Проти катувань. Електронне видання ХПГ (2003-2005) , 2005, #04

С 12 января 2005 года вступили в силу изменения в Законе “О милиции”, где, помимо прочего, четко прописываются права человека, доставляемого в горотдел милиционерами. Теперь мы тоже, как и американцы, имеем право хранить молчание и требовать присутствия адвоката. Право-то мы имеем, но соблюдение этого закона правоохранителями остается под вопросом.

В милиции утверждают, что этот закон выполняют, прокуратура с этим не согласна

— Сегодня в дежурной части милиции мы выполняем практически все требования, прописанные в этом законе, — рассказал исполняющий обязанности начальника горотдела Александр Харламов. — Все, кто поступает в горотдел милиции, получают памятки, где в письменном виде разъясняются их права и обязанности, прописанные в Конституции и других законах. Но есть и проблема, про которую необходимо сказать: сейчас не понятно, кто должен оплачивать работу адвоката. На сегодняшний день в государстве этот вопрос не решен. Все остальные нормы мы выполняем, и за этим тщательно наблюдает прокуратура.

Прокуратура города не разделяет оптимизма милиционеров

— В ходе проверок выполнения требований Закона “О милиции” в части соблюдения прав задержанных и арестованных в горотделе милиции был выявлен ряд нарушений, — рассказал заместитель прокурора города, младший советник юстиции Игорь Панасенко. — Было выявлено 16 случаев нарушения прав задержанных. В каждом из этих случаев работники правоохранительных органов не ознакомили задержанного с его правами, которые прописаны в Конституции Украины и Законе “О милиции”, в письменном виде. И несмотря на то, что для задержания всех этих лиц были весомые основания, теперь каждый из них имеет право обратиться в суд для защиты своих прав и потребовать возмещение морального и, если есть, то и материального ущерба. Подобного рода законы уже давно действуют во многих странах Европы и в Америке. Я считаю, что этот закон выгоден всем: и правоохранителям, и задержанным, а его соблюдение поможет избежать многих проблем.

Прокуратура написала представление об устранении нарушений относительно несоблюдения некоторых статей Конституции Украины и Закона “О милиции” на имя исполняющего обязанности начальника горотдела милиции.

Что касается обеспечения задержанного квалифицированной защитой, то в прокуратуре нам объяснили, что при задержании вы имеете право уведомить работников милиции о необходимости присутствия адвоката до первого допроса. Если у вас нет постоянного или знакомого адвоката, то задержавший вас работник правоохранительных органов уведомляет государственного адвоката из юридической консультации о вашем желании с ним встретиться. Если вы способны оплатить работу защитника, то делаете это самостоятельно. Если нет — то, по закону, его работу обязано оплатить государство.

Какие права нам дает Закон?

Внесенные в Закон “О милиции” изменения дают право человеку сразу при задержании отказаться давать показания и потребовать присутствия адвоката. Работники правоохранительных органов обязаны ознакомить задержанного или арестованного с его правами в письменном и устном виде, сообщить ему причину задержания или ареста. Помимо этого, работники милиции обязаны ознакомить задержанного с его правом обжаловать действия правоохранителей в судебном порядке. Чего не было раньше, так это возможности претендовать на компенсацию не только материального, но и морального ущерба, нанесенного при задержании работниками милиции. Причем задержанный может впоследствии подать в суд, аргументируя тем, что правоохранители не сообщили ему о его правах. Милиционеры обязаны немедленно, но не позднее чем через два часа после задержания, сообщить родственникам задержанного о том, где он находится.

(“Бердянск деловой”, № 25-26, 29 марта — 1 апреля 2005 г.)

Схоже, що вони не бояться ані нового міністра, ані нового керівництва МВС. Вони звикли до того, що їм все сходило з рук, вони сподіваються й зараз на це. Що й казати, коли в Києві такі випадки непоодинокі. Tі, хто практикував подібні методи отримання показників, ще й досі при своїх посадах у райвдділах, зокрема, у Святошиському карному розшуку. Ці нелюди так звикли до виконання своєї "роботи", що спинити це зможе лише тотальне звільнення та кадрова реорганізація районих та міських відділв МВС.

У Житомирі затримано троє співробітників міськвідділу міліції. Їх обвинувачують у нечуваних по своїй жорстокості методах — катуваннях, за допомогою яких вибивалися потрібні визнання в невинних людей. До прокуратури Житомирської області звернулися родичі громадян, затриманих співробітниками міськвідділу. Вони повідомили, що визнання в затриманих вибиваються катуваннями. Була створена слідчо-оперативна група з працівників прокуратури і СБУ. Факти по чотирьох заявах громадян підтвердилися. Були знайдені речові докази: ремені, протигаз, ціпки. Міліціонери затримували людину без істотних на те підстав — за нібито зроблене адміністративне правопорушення. Оформлялися, по суті, фіктивні матеріали, і людину закривали у камеру тимчасового утримання. Потім його просто фізично змушували зізнатися в здійсненні серйозних злочинів, зокрема, крадіжок. У хід йшли катування. Скручували людину в "замок", просмикували між руками і ногами ціпок, і підвішували вниз головою, надягали протигаз і перекривали доступ повітря. Били ціпками і кулаками, насилували. Судово-медична експертиза зафіксувала y жертв побої і тілесні ушкодження. Усі ці протизаконні методи були застосовані до декількох затриманиx протягом якихось двох тижнiв квiтня(!).

Але ще раніш, на початку березня (!), у стінах того ж міськвідділу міліції стався моторошний випадок. Співробітники міліції затримали 35-літнього чоловіка напідпитку. У камері тимчасового утримання він провів всього одну ніч. А ранком був виявлений мертвим. На тілі виявили численні побої, переломи ребер і розриви внутрішніх органів. Судово-медична експертиза установила, що смерть настала від травматичного шоку. По факту навмисного убивства прокуратура області порушила кримінальну справу. З цього і розпочалося розслідування злочинів у стінах Житомирського міськвідділу.

А скільки цих злочинів в Україні, де не було родичів, які б могли забити тревогу, а скільки людей отримали формальні відповіді що факти не підтвердилися? Жах!

Вдвічи страшно, що це відбуваться й зараз. Хто може стати наступним?

http://maidan.org.ua/static/news/1114675185.html)

Незапланированное свидание

30 апреля 2000 года к отбывающему наказание за разбой Валерию Шапошникову наведались харцызские "обоповцы". Разговор состоялся в штабе 57 ИТК Горловки. От "гостей" заключенный Шапошников узнал, что его приятель по фамилии Добренький арестован по подозрению в убийстве Андрея Игоревича Владимирова, произошедшем три с половиной года назад (в то время, когда Шапошников еще гулял на свободе).

Когда же сиделец ответил, что впервые слышит об этом преступлении, ему предложили почитать, что написал в своей "явке" Добренький, в том числе — о роли младшего сына Владимирова, а также о роли его самого. Затем напомнили о досрочном освобождении, которое светило Шапошникову, и предложили сделать выбор: условный выход на свободу, или второй срок...

— О подробностях убийства я узнал из явки, думая, что она написана Добреньким, — рассказывал Валерий Шапошников на состоявшемся недавно суде. — На следующий день я скопировал это "покаяние Руслана". Потом одумался, написал прокурору жалобу, после чего в колонию снова приехали сотрудники того же ОБОПа и с ними помощник прокурора, который вел следствие. Пришлось отказаться от жалобы, да и дело о моем досрочном освобождении лежало в штабе ИТК...

Добившись нужного признания, работники отдела по борьбе с организованной преступностью взяли в оборот Добренького... "Раскололся" и он, и 25-летний Олег Владимиров (сын Андрея Викторовича Владимирова). В итоге, все вышло наоборот: сначала надавили на Шапошникова, и лишь спустя четыре года, в апреле 2004-го "решил очистить совесть" 30-летний Руслан Добренький:

— С семьей Олега Владимирова я знаком с детства. Олег часто заводил разговор о своем отце, не скрывая, что хотел бы избавить от него мать. Папаша в пьяном виде издевался над домашними, оскорблял, избивал. Олег просил помочь — говорил, что если нам удастся убить его отца, он пересядет на его машину, а свою "Таврию" продаст и отблагодарит помощников. Решили так: усыпим Владимирова-старшего эфиром, и в спящем виде задушим, или введем в вену воздух с помощью шприца.

Когда стали обсуждать, что делать с трупом, я подкинул идею, которая Олегу очень понравилась: сбросить убитого в вентиляционный ствол заброшенной шахты вблизи Зуевки.

Ушел и не вернулся...

По версии следствия, 27 сентября 1996 года, после очередного семейного скандала Олег Владимиров позвал Руслана Добренького, чтобы убить своего отца. Выпивший Владимиров-старший спал на диване, Добренький поднес к лицу хозяина тряпку, смоченную в эфире, но Андрей Игоревич пришел в себя и оказал сопротивление.

Добренький душил жертву носком, а Владимиров-младший держал за ноги. После убийства решили, что понадобится помощь Шапошникова, позвали и его: втроем отвезли убитого к шахтному стволу и сбросили...

Спустя несколько месяцев после пропажи Андрея Игоревича Владимирова, его младший сын подарил свою неходовую "Таврию" Добренькому, а у Шапошникова появился новый телевизор "Фунай" — этим имуществом, по версии обвинения, организатор преступления расплатился за убийство своего отца.

Андрей Владимиров числился пропавшим без вести до 24 января 2000 года, когда по иску его супруги Харцызский горсуд признал пропавшего умершим. Это дало возможность наследникам получить машину, гараж и дом, а правоохранителям —

укрепиться в подозрениях насчет корыстного мотива у родни.

... К моменту начала суда не только фигуранты, но и свидетели обвинения полностью открестились от прежних слов. Мать Олега Владимирова, отвечая на вопросы суда, не отрицала, что между ней и мужем были ссоры, но... "Я говорила одно, а в деле оказалось абсолютно другое! Помню, разволновалась, плохо себя чувствовала, к тому же дома забыла очки, поэтому подписала бумаги, не читая, поверив работнику, с которым у меня была беседа, что он все правильно отобразил!" — уверяла вдова.

А жена Добренького заявила, что о преступлении, якобы совершенном мужем, узнала не от Руслана (как записано в протоколах с ее показаниями), а от следователя.

Тот убедил, что поставив росчерки в нужных местах, она... поможет супругу.

Почему же раньше — заинтересовало суд — обвиняемые признавались в убийстве? По словам Руслана Добренького, перед ним поставили ультиматум: или инвалидность, или 15 лет, но с обещанием походатайствовать перед судом о минимальном сроке наказания... "Побоев я не выдержал и поэтому переписал текст с листа, предложенного работниками ОБОПа".

А сын предполагаемой жертвы заявил:

— В один из осенних дней 1996 года отец ушел из дому в нетрезвом состоянии и пропал — что с ним произошло, мы до сих пор не знаем. Через несколько дней после его исчезновения мать подала заявление, в милицию, а 22 апреля 2004 года я был задержан работниками ОБОПа по подозрению в совершении убийства. Не сразу объяснили, в чем дело — привезли, избивали, надевали на голову противогаз и перекрывали доступ кислорода, требуя признательных показаний, однако признаваться мне было не в чем — никакого убийства я не совершал.

Убийство без жертвы?

Особенное недоумение судейской коллегии вызвал просмотр видеозаписи воспроизведения обстоятельств предполагаемого преступления.

— Покажите, куда вы сбросили труп? — спрашивал у Руслана Добренького следователь.

— Вы имеете в виду то место, где мы были вчера? — уточнял обвиняемый, прежде чем выдать "правильный ответ"...

Понятно, что убийства требуют жертв. В данном случае следствию не удалось добыть даже этой, решающей из улик — а именно: жертвы... Поисковые работы в шурфе №2 шахты "Коммунист" проводились дважды. Военизированный горноспасательный отряд из сорока человек опускался на глубину в 70 метров с риском для жизни, но отыскать труп Андрея Игоревича Владимирова так и не удалось...

Доказательства собирались с вопиющими нарушениями требований Уголовно-процессуального кодекса. Скажем, свидетель, который сидел в одной камере с Добреньким, когда того "прессовали", показал: Руслан после общения со следователем никогда не возвращался с синяками. Выясняется, допрос свидетеля (кстати, состоявшийся в исправительной колонии №33) от имени старшего следователя прокуратуры производило совершенно другое лицо, и оно же вместо следователя ставило подпись! Мало того — тот же бывший сокамерник, допрошенный уже судом, заявил: "Добренький сломался под пытками и оговорил себя и друзей..."

Удар ниже пояса

Для харцызских пинкертонов вывод, к которому пришел Донецкий апелляционный суд, выглядит как болезненный удар. И для тех, кто собирал первоначальный материал, то есть - работников отдела по борьбе с организованной преступностью, и для тех, кто проводил расследование, посчитав, что слабое обвинение как-нибудь удастся протащить в суде. Впрочем, привлекать к ответственности должностных лиц, в поте лица трудившихся над созданием "лопнувшего" уголовного дела, не будут (прокурор не нашел оснований)...

И тем не менее, оправдательный приговор — всегда и позор, и скандал. Донецкий апелляционный суд, рассмотревший это уголовное дело на выезде — в помещении Харцызского горсуда, пришел к выводу, что оно основано на предположениях, и оправдал всех подсудимых за недоказанностью. Как подчеркнул суд, "в основу версии органов досудебного следствия положены сведения, изложенные в явках с повинной, данные на первоначальном этапе досудебного следствия. Однако их нельзя считать достаточными для того, чтобы сделать бесспорный и единственно правильный вывод о том, что Владимиров и Добренький совершили убийство, а Шапошников — укрывательство". За этими словами не слишком оригинальный пример работы непрофессионалов, для которых вымученное признание вины все еще — "царица доказательств" (прямо по Феликсу Дзержинскому).

