MENU
Гаряча лінія з пошуку зниклих безвісти в Україні
Документування воєнних злочинів в Україні.
Глобальна ініціатива T4P (Трибунал для Путіна) була створена у відповідь на повномасштабну агресію Росії проти України у лютому 2022 року. Учасники ініціативи документують події, у яких є ознаки злочинів згідно з Римським статутом Міжнародного кримінального суду (геноцид, злочини проти людяності, воєнні злочини) в усіх регіонах України

Політика і права людини

Мораль й інші засоби впливу

 

Через личені дні після вироку Юлії Тимошенко народні депутати пригадали фатальний стан суспільної моралі та кинулися його оздоровляти.  На прийняття в першому читанні законопроекту № 7132 "Про внесення змін до закону "Про захист суспільної моралі" реакція не забарилась.  Якщо одностайно осуджено вибіркове правосуддя та переслідування політичних опонентів, в основному, за кордоном, – щодо справжньої небезпеки вибіркового застосування «моралі», здавалось, всі погоджуються.  Навіть Нацрада його розкритикувала. 

Що законопроект дійсно становить загрозу для громадян – жодному сумніву не підлягає.  Він загрожував свободі слова й на початку минулого року, як, власне, й сам Закон про захист суспільної моралі з 2004 р.  Запропоновано більше можливостей, зокрема, й щодо закриття сайтів, більше повноважень для чиновників від моралі, але на суть проблеми, неприпустиму розмитість та непередбачуваність положень закону звертав увагу ще 2004 р. експерт Ради Європи.  «Покладання інтерпретації перерахованих положень на Національну експертну комісію України з питань захисту суспільної моралі не гарантує мінімального ступеня захисту від деспотизму, як того в демократичному суспільстві вимагає верховенство права».

В прийнятому законопроекті збільшили повноваження, залишили розмитість.  Більш того, додали ще одну сумнозвісну категорію:  «продукція … з демонструванням … різних форм антигромадської та злочинної діяльності …»). Щоправда, за радянських часів карали за «антирадянську діяльність». Суть від того не змінюється. Її визначають ті, хто замовляє та використовує в своїх цілях мораль.

Влада знахабніла ось що змінилося.  Жодними засобами вона не гидує, та й відомо, що за вказівкою згори будь-який законопроект дістане необхідну кількість голосів.  Тому про небезпеку цього законопроекту, безумовно, треба бити на сполох. 

Втім, саме тому небезпечно тільки й на ньому зосереджуватися.  В своєму коментарі до законопроекту нардеп-регіонал Олена Бондаренко сказала, що «будь-який закон може бути використано для зловживань».  Щодо подібних можливостей вона, певно, має особливі джерела інформації, але ж і ми всі бачимо, як статті ККУ, послуги податківців, даїшників, й, на превеликий жаль, суддів використовують, м’яко кажучи, не за призначенням. 

Навіщо владі наражатися на закиди в прямій цензурі, коли можна покладатися на міліцію, СБУ чи податкову службу?  Коли незручний телеканал можна відключити через «відсутність санітарного паспорту»?  Та й яка різниця, чи він відсутній, чи ні, якщо у відповідних органах знають, як «перевірити» заяви про порушення?   Верховна Рада зможе радикально змінити законопроект, або Президент нарешті виступити як Гарант Конституції.  Слухняні телеканали все висвітлять, як потрібно, та й засобів впливу ніяк не зменшиться.

Зупинятися на одній боротьбі із «захисниками моралі» небезпечно й з іншої причини.  Далеко не всім очевидно, чому слово «захисник» треба брати в лапки.  Багато й з нас (зокрема, й авторка цих слів) обома руками за закриття якомога швидко будь-якого сайту з дитячою порнографією.  Не випадково, що законопроект розробили та підтримали депутати з різних фракцій, зокрема, й опозиційних.  Чи президент справді збирався ліквідувати Національну експертну комісію України з питань захисту суспільної моралі, коли видав свій указ в грудні минулого року, невідомо, але знаємо, що про збереження та збільшення її повноважень невпинно закликала Всеукраїнська Рада Церков і релігійних організацій. 

Найвищий пріоритет повинна мати увага дo надзвичайно важливої ініціативи  зі створення Українською інтернет-спільнотою органу саморегулювання та всіляко її підтримати.  Вкрай важливо й домагатися конструктивного діалогу між різними релігійними, медійними, правозахисними та іншими організаціями. 

Навряд чи в усьому дійдуть консенсусу, але зробити перший крок уже важливо.  Зрозуміють, що йдеться не про боротьбу «моралі» зі «свободою», чи повагу до моральних засад проти анархії.  Можна стисло та доступно пояснити, чому даний законопроект і чинний закон анітрохи не захищають дітей,   не борються ані з дитячею порнографією, ані з ксенофобією. 

Справжні моральні цінності не залежать від політичної влади.  Демонструвати, як рішення Нацкомісії з моралі змінюються в залежності від поглядів та інтересів влади, цілком просто.  В Рішенні № 14 від 24 червня 2009 р. НЕК побачив у фільмі «Голодомор 1933. Невыученные уроки истории», який демонструвався російським телеканалом «РТР-Планета» 11.11.2008 р., «ознаки пропаганди національної та релігійної ворожнечі».  31 березня 2011, щодо книжки, яка, судячи з усього, не сильно відрізнялася від фільму, дізнаємось тільки, що вирішено «взяти до уваги лист Інституту історії України НАН України від 22.12.2010 № 123/1200 з коментарем стосовно книги», водночас «погодитися з думкою Інституту психології ім. Г.С. Костюка АПН України у листі від 26.07.2010».  Нацкомісія соромˈязливо воліє не афішувати, що саме бере до уваги та з чим погоджується, втім не так важко здогадатися.  Як, власне, й чому явно тягнуть з висновком щодо гучної кники О. Бузини «Вурдалак Тарас Шевченко. Интеллектуальный триллер».

Чи подібними міркуваннями керувалися чиновники від моралі протягом останніх півтора років, коли ні слова не говорили про доволі помітні «ознаки пропаганди національної ворожнечі» в одній статті Анатолія Могильова та кількох Дмира Табачника?  Про які міркування йшлось, коли автори згаданих «ознак» очолили  два важливих міністерства?  Якими міркуваннями керувався Гарант, коли він призначив автора наклепницької мови ворожнечі, спрямованої проти кримских татар, під керівництвом якого різко зросли насильство та порушення прав людини в міліції, премˈєром Криму? Якими завгодно, тільки не моральними засадами.

Вибіркове застосування будь-якого закону є прямою загрозою для кожного з нас.  Це включає, але не обмежується ціничною грою в мораль як засіб придушення свободи слова. Коли дедалі відвертіше демонструють готовність чхати на правила гри, не може бути, за визначенням, правил, які нас не стосуються, жертв сваволі, на яих можна не звертати уваги. 




Доступ до інформації

Київ не засекречуватиме радянські архіви на вимогу СНД

В українському міністерстві закордонних справ запевняють, що Київ не планує підписувати угоду, яка передбачає узгодження з іншими країнами СНД перегляду ступеня секретності архівних документів, засекречених за часів Радянського Союзу. Згідно з угодою, підписаною 18 жовтня на саміті глав держав й урядів співдружності в Санкт-Петербурзі, низка країн СНД взяла на себе зобов’язання не розкривати радянські архіви без згоди інших держав, для яких ці документи можуть «становити загрозу національній безпеці».

У розмові з Deutsche Welle українські і російські історики різко розкритикували цей документ. На думку науковців, така угода «свідчить про прагнення Москви контролювати архіви інших пострадянських країн». Йдеться, зокрема, про свідчення репресій КДБ та НКВД, а також про документи, які проливають світло на відповідальність радянської влади за Голодомор, вважають дослідники.

«Україна прийматиме рішення самостійно»

До угоди приєдналися, крім Росії, також Білорусь, Вірменія, Узбекистан і Таджикистан. Для інших країн СНД «двері залишаються відкритими», повідомили у виконкомі співдружності. Українські історики і правозахисники висловлювали побоювання, що Київ може стати учасником цієї угоди.

Утім, у міністерстві закордонних справ заперечують такі наміри. «Україна не підписала в Санкт-Петербурзі зазначену угоду, не розглядає можливість приєднання до неї у подальшому та не веде консультацій з цієї тематики», - наголосив директор департаменту інформаційної політики українського МЗС Олег Волошин. Українські дипломати посилаються на закони України, згідно з якими, «засекречені за часів існування СРСР матеріальні носії інформації, які перебувають у володінні українських суб’єктів режимно-секретної діяльності, є власністю України та дають правові підстави приймати рішення про ступінь їх секретності самостійно».

«Не обтяжені вимогами Росії»

 Співголова Харківської правозахисної групи Євген Захаров із полегшенням сприйняв звістку про те, що Україна не розглядає можливість приєднання до «архівної» угоди. «Це означає, що ми насправді не обтяжені вимогами РФ щодо розсекречення архівних документів», - сказав правозахисник у розмові з Deutsche Welle.

Захаров переконаний, що підписаний у Санкт-Петербурзі документ ставить можливість розсекречення документів у залежність від інтересів Росії. «Ця угода ставить історичні дослідження в нових незалежних державах у повну залежність від примх ФСБ, грубо порушує право на пам’ять. Можна лише вітати той факт, що Україна не підписала цю угоду», - наголошує Захаров. 

