Проти катувань. Електронне видання ХПГ (2003-2005) , 2003, #11

Более 30 членов левых организаций Одессы обратились 5 ноября в Генеральную прокуратуру Украины с требованием провести расследование по факту внезапной смерти в Одесском СИЗО 19-летнего комсомольца Сергея Бердюгина, который обвинялся в совершении двух террористических актов, покушении на убийство семи сотрудников правоохранительных органов и т.п.

В камерах СИЗО осталось 10 сообщников Бердюгина. Все они граждане Украины, России и Молдавии. Среди них шесть комсомольцев. Следствие установило, что Бердюгин и его товарищи причастны к подготовке взрыва в октябре прошлого года в Киеве возле здания Службы безопасности Украины.

В Одесском областном суде корреспонденту “Примы” сообщили: «В конце октября в зале суда Бердюгину стало плохо. Его отвезли в тюремную больницу, где он скончался 1 ноября». По словам членов Одесской областной организации компартии, 19-летний Бердюгин никогда не жаловался на здоровье

www.expert.org.ua

Смерть Бердюгина произошла 1 ноября в отделении реанимации.

По словам главврача больницы, Бердюгин был госпитализирован в реанимацию с предварительным диагнозом — желтуха. Однако потом врачи обнаружили у него злокачественную неоперабельную опухоль печени с метастазами.

Как сообщили в Одесском ЛКСМУ, Бердюгин находился в больнице прикованным наручниками к кровати, однако врачи этот факт не подтвердили, а лишь отметили, что больной был под охраной. В ЛКСМУ считают, что Бердюгин был госпитализирован слишком поздно.

www.mignews.com.ua

Див. також — («Труд-7», Украина, №87, 7-12 ноября 2003 г., «Юг», г. Одесса, №73, 6 ноября 2003 г., «Вечерние вести», №175, 19 ноября 2003 г.)

Безстрокове сухе голодування оголосили сьогодні двоє підсудних у так званій «справі комсомольців», яку розглядає Одеський обласний апеляційний суд.

На цей вчинок молоді громадяни Росії пішли після того, як суддя заборонив їм листуватися з рідними. Сьогодні підсудні ще раз заявили, що під час слідства до них вживали недозволених заходів. А також запевнили, що нещодавня смерть іншого звинуваченого, Сергія Бердюгіна, була наслідком побиття його під час допитів.

Натомість головуючий на процесі суддя Тополєв повідомив про відсутність даних, які б свідчили про зловживання слідством. Але заяви підсудних про знущання над ними він все ж передав до Генпрокуратури України.

("Репортер", «Новий канал», 10 листопада 2003 р.)

Как утверждают члены Одесского обкома КПУ, С. Бердюгин, находясь около месяца в больнице под усиленной охраной сотрудников правоохранительных органов, был прикован наручниками к кровати.

(«Труд-7», Украина, №87, 7-12 ноября 2003 г., «Юг», г. Одесса, №73, 6 ноября 2003 г.)

А схоже, що саме такий сценарій «пишеться» у правоохоронних схронах на рахунок Сергія Іванченка, якого засуджено та ув’язнено за буцімто здійснений замах на життя кандидата у президенти Н.Вітренко у жовтні 1999 року. Нагадаємо читачам, що Сергій Іванченко був довіреною особою Олександра Мороза. Не варто вкотре писати про скандальне розслідування цієї справи, тортури підозрюваних, суд, куди принципово не запросили свідків захисту. Сергія Іванченка було звинувачено у злочині, який він не вчиняв, і осуджено на 15 років позбавлення волі. Від часу суду він знаходився у колонії суворого режиму №53, Миколаївська область.

Сьогодні справа Сергія Іванченка знаходиться у Страсбурзі, де незабаром її буде розглянуто Європейським судом. Неважко здогадатися, як будуть виглядати у світлі цього розгляду українські суди, судді тощо. Адже мова йде про фабрикування справи, засудження за нескоєний злочин. Як стало відомо, нещодавно Сергій зник з колонії... Про його місцеперебування сьогодні нічого невідомо. Дискредитованій українській владі та її холуйським правоохоронцям було б дуже вигідно кинути Сергія Іванченка на етап та оголосити про його загибель «за спробу втечі». За такого б розгортання подій Європейському суду нічого б залишалося, як закрити справу... Як велося й раніше: немає людини — немає й проблеми. На захист Сергія Іванченко стала Соцпартія, взявши під контроль ситуацію навколо політв’язня. Лідер Соцпартії О. Мороз звернувся з відповідними зверненнями до міністра внутрішніх справ М.Білоконя та Уповноваженого ВР з прав людини Н.Карпачової.

21 октября 2003 года, руководитель фракции СПУ О.МОРОЗ:

«Полтора года содержится в тюрьме Сергей Иванченко, осужденный по сфабрикованному делу. Давно известно, что к кровавой провокации в Ингульце причастны высокие государственные должностные лица. Они организовали преступление, ориентировали исполнителей на применение пыток к задержанным, пытались оклеветать актив Социалистической партии Украины, выбивали у задержанных «показания», которые не подтверждались в судебном разбирательстве.

Тем не менее осужденные приговорены к большим срокам наказания, а Сергей Иванченко — к 15 годам лишения свободы.

Уже более года Верховный Суд Украины не реагирует на апелляционную жалобу заключенного, «изучает» основания по применению к нему выбранной статьи Уголовного кодекса. Зависимый от властного режима суд игнорирует очевидную необходимость выяснить меру причастности к провокации и ответственности за ее последствия конкретных стражей порядка. Принимается во внимание формальное отсутствие экспертных оценок разговоров в президентском кабинете. Оценок со стороны тех, кто полностью зависит от приближенных к этому кабинету. Круг круговой поруки, созданный режимом Л. Кучмы, замкнулся.

Между тем Европейский суд по правам человека начнет вскоре рассмотрение дела о циничной провокации 2 октября 1999 года. Истина будет установлена! Боясь этого, виновники преступления пытаются спрятать концы в воду. Ради этого они не гнушаются ничем, в том числе и жизнью людей.

На днях по указанию из столицы С. Иванченко переводят с места отбывания наказания в другое уголовно-исправительное учреждение. Причин для этого никаких. У администрации колонии к заключенному претензий нет. Исправительно-трудовой кодекс нарушается в части, предусматривающей отбывание наказания в определенном в установленном порядке месте. В период перевода он дополнительно ограничивается в разных правах, лишается возможности встречаться с близкими.

У родных заключенного и у него самого возникают подозрения относительно использования процедуры перевода, которая в Украине может тянуться месяцами, для расправы с Сергеем Иванченко, для создания обстоятельств, которые могут быть роковыми.

Фракция Социалистической партии в парламенте Украины строго предупреждает инициаторов очередной грязной затеи об их ответственности за последствия своих действий.

Справедливость будет установлена!
Настоящие преступники встанут перед праведным народным судом!»

http://infb.net/41_03/1.shtml

На переконання начальника відділу підтримання звинувачення у судах прокуратури Житомирської області Юрія Ігнатенка, висловлене «Дню», вiдповiдно до чинного Кримінально-процесуального кодексу, в процесі досудового та судового слідства забезпечені рівні права представників обвинувачення й захисту. А практика свідчить, що адвокати широко користуються своїми правами і часто оскаржують у судах ледь не кожний крок слідчих. Значно ускладнює роботу останніх, говорить прокурор (до речі, він підтримував державне звинувачення у справі серійного вбивці Онопрієнка), і використання захистом конституційної норми щодо права підозрюваних, звинувачених або підсудних не давати показань — із його слів, на Житомирщині за порадами адвокатів лінії на мовчання дотримується майже половина тих, хто притягується до кримінальної відповідальності.

У свою чергу голова Житомирського обласного відділення Спілки адвокатів України Віталій Бівалькевич вважає суперечки, які виникають між прокурорами та адвокатами, зокрема на судових засіданнях із розгляду кримінальних справ в судах Житомирщини, закономірним явищем. На його думку, прокурори в процесі підтримки звинувачення роблять те, що повинні робити, і проводять свою лінію в межах, обумовлених діючим законодавством. А адвокати, захищаючи людей і аж ніяк не злочини, займаються своєю справою. Стосовно тактики мовчання на допитах, яку нібито за порадами захисників здебільшого обирають підозрювані або звинувачені, то він наполягає, що адвокати мають право пропонувати їм таку тактику, яку вони вважають найбільш відповідною інтересам підзахисних, але рішення, прийняти її чи ні, залишається за останніми. В той же час, з погляду В.Бівалькевича, пропоноване в проекті нового КПК положення про недопуск адвокатів до підозрюваного в досудовому слідстві після першого допиту не є прийнятним (із його слів, такої позиції дотримується Спілка адвокатів і Вища кваліфікаційна комісія адвокатури України). Мотив? У разі прийняття подібних норм буде порушено право громадян на захист, тому що до названого моменту із затриманим працюють відповідно дізнавачі або інші оперативні працівники, які можуть застосовувати «певні методи». Тому, на переконання В.Бівалькевича, слід в КПК залишити чинне положення про допуск адвокатів до затриманих в ході слідчих дій саме з моменту затримання за бажанням цієї особи.

Після прийняття кілька років назад низки змін до діючого Кримінально-процесуального кодексу, яким розширені права підозрюваних і обвинувачених і, відповідно, можливості їхнього захисту, робота слідчих і обвинувачів вочевидь ускладнилась. Нині, в процесі підготовки і прийняття нового Кримінально-процесуального кодексу (нагадаємо, що це одна з вимог Ради Європи, виконання якої має засвідчити рух України в напрямку демократизації суспільного життя), найбільші суперечки точаться саме навколо прерогатив прокурорів і адвокатів на різних етапах як досудового слідства, так і безпосередньо судового процесу. Деякі, і достатньо типові, настрої з цього приводу як з боку перших, так і других наведені вище. Загалом, в полеміці, що виноситься на публіку, багато представників адвокатського цеху, парламентарів стверджують, що в проекті нового КПК, прийнятого Верховною Радою в першому читанні, проглядається відчутне звуження прав захисників і відповідно тих, чиїм захистом вони опікуються. Не вдаючись до деталей, хотілося б звернути увагу на одну дуже суттєву тезу, яка найчастіше звучить у цьому зв’язку, передусім із прокурорського боку. А саме — про те, що не можна права адвокатів ототожнювати з правами людини взагалі. Думається, що ця теза має не стільки теоретично-юридичне, скільки суспільне значення. Чому? Нинішня практика дає достатньо прикладів того, як при захисті навіть нагальних соціальних прав, як-от право на заробітну плату, на певні види соціальних гарантій, не кажучи про земельні та майнові відносини, а тим більше кримінальні прояви, наші співгромадяни не можуть відстояти їх самотужки, без допомоги кваліфікованого юриста. Більше того, участь останніх у вирішенні різного роду правових конфліктів стає, з одного боку, прикметою часу, а з другого — фактором справедливого їхнього вирішення. І в цьому плані права людей не можуть бути захищені без забезпечення прав їхніх адвокатів, тобто вони, можливо, хоча і не тотожні, але дуже близькі. Тому, якщо згадану тезу абсолютизувати, а тим більше зробити її знаряддям певних практичних дій, зокрема й стосовно нового Кримінально-процесуального кодексу, можна отримати нові (вірніше, старі) проблеми з реальним, а не декларативним забезпеченням прав і свобод громадян.

(«День», №197, 1 ноября 2003 г.)

Около месяца назад на канале “1+1” была показана очередная программа “Без табу”. Речь в ней шла о трагическом случае в Бершадском районе Винницкой области: 21 июля 41-летний Василий Маркович, житель села Устя, покончил жизнь самоубийством, открыв газовый баллон и взорвав себя вместе с домом. Сожительница и родственник покойного утверждают, что причиной суицида стали страшные побои, нанесенные Василию Марковичу сотрудниками милиции и безосновательные обвинения в краже денег у односельчанина. Взрыв баллона разнес весь дом, и Ольга Гончарук, гражданская жена Марковича, вместе с маленьким ребенком переселилась в сарай к скотине. Женщина жалуется, что сельское руководство осталось равнодушным к ее горю и не предоставило ей квартиру. Но уже после показа возмутилась и сельская общественность, и милиция района — практически все, исключая героев упомянутой программы, считали, что факты изложены предвзято и вообще не соответствуют действительности. К тому же некоторые жители села, высказавшиеся для программы, заявляют, что их речь была неправильно смонтирована и получила в передаче совсем другой смысл.

После программы мысль о суициде появилась уже у участкового.