(Все имена и фамилии изменены).

(“Донбасс”, 25.04.05)

Применение несанкционированных силовых методов работниками милиции, к сожалению, не такая уж редкость. Вместо того, чтобы защищать граждан, некоторые так называемые стражи порядка допускают беззаконие и произвол.

К чести правоохранительных органов, нужно отметить, что подобные явления решительно пресекаются. И тогда зарвавшимся слугам закона приходится отвечать за свои действия. Недавно Сумская транспортная прокуратура возбудила уголовное дело в отношении работников линейного отдела милиции по факту избиения, да еще и вымогательства взятки. Нашему корреспонденту удалось узнать подробности этого происшествия. Инцидент случился 8 марта в служебном помещении линейного отдела милиции ст. Сумы. Туда около 10 часов утра оперативниками были доставлены двое задержанных — 28-летний Анатолий К. и 18-летний Вадим К., подозревавшихся в краже металла. Посещение этой комнаты окончилось для них весьма плачевно. Оба вышли оттуда едва живые. И вдобавок за освобождение еще вынуждены были дать взятку — 300 долларов.

Анатолий и Вадим — сумчане, родные братья. Анатолий работал в СНПО им.Фрунзе, Вадим — учащийся ПТУ — проходил там практику. Долгожданный выходной родственники собирались провести вместе и уж, конечно, не на больничной койке. Тем более, что представилась возможность немного подзаработать: Вадим нашел под железнодорожным мостом заготовку из цветного металла и решил сдать ее в приемный пункт. Положив находку в целлофановый пакет, он вместе с братом отправился на поиски работающего пункта. Так они оказались недалеко от вокзала, где и были остановлены работниками милиции — по звездочкам на погонах братья поняли, что это лейтенант и старлей. Первым на глаза попался Вадим.

— Что несешь? — поинтересовались у него правоохранители.

— Металл, — ответил Вадим.

— Где взял?

— Нашел.

Ему не поверили.

— Нашел, говоришь? И где ж такие сокровища валяются? Ладно, пройдем, разберемся.

В это время подошел старший брат Анатолий. Сообщник, решили милиционеры и его тоже потащили в каталажку.

Начался допрос с пристрастием. Причем милиционеры не особенно изощрялись в дедукции, а сразу перешли к выбиванию показаний с помощью кулаков, а потом и ног. Избивали задержанных по очереди и очень жестоко. Не помогли никакие мольбы и заверения в невиновности. Когда позже братья обратились в больницу, то у старшего, помимо синяков и гематом, обнаружили ушиб грудной клетки и перелом ребра, а у младшего оказались сломаны лопатка и грудина! Чем были продиктованы столь одиозные и противозаконные действия правоохранителей — трудно судить. Но одними истязаниями дело не ограничилось. Полуживых, еле державшихся на ногах пареньков обещали “закрыть и надолго”, если те не откупятся. Началось откровенное вымогательство. Старшему брату предложили купить свободу младшему за 500 долларов. Чтобы он “по-быстрому” нашел деньги, его даже согласились выпустить.

С трудом дыша отбитой грудью, истерзанный Анатолий побежал по родственникам и знакомым занимать деньги. Понимал, чем грозит для Вадима каждая минута промедления, любой ценой необходимо было его вытащить. Увы, удалось раздобыть только 300 долларов. Согласятся ли истязатели на эту сумму или нет, он не знал, но выбора не оставалось. Хотя возвращаться в “комнату пыток” ему совсем не улыбалось. С большим трудом парню удалось уговорить милиционеров согласиться на имевшуюся у него сумму. Возможно, те поняли, что больше из “подопечных” все равно не вытрясут. Только тогда задержанных отпустили.

Они едва добрались домой. Родственники были в шоке. Утром сыновья уходили живые-здоровые, а вернулись... Выйти на работу они уже не смогли — попали в больницу. К сожалению, потерпевшим так и не удалось узнать имена своих обидчиков — милиционеры даже не представились.

Сейчас транспортная прокуратура проводит по данному факту расследование. Нас заверили, что личности виновников произвола будут установлены и они понесут заслуженное наказание.

(“Ваш шанс”, г. Сумы, №15, 13 апреля 2005 г.)

Схоже, наші громадяни було втратили довіру до працівників правоохоронних органів. Розповідями про знущання над затриманими лякають неслухняних дітлахів. Останнім часом з’явилася надія, що міліція буде з народом не тільки на словах, і виконуватиме свої прямі обов’язки – захист мирних громадян. Але до цього ще далеченько.

А поки що не вірять українці у професіоналізм міліціонерів. Попри всі заяви великих міліцейських начальників, які наводять статистику – стільки-то злочинців притягнуто до відповідальності, розкриття зростає, і злочинність падає. Отут і хотілось би зробити акцент на словах “притягнуто до відповідальності”.

... Андрієві ввечері, 22 лютого, зателефонував друг і запропонував заїхати в гості, забрати давно очікувані диски з новими фільмами. Чому б і не проїхатись? Поспілкувавшись із приятелем, Андрій зібрався їхати додому, але тільки-но вийшов з під’їзду, як на нього налетіли троє міліціонерів. Без зайвих розмов скрутили руки і повернули обличчям до дверей під’їзду. У хлопця відібрало мову, а коли трохи оговтався, спробував запитати, що трапилося. На цілком правомірне запитання міліціонер відповів кулаком під дих. Після чого в Андрія виникла ще одна проблема – набрати повітря в легені. До міліціонерів, які діловито одягали хлопцю наручники, підійшов начальник, було видно, що сержант. Краєм ока глянувши на худенького Андрія, якого наче супермена тримали аж двоє здоровенних правоохоронців, ліниво кинув: “Пайдьот. Давай єво в абєзьяннік”. Андрія, наче небезпечного злочинця, потягли до схованої у провулку міліцейської машини. У машині хлопець приєднався до двох бомжів і однієї п’янючої жіночки, якій було все одно, куди і з ким їхати. Від “аромату”, що ішов від усіх присутніх, Андрія ледь не знудило. Хлопець почав грюкати у двері, намагаючись пояснити, що сталося якесь непорозуміння. Двері авто відчинилися, і один із міліціонерів “співчутливо” запитав: “Хлопче, знаєш, як важко збирати вибиті зуби зламаними руками?” По Андрієвих очах правоохоронець побачив, що його зрозуміли. Двері зачинилися, почувся гуркіт мотора. Андрій так і залишився сидіти з відкритим ротом. Бомжі з розумінням посміхалися, жіночка вже смачно хропіла. Ніч обіцяла бути веселою…

Вечір видався для міліціонерів неврожайним на злочинців, тому у відділенні міліції були лише бомжі та п’янички. Різко контрастували з іншими кілька молодиків із роззявленими ротами і округленими очима. У відділенні повним ходом ішов розподіл “злочинців”. Бомжі, видно, були постійними відвідувачами “гостинного” закладу і, здавалось, наперед знали свою долю. Хлопця “добрі міліціонери” вирішили не відривати від компанії і запхнули в малесеньку камеру з уже згаданими безпритульними. Жіночка опинилася по сусідству. Компанія вирішила не гаяти часу і вкладалася спати на вузенькій лаві. У камері стояв страшенний сморід, тому Андрій вмостився ближче до дверей.

Серед ночі прокинулася “леді”, в якої почали “горіти труби”. Перший раз вартовий без розмов випустив жінку і хлопця до “вбиральні”. Андрій одразу пожалкував, що вийшов з камери: в сусідній кімнаті браві правоохоронці “обробляли” якогось чоловіка, як з’ясувалося потім, пожежника. На обличчі вогнеборця уже не залишилося живого місця. Коли через півгодини жінка почала гамселити у двері, вимагаючи води, черговий мовчки заліпив п’яничці у вухо. До самого ранку ані пити, ані до туалету їй уже не хотілося.

Ранок розпочався жваво. Міліціонери шикували “злочинців” перед відділенням. Через кілька хвилин по компанію під’їхала… маршрутка, яка мала відвезти всіх до районного суду. Коли всіх утрамбували до маленької “Газелі”, від ароматів почало різати в очах. Невгамовні бомжі закликали всіх присутніх передавати гроші за проїзд. Ніхто, окрім ще кількох безтурботних бомжів і жіночки, що потерпала від страшного похмілля, на жарти не відповів. Водій, якому ще з місяць доведеться відмивати машину, теж не поділяв ентузіазму підсудних і лише тихо зітхав.

Чекати “прийому” довелося довго. Жінка, якій вже трохи попустило, заспокоювала похнюпленого хлопця: от зараз випустять і поїдемо на площу Шевченка, там можна за одну гривню взяти сто грамів і цукерку. Така перспектива аж ніяк не надихала Андрія. Суддя була трохи збентеженою, побачивши серед бомжів та п’яничок цілком пристойного хлопця. Та звіт міліціонерів був суворим: стаття 173 адміністративного кодексу, звинувачення у брудній лайці (!). Ще й чинив опір нарядові міліції при затриманні, довелося одягнути наручники. Покарання – п’ятдесят гривень штрафу. Навіть знайшлися свідчення свідків, яких, за словами хлопця, і близько не було.

Оскаржувати ці рішення хлопець не має наміру, каже, радий був просто піти додому. Тепер запевняє, що в гості до друга його жодними дисками не заманиш. Мовляв, друзі розповідали про свавілля міліціонерів у цьому районі, але такого собі уявити не міг навіть у страшному сні. До речі, пожежника, про якого згадувалося, привели до зали суду зі страшною гематомою на обличчі. Це і є правоохоронці? Хто ж захистить людей від таких “захисників”?

Зрозуміло, міліція прагне поповнити бюджет за допомогою стягнення штрафів із фізичних осіб. Але, як казав класик, добрими намірами вистелена дорога до пекла. Звісно, серед правоохоронців є справжні герої, які щодня, ризикуючи своїм життям, рятують наші, але трапляються, на жаль, і такі оказії... у формі міліціонерів. Постає питання не про професійну придатність, а про моральні цінності, людяність правоохоронців, над вихованням яких треба ще працювати роками.

(“Вечірній Київ”, №51, 23 березня 2005 р)

Якщо раніше я, проживши вже більше 45 років, вважала, що наша міліція рятує і захищає нас від хуліганів, то тепер події, які сталися 22 січня нинішнього року, розвернули мою думку про наші правоохоронні органи на всі сто вісімдесят градусів. Більше того, хочеться на повний голос кричати: „Рятуйте від міліції!”

22 січня 2005 року мій неповнолітній син Петро (24 лютого 1987 року народження) був затриманий працівниками Березнівської міліції як свідок.Однак, наші „стражі правопорядку” і самі батьків не повідомили, і не дали дитині права на дзвінок батькам.

До того ж, при „взятті пояснення” начальником карного розшуку О. Наумчуком дитині було завдано тяжких тілесних ушкоджень: забій поперекового відділу хребта, субкапсулярний розрив селезінки, забій нирок, розрив черевної порожнини тощо. Внаслідок отриманих травм синові довелося робити хірургічну операцію. Син перебував на стаціонарному лікуванні у районній та обласній дитячих лікарнях.

А душа матері кричить і кров’ю обливається через таку жорстокість начальника карного розшуку. Хочу, щоб про мою біду дізналося якнайбільше людей, адже виходить, що кожен з нас може опинитися у ролі потерпілого від неправомірних дій міліції, а захистити нас якраз і немає кому.

Нехай кожна мама заздалегідь знає, на що може перетворитися проста зустріч її дитини з так званими правоохоронцями. І борони Боже кожній пережити той жах, який я пережила в ніч з 22 на 23 січня, коли шукала свою дитину. Адже я не зверталася до міліції, оскільки була впевнена, що якраз в міліції моєму синові ніякої шкоди заподіяти не можуть. І вже тим більше його не затримуватимуть там на всю ніч, а якщо й затримають, то принаймні попередять про це батьків неповнолітнього. Та, виявляється, і в наші дні дуже просто можна стати жертвою міліцейського насильства.

Від редакції:

Народний депутат України, голова Рівненської обласної організації Української Народної Партії Сергій Олексіюк, з яким авторка листа зустрічалася особисто, направив депутатське звернення прокурору Рівненської області Ігорю Коморному з проханням провести невідкладну перевірку наведених фактів та притягнути винних до відповідальності. Народний депутат України С. Олексіюк звернув увагу обласного прокурора на те, що незаконність дій Березнівської міліції носить системний характер, адже окрім нанесення важких тілесних ушкоджень П. Мойсейцю „правоохоронці” району „засвітилися” і в інших протиправних діях: спровокованій ними дорожньо-транспортній пригоді, в результаті якої загинув мешканець с. Більчаки П. Коваль, а О. Павленко отримав тілесні ушкодження. Також під час виборчої кампанії по виборах Президента України 2004 року працівники Березнівської міліції застосовували неправомірні дії щодо депутата Березнівської районної ради Василя Ящука. На думку народного депутата, наведені факти свідчать про неналежну виховну та профілактичну роботу серед особового складу Березнівського РВ УМВС України в Рівненській області, внаслідок чого винні міліціонери уникають відповідальності та продовжують вчиняти правопорушення.

(“Волинь”, м. Рівне, №10, 11 березня 2005 р.)