«Доступ досі обмежений»

Водночас, співголова Харківської правозахисної групи поділяє стурбованість істориків ускладненням останнім часом доступу до архівних документів, висловлену зокрема у попередніх публікаціях DW. «Велика частина документiв залишаються засекреченими, хоча їм вже бiльше 75 рокiв. Хоча, за законом про Нацiональний архiвний фонд, максимальний термiн обмеження доступу до засекреченої раніше інформації становить саме 75 рокiв», - констатує правозахисник.

Серед негативних тенденцій останніх місяців, продовжив Захаров, є й змiни, що сталися в архiвi СБУ. «Статус архiву значно знижений. Взагалi, складаеться враження, що його усувають вiд дослiдницької та просвiтницької роботи. Можливо, така робота не повинна входити в компетенцiю архiву СБУ. Але ж вона має проводитися, якщо не цим архiвом, то iншими iнституцiями. Якими ж? Вiдповiдi немає», - зауважує правозахисник.

14.11.2011 




Соціально-економічні права

Информационная война: государство против чернобыльцев

Ситуация вокруг чернобыльцев – одна из самых громких сейчас на Украине. Что же в действительности происходит, почему чернобыльцы организуют акции протеста не только в регионах, но и в столице, чего они добиваются? Корреспондент бюллетеня «Права людини» встретился с представителями чернобыльских организаций Харькова.

Корреспондент. Давайте сначала поговорим об общей ситуации. В средствах массовой информации, в новостях: чернобыльцы, афганцы, представители разных других организаций ведут себя так, что о них слышно, а народ деталей не знает. Из-за чего весь сыр-бор, что происходит?

Владимир Проскурин, председатель Харьковского городского комитета ветеранов Чернобыля. Действительно, сейчас против чернобыльцев ведётся государством украинским информационная война, поскольку у государства есть для этого широкие возможности, у нас они гораздо скромнее.

Корр. Кто такие чернобыльцы?

В. Проскурин. Наверное, нужно начинать с самого начала. Вот я в свои 22 года уже праздновал день рождения там – в 21 меня туда отправили. Всё это было очень опасно и добровольцев, желающих туда поехать, было не очень много. Как правило, людей призывали и отправляли туда, скажем так, не спрашивая согласия.

Пётр Прокопенко, участник ликвидации аварии на ЧАЭС 1986 года, инвалид II группы, член организации «Чернобыльский Спас». На основании закона о всеобщей воинской обязанности.

Корр. То есть, вы были военнослужащими срочной службы?

В. Проскурин. Я был работником милиции, вот Славик (Вячеслав Бараник – корр.) – срочной службы. Ночью, 26 апреля, их взяли и бросили в зону, солдат срочной службы, 19-летних мальчиков. Один из них вернулся из армии лысый как колено, другой прооперирован по поводу рака щитовидной железы. То есть это были не игрушки.

Валентин Подрядчиков, глава областного отделения Всеукраинской общественной организации инвалидов Чернобыля «Чорнобиль-єдність». Я житель Припяти, работник самой станции. Меня тоже взяли приказом, командировочное удостоверение, тоже туда погнали. Два раза гоняли.

П. Прокопенко. Меня призвали на специальные сборы через военкомат повесткой и специальной командой направили в Чернобыль тоже на работы на основании закона о всеобщей воинской обязанности – мы надели погоны и вперёд опять.

В. Проскурин. Меня в 11 часов вечера по радиостанции вызвали: «Позвони командиру». Позвонил командиру. «Завтра в 9 ты должен быть в областном УВД, надо в Киев ехать для усиления охраны общественного порядка, потому что милиционеров отправили в Чернобыль из Киева, а вот ты должен поехать, потому что в Киеве некому службу нести». Я приехал в областное Управление внутренних дел. Представьте, сержант, молодой мальчишка, 21 год. Завели к полковнику в кабинет. Тогда полковников было горааааздо, раз в десять меньше, чем сейчас, и тогда это было величина. «Таак, ну что, сынок, Родине послужишь?» «Так точно, товарищ полковник». «Ну, пиши рапорт, что просишь направить тебя в распоряжение УВД Киевского облисполкома». Я, естественно, такой рапорт написал, потому что это сказал полковник. Уже в 4 часа вечера я сидел в поезде и в 6 часов утра был в Киеве. Каждый работал на своём участке, у каждого была своя оплата. Случалось, что 18-летняя девочка получала зарплату на уровне, а то и выше, чем президент Советского Союза Горбачёв. Соответственно, в 91-м году, когда приняли украинский Закон о статусе и социальной защите граждан (до него был союзный), у чернобыльцев, инвалидов были довольно приличные пенсии. Со временем пенсии обычным пенсионерам индексировались в одном порядке, чернобыльцам же – в другом порядке, то есть государство дискриминировало чернобыльцев на протяжении двух десятилетий, индексы другие применялись. В результате этого уровень пенсий чернобыльцев понизился до неприличного уровня, и в декабре 2005 года вышло Постановление Кабинета министров Украины (вступило в силу 1 января 2006 года) об увеличении пенсий участникам ликвидации последствий чернобыльской катастрофы – дискриминационное постановление. Тем, которые принимали участие в ликвидации в 86-м году, увеличить пенсии в 3, 5 раза, а участником 87-го и других годов – в 2, 5 раза. Людей разделили по кастам. Какая разница, в каком году человеку на фронте оторвало ногу: в 41-м или в 45-м? А получается, что инвалид 86-го года имеет одну пенсию, 87-го другую пенсию… Кстати сказать, именно это постановление и дало основания инвалидам-чернобыльцам обращаться в суд. Ещё я хочу обратить внимание на то, что чернобыльцами у нас принято называть около 2, 5 млн. человек.

Корр. Это действительно так?

В. Проскурин. Национальные критерии радиационной безопасности в ряде случаев были в 2–10 раз более жёсткими по сравнению с нормами Всемирной организации здравоохранения – если по международным нормам определённая территория не относится к загрязнённым, то у нас – относится. Причём к загрязнённым отнесли некоторые территории, которые даже по национальным, более жёстким нормам, не должны были быть к ним отнесены. К зонам радиоактивного заражения их относили по социально-экономическому признаку: плохо живут – надо давать льготы; нет промышленности и т. д. Из приблизительно 2, 5 млн. людей, которых принято называть чернобыльцами, собственно участниками ликвидации являются около 100 тысяч.

Корр. А люди, которые оказались в эпицентре и вокруг, они тоже относятся к чернобыльцам?

В. Проскурин. А это уже пострадавшее население, которое тоже делится на целый ряд категорий. Например, эвакуированные из зоны отчуждения в 86-м году. Это те, которым сказали в течение трёх часов собрать вещи, взять паспорт, сказали, что их вывозят на три дня, а разбросали по территории всего Советского Союза. Вот таких людей, наверное, около ста тысяч. Участников ликвидации, наверное, тоже тысяч сто, а всего 2, 5 млн. Кто эти остальные миллионы? Это люди, проживающие в Киевской, Житомирской, Черниговской и ряде других областей – жители зон, которые Чернобыля, в общем-то, и не видели. Поскольку мы представляем Харьковщину в рабочей группе под руководством вице-премьера Тигипко, на одном из заседаний мы слышали доклад профессора Ильи Лихтарёва, директора Департамента радиационной безопасности Академии медицинских наук Украины. Так вот, он сказал, что по-настоящему загрязнёнными на сегодня являются порядка 22 сёл. А сейчас к зоне отнесены тысячи населённых пунктов. Достаточно сказать, что наш президент проживает в Межигорье, а это четвёртая зона радиоактивного загрязнения. Как вы думаете, проживал бы он там, если бы там было опасно?

Корр. Сомневаюсь.

В. Проскурин. Я тоже сомневаюсь. Когда касается, можно ли продавать, допустим, известную водку или известные пельмени, произведённые в зоне, все понимают, что можно, потому что они нормальные, не загрязнённые. Но когда касается льгот, то все говорят о том, что льготы эти нужно оставить.

В. Подрядчиков. Особенно в Житомирской области очень сильно – травяные сборы. И их по всей Украине направляют, пишется: «чистые экологически».

В. Проскурин. Грибы в Польшу идут, понимаете, в Европу… Ликвидаторы из бюджета получают копейки по сравнению с вот всей этой зоной. У нас при слове «чернобылец» у чиновников возникает образ, ну, вот такой, как мы сидим: участник ликвидации, а пойдите в Киеве в Министерство, назовите слово «чернобылец» – для них это бабушка, которая сидит где-то на скамеечке возле своего домика в деревне где-нибудь в Житомирской области. Вот это для них чернобылец. Ликвидаторы где-то там, пока заборы не стали ломать, вот тогда обратили уже внимание на ликвидаторов.

Корр. Вернёмся к событиям последнего времени. Вы упоминали рабочую группу, Тигипко.