— Меня опозорили на всю страну, за что и почему — мне непонятно, — рассказывает участковый капитан милиции Владимир Швец, голос его дрожит и срывается. — Не бил я его, не бил. Надеялись конфликт уладить без суда, по-сельски, по-семейному. В середине лета ко мне обратился Иван Люлька, 77-летний пенсионер. Пожаловался, что в апреле у него из дома пропало 500 гривен. По его словам, дело обстояло так: к нему зашел Иван Маркович и попросил помочь продать столярный станок. Дед обещал у людей поспрашивать. Вместе с Марковичем они вышли из хаты. Потом из летней кухни в дом возвращается жена Люльки, а там — Маркович.

— Вася, что ты здесь делаешь?

— Деда ищу.

— Вы же с ним только что говорили.

Через день старики обнаружили, что деньги пропали. Иван Григорьевич пошел к Марковичу, и тот ему вроде пообещал деньги вернуть. 500 гривен так никто и не вернул. Дед — ко мне. Я ему говорю: “Пиши заявление”. Он отказался. Не хочу, мол, сколько живу, никогда с судами дела не имел. “Ты, Володя, просто поговори с ним”. Пошел уже я к Марковичу.

— Чего ты к нему пришел? — встретила меня Ольга. — Чего ты от него хочешь? Он в доме пьяный лежит. Ты за деньгами деда? Так мы с ним уже рассчитались.

А через некоторое время опять подходит ко мне Иван Люлька: “Володя, я ж тебя просил...” Оказывается, ни денег ему никто не отдал, ни от Марковича к нему никто не приходил. Забрал я в машину Марковича, привез в сельсовет. Приехал дед, был еще оперуполномоченный из райотдела Николай Мельник. Вчетвером мы и разговаривали. Василий обещал, что продаст кресла и возвратит деньги. На том и закончили. Никто никого не бил, даже не шумели. В коридоре люди стояли, они бы слышали... А на третий день после этого я Ольгу на улице встретил. Она была в Бершади у помощника прокурора, советовалась. Он ей сказал: “Брали деньги — отдавайте, не брали — нет”. А о том, что его избили, даже речи не было.

А вечером был взрыв. Слухи о том, что его избили, пошли по селу уже недели через 2-3, когда приехала съемочная группа.

В октябре, за несколько дней до выхода “Без табу”, в районной газете появилась статья “Взрыв”. В ней уже говорилось об избиении. Потом об этом узнала вся страна. “Владимир Швец пришел ко мне, — рассказывает уже начальник Бершадского РО милиции полковник милиции Владимир Соляр, — в таком подавленном состоянии, что я стал переживать за его жизнь. Он уже подумывал о самоубийстве. Это тот человек, который не имел никаких взысканий, который досрочно получал звания за раскрытие преступлений, которого знают все в трех его подопечных селах. Да он никогда с собой ни дубинки, ни наручников не носит. Принцип у него такой — неудобно ему перед народом с ними появляться...

“Я тебя, бабка, за такие слова из дому выгоню...”,— эту угрозу еще и сдобрил крепким народным выражением муж сельчанки Марии Мельник, когда семейство смотрело по телевизору “Без табу”. Дело в том, что в программе Мария Васильевна в сердцах восклицала: “Да я б його своїми руками задушила. Він так мого сина побив!” Естественно, все это звучало в контексте особой жестокости Владимира Швеца. Вот дедушка и осерчал на супругу за поклеп на участкового. Журналисту “RIA” Мария Васильевна высказывала свое возмущение: “Такі слова я й справді казала, але чому вони їх до Володі приплели? Мого сина на фермі старший охоронник побив, до чого тут Володя?! В мене до нього ніяких претензій немає. Чому ж це на телебаченні таку неправду зробили, не знаю. Недобре це вийшло для села. А тепер мені всі кажуть тут: “Що ж ти такого, бабо, наговорила!” Дід мій свариться...”

Сельчане один за другим высказывают сомнения по поводу самой возможности рукоприкладства со стороны их участкового, знают его все и, похоже, все уважают. Кроме разве что тех, кого он за нарушения привлекал.

О покойном Марковиче в Усте тоже плохо не говорят, он был мастером отличным, вот только пил здорово. Соседи, правда, слышали не раз, как при семейной сваре Василий кричал: “Дом я ей не оставлю!” Но чужая семья — потемки. Мог ли Василий Маркович совершить кражу? Люди разводят руками — вроде такого за ним не водилось, не пойман — не вор. Иван Люлька считает свои подозрения обоснованными и страшно возмущен, что родственники покойного Василия обвиняют теперь его, старика, в доведении сельчанина до самоубийства. Не верит Иван Григорьевич и в то, что милиция побила его обидчика. А вот председатель сельсовета Усти Василий Рымаренко даже не сомневается, что такого факта не было. Во-первых, он в это время проводил исполком в соседнем кабинете, а, во-вторых, у участкового при его опыте есть другие методы добиться признания от виновного, помимо рукоприкладства. “Возможно, причины самоубийства Марковича нужно искать в его семейных отношениях”, — считает Василий Романович.

Куда пострадавшей семье податься?

— В “Без табу” все выглядело так, — продолжает Василий Рымаренко, — что Ольга Гончарук теперь живет с ребенком в сарае. Но живет она в своем старом доме, где проживала до того, как сошлась с Марковичем. К домику пристроено хозяйственное помещение, где содержится скот. Мы предлагали Ольге переселиться в квартиру на территории школы. Тогда она отказалась — далеко от хозяйства и огорода. Она просила квартиру поликлиники, но медики не согласились. Так же, как не могу предоставить семье один из пустующих в селе домов — все они принадлежат своим хозяевам. Сестра Ольги (тоже в нашем селе) к себе ее не берет... Так что даже не знаю, что делать... А судиться с телепрограммой мы хотим. Все наши комментарии в передачу не вошли. Мы готовы были и в Киев на запись поехать, но никто не приглашал...

«Судиться будем!”

Не скрывает своих намерений начальник Бершадского райотдела милиции Владимир Соляр.

— Судмедэкспертиза подтвердила, что никаких телесных повреждений, кроме ожогов, у Василия Марковича не было, — рассказывает Владимир Иванович. Проверка прокуратуры факт побоев тоже не подтвердила, как и проверка из УМВД. Своих невиновных людей я буду защищать, а виноватых я и сам гоню. Было и такое...

Начальник УМВД Винниччины полковник милиции Валерий Литвин комментирует ситуацию так:

— Ольга Герасимюк в своей программе не только участкового опозорила, она оклеветала и милицию в целом, и сельскую общину. Я думаю, что иск должен подавать, прежде всего, сельсовет. Они выиграют и полученную компенсацию смогут потратить на благоустройство села. Я судиться не буду, у меня достаточно дел, но Бершадский райотдел я поддержу. Неужели известный журналист может говорить любые гадости?

— Не будет ли иск от милиции расценен как своеобразная месть за предыдущую программу “Без табу” о взрывах в винницких маршрутках?

— Как раз по маршруткам была очень безобидная передача. Я ожидал увидеть ее другой. Я признаю, что есть недоработки со стороны милиции: во-первых, что мы допустили эти преступления, а во-вторых, что до сих пор не можем их раскрыть. В этом случае и народ, и пресса имеют право нас критиковать. Но когда все надумано, все искажено... Этого мы не позволим.

Светлана ВИШНЕВСКАЯ
[email protected]

Ірина Бондаренко, м. Суми:

«3 лютого мій син, Віктор Бондаренко, студент 1-го курсу будівельного коледжу, пішов на день народження до своєї дівчини. Повернутися мав до 23-ї години. Ми з чоловіком зібралися зустріти його. Коли ми спустилися вниз з шостого поверху, то побачили, що біля кіоску, розташованого під нашими вікнами, стоять дві міліцейські машини, а працівники міліції намагаються усадовити в машину парубка, що відчайдушно чинив опір. Підходячи ближче, ми побачили сина, його дівчину та її брата, які наближалися. До міліцейських машин ми підійшли одночасно. Я спитала у працівників міліції, що трапилося. Один з них відповів, що надійшов виклик за фактом бійки. В затриманому діти впізнали знайомого — Олександра. Працівники міліції розпитали наші прізвища і прізвища дітей, а записавши дані Віті, Кості та Віки, порадили нам забрати дітей та іти додому. У потерпілого міліціонери запитали, чи знає він Вітю, Віку та Костю. Він це заперечив, зауваживши, що в бійці їх не було.

Вранці 6 лютого несподівано пролунав телефонний дзвінок. Чоловік, представившись слідчим, запитав, де Вітя. Слідчий сказав, що сину треба прийти о 18.00 до райвідділу міліції. До призначеного часу ми з сином були під кабінетом, припускаючи, що слідчому потрібно дещо уточнити, адже ми всі знаходились там після інциденту. Слідчий з перших же слів заперечив нашу з чоловіком присутність біля міліцейських машин 3 лютого і те, що дані дітей були записані працівниками міліції. Далі слідчий запропонував сину «бартер». Віктор починає «говорити», тобто визнає, що брав участь у бійці, і його відпускають додому «під підписку». Інакше залишиться в міліції: піде в підвал райвідділу, де його підвішуватимуть на дверях у протигазі. При цьому додав: «Якщо застосують до тебе ці заходи — все розкажеш!». Також слідчий погрожував посприяти у виключенні сина з коледжу, судимістю.

Не домігшись бажаного, він примусив сина зняти годинник, вийняти шнурки і заявив, що той залишається у райвідділі. Мені ж наказав прийти о 8.00 наступного дня з адвокатом. Усе це відбувалось з 19 до 21 години, у заборонений для виклику на допит вечірній час. Слідчий не роз’яснив ні мені, ні неповнолітньому сину зміст обвинувачення, його права на допиті. Не знаючи ні своїх прав, ні законів, я не змогла протистояти свавіллю правоохоронця, який відібрав сина без будь-якого протоколу затримання!..

Ніч син провів у черговій частині райвідділу міліції на голій підлозі. А на вулиці — лютий. І цієї ж ночі працівники чергової частини відібрали у сина золотий хрестик, сказавши, що віддадуть слідчому. До речі, у старовину навіть у каторжників не знімали хрестів і ладанок...

Для розгляду моєї скарги щодо незаконних дій слідчого мені був призначений прийом 8 березня у слідчому управлінні. 2 квітня я сама прийшла в слідче управління. Мене вислухали й запропонували все викласти письмово. Так з’явилась скарга від 2.04.2003. У відповідь — гробове мовчання. На мою письмову заяву про проведення службового розслідування щодо місцезнаходження хрестика прийшла відписка. Але це було пізніше, а 7 лютого о 8.00 я прийшла з адвокатом, якого встигли знайти за ніч. Одразу був проведений допит. Вийшовши з кабінету слідчого, адвокат оголосила, що до 13.00 Вітю привезуть в суд, і бажано мати характеристику сина з місця навчання. Сина, наче рецидивіста, привезли в наручниках. Я, мій чоловік, Віка бачили, як міліціонер, до якого Вітя був пристебнутий наручниками, відвівши руку назад і розмахнувшись, закинув Вітю до кабінету судді так, що хлопець аж крутнувся. Двері зачинилися...

Той день, в який вона була задіяна, адвокат оцінила в 50 гривень. Бачачи таку байдужість, я заплатила і попрощалася з нею. Того дня нас на суд не пустили, з постановою судді не ознайомили. Цей документ я знайшла, коли Вітя вже знаходився дома, після звільнення з СІЗО. За такою «протекцією» слідчого син скоро б не вийшов. І чи вийшов би взагалі? Не будь він звільнений рішенням апеляційного суду, не збережися випадково постанова, у законників все так би і залишилося тишком-нишком. З тексту постанови від 7.02.2003 р. випливає, що слідчий, «погодившись» із прокурором та іншою групою осіб, зобразив мого сина раніше судимим. «Раніше засуджувався», — так вказано у постанові. Це і слугувало вагомою підставою для взяття сина під варту.

Далі слідчий звинувачує сина в тяжкому злочині — попередній змові, заволодінні чужим майном, грошима. Які слідчі дії, що доводять вину мого сина, були проведені? Які очні ставки? Які експертизи? Що з краденого вилучено у мого сина? Хто вказує на змову? Так мій син став обвинуваченим і взятим під варту в ІТТ на 10 діб. Деякі прокурори, ознайомившись з рішенням апеляційного суду, що спростовує судимість, радили подавати в суд на таку постанову. Проте зі слідчого управління у відповідь на мою скаргу 2.04.2003 р. прийшла відповідь, що «раніше засуджувався» — це просто «помилка».

