплено до нуля.
1 февраля 2017 года Катя погибла. От осколков, которые иссекли ее с ног до головы. Снаряд разорвался совсем рядом по улице, по которой она не успела добежать к дочке, чтоб спрятаться в подвал от обстрелов.
***
Имени этого мужчины я не помню. Помню только, что в осенне-зимний период 2016-2017 годов он ходил в лесополосу около Авдеевки за дровами. Встретились как раз, когда он возвращался из этой самой посадки.
Да, он понимает, что вероятность пройти туда-обратно целым и невредимым – занятие напоминающее «русскую рулетку». Территория заминирована. Но других вариантов выжить зимой нет.
Периодически, волонтеры привозят помощь в виде угля и дров, но ее не всегда и не на всю зиму хватает. А если обстрелы интенсивные, то и вовсе не факт, что помощь привезут. Купить дрова и уголь самостоятельно можно, но денег не всегда хватает даже на оплату «коммуналки» и на медицинские препараты, которые в условиях постоянного стресса жизненнонеобходимы.
К слову, случаи подрыва гражданского населения в населенных пунктах близ линии соприкосновения фиксируются ежемесячно. Часто – с летальными исходами.
***
Галина Федоровна живет в Лобачево всю свою жизнь. Она помнит Вторую мировую. Говорит тогда было страшно, но сейчас страшнее. Мы общались в 2017 летом.
Галина Федоровна плакала и говорила, что не понимает, что происходит в ее родном селе. И, что, чем так жить и постоянно вздрагивать от взрывов, то лучше умереть. Что стреляют постоянно, тоже говорила. Что без электричества все село выживало два года, 2015 и 2016 годы. Говорила, что магазины не работают, аптеки. Что продукты не всегда привозили. А когда привозили, то много не возьмешь, потому что без электричества и холодильника все равно продукты испортятся. Что детей и внуков не видит все годы войны, потому что доступ в село ограничен. Говорила и плакала.
***
Татьяна Ивановна, учитель украинского языка и литературы в поселке Гранитное. Каждое утро последние почти пять лет эта женщина приводит в любую погоду семерых учеников в украинскую школу из села Старомарьевка, которое временно неподконтрольно правительству.
Дорога с дому до школы хоть и не слишком длинная, но насыщенная эмоциями. Не самыми положительными правда. Уже привычно, что близ лежащие территории около линии соприкосновения заминированы более, чем плотно. Окрестности Гранитного и Старомарьевки - не исключение.
Татьяна Ивановна шутит, что тропинка, по которой приходится водить детей, словно «полоса препятствий». Особенно сложно в дождливую погоду. Можно поскользнуться и зацепить случайно что-то взрывоопасное.
***
Таких историй привезено с Донбасса сотни. Они все ужасны и не всегда поддаются пониманию и принятию.
Война оставила большой отпечаток на судьбах всех людей, которые хоть как-то столкнулись с ней и навсегда изменила их жизнь. Разрушенное жилье, низкий уровень жизни, безработица и экономическая нестабильность – это далеко неполный список всех проблем, которые влияют на жизнь местного населения. Жители неподконтрольного Донбасса лишились украинских пенсий, социальных выплат, зарплат, оказались неспособными обеспечить себя и свои семьи.
Люди потеряли уверенность в завтрашнем дне, стали бесправными и во многих случаях неспособными влиять на ситуацию. Очереди из пенсионеров потянулись в сторону украинской границы, а большинство работоспособной молодежи отправились на заработки в соседнюю РФ или другие города Украины. Целые семьи бросили свои дома в поисках лучшей жизни. Но не все смогли устроиться на новом месте, победить бедность и найти крышу над головой, поэтому многие были вынуждены вернуться в зону конфликта. Истории у людей совершенно разные, но все их объединяет надежда на скорейшее завершение войны на Донбассе. Каждый надеется, что оружие в скором будущем замолчит и мир восстановится…