Проти катувань. Електронне видання ХПГ (2003-2005) , 2005, #05

Партактив СДПУ(о) вживается в оппозиционный образ. Происходит это достаточно шумно: аресты видных членов партии сопровождаются стычками между депутатами-эсдеками и правоохранителями. Причем, основной ареной противостояния новой и старой власти, как и прежде, остается Закарпатье. Как и прежде, события в этом регионе имеют общегосударственный резонанс. Именно этот вопрос стал основным на заседании согласительного совета парламентских фракций 23 мая.

Как известно, экс-главу Закарпатской облгосадминистрации обвиняют в злоупотреблении служебным положением, повлекшим тяжелые последствия (доведение до самоубийства ректора Ужгородского университета Владимира Сливки). 16 мая суд дал санкцию на его арест, однако в этот же день экс-губернатору стало плохо с сердцем и он был доставлен в Закарпатский областной кардиологический центр.

Иван Ризак постоянно находился в компании коллег-однопартийцев из фракции СДПУ(о). Чтобы не допустить его ареста, депутат Тамара Прошкуратова даже приковала себя наручниками. Поэтому работникам милицейского спецподразделения пришлось разъединять их. При этом, по словам депутатов, они были жестоко и цинично избиты.

В свою очередь, министр внутренних дел Юрий Луценко отметил, что представители правоохранительных органов, присутствовавшие в больнице, где находился на лечении экс-глава Закарпатской облгосадминистрации, стали заложниками ситуации, в которой народные депутаты незаконно противодействовали выполнению решения суда в отношении Ризака.

При этом у милиционеров не было дубинок и других спецсредств. В подтверждение Луценко также представил видеосъемку событий, на которой, по его словам, не зафиксирован факт избиения депутатов. Впрочем, министр внутренних дел не исключает, что правоохранители могли превысить полномочия.

А генпрокурор Святослав Пискун даже предложил журналистам, правозащитникам и медикам навестить вместе с ним Ивана Ризака в СИЗО.

В то же время скандал уже принес оппозиционерам некоторые дивиденды. О преступлениях, в которых обвиняется Ризак, уже давно не вспоминают. Зато все больше говорят о том, что милиция избила депутатов, так что новая власть ничем не лучше старой. Самое смешное, что это говорят именно представители старой власти.

Что же касается закарпатской милиции, то она в минувшем году уже прославилась тем, что избила депутатов-нашеукраинцев (в ночь после перевыборов мэра Мукачево). Просто депутатоненавистники какие-то. Хотя, скорее всего, не по своей воле работники милиции становятся в таких ситуациях крайними.

(“Вечерние вести”, 24.05.2005)

43-летний житель областного центра пожаловался в Евросуд на невыполнение решения украинского суда в его пользу, обязавшего государство выплатить ему компенсацию за незаконный арест и избиение милиционерами. Как сказано в сообщении пресс-службы Европейского суда, мужчина был незаконно задержан и избит двумя милиционерами. В возмещение нематериального ущерба, а также затрат и расходов, суд присудил Чижову 2,5 тыс евро.

(“Верже”, г. Запорожье, №21, 26 мая 2005 г.)

Межрайонная прокуратура Шахтерска (Донецкая область) возбудила уголовное дело по ст.367 ч.2 УК Украины в отношении трех сотрудников Харцызского взвода полка ДПС ГАИ УМВД Украины в Донецкой области по факту ненадлежащего исполнения своих служебных обязанностей. Об этом сообщает пресс-секретарь Донецкой облпрокуратуры Ирина Анкудинова.

Установлено, что эти лица получили сообщение о пребывании в бессознательном состоянии водителя автомобиля “Ниссан”. Однако прибыв на место происшествия, вместо оказания помощи или доставки водителя в больницу, гаишники осматривали авто, пробуя его завести. В больницу пострадавшего доставили только спустя два часа, где медики вскоре констатировали его смерть. Согласно выводам судебно-медицинской экспертизы, водитель был абсолютно трезвым, и если бы ему была оказана своевременная помощь, он остался бы в живых.

Более того, родственники умершего сообщили, что из салона “Ниссана” исчезли его личные вещи: мобильный телефон, документы на автомобиль и деньги. По этому факту возбуждено уголовное дело по ч.4 ст.185 УК Украины.