14 лютого сина знову привезли в суд. Цього ж дня його перевели у СІЗО №25 в м. Суми терміном до 6 квітня. Чоловік був на допиті у слідчого 18.02.2003 р. і просив дозволу на побачення з сином. Слідчий відповів: тільки тоді, коли сам цього захоче. Адвокат подав апеляційну скаргу, і на 27 лютого був призначений апеляційний суд. У цей день сина на суд не привезли, тому що... в машині не було місця. Колегією суддів було винесене рішення «з-під варти звільнити негайно». Із СІЗО син вийшов блідий, худий. Перші два тижні не міг ночами спати, ми зверталися за консультацією до невропатологів. На пальцях рук були панариції, а один палець довелося оперувати. На нервовому грунті у сина загострилося дерматичне захворювання, яким він страждає з дитинства. За що мій син відсидів 22 доби? А потім ще пролежав у лікарні два тижні?

На мої три скарги в прокуратуру області та міста відповідав прокурор, що давав свою «згоду» слідчому. Всі три відписки прийшли саме від нього, хоча скарги на розгляд пересилалися обласною прокуратурою в міську іншим прокурорам, про що я отримала поштові повідомлення. Намагалася потрапити на прийом до обласного прокурора. Там скаргу зареєстрували, а мені порадили прийти за кілька днів, щоб дізнатися про її реєстраційний номер і хто її розглядатиме. Прийшла, дізналася, що з обласної прокуратури скаргу знову направили в міську на розгляд прокуророві району. Дізналась також, що потрапити на прийом до прокурора області зможу лише тоді, коли матиму відповідь з міської. У міській прокуратурі прокурор сказав, що це вважатиметься порушеннями, якщо мого сина виправдають...

Далі слідчий повідомляє, що мають бути дотримані формальності — опис майна. Формальність полягає в забезпеченні цивільного позову, заявленого потерпілим Т. 22 травня в квартирі накладений арешт на майно... Ми живемо в очікуванні суду.

В постанові про обвинувачення від 15.04.2002 у сина вже не ч.2 ст. 186 (грабіж), а ч.2 ст. 187 (розбій), а згідно з висновком СМЕ, завдана потерпілому шкода визнана «легкими тілесними ушкодженнями». У постанові від 20.05.2003, згідно з висновком СМЕ №739 від 20.05.2003 р. визнано «середньої тяжкості тілесні ушкодження», ч.2 ст. 187 (розбій).

В постанові від 13.06.2003 — до ст. 187 (розбій) додається ч.2 ст. 296 (хуліганство). У постанові від 15.04.2003 місце для підписів — на зворотному боці. На двох наступних постановах — на окремих аркушах... Чому на примірниках, що видаються сину, слідчий не ставить свій підпис? Чому моєму сину приписують дії, які він не вчиняв? На чому тримається обвинувачення — на «помилковій» постанові від 7.02.2003, яку приховали від батьків, сподіваючись, що син з-під варти не вийде?

(«Закон і бізнес», №35, 30 серпня 2003 р.)

«... Громадяни можуть бути певними: немає в міліцейських підрозділах ані потайних склепів з ланцюгами для тортур, ані жахливих катівень...

Зауважу, що жодна критична публікація не залишається без відповіді, а за кожним фактом нарікання на діяльність працівників міліції проводяться конкретні службові розслідування. Проаналізувавши їх, ми дійшли висновку, що лише незначний відсоток критичних публікацій містить у собі аргументовану, перевірену та достовірну інформацію про зловживання працівників міліції, решта не знаходить підтвердження або безсоромно перекручує факти. Прикладів багато.

Звернімося хоча б до статті «Хватай провинциала — лепи дело», опублікованій в інтернет-виданні «Україна кримінальна». В ній йдеться про неправомірні дії міліціонерів Солом’янського РУ ГУМВС України в Києві під час затримання, опитування та обшуку мешканця м. Ірпінь. Насправді ж зловмисника було затримано для перевірки скарги, з якою звернулась до міліціонерів роти ППСМ продавець магазину. Вона запевняла, що хлопець розрахувався за товар фальшивою 10-гривневою купюрою. Під час обшуку у нього було знайдено п’ять 5-гривневих купюр з однаковим номером, а в кишені — чотири фальшивих банкноти номіналом 10 гривень. Зараз правопорушник знаходиться під вартою, ведеться слідство. Оскільки він стверджує, що під час перебування в районному управлінні міліції до нього застосовувались заходи психологічного та фізичного тиску, а працівники міліції це заперечують, матеріали службового розслідування направлено до прокуратури Солом’янського району для прийняття остаточного рішення...

Щодо засобів масової інформації, сьогодні із загальної кількості критичних матеріалів на адресу міліції критику можна визнати справедливою щонайбільше у 20% випадків. Інші 80% — емоції, надумане, результат виробленого упродовж десятиліть стереотипу мислення...».

(«Іменем закону», №33, 15-21 серпня 2003 р.)

Лена Крикун, 21-летняя жительница микрорайона «Юбилейный», г. Купянск, Харьковская обл.:

«18 сентября я с подругой и ее 4-летней дочерью находилась в кафе «ЧП Мирошниченко». За соседним столиком пил пиво молодой человек. Ему почему-то не понравилось поведение ребенка, и без приглашения подсев к нам за столик, он начал хватать девочку за одежду и вычитывать нам за то, что не воспитываем ее правильно. Я попыталась защитить ребенка, нас поддержала работница кафе, пригрозившая вызвать милицию, если он не успокоится. Парень начал кричать, что он — милиционер и сам всех засадит. Произошла ссора. Милиционер облил меня пивом, дважды ударил — в челюсть и в глаз. Я была настолько разозлена, что, несмотря на плохое самочувствие, вцепилась в него и смогла удержать до приезда наряда милиции.

Когда мы приехали в горрайотдел, я написала заявление. В это время в дежурную часть позвонили неизвестные и предложили откупную за то, чтобы я отказалась от дачи показаний. Я не согласилась, ведь поступок этого человека касался не только меня, но и маленького ребенка. Он должен ответить. Затем я потеряла сознание, и дежурный вызвал «скорую помощь», которая отвезла меня в больницу».

Накануне выхода статьи стало известно, что правоохранитель уволен из рядов МВД. Надеемся, что руководители линейного отдела милиции и Купянского горрайотдела воспримут этот вопиющий случай как информацию к размышлению и забудут об известном негласном законе «своих не судить», которым иногда прикрываются проступки и преступления украинских правоохранителей.

В Киеве разразился очередной скандал, связанный с превышением власти милиционерами. На этот раз тучи сгустились над сотрудниками Соломенского РУВД, которые подозреваются в истязании... бывшего милиционера. 27 октября Генеральная прокуратура задержала 45-летнего начальника территориального отделения милиции №1 (ТОМ-1) Соломенского района. В настоящее время он уже арестован и ему предъявлено обвинение по ст.28, ч.1 ("Совершение преступления группой лиц по предварительному сговору, организованной группой или преступной организацией") и ст. 365, ч. 2 Уголовного кодекса ("Превышение власти или служебных полномочий").

Как стало известно "Фактам" из достоверного источника, бывший старший следователь Дарницкого РУВД Киева капитан милиции Г. в декабре прошлого года обратился в Соломенское РУВД с заявлением о пропаже своей жены. И... был заподозрен в причастности к ее исчезновению. А 18 июня Г. был задержан. Дело передали в ТОМ-1. 24 июня в нарушение требования протокола задержания подозреваемых в половине восьмого вечера задержанного доставили в дежурную часть ТОМ-1 "для проведения следственных действий". Ночью в кабинете №11 с помощью... лома(!) из него начали "выбивать" явку с повинной. По имеющимся данным, в избиении участвовали начальник ТОМ-1, первый заместитель начальника РУВД и первый замначальника территориального управления милиции Соломенского РУВД (для "непосвященных": территориальное отделение милиции подчинено территориальному управлению, а то, в свою очередь, -— районному управлению внутренних дел).

Задержанного посадили на пол, завели ему руки под колени, обмотали кисти рук полотенцем, поверх которого надели наручники. После этого между локтевыми суставами задержанного пропустили лом и подвесили несчастного между письменным столом и спинкой стула, после чего, оскорбляя, начали требовать признания в совершении преступления. Когда же задержанный отказался подписывать явку с повинной, его стали избивать (в основном, удары наносились по голове), прокручивая при этом лом. Бывший следователь несколько раз терял сознание, а когда приходил в себя, ему вновь и вновь предлагали подписать явку с повинной.

Пытки продолжались полтора часа. Согласно заключению проведенной в августе судмедэкспертизы, на теле задержанного были обнаружены многочисленные кровоподтеки и ссадины, кроме того, у него диагностировали сотрясение головного мозга.

Как сообщила "Фактам" начальник Центра общественных связей ГУ МВД Украины в Киеве Татьяна Подашевская, первыми на садистов в погонах вышли сотрудники управления внутренней безопасности и инспекции по личному составу главка. По словам начальника управления Виктора Чигарских, его служба получила письмо Г. о его избиении в милиции и провела служебное расследование, в ходе которого подозреваемые пытались отрицать факт применения пыток. Все материалы расследования были переданы в прокуратуру.

Начальник ГУ МВД Украины в Киеве Александр Миленин заявил, что милиция и дальше будет бороться с нарушителями закона в своих рядах.

(«Факты», №200, 30 октября 2003 г., «Сегодня», №245, 29 октября 2003 г.)

Письмо из Полтавы:

«Пишет к вам осужденный к пожизненному заключению Полтавским областным апелляционным судом Дмитриев Александр Борисович. Я не буду говорить о других, говорю только о том, через что я прошел и что вытворяют сотрудники РОВД и следственные органы города Лубны Полтавской области. После их методов дознания у меня повыпадали на пальцах рук ногти и наполовину ухудшилось не только зрение, но и все здоровье в целом. Я не робот, а живой человек, и любой другой на моем бы месте, после всех тех процедур типа «противогаза», электрического тока и т.д., которые применяли ко мне во время «беседы» оперативники г. Лубны, написал бы не только «явку с повинной» под их диктовку, на основании которой суд меня и осудил, но признался бы в громких преступлениях, совершенных еще 5-6 веков назад. Все мое уголовное дело построено на допусках и внутренних убеждениях, и всем безразлична моя судьба, судьба моей матери. После суда она слегла. С помощью лубенских оперативников полтавский суд «убил» мою мать, а меня приговорил к жизни в рассрочку. Такая жизнь мне не нужна».

Письмо из Ровенской области:

«Я подвергался избиениям, а в дальнейшем зверским пыткам, которые проводились с подачи прокурора города Александра Лупейко, а непосредственно меня пытали люди в масках, которые выбивали из меня явку с повинной».

Письмо из Киева:

«Я под стражей с 28.09.97 года. ИВС города Белая Церковь – Киевский СИЗО №13(туда-сюда). Самое интересное – это можно занести в книгу рекордов Гиннесса – статья 218 УПК (ознакомление с материалами уголовного дела) длится уже почти три года. Аналогов в мире нет… В 2000 году не дождались меня тесть, теща, папа… Одна мама, больная женщина 73-х лет, осталась в Белой Церкви».

Странные и страшные вещи происходят во всем нашем Отечестве. Вот сейчас на дворе лето – пора отпусков для тех, у кого есть работа, пора «канар», «багам» и прочих радостей для наших низкооплачиваемых, судя по налоговым декларациям, чиновников. И… пора страданий для подследственных и подсудимых. В СИЗО и ИВСах душно и смрадно, сидельцы умирают от духоты и собственного пота. О том, чтобы помыться, — нет и речи, часто в ИВС и воды для питья не выпросишь. Но речь не об этом, в ИВС в любою пору года не сладко. Проблема в другом. Недавно герой иных наших публикаций, Борис Федорович Панченко, с удивлением узнал, что очередное судебное заседание по его делу перенесено с начала июня… на начало сентября. Причина? Судья уходит в отпуск, затем уходит прокурор, затем еще один судья. Нормальный вообще подход? Хорошо еще, что у Панченко мера пресечения – подписка о невыезде. А если бы — пребывание под стражей? Судья и прокурор грели бы кости на пляжах, а Панченко бы умирал на нарах. Впрочем, так оно часто и выходит. Несмотря на то, что статья 253 УПК Украины однозначно говорит о том, что «судебное заседание по каждому делу проходит непрерывно, за исключением времени, предназначенного для отдыха». Тем не менее, Панченко и тысячи других подсудимых должны терпеливо ждать выхода судей из отпуска. Ждать без паспорта, а соответственно и без права на работу, лечение и прочие необходимые человеку вещи. Интересно, а если судья уходит в декретный отпуск, подсудимый должен ждать три года? А если человек окажется невиновен? Но в системе украинского правосудия такого не случится. Подсудимого признают виновным хотя бы на тот срок, что уже был отсижен во время следствия, чтобы не иметь неприятностей с судебными исками со стороны бывшего подсудимого. Вы когда-нибудь слышали о том, чтобы был возмещен моральный ущерб невиновному человеку за время, проведенное под стражей? Я знаю только один такой случай, да и то жертве прокурора Лупейко, нотариусу Татьяне Магдич, все еще не выплачены ее 39666 гривен, взысканные судом в ее пользу с белоцерковской прокуратуры. Рассматривается апелляция. Отсутствие или по крайней мере очень малое количество успешных дел по возмещению морального ущерба жертвам следователей-фальсификаторов говорит о том, что наше следствие или очень хорошо работает, во что сложно поверить любому, кто с ним сталкивался, или же это свидетельствует о том, что имеет место практика преступного сговора представителей судебной власти с работниками прокуратуры.