Мы продолжаем рассказ о злоключениях белоцерковского предпринимателя Анатолия Гудыка. Он до сих пор находится в СИЗО ѕ13. И ждет того момента, когда украинское следствие превратится действительно в следствие, а не в инструмент перераспределения собственности. За время, пока мы публикуем эти статьи, в Белой Церкви произошло одно интересное событие. В очередной раз неизвестные пытались взорвать бывшего начальника милиции Никоненко. В тот же день, когда ему опять предложили возглавить милицию Белой Церкви. И снова в городе ползет слух о том, что к взрыву причастны сотрудники местной милиции. Напомним, что Анатолий Гудык в 2002 году был задержан под шум прошлого взрыва. Впрочем, тогда задержали порядка ста человек. Виновных так и не нашли. А Гудык сидит до сих пор. Фактически, без суда и следствия. Итак, мы продолжаем цитировать дневник Анатолия Гудыка.

“8.06.04 не успел я выйти на улицу из Генпрокуратуры, как прямо у дверей был опять задержан! И опять теми же оперативниками Алежко и Семикопом, которые сами проходят по делу о моем незаконном лишении свободы! На этот раз они отвезли меня на улицу Владимирскую в областное управление уголовного розыска, где меня ждал дознаватель Белоцерковского РОВД Клименко.

Он молча оформил постановление о моем задержании по “заявлению” некоего потерпевшего Гордеева, у которого я в 1996 году якобы вымогал деньги за разбитое стекло в автомобиле! Причем, Гордеев якобы разбил стекло в моем автомобиле, потому что я рубил в лесу какие-то елочки! Полный бред. При этом, “заявление” Гордеев написал именно 8.06.04, то есть в день моего освобождения из-под стражи и через семь с половиной лет после якобы совершенного преступления! Тем не менее, на основании этого заявления, с которым меня даже не ознакомили, Клименко выписал постановление о моем очередном задержании. И меня опять отправили в ИВС города Боярки. 11 июня на этот раз уже Шевченковский суд снова продлил мое содержание под стражей до 10 дней. Следователь Дударец, прикомандированный в областное следственное управление, так и не сумел в 10-дневный срок предъявить мне обвинение. 18 июня заканчивался срок моего содержания под стражей. Ночью опять пришел дознаватель Клименко и выписал постановление о моем очередном задержании по подозрению в очередном надуманном вымогательстве. “Потерпевшими” на сей раз были мои знакомые итальянцы, проживающие у себя на Родине. Только заявление почему-то написала жена бывшего начальника Белоцерковского РОВД некая Светлана Куреня. Которая вообще не имела отношения ни к итальянцам, ни к нашей с ними совместной фирме. Заявление также было написано в день, когда меня нужно было освобождать, то есть 18.06.04.

Схема простая — я ни при каких обстоятельствах не должен был выйти на свободу. Оперативники понимали, что им грозит срок за незаконное содержание меня под стражей.

21 июня 2004 года Шевченковский суд уже по четвертому уголовному делу дает санкцию на мой арест до 10 суток. Так как дальше следователи уже придумать ничего не могли, то они объединили два последних дела в одно. А 25 июня опять повезли меня в Шевченковский суд, и я получил санкцию на арест до 2 месяцев, хотя оснований для этого никаких не было. Тем более, что следствие “велось” по гражданину Гордееву, а арестован я и по сегодняшний день по заявлению гражданки Курени. Зато в суде опять были Семикоп и Алежко, которые открыто давили на судью. 6 августа 2004 года меня снова привезли в Шевченковский суд, чтобы получить санкцию еще на два месяца ареста. Однако судья Игнатенко, увидев всю нелепость этого уголовного дела, а также удивившись тому, что за все это время со мной не проводились никакие следственные действия и поменялись пять следователей, приняла решение отпустить меня на подписку о невыезде.

И я, наконец, поехал домой. Сходил за ребенком в детский садик, а когда вернулся домой, то увидел, что кто-то выкрутил из двери глазок. Соседи рассказали, что приходили работники милиции, выбивали ногами двери и выкрутили глазок. Я понял, что это опять приходили Алежко и Семикоп. В конце концов, я всего этого не выдержал и слег в больницу с сердечным приступом. О моей госпитализации мой адвокат сообщил следственным органам и отвез им справку о состоянии моего здоровья и месте нахождения. На следующий день был допрошен мой лечащий врач, но почему-то этих показаний в деле нет. На четвертый день моего пребывания в больнице, 11 августа, в палату, где я лежал, ворвались пять бойцов “Беркута” в полном обмундировании и четыре оперативника из все того же областного уголовного розыска. В палате, кроме меня, находились моя жена и другие больные. Оперативники вырвали капельницы из моих вен и, не говоря ни слова, надели на меня наручники и поволокли в свой автомобиль. В автомобиле они предъявили мне постановление Апелляционного суда, которое отменяло постановление Шевченковского суда об изменении мне меры пресечения. Но в этом постановлении ничего не было сказано о моем аресте. Арестовывать меня, а тем более похищать из больницы, никто не имел права. Тем не менее, опять похитили. Потом меня снова отвезли в Боярский ИВС, так как СИЗО ѕ13 принимать меня уже просто отказалось. В Боярском ИВС держали меня незаконно, даже без постановления о задержании.

13 августа меня опять привезли в Шевченковский суд, где уже другая судья, не выслушав даже моих адвокатов, не обращая внимания на то, что двое суток меня содержали под стражей незаконно, на документы из больницы о том, что я нуждаюсь в стационарном лечении, продлила мне срок содержания под стражей до двух месяцев. На суде опять присутствовали Алежко и Семикоп.

На протяжении всего следствия и по сегодняшний день никто никаких следственных действий со мной не проводил. И меня опять отправили в СИЗО ѕ13.

И вот, я до сих пор здесь. В стране произошла революция. Назначен новый генпрокурор. Но я по-прежнему сижу в СИЗО, хотя со мной не проводят никаких следственных действий. Я просто сижу. Пишу жалобы куда только можно. Из прокуратуры приходят отписки. В Комитет по правам человека я написал горы бумаг. Но все без толку. С таким же успехом я мог бы обращаться в Общество по охране прав животных. Возможно, эффект был бы большим.

За все это время чего только не пытались на меня “повесить” следователь Лелюк с оперативниками. Из меня и Терещенко пытались сделать козлов отпущения по убийству Корнева, но бред этот не клеился. Затем решили сфабриковать бандитизм, ведь надо же было Лелюку отрабатывать заказ. А Дахновскому, Алежко и Семикопу нужно было спасать свои шкуры, чтобы не отвечать за свои преступления. А дело, по которому я признан потерпевшим от их действий, а оперативники были на грани ареста, наглухо “захоронили” в Каневе и Черкассах. Лелюк и оперативники при фабрикации всех этих дел активно использовали обвиняемого в бандитизме Назаренко А. В., который лжесвидетельствовал в обмен на то, что его оставят на свободе и снимут с него обвинение в убийстве некоего Коваля, которое произошло в 1997 году в с. Яблунивка. Что они и сделали, совершив при этом должностное преступление.

Так было при старой власти. Посмотрим, что изменится при новой. Я обращался к новому генпрокурору Пискуну и министру внутренних дел с просьбой в конце концов раскрыть убийство прокурора Корнева. Именем убитого спекулируют следователи и оперативники, которые просто хотели забрать мой бизнес, а сейчас боятся уголовной ответственности за свои противоправные действия. Бывший прокурор Белой Церкви Лупейко уже решил стать миллионером на смерти Корнева. Взрывы Никоненко в Белой Церкви также используются в коммерческих целях. Ведь всем известно, кто и к какому преступлению причастен. До каких пор такие, как я, будут страдать за милицейско-прокурорских оборотней?”.

Такова далеко не полная история “хождения по мукам” Анатолия Гудыка. Он до сих пор находится в Лукьяновском СИЗО. Сейчас уже совершенно очевидно, что правоохранители просто не хотят выпустить его на свободу. Потому как понимают, что Гудык будет требовать наказания лиц, неоднократно его похищавших. Понимают, что если Анатолий выйдет на свободу, то по логике вещей следователи и оперативники, издевавшиеся над ним длительное время, должны будут отправиться на нары. Скорее всего, после этих публикаций следователи и оперативники, замешанные в этом деле, будут давить на суд с еще большей силой. Не исключено, что усилится давление и на Гудыка.

Насколько действительно обновилась власть, насколько изменился генеральный прокурор Пискун будет видно не только по раскрытию громких дел, но и по тому, как новая власть отнесется к фактам подобного правового беспредела. Мы не собираемся забывать об этом деле до тех пор, пока наконец не прекратятся факты использования правосудия и правоохранительных органов в качестве оружия вымогателей в погонах (Окончание. Нач. в №№022; 026; 030.).

(“Вечерние вести”, 3 марта 2005 г.)

Воспользоваться услугами такси, добираясь домой из гостей в вечернее время, всегда считалось неплохой альтернативой прогулкам по полутемному и далеко не всегда безопасному городу. Но, как оказалось, это не всегда лучшее решение.

В редакцию за помощью обратилась супружеская пара. Назовем их четой Назаренко. Мужу, Николаю Петровичу, — чуть за пятьдесят. 10 лет он отслужил в спецвойсках КГБ. Имеет ранение (врачам так и не удалось удалить пулю), инвалид 2-й группы, с огромным букетом заболеваний: ишемическая болезнь сердца, контузия головы 2-й степени и пр. Ольга Николаевна, хрупкая женщина, — руководитель одной из аудиторских фирм. Вот какую историю они нам рассказали.

Без купюр

— 13 февраля, в воскресенье, мы были в гостях. К сожалению, повод для встречи был отнюдь не радостный — серьезные проблемы со здоровьем у одного из наших друзей. Мы посидели, немного выпили и примерно в полшестого вечера вызвали такси “006”. Около шести вечера машина приехала. Все бы ничего, да вот незадача — одеваясь, мы несколько замешкались с выходом к машине (у жены сломалась молния на сапоге). Это обстоятельство, по-видимому, вызвало недовольство водителя, о чем он и сообщил своему диспетчеру. Та, в свою очередь, перезвонила по телефону, с которого делался заказ. Наши друзья извинились за задержку и заверили диспетчера, что простой машины будет оплачен. Казалось бы, инцидент исчерпан. Однако, сев в машину, мы с женой поняли, что это не так. Водитель, пребывая не в лучшем настроении, высказал нам свое недовольство. Масла в огонь подлило и наше замечание, что водитель ехал не самой короткой дорогой.

— Возможно, — сказала нам Ольга Николаевна, — я говорила слишком эмоционально и на повышенных тонах. Ведь я была, как вы понимаете, озабочена проблемами друзей.

— Разгорелся спор, — продолжил Николай Петрович, — и в пылу словесных баталий, вероятно, для того чтобы проучить за задержку, таксист незаметно для нас дал сигнал-оповещение о захвате транспортного средства. При подъезде к улице Красногвардейской водитель остановил машину, а на нас налетели люди в штатском из примчавшихся на подкрепление двух легковушек. Не вступая с нами ни в какие дискуссии, эта, с позволения сказать, мобильная бригада быстрого реагирования, повалила меня на землю и принялась избивать. А жену таксист, который нас вез, вытащил из машины и несколько раз ударил в лицо. Под шквалом ударов мы даже не заметили, как очутились в двух милицейских “жигуленках” с наручниками на руках. Сказать определенно, было ли появление сотрудников милиции частью плана “быстрого реагирования” или же они проезжали мимо места расправы случайно, — не могу. Однако, после приезда милиции сам водитель такси и машины поддержки быстро испарились, даже не взяв с нас денег за свою “услугу” (машина все-таки успела проехать метров двести). А мы, ошеломленные столь стремительным развитием событий, избитые таксистами, после процедуры освидетельствования на наличие алкоголя, были доставлены в милицию на ул. Первомайскую. И тут началось самое невероятное — нам было предложено подписать бумагу, в которой нас обвиняли в нападении на таксиста. Не добившись подписи, сотрудники милиции, проводившие дознание, решили перейти к более жестким методам убеждения. Вначале они “пригласили” меня в соседнее помещение, где попытались “выколотить” подпись под документом. Затем наступила очередь супруги — оперативники, видимо, решили, что с женщиной “разобраться” будет проще. Однако, убедившись в том, что ее методами психологического давления сломить не удастся, один из сотрудников ударил ее сзади по голове. Жена начала обороняться. “Заломав” ей за спину руки, они надели на нее наручники и прыснули в лицо из газового баллончика, после чего она потеряла сознание. Слыша ее крики, я несколько раз пытался вырваться и прийти на помощь, за что также получил несколько порций газа. К счастью, я сознания не потерял. Стукнул в дверь, она открылась, и я выбежал в дежурку к жене. На ней были наручники, она лежала без сознания. Милиционеры не на шутку испугались и подвели меня к ней. Несколько долгих минут я уговаривал сотрудников милиции вызвать “скорую”. Прибывшие в отделение врачи настояли на том, чтобы ее забрали в нейрохирургическое отделение Сумской областной больницы. Мне же позволили сопровождать супругу в больницу только после того, как я подписал объяснительную. Другого выхода в тот момент у меня не было. Обследовав больную, ургентный хирург сделал заключение, что у пострадавшей “ушибленная рана спинки носа и многочисленные ушибы мягких тканей лица”, о чем и свидетельствует справка, выданная в 22.15, в воскресенье, 13.02.2005 года, с рекомендациями дальнейших наблюдений у хирурга, невропатолога, лора и окулиста.

