MENU
Горячая линия по поиску пропавших без вести в Украине
Документирование военных преступлений в Украине.
Глобальная инициатива T4P (Трибунал для Путина) была создана в ответ на полномасштабную агрессию России против Украины в феврале 2022 года. Участники инициативы документируют события, имеющие признаки преступлений согласно Римскому уставу Международного уголовного суда (геноцид, преступления против человечности, военные преступления) во всех регионах Украины

Похожие статьи

‘Был человек и раз — разрывает человека’ — мариупольская выпускница, которая прошла через ад‘Меня убивали. Но не убили’, — женщина, видевшая авиаудар по Драмтеатру в Мариуполе‘Стреляли под ноги, рядом с нами, а одного парня ранили электрошокером...’ ‘Люди в панике бросали своих лежачих родственников’, — мариуполец о том, как склоняли к выезду в РоссиюЧеловек, который пешком вывел 117 человек из Мариуполя: «Друзья называют меня Моисеем» «Взял документы, долго смотрел на слово “Украина”». Мариуполька рассказывает о “фильтрации” в Безыменном«Мама хотела принять яд. А потом ей привезли письмо, что мы живы». История врача из Мариуполя, часть 2Стерилизовать шприцы водкой и обнаружить осколки в спине. Как это — быть врачом в бомбоубежище?Оксана Стомина: Это средневековая жестокость, умноженная на современные возможности и нездоровые, болезненно-маниакальные амбиции‘Я упала лицом в стекло и закрыла руками голову’‘Мой муж и сын были ранены во время авиаудара россиян’

‘Нас в убежище было более пяти тысяч ’ — свидетельства первых дней войны в Мариуполе

22.12.2022    доступно: Українською | in English
Андрей Диденко

Валерія Крокус

Валерия Крокис

Когда началась война, военнослужащая Валерия Крокис была на восьмом месяце беременности. Она потеряла связь с мужем, который пошел служить. Ей удалось вырваться из оккупации, родить ребенка во Львове и воссоединиться с мужем, который был ранен на фронте. Разговор состоялся летом.


Я — военнослужащая, служила в 56-й бригаде. Это боевая бригада, которая сейчас находится в зоне боевых действий. В зоне ООС. Мы с мужем были в Мариуполе. 18- февраля всем военным пришла телеграмма, что мы должны прибыть в зону боевых действий. Но я была беременна (на восьмом месяце) и заканчивала оформлять декретный отпуск. Оформила декрет и как раз 24-го февраля все проснулись от звуков выстрелов. Я пошла к соседке, посидели у нее. Сначала не понимали, что происходит. Начали звонить знакомым. То есть даже у военнослужащих не было никакой информации. Никто нас не предупреждал. Потом позвонила подруга, сказала, что заберет меня с Левого берега.

В некоторых районах уже начинались боевые действия, но мы еще посидели, подождали. Вдруг, все стихнет?

Все думали, что будет как в 2014 году: где-то там постреляют за городом и все. Потом меня забрали на другой конец города. Там меньше стреляли. Но с каждым днем все больше и больше. Все вещи остались дома, поэтому, я вернулась. У меня с собой не было ни документов, ни банковской карты — ничего. Я вернулась домой. Побыла дома два дня, а 26-го начали обстреливать отделение полиции рядом с домом. Поэтому, мы с соседкой побежали в подвал. Он не был обустроен. Там нечем было дышать, но люди спускались, потому что это был шанс остаться в живых. В панике мы бежали без ничего. А когда более-менее стихло, поднялись забрать документы.

К нам забежала полиция, они увидели меня беременную и сказали: “Мы эвакуируем женщин и детей”. Некоторые отказались. Некоторые — нет. Меня не спрашивали. Просто посадили в машину и отвезли в другой район, в “TERRASPORT”, где организовали бомбоубежище. Там старое здание, большие колонны, а посредине “TERRASPORT”, подвальное помещение.