Кстати о сговоре. Среди множества писем, пришедших в редакцию по поводу преступной деятельности прокурора Лупейко, есть письмо и от осужденного Георгия Янева, который утверждает, что в его деле имел место сговор судьи Шевченко А.В., бывшего работника прокуратуры Киевской области, и бывшего следователя Вышгородской прокуратуры Лупейко. Последний, по словам Янева, пытал свидетелей и сфальсифицировал уголовное дело, а судья Шевченко прикрывал в суде незаконные методы Лупейко. Тем не менее, мы не считаем возможным оспаривать судебное решение в отношении Георгия Янева. Это дело высших судебных инстанций. Мы можем лишь свидетельствовать о том, что по заявлениям Янева, которые сейчас рассматривает Комитет Верховной Рады по борьбе с организованной преступностью, в ходе следствия имели место неоднократные нарушения закона со стороны все того же Лупейко. Янев свидетельствует, что «воры в погонах (следователь Лупейко А.В. и его боевой друг-соратник опер Попов А.В., которые всё следствие ходили в моих вещах и полностью разграбили мою квартиру) вели «следствие» бериевско-гестаповскими методами, используя пытки, провокацию, интриги, фальсификации, подлоги, обман, шантаж и запугивание свидетелей и даже родственников. Больше месяца (40 дней) умышленно не допускали ко мне адвоката, применяли незаконные методы воздействия (избиения, пытки, мордования, издевательства, постоянные угрозы лишения жизни под предлогом якобы «побега», «оказания сопротивления» и т. д.)». При этом, отмечает Янев «нa все эти пытки и мордования Лупейко и Попов приходили в моих вещах.» Дело дошло до того, что однажды Янев узнал собственные кроссовки на ногах следователя и добился, чтобы ему их вернули. Это что касается кроссовок. Остальное имущество Янева и его семьи, вплоть до постельного белья, носков, женских трусов, лифчиков, детских памперсов и даже зубных щеток было разграблено в ходе обысков. Поразительная какая-то прожорливость, при полном отсутствии брезгливости. Заметим, что Янев оказался крепким орешком и умудрился во время допроса «записать на диктофон две кассеты преступных откровений следователя Лупейко, где подтверждается его участие в грабежах на обысках и где он цинично заявляет, что они убивают арестантов, а потом вешают на них свои не раскрытые преступления. Что прокуратура Киевской области на 80% и выше коррумпирована и с преступностью настоящей не борется и т.д. Интересно, что узнав о существовании этих кассет, Лупейко, по словам Янева, забеспокоился и предложил обменять их на часть находящегося под арестом имущества, среди которого значились два автомобиля, принадлежащие родственникам Янева. Георгий согласился и отдал кассеты Лупейко. Однако на следующий же день хитрый следователь вновь отобрал машины у родственников Янева. Как оказалось, существуют копии этих кассет, и рано или поздно, по словам Янева, они будут фигурировать на суде над самим Лупейко. Надежду на то, что этот суд все-таки состоится, дает потрясающее письмо, которое прислал в редакцию профессор, доктор исторических наук Виктор Ефимович Король. Приводим некоторые выдержки из него:

«Уважаемая редакция! Я был просто шокирован фактами произвола и беззакония со стороны Потебенько, Лупейко, Фесуна и других, изложенными в цикле публикаций «Как стать прокурором». Особенно меня потряс материал об убийстве, выражаясь словами газеты, «правоохранительной мразью» Кости Роги, Царствие ему небесное. Копию этой статьи и свои мысли по этому поводу я одновременно послал Л. Кучме и Ю.Смирнову. Ответ я посылаю Вам. Пишу Вам потому, что уверен, большинство простых людей поддерживает позицию Вашей газеты в отношении критики беспорядков, нарушений закона и т.д., особенно среди тех, кто должен порядок охранять. И Вы должны знать, что людям надоело бояться. Всех Потебеньки, Лупейки, Фесуны не запугают. Так учит история, а она – лучший учитель.»

Спасибо Вам, Виктор Ефимович, за неравнодушие и смелость. Такие люди, как Вы, и есть последняя надежда нашей страны. Надежда на то, что мы вместе, всем миром сможем избавиться от страшной болезни – гангрены правосудия, которой больна сейчас Украина. Мы не можем не привести и текст ответов, которые получил профессор Король в ответ на свои обращения к Президенту Украины и к министру внутренних дел.

Из прокуратуры Киевской области пришло следующее послание:

«Ваше обращение к Президенту Украины относительно нарушений требований действующего законодательства работниками правоохранительных органов Лупейко А.В. и Фесуном А.М., которые приведены в статье «Как стать прокурором», рассмотрено. Сообщаю, что указанные факты по указанию Генеральной прокуратуры Украины проверяются и после их проверки в полном объеме будет принято решение соответственно закону. Прокурор следственного отдела Б.В. Сидик».

Странно как-то, что на обращение к президенту страны дает ответ не представитель президентской администрации, на худой конец, не работник генеральной прокуратуры и даже не прокурор Киевской области Гайсинский. За президента страны отвечает простой прокурор следственного отдела. Курьезно как-то получается. Ведь не прокурор Сидик ответственен за весь этот тотальный прокурорский беспредел. Отвечать должен гарант Конституции, который, как оказалось, совершенно не гарантирует нам ее исполнения.

Буквально в день публикации этого материала из Белой Церкви пришло еще одно печальное известие. Местные правоохранители в процессе выколачивания очередного признания убили еще одного человека. Белоцерковская трагедия продолжается. И, значит, нам еще рано ставить точку в рассказе о том, как стать прокурором.

Станислав РЕЧИНСКИЙ, 1:17 20/06/2003, (продолжение следует)
(http://cripo.com.ua/?sect_id=4&aid=1420)

Менты настолько озверели, что уже на таят своей уголовной сущности, плюют на смену министерских и прочих руководителей, угрозы «очистить» ряды. Вот вам правда о том, как два милицейских начальничка районного масштаба в полночь в самом центре Киева решили отбить даму у кавалера, поскольку они «приняли», и им хотелось проститутку. Когда парень попытался защитить девушку, его уволокли в РУВД, что в самом центре столицы. Дальше – пытки, принуждение к подписанию признания, травмы, больница… История только начинается.

29 сентября около дома по бул. Шевченко, 38 (место, где обычно стоят проститутки) водитель автомобиля «Опель», которого они периодически нанимают (обычная практика), стоял без работы по причине отсутствия девок. К нему подошли мужчина (Титаренко Денис Геннадьевич, 1969 г.р., проживает в г. Обухове, работает в Киеве менеджером фирмы «Удача Плюс», заочно учится на 4-м курсе КПИ) с дамой, которые попросили их подвезти. Договорились о цене. Не успела машина тронуться, как дорогу ей перегородила серая девятка. Из машины вышел заместитель начальника Старокиевского РУВД Гринцевич, который без прелюдий открыл дверь «Опеля» и сел на заднее сидение. После этого он в самой циничной форме (большую часть слов с его выступлении занимали маты) стал требовать, чтобы женщина вышла из машины и ехала с ним и его товарищем. Свое требование Гринцевич аргументировал тем, что они с товарищем гуляют, выпили и нуждаются в услугах проститутки. Девушка тут же оказалось в шоковом состоянии и начала уверять, что она приличная женщина и просто наняла с товарищем машину. При этом Денис Титаренко пытался вступиться за неё. Мольбы не подействовали на пьяного мента, и тогда Гринцевич принялся выволакивать девушку из машины силой. На ней треснула одежда, но девушка упорно сопротивлялась, отбиваясь даже ногами. Гринцевич вытащил из машины Титаренко и заставил его положить руки на крышу авто, как это принято делать при досмотрах и задержаниях преступников. На помощь начальнику из ВАЗ-2109 выскочил ещё один мужчина (начальник отдела уголовного розыска Шевченковского РУВД по фамилии Чайка). Тот без лишних разговоров схватился за стекло водительской двери "Опеля" и выломал его. Водителя спасло лишь то, что он резко сдал назад, вывернулся и умчался с места происшествия. Дальше – как у нас принято... Титаренко скрутили, бросили в «девятку», привезли в Старокиевский РУВД. По дороге били. Привезли в РУВД, расположенный на улице Прорезной, что в самом центре Киева. Там «прием» официально оформили, после чего отправили в подвальное помещение, служащее для содержания задержанных. Вскоре его подняли наверх, потребовали паспорт. Когда Титаренко отдал паспорт, Гринцевич тут же порвал его и потом неоднократно повторял, что никаких документов у Титаренко нет. Затем начались пытки. Парня зажали между ножек стульев и били ногами по лицу, поднимали за волосы и били кулаками по корпусу. Когда Титаренко падал, ему наносили удары по спине и лицу ногами. Всё это время они требовали, чтобы Титаренко признался, что он сутенер и продает девушек по 25 долларов. Парень взмолился под ударами и написал признание в том, что он сутенер... При этом Гринцевич и Чайка всё время грозили, что сейчас его «опустят», сфотографируют и снимки развесят в КПИ, перешлют на работу. Периодически Чайка набрасывал на Титаренко куртку и отрабатывал приемы: броски, подсечки и прочее. Когда Титаренко написал «признательную», его вернули в камеру, не оказав элементарной медицинской помощи. Утром появился следователь (зовут Павел, светловолосый, тел. 229 5960), который заявил, что у Титаренко два выхода: отправиться на 15 суток за решетку, где он и сдохнет, или написать заяву, что претензий у него нет, а травмы получены в результате падения с лестницы, после чего Павлик ласково добавил, что если парень будет «пиздеть», то у него найдут и наркоту, и оружие. Следак оставил телефон, чтобы Титаренко написал заявление на восстановление паспорта, после чего ему пообещали выдать справку об утере. Естественно, Титаренко выбрал «отказную», хотя и не собирался прощать ментовский беспредел. Дома он почувствовал, что ему становится все хуже. Он обратился за снятием побоев, что и было сделано экспертами. Его состояние все ухудшалось, и Титаренко обратился к медикам. Его срочно госпитализировали. Диагноз: закрытая черепно-мозговая травма, сотрясение мозга, множественные ушибы спины и лица. Его отец, Геннадий Васильевич, дабы не терять времени, успел подготовить жалобу в управление внутренней безопасности МВД и заявление в прокуратуру Киева. 14:35 02/10/2003
http://cripo.com.ua/?sect_id=4&aid=1556

Верховный Суд Украины рассмотрел беспрецедентное дело, свидетельствующее о грубейших нарушениях закона рядом работников МВД и прокуратуры при проведении следствия. Причем фабриковали протоколы и истязали людей не просто для того, чтоб скорее «доложиться» о раскрытии преступления, но и для сведения личных счетов.

8 мая 1999 года в подъезде своего дома был убит бывший квартирный маклер. Первым по подозрению в убийстве угрозыск задержал 36-летнего Александра Суптеля. Версия следствия: расправа с бывшим партнером по бизнесу. Александр-де нанимает для этого третьекурсника Киевского военного института связи Николая Витрука.

Студента Суптель не знал, но их общий приятель Сергей Назаренко некоторое время учился с тем в одном институте. Якобы исполнителю дали фото будущей жертвы и нож, и он выполняет «заказ».

Из обращения матери А. Суптеля в Комитет ВР Украины по вопросам борьбы с коррупцией и организованной преступностью:

«8.05.1999 г. моего сына в нарушение ст.106 УПК доставили в ГОМ №1 Ватутинского района, не имея доказательств его причастности к убийству. Путем избиений была получена «явка с повинной», где он сознается в преступлении, которого не совершал. Ему сломали ногу, порвали сухожилия на руках, поломали ребра, травмировали копчик. И сказали, что либо он берет все на себя, либо умрет, т.к. такого избитого они его не выпустят. После допросов он 27 суток лежал в больнице. В пытках участвовали замначальника Ватутинского РУВД по оперативной работе В. Тарасенко и его подчиненные В. Рыбко, В.Жданов, В. Матюшенко, С. Атаманюк».