Дабы нас не обвинили в необъективности, мы провели журналистское расследование и, опросив все стороны конфликта, пришли к выводу, что однозначно сказать, кто прав, а кто виноват в этой ситуации, — нельзя.

Из показаний таксиста, данных им в милиции

“В 17.30 поступил заказ забрать пассажиров с ул.Пушкина. В течение 4-5 минут подъехал к дому, но пассажиров не было. Минут через десять вышла пара, мужчина сел на заднее сиденье, женщина — на переднее. Она вела себя грубо, стукнула ногой о панель, потребовала остановиться возле магазина. Мужчина также вел себя довольно грубо и, когда я остановил автомобиль, вылез из машины и начал со мной бороться. Я нажал кнопку тревоги, подъехали две машины службы “006”. Водители блокировали мужчину. Через несколько минут подъехала государственная служба охраны. Женщину никто не бил”.

Служба такси “006”

Руководство такси “006” ни самого факта вызова по указанному адресу, ни этого инцидента не подтвердило. А в журнале, в котором регистрируются все телефонные заказы, этого вызова нет.

На наш вопрос руководству, как, согласно инструкции, таксисты должны действовать в случае инцидента с пассажирами, нам ответили, что выезжать на место происшествия должна исключительно бригада госслужбы охраны, с которой заключен договор. О приезде и разбирательстве коллег-таксистов речи быть просто не может. А тем более о самосуде.

Мнение коллег

Поинтересоваться, какие действия предпринимаются службами такси в подобных ситуациях, мы решили и у председателя Сумского отделения Профсоюза таксистов Украины А.Кривенького.

“Дело в том, что служба, о которой идет речь, не входит в наш профсоюз. Поэтому сказать что-то определенное о ее методах работы не могу. В наших службах такси все водители проинструктированы об особенностях работы в вечернее и ночное время. Ведь кто чаще ездит в эти часы? Подгулявшая публика, к которой нужно относиться с пониманием — толерантно. Если, по мнению водителя, возможна нештатная ситуация, подается условный сигнал с координатами места происшествия, и туда устремляются таксисты разных служб, входящих в наш профсоюз. Применение силы разрешено только в пределах того, чтобы блокировать нарушителя. Да и, как правило, никто из бузотеров при виде “армии” таксистов в драку уже не лезет. Затем в каждом конкретном случае принимается решение — передавать ли нарушителя милиции или решать вопрос “полюбовно”. Ну а рукоприкладство — это уже никуда не годится”.

Разговор в милиции

Мы встретились и с начальником криминальной милиции Ковпаковского ОМ подполковником милиции Юрием Ивановым. Вот как он прокомментировал эти события:

— В 17.50 в госслужбу охраны (ГСО) поступил вызов на Красногвардейскую, 13, о нападении на таксистов. (Вызов зарегистрирован). Подъехавшая мобильная группа ГСО увидела три машины такси, женщину, лежащую возле машины, и дерущихся мужчин. Женщину посадили в одну милицейскую машину, мужчину — в другую. Он сопротивлялся, и ему вынуждены были надеть наручники. Затем их повезли на медицинское освидетельствование в наркодиспансер. Таксистам было предложено проследовать на своих машинах в Ковпаковский отдел милиции для дачи объяснений. Как следует из протокола, пробы на алкоголь у четы положительные. У Николая Петровича — 70 ППС, у Ольги Николаевны — 90 ППС. (От редакции: если верить экспертизе, женщина должна была выпить граммов 300-400 водки!) У Николая Петровича был разбит нос, на лице и руках размазана кровь. У Ольги Николаевны на лице и руках также была кровь и ссадина на переносице до 1 см, на левом глазу — подкожная гематома. Поведение обоих было, мягко говоря, нетактичное. После освидетельствования в 18.55 супружескую пару доставили в Ковпаковский отдел милиции для протрезвления и дачи объяснений по поводу драки с таксистами. Назаренко вел себя неадекватно, постоянно стучал в дверь “комнаты для доставленных”. На неоднократные требования дежурного прекратить буйствовать не реагировал, как и на предупреждение о применении силы. Милиционер был вынужден применить меры физического воздействия и спецсредство — газ “Терен-4”. Ольга Николаевна также вела себя грубо, кричала, ругалась. Когда ее пытались допросить в дежурной части, на вопросы не отвечала, оскорбляла сотрудников милиции, ударила дежурного. Когда дежурный попытался пресечь ее буйство и взял за руку, она ударила милиционера по ноге и начала кричать: “Из сел тут понаезжали!”, “Не позволю!” На предупреждения о применении силы также не реагировала, поэтому и на нее вынуждены были надеть наручники и брызнуть газом. Женщина упала на пол, сознания, кстати, не теряла. В это время ее муж в соседней комнате выбил дверь, подбежал к жене и, видя, что она лежит на полу, начал кричать, что ей плохо и потребовал вызвать “скорую”, что и было сделано. Супругов Назаренко на “скорой” отправили в нейрохирургическое отделение областной больницы. Кстати, в журнале задержанных Назаренко сделал запись, что претензий к милиции не имеет.

Через несколько дней участковый, изучив материалы, принял решение о привлечении супругов Назаренко к админответственности и передаче дела в суд. Мужу вменяется ст. 178 Кодекса об админнарушениях (распитие спиртных напитков в общественном месте и появление в общественном месте в пьяном виде). Жене — ст.185 (злостное неповиновение законным требованиям милиции). Участковый направил материалы в Ковпаковскую прокуратуру, которая должна принять окончательное решение и дать правовую оценку действиям всех участников инцидента.

— Как вы считаете, было ли правомерным применение вашими подчиненными физической силы и спецсредств к супругам Назаренко? Ведь оба они немолодые люди. К тому же, если верить экспертизе, они, особенно женщина, были очень пьяны. Какое сопротивление милиции может оказать хрупкая женщина, да еще в столь нетрезвом состоянии?

— По этому вопросу было проведено служебное расследование. Выводы его однозначны — милиционеры действовали в рамках закона. Доставленные оскорбляли их, оказывали сопротивление. Кстати, старший инспектор дежурной части требования ст.12 Закона “О милиции” выполнил полностью, написал подробный рапорт и доложил руководству о применении спецсредств и мер физического воздействия.

— Почему при разбирательстве с четой Назаренко все время фигурирует “нападение” на таксистов? Ведь и по их показаниям, и по заключению медицинского освидетельствования, и записи в журнале доставленных, их привезли в милицию со следами побоев? А на таксистах (которых, по утверждению Назаренко, было пять человек) видимых телесных повреждений не было.

— В объяснении таксиста было сказано, что на него напал пассажир, поэтому он был вынужден в целях самообороны его ударить. Женщина в салоне била ногой по панели, нецензурно ругалась. Поэтому в качестве первичной была принята версия таксиста. Тем более, что неадекватное поведение четы Назаренко подтверждали не только таксисты, медики, но и сотрудники отдела охраны и Ковпаковского отделения милиции.

— Как часто приходится разбираться с жалобами на неправомерные действия милиции?

— Таких жалоб приходит как минимум две в день. Но 99% из них не подтверждаются.

От редакции

Мы не считаем себя вправе решать, кто прав, кто виноват в данной ситуации. Это прерогатива суда. Тем более, что, рассмотрев материалы дела, судья отправила их на доследование в связи с недостаточностью доказательной базы и заявлениями, поданными в прокуратуру. Следующее заседание назначено на 28 марта. Но даже при поверхностном ознакомлении с собранными нами материалами возникает много вопросов.

Кто же, в конце концов, избил чету Назаренко, если таксисты утверждают, что к женщине они не прикасались, а мужчину только блокировали и лишь раз водитель ударил его по носу? Хотя в материалах милиции, отмечено, что задержанные доставлены на освидетельствование со следами побоев. Какая была необходимость у сотрудников милиции применять к задержанным спецсредства и физическое воздействие, если они были пьяны? И уж совсем непонятно, почему руководитель такси “006” ничего не знает об этом инциденте? Как могла бесследно исчезнуть информация о вызове из журнала учета?

Совет юриста

Александр Такул, юрист “Громадського бюро “Правозахист”:

— Доказать факт превышения полномочий сотрудниками силовых ведомств — задача не из легких. Как правило, угрозы, оскорбления, психологическое давление на задержанных или подследственных нет возможности подтвердить документально, скажем, показаниями свидетелей. Если же имело место физическое воздействие со стороны следствия — дело другое. Гражданам, против которых такие действия были совершены, прежде всего необходимо обратиться в судмедэкспертизу и получить заключение. Сделать это можно как платно (в этом случае не нужны никакие направления), так и бесплатно. Для того, чтобы за экспертизу не платить, требуется направление от органов милиции. В этом и состоит казус. Но можно пойти и другим путем — получить направление в прокуратуре или в суде на основании судебного решения. Затем обратиться к адвокату или в правоохранительную организацию, для того чтобы правильно составить заявление. А дальше — следствие и суд. К сожалению, немногие граждане имеют четкие представления о своих правах, гарантированных Конституцией. В чем бы человек ни обвинялся, никто не имеет права совершать над ним насилие. В данном случае мы намерены следить за развитием событий и оказать потерпевшим юридическую поддержку (обращайтесь к нам по тел. 340-298; 219-847).

(“Ваш шанс”, г. Сумы, №10, 9 марта 2005 г.)

Борьба правоохранителей с таким негативным явлением нашего общества, как преступность, в том числе связанная с наркотиками, безусловно, ответственна и трудна. Но она не должна выходить за рамки закона. Иначе само слово “правоохрана” теряет смысл. К сожалению, так бывает далеко не всегда. Вот о каком неоднозначном случае рассказал нам адвокат Владимир Сапич.

В одной из сумских квартир сотрудники ОБНОН (отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков) накрыли наркоманский притон. Хозяин и трое его друзей были застуканы с поличным — у них нашли шприцы, ватные тампоны, “ширку”. Наркоманские причандалы немедленно изъяли, задержанных доставили в отделение милиции и возбудили уголовное дело.

Блестяще проведенная милицейская операция! Еще одна жирная галочка в показателях!

Однако все стало выглядеть несколько иначе, когда с делом ознакомился адвокат. От его внимания не ускользнули некоторые странности.

— Начнем с того, — рассказывает Владимир Михайлович, — что работники милиции ворвались в квартиру без ордера на обыск и тем самым грубо нарушили конституционные права человека на неприкосновенность жилища. В соответствии со статьями 30, 31 Основного закона — это уже само по себе преступление. Но дальше — больше. Понятых пригласили в квартиру только через 10 минут, когда задержанные уже лежали на полу в наручниках. А по закону, они должны были войти вместе с работниками милиции. Изъятые с места происшествия вещдоки вообще не выдерживают никакой критики. По большей части это грубая подтасовка.

Так, одна из понятых подтвердила, что она лично взяла из кастрюли, где якобы варилось наркоманское зелье, две пробы содержимого с помощью шприца. Но в результате проведенной экспертизы оказалось, что в шприцах два совершенно разных раствора — опий экстракционный и опий ацетилированный. Наркоманы, да, наверное, и сотрудники ОБНОН, хорошо знают, что первый представляет собой обыкновенный отвар мака, а второй — вытяжку с применением специальных растворителей, например уксусного ангидрида. И приготовить два этих раствора в одной и той же емкости одновременно невозможно. Правда, на вид и по цвету и тот и другой похожи — жидкость так называемого бурого цвета. В спешке можно и перепутать.

В ватных тампонах, которые обычно используют в процессе приготовления инъекций и которые фигурировали в качестве вещдоков, экспертиза вообще не выявила никаких следов наркотиков. И тем не менее людей обвиняют в “употреблении и хранении”. Почему же тогда это не подтверждено соответствующими анализами? За те три дня, в течение которых людей продержали в “обезьяннике”, это вполне можно было сделать. Значит, выявлять было нечего?

— А признательные показания моего подзащитного, — подытоживает адвокат, — это откровенная фальсификация. Ничего не добившись с помощью давления и угроз, оперативники просто подделали их на заранее подготовленном тексте. Даже поверхностный анализ данного уголовного дела обнаруживает целый ряд нарушений и норм Уголовно-процессуального кодекса Украины. А доказательства, на которых базируются обвинения, выглядят не то что сомнительными, но в большинстве своем просто смешными.

Что ж, будем надеяться, суд во всем разберется и справедливость восторжествует. Чем были продиктованы столь неоднозначные действия обноновцев в данном конкретном случае, нам трудно судить. Но если взглянуть на проблему шире, приходится признать, что такие приемы, как подбрасывание вещдоков, выбивание показаний, силовиками, увы, иногда практикуются. Об этом часто рассказывают те, кто слишком тесно общался с представителями закона. Делается это для галочки, чтобы поскорее закрыть дело, а иногда и ради взятки. Дескать, видишь, компромата на тебя достаточно. Если раскошелишься — аннулируем. По слухам, средняя такса с наркоманов — 300 грн.

В стране сейчас новая власть, которая пообещала торжество закона и справедливости. Будем надеяться.

(“Ваш шанс”, г. Сумы, №9, 3 марта 2005 г.)

Уважаемый Сергей Викторович!