В. Проскурин. Когда правительство внесло законопроект № 7562 о выполнении решений суда по пилотному делу «Иванов против Украины» мы, естественно, выступили против него[1]. (Мы около двух месяцев стояли перед обладминистрацией). Он затрагивал интересы 16 категорий граждан: и милиционеров, и даже прокуроров, и чернобыльцев, и афганцев, ветеранов войны, детей войны и др. Приехал президент и Добкин (губернатор Харьковской обл. Михаил Добкин – корр.), что делает ему честь, передал ему наше обращение в виде своего письма, что люди категорически выступают против принятия этого закона. Законопроект этот умер незаметно, но потом придумали такой точно, только под другим номером – 9127, слова местами поменяли, но сумма осталась прежней. Мы начали выступать против этого законопроекта, но 30 сентября господин Азаров подписал с руководителем одной из чернобыльских общественных организаций, «Союз Чернобыль Украины», Андреевым Ю. Б. меморандум. В нём написано, что пенсии, которые люди получат, не должны быть меньше тех, которые они получали на день подписания меморандума. Правительство взяло на себя обязательство нормы, которые и вносили изменения в чернобыльский закон, из законопроекта № 9127 убрать. Но уже 20 октября законопроект этот в ещё худшем варианте был включён в повестку дня для голосования в Верховной Раде, и только приезд харьковчан туда – нас приехало около 500 чел.– и наша бурная акция под парламентом заставила Верховную Раду отказаться от принятия этого документа. Ещё чернила не успели высохнуть под меморандумом, а правительство самым наглым образом начало его нарушать.

Корр. А как так получилось, что меморандум был подписан только с руководителем «Союза Чернобыль» Андреевым?

В. Проскурин. «Союз Чернобыль Украины» – это была первая организация и люди привыкли: если чернобыльцы, то это «Союз Чернобыль». Это уже далеко не так. Случилось так, что в чернобыльском законе кто-то пролоббировал когда-то 61-ю статью. Она уже давно отменена, но в прошлые времена эта статья позволяла дельцам от «Союза Чернобыль» регистрировать предприятия, которые обладали правом через границу таскать бананы без пошлин, окорочка. Интересы руководства были одни, а интересы самих чернобыльцев были другие. Андреев, по нашему мнению, давно приручён властью, какого бы цвета эта власть не была, говорящий попугай Кабинета министров. Андреев всегда был на стороне правительства против чернобыльцев. Достаточно сказать, что наш закон изменялся 39 раз и всегда это было наступление на наши права. Поначалу правительство говорило: заберём у вас 61-ю статью, которая рядовому чернобыльцу, извините, была, до лампочки, или отдайте нам вот это положение закона, и забирали, 61-ю статью – оставляли. Это льготы для предприятий и общественных организаций. «Союз Чернобыль» получает миллионные дотации из бюджета. Ни одной копейки из этих денег мы здесь на местах не видим. Разве будут у этого руководителя интересы такие же, как и у нас? Кроме того Ю. Б. Андреев является, как мы их называем, «станционщиком», т. е. бывшим сотрудником атомной электростанции. У ряда «станционщиков» были высокие зарплаты и так далее. Они настаивают на том, чтобы протолкнуть в закон определённую формулу, которая позволит им получить очень высокие пенсии. Только им. Всем остальным – нет.

Вячеслав Бараник, участник ликвидации 1986 года, инвалид II группы, бывший военнослужащий. Хотя, если я не ошибаюсь, пострадавшие, которых выводили людей, вот на первое время если, я смотрел закон, то они получили тогда уже и квартиры, и была первая компенсация по 7 тыс. рублей, было выплачено им.

В. Проскурин. Действительно, людей, которых эвакуировали, разбросали по всему Союзу, потом им предоставили жильё, мебель и т. д. Сейчас речь идёт о том, что Ю. Б. Андреев имел определённую зарплату, наверное, неплохую и ещё человек 100 с этой станции имели такую же зарплату. Потом правительство им это всё обрезало, но они сейчас подгоняют закон под себя, чтобы иметь большую пенсию, но только ограниченный круг лиц. Они предложили формулу: если заработная плата была высокая, и пенсия у него сейчас будет большая, а если солдат срочной службы … У них не было заработной платы… Судьба этих людей, которые в первый день приняли участие в ликвидации катастрофы, очевидно, не беспокоит руководство «Союз Чернобыль Украины».

Корр. Когда началась ваша работа с Тигипко?

В. Проскурин. Ещё в июне 2010 года, когда ещё никаких предпосылок не было к этому обострению ситуации, мы написали письмо нашей землячке Ирине Акимовой в администрацию президента, поскольку мозговой центр там. Мы хотели предложить своё видение проблемы. Нас не услышали, не захотели с нами встречаться. Потом мы пикетировали обладминистрацию с этой же целью: «Услышьте нас! Давайте мы как-то работать будем вместе. Мы вам хотим излагать свою точку зрения, вы нам свою, давайте спорить и к чему-то приходить». Нас услышали только за день до приезда президента в Харьков в феврале этого года. И то – услышали на местном уровне и пообещали помочь во встречах с руководством. Своё слово частично сдержали. Акимова так и не пожелала с нами встречаться, а вот Тигипко начал работу с февраля. Но работа эта, к сожалению, идёт следующим образом: с нами беседуют, спорим, потом нам жмут руку, говорят: «Молодцы, посмотрите, как вы подготовлены хорошо, хорошие предложения», потом мы опять приезжаем в Киев, всё начинается сначала, и так по сей день. 20 сентября снесли первый раз ограду, не понятно кем поставленную, и не понятно, зачем. Когда там был маленький заборчик, его никто не ломал и не штурмовал, правда? 20 сентября это сделали. Потом поставили большой, его теперь постоянно ломают, потому что все, кто пикетирует Верховную Раду, все считают, что это какой-то символ, ограждающий людей от власти, и вот, чтобы докричаться, наверное, до власти, его и хотят убрать. Была бы власть умнее, сама бы это сделала. 21 сентября начала работу рабочая группа при Тигипко.

Корр. Кто в неё входил?

В. Проскурин. Тот же Андреев, представители общественных чернобыльских организаций из разных мест Украины. Первое заседание было совместное: афганцы, чернобыльцы и Тигипко со своей свитой, дети войны ещё там были. Всех разделили, у каждого свой закон и не очень интересно слушать афганцам наши проблемы и т. д. Однако, мы о чём-то договариваемся с Тигипко, в следующий раз приезжаем и начинаем всё заново. Такое впечатление, что Тигипко не является тем человеком, который может принимать решение и давать слово, а потом его выполнять.

Корр. Сколько всего было встреч?

В. Подрядчиков. Первый раз встретились с ним в феврале, но после «афганских событий» мы уже сбились со счёта. Такое впечатление, что мы через день туда ездили, понимаете. Очевидно, во власти не всё в порядке, потому что Андреев ходит к 1-му вице-премьеру Клюеву, мы работаем с Тигипко. Один раз нас, правда, и Клюев принимал, по его же инициативе.

Корр. Это что-то дало?

В. Проскурин. Да нет. Пока ничего не дало.

Пётр Прокопенко. 1 ноября были так называемые известные события, когда чернобыльцы массово вышли под Верховную Раду. Там были как представители харьковских организаций, которые подали заявки, так и ряд областных организаций «Союза Чернобыль Украины» поручили подать заявки – я насчитал 14 организаций. Были представители и других областных организаций, которые как бы формально не участвовали. Кроме них приехали представители всех регионов Украины.

В. Проскурин. Надо сказать, что руководители областных организаций «Союза Чернобыль Украины» ближе к людям и занимают позицию такую же почти, как и мы – в отличие от вождя «Союза Чернобыль». Поэтому областные организации: харьковская, донецкая, луганская, днепропетровская и другие подали заявки.

Корр. Сколько было там человек по вашим подсчётам?

П. Прокопенко. Несколько тысяч, но была провокация в самом начале. 20 октября, когда мы узнали, что злополучный законопроект № 9127 опять вносится на рассмотрение Верховной Рады, мы тут же организовали пикет в первую очередь силами харьковчан, порядка 500 человек. Присоединились киевляне, узнав о нашей акции (тогда удалось добиться, чтобы законопроект № 9127 всё-таки сняли со второго чтения.). Но туда же пришли в своих белых накидках с партийной символикой представители радикальной партии Ляшко, вели себя достаточно радикально и первую секцию забора повредили именно они. Их никто не поддержал. Когда мы приехали первого числа, ещё только устанавливали аппаратуру – у нас были определённые заготовки, сценарий, и никто не собирался ломать забор – именно представители радикальной партии начали трясти забор, завели толпу, а люди, в принципе, приехали взвинченные. Завели толпу, и тогда пошёл ломаться забор. И когда мы, в частности, Владимир Станиславович (Проскурин – корр.), подходил к ребятам, которые ломали, ляшковцам, или как их уже называть стали «пидляшкам», ну давайте не будем, у нас аппаратура и прочее, у нас свой сценарий, они конкретно его послали на три конкретных буквы. Устраивать драку мы не стали.

В. Проскурин. Мы рассчитывали на креатив, мы отличаемся тем, что стараемся вот по этой чёрточке пройти, но не переступить там, где это будет уже нарушение закона. Мы приготовили звукозаписи разные, различные фонограммы, в частности фонограмму Глеба Жеглова «Граждане бандиты, ваша банда окружена. Выходить по одному, в дверях останавливаться, стволы и финки выбрасывать», потом звуки боя, крупнокалиберный пулемёт. Мы не успели даже свой генератор запустить, как начали ломать этот забор, рядом наша аппаратура. Мы давай её уносить. Мы думаем, что Ляшко как раз властью и внедрён в наши чернобыльские протесты, чтоб выхолостить их, направить в другом направлении. Нас сейчас обвиняют со всех сторон. Мы читаем политологов, ну, просто смеёмся. Когда смеёмся, когда злимся. С одной стороны мы – новая политтехнология БЮТ, с другой стороны Лёвочкин нашими руками хочет свести счёты с Азаровым, есть подверсия этой версии, что это Клюев хочет нашими руками сместить то ли Тигипко, то ли Азарова, уже «рука Москвы», мы хотим дестабилизировать ситуацию на Украине. Вот я, например, член партии регионов, и Валентин Фёдорович (Подрядчиков – корр.). Говорят: это партия регионов настраивает людей для чего-то, хочет канализировать все эти протестные акции в каком-то направлении. А мы партийный билет свой не сдаём именно для того, чтобы говорили, что против них воюют члены партии регионов. На последнем заседании рабочей группы, которое состоялось на прошлой неделе, к нам вышел Сергей Леонидович Тигипко, наше терпение уже заканчивалось. Ругались долго, после перерыва вернулся Сергей Леонидович и сказал, что только что премьер-министр ему, а также министру финансов Ярошенко дал поручение изыскать средства дофинансирования чернобыльских пенсий в текущем году, а также заложить деньги на эти пенсии в государственный бюджет на следующий год, пока бюджет не принят.