28 лютого у сховищі спорткомплексу. Фото: інстаграм-сторінка terrasportmariupol

28 февраля в убежище спорткомплекса. Фото: Инстаграм-страница terrasportmariupol

Туда военнослужащие и волонтеры привозили еду. Там еще был свет, вода, еда. Меня одну туда забрали. Остальная часть моей семьи: мама, бабушка и младший брат (ему 13 лет) были не со мной. Они отдельно живут. И сейчас они остались в Мариуполе. Они не поехали.

Связи не было. Не было возможности позвонить, спросить, кто и где. Первую неделю было более-менее. К нам приходили люди за водой. Потому что ее не было.

Привозили на один район большую машину воды, стояла очередь 5-6 часов, но не все успевали набрать воду. Выходили, помогали кто чем может. У нас были продукты, которые привозили военные. Нас там было более пяти тысяч вместе с младенцами. Там было еще две беременные на девятом месяце, они уже там родили. Работали третья поликлиника и военный госпиталь. Туда можно было отвезти сразу после родов. Нам помогал Евгений (владелец здания) и другие. Пока еще был Интернет, они поддерживали связь со всеми. И пытались найти хоть какой-то то выход, чтобы можно было выехать. Мы сидели, каждый день ждали, что сделают коридор. Но напрасно.

Маріуполь в облозі, фото: телеграм-канал Украина Life Mariupol under siege, photo: Telegram channel Ukraine Life Мариуполь в осаде, фото: телеграмм-канал Украина Life

Мариуполь в осаде, фото: телеграмм-канал "Украина Life"

Связь начала появляться возле “1000 мелочей”, возле большого офиса Киевстар. Там была последняя вышка, мы ходили ловить связь в перерывах между обстрелами. Мужчины готовили еду на костре. Тоже под обстрелами. Не выпускали женщин и детей. Первые 2-3 дня мы еще выходили, но последние 7 дней вообще никуда не выходили. Остался один магазин, я туда раз сходила (меня как беременную пропустили), взяла молоко.

Продукты были испорчены, но их продавали. Не отдавали даром. Люди стояли в очереди с четырех утра, начинались драки. Женщины, дети — неважно.

Нечего было есть, люди не знали, как выживать, где брать еду. У кого-то были какие-то запасы, у кого-то ничего не было. Кто-то на улице разводил костры, но когда на тебя летят бетонные столбы, когда вокруг горят дома, которые никто не гасит, конечно же, лишний раз не захочешь выходить на улицу. Работники полиции, которые остались, ездили, помогали, пока был бензин. Помогали эвакуировать детей, особенно с Левого берега. И их руководство и ГСНС — выехали.

28 лютого у сховищі спорткомплексу. Фото: інстаграм-сторінка terrasportmariupol

28 февраля в убежище спорткомплекса. Фото: Инстаграм-страница terrasportmariupol

Потом заминировали мост и на Левый берег никого не пускали. Я пыталась найти информацию про своих родителей, умоляла их забрать. Но никто не мог проехать, потому что мост заминировали. Говорили, что на Левом берегу уже нет уцелевших домов. Но, как выяснилось, они там были. Было очень тяжело без связи. Я могла позвонить сестре в Днепр, но связаться с родными в Мариуполе было невозможно. Муж (тоже военнослужащий) не выходил на связь, я не знала, где он. Только когда его ранили и отвезли раненого в Днепр, я смогла дозвониться и узнать, что он жив. В середине марта мы узнали, что можно будет выехать на своих машинах. У нас заканчивалась еда. Мы не могли выйти, чтобы разогреть воду для младенцев. Начались очень сильные обстрелы.

Раньше люди приходили в бомбоубежище с вещами, чтобы сохранить свои вещи, а последние три дня бежали в чем были. В халатах, тапках. Иногда босые по морозу. Кто как мог.