Сегодняшние реалии, вызванные кардинальными переменами в обществе, в том числе пристальное внимание общественности к правоохранительным органам и тот авторитет, который сложился у СМИ, и, в частности, у руководимой Вами газеты, откровенно говоря, не очень располагают “связываться” с представителями “четвёртой” власти. Тем более, что недоработки, просчёты в нашей службе, за которые мы действительно заслуживаем “пропесочивания”, случаются чаще, чем хотелось бы. И на страницах Вашей газеты неоднократно звучала нелицеприятная, но справедливая критика работы Бердянского городского отдела милиции. Но ряд публикаций на “милицейскую” тему, вернее, отдельные, так сказать, “штрихи к портрету”, вызвали горечь у личного состава горотдела, тем более, это продолжается из номера в номер. Сначала Вы обнародовали чьё-то наблюдение, что киевская милиция ездит на супердорогих иномарках. Правда, сейчас выясняется, что “милицейские номера” мог купить кто угодно, да и в ведомственных “лимузинах” ездили отнюдь не простые опера и участковые. Казалось бы — где мы, а где Киев и какое вообще отношение к этому имеют сотрудники Бердянского горотдела милиции, выпрашивающие, покупающие на зарплату бензин и запчасти на казённые автомобили? Именно на зарплату, потому как очередь оказать “спонсорскую” помощь рядовому сотруднику, который ничего не “решает”, невелика. Ну, а фраза “ничего не знаю, но к утру чтобы было” (то есть раскрытие, задержание, доставка подозреваемых) нам очень знакома. Тем не менее, весь общественный негатив по вышеизложенным фактам почему-то достался городской милиции. Не упустили Вы случай, опять же, упрекнуть милицию, когда к Вам поступила информация, что какой-то пьяный мужик летом 2004 года под дулом пистолета заставлял музыканта в ресторане исполнять песни. А потом представился “ментом” из Донецка. Ни в коем случае не сомневаемся, что такая информация у Вас действительно была, но напрашивается вопрос: не слишком ли много для одного преступника — и сотрудник милиции, и “бандитский” регион? И опять же, где реальные факты, позволяющие бросать тень на всё МВД? Я думаю, донецкие “менты” Вашу газету не читали, а вот у жителей города опять появился лишний повод осудить сотрудников милиции. Получается, что весь наш коллектив в ответе за какого-то негодяя (повторяюсь, что нет никаких данных считать его сотрудником милиции). Могу предложить эксперимент: дадим здоровому мужику в руки “пушку”, “ксиву” и заведём в любое заведение. Уверен, что как только администрация удостоверится, что это действительно милиционер, будут извещены все инстанции, вплоть до уличного комитета. Но если будет реальный бандит, то никто ничего “не заметит”. Потому как с первого дня прихода в ОВД сотрудники милиции попадают в жёсткие рамки уставов, УК, УПК, этических и моральных кодексов, внутреннего и прокурорского надзоров. А какие, скажите, сдерживающие факторы у криминалитета при нынешнем законодательстве, штатной численности, материально-технической оснащённости милиции?

Не знаю, какое впечатление произвела статья “Страна милицейских застенков” в №19 от 4 марта 2005 года в газете “Бердянск деловой” на её читателей (наверное, гадают, как таких выродков земля носит), но сотрудников отдела повергла в шок. Когда Вы описывали действительно страшное, вопиющее беззаконие, которому якобы подвергся Саша Светков 11 февраля в Бердянском городском отделе милиции, Вы основывались только на эмоциональном рассказе его матери, которой сначала “показалось”, что у неё вымогают деньги. Потом тон несколько изменился: “Они начали угрожать мне, что они совершат подлог боевых патронов... один из них вышел из кабинета с целью найти боевой патрон в другом кабинете, после возвращения сказал, что не нашёл, но боевой патрон есть у него дома, и он может съездить, сотрудники милиции требовали дачи им взятки, угрожая нанесением телесных повреждений сыну, после этого они сказали, что сейчас отпустят его и попросили меня подождать внизу. Я спустилась и ожидала сына на первом этаже”. Нереальная картина — “звери”-сотрудники вызывают родителя из дома, чтобы в её присутствии провести профилактическую беседу с несовершеннолетним, чтобы что-то отложилось в сознании и уберегло от дальнейших проступков, а мама вместо того, чтобы накрутить ухо отпрыску, спокойно сидит в коридоре, когда сотрудники избивают её сына — предупреждали ж ведь, что будут бить. Ни медицинского освидетельствования, ни протокола допроса самого потерпевшего на момент публикации, насколько нам известно, не было. Сам потерпевший обратился в больницу только через три дня в Харькове и ни словом не обмолвился о побоях даже друзьям, ни сразу после выхода из горотдела, ни даже перед непосредственной посадкой в поезд, то есть, когда он уже мог не опасаться “преследования” и “слежки” со стороны работников милиции. Всё, что мы имеем по этому делу, — приказ о наказании ряда сотрудников отдела и свидетельство самого Саши: “Сейчас я лежу в харьковской больнице с диагнозом “гематома правой почки”, — всё. И ссылкой на Вашу же публикацию. Даже заместитель прокурора города И.Н. Панасенко, которого, поверьте, трудно заподозрить в симпатиях к милиции и способности на какие-то компромиссы, который, уверен, не упустил бы возможности заработать “палочку” в прокурорских показателях, — ознакомившись с обстоятельствами дела, заключением Харьковской судебно-медицинской экспертизы, которая, заметьте, не выявила никаких внешних телесных повреждений у Светкова А. (странно, да — многочасовое избиение, гематома почки — и ни царапинки?) также нашёл обстоятельства дела противоречивыми. Второй материал по “факту” избиения 23 марта 2005 года. Василия Рындина, в котором все действующие лица, так сказать, под рукой, вообще, казалось бы, не должен был оставить никаких вопросов. Тем не менее, подробно описав, опять же, со слов, все его мытарства в “застенках” горотдела, Вы упустили, на мой взгляд, немаловажную деталь: за что же всё-таки был задержан Василий Рындин — “грамотный специалист, хороший электрик, в последнее время непьющий”, да еще и любящий светлый праздник Дня защитника Отечества? Вы почему-то не привели показания сотрудников ОГСО, которые проезжали возле места происшествия и являются свидетелями задержания Рындина В.В. владельцем автомобиля, в салоне которого тот, разбив стекло, “хозяйничал”. И когда он попытался за туловище вытащить Рындина В.В. из автомобиля, то вместе с брошенным на землю автомагнитофоном получил удар в лицо. А ведь на момент публикации у Вас уже состоялась встреча с истинным потерпевшим — хозяином автомобиля. И я не думаю, что в материалах дела он говорил одно, а корреспонденту другое. Я сознательно не употребляю термин “вор” в отношении Рындина В.В. — слово за судом, но уголовное дело, и именно за попытку кражи, в его отношении уже возбуждено. Дело даже не в том, что работники ОГСО занимаются раскрытием преступлений и охраной общественного порядка в городе попутно, так сказать, в свободное от основной работы время: задача у них — защитить от преступных посягательств охраняемые объекты (банки, казино, офисы, магазины, квартиры и т.д.). И то, что они, находясь в боевом режиме, могли “несколько часов возить и периодически его избивать”, рискуя сорвать “сработку” по охраняемому объекту, когда счёт идёт на секунды, мало верится. Странно, как может перепутать человек, находящийся в здравом рассудке (побои же он чувствовал, паспортные данные назвал же), багажник “Нивы” и салон автомобиля ВАЗ-2106 (именно на таких ездит наша “охрана”). Странно, как может быть человек в двух местах одновременно: или ему действительно стало плохо после застолья в “Фетиде”, и он, “где-то” сидя, был избит тремя сотрудниками милиции; или он в это же время “интересовался” содержимым салона чужого автомобиля, а будучи пойманным владельцем, сам нанёс ему удар кулаком в лицо. Согласитесь, должно остаться что-то одно. И, как говорится, кто-то не искренен, ну не клонировали же его! Вы же, не дождавшись проверки прокуратуры, не приведя имеющиеся у Вас показания основного свидетеля (хозяина машины), слепили — по-другому не назовёшь — образ нелюдей в милицейской форме.

Поверьте, обратиться к Вам с этим письмом нас побудило не желание поставить кого-то на место, не попытки ввода даже намёка на цензуру в СМИ, не стремление выгородить “своих” (мы сами заинтересованы, извините за банальность, в “чистоте рядов”), а искренняя горечь от того, что всё больше граждан пытается уйти от ответственности за преступления при помощи клеветы на сотрудников, которые ведут по ним дела, а Ваша газета им вольно или невольно способствует. Ведь оправдываться, когда абсолютно прав, очень неприятно.

Да и совсем недавние события вокруг побега из ИВС Бердянского отдела двух заключённых детально описывались в Вашей газете. И опять же, родственники настойчиво Вам “намекали” — их били, вот они и не выдержали пыток. Дабы успокоить общественное мнение, мы пошли на своего рода нарушение — устроили “свидание” с ними в ИВС корреспондента Вашей газеты. Слава богу, выяснили, что причина просто в нерадивости ряда сотрудников изолятора. Поймите, в подавляющем большинстве, чем матерей преступник, чем длиннее хвост преступлений, который за ним тянется, — тем тяжелей диагнозы, которые им ставятся. Ведь на больничной койке куда как более комфортно коротать время до суда. Ну а то, что на охрану одного госпитализированного отвлекается трое сотрудников милиции, так необходимые на улицах города, никого не волнует.

Не хочу умалять ничьих заслуг (в городе работают ещё несколько силовых спецподразделений), но ведь “черновой” работой занимаются, в основном, сотрудники Бердянского горотдела (элементарный анализ покажет, что в экстренных случаях, а их не одна сотня в день, набирается “социальный” телефон 02). Но постоянно копаясь, простите, в грязном белье, трудно не запачкаться, трудно не очерстветь, трудно вкладывать душу в каждый материал. Может, и складывается иногда впечатление, что сотрудник милиции невнимателен, проявил равнодушие — это не так, просто мы не машины (нагрузка на бердянских городских участковых и оперов немыслимая). Поверьте, на качество собранного материала, правильность принятого решения наши эмоции не влияют. Когда же видишь искалеченных молодых ребят, девочек, горе их близких, просто пожилую женщину, у которой украли мешок картошки (а она плачет о нём как о невосполнимой утрате — ведь больше нет), а тот, кто это час назад сделал, сидит и цинично заявляет: “Не грузи, начальник, я свои права знаю”, — трудно не поддаться эмоциям. Конечно же, каждый такой факт получает свою правовую оценку службы внутренней безопасности, инспекции по личному составу и прокуратуры.

Вскрывать недостатки, бороться с нарушениями в правоохранительных органах, конечно же, надо. Кстати, чтобы не сложилось превратное мнение, эти два случая ещё не “списаны” в архив, по ним не закончена проверка. Но выносить для широкого обсуждения случаи с заведомо обвиняющим милицию подтекстом, которые, тем более, не утаиваются самим руководством отдела и по которым не приняла своего окончательного решения прокуратура, я думаю, неэтично. Почему милиции нужно скрупулезно доказывать вину подозреваемого, чтобы передать дело в суд, и почему любой может бездоказательно и безнаказанно публично обвинять милицию в чём угодно? Справедливой была бы, наверное, обоюдная ответственность? Давайте же бороться вместе, но против конкретных нерадивых сотрудников, а не в очередной раз втаптывать в грязь весь коллектив Бердянского городского отдела милиции, которому, поверьте, и так очень нелегко. Сергей Викторович, у Вас репутация человека смелого и бескомпромиссно отстаивающего свою позицию. И даже если мы не всегда разделяем вашу точку зрения, это достойно уважения. Со своей стороны, я надеюсь, у Вас также не должно быть претензий к сотрудникам Бердянского горотдела милиции — и в “дореволюционные” времена мы не избегали контактов с Вашими сотрудниками, не игнорировали Ваши острые информационные запросы, не занимались “отписками”. И сейчас, когда мы освобождаемся от всех прошлых негативных пережитков, когда лепту в контроль за правоохранительными органами вносят все: прокуратура, СБУ, суды, депутаты, общественность, — может, мужество журналиста заключается как раз в том, чтобы написать, в каких трудных условиях мы работаем? Социально-экономическое положение страны пока не располагает к уменьшению рецидивов среди ранее судимых, снижению уровня проституции, наркомании, подростковой преступности; не сняты проблемы с ГСМ, связью, транспортом, форменной одеждой, а средняя зарплата милиционеров 400-500 грн. Существующее законодательство, при всех его достоинствах, демократическом стремлении защитить права людей, написано как будто для Швейцарии с её Альпами, где законопослушные граждане пьют молоко только из-под “Милки”.

У нас, например, если задерживается наркоман, преступник, то осмотр, изъятие можно проводить с его согласия, только в присутствии понятых, и не важно, что идёт снег, дождь, а на часах три ночи. На месте нужно исписать кучу бумаг, рискуя упустить преступника или получить удар ножом в темноте. Чтобы опровергнуть показания одного полицейского в США, необходимо минимум пять человек. У нас же свидетельства пяти сотрудников не перевесят показания одного подсудимого.

Сейчас в больнице с сотрясением головного мозга, надорванной мочкой уха, рассечённой бровью, травмой шейного отдела позвоночника находится один из братьев Кармелюков, Виктор — милиционер взвода ППСМ Бердянского горотдела милиции (если помните, не так давно они вдвоём не побоялись вступить в единоборство с четырьмя преступниками, пытавшимися ограбить магазин одежды на рынке; правда, в тот раз на больничной койке оказался его брат Леонид). При проведении проверки на вопрос, почему он не применял спецсредства, приёмы рукопашного боя, ответил: “В условиях недостаточной видимости боялся, что задерживаемый мог получить телесные повреждения”. Ну, а тот не побоялся: нанеся удар, попытался скрыться. Потом ещё провёл несколько ударов в голову сотруднику милиции. Он задержан, у него изъяты наркотики, а материал направлен в прокуратуру.