П. Прокопенко. Причём на всех: и на тех, кто в суд обращался, и кто не обращался.

В. Проскурин. Власть пытается поссорить чернобыльцев, заявляет, что они там что-то поотсуживали и теперь только за своё борются. Это всё чушь. Мы требуем, чтоб закон выполнялся не зависимо от того, обращался человек в суд или не обращался. Если есть решение суда, вступившее в законную силу, оно должно выполняться. Вот такие наши требования. Тигипко сказал, что деньги Азаров поручил найти на текущий год и на будущий год тоже. На этом мы и расстались. Но у нас сложилось впечатление, что власть пытается нас взять на измор, чтоб мы потратили все свои деньги на поездки в Киев, остатки своего здоровья и т. д. Поэтому я позвонил директору департамента Министерства социальной политики и сказал, что наше терпение подходит к концу и, пожалуйста, давайте завтрашнее наше заседание начнём с того, что вы нам раздадите копию поручения Азарова в адрес Тигипко и министра финансов Ярошенко. Мне сказали: «Хорошо». Через 30 минут из этого же Министерства раздался звонок: «Вы знаете, завтрашняя встреча переносится в связи с заболеванием Сергея Леонидовича». Это поручение нам никто и не выслал. Я так полагаю, что, может, его и в природе не существует. То есть задача Тигипко – измытарить нас, знаете, «нерушимой стеной, обороной стальной».

Корр. Что вы думаете делать дальше?

П. Прокопенко. Из 47 тысяч инвалидов, участников ликвидации последствий аварии на ЧАЭС, которые получают пенсию по чернобыльскому законодательству 33 тысячи 200 человек получили решение суда в свою пользу, в которых именем Украине говорится, что действия Пенсионного Фонда Украины признать незаконными и пенсию нужно считать вот так, вот так. Кроме того, из 30 тысяч инвалидов из числа пострадавших, то есть проживающих на территории, 18, 5 тысяч имеют такие же решения, тоже инвалиды по суду. В то же время Пенсионный Фонд рассылал различные незаконные указания, ссылаясь на различные выписки из протоколов и проч., как с нами бороться. Нам удалось добиться, что второго числа Тигипко подписал письмо, которым признал утратившими силу все эти указания и заверил нас, что пенсии будут выплачиваться в тех размерах, в которых они выплачивались до ноября. Тем не менее, против нас начали информационную войну всё больше и больше разворачивать. Министерство Соцполитики даёт указание Пенсионному Фонду не выполнять судебные решения. Подтверждение этому, например, небольшая статья в газете «Сегодня» от 4 ноября под названием «Чернобыльцы отсуживают по 10 минимальных пенсий». Представители Минсоцполитики с одной стороны говорят, что чернобыльцам-инвалидам действительно по закону положена пенсия в размере 6–10 минимальных в зависимости от группы инвалидности. На сегодня минимальная пенсия – 784 грн. И чернобыльцы обращаются в суды, выигрывают иски. В то же время Минсоцполитики дало распоряжение Пенсионному Фонду по этим решениям суда пенсию не выплачивать, так как они будут обжалованы как незаконные. То есть с одной стороны говорят, что всё по закону, но – не законно. По словам директора Департамента пенсионного обеспечения Министерства соцполитики Николая Шамбира, суды якобы неправильно трактуют закон. Но если кто-то не согласен с решением суда, оно должно быть обжаловано в определённом, установленном законом порядке. Никакому органу исполнительной власти не предоставлено право не выполнять решение суда или препятствовать выполнению судебных решений. Тем не менее, мы видим, что Н. Шамбир взял на себя такие полномочия. В связи с этим чернобыльцы по все стране начали массово обращаться в органы прокуратуры. На днях в Донецке 2000 чернобыльцев окружили областную прокуратуру и потребовали возбуждения уголовного дела по ст. 382 УК Украины, которая предусматривает ответственность за невыполнение судебных решений или препятствование выполнению судебных решений по факту того, что это происходит и, соответственно, публикаций в прессе. До настоящего момента прокуратура думает. Есть все факты, но они не решаются возбуждать уголовное дело. Аналогичные требования направлены чернобыльцами и в Генеральную прокуратуру. На последнем раунде переговоров Тигипко поставил ультиматум: хорошо, если мы заложим эти деньги в бюджет, вы должны отказаться от всех остальных льгот. Де факто это и так уже произошло. Сегодня инвалиды, которым постоянно нужны медикаменты, покупают их за свои деньги, потому что в бюджете на одного чернобыльца в месяц предусмотрено 4 гривны. Поэтому из так называемых высоких пенсий люди львиную долю тратят на лекарства, на поддержание жизнедеятельности. Не говорю уже о лечении. Но ликвидировать льготы и компенсации, заложенные в законе, будет неправильно, потому что Конституция запрещает это делать, и никто не имеет права нарушать Конституцию. В то же время пенсии люди стали получать, начиная с 4 ноября, в суммах меньших даже, чем до обращения в суд.

В. Проскурин. Есть люди, которые, как добропорядочные граждане, рассчитывая на то, что государство их не будет «кидать», взяли кредиты, иногда очень даже не маленькие. Например, руководитель первой в Советском Союзе чернобыльской общественной организации Болотов Валерий Григорьевич, инвалид II группы перенёс целый ряд дорогостоящих операций, например, имплантацию суставов, оплатил их. Человек в долгах как в шелках. Он одинокий инвалид. Он рассчитался с людьми, у которых занимал деньги на операции при помощи банковского кредита в 50 тыс. гривен. Теперь ему нужно выплачивать около 2, 5 тыс. ежемесячно, а пенсия у него теперь тысяча гривен. Вот он взял, Азарову направил телеграмму, что за мою смерть будешь отвечать ты. Мне что, с голоду умирать или грабить? Грабить я не привык, остаётся умирать. Вчера к нам пришла женщина, муж которой, перенёс 18 операций, а вот сейчас, после 19-й, находится в онкологическом центре. В день у неё уходит несколько сотен гривен на лечение, и обследование стоит тысячи гривен. Пенсию получает в небольшом размере без учёта решения суда. Она записала своё видеообращение к Азарову – оно есть на наших чернобыльских сайтах, на других интернет-ресурсах. Таких случаев полно.

П. Прокопенко. Один из активистов попал в реанимацию со вторым инфарктом, узнав, какую ему принесли пенсию. В Донецкой области три человека умерли в период с первого по одиннадцатое.

В. Проскурин. В Киеве умер чернобылец прямо на приёме в пенсионном фонде. Выиграл суд и полгода его мытарили в пенсионном фонде Деснянского района Киева, «Интер» сюжет выпускал. Люди часами сидят в этих пенсионных фондах. Вал смертей. Люди это узнают, не выдерживают, здоровье плохое – и уходят. Вот это всё на совести Азарова – эти смерти людские и слёзы. Что мы хотим делать? Наверное, будем объединяться с афганцами, с жителями других областей и, конечно, какие-то протестные мероприятия будем делать. Вместе с тем мы же не уголовники в отличие от тех, с кем нам приходится теперь иметь дело, мы добропорядочные граждане. Я – ветеран милиции, и разговаривал сейчас с ветераном МВД, которые объединяются с целью защищать свои права перед Кабмином. Мы не можем бесконечно поддаваться на все эти провокации Ляшков и его «подляшек» и ломать заборы, крушить что-то. Мы должны искать, я считаю, какие-то другие формы, которые были бы чувствительны для правительства, для имиджа руководителей страны. Например, мы сейчас оцениваем возможность написать обращение в адрес Мишеля Платини, в УЕФА о том, целесообразно ли проводить в нищей стране, в которой не платятся пенсии, «Евро-2012»? Для чего нам это «Евро», на которое уже страна, по словам Катеринчука, израсходовала более 80 млрд. гривен? Вице-премьер нам говорит о том, что нет денег, мы слышим в интервью нашего премьер-министра о том, что нет денег, мы слышим, президент плачет в микрофон, что вы посмотрите, какие чернобыльцы, хотят дестабилизировать финансовую ситуацию в стране. Но нам нужно что-то около 3 или 6 млрд. Они израсходовали 80. Первое требование наших переговорщиков со стороны правительства: не лезьте в политику. Не лезьте, а то иначе мы расскажем народу, что вы получаете большие пенсии, и вас сметут с площадей. Это слова Тигипко. Я ему ответил: вас ненавидят так, что в другой раз нас, может быть, и смели бы с площадей, а сейчас почитайте комменты на чернобыльских сайтах. Люди говорят, что мы заслужили это.

Корр. Я так понимаю, вы без иллюзий смотрите на следующую встречу с Тигипко.