Из жалобы А. и Е.Витруков председателю Верховного суда Украины В.Бойко:

«Работники милиции Ватутинского РУВД г. Киева подвергли нечеловеческим пыткам А. Суптеля и С. Назаренко, вынудив их оговорить в преступлении нашего сына».

Уведомляя Генпрокуратуру о нарушениях при расследовании этого уголовного дела, заместитель главы Комитета по вопросам борьбы с коррупцией и организованной преступностью В. Развадовский отметил: «13.05.1999 г. в ГОМ была доставлена несовершеннолетняя Д. Перловская (знакомая Сергея Назаренко), где ее без законных оснований держали более суток и в это время издевались над ней, били кулаками по голове, груди, в живот, принуждая подписать лживые показания. Вследствие пыток у нее произошел выкидыш, образовалась межреберная гнойная опухоль, и ей сделали две операции, в результате чего она не может иметь детей. Свидетель В. Трусов после допроса умер в том же месяце в возрасте 28 лет. Следователи прокуратуры И.Мельник, В. Звенигородский, Л. Помиркованый применяли психическое насилие...».

Пощадим нервы читателей и не будем уже вникать в детали допросов главного обвиняемого Николая Витрука. По выводам автороведческой экспертизы Киевского НИИ, сделанной уже после суда по инициативе родителей, его показания в протоколе допроса от 13.05.1999 г. по всем пунктам составил не он, а, как выразился эксперт, некое «лицо, обладающее навыками юриста». Так что мотивы, по которым в убийстве заподозрили выпускника военного лицея, имеющего, кстати, отличную характеристику и поощрения от Министра обороны, знает лишь это таинственное «лицо».

Впрочем, кое-что проясняют показания родственников Назаренко, которым, по их словам, следователь Мельник обещал, что «снимет звездочки с Витрука!». Учитывая, что студент погоны еще не носил, речь могла идти только о его отце. Подполковник милиции А. Витрук служил в Управлении внутренней безопасности ГУ МВД Украины г. Киева на должности старшего оперуполномоченного по особо важным делам. Видимо, за 20 лет службы, связанной с расследованием злоупотреблений работников МВД своим служебным положением, принципиальный опер нажил себе немало врагов. Чем еще объяснить тот факт, что еще в 1994 году покушались на его жену, но преступление до сих пор не раскрыто...

В суде все обвиняемые заявили о своей невиновности, а свидетель Юлькина не опознала среди них того, кого видела на месте происшествия. Следователи не нашли ни орудия убийства, ни злосчастного фото, зато «потеряли» клок волос, отпечатки кровавой ладони на перилах и другие вещдоки с места преступления. Пропала и книга задержаний, которая, по мнению Хисматуллиной, говорила в пользу подсудимых. Однако признание — «царица доказательств». И 31 октября того же года Киевский горсуд (судья Н. Маринчак) приговорил Витрука и Суптеля за умышленное убийство к 15 годам лишения свободы, Назаренко — к 14 годам.

Проверяя в процессе служебного расследования жалобы на истязания, прокуратура ограничилась опросом сотрудников ГОМа. А по их словам, подследственных избили вовсе не на допросе, а при «жестком задержании».

В этом году приговор был обжалован в Верховном суде Украины. 17 мая, выступая на коллегии Верховного суда под председательством В. Земляного, Е. Витрук сказала, что, бросив ее сына за решетку, сотрудники ГОМа таким образом отомстили офицеру УВБ А. Витруку, который в 1999 г. уволился из управления по состоянию здоровья. А представители Партии защитников Отечества И. Морщавка и комитета «Хельсинки-90» И. Воскобойников, приглашенные на коллегию как общественные защитники, заявили: «По итогам нашего собственного расследования установлен подозреваемый, который никак не связан с осужденными по этому делу».

Верховный суд отменил приговор горсуда и назначил новое расследование, оставив на это время всех осужденных под стражей.

Последнюю часть решения Витруки собираются оспорить в Европейском суде.

(«Вечерние вести», 2 ноября 2003 г., http://vv.com.ua/main.php?artID=5148&topic=48 bn, 28 октября, 2003 года)

В Сумах оглашено судебное решение по делу бывшего начальника Ковпаковского РО внутренних дел Василия Андрющенко. Как сообщает «Forum» со ссылкой на пресс-службу прокуратуры области, Андрющенко приговорен к 4-м годам лишения свободы с конфискацией всего имущества, кроме жилья. Также он лишен звания майора милиции и по отбытии срока три года не сможет работать в правоохранительных органах. Экс-начальник РО милиции взят под стражу прямо в зале суда. Напомним, что Андрющенко обвинялся в том, что незаконно отказывал в возбуждении уголовных дел для улучшения статистики работы подразделения.

(«Сегодня», №257, 12 ноября 2003 г.)

По результатам проведенной Генеральной прокуратурой Украины проверки соблюдения требований действующего законодательства органами внутренних дел Сумской области во время проведения дознания и досудебного следствия взяли под стражу начальника Ковпаковского райотдела милиции Василия Андрющенко. В ходе проверки, в частности, были установлены факты служебной подделки процессуальных документов в уголовных делах, злоупотребление служебным положением и незаконные закрытия уголовных дел, которые находились в производстве дознавателей Ковпаковского РОВД г. Сум. По информации пресс-группы прокуратуры области, таким образом только в течение ноября 2002 года были вынесены незаконные постановления о закрытии 43 уголовных дел, возбужденных по фактам совершения грабежей, разбойных нападений, краж, ряда других преступлений. Вследствие этого лица, виновные в совершении противоправных деяний, к уголовной ответственности не привлекались, а нанесенные пострадавшим убытки не возмещались. Как показала проверка, нарушения законодательства со стороны дознавателей происходили по личным указаниям начальника Ковпаковского РОВД Василия Андрющенко. Генеральная прокуратура по данным фактам возбудила уголовное дело.

(«День», №15, 28 січня 2003 р.)

Упав на землю под окнами Ковпаковского РОВД Сум, мужчина, чье тело было полностью обнаженным снизу, остался жив, но все еще пытался покончить жизнь самоубийством, перерезая вены осколками оконного стекла. Сейчас его жизнь вне опасности.

Как рассказал начальник ЦОС УМВДУ в Сумской области Станислав Солодовник, некий С. был задержан милицией по подозрению в совершении кражи. В ходе допроса он написал явку с повинной, в которой признался еще в шести кражах.

Инцидент произошел, когда один из двух допрашивающих С. оперативников отлучился.

По словам С. Солодовника, задержанный внезапно бросился к окну, выбил стекло и попытался выпрыгнуть. Милиционер схватил его за пояс брюк, но мужчина все же вырвался, оставив штаны противнику на память. Вся остальная одежда, включая трусы, на нем осталась. Правда, промежность у «прыгуна» была порезана осколками стекла.

По словам первого заместителя начальника областного УМВД Валерия Недогреева, по этому факту проведено расследование и приняты жесткие меры. Четверо сотрудников милиции понижены в должности.

(«Факты», №213, 16 листопада 2002 р.)

Минувшая суббота стала для сотрудников запорожской милиции настоящим Судным днем. Без кавычек — в прямом смысле слова. Высокое столичное начальство в лице замминистра внутренних дел генерал-майора Анатолия Присяжнюка подводило итоги десятидневной отработки области бригадой МВД: обличало (как принято в последнее время, всех и вся), давало советы прокуратуре и СБУ разобраться со статьей "Бригада" в газете "Досье" и распределяло кресла (по каким принципам, осталось загадкой).

Все плохо — такова в двух словах оценка, которую дал заместитель министра внутренних дел Анатолий Присяжнюк работе запорожской милиции...

Не может быть терпимым состояние дел, сложившееся с охраной задержанных и взятых под стражу лиц, в специальных подразделениях милиции: условия содержания не отвечают требованиям Совета Европы, людей не кормят, организация работы этих заведений не отвечает требованиям и Приказам МВД. Не принято исчерпывающих средств для наведения соответствующего порядка в учетно-регистрационной дисциплине...

Когда все плохо, принято искать виноватых или крайних. Что и было сделано: за 10 дней работы в Запорожской области специалисты МВД сумели не только выявить недостатки, которые министерством не замечались годами, но и вычислить тех, кто в них повинен. Таковых оказалось более 70 человек.

"По результатам проверки нами приняты меры к ряду руководителей, которые не смогли организовать работу по защите прав и свобод граждан. На сегодняшний день освобождены от занимаемых должностей 5 руководителей районного уровня и 2 руководителя областного уровня: это начальник госавтоинспекции и первый заместитель начальника УМВД Украины в Запорожской области. 67 человек привлечены к дисциплинарной ответственности (36 из них — за нарушение учетно-регистрационной дисциплины). Ряд руководителей понижены в должностях и специальных званиях", — заявил Анатолий Присяжнюк.

С разговоров о необходимости регистрировать все заявления граждан и разбираться по ним в соответствии с требованиями закона начинал и бывший начальник Запорожского областного УВД Сергей Петренко. Чем закончилось — сейчас известно всей Украине.

Кстати, именно с Сергеем Петренко на коллегии и произошла "непонятка". Причиной стала приглашенная на ответственное мероприятие по разбору полетов пресса, которая пожелала знать, что думает замминистра по поводу вселенского скандала с запорожскими оборотнями в погонах.

Газета "Факты":

 — Анатолий Иосифович, вы успели ознакомиться с публикацией в запорожской газете "Досье" под названием "Бригада"?

— Успел.

Газета "Факты":

— Пожалуйста, прокомментируйте обвинения, высказанные в адрес генерала Петренко в газете и по центральному телевидению — информацию о том, что он купил звание и прочее.

— Я вам скажу, что это нелепость и абсурд...

Газета "Факты":

— А относительно покупки звания им за 200 000 долларов? Это было публично сказано на всю Украину.

— Я думаю, что в первую очередь этой статьей заинтересуются компетентные органы — прокуратура и СБУ. Они более детально изучат и так далее. Мы опровергаем эту информацию: такого не могло и не может быть!

УНИАН:

-- Намерено ли руководство МВД предпринимать какие-либо меры по отношению к представителям СПУ, которые распространили ту информацию, которая, по вашим словам, недостоверна в отношении Петренко?

— Ну, это вопрос, конечно, довольно интересный. Никаких разборок и никаких мер со стороны руководства МВД не было и не будет. Если излагается недостоверная информация, то мы будем делать, как в цивилизованных государствах — направлять информацию в суды. Если она затрагивает интересы или унижает интересы того или иного руководителя — это компетенция суда.

УНИАН:

— Так вы обращаетесь в суд или не обращаетесь?

А. Присяжнюк: — Это компетенция судебных инстанций. Но на сегодняшний день я не вижу надобности пока обращаться.

Почему замминистра, утверждая, что обвинения в адрес Сергея Петренко — "абсурд" и заявляя, что в случае изложения недостоверной информации МВД будет обращаться в судебные инстанции, в данном случае не видит надобности подавать в суд на тех, кто этот "абсурд" распространяет, осталось загадкой, которая пагубна для имиджа той же милиции, поскольку порождает массу слухов и домыслов. Наиболее безобидный из которых в том, что руководство МВД не желает обращаться в суд, потому что там неизбежно встанет вопрос не только о том, давал Петренко 200 тысяч за погоны или не давал, но и о том, кто же эти 200 тысяч брал.

Список "непоняток" можно продолжить. Одна из них — самая большая сенсация состоявшейся в субботу коллегии — освобождение от должности первого заместителя начальника областного УВД полковника Рыжова. Формулировка Присяжнюка: "Не сумел организовать работу в соответствии с Указом Президента относительно усиления правопорядка и защиты прав и свобод граждан. На сегодняшний день 16 убийств осталось нераскрытыми, тяжкие преступления не раскрываются, организация работы не отвечает требованиям приказов министерства".

Не исполнять Указы Президента, конечно, не хорошо, но почему отвечать за их исполнения должен один из первых замов, а не начальник областного УВД, непонятно. Как, впрочем, и то, почему при нераскрытых 16-ти убийствах подполковнику, возглавляющему управление уголовного розыска (т. е. именно то подразделение, которое отвечает за раскрытие убийств и тяжких преступлений), дают звание полковника, а начальника криминальной милиции понижают в должности.

И последнее. Выяснить, что имел ввиду Анатолий Присяжнюк, говоря, что статьей "Бригада", опубликованной в "Досье", "заинтересуются компетентные органы — прокуратура и СБУ", выяснить также не удалось. Потому остается лишь надеяться, что замминистра МВД рекомендовал коллегам из соседних ведомств в соответствии со статьей 94 УПК Украины проверить достоверность информации, изложенной в статье, и в случае ее подтверждения принять меры в соответствии с Законом, а не "пить кровь" журналисту и руководителям газеты, опубликовавшей неугодный материал (Елена Николаева, специально для "Досье)

(«Досье», г. Запорожье, №43, 16 октября 2003 г.)