Как Вы думаете, насколько такой психологический настрой способствует противодействию преступникам? О применении оружия, не дай бог, я не говорю. Скажите, Вам нужна такая милиция?

Мы обращаемся к общественности, журналистам — поддержите нас, и мы, поверьте, в долгу не останемся. Людям законопослушным, с чистой совестью, боятся милиции не нужно. Наша задача — не разбить очки студенту, а как раз наоборот, чтобы молодёжь, добропорядочные граждане чувствовали себя защищенными и в быту, и на отдыхе, и в бизнесе. Сотрудники Бердянского горотдела милиции и жители города не два берега — мы на одной стороне, вернее, в одной лодке. Давайте же не раскачивать её, а грести в одну сторону. А без моральной поддержки всех ветвей власти, без тесного взаимодействия всех правозащитных структур, помощи и понимания общественности мы все останемся один на один с преступностью, каждый будет пытаться нас запугать и диктовать свои условия.

По “телефонам доверия” или в личной беседе с руководством отдела, прокуратуры города жители могут сообщать о всех противоправных действиях сотрудников милиции — это позволит оперативно реагировать имеющимися у нас возможностями. Надеемся на сотрудничество и взаимопонимание.

“Телефоны доверия”: отделение работы с личным составом — 3-40-87. Приёмная начальника — 7-14-49.

Необходимое послесловие

Сергей Белоусов

Мы опубликовали это нелицеприятное письмо майора милиции Игоря Горецкого с единственной целью — наши читатели имеют право знать все точки зрения на проблему. Игорь не спорит, что взаимоотношения милиции и общества — это проблема. Общество своими налогами содержит милицию. Плохо содержит и, как следствие — получает плохую работу. Кажется, тут все ясно…

Но при этом ни для кого не секрет, что самые большие взятки в юридические вузы платились до недавнего времени за поступление на следственный и прокурорский факультеты, что экзамены в школах милиции тоже стоили денег, как и защиты милицейских диссертаций, места начальников райотделов, звания. Если все это делается на мизерную зарплату милиционера, я снимаю шляпу перед этими бессребрениками, кормившими коррупционеров за свой счет. Только кажется мне, что не за свой… Я писал то, что видел своими глазами, о “Мерседесах” с милицейскими номерами. До сих пор задаюсь вопросом: даже если они стояли не на милицейских машинах, их приобрели в МРЭО или на железячном рынке? Подобные аргументы можно привести почти по каждому абзацу статьи Горецкого. Не буду. Скажу лишь, что в ходе журналистского расследования двух случаев с избиением задержанных мы узнали много от самих работников милиции с комментарием “не для печати”. С фамилиями и случаями. Поэтому и не публиковали часть информации, которая могла бы ответить на вопросы, заданные Игорем Горецким по этому поводу. Мы свое слово держим.

За последнее время во многих бердянских СМИ были опубликованы материалы о деятельности и “деятелях” в милицейских погонах города и района. Со статьей в защиту своих коллег Игорь Горецкий пришел именно в нашу газету. Мы ее опубликовали в интересах общей цели — оздоровления общества, в котором мы все живем: журналисты, наши читатели, милиционеры и их “клиенты”.

Это дает нам основания думать, что журналисты газеты и милиционеры выдали друг другу новый кредит доверия.

(“Бердянск деловой”, № 27-28, 5-8 апреля 2005 г.)

Городская прокуратура отказала в возбуждении уголовных дел, связанных с избиением задержанных в горотделе милиции. Родственники одного из потерпевших готовы идти в суд.

В “Бердянске деловом” (№19 от 4 марта 2005 года) вышел материал “Страна милицейских застенков”. В нем описывалось два случая, когда люди были задержаны работниками милиции. В обоих случаях они утверждали, что были избиты правоохранителями. Мы передали газету в областное УМВД.

Редакция получила ответ из городской прокуратуры. В нем сообщается, что в деле несовершеннолетнего Светкова и в деле Рындина “факты применения к ним физического воздействия не нашли подтверждения”. Поэтому в возбуждении уголовных дел отказано по статье 6 (п.2) УК Украины, за отсутствием в действиях работников милиции состава преступления.

Александр Светков и его мама Татьяна Маркова с таким решением не согласны и намерены его обжаловать.

— Уже было постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.Это было 22 февраля, — рассказала Татьяна Маркова. — 23 февраля это постановление отменили и продлили проверку до 15 марта. Я ознакомилась с материалами дела, до 23 февраля и после 15 марта. “Дополнительная проверка” состояла только в том, что был осмотрен кабинет 319-а в горотделе, в котором все происходило. Также были сняты копии с регистрационного журнала горотдела. Это все документы, которые добавились... Акт медицинской экспертизы в материалах дела отсутствует. Почему, непонятно.

Представители прокуратуры пишут, что у них не было возможности связаться с моим сыном. Это не так. Работники инспекции по личному составу УМВД Запорожской области опросили Сашу, после чего направили полученные сведения в прокуратуру Бердянска. Насколько мне известно, к делу их почему-то не приобщили.

Я буду обращаться с жалобой в прокуратуру города, с просьбой отменить решение об отказе в возбуждении уголовного дела и подаю иск в суд на действия милиции.

(“Бердянск деловой”, № 25-26, 29 марта — 1 апреля 2005 г.)

То, что в Бердянском городском отделе милиции пытают, известно многим. Во-первых, это отлично знают сотрудники милиции, которые это делают. Во-вторых, это знают те, кого пытали. В-третьих, это знают их родственники. Знает, наконец, прокуратура. Все знают и все молчат. Каждый по своим причинам.

Первые — потому что боятся расстаться со своими погонами, дающими им неограниченные полномочия и безнаказанность. А еще у некоторых из них есть надежные “крыши”. Вторые, в основном принадлежащие к категории “имеющих проблемы с законом”, боятся, что им “навесят” дополнительные дела. Третьи тоже боятся — за своих детей и внуков. Прокуратура “изучает” дела и отделывается “дисциплинарками”. Человек остается жертвой двух монстров: государства и государства в государстве — системы правоохранительных органов.

Учаcтники двух разных историй — 17-летний Саша Светков и 43-летний Василий Рындин — побывали в милицейских застенках Бердянского горотдела совсем недавно и впервые. Никто из них никогда не конфликтовал с законом.

История первая

Саша: “Они сказали мне лечь на пол, на живот, двое держали ноги, а третий бил ногами в пах”

Саша Светков 11 февраля пошел с друзьями в клуб “Челленджер”. Там они общались и пили пиво. Все было, как обычно, пока к ним не подошли четверо в штатском. После обыска Сашу забрали в горотдел милиции. Сейчас он находится в харьковской больнице по поводу гематомы правой почки.

— Когда я с друзьями был в клубе “Челленджер”, меня задержали работники милиции, которые мне не представились и свои документы не показали, — рассказал Саша нашей газете по телефону. — Они предложили пройти с ними в горотдел, причину задержания мне не объяснили. При задержании они нашли у меня брелок в виде патрона и предупредили, что если я его потеряю по дороге, то у меня будут неприятности. Я пошел с ними. Мы поднялись на третий этаж горотдела, в кабинет 319а. Меня посадили на стул, а работники милиции cели играть в карты. Это продолжалось около полутора часов, пока не пришла моя мама. Они ей сказали, что у меня очень большие проблемы, что у меня нашли боевой патрон и что надо что-то решать. Я так понял, что они намекали на взятку. Угрожали, что отправят письмо в училище, после чего я там больше учиться не буду. В итоге, ни о чем договориться не удалось. Они попросили мать, чтобы она подождала меня внизу. Когда она вышла, работники милиции сказали, что предупреждали меня о том, что если патрона не будет, у меня будут неприятности, а патрона у меня в карманах не оказалось. Еще до прихода матери милиционеры меня предупреждали, что раз у меня патрона нет, то они подложат мне настоящий патрон от автомата Калашникова. Меня стали бить.Когда меня били, в кабинете присутствовало четыре человека. Они сказали мне лечь на пол, на живот, двое держали ноги, а третий бил ногами в пах. Я после первого же удара скрутился, но они все равно держали мои ноги и продолжали избивать. Под конец один из них подошел и ударил в поясничную область. После этого мне сказали, чтобы я встал, отряхнул одежду от пыли, чтобы не осталось следов, и шел домой. Еще милиционеры изъяли у меня стартовый пакет на мобильный телефон, который так и не вернули. Когда я вышел, меня ждала мама и два моих друга. Я им сразу сказал, что меня только что избили.

Фамилии этих милиционеров я не знаю, могу только назвать их по именам, которые я слышал, пока они играли в карты. Точно знаю, что бил меня Андрей. После того как меня избили, мне было сложно ходить, я еле передвигался. Сейчас я лежу в харьковской больнице с диагнозом “гематома правой почки”.

Татьяна Маркова (мама Александра Светкова): “Я так поняла, что от меня требовали взятку за то, чтобы моего сына отпустили”

— Ко мне пришли на работу около 22.00 два работника правоохранительных органов, представились и сказали, что у моего сына большие проблемы. Я попросила объяснить, в чем дело. Они сказали, что у него нашли боевой патрон. Я сразу объяснила, что это не боевой патрон, а брелок. Саша нашел его, когда еще учился в школе, в нем не было пороха. Но они настаивали, чтобы я проследовала за ними в горотдел. Я была уверена, что ничего серьезного там нет, но с работы до 23.00 уйти не могла, поэтому сказала им, что подойду, как только освобожусь. После работы меня ждали Сашины друзья, которые в тот вечер были с ним. Мы вместе пошли в горотдел. Их не пустили, а мне сказали подняться в 319-й кабинет. Когда я туда зашла, то увидела, что в кабинете находится Саша и еще четыре работника правоохранительных органов: М., П., Ч. и Д. (Редакция располагает фамилиями сотрудников милиции. — от ред.). Милиционеры начали рассказывать мне, что у Саши будут большие проблемы из-за того патрона, который они якобы нашли, что они напишут письмо в училище, и Сашу оттуда выгонят, говорили, что они могут закрыть его в камере на три дня. Я так поняла, что от меня требовали взятку за то, чтобы моего сына отпустили. Я объяснила им, что Саша ничего противозаконного не сделал, что задерживать его не имеют права. Они поняли, что я не сдамся, и сказали, что им надо еще немного поговорить с Сашей и чтобы я ждала его внизу.

Саша вышел примерно через 30 минут. Вся его одежда была грязная, он шел с трудом, странно двигался, видно было, что у него что-то болело. Я сразу заметила, что что-то не так. Он сказал, что его избили, но подробности не рассказывал. Я не знала, что делать, ведь не возвращаться обратно к этим садистам? Мы пошли домой. Следы от побоев Саша не показывал, он не хотел, чтобы я волновалась. На следующий день Саша уехал в Харьков, а я решила, что так просто это не оставлю. Моего сына избили, а я должна терпеть? В тот же день я написала заявление в прокуратуру.

На следующий день я заметила, что за мной следят. Ко мне домой несколько раз приходили работники правоохранительных органов, но я дверь им не открывала.

Александр Нинов: “Саша не говорил мне о том, что его избили”

Знакомый Светкова Александр Нинов, который в тот вечер находился вместе с ним, рассказал газете, что он не понял, почему задержали Сашу:

— Мы были в “Челленджере”: я, Саша Светков и Сергей Бугаев. К нам подошли работники правоохранительных органов. Они представились, — рассказал Александр Нинов. — Потом Сергей Бугаев, который тоже был с нами, попросил их представиться еще раз, и они представились. Сначала обыскали Бугаева, потом Светкова. Меня не обыскивали. Сашу они задержали и отвели в горотдел, почему, нам не сказали. Мы зашли на работу к его маме, а потом вместе с ней пошли в милицию. Туда нас не пустили, и мы ждали на улице. Вышла Сашина мама и сказала, что Саша должен скоро выйти. Когда минут через 30 Саша вышел, мы пошли все вместе домой. Ничего о том, что его побили, он не говорил. Не говорил он об этом и на следующий день, когда мы провожали его на поезд в Харьков.

Исполняющий обязанности прокурора города Бердянска, младший советник юстиции Игорь Панасенко:

— 12 февраля 2005 года в прокуратуру Бердянска обратилась Маркова Татьяна Ивановна, мама несовершеннолетнего Александра Светкова, которого 11 февраля избили в одном из кабинетов горотдела милиции.