В. Проскурин. Абсолютно! У нас никаких иллюзий в этом отношении нет. Я разговаривал с руководителем одной из полтавских общественных организаций, они уже направили телеграмму с требованием отстранить Тигипко как недоговороспособное лицо. Мы сейчас считаем, что нужно максимальный ущерб наносить имиджу этой власти. Его итак нет. Но мы ещё свою руку приложим к тому, чтобы они чувствовали, когда отменят «Евро» в Украине. Теперь они говорят о том, что хотят зимнюю Олимпиаду устроить у нас в Карпатах. Господа, это опять десятки миллиардов на шею украинского налогоплательщика! С одной стороны, у них нет денег, а на Олимпиаду, значит, есть? Мы рассматриваем вероятность и целесообразность направления письма в Международный олимпийский комитет с просьбой при принятии решения о месте проведения следующей зимней Олимпиады учесть и нашу точку зрения, не позволить обдирать народ нашей нищей страны и позволять нашим миллиардерам «распиливать» бюджетные средства, которые будут направлены на эту Олимпиаду и оторваны от тех, у которых таблетки, может, нет, человек умирает-лежит без лекарства.

Корр. Какие-нибудь акции протестные планируете?

П. Прокопенко. Ну, представьте, если сегодня выйдут люди протестовать против политики и перекроют доступ, например, к одному из спортивных сооружений и сорвут проведение какого-нибудь футбольного матча.

Корр. Ну, это будет заметно.

В. Проскурин. Заметно. Видя, что правительственные импотенты никаким образом не реагируют на наши требования, кроме того, что они развернули информационную войну в стиле доктора Геббельса против нас и ничего позитивного не делают, люди радикализуются. Безусловно, можно ожидать самых разных акций. Поскольку нет единого центра управления этими акциями, они сейчас проходят хаотически. Сейчас мне позвонили и сказали, что в одном из районов Киевской области перекрыли железную дорогу, в Лубнах перекрывали тоже какую-то трассу и выезжал туда губернатор.

П. Прокопенко. Кагарлык Киевской области – перекрывали автомобильную дорогу на днях

В. Проскурин. Мы из Харькова этими процессами не управляем. Настоящих буйных мало, вожаков пока нету, но подрастут.

П. Прокопенко. Они же их выращивают тем самым. Они думают, что ручные типа Андреева будут постоянно? На сегодняшний день уже ряд организаций областных, в первую очередь полтавский «Союз Чернобыль Украины» вынес вотум недоверия Андрееву, потребовал его немедленной отставки и изъятия его из переговорного процесса, направив соответствующее решение в органы власти.

В. Проскурин. В Харькове недоверие Андрееву было высказано на общем городском митинге чернобыльском. А в ближайший месяц будет отчётно-выборная конференция «Союза Чернобыль Украины».

П. Прокопенко. Андреев подключился к информационной войне против нас. В интервью телеканалам ICTV и 1+1он начинает рассказывать, что вон те несколько тысяч человек, которые вышли 1-го числа под стены Верховной Рады, не чернобыльцы, а липовые, купленные, потому что у настоящего чернобыльца нет сил, здоровья и средств обращаться в суд. Он забывает о том, что инвалид Чернобыля освобождён от уплаты пошлины в суд, поэтому ему не нужны средства для этого. На социальные выплаты в бюджете следующего года заложено порядка 13 млрд. В то же время на содержание аппарата президента и Кабмина – 16 млрд. Увеличились затраты на содержание силовых структур, растёт их численность.

В. Проскурин. Причём на уличную милицию, ни на уголовный розыск, а именно на милицию, которая занимается охраной общественного порядка. То есть власть ждёт бунта. Они надеялись металлическим забором отгородиться от народа – фокус не удался.

Корр. Вы планируете продолжать работу в группе при Тигипко?

В. Проскурин. Постановлением Кабинета министров создана Консультативная рада. Кто в этой раде? Мы, наверное, поприсутствуем на одном заседании этой рады, посмотрим, что к чему и будем определяться, насколько целесообразно туда ездить. Никто им давно уже не верит и мы не дети и понимаем, что ничего хорошего от них ждать не приходится. Госмашиной запущена ложь в адрес чернобыльцев, промывание мозгов людям сейчас делают и стравливают одни категории с другими. Азаров, представляя нового начальника Налоговой администрации Украины, заявляет, что 6 млрд. по искам чернобыльцев выплатили и нужно эти деньги восстановить, за счёт теневой экономики, поэтому давайте бегом ликвидируйте теневую экономику. Что мы между строк читаем? Нас стравливают с предпринимателями. Делается заявление Пенсионного Фонда и на правительственном портале размещается заявление о том, что чернобыльцы себе требуют неоправданно завышенные пенсии. Простите – те, которые в законе указаны, ничего больше. А в результате бабушки не будут получать пенсию.

П. Прокопенко. Учителя, медики и прочие.

В. Проскурин. Они ж, негодяи, врут. Бабушки получают из страховых сумм свои пенсии, правильно? А чернобыльцы за счёт государственного бюджета. И, наконец, в качестве приправы к нашему интервью, как-то все забывают, что 26 апреля в связи с 25-й годовщиной чернобыльской катастрофы этот год Виктор Фёдорович Янукович помпезно объявил годом Чернобыля. Больший, цинизм, наверное, трудно себе представить.

Корр. Большое спасибо за беседу. Желаю вам удачи!

Вячеслав Бараник, Валентин Подрядчиков,
Пётр Прокопенко, Владимир Проскурин

Власть продолжает свою «античернобыльскую» политику – вчера стало известно, что пенсионные дела людей, выигравших суды по поводу пенсии в соответствии с Законом Украины «О статусе и социальной защите граждан, пострадавших вследствие Чернобыльской катастрофы», изъяты из харьковских районных пенсионных фондов и направлены в областное управление Пенсионного Фонда. Есть основания предполагать, что эти пенсионные дела будут направлены в Киев для подготовки апелляционных жалоб и восстановления пропущенных сроков («Права людини»).

Беседовал В. Бацунов

 

[1] Законопроект № 7562 «О гарантиях государства относительно исполнения решений суда». Заключительные и переходные положения этого законопроекта с точностью до наоборот соответствовали как названию закона, так и целям его принятия, задекларированных в Пояснительной записке: «Внесение предложенных изменений … позволит Украине исполнить в соответствующей части решение Европейского суда по делу „Юрий Николаевич Иванов против Украины“». Напомним, что пилотное решение по этому делу касается неисполнения или слишком долгого срока исполнения судебных решений. Напомним также, что Европейский суд в своих решениях неоднократно подчёркивал, что отсутствие средств в госбюджете не является основанием для неисполнения судебных решений.

 

 

 




Кримінально-виконавча система

Адвоката не допустили до клієнта

Відповідно до ст. 63 Конституції України підсудний має право на захист. Відповідно до ч. 2 ст. 8 КВК України серед основних прав засуджених є право на правову допомогу. Згідно ст. 110 КВК України для одержання правової допомоги засудженим надається побачення з адвокатом. Такі побачення за бажанням адвоката можуть надаватися наодинці.

28 жовтня 2011 року адвокат Української Гельсинської спілки з прав людини Олег Левицький мав намір отримати побачення наодинці зі своїм клієнтом П., засудженим до позбавлення волі, вирок відносно якого набрав законної сили і що відбуває покарання у виправній колонії № 70 максимального рівня безпеки міста Бердичів Житомирської області. Зустріч мала відбутися в рамках кримінального процесу для обговорення стратегії захисту щодо оскарження в касаційному порядку рішень судів першої та апеляційної інстанцій. Але адвокату адміністрацією колонії в отриманні передбаченого законом побачення було відмовлено. Адміністрація БВК 70 свою відмову пояснила технічними причинами, а саме тим, що в установі немає спеціальних кімнат для побачення засуджених з адвокатом. О. Левицькому було запропоновано зустрітися з клієнтом у кімнаті для короткострокових побачень і поспілкуватися через скло за допомогою спеціально налаштованого телефону.

Таким чином адміністрація колонії порушує права засуджених на правову допомогу. Навіщо?! Важко відповісти на це питання. Але, виходячи зі скарг засуджених цієї установи, що були направлені в приймальні громадських організацій, засуджені згадують одну й ту саму людину – це перший заступник начальника колонії № 70 Салюк. Про його жорстокість і схильність до садизму складають легенди. Розповідають, що Салюк особисто зустрічає новоприбулі етапи, власноруч б’є та знущається над людьми. Оскільки заклади системи виконання покарань є закритими для представників громадськості, ми не можемо підтвердити або спростувати дану інформацію.

01 листопада 2011 року Вищим спеціалізованим судом України з розгляду цивільних і кримінальних справ було задоволено клопотання адвоката Олега Левицького щодо відкладення розгляду кримінальної справи по обвинуваченню П., оскільки на стадії касаційного провадження мало місце істотне порушення права на захист. Судовий розгляд відкладено на 15 листопада 2011 року. Завтра, 11 листопада, О. Левицький змушений в черговий раз за власні кошти їхати до Бердичева, аби зустрітися зі своїм клієнтом. Чи виконає на цей раз адміністрація 70-ї колонії вимоги закону?!