Еще была такая история. Возле нашего бомбоубежища Женя (владелец здания) нашел маленький сверток. Это был новорожденный. Его к нам принесли, а мы понимаем, что в подвале ему тяжело выжить, дышать — тяжело. А обстрелы продолжаются. Парни собрались и отвезли ребенка в роддом. И в этот же день туда поступила женщина с ожогами. И младенец тоже был в копоти, черный. Мы поняли, что это ее ребенок. Много было людей с ожогами, травмами, осколочными ранениями. Кто-то потерял родителей, кто-то еще кого-то. Очень тяжело было.

Вскоре начались уличные бои возле нас. Мы вышли 16-го на улицу, а там стоят танки и русские солдаты. Они нас не трогали, но смотрели с удивлением: тут есть дети, беременные? И ты такие — ну, да, есть. Мы же не просто так большими буквами написали “Убежище” и “Дети”. Когда начались уличные бои, знакомые побежали за машинами, чтобы вывезти людей. Андрей отдал свою машину одной семье, забрал меня, девушку с ребенком, и мы поехали в Бердянск. Побыли там несколько дней. Там люди с пониманием относились ко всем. Появилась связь, мы нашли семью, они нас приютили, накормили, дали хоть какую-то одежду. У них тоже уже заканчивалась еда. И наличные в Бердянске невозможно было снять.

Маріуполь в облозі, фото: телеграм-канал Украина Life

Мариуполь в осаде, фото: телеграмм-канал "Украина Life"

Мы думали, что только у нас война. А когда выехали, увидели, что там только начинается то, что было у нас. То есть, не было еды в магазинах, невозможно снять наличные, а если покупать продукты на рынке, то только за наличные. А у людей все деньги на картах или вообще нет. У многих детей началась ротавирусная инфекция: температура, рвота, понос. Потому что все сидели в подвалах, кто-то с животными. Иногда были такие ночи, что невзирая на обстрелы, хватаешь детей и пытаешься отпоить их и привести в чувство. Потому что врачей уже не было.

Когда мы были в Бердянске, мне позвонила подруга. Она выехала с Метинвеста, с Азовстали за несколько часов до того, как начался обстрел. Она спрашивает: “Ты жива?” — “Жива!” — “Ты где?” — “В Бердянске”. — “Наконец-то, ты не родила?” — “Нет, сидим, держимся”. Сказала, что заберет меня, поедем на Западную Украину. Мужа моего как раз перевозили из Днепра в Хмельницкий. Я успела приехать во Львов, она поехала с ребенком дальше за границу, а мы остались во Львове. Тут я родила. Муж приехал. Ходит, руки-ноги на месте, все хорошо.

Что с вашими родителями?

Они вышли на связь. Я уже думала, что их дом разрушен. Тетя поехала за границу в Германию, но говорит, что ей там очень тяжело, потому что нужно много документов, чужой язык. Ее муж сейчас в Кривом Роге, но его не выпустят, поэтому, она будет возвращаться. Мама говорит, многие остались в Мариуполе. Много знакомых, которые остались, потому что, если они уедут, их жилье передадут людям из России. Военным или еще кому-нибудь. Бабушке 74 года. Мама сказала, если бы мне было 74, я бы тоже никуда из своего дома не уехала.

Мы с мужем только купили квартиру, начали ремонт, а сейчас у нас ее нет. Она возле отделения полиции, там бомбили, в группу в Вайбер посылали видео, фото. Там просто руины. В дом попали снаряды, а потом он еще сгорел.

Там ничего не тушили, выгорело все. А у родителей квартира более или менее цела. Нет окон, они хотят поставить. Говорят, что не будут уезжать. Там сейчас открывают школы, брат пойдет учиться. Они каждый день ходят на поиски воды, еду привозят волонтеры адресно. Сейчас лето, а что будет зимой … Я не знаю, никак не могу их уговорить выехать. Говорят, что там какая-то работа появится. Но я не знаю, чем все это закончится. Будет ли когда-нибудь Мариуполь в Украине или останется там? Неизвестно. Каждый день смотрим новости. Никаких изменений. Одни разговоры. А по факту люди там выживают. Единственное, не стреляют в последнее время. Для них это уже шикарные условия, когда над головой не летают мины и снаряды.

 Поделиться