Генеральная прокуратура Украины задержала начальника территориального отделения милиции №1 территориального управления Соломенского РУ ГУ МВД Украины в городе Киеве. Ему предъявлено обвинение в совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст.28 и ч.2 ст.365 Уголовного кодекса (превышение власти и служебных полномочий, сопровождаемые насилием, применением болевых и оскорбляющих личное достоинство потерпевшего действий).

Как сообщили ЛІГАБізнесІнформ в пресс-службе Генпрокуратуры Украины, начальник милиции вместе с другими сотрудниками милиции, стараясь улучшить показатели раскрытия преступлений в районе, заставляли потерпевшего — своего бывшего коллегу — написать явку с повинной, применяя при этом истязания и пытки.

Также есть показания, что обвиняемый склонял подчиненных ему сотрудников милиции давать недостоверные показания. Это препятствовало установлению истины в деле.

По представлению Генеральной прокуратуры Украины суд избрал обвиняемому меру пресечения в виде содержания под стражей.

Напомним, что председатель Комитета Верховной Рады по вопросам борьбы с организованной преступностью и коррупцией Владимир Стретович на выездном заседании подверг резкой критике деятельность милиции данного управления.

(ЛIГАБiзнесIнформ, украинская Сеть деловой информации, http://liga.net/news/show/?id=88469 , 28.10.2003, 17:24)

В Украине с каждым днем растет число жалоб заключенных и их родственников в комитет Верховной Рады по вопросам прав человека, национальных меньшинств и межнациональных отношений, к омбудсмену и даже в Европейский суд. Жалуются на жутчайшие условия пребывания в тюрьмах, колониях и СИЗО, на пытки и издевательства со стороны работников правоохранительных органов. Проще всего отмахнуться от этих жалоб, дескать, "нечего воровать". "Но если мы оставляем четверти миллиона украинских заключенных право вернуться к нормальной жизни после отбытия наказания, то умалчивать о проблемах их содержания нельзя" — считает народный депутат, член фракции партий промышленников и предпринимателей и "Трудовой Украины", заместитель главы парламентского комитета по вопросам прав человека Нвер Мхитарян.

— Нвер Мнацаканович, недавно вы участвовали в заседании коллегии Госдепартамента по вопросам исполнения наказаний. Как объясняет это ведомство рост количества жалоб заключенных?

— Руководство системы отбывания наказаний разделяет обеспокоенность по поводу сложившейся ситуации с нарушением прав заключенных. А существующие проблемы объясняет недостаточностью бюджетного финансирования и остаточным принципом распределения средств. В прошлом и нынешнем году учреждения исполнения наказаний получили около 45 процентов от минимально необходимых средств. Увы, в проекте бюджета на 2004 год заложено практически то же соотношение.

В Госдепартаменте по вопросам исполнения наказаний считают, что заложенную в проекте бюджета общую сумму финансирования в 478 миллионов следует увеличить хотя бы на 231,5 миллиона гривен. И эта просьба вполне обоснована. Ведь речь идет действительно о минимальных потребностях. Невозможно вылечить больного туберкулезом за 13 гривен в месяц и обеспечить усиленное калорийное питание за 1 гривню 77 копеек. А именно этой суммой исчисляются, например, расходы в Алчевской исправительной колонии Луганской области.

— Если дополнительные бюджетные средства найдутся, решит ли это все проблемы?

— К сожалению, не могу дать утвердительного ответа. Скажем, в прошлом году для улучшения питания заключенных Министерству внутренних дел было выделено 266 миллионов гривен, а позже проверка установила, что в ряде областей значительная часть этих средств были направлены на погашение задолженности личному составу. К примеру, в Николаевской области их потратили... на еду служебным собакам.

Нужен нестандартный подход к решению проблемы. Некоторые свои предложения рискну обнародовать. Итак, чем действительно страшат сегодняшние украинские тюрьмы? Не самим фактом лишения свободы, как это должно было бы быть, а туберкулезом и пытками. По данным Всемирной организации здравоохранения, именно украинские тюрьмы (и даже СИЗО, хотя в них содержатся еще не обвиненные, а только подозреваемые) стали сегодня источником распространения такой формы туберкулеза, которая практически не поддается лечению.

Согласно только официальной статистике, в местах лишения свободы находится более 14 тысяч лиц, больных активной формой туберкулеза. Но это только надводная часть айсберга. Инфицированных и заболевших намного больше. Ежегодно в тюрьмах умирает около тысячи человек. Еще около трех тысяч безнадежно больных каждый год досрочно освобождают в связи с болезнью и отправляют умирать домой. Сколько их родных, знакомых, сослуживцев, соседей, попутчиков в общественном транспорте оказываются инфицированными палочкой Коха, можете представить сами.

С трибуны Верховной Рады я уже говорил, что если целевыми мерами, общими усилиями и как можно скорее не остановить эпидемию туберкулеза в местах лишения свободы, то после каждой амнистии смертельно опасная инфекция будет молниеносно распространяться уже среди законопослушных граждан. Причем именно малообеспеченные слои населения окажутся наиболее уязвимыми: туберкулез, как известно, болезнь плохого питания, и передается она прежде всего тому, чей организм ослаблен. Врачи утверждают, что в тюрьмах мы имеем дело с пандемией (вышедшей из-под контроля эпидемией), от которой не спасают никакие прививки. И если учесть, что число бациллоносителей — это десятки тысяч человек, ущерб от такого источника массового поражения сравним с применением бактериологического оружия!

В нашем Уголовном кодексе нет наказания туберкулезом. Но пытка страхом заразиться этой болезнью (когда подозреваемого или заключенного помещают в одну камеру с бациллоносителем) — одна из тех, которые, вопреки всем международным обязательствам Украины, остаются на вооружении правоохранительных органов.

— Как показал опрос, проведенный несколько месяцев назад Национальной академией МВД среди руководящих работников угрозыска и следствия, практически все респонденты признали, что пытки в Украине применяются. И назвали методы пыток — побои, мучения, запугивание, унижение достоинства, угрозы, обман, подлог, истязание голодом, жаждой, отказ в отправлении естественных нужд...

— Я знаком с результатами этого опроса. И меня особенно настораживает убежденность более 39 процентов опрошенных в том, что милиция не может эффективно работать, не применяя пыток хотя бы периодически. 45 процентов согласились, что "иногда полезно временно приостановить действие принципов защиты прав человека для достижения блага для всех"!? А более половины опрошенных офицеров МВД убеждены в том, что осужденные заслуживают всего, что получают.

Наверняка и из-за таких подходов у подавляющего большинства граждан — подсознательный страх перед милицией, прокуратурой, восприятие правоохранительных органов как сугубо репрессивной системы. Что, впрочем, не удивительно: подобное, не украшающее милицию поведение унаследовано из многолетней практики бывшего СССР. Чего стоит лишь одна ставшая крылатой фраза Феликса Джержинского: "Если вы на свободе — это не ваша заслуга, а наша недоработка!". По сути, она не снята с вооружения правоохранительных органов. Да, милиция тоже часть народа, для которого расставание с советским режимом оказалось достаточно болезненным. И страшно даже не то, что сотрудник режимного учреждения регулярно применяет к заключенному издевательства и пытки, искренне считая, что таким образом проводит воспитательную работу. Действительно вопиющим фактом является его уверенность — к слову, передающаяся и заключенным, — в том, что подобными полномочиями его наделило государство.

— Как же бороться с подобными явлениями?

— Основное усилие необходимо направить на усовершенствование законодательства Украины, а также на устранение причин, порождающих подобное поведение сотрудников правоохранительных органов.

Если говорить о совершенствовании законодательства, то в этой области Верховная Рада в целом и Комитет по вопросам прав человека в частности сделал немало. Тут и ряд принятых в последние годы законов, касающихся обеспечения прав человека в соответствии с европейскими нормами и стандартами, и расширение структуры службы Уполномоченного Верховной Рады по правам человека, и проведение тематических конференций и круглых столов с широким привлечением ученых и общественности.

— А как устранить причины, побуждающие сотрудников силовых структур применять пытки?

— Прежде всего, ликвидировать некорректный подход к оценке работы следственных органов по проценту раскрываемости преступлений. Если не ошибаюсь, в Украине эта планка составляет 80 процентов, а в европейских странах — всего около сорока. Удивительно, что, несмотря на такую высокую планку раскрываемости, рост преступности в Украине не уменьшается!

Необходимо также бороться с уничижительным отношением к любому задержанному. Отношение к нему как к виновному еще задолго до суда — также пережиток тоталитарного прошлого, когда говорилось: "Был бы человек — статью подберем".

И третья причина — недостаточная профессиональная подготовка сотрудников органов дознания и содержания подследственных. Понимаю, что за триста гривен в месяц настоящий профессионал хорошо работать не будет, более того — постарается подыскать другое место для применения своих сил и способностей...

— Значит, все упирается в финансирование?

— Не только. Необходимо реформирование государственной системы правоохранительных органов, изменение основной цели их функционирования, категорический отказ от наследия тоталитарного прошлого. Необходимо финансировать не только борьбу с преступностью, но и работу по предупреждению преступлений.

— Нвер Мнацаканович, вы уверены, что только законы и увеличение зарплаты смогут изменить отношение милиционера к задержанному?

— Я бы сказал, в том числе. На мой взгляд, нужна государственная образовательная программа, предполагающая индивидуальную работу с правоохранителями, последовательное объяснение им неотъемлемых прав человека, нарушать которые недопустимо прежде всего слугам закона. В правильном обществе, я считаю, только лучшие люди имеют право учить, воспитывать и перевоспитывать других. Те, кому общество доверяет власть и оружие, не должны чувствовать себя ущемленными и обделенными. Если мы не можем немедленно повысить зарплаты сотрудникам правоохранительных органов, то обозначить перспективу такого повышения, конкретные шаги по возвращению престижа профессии милиционера — обязаны.

— Но все же проблема истязания заключенных голодом, холодом, теснотой, отсутствием света и свежего воздуха в камерах требует решения гораздо более оперативного, чем перевоспитание милицейских кадров...

— Безусловно. И есть несколько способов, не нуждающихся в изменении статьи бюджетного финансирования, но, в случае их одобрения, требующих соответственного законодательного обеспечения.

Первый из них прост: надо меньше сажать! Как недавно сообщил министр юстиции Российской Федерации Юрий Чайка, число заключенных в следственных изоляторах России за последние два года сократилось почти наполовину, а в тюрьмах — на 20 процентов. В итоге санитарные нормы на одного отбывающего наказание уже соответствуют международным стандартам — 4 квадратных метра. У нас же средний показатель по СИЗО составляет 1,8 квадратных метра. Российские депутаты либерализовали и гуманизировали уголовно-исполнительную систему государства. В том числе и касательно расширения применения альтернативных мер наказания, не связанных с лишением свободы: скажем, обязательных общественно-полезных работ. Это то, к чему Европа пришла уже давно. Думаю, настал и наш черед перенимать чужой опыт.

Рецепт второй: целевое расходование средств, заработанных самими арестантами, на улучшение их содержания. Только за прошлый год украинские заключенные изготовили продукции на 231 миллион гривен и получили более 30 миллионов гривен дохода. Но реально в местах лишения свободы удается трудоустроить около трети их временных обитателей. Считаю, специалистам следует изучить состояние имеющихся в тюрьмах и колониях производственных мощностей, предложить варианты их модернизации, альтернативные сферы производства. Резервы здесь есть, их следует только определить. По крайней мере, сельскохозяйственной продукцией заключенные вполне могут обеспечить себя сами.

И, наконец, третий рецепт — меценатство. Я не знаю ни одного благотворительного фонда, куда бы мог перечислить средства, к примеру, на лечение больных туберкулезом в местах лишения свободы. Неужели вся забота общества о тех, кто оказался за решеткой, состоит из разрекламированных в популярных телесериалах воровских общаков?! Если так, то это равнодушие, с которым выброшенным из общества просто не дают права в него вернуться, не менее страшная болезнь, чем чахотка. Пожалуй, если бы такой фонд был создан, многие не остались бы в стороне от доброго дела...

В ситуации, когда внимание мировой общественности приковано к вопиющим нарушениям в Украине жизненно важных прав людей, в том числе и временно или пожизненно лишенных свободы, нам следует использовать любые имеющиеся возможности, чтобы изменить ситуацию к лучшему.

(«Факты», №202, 4 ноября 2003 г.)

Руководитель Госдепартамента по вопросам исполнения наказаний Владимир Левочкин сообщил журналистам, что пытки и грубое поведение в отношении осужденных в Украине не применяются.