Погляд

Ми втрачаємо свободу поступово,– Мирослав Маринович

Щотижня в Україні ми відчуваємо брак якогось елементу свободи. У мене ця ситуація асоціюється з образом домашнього пса, який прив’язаний до своєї буди, а господар щоразу вкорочує йому мотузку. І згодом може виявитися, що та собака зовсім позбавлена свободи. Українська політична технологія сьогодні не передбачає одномоментного запровадження диктатури, а постійно привчає населення до того, що воно втрачає свою свободу.

Таку думку висловив віце-ректор УКУ Мирослав Маринович 25 жовтня у ранковому ефірі телеканалу ТВІ.

Правозахисник вважає, що українцям не варто очікувати від Європи альтруїзму і того, що хтось буде дбати про них. «Але тепер Європа усвідомила, що не може висувати Україні чіткі вимоги. Бо насправді немає двосторонніх стосунків, а є тристоронні – Україна, Росія, Європа. А висловлюючи різкі умови, Європа фактично Україну віддає Росії», – наголосив Мирослав Маринович.

На думку віце-ректора УКУ, українські інтелектуали, як правило, запозичують західні моделі, але в українському контексті вони не спрацьовують. «Проросійський напрям використовує технології, щоб маніпулювати населенням України і не дати йому помітити, що воно уже на іншому кораблі. А влада прицільно не реагує на вимогу вулиці», – додав правозахисник.

Однак українська влада, за словами Мирослава Мариновича, панічно боїться тих, хто звик жити в умовах свободи, адже такі люди різко реагують на брак вільнодумства: «Український католицький університет не постав би, якби не отець Борис Ґудзяк, отець Михайло Димид – українці, які приїхали з діаспори і запровадили абсолютно нову якість навчання. Вони є носіями іншої ментальності і, як результат, ми маємо успіх».

На запитання журналістів, чи не ризикує Україна, за сьогоднішніх умов втратити критичну масу власного потенціалу, Мирослав Маринович відповів: «Ми вже багато втратили, я спостерігаю це у Львові. У минулому його духовний та інтелектуальний потенціал був величезний. Сьогодні ми відчуваємо, що Львів на холостому ходу».

Прес-служба УКУ




Жертви політичних репресій

Дмитрий Кокорин: история репрессий в музейных экспозициях

Валентина Быкова: "Мемориал" переживает, как говорят, второе рождение. В Москве открылись новый офис и культурный центр на Каретном ряду, запускаются новые проекты. Одним из этих проектов является "Зеркало памяти" – проект-победитель грантового конкурса Благотворительного фонда Владимира Потанина "Меняющийся музей в меняющемся мире". Это исследование того, как тема политических репрессий представлена в современных российских музеях, каким образом выстроены экспозиции, обходящие события террора стороной, и как рассказывают о репрессиях музеи, ставящие перед собой такую задачу.

О советском периоде в музейных экспозициях, о политике памяти и об этом проекте "Русский журнал" побеседовал с Дмитрием Кокориным - директором по развитию общества "Мемориал", одним из соавторов проекта.

* * *

– Время ГУЛАГовских репрессий, массового голода обсуждалось в конце советского периода, при Горбачеве. И вот эта тематика вернулась. Можно предположить, что она будет возвращаться еще не однажды. И не только из-за конкретных политических обстоятельств. В нулевые годы она вернулась из внешней политики – Катынь, голодомор, Институты национальной памяти и т.д. Но независимо от этого рефлексия общества о собственном прошлом является базовым фактором развития. Музей как культурная институция сохраняет свою роль в этих рефлексивных культурных механизмах. Как сейчас обстоит дело в наших музеях применительно к советскому периоду?

Ситуация в целом такова. Большинство российских музеев являются наследниками коллекций, собранных в советское время под определенным взглядом, для выполнения определенных задач, что продолжает влиять на вид музея и сегодня. И есть несколько относительно новых музеев, созданных в течение последних 20 лет, которые можно назвать "памятниками перестройки". При этом любые музеи – и отраслевые, как музей спецслужб в Питере (Музей "История политической полиции России - Гороховая, 2"), и музеи, посвященные историческим личностям 20 века, и религиозные музеи, связанные с конфессиональной памятью, – все они так или иначе упираются в тему репрессий. А раз про нее нужно как-то говорить, она там как-то осмыслена.

В "классических" (исторических и краеведческих) музеях самое интересное, пожалуй, именно ощущение случайности тематики репрессий. С одной стороны, появилась возможность говорить о репрессиях, а, с другой стороны, не очень удобно про них думать, как про что-то ключевое в истории страны. И даже тем исследователям, которые воспринимают эти события, как ключевые, довольно сложно показать посетителям их суть.

Исключением можно назвать Музей политической истории в Санкт-Петербурге, но и там тоже есть проблемы неотрефлексированности. Несмотря на то, что музей попытался полностью перестроить свою экспозицию, в объектах сохраняется дискурс, который унаследован от советского музея, от советского языка. К примеру, в экспозиции есть фотография, на которой изображены какие-то люди. И подпись: "кулаки роют могилу перед расстрелом" (Я благодарен Ирине Флиге за то, что она обратила наше внимание на этот пример). Нет никаких кавычек и никаких пояснений, связанных с кулаками. Кто такие кулаки, как их оценивать сегодня? Рефлексии нет совершенно. И это передовой, это наш самый лучший исторический музей.

В других музеях происходят более дикие вещи. Так, в Музее современной истории в Москве экскурсоводы так и говорят до сих пор: в этом здании мы видим темные и светлые стороны 1930-х годов. Там продолжают лежать подарки Сталину, выставлены фотографии ударников труда и их достижения – и тоже безо всяких кавычек и пояснений.

- Почему надо закавычивать достижения ударников?

Советский музей был идеологическим инструментом в советской пропагандистской структуре. Он передавал миф о том, как был создан Советский союз, как с выстрелом Авроры началась новая эра, как она теперь продолжается. И если бы Музей революции можно было бы законсервировать и показывать, как советская власть себя конструирует – само по себе это было очень интересно.

Но сейчас в Музее современной истории [8] – бывшем Музее революции – фрагменты старых экспозиций используют совершенно для других целей, и это полная катастрофа, которая происходит у нас на глазах.

Музей современной истории начинается с выставки, связанной с преследованием левых движений, из которых потом выросли большевики. Эта экспозиция, почти нетронутая, смотрится сейчас совершенно абсурдно. Да, это важная тема, сложно себе представить учебник истории, в котором она не будет описана. Но на рубеже 19-20-го веков в России, в мире происходило еще много всякого интересного! Там нет многих важных событий российской истории. Просто потому, что менять эту экспозицию было слишком дорого. И вот, поверх основного "нетленного" текста из советского музея, нашивают заплатки.

Комично то, что в этом музее до сих пор пытаются дополнить начатый когда-то рассказ. И параллельно враждебным двурушникам и вредителям вдруг попадается маленькая витрина про репрессии, с фотографиями Берии и Ежова, но без подробных подписей о том, кто они были и почему они были расстреляны. Этим музейщикам кажется, что выставку можно дополнить несколькими иллюстрациями, и тогда "костюм будет сидеть". Но он не сидит, потому что он сделан из совершенно несовместимых материалов.

Выставка заканчивается – внезапно – экспозицией про российский государственный флаг, и ядром этой экспозиции является прямая трансляция инаугурационной церемонии президента Медведева. И вот: мы видим большевиков, с макетами тюрем, в которые заточали врагов государства российского, потом – ударники, потом – огромная экспозиция, посвященная победе в Великой Отечественной – даже не во Второй мировой войне! Про 1939 год нет ничего. Маленькая витрина про диссидентов и несколько более подробная экспозиция про застойные времена. И потом, вдруг, поверх этого всего, композиция о государственном флаге. Почему Медведев должен наследовать и диссидентам, и одновременно ударникам, не взятым в кавычки, и одновременно бедным преследуемым большевикам, не взятым в кавычки?

Поэтому Музей Политической истории в Санкт-Петербурге и Музей современной истории в Москве - это два разных музея, при том, что проблема этого наследия для них обоих важна.

Музей Политической истории честно пытается проанализировать эту историю ХХ века, ведет для этого научную работу. При всей критике этого музея, там есть попытки показать события со стороны, показать вещи, центральные для политики, а не для определенного политического мифа. Есть попытка анализа каждой из рассматриваемых эпох. Но все же проблема наследия заметно довлеет и здесь.

- А региональные музеи?

Музей современной истории и Музей политической истории находятся еще в лучшем положении, чем региональные краеведческие музеи, потому что говорят о довольно ограниченном периоде истории. А обычный областной краеведческий музей должен рассказать и про мамонтов, и про пришествие варягов. Из-за того, что он должен рассказать весь исторический нарратив, он очень примитивизируется. К тому же, и экспонаты, которыми располагают краеведческие музеи вне столиц, достаточно бедные – так и получается детский рассказ обо всей истории, летопись, много раз переписанная и с большими лакунами.

Многие российские музеи остались на уровне мышления переписчиков летописей, они еще не начали выполнять какие-либо аналитические процедуры со своим материалом. Они толком не пытаются понять, как были устроены политические структуры российских государств. И в этом проблема.

- Делают ли это "новые музеи", не отягощенные прошлым наследием?

Да, есть музеи, от которых можно было бы ожидать, что они будут абсолютно новыми, скажут новое слово, будут делать что-то совсем другое. Но и там оказывается, что на них иногда действуют те же дискурсивные ограничения.

Тут можно привести три ярких примера: музей центра Сахарова [9], в котором есть все-таки довольно обширная постоянная экспозиция, музей истории ГУЛАГа [10] в Москве и музей "Пермь-36" [11].