(“Вечерние вести”, 12.05.2005)

15 березня близько 19-ї год. мене послав батько з дому в місто, щоб надрукував один документ, адресований Генеральному прокурору України. Доїхав до центрального універмагу, і коли переходив через підземний перехід, до мене підійшли два чоловіки, показали міліцейські посвідчення, попросили пройти з ними. Навіщо? Сказали, що я затриманий. У міськвідділі міліції ми зайшли в кабінет №50. На запитання, чому мене затримали, відповіли, що я “вчинив розбій в районі Ювілейного”, і стали вимагати мого зізнання. Оскільки я нічого такого не вчиняв, то, зрозуміло, не міг ні в чому зізнатися. Мене обшукали без понятих, забрали куртку, папку з документами, запальничку і брелок. На прохання подзвонити додому, бо там чекають батьки, яким я повинен привезти документи, відмовили. Натомість — причепили мене наручниками до батареї й кудись пішли. Так я просидів до ранку.

Вранці ці ж міліціонери знову почали вимагати зізнання в розбої. Я заявив міліціонерам, що проходжу курс лікування і мені потрібні ліки, які знаходяться вдома. Та вони заїхати за ліками не захотіли. Лише увечері склали протокол про затримання. Потім зайшли поняті, і мене при них знову обшукали, а точніше, примусили своїми руками доставати все з кишень, мабуть, для того, щоб на речах залишилися мої відбитки пальців. У моїй куртці якимось чином виявився паперовий пакетик з білим порошком невідомого походження. Мене примусили про це розписатися в протоколі. Коли з мене перший раз зняли куртку, в ній нічого, крім брелока та запальнички, не було. Після цього мене повезли в міліцейський приймальник на Дворецьку і там залишили. Я знову попросив подзвонити додому, але мені відмовили. Через три доби опівночі мене відпустили. Вдома я довідався, що 16 березня моя мама шукала мене в міськвідділі, але їй сказали, що мене там… немає.

Я вважаю, що в цьому ганебному випадку грубо порушені мої права людини. Хочу, щоб міліцейське керівництво відповіло мені на кілька запитань: чому мене позбавили права подзвонити батькам, прикували наручниками, як собаку, до батареї на ніч (не мав змоги навіть по-людськи в туалет сходити), не дали змоги прийняти ліки, за дві з половиною доби дали один раз поїсти — шматок хліба і шматок ковбаси, примушували давати якісь свідчення, порушували закони України? Я вважаю, що працівники міліції, а це були офіцери, грубо порушили низку законів України та Кримінально-процесуальний кодекс нашої держави. Чому міліція не повідомила родичам про моє затримання, чому протокол склали через півтори доби і таким чином, щоб я на речах залишив відбитки пальців, чому наді мною знущалися, психологічно тиснули?

Олексій Лящук, м Рівне

Від редакції : Начальник обласного управління міліції Григорій Зарічнюк підписав низку кадрових змін. Новим керівником міліції Рівного він призначив Юрія Гасана, який має чималий досвід роботи у правоохоронних органах.

Сподіваємось, що новий керівник об’єктивно з’ясує подробиці цього затримання та докладе всіх зусиль, щоб права людини його підлеглі не порушували, а надалі — неухильно дотримувались чинних законів нашої держави, громадянами якої вони також є.

(“Рівне вечірнє”, №22, 24-3-2005)

Головний юрист України Роман Зварич під час 26-ї Європейської конференції міністрів юстиції, що відбулася 7-8 квітня в Хельсінкі (Фінляндія), підписав Європейську конвенцію про відшкодування збитку жертвам насильницьких злочинів. Документ передбачає грошову компенсацію держави постраждалим від насильства і тим, хто перебував на утриманні загиблих у результаті насильницьких дій. Конвенцією передбачається виплата компенсації в розмірі, що покриває витрати на госпіталізацію, похорон, аліменти. Проте відкритим залишається питання: чи зможе держава в такий спосіб захистити своїх громадян від сваволі працівників правоохоронних органів, так би мовити, слуг тієї ж держави? Досі більшості садистів у погонах вдавалося уникнути відповідальності й залишатися безкарними.

Катування в райвідділах і знущання в СІЗО — тема, яка майже щодня з’являється на сторінках багатьох періодичних видань. Чи б’ють затриманих? Самі працівники правоохоронних органів “без диктофона” розповідають, що “інакше не можна”.

Уповноважений Верховної Ради з прав людини Ніна Карпачова у своїй доповіді під час парламентських слухань навела шокуючу статистику. Щорічно зі скаргами на застосування катувань міліціонерами до Уповноваженого звертаються тисячі громадян. У 52% випадків затриманих катують оперуповноважені, вибиваючи з жертв зізнання й покази. Найпоширенішими видами знущань за статистикою є тривале побиття, удушення з використанням протигаза і целофанових пакетів, катування голодом, електрострумом, підвішування в наручниках.