По его словам, такой вывод сделали эксперты Европейского комитета против пыток, проведя проверку закрытых учреждений Украины, в том числе и мест лишения свободы. Владимир Левочкин отметил, что Комитет неудовлетворен тем, что места лишения свободы переполнены, а также поставил неудовлетворительную оценку коммунально-бытовому обеспечению тюрем, в частности это касается тюремных туалетов.

По его словам, согласно Исправительно-трудовому кодексу, площадь на каждого осужденного должна составлять 2 кв. метра. По его словам, Украина также начала отказываться от общежитий казарменного типа, в которых содержится по 120-140 человек (2003-07-19 12:15:00)

www.korrespondent.net

Недавно редакция «ВВ» получила письмо из Жовтневой исправительной колонии №17, которая находится в Балаклейском районе Харьковской области.

Несколько месяцев назад мы писали о том, как лагерная администрация исправительной колонии в городе Шостка убила заключенного, но никакой ответной реакции не дождались. Люди, которые передали нам эту информацию, подверглись пыткам и избиениям. Если подобное случится и после этой статьи — значит, в Украине действительно существуют «лагеря смерти». Впрочем, то, что творится в исправительной колонии №17, может превратить в лагерь смерти всю страну.

Исправительная колония №17 является туберкулезной зоной. Это значит, что в ней вместе со здоровыми осужденными отбывают наказание и люди, больные туберкулезом, в том числе и с активной, чрезвычайно заразной формой этого недуга. Возбудитель заболевания — палочка Коха — способна долгое время оставаться опасной. Палочки могут жить в речной воде до пяти месяцев, в грунте — до двух. В молочных продуктах (масло, творог), хранящихся в холоде, — больше года, в пыли — до полугода. При температуре минус 23 градуса по Цельсию они не гибнут семь лет, а палящее солнце убивает их лишь через 2-6 часов. Температуру +85°С палочки выдерживают в течение получаса.

И вот что пишут узники колонии №17: «При прибытии в колонию все заключенные подвергаются принудительной процедуре мытья полов, подметания и т.д. Никто не учитывает, что это туберкулезная зона. За отказ тебя сразу помещают в «клетку», где держат неделю, затем избивают и водворяют в штрафной изолятор (ШИЗО) с последующим переводом во второе отделение (закрытые камеры без доступа свежего воздуха). Во втором отделении заключенных лишают передач, в том числе и медицинских, возможности покупать продукты в ларьке и вообще всего, чего только можно лишить».

Как известно, туберкулезные больные нуждаются не только в лекарствах и свежем воздухе, но и в усиленном питании. В колонии №17 питание заменяют «учения по тушению пожаров». Из письма заключенных: «Питание отвратительное. Из рациона полностью исключены соль, сахар. Никакой диеты для туберкулезных больных не существует. Регулярно (минимум раз в месяц) во втором отделении проводят так называемые учения по тушению пожаров, при которых избивают полностью все отделение, больных людей резиновыми дубинками».

Однако наиболее диким из всего, что творится в украинских «лагерях смерти», является то, как администрация колоний... распространяет туберкулез.

Из письма заключенных: «В промзоне заключенные изготавливают мебель и ширпотреб «для хозяина». К работе привлечены осужденные с открытой формой туберкулеза. В результате продукция изначально заражена палочкой Коха. По официальной информации, этой продукции вообще не существует, и при посещении колонии комиссиями промзона стоит опечатанной. При колонии есть огород, где в основном выращиваются помидоры. Для работы на огороде опять-таки используют осужденных с открытой формой туберкулеза. Часть урожая идет на нужды зоны, а часть реализуется на свободе на рынках».

30 мая этого года 15 заключенных исправительной колонии №17 подали заявление в прокуратуру г. Харькова с жалобой на многочисленные нарушения прав осужденных, в том числе и на сознательное заражение администрацией колонии здоровых людей. Как сообщают нам в письме, в тот же день все отделение было жестоко избито лагерной охраной. Сильнее всех пострадали заключенные, подавшие заявления, которые так и не были отправлены в прокуратуру. В частности, до полусмерти был избит Геннадий Горбенко. В результате побоев он потерял способность двигаться, у него на ягодицах мясо отстало от кости. Горбенко была сделана операция, после чего его перевели в ШИЗО.

(«Вечерние Вести», 2 июля 2003 г.)

Влаштувати харківським журналістам «екскурсію» до Жовтневої колонії №17, що в Балакліївському районі Харківської області, правоохоронців змусив далеко не дружній випад з боку однієї столичної газети. Використавши чийсь крик душі з анонімного листа, автор змалював щось на зразок тутешнього пекла, де воєнізований персонал у доволі жорсткий спосіб отруює життя хворому на туберкульоз контингенту. Екскурсія з метою спростування недостовірних фактів залишила двоїсте враження. Пекло тут присутнє і відсутнє одночасно.

Для в’язнів багатьох вітчизняних колоній, тюрем і СІЗО переїзд до загратної клініки нерідко асоціюється з путівкою на курорт. Тут все та ж зона, але більш наближена до людського стандарту. 17-та вже три роки має статус лікарні для хворих на туберкульоз зеків. Камери мають вигляд типової солдатської казарми. Сьогодні тут утримуються 1400 засуджених, тобто на 700 чоловік менше, ніж у 2000-тисячному році. То був період, коли до 17-ї щотижня прибувало по 50-70 новачків. Тепер за весь минулий місяць колонія прийняла лише 40 хворих. Обнадійливій статистиці посприяли одразу дві причини: достатнє забезпечення ліками і пристойне харчування.

За 7 місяців цього року адміністрація випустила на волю 22-х в’язнів, яким вже нічого не допоможе. Такий стан не вважається кричущим, оскільки ще якихось 3 роки тому безнадійних рахували сотнями. Щодня хворі отримують до столу м’ясо, рибу, молоко, яйця, масло і свіжі овочі.

Ті засуджені, кого вдома чекають, повертаються на волю фактично здоровими…

(«Слобідський край», м. Харків, №150, 13 серпня 2003 р.)

Отдельно остановимся на Октябрьской ИТК №17. Кроме безусловного наличия всех вышеперечисленных признаков харьковских колоний, у нее есть и другая, убийственная особенность. Дело в том, что с 1983 года здесь практически вышел из строя комплекс очистки сточных вод. В результате сточные воды попадают в реку Северский Донец, которая является источником питьевого водоснабжения горожан.

(«Событие», г. Харьков, №37, 11-17 сентября 2003 г.)

В Минском районном суде столицы покончил с собой 47-летний рецидивист. После оглашения приговора он перерезал себе горло бритвой, припрятанной в одежде. Ясно, что ответственность за недосмотр несут конвоиры из числа сотрудников милиции. Однако, считает начальник районного УВД Василий Боднар, виноваты не только они. Зэка, арестованного за убийство, не приняли в СИЗО из-за плохого здоровья, поэтому вплоть до вынесения приговора его держали в ИВС. Тем временем здоровье обвиняемого все ухудшалось. Мотив самоубийства понятен: услышав, что он приговорен к длительному заключению, тяжелобольной преступник решил избавить себя от дальнейших мучений.

Кстати, с начала года покончили с собой семеро лиц, содержавшихся под стражей. Как заявила глава общественной организации «Рутения» (Одесса) Алла Корыстовская, заключенных убивает порочная судебно-тюремная система. Так, в милиции нет соответствующих условий содержания. Однако людей часто держат за решеткой без всяких на то оснований (так, скажем, для удобства ведения допросов), и на их здоровье никто не обращает внимания.

(«Вечерние вести», №175, 19 ноября 2003 г.)

За інформацією агентства УНІАН, сьогодні у ВАТ «Нікопольський завод феросплавів» працює 200 жінок-в’язнів. За даними співрозмовника агентства, на заводських відвалах жінки-в’язні працюють по 12 годин на добу, без вихідних, не отримуючи заробітної плати. «Щодня їм видають сигарети і пачку чаю, а єдине їхнє знаряддя — пудові, з півтораметровими ручками кувалди». На заводських відвалах сьогодні, крім в’язнів, через важкі умови праці та низьку зарплату більше ніхто не працює.

(«Закон і бізнес», №34, 23 серпня 2003 р.)

Александр Ильченко, Александр Корчинский. Зэк в ШИЗО занялся зарядкой и... стал инвалидом.

Как уже сообщалось, прокуратура Донецкой области возбудила уголовное дело в отношении должностных лиц исправительной колонии №120. Представителям администрации инкриминируется превышение власти или служебных полномочий — статья 365-2 УК Украины. Досудебным следствием установлено: в межобластную больницу с травмами конечностей поступил осужденный. Повреждения его были столь серьезны, что пришлось ампутировать стопы ног. Теперь 25-летнему узнику на всю жизнь суждено остаться инвалидом. Причиной жестокости сотрудников учреждения стал отказ выполнять распоряжение персонала. Такова трактовка событий в изложении пресс-центра Генеральной прокуратуры. Странно, что о ЧП в Волновахе, где расположена колония, руководство Государственного департамента по вопросам исполнения наказаний узнало из сообщений масс-медиа. И немедленно направило в Донецкую область своего сотрудника, чтобы тот на месте разобрался: как, когда и почему такое могло произойти. Проверка показала следующее. Еще зимой, 16 февраля, осужденный Александр Лобанов, отбывающий пятилетний срок за грабеж с отягчающими обстоятельствами, угодил в штрафной изолятор. Такое с зэками случается, и водворение в ШИЗО рассматривается как дисциплинарное наказание. Далее начинаются странные вещи (цитируем официальную справку): "...Во время прогулки, выполняя физическую зарядку, осужденный Лобанов А.В. поскользнулся и упал, вследствие чего получил травму ног, однако в этот день за медицинской помощью не обращался, что подтверждается его личным письменным пояснением". Александр обратился в медчасть учреждения два дня спустя: поводом стали боли в ступнях ног (соответствующая запись имеется в книге регистрации). Предварительный осмотр привел к диагнозу — ушиб обеих ступней. Назначено лечение. В тот же день (на объяснении стоит дата — 18.02.03) Лобанов адресует начальнику колонии любопытный документ. Приводим его с сохранением стилистики автора: "...16.02.03 примерно в 5.10 во время утренней прогулки в прогулочном дворике ШИЗО я решил заняться спортом, чтобы согреться, и начал прыгать и так как весь прогулочный дворик... покрыт был льдом я подскальзнулся и упал ударившись об бетонную стену ШИЗО. Так как сразу меня это небеспокоило я необратился к врачу, но 18.02.03 когда у меня начали болеть обе стопы я обратился в медчасть за помощью. Объяснение написано собственно ручно и без принуждения". Что характерно, 18 же февраля, опять-таки "собственно ручно и без принуждения", Александр направляет гражданину начальнику еще одно послание. Оно достойно воспроизведения не в меньшей степени, чем первое: "...По поводу моего падения в прогулочном дворике ШИЗО, имевшего место 16.02.03, прошу служебное расследование не проводить, так как травму я получил по собственной неосторожности". Какие у нас, право, сознательные осужденные! Они понимают: что бы ни случилось с контингентом, обязательно последует служебное расследование. И тут главное — не оплошать, успокоив руководство, что ничего, дескать, страшного: занимался спортом, упал, повредил ноги, с кем не бывает... В пять утра, в штрафном изоляторе. Но происшествия подобного рода, заверили "Сегодня" в департаменте, обязательно становятся предметом разбирательства. Так и тут: по факту все-таки было проведено служебное расследование. И начальник учреждения вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по статье 6 пункту 2 УПК Украины. То есть — за отсутствием состава преступления. Соответствующее постановление ушло в прокуратуру Волновахского района на согласование. Подчеркнем — все по закону. Тогда же, 21 февраля, в районную судмедэкспертизу были направлены материалы медицинского обследования гражданина Лобанова. Через пять дней, 26 февраля, Александра этапировали в межобластную специализированную больницу при Донецкой исправительной колонии №124. Для чего? В той же справке черным по белому значится: "для оказания квалифицированной медицинской помощи". Из чего следует, что состояние ступней ног гражданина Лобанова за это время не улучшилось, а скорее наоборот — во весь рост стоит вопрос об операции. Тут выносят окончательный диагноз (следим за формулировкой!) — "отморожение обеих ступней, гангрена 1-П-Ш-1V пальцев обеих ступней". Чувствуете разницу? Были ушибы. Потом отморожение. И, наконец, гангрена. И все — из-за невинных занятий физкультурой. между тем рапорт начальника лечебного учреждения и выписка из медицинского эпикриза свидетельствуют: свое согласие на хирургическое вмешательство гр-н Лобанов дал значительно позже — 17 апреля. Его прооперировали. А меньше чем через месяц, 13 мая, признали... инвалидом П группы. Правда, не навечно, всего лишь на год. Но — инвалидом. Вот такая безрадостная перспектива. Две недели спустя мать Лобанова обратилась в департамент исполнения наказаний по поводу ненадлежащего режима содержания, жестокого отношения к осужденным (вследствие чего ее сын Александр, 1978 года рождения, был покалечен), а также решения вопроса о его условно-досрочном освобождении. Правомерно спросить: действительно ли Лобанов по собственной воле (глупости, недомыслию, беспечности, а то и сознательно причинив повреждения — такое тоже бывает в местах лишения свободы) стал калекой? Может, ему кто-то помог поскользнуться, упасть, повредить ступни ног, после чего ненароком обморозить их и лишиться пальцев? Официальные документы такое предположение напрочь опровергают: "Меры физического воздействия и спецсредства к осужденным не применялись, что подтверждается письменными пояснениями представителей администрации, а также осужденных Дремова, Рубана, Ярового, Анисимова, которые отбывали меру дисциплинарного взыскания в камере №2 помещения ШИЗО ПКТ (помещение камерного типа. — Авт.) вместе с Лобановым".