Что мы там видим? В экспозиции Сахаровского музея создатели использовали принцип прожектора (спасибо Геннадию Бордюгову за этот образ), который смотрит в прошлое и выкраивает отдельные картинки, ретроспективные рассказы о том, как выглядит история. Рассказ в Сахаровском музее вынуждено ограничен. Они используют несколько "световых пятен", показывая комичность советской мифологии. То есть эта часть экспозиции специально пытается показать, где нужно было бы расставить кавычки в нормальном большом историческом музее. Вторая часть экспозиции – история Сахарова и история диссидентства, и очень коротко – история ГУЛАГа. Сахаровский музей уже 15 лет живет с этой экспозицией, с одной историей, и, наверное, сейчас строил бы ее как-то иначе, более лаконично, но при этом более выразительно и, может быть, с большей претензией на какую-то отстраненность от темы, объективность. Но и в своем нынешнем виде сахаровская экспозиция, на мой взгляд, хорошая, полезная и самая современная из того, что есть.

А самая живописная - это, конечно, музей истории ГУЛАГа с жуткими восковыми фигурами узников и надзирателей. Понятно желание создателей показать тему политических репрессий как драматическую, важную и говорящую саму за себя. Но иногда это приводит к тому, что драматизм доходит до гротеска. Очень легко перейти грань, за которой перестаешь вести диалог со зрителем и начинаешь давить на него своими образами и материалами. В Музее истории ГУЛАГа вся экспозиция построена на образах, кажущихся авторам очень сильными, мощными. История репрессий становится не то, что страшной сказкой, а просто триллером. И это большая проблема. Я не думаю, что человек, который должен что-то понять об истории его страны, может что-то понять из триллера.

Музей "Пермь-36" в этом плане в очень большом выигрыше, потому что это совершенно потрясающее место, в котором не нужен совершенно никакой триллер. Это огромное пространство, живущее памятью людей, которые там отбывали наказание. Живое воспоминание, красноречивое само по себе. Там достаточно сохранных объектов для того, чтобы производить впечатление без дополнительных усилий. Находясь внутри настоящего барака, зритель получает информацию не только от экскурсовода, а по многим каналам. Ему не обязательно считывать весь сигнал фильма ужаса, хотя стилистически он там тоже присутствует. Но все равно это самый важный музей репрессий в России. Единственный минус, находится очень далеко.

- А какие вообще бывают нарративы в этих "музеях совести"?

Некоторые из них я уже описал. Летопись – когда музей пытается рассказать историю целиком. Готическая драма – страшилка, когда вас пытаются испугать набором образов, непосредственно давящих на сознание, на страх. В отдельный жанр можно выделить то, что связано с религиозной памятью, назвав этот жанр "житие-мартирий", житие мучеников. Как правило, люди, которые этим занимаются, очень хорошо понимают в своем предмете, но очень обособлены от всего остального мира. Пытаясь говорить о репрессиях, они используют словарь, который характерен для религиозных дискурсов. У всех конфессий были серьезные сложности с советской властью, и память о ХХ веке у них часто очень драматична. Как правило, в музеях она подается через трагическую историю. Но эта история очень обособлена от всего остального мира, это история мученичества как стихийного бедствия. Эта память также очень регламентирована. Часто она передается через истории замученных праведников.

- В музее Андрея Сахарова его образ также представлен в виде мученика?

В Сахаровском музее авторами выбран очень элегантный выход. Они сразу ясно сказали: "мы не говорим обо всем". Это уже заявление, за которое им можно поставить памятник, редкость на нашем рынке. Они берут всего несколько тем, которые кажутся им важными. И, конечно, когда они говорят про ГУЛАГ, там появляются и трагические, драматические тона, но в очень приглушенном, интеллигентном варианте.

Но в этом музее нет стилистики религиозного мученичества, наоборот, там выбран очень живой, полудетективный, полукомический, полудраматический вариант подачи истории диссидентства. Есть плохие парни, которые преследуют диссидентов, есть хорошие парни, диссиденты, которые весело печатают на машинках. Это очень живые мемуары.

Собственно, мемуары – это еще один жанр, который мы выделили. Он встречается в местах памяти, непосредственно связанных с историей репрессии, где происходили конкретные события, участвовали конкретные люди, которые, может быть, еще живы.

Еще один жанр, который мы выделили – героический эпос. Есть темы, говоря о которых, авторы экспозиций неизбежно переходят к очень высокой концентрации пафоса и к тону, похожему на Илиаду или любой другой героический эпос. Во всех традиционных музеях России очень большую часть занимает экспозиции, посвященные Великой отечественной войне. Это объяснимо и сложно было бы ожидать, что такой жанр не возникнет. Но есть ситуации, когда он доведен до абсурда.

Предельным случаем выступает музей на Поклонной горе [12] с его огромными диорамами. Вместо спокойной и мемориальной памяти о жертвах, мы видим там запредельный уровень героизации, который совершенно вытесняет попытку четко изложить факты, связанные с десятилетием, в которое происходила война. Трагизм событий, их безусловная важность для всей картины мира нашего человека используется авторами экспозиции для того, чтобы вытеснить очень много важных вещей. Мы говорим про наших героев, много и очень пафосно, но мы также вытесняем много фактов, не оставляем никакого места для нормального анализа. В Музее на Поклонной нет ничего ни про загранотряды, ни про 39-ый год, про 40-ой год.

- Вы сделали экспозицию, посвященную этим стилям и жанрам?

Да. Летом мы показывали выставку в Москве, в Мемориале, но потом отвезли ее на фестиваль Пилорама в Пермской области, который организует музей "Пермь-36". Два года она будет там. Дальше посмотрим, будет ли у нас возможность ее экспонировать и хранить в Москве. Это тоже проблема, потому что выставка получилась не плоскостная и весила 700 килограммов. Использовали большие фанерные конструкции, очень большие фотографии, – была отдельная проблема с тем, чтобы разобрать все перед отправкой в Пермь. Но вполне возможно, что выставка опять окажется в Москве. В новом здании, куда Мемориал переехал совсем недавно, мы будем делать выставки, будет и новая постоянная экспозиция, и другие проекты. Есть даже кинозал, в котором мы уже устраиваем совместные показы с Музеем кино.

А для "Мемориала" музейная тематика – новая?

Музейной тематикой сотрудники Мемориала интересуются давно. Мемориал и возник как общественное движение, направленное на то, чтобы изменить ситуацию с исторической памятью. При этом, оставаясь людьми из Мемориала, тему политических репрессий мы считаем ключевой. Помимо "Зеркала памяти", наши коллеги Александр Даниэль и Ирина Флиге ведут "Виртуальный музей ГУЛАГа" [13], в Москве есть и реальный музей [14], которым руководит Никита Охотин (Музейное собрание общества Мемориал "Творчество и быт ГУЛАГа" [14] – прим. редакции HRO.org).

В "Зеркале памяти" мы с Александрой Лозинской попробовали поставить, скорее, социологические вопросы: о том, как конструируется память о политических репрессиях в современном нам российском музее. Мы не брали огромное количество случаев, как это сделано в "Виртуальном музее ГУЛАГА", – это совершенно другой проект. Может быть, не такой фундаментальный. В какой-то степени более провокационный. Но, на мой взгляд, не менее важный.

Мы использовали довольно простой ход: представив историю двадцатого века, которую исторический или краеведческий музей должен пересказать, как рассказ, как текст, – мы посмотрели, какие там существуют фигуры умолчания, как подаются те или иные сюжеты, какое они занимают место в общем повествовании. И второй шаг: мы выделили целый набор стилей или, может быть, репертуаров того, как в современном музее говорят на эту тему.

Мы внимательно просмотрели около 15 экспозиций и выделили стилистические стратегии, которые в них используются. Мы пытались показать, какие есть рассказы об истории, что в них повторяется – какие-то "мусорные" слова, кусочки грамматики. А затем эти стратегии описали как литературные жанры. Вскоре выйдет итоговый аналитический отчет, в котором подробно описано, что мы увидели и как это можно осмыслить в теоретическом ключе. А в первом приближении мы попробовали представить результаты исследования в выставке – в визуальной форме. Инсталляции делал художник Тимофей Изотов, он нашел интересное художественное решение.

- Какие еще новые проекты стартуют у "Мемориала" в связи с переездом?

Мы стремимся продолжать и фундаментальные исторические исследования, и накопление информации в архивной части. Наша задача – использовать знания о том, что происходило в Советском Союзе и после его распада для того, чтобы находить новые подходы к анализу современности. В ближайшее время у нас появится несколько дискуссионных клубов, связанных с темами исторической памяти.

Будет отдельная программа, посвященная "долгим девяностым". Мы будем анализировать современную российскую политическую систему в контексте истории нарушений прав человека и истории конфликтов на постсоветском пространстве. Правозащитники – очень хорошие специалисты по "уходящему настоящему". Это наблюдатели, которые всегда пытаются разобраться в том, что происходит, и у них собраны очень большие, интересные массивы информации о событиях последних 20-25 лет.

Уже начат совместный семинар с Левада-центром [15], который ставит проблемы современного развития российских институтов, начиная от выборов и заканчивая молодыми гражданскими организациями. Проект называется "Демократия в России", у него подробная страница на сайте Левада-центра. Этот семинар мы точно будем продолжать до весны, а возможно и далее.

Еще один новый проект, который мы недавно запустили, Мониторинг исторической политики, на сайте Уроки истории [16]. Ежедневно обновляемые материалы показывают, как в повседневной политической риторике те или иные исторические темы приобретают совершенно абсурдное звучание.