Навіть якщо провина міліціонерів-садистів і буває доведеною, найчастіше їх звільняють зі служби. МВС не любить розголосу з цього приводу і фактично приховує від громадськості проблему, турбуючись лише про “честь” мундира. Не дивно, що більшість українських громадян, які звернулися в Європейський суд, мають претензії саме до вітчизняних правоохоронних органів.

Очевидно, після підписання міністром юстиції Р. Зваричем Європейської конвенції про відшкодування збитків жертвам насильницьких злочинів жертвам катувань українських спецслужб не доведеться шукати захисту на Заході. Вони тепер зможуть звертатися в домашні спеціальні інстанції. Щоправда, одна проблема все ж залишається: як довести, що ти став жертвою міліціонерів? Людину у відділенні (камері, кабінеті, підвалі) б’ють без свідків і адвоката. Б’ють руками, б’ють ногами, б’ють ломом, розривають пах, піднімають догори і кидають спиною на підлогу, одягають на голову протигаз і загинають шланг, іноді для посилення вражень незговірливого в шланг заливають нашатирний спирт… Іноді б’ють грамотно, щоб не залишалося слідів.

Є багато прикладів таких випадків, виконавці яких залишаються безкарними. Павло Макаров з Нікополя наводить дві історії, від яких кров холоне в жилах.

Перший приклад базується на скарзі жителя села Чкалово Генеральному прокурору України. Наводимо майже дослівно

“25 червня 2004 року до мене в домоволодіння прибули працівники міліції (у цивільній формі), які не представилися, і тільки міліцейський автомобіль вказував на їхню приналежність до органів правопорядку. Ці працівники спитали мого дозволу на співбесіду з моїм малолітнім сином Золотовим Р.В. у приміщенні сільської ради.

Коли приблизно через півгодини я прибув у приміщення сільради, то там нікого не виявилося, а односельчани мені повідомили, що мого неповнолітнього сина повезли в невідомому напрямку. Стурбований довгою відсутністю сина, я поїхав на автомобілі в місто Нікополь у РВВС, де зустрів односельчан, які мені повідомили про те, що мій син знаходиться всередині РВВС, мене самого туди працівники міліції не пустили.

Приблизно о 19.00 з приміщення РВВС вийшов мій син, який був побитий і ледве стояв на ногах. Він зі сльозами на очах просив відвезти його в лікарню, що я й зробив. Дорогою до лікарні син мені розповів, як його катували в Нікопольському РВВС і вимагали від нього письмових підтверджень у скоєнні злочину, якого він не робив. Найбільше звірствував дільничний З. — він його не тільки бив, але й ставив “на розтяжку” з метою розривання мошонки. Все це можуть підтвердити мої односельчани, які були присутні в той день у Нікопольському РВВС.

У травмпункті 1-ї Нікопольської міськлікарні (куди ми звернулися) мого сина обстежили і поклали на стаціонарне лікування, де він і пролежав 20 днів. У журналі лікарні був зроблений запис про те, що він був побитий.

Як мені вдалося з’ясувати згодом, з міськлікарні №1 у Нікопольське РВВС були направлені матеріали про побиття мого сина, і начальник райвідділу Ломака В.А. власноручно їх направив для розгляду міліціонеру З., саме тому, який і катував мого сина.

Міліціонер З. з метою приховування скоєного злочину власноручно від імені мого сина написав пояснення, нібито він (мій син) упав з велосипеда і в такий спосіб травмувався. Цей факт підтверджується власноручним визнанням З., яке він дав працівникам регіонального УВБ МВС, що проводили розслідування злочину. Таким чином, міліціонер З. свідомо скоїв повторний злочин для приховування попереднього.

Після лікування мого сина і виписки його з лікарні я звернувся в Нікопольську районну прокуратуру з заявою про злочин стосовно неповнолітнього сина і притягнення винних до кримінальної відповідальності. Моя заява була розглянута поверхнево й з порушенням термінів. У цей час З. був звільнений з органів МВС за вислугою років з пошаною і повагою, а мені заступником прокурора Нікопольського району Поначевним І.М. була дана відповідь у вигляді формальної відписки про те, що провина З. не встановлена, а тому і покаранню він не підлягає”.

17.11.2004 р. Золотов. В.У.

Заради справедливості для читачів повідомляємо, що матеріали по цій скарзі були направлені прокуратурою області в Нікопольську міську прокуратуру, яка розслідувала їх. Справа передана до суду.