После ее заявления была проведена доследственная проверка, по результатам которой в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников милиции Бердянского горотдела 22 февраля было отказано на основании статьи 6, пункт 2, Уголовно-процессуального кодекса Украины, то есть из-за отсутствия в их действиях состава преступления. Одновременно были установлены нарушения служебной дисциплины и несоблюдение законности при доставке несовершеннолетнего Светкова в помещение Бердянского горотдела со стороны ряда работников милиции. В их отношении 22 февраля прокуратурой города открыто дисциплинарное производство. В связи с неполнотой проверки, 23 февраля постановление помощника прокурора города Бердянска было отменено, и материалы направлены для проведения дополнительной проверки. В ходе дополнительной проверки достаточных данных о наличии у несовершеннолетнего Светкова телесных повреждений добыто не было. По предварительным данным судебно-медицинского эксперта Харьковской судебной лаборатории Владимира Кобы, который осматривал Светкова 16 февраля, внешних телесных повреждений зафиксировано не было. По требованию прокуратуры города руководством Бердянского горотдела была проведена служебная проверка действий работников милиции, доставлявших Светкова в горотдел. Материалы проверки представлены нам в прокуратуру. Также была представлена распечатка информации, которая была размещена в Интернете студенткой четвертого курса Национальной юридической академии, сестрой несовершеннолетнего Светкова, Светковой Викторией. Помимо этого, она с 10 января по 1 февраля в этом году должна была проходить производственную практику в прокуратуре Бердянска. Однако, по не известным мне причинам, практику не проходила. В ходе дополнительной проверки с учетом заявления Виктории Светковой о факте вымогательства взятки с ее мамы, о якобы установленном за ее мамой наблюдении со стороны неизвестных лиц будет принято дополнительно процессуальное решение в установленный законом срок. Решение было бы принято уже давно, если бы на то была добрая воля заявителя и ее сына, который в таком тяжелом, по их словам, состоянии, смог доехать до Харькова, и только через трое суток обратился к судебно-медицинским экспертам. Логика в их действиях, по моему мнению, отсутствует.

Милиционеры отрицают факт избиения и то, что они разговаривали со Светковым без матери

Встречу журналиста с сотрудниками горотдела: старшим лейтенантом Сергеем Д., старшим сержантом Вадимом П., старшим лейтенантом Андреем Ч. и старшим сержантом Михаилом М. — помогла организовать пресс-служба горотдела. Фотографироваться для газеты, а также записывать разговор на диктофон сотрудники отказались. Встреча проходила в присутствии заместителя начальника горотдела милиции по кадровым вопросам Александра Осадчего.

Как рассказали милиционеры, в тот вечер Светков был задержан ими исключительно в профилактических целях. Он вызвал подозрение как лицо, которое, возможно употребляет наркотики. Такое подозрение было вызвано тем, что милиционеры якобы слышали, как Светков предлагал своим друзьям покурить травку. При обыске наркотиков обнаружено не было. Но был обнаружен, по их мнению, учебный патрон.

— Мы их сами не обыскивали, а только попросили показать содержимое карманов, — рассказали милиционеры. — Стартового пакета, про который пишет сестра Светкова, у него не было.

Опасности патрон, по словам работников правоохранительных органов, не представлял. Но был интерес, откуда он взялся. Светков, по их словам, не смог внятно объяснить, где взял учебный патрон. Патрон у него не изымали. Светкову предложили пройти в горотдел для проведения профилактической беседы. Сообщили матери о том, что ее сын задержан, но она смогла прийти только через полчаса.

— Когда она пришла, мы начали в ее присутствии профилактическую беседу со Светковым, — рассказал Сергей Д., — но, увидев ее халатное отношение к судьбе сына, беседу прекратили. Потом мы сопроводили их двоих на первый этаж.

Милиционеры отрицают, что Светков после разговора в присутствии матери оставался с ними наедине.

— Просто люди решили отомстить нам за задержание и одним заявлением облили грязью всех работников горотдела, — говорят правоохранители. — Ведь не жалуются только на тех, кто ничего не делает. Такие мероприятия мы проводим более-менее регулярно, для того чтобы через таких, как Светков, можно было выйти на торговцев наркотиками и так далее.

Виновные уже наказаны?

Как рассказал газете заместитель начальника горотдела милиции по кадровым вопросам Александр Осадчий, приказ о наказании виновных уже подписан.

— Кадровый аппарат горотдела провел на месте проверку, — рассказал Александр Осадчий, — были вынесены наказания за нарушения учетно-регистрационной дисциплины и порядка пребывания граждан в органах внутренних дел. Постовой милиционер, который находился в то время на посту и должен был записать фамилию тех, кто приходил, наказан посредством дисциплинарного взыскания о неполном служебном соответствии. Помощник начальника, который в то время был оперативным дежурным, получил строгий выговор. Старший лейтенант Денисов, который был командиром взвода ППСМ, понижен до должности заместителя командира. С 1 по 30 марта у нас будет проходить аттестация, и мы будем решать вопрос о целесообразности пребывания его в органах внутренних дел.

Никаких других обвинений кадровый аппарат горотдела не рассматривал, так как у них нет для этого повода.

— Мама Светкова отказалась с нами беседовать, — рассказал Александр Осадчий. — У нас нет данных о том, обращался ли Светков в травматологическое отделение городской больницы. Также у нас нет заключения судебно-медицинской экспертизы о состоянии его здоровья. Если бы они сразу обратились, то этот конфликт был бы решен.

История вторая

Василий: “Меня били руками по голове, по ребрам. Затем, обмотав кисти руки войлоком и надев наручники, они подвесили меня на дыбу и продолжали бить”

23 февраля 2005 года Василий Рындин запомнит надолго. День защитника Отечества закончился для него пытками в милиции. Со слов Василия, сначала сотрудники Бердянского ГОВД несколько часов возили его в наручниках в багажнике “Нивы”, периодически вытаскивая и избивая, а на утро другие люди в погонах пытали его в кабинетах местного горотдела. Сейчас Василий с многочисленными ушибами мягких тканей и головы находится на лечении по поводу сотрясения головного мозга в травматологии. Он опасается за свою жизнь. Милиция и прокуратура проводят проверку.

Вот что рассказал нашей газете в субботу Василий Рындин, электрик санатория “Бердянск”, находящийся в палате травматологического отделения городской больницы:

— Мы с друзьями, с которыми вместе работаем, отмечали праздник в кафе “Фетида”. Мы выпили и стали расходиться около шести часов вечера. Домой я решил пройтись пешком. По пути домой, в районе железнодорожного вокзала, мне стало плохо, закружилась голова. Я в последнее время не пью. Решил где-нибудь присесть. Ко мне подошли три человека, скрутили и бросили в багажник милицейской машины. Это была, кажется, “Нива”, — вспоминает Василий. — Сотрудников милиции было трое. Кто-то из них предложил закрыть меня в багажнике, а другой — “прокатиться на Косу”. Их лиц я не помню, да и не видел, так как, мне кажется, что они натянули мне куртку на голову. Один раз по пути машина остановилась, меня вытащили из багажника и избили. В горотделе милиции меня поместили в камеру в изоляторе временного содержания. На следующий день утром меня привели к следователю, который заявил, что я совершил преступление: в районе железнодорожного вокзала разбил стекло автомобиля и украл автомагнитолу. Сама автомагнитола была уже на столе у следователя. После чего следователь потребовал, чтобы я дал признательные показания. Поскольку никакого преступления я не совершал, то отказался. После этого признание из меня начали “выбивать”. Примерно до обеда меня водили по трем кабинетам на третьем этаже горотдела милиции, где периодически били. Били руками по голове, по ребрам. Затем, обмотав кисти рук войлоком и надев наручники, они подвесили меня на дыбу и продолжали бить. Висел, пока не занемела рука, которая и сейчас плохо работает.

Во время пыток Василий просил воды, просился в туалет — ему отказывали. Сотрудники милиции постоянно менялись и били по очереди.

О том, что задержанный, по Конституции, может не давать никаких показаний против себя, обратиться к защитнику, что милиционеры обязаны в течение двух часов сообщить о его задержании родственникам, ему никто не говорил.

— Я не выдержал издевательств и написал чистосердечное признание. После этого меня отпустили, — продолжал Рындин. — Я еле добрался домой. У меня раскалывалась голода, а тело болело от побоев.

25 февраля Василий Рындин отпросился с работы, пошел к адвокату, написал заявление в прокуратуру и обратился в поликлинику, где ему дали направление в больницу. Диагноз — сотрясение мозга.

Заведующий грязелечебницей Олег Мезенцев, непосредственный начальник Василия Рындина, характеризует его как трудолюбивого и исполнительного работника:

— Василий работает электриком в санатории около девяти лет, — сказал Олег Мезенцев. — Я знаю его как грамотного специалиста, исполнительного, готового оказать помощь и в других работах, не связанных с электричеством. Никогда он не был замечен в пьянстве на рабочем месте или в воровстве. Такие люди у нас долго не задерживаются.

Когда мы пришли в больницу к Василию, у него были уже были брат и мать. Рындин снова и снова рассказывал, что произошло. Он был напуган и подавлен — не каждый выдержит то, что произошло с ним.

— Он был у них вместо “груши”, — добавила обессиленная мать Рындина.

В субботу мы связались с заместителем начальника милиции по кадрам Александром Осадчим, который был уже в курсе произошедшего. В воскресенье Осадчий лично опросил Василия Рындина в больнице. Он гарантировал ему безопасность, а газете пообещал, что проведет всестороннее расследование, выводы которого будут направлены в прокуратуру.

— Расследование займет еще пару дней, — сообщил Александр Осадчий газете. — Мы уже установили тех, кто в этот день задержал Рындина. Я внимательно, в присутствии брата Рындина, выслушал Василия. В настоящее время мы связываемся с хозяином автомобиля, у которого была похищена автомагнитола.

— Я и мои сыновья работают в системе УВД, — прокомментировал ситуацию первый заместитель Бердянского ГОВД Александр Харламов. — Я всегда говорю своим детям, что в милиции надо работать головой, а не руками, если речь не идет о защите сотрудника милиции от преступника. Я говорил сегодня об этом и на оперативном совещании. В милиции не должно быть подобных фактов. Люди, которые этим занимаются, не должны работать в УВД и не должны носить погоны. Они позорят всех нас.

Харламов пообещал, что по данному делу будет проведено самое тщательное расследование.

Василий Рындин сказал, что может вспомнить и опознать сотрудников милиции, которые его избивали. Милиция, соответственно, проводит следствие на причастность его к совершению кражи из автомобиля.

Исполняющий обязанности прокурора города Игорь Панасенко подтвердил, что заявление Василия Рындина находится в прокуратуре:

— Заявление будет рассмотрено в течение 10 дней, после чего будет принято решение, — отметил Игорь Панасенко. — В настоящее время идет доследственная проверка.

Игорь Панасенко подтвердил, что в прокуратуру периодически поступают аналогичные заявления. Есть случаи, когда информация, изложенная в таких заявлениях, находит подтверждение в ходе расследования

С трудом можно себе представить, какие меры “воздействия” были применены сотрудниками милиции в отношении наркомана и неоднократно судимого Владимира Белова, который, не имея даже среднего образования, красивым почерком 23 февраля 2002 года написал грамотное “чистосердечное” признание в совершении преступления против Татьяны Горячевой 28 января 2002 года, “сознавшись”, что якобы он плеснул ей в лицо раствор соляной кислоты. Позже, на суде, Белов неожиданно для всех сознался, что ничего подобного он не совершал, а написал “признание” под давлением сотрудников милиции, которым надо было побыстрее отчитаться бывшему президенту страны Леониду Кучме, который поставил дело Горячевой на “контроль”, о быстром раскрытии резонансного преступления. После этого Белов исчез. Преступление против редактора “Делового” не раскрыто до сих пор. Истинный преступник не найден.

В редакцию время от времени приходят люди с рассказами о пытках в застенках Бердянского ГОВД. В газету их приводит недоверие к сотрудникам прокуратуры и еще страх, что им не поверят. Потому что их дети или мужья действительно совершили преступления, а значит, занимаются наговорами на сотрудников правоохранительных органов. Случай с Рындиным — это третий факт обращения к нам горожан по поводу пыток в стенах Бердянского горотдела милиции только за последние 10 дней. О двух газета написала сегодня. Статья о третьем факте готовится к печати. В отличие от предыдущих двух, герой третьей истории — неоднократно судимый наркоман. Его тоже били. А его мать потеряла всякую надежду на помощь сыну и веру в правосудие. Она считает, что нет смысла воевать с “системой”, но все-таки надеется на что-то.

Что касается “системы”, то ее тоже делают люди — власть страны и высшее руководство МВД. Министр Юрий Луценко активно занялся кадровой политикой. Уже сообщалось, что в органах милиции пройдет внеочередная переаттестация, и все граждане, чьи права были нарушены конкретными работниками милиции, могут обращаться в аттестационные комиссии.

Редакция газеты “Бердянск деловой” в рамках проводимого журналистского расследования по фактам пыток в Бердянском ГОВД просит горожан, которые стали жертвами милицейского беспредела, обращаться в газету со своими рассказами.

О том, как разворачиваются события, связанные с историей Василия Рындина и Саши Светкова, читайте в следующих номерах

(“Бердянск деловой”, № 18-19, 1-4 марта 2005 г.)

У минулому номері “БЦ” було розміщено матеріал “Буковинські перевертні”, де йшлося про те, що більше як рік у Чернівецькому СІЗО працівники місцевих СБУ й УБОЗу без вини тримають чотирьох братів Боцвинюків. Нагадаємо, що в тій резонансній справі адвокатом виступає Олег Литвак – колишній в. о. Генерального прокурора, народний депутат.

Днями з Олегом Михайловичем сталася дивна пригода, яку можна кваліфікувати за статтею 162 КК України (“Порушення недоторканності житла”) як злочин. Невідомі побували в його квартирі в одному з елітних будинків Верховної Ради, що на Печерську в Києві, підвалі та гаражі – майже за 10 км від будинку. Непрохані гості майстерно повирізали замки, познімали грати. Як признався сам Литвак – слідчий із багаторічним досвідом, працювали спеціалісти.

Як виявилося, невідомі поводилися дивним чином: нічого не взяли, а лише порпалися в книжках – явно шукали якісь папери.