 

Источник: "Русский журнал"


Из комментариев на сайте "Русского журнала":

Igor Cossich: · Замечательная идея. Вот только одна проблема: основные репрессии осуществлялись за пределами нынешней России. Особым зверством отличались Харьковская и Одесская ЧК, а самые массовые расстрелы прошли в Крыму начиная с конца ноября 1920 г., когда на полуостров вторглась Красная армия. Можете мне поверить, я этим занимаюсь вполне профессионально, тем более что два брата моего деда расстреляны в Крыму (один в Ялте, другой - в Феодосии). Вот тут, в Ялте и следовало бы создать мемориал. Такой тихий, неброский, для курортников. А еще - в Севастополе, Феодосии и др.




In memoriam...

Помер Василь Сірий

Народився у Кодимі на Одещині 4 квітня 1926 року. Закінчив географічний факультет Одеського педінституту і з 1955 року вчителював у Семенівці, потім у Кодимі. Любив свою роботу, був зразковим учителем. Влаштовував туристичні походи й екскурсії. Разом з батьком побудував дім, насадив сад, виростали сини Борис 1953 та Олег 1956 р. н.

Та 1968 р. новий секретар райкому партії Мервінський на місце безпартійного Василя Сірого захотів улаштувати свою дружину, яка не мала педагогічної освіти. Учитель десь необачно сказав, що членам партії все дозволено. За ці слова його серед навчального року звільнили з роботи. Написав листа Л. Брежнєву. Його викликали в обком партії і поновили на роботі. Але в розмовах з колеґами Сірий називав КПРС непорядною, тому 28.03.1969 р. за наказом Одеського облвно був остаточно звільнений за ст. 47, п. «г» КЗОТ УРСР. Це була фактична заборона на професію.

В. Сірий узявся за перо і написав книжку «Пагубность однопартийной системы и ее последствия», у якій були розділи «Превосходство политического плюрализма над монизмом», «Страна Советов – страна контрастов», «Ленин без маски» – в останній були зібрані антилюдські висловлювання В. Леніна, підписані ним документи про «червоний терор». Як приклад, навів розстріл за дві доби 1920 р. 156 мешканців Кодими. В. Сірий кваліфікував партію як чужорідну в Україні (бо й створена вона була в Москві з неукраїнців), як організацію професійних бандитів. Шукав можливості передати рукопис за кордон. Але в день 100-річчя з дня народження Леніна був заарештований.

Вирішив «пустити червоного півня» саме на ювілей Леніна. Обрав Жовтневу площу, де будувалося нове приміщення Одеського обком КПУ. Заздалегідь відірвав у штахетах огорожі нижні цвяхи, щоб під час демонстрації зайти і підпалити складені там дерев’яні матеріали. Замовив зварювальникові дві металеві заготовки, які сам наповнив порохом, придбаним у мисливських крамницях, і мав намір використати їх як саморобні бомби. Одну з них випробував у степу в лісопосадці, вона вибухнула від запалу.

22.04.1970 р. В. Сірий узяв у свій «Москвич» пальне, обріз, бомбу, запал до неї і їхав у напрямку Жовтневої площі. На перехресті, де міліціонер пропускав демонстрантів, йому перекрили дорогу. Група захвату схопила В. Сірого і відвезла в управління МВС. За дві години його перевезли в КГБ на вулицю Бабеля. Очевидно, його зрадив чоловік, на якого розраховував як на спільника.

В. Сірий був звинувачений за п’ятьма статтями КК УРСР: 56 – «зрада Батьківщини»; 62 – «антирадянська агітація і пропаганда»; 75 – підготовка до втечі за кордон «з метою відкритої боротьби проти СРСР»; 89, ч. 2 – підготовка до спалення адміністративного приміщення; 222, ч. 1 – зберігання вогнепальної зброї та вибухових речовин.

На слідстві В. Сірий заявляв, що викриє на суді тих, хто безпідставно і незаконно звільнив його з роботи, а також одеських партійних високопосадовців. Не бажаючи розголосу, Одеський обласний суд за велінням КГБ спрямував Сірого на експертизу у Всесоюзний науково-дослідний інститут загальної і судової психіатрії ім. проф. В. П. Сербського, де його утримували два місяці. Діагноз – «шизофренія параноїдальної форми». 13.10.1970 р. Одеський обласний суд розглянув справу Сірого без звинуваченого і свідків. За постановою суду спрямований до спецпсихлікарні без визначеного терміну. «Лікування» тривало 13 р. і 3 міс. Це було жахливе катування.

Утримували Сірого у Дніпропетровській СПЛ. Застосовували сульфазин («сєра»), після якого температура піднімається до 40 гр., людина зазнає невимовного болю у всьому тілі. Застосовували інсулінові коми. При цьому людина втрачає свідомість, три години лежить, міцно прив’язана до ліжка. Виводять з цього стану, заливаючи глюкозу в рот. Це нестерпна мука. Сірий прийняв 35 таких процедур. Вижив лише завдяки своєму міцному організмові.

Тим часом дружина покинула на свекруху паралізованого вже 14 р. свекра, обжите обійстя в Кодимі, забрала дітей і виїхала в Дніпропетровськ, щоб бути ближче до чоловіка і якось допомагати йому. Приходила на побачення і не впізнавала його: обличчя квадратне, розпухле, як і все тіло, він не міг розмовляти, лише дивився на неї. У нього текли сльози, з рота виділялася піна, тіло було як дерев’яне, він ледве човгав ногами.

В. Сірий зустрічався в Дніпропетровській СПЛ з Леонідом Плющем, якого дружина з допомогою світової громадськості 1976 р. зуміла вирвати з цієї катівні і виїхати з ним за кордон. 1.04.1979 р. Сірого перевели в Казанську спецпсихлікарню, де тримали три роки. Ім’я політв’язня Сірого було вже відоме у світі. Його звільнення домагалася українська діаспора.

У 1983 під загрозою виключення радянські психіатри змушені були вийти зі Всесвітньої психіатричної асоціації і не брали участі в роботі Всесвітнього Конґресу психіатрів на Гавайських островах, де виступили колишні в’язні СПЛ генерал Петро Григоренко та Леонід Плющ.

1982 р. Сірого перевели в Дніпропетровську психлікарню загального типу і 25.02.1983 р. звільнили. Йому не видали ніякого документа, так ніби він і не жив ці 13 років. Щоб заробити трудовий стаж, Сірий влаштувався в універсамі приймальником склотари.

Тим часом син його був ув’язнений за сфабрикованим звинуваченням. Батько відважився поїхати шукати допомоги в Андрія Дмитровича Сахарова, засланого в м. Горький. 17.09.1985 р. його затримали біля помешкання А. Сахарова і відправили додому. У зв’язку з цією поїздкою 25.10.1985 знову заарештували і тримали ще 140 діб в обласній психлікарні. У неволі загалом Сірий провів 4 832 доби, 13 років і 3 місяці.

Уже за часів «перебудови» місцеві психіатри домагалися, щоб Сірий прийшов на комісію для зняття діагнозу. Він не з’являвся. 1994 р. добровільно пройшов огляд у київській Асоціації психіатрів України (Семена Ґлузмана). Асоціація надсилала запит до Дніпропетровської СПЛ – справу не надіслали. Тоді Асоціація сама встановила, що В. Сірий ніколи психічними хворобами не страждав.

З 1989 р. співпрацював зі Всеукраїнським товариством політичних в’язнів і репресованих. У 1993–94 рр. створив Дніпропетровську, Запорізьку, Харківську та Кіровоградську обласні організації ВТПВіР. З 1993 р. Сірий – голова Дніпропетровської організації, 1998 р. на VI Зборі обраний заступником голови Товариства. 1994 р. балотувався кандидатом у депутати Верховної Ради.

Попри ретельні обшуки, дружина зберегла чернетки праць чоловіка, що були сховані в дровах. Василь Сірий відновив їх, написав спогади, які, сподіваємося, будуть опубліковані. 2006 р. нагороджений орденом «За заслуги» ІІІ ступеня.

Помер Василь Іванович 9 листопада 2011 року в Дніпропетровську.

Інтерв’ю В. Сірого, записане 3.04. 2001 р., можна прочитати на сайті Харківської правозахисної групи «Музей дисидентського руху». Там же є ширша довідка про нього.

Бібліоґрафія:

Архів ХПГ: Інтерв’ю В. Сірого 3.04. 2001 р.; Те ж: // Одеська хвиля-5. Документи, твори, спогади в’язнів сумління / Упор. П. Отченашенко, О. Різників, Д. Шупта. – Одеса: Сімекс-прінт, 2010. – C. 183–206.

Плющ Леонід. На карнавалі історії. – Сучасність, 1978; У карнавалі історії: Свідчення. – К.: Факт, 2002. – С. 547.

Вісник репресій в Україні. Закордонне представництво Української Гельсінської групи. Редактор-упорядник Надія Світлична. Нью-Йорк. 1980–1985 рр. – 1981: 2-202; 4-52; 1984: 11-16.

Міжнародний біоґрафічний словник дисидентів країн Центральної та Східної Європи й колишнього СРСР. Т. 1. Україна. Частина 1. – Харків: Харківська правозахисна група; «Права людини». – 2006. – 1–516 с.; Частина ІІ. – 517–1020 с.

Надіслав Василь Овсієнко




Бюлетень "Права Людини", 2011, #31