Другий приклад записаний зі слів І. — жителя міста Нікополя.

“У 2002 році я навчався у вузі на третьому курсі, і ні в яких протиправних діях, пов’язаних з порушенням законів України, не брав участь і не був посвячений.

5 серпня 2002 року я вийшов у подвір’я багатоповерхівки, де мешкаю, вибити килими. Закінчивши роботу, вирішив закурити. Дістав сигарету, поліз у кишеню за сірниками, і раптом невідомо звідки з’явилися 4 людей у цивільному, одягли на мене наручники, а на голову натягнули мішок. Після цих “процедур” мене завантажили в автомобіль і кудись повезли. Авто зупинилося, вели східцями, в результаті я опинився в якомусь приміщенні. З моєї голови зняли мішок, трохи пізніше я зрозумів, що знаходжуся в міліції. Потім вже під час допитів я конкретно зрозумів, що мене привезли в Нікопольський РВВС.

З самого початку мене запитували, де я був у визначений день і у визначений час. На ці запитання я давав правдиві відповіді, при цьому просив опитати моїх приятелів, знайомих і незнайомих мені людей, які б повністю підтвердили мої слова. Проте всі мої твердження не доходили до свідомості працівників Нікопольського РВВС, і вони почали мені говорити, ніби у вищевказаний час я знаходився в селі Нікопольського району, де разом із співучасником скоїв тяжкий злочин.

Приблизно через п’ять годин такого допиту до кабінету увійшов міліціонер П., який на той момент займав посаду начальника карного розшуку Нікопольского РВВС. Він мені заявив у категоричній формі, щоб я взяв на себе відповідальність у скоєнні тяжкого злочину, а якщо відмовлюся, то з мене виб’ють все, що їм (міліціонерам) треба. Оскільки я відмовився від пропозиції міліціонера П., то на цьому вмовляння словами закінчилися, і працівники міліції приступили до реальних дій, а саме до побиття мене.

Це продовжувалося приблизно дві години. У кабінет заходили по двоє людей і мене постійно били, через якийсь час, коли “двійка” стомлювалася, відбувалася заміна, і мене знову били, били, били… Під час побиття постійно пропонували, щоб я взяв провину за скоєння тяжкого злочину на себе.

Всіх цих осіб, що мене били, я можу впізнати і навіть назвати їхні прізвища, це міліціонери О., В., Е., а ось прізвище четвертого я забув, але впізнати його зможу. Побиття відбувалися в кабінеті Нікопольського РВВС №19.

Били мене два дні підряд, а утримувався я в Нікопольському ІВСі, де співкамерник Е. з чималим “стажем” відсиджування стверджував, що за останні 20 років свого життя він такого побиття не бачив.

Після невеличкого “перепочинку” побиття знову продовжилися. Мене били руками і ногами. Закувавши за спиною руки в наручники, мене піднімали на висоту людського зросту, а потім кидали спиною на підлогу. Цього видалося бузувірам мало, і мене почали бити ломом, який стояв у кутку кабінету, по спині, в ділянку нирок і ребер. Ломом мене бив той четвертий міліціонер, прізвище якого я не пам’ятаю. Бив мене й один із заступників начальника Нікопольського РВВС, але бив “шкодуючи” — тільки руками.

Постійними побиттями мене довели до такого стану, що я почав мочитися кров’ю. Я зрозумів, якщо не “зізнаюся”, то мене просто вб’ють або в кращому випадку зроблять інвалідом. Причина “зізнатися” у мене з’явилася ще й тому, щоб мої батьки дізналися, де я все-таки знаходжуся.

Після трьох днів затримання й утримання в Нікопольському ІВСі мені за резолюцією районної прокуратури, конкретно заступника прокурора І., а згодом районного суду, був застосований запобіжний захід: ув’язнення під варту, тобто арешт. При цьому не забуду слова заступника прокурора І., який відкрито мені заявив, що я бандит і моє місце у в’язниці. Стало зрозуміло, що звертатися зі скаргами до прокурора на працівників міліції — любителів побиттів — було б порожнім звуком. Тим більше, що заступник прокурора І. бачив, що я був побитий і знаходився в пригніченому стані.

У результаті, сім з половиною місяців я знаходився то в Нікопольському ІВСі, то в Дніпропетровському ІВСі, цей час і був для мене перепочинком від побиття. Потім мене знову привозили в Нікопольське РВВС, де мені говорили, що зараз у кабінет заведуть людину, і я повинен сказати, що вона разом зі мною скоювала злочин, і при цьому, напевне, для закріплення сказаного мене знову били. Коли я “не впізнав” жодного з наданих для впізнання людей, то мене знову били і били.

Били мене з моменту затримання 10 днів підряд. Потім, хоча й припинили бити, але погрози продовжували сипатися, обіцяли, наприклад, приїхати в Дніпропетровське ІВС і там зі мною розправитися.

Базуючись на документах слідчого відділу Нікопольського РВВС, я знаходився в статусі обвинувачуваного до 2 грудня 2004 року. Саме в цей дійсно щасливий для мене день у Нікополь приїхав слідчий з особливо важливих справ, підполковник міліції Карасюк А.В., який і вручив мені постанову про мою невинність. При цьому повідомив, що справжніх злочинців-упирів, які скоїли понад 80 епізодів тяжких злочинів, затримали і вони повністю зізналися у скоєному. Це закріплено матеріалами слідства.

А от у мене засіла в голові інша думка: адже слово “упир” повинне належати і до тих осіб, які мене били і катували. Зараз, знаходячись поза досяжністю від відомих осіб у погонах, я готовий і маю намір зробити все, щоб вони понесли повну відповідальність і за катування, і за все, що вони робили зі мною”.

Ці два епізоди — лише верхівка айсберга таких злочинів, які скоюються працівниками правоохоронних органів. Чи зможе Європейська конвенція зупинити “упирів”? Поживемо — побачимо.

(“Рівне вечірнє”, №37, 24-5-2005)

О взаимной неприязни стражей порядка и адвокатов слагают чуть ли не легенды. Причем, итог этих историй, как правило, один — как бы не пытались защитники апеллировать к нормам закона, верх берет грубая сила. Но недавний случай, произошедший в Соломенском районе, свидетельствует как раз об обратном...

Майским утром в квартире адвоката Сергея Рояка раздался телефонный звонок. “Помогите, в наш дом ломится милиция!”, — голос на другом конце провода был взволнованным и принадлежал женщине, с которой у Сергея Борисовича был заключен договор об оказании ей юридической помощи. Разумеется, он тут же выехал по хорошо знакомому адресу.

Прибыв на место, защитник застал типичную в подобных случаях картину: трое сотрудников силового ведомства толпились в прихожей его подзащитной Сафоновой. Возглавлявшая “штурмовую группу” госпожа Садовая грозно размахивала некой бумаженцией: у них, дескать, на руках постановление суда на право проведения обыска.

— Можно взглянуть на сей документ, — попросил адвокат. Получив бланк из рук напористой офицерши, прочел: “Произвести обыск у Сафоновой Елены Александровны”...

— Позвольте, но ведь здесь ничего не сказано про саму квартиру, — недоуменно произнес он. — В соответствии с этим постановлением, вы можете обыскать лишь гражданку Сафонову, но никак не ее квартиру.

Слегка озадаченные опера тут же сваяли и сунули под нос дотошному юристу испрашиваемую им доверенность. Теперь уже на обыск жилья. Бери, дескать, коль ты такой законник.

— Однако здесь ничего не сказано о том, что следователь доверил проводить обыск именно вам, — последовал невозмутимый ответ. — А коль так, то и права на подобные действия у вас нет...

И дабы служивые глубже осознали, что закон не вправе нарушать никто, даже правоохранители, адвокат громко и внятно зачитал им статьи из Конституции, Уголовного и Уголовно-процессуального кодексов об ответственности за нарушение неприкосновенности жилища, порядке проведения обыска, а также о праве граждан на необходимую оборону...

Обилие информации несколько переклинило уже изрядно подуставших правоохранителей. Впрочем, ненадолго. Решительная госпожа Садовая дала команду брать квартиру штурмом.

“Тогда, — пишет в своей объяснительной адвокат, — препятствуя чинимому беззаконию, я лично применил силу к нападавшим и оторвал пуговицу с пиджака одного из милиционеров”. Благодаря решительному противодействию парни и женщина из органов так и не смогли попасть в квартиру. Тогда было вызвано подкрепление — два автоматчика. Правда, одетые в бронежилеты хлопцы оказались осмотрительнее своих коллег. Уразумев, что их понуждают применить силу к адвокату, спасовали: разбирайтесь, мол, сами.

К тому времени на подмогу коллегам прибыл следователь прокуратуры Соломенского района В. Минеев. Следак тут же взял инициативу в свои руки.

— Что мы тут с ним возимся, братва! — энергично скомандовал он