Поскольку, честно говоря, остались вопросы, мы встретились с исполняющим обязанности главы Государственного департамента Украины по вопросам исполнения наказаний генерал-лейтенантом внутренней службы Александром Пташинским:

 — У меня нет 100-процентной уверенности, что действия администрации были абсолютно правильны, как нет пока данных и о том, что в отношении осужденного применялись недозволенные приемы. Все покажут результаты проверки, которая еще не завершена. Однако хотелось бы подчеркнуть, что существует установленный порядок, согласно которому осуществляющая надзор за соблюдением закона, прокуратура должна официально уведомлять о возбуждении уголовного дела вышестоящие органы. В данном случае этого сделано не было, хотя мы ничего не скрываем и не собираемся утаивать... Тем не менее, если факты подтвердятся, меры реагирования последуют очень решительные и жесткие. Будут доказательства — виновные ответят по всей строгости закона.

Связались мы и с прокурором Волновахского района Донецкой области. Георгий Козуб оказался на редкость осторожным в оценках происшедшего. Он сразу уточнил, что дело возбуждено по факту, а не против конкретных должностных лиц, что несколько меняет изначальную диспозицию пресс-центра прокуратуры Генеральной.

«Нами назначена дополнительная судебно-медицинская экспертиза, и пока я не располагаю ее заключением, говорить о чем-либо, считаю, преждевременно, — сказал Георгий Григорьевич. — С одной стороны, есть обращение матери осужденного, где та утверждает, что сына жестоко избили. С другой — объяснения представителей администрации, из которых следует, что никаких противозаконных мер ими не предпринималось. Необходимы убедительные доказательства, чтобы все расставить по своим местам и восстановить истинную картину февральских событий. До конца октября мы разберемся, и тогда можно вернуться к данному вопросу...».

По сведениям информированного источника "Сегодня", 16 февраля в Волновахской исправительной колонии проходили плановые учения отряда спецназа. И якобы корни инцидента с Лобановым надо искать в этих учениях. То ли Александр чем-то спровоцировал конфликт, то ли бойцы решили отработать на нем специфические приемы. Возможно, это всего лишь предположение. Но и тогда его не мешало бы проверить. Ведь не зря же судачат, что следствие столкнулось с некоторыми трудностями в допросах свидетелей, многие из которых были в... масках. Кто еще одевает маски в закрытом пенитенциарном учреждении — медики? Или зэки?

Как заявил в Киеве руководитель программ Харьковской правозащитной группы Аркадий Бущенко, в Украине не выполняется "ни один из аспектов обязательств перед ОБСЕ" по запрещению, предотвращению пыток, проведению судебных разбирательств и наказанию виновных. Об этом наша делегация говорила на конференции ОБСЕ, завершившейся на прошлой неделе в Варшаве, сообщает "Интерфакс-Украина". "Пытки в Украине — общегражданское преступление, а согласно международному праву — преступление, осуществляемое должностными лицами", — сказал Бущенко. Он подчеркнул, что на сегодняшний день Украина находится на "очень неустойчивой позиции в ситуации с применением пыток в стране" и может "скатиться к положению Туркменистана", где ситуация, по его словам, еще хуже. Впрочем, возможно, к случаю с Лобановым это и не относится...

(«Сегодня», №241, 24 октября 2003 г.)

По словам заместителя начальника Генерального штаба Вооруженных Сил Украины Николая Матюха, год назад была установлена и предоставлена отсрочка для лечения почти 37 тысячам призывников, а более 51 тысячи юношей вообще были признаны непригодными к воинской службе по состоянию здоровья.

Сегодня ситуация в украинской армии продолжает оставаться в центре общественного внимания. Именно армия оказалась той сферой, в которой нынешний экономический, политический и моральный разлад украинской общественной жизни проявил себя исключительно четко и болезненно.

В целом, сложности с армией остаются неизменными: неуставные отношения, мутировавшая до безобразных масштабов дедовщина, деградация офицерского состава, отказники. Сейчас из армии бегут. Матери, начиная с 14-летнего возраста сыновей, живут в страхе перед грядущим через несколько лет призывом. И есть от чего. Ежегодно из-за надругательств «товарищей по оружию» в армии гибнут сами, расстреливают других и попадают под трибунал, идут по статье «дезертирство» солдаты срочной службы

«Пайка», «баланда», «опер», «кум», «разборка» и многие другие термины из лагерного обихода нынче прочно внедрились в армейский быт. В солдатских казармах воинские уставы постепенно заменялись законами воровских зон, получившими снисходительное наименование «дедовщина». Как такое могло произойти с армией? Когда она так круто изменилась?

Это произошло тогда, когда в нее стали призывать мальчиков, которые родились во время войны. Понятно, их было мало, и руководители нашего государства, вместо того чтобы учесть это естественное изменение, приняли решение призывать в армию уголовников. Достаточно было десяти лет, чтобы эти люди изменили моральный климат в армии. Почти 40 лет в нее принимали тех, кого и близко нельзя было подпускать к Вооруженным Силам. Они окончательно насадили в воинских подразделениях свои блатные порядки. Теперь болезнь поразила все, даже считающиеся элитными части. Каково же тем парням, выросшим в добропорядочных семьях и к 18-ти годам не нахватавшимся «крутых» навыков?

(«Правда Украины», №174-177, 13-18 ноября 2003 г.)

Радимо прочитати: Валентин Смага. Спецвойска для спецнарода// «Вечерние вести», №164, 30 октября 2003 г.

Дідівщину в армії ніхто не відміняв. Більше того, якщо раніше це ганебне явище було поширене здебільшого в солдатському середовищі, то зараз уже б’ють і офіцери.

Нещодавно відзначився начальник штабу тилу — перший заступник начальника управління Південного оперативного командування генерал-майор Олексій Завірюха. Під час ротації 4-го окремого ремонтно-відновлювального батальйону у Сьера-Леоне генерал, розжарений на сонці та добряче підігрітий оковитою, за допомогою мату і кулака почав наводити порядок у підрозділі. Він кілька разів ударив у груди та по голові капітана Кравченка. Такого приниження людської гідності офіцери не витримали — написали листа міністру оборони. Нині матеріали службового розслідування передано до військової прокуратури. Що буде далі — час покаже. Принаймні генерал-майорові Завірюсі місця у Збройних Силах не буде.

У такий же дикий спосіб перекреслив свою кар’єру в Збройних Силах заступник міністра оборони України Олександр Данильчук. Він під впливом спиртного опівночі прорвався до відділення столичного військового шпиталю, де нібито лікувався його родич. Пан Данильчук ударив підполковника — чергового по шпиталю — та його помічника у плече, потім кілька разів із розмаху заїхав кулаком в обличчя. Останній був сином Олександра Кузьмука, донедавна міністра оборони. Напевне саме тому справу не спустили на гальмах. Олександра Данильчука до з’ясування причин конфлікту міністр оборони Євген Марчук відсторонив від справ. Триває слідство.

Але ж страшні по своїй суті випадки свавілля хамовитих начальників набули розголосу завдяки його величності випадку. Не витримали нерви у офіцерів, на очах яких сп’янілий генерал знущався над їхнім товаришем.

(«Без цензури», №33, 24-30 жовтня 2003 р.)

2 года тюрьмы, лишение офицерского звания «старший лейтенант» и 3 тысячи гривен в пользу пострадавшего — такое наказание определил военный суд бывшему «старлею» одной из воинских частей Белоцерковского гарнизона за применение насилия в отношении подчиненного, сообщает пресс-служба ГПУ со ссылкой на старшего помощника военного прокурора Северного региона полковника юстиции Владимира Бевза. Досудебное расследование установило, что офицер беспричинно придирался к рядовому Роману С. и нанес ему побои, используя саперную лопатку. В результате насилия, кроме прочего, у солдата оказались поврежденными зубы верхней и нижней челюстей. Работники военной прокуратуры скрупулезно проверили все обстоятельства преступления, поскольку сослуживцы спеца по саперным лопаткам оказывали сопротивление следствию, чтобы защитить честь мундира. В  суде выступали 30 свидетелей, и под давлением неопровержимых доказательств подсудимый полностью признал свою вину.

Еще один насильник — старший солдат одной из воинских частей, который проходил службу в должности замкомвзвода, осужден на 5 лет лишения свободы за нарушение Устава и применение насилия к подчиненным. Потерпевшими по делу признаны 37 военнослужащих, которых осужденный постоянно избивал, унижал и ежемесячно присваивал часть их денежного довольствия. Все это закончилось трагедией: не выдержав постоянных издевательств, один солдат покончил жизнь самоубийством.

Решение суда по этому делу является исключительным: возможно, впервые в судебной практике доведение до самоубийства во время прохождения воинской службы подтверждено судом.

Проблема борьбы с насилием среди военнослужащих остается актуальной, утверждает помощник прокурора. Треть воинских преступлений, имевших место в войсках на территории Северного региона Украины, является нарушениями уставных взаимоотношений и применением насилия.

(«Сегодня», №256, 11 ноября 2003 г., «Факты», №209, 12 ноября 2003 г.)

Найбільшим «консерватизмом» в Україні відзначаються, мабуть, силові структури. У всякому разі, йдеться про методи слідства та засоби отримання свідчень: останні й досі у непоодиноких випадках здобуваються шляхом тортур, які влаштовують підозрюваним у стінах міліцейських райвідділів. Зауваження та побажання міжнародних структур при цьому до уваги не беруться. Минулого тижня про це вкотре говорилося на конференції ОБСЄ, що проходила у Варшаві. Українську делегацію представляла, зокрема, Харківська правозахисна група. Експерт групи Аркадій Бущенко зазначив, що проблема застосування тортур, як і раніше, стоїть «досить гостро». Внаслідок цього позиція України в очах європейської спільноти є «дуже нестійкою», що може призвести до скочування нашої держави «до рівня Туркменістану», де ситуація ще гірша, зазначив Бущенко.

(«Без цензури», №34, 31 жовтня-6 листопада 2003 р.)

Правозащитники Луганской области приступили к реализации проекта "Кампания против пыток и жестокого обращения". Проект будет реализован совместно с правозащитными организациями на всей территории Украины. Рассчитан он на три года, одна из главных его целей — создание правовых условий, при которых применение пыток станет невозможным. Подобный проект в Украине реализуется впервые.

Координатором его выступила Харьковская правозащитная группа, активную поддержку оказывает Европейская Комиссия по правам человека. Партнером проекта стал Харьковский национальный университет внутренних дел и Харьковский институт социсследований.

Основное внимание правозащитники намерены уделять проблеме применения пыток к подозреваемым и обвиняемым в ходе расследования уголовных преступлений, пыткам и жестокому обращению в Вооруженных Силах. Сначала будет проведен мониторинг ситуации, и общественность проинформируют о проблеме и фактах применения пыток, затем исследуют эффективность правовой системы государства в отношении предупреждения пыток. Предполагается создать сеть региональных правозащитных организаций, которые бы на местах занимались предупреждением применения пыток.

В Луганской области за выполнение проекта отвечает "Общественный комитет защиты конституционных прав и свобод граждан". По словам его председателя Николая Козырева, проект направлен на то, чтобы сделать шаг от признания того, что пытки в Украине существуют, к изучению причин этого явления и разработке системы предотвращения пыток. Николай Козырев утверждает, что Луганщина — одна из самых "проблемных" в Украине с точки зрения массовости применения пыток в правоохранительных органах. Это следует из доклада за 2002 год Уполномоченного Верховной Рады по правам человека. Несколько судебных исков жителей области уже готовятся к рассмотрению в Европейском суде по правам человека.

(“Сегодня”, 7 ноября 2003 г.)