За оцінками експертів, причин такого таємничого візиту може бути принаймні дві. По-перше, проникнення у приватне помешкання може бути пов’язане з резонансною справою братів Боцвинюків, де позиція адвоката Литвака стала на перешкоді силовикам. А по-друге, це може бути наслідком того, що останнім часом ім’я Олега Литвака дедалі частіше почало з’являтися на шпальтах газет і екранах телебачення: він залишається реальною кандидатурою на місце Генерального прокурора у випадку відставки Піскуна.

Коментар

Олег Литвак, колишній в. о. Генерального прокурора України:

– Пов’язую дії зловмисників з якоюсь оперативною розробкою щодо мене, адже, повірте, бомжі так майстерно не можуть діяти. Та й проникнути в приміщення без оперативного прикриття небезпечно – будинок і гаражі пильно охороняють. Переконаний: це справа не кримінальних злочинців, а професіонально обізнаних спеців. Сподіваюся, що правоохоронні органи розберуться в цій справі, як того вимагає ст. 97 КПК України. Адже повідомлення у ЗМІ про такі факти і є підставою для надання правової оцінки цим діям.

(“Без цензури”, №3, 07.03.2005)

Парадоксальная ситуация: новое руководство МВД Украины заявляет о своей открытости, а мелкие начальники в милицейских погонах в Херсоне делают все, чтобы скрыть от журналистов и общества информацию. Речь идет об истории, которая приобретает среди горожан скандальный резонанс. Около восьми часов вечера на проспекте 200 лет Херсона неизвестный, представившийся сотрудником милиции (по некоторым сведениям, и предъявивший какой-то документ), ограбил 22-летнего прохожего, отобрав у него мобильный телефон, золотую цепочку и золотое кольцо-печатку. Разбирательство по этому факту ведут офицеры инспекции по личному составу управления МВД в Херсонской области. Я позвонил начальнику инспекции Сергею Бацокину с просьбой поделиться своими мыслями о происшедшем. Подполковник Бацокин подтвердил, что знает об инциденте на проспекте 200 лет Херсона, однако ничего не может о нем сообщить, поскольку “не владеет подробностями”. Уговорились созвониться через два дня, но в оговоренный срок Сергея Викторовича словно подменили — он не только отказался беседовать с журналистом на известную тему, но и категорически изрек: “Я не уверен, что вообще имею право с вами разговаривать”.

К сведению “страшно засекреченного” подполковника Бацокина — прежде всего благодаря таким вот стражам порядка, считающим выше своего высокопоставленного достоинства делиться информацией с читателями, общество и не доверяет своим защитникам. В Херсоне, как и по всей Украине, попадаются свои оборотни в погонах, пытающие задержанных, вымогающие “пожертвования” у бизнесменов, необоснованно отказывающие в возбуждении уголовных дел. Инспекция по личному составу ХМВД обязана очищать ряды милиции от бездельников и замаскированного уголовного элемента. Такая работа вроде бы идет, но если херсонцам о ней не рассказывают, поневоле создается впечатление, что правду скрывают сознательно, "отмазывая" нарушителей закона. Тут поверишь и в существование уличных грабителей с милицейскими "корочками"!

Думается, тот начальник управления МВД в Херсонской области, который заменит выходца из Донетчины генерал-майора Сергея Семкива, постарается принять меры для расследования “резонансного” грабежа на 200 лет Херсона и поделится с масс-медиа данными о его результатах. А, кроме того, определит, нужны ли начальники типа Сергея Бацокина органам охраны правопорядка, берущим курс на завоевание доверия общества и очищение структуры от “аппаратчиков”, не собирающихся оправдывать чаяния народа.

Пять лет назад в г. Харькове арестовали по подозрению в мошенничестве гражданина Афанасьева. Милиционеры в отделении заковали его наручниками и заставляли признаться в преступлении, избивая. Не добившись ничего от упорного гражданина, пришлось правоохранителям отпустить его на волю. После этого Афанасьев снял побои в учреждении судебно-медицинской экспертизы и подал заявление в суд на неправомерные действия милиционеров. Но, как водится, дело заморозилось.

Тогда и обратился Афанасьев в поисках правды в Европейский суд. Последний, изучив обстоятельства дела, установил, что доказать однозначно избиение невозможно. В то же время, совокупность всех обстоятельств дает повод для разумного подозрения в том, что Афанасьев был избит именно сотрудниками милиции. Евросуд напомнил, что государство обязано заботиться о благосостоянии арестованных. А вот наше государство как раз и не дало альтернативного объяснения травмам Афанасьева. Уголовное дело против милиционеров было возбуждено только через год после указанных событий, хотя Афанасьев обратился с заявлением сразу же. К тому же, до сих пор уголовное расследование по жалобе Афанасьева так и не завершено. А посему Европейский суд обязал Украину выплатить истцу 6,5 тыс. евро в возмещение нематериального ущерба и 1,5 тыс. евро в возмещение затрат.

(“Вечерние вести”,07.04.2005)

Три сотрудника милиции задержаны отделом внутренней безопасности УМВД в Николаевской области всего за несколько дней. В частности, начальник отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков одного из николаевских райотделов задержан за то, что требовал взятку с одной торговки наркотиками, а также пытался продать ей изъятую у нее же пневматическую винтовку.

Другим “пострадавшим” от “ чистки рядов” стал следователь, требовавший за закрытие дела в отношении двух подростков по $100 с их родителей. А один из инспекторов ГАИ был задержан при получении 100 грн от водителя за несоставление протокола об административном нарушении.

(“Вечерние вести”, 24 марта 2005 г.)

Причина такого несоответствия — ограниченность информации, которую получали различные СМИ. Харьковская пенитенциарная система имеет дело с теми же проблемами, что и другие регионы: перенаселение и плохое здоровье осужденных.

О нынешнем состоянии исправительно-трудовой системы Харьковской области рассказал ее начальник Владимир Бутенко. Несколько дней назад в Киеве состоялась встреча Президента Украины с руководителями региональных управлений исполнения наказаний, на которой Виктор Ющенко не скрывал недовольства работой системы в целом.

Проблема перенаселения в исправительных заведениях региона усугубляется постоянно. Несмотря на то, что за 2004 г. число осужденных уменьшилось на 1,8%, с начала нынешнего года их опять стало больше на 3,5%. Сегодня общее количество “питомцев” пенитенциарной системы составляет около 17 тыс. человек, что на целых 5 тыс. больше, чем предусмотрено характеристиками заведений. Поэтому до положенных по европейским нормам 4 кв. м на каждого осужденного наши колонии далеко не дотягивают. Поскольку высшее руководство страны не заинтересовано в постройке новых тюрем, проблему будут решать другими методами.

(Вечерний Харьков, №38, 8 апреля 2005 г.)

Немало накопилось проблем в системе исправительных учреждений области. Оно и неудивительно, так как в последние годы она финансировалась на 40-47% от потребности. На Сумщине из 17 исправительных учреждений 15 построены в 60-е годы прошлого столетия, 4 уже прекратили свое функционирование. Чтобы отремонтировать и реконструировать оставшиеся, была разработана соответствующая программа. На ее реализацию на протяжении 2004-2005 годов должны были выделить 6 млн. грн., но на сегодня из этой суммы поступило лишь 660 тыс. грн. Однако, не только это волнует руководство УМВД области. Главная его забота сегодня — где найти средства на питание задержанных...

(“Ваш шанс”, г. Сумы, №12, 23 марта 2005 г.)

В Уманской женской исправительной колонии №129 нет сторожевых собак — международные нормы требуют более гуманного отношения к заключенным женщинам. Нет здесь и обычного для мужских тюрем деления территории на закрытые секторы. Здесь есть столовая, спортивная площадка, библиотека, несколько часовенок. Отделяет женский городок от внешнего мира высокий белый мур с колючей проволокой поверху и дежурными вышками по периметру “зоны”.

Перед тем как журналисты, для которых Черкасский пресс-клуб рыночных реформ организовал посещение Уманской колонии, попали на территорию, их попросили оставить за пределами “зоны” острые предметы, лекарства, деньги, мобильные телефоны. Чтобы попасть за решетку, пришлось пройти не одну проверку и не одни зарешеченные двери.

... Жизнь “зоны” течет по суровому графику. Здесь нельзя сидеть “просто так”, пойти “куда-нибудь” или просто отдохнуть в не запланированное для этого время. В уманской колонии есть так называемая “промзона”, где организовано швейное производство. И 450 женщин разного возраста (приблизительно столько их содержится в колонии) учатся здесь шить марлевые повязки, матрацы, одеяла, рабочую одежду — все, на что колония получает заказ. Рабочий день длится 8 часов. За свою работу женщины получают жалованье, из которого высчитываются деньги за их содержание. А то, что остается после всех отчислений, можно израсходовать в тюремном магазине, где есть практически все, за исключением спиртных напитков.

Заключенным, которые своим поведением подтверждают, что стали на путь исправления, разрешено работать и жить за пределами “зоны”, в так называемых “поселениях”. Здесь женщины обрабатывают арендованную колонией землю, на которой выращиваются зерновые и овощи для тюремной столовой, а также присматривают за скотом. Рацион тюремной столовой, где заключенных кормят трижды в день, включает супы, каши, борщ (готовят их сами заключенные) и ежедневные 550 г хлеба (который также выпекается в колонии). Каждые 52 дня разрешается передача от родных — продукты весом до 30 кг. На праздники, например 8 Марта, в столовой пекут булочки с повидлом.

Начальник колонии Владимир Янчук рассказал, что за решетку женщины попадают преимущественно из-за преступлений, связанных с кражами и наркотиками. Женские преступления отличаются от тех, что совершают мужчины, экспрессивностью — они совершаются, как говорят в народе, “под горячую руку”. Тех, кто шел на преступление хладнокровно, чрезвычайно мало, а на убийство вообще решаются единицы.

По словам координатора проекта “Пути реформирования пенитенциарной системы и защита прав заключенных женщин” Русланы Безпальчей, женщины, как правило, совершают преступления необдуманно, спонтанно и без намерения. В Украине же существует преимущественно карательная судебная практика, ориентированная на безальтернативное применение наказания в виде лишения свободы. Да и украинские колонии пока очень далеки от того, чтобы быть местами перевоспитания. Руслана Безпальчая считает, что в нашей стране, где сроки наказания являются наибольшими в Европе, совсем не учитываются особенности женской преступности и опасные для всего общества последствия заключения женщин. Она объяснила, что значительная часть женщин даже после недолгого пребывания в местах лишения свободы “ломается” и потом нуждается в длительной реабилитации и адаптации к нормальному образу жизни. В последние годы из колоний каждый год освобождаются в среднем 5 тысяч женщин. Большинство так и не находит своего места в обществе: им некуда возвратиться после заключения, они не имеют достаточного образования и квалификации, чтобы устроиться на работу.

Руслана Безпальчая убеждена, что необходимо более широко применять уже существующие мероприятия по предотвращению заключения — не подвергать женщину заключению, разлучая ее с детьми, а применять подписку о невыезде, брать ее на личную или общественную поруку, применять денежный залог... В общем, демократизация судебной и пенитенциарной систем и уменьшение числа женщин, осужденных к лишению свободы, позволит высвободить средства для приведения мест для заключения женщин, которые останутся, в соответствие с мировыми стандартами. Это также позволило бы переориентировать карательную функцию колоний на воспитательную и учебную и создать реальные возможности для полноценного возвращения женщин в общество после освобождения.

... Женщины, с которыми журналисты встретились в колонии, общались с готовностью. Мечта у всех одна — о свободе. Хотя кое-кто из них, попав на волю, узнает, что квартиру продали и жить негде; что муж не хочет, чтобы мать – бывшая заключенная – виделась с детьми; что найти работу почти нереально; что  тебя никто не будет одевать и кормить даже раз в день... и что единственным счастливым моментом на свободе может стать лишь миг, когда, выйдя за тюремные ворота, ты вдохнешь глоток вольного воздуха и увидишь вокруг себя жизнь, не огороженную колючей проволокой.

О нынешнем состоянии исправительно-трудовой системы Харьковской области рассказал ее начальник Владимир Бутенко.

Еще хуже ситуация со здоровьем осужденных. Самой серьезной медицинской проблемой является заболеваемость туберкулезом, охватившая более полторы тысячи человек. Правда, Владимир Бутенко считает, что 2005 г. станет в этом смысле переломным годом благодаря новому оборудованию, которое поступает в учреждения пенитенциарной системы. Кроме того, обещают улучшить и питание осужденных, которое напрямую влияет на состояние их здоровья.

(Вечерний Харьков, №38, 8 апреля 2005 г.)

С начала 2005 года в исправительных учреждениях Харьковской области зафиксировано уже 29 смертей.

(Вечерний Харьков, №38, 8 апреля 2005 г.)

Прокуратурой области при проверке деятельности Донецкого следственного изолятора №5 установлен факт получения осужденным тяжелых телесных повреждений, признанных опасными для жизни. Более того, по результатам проверки указанного факта, которую ранее проводили работники СИЗО №5, были приняты решения об отказе в возбуждении уголовного дела. Об этом "Острову" сообщили в пресс-службе прокуратуры области. Как установила проверка облпрокуратуры, работники следственного изолятора старались скрыть и факт пребывания осужденного после получения тяжелых телесных повреждений на стационарном лечении в городской больнице. По указанным фактам прокуратурой Донецкой области возбуждено уголовное дело.

Досудебное следствие проводит прокуратура г. Донецка.

(“Остров”, 2005.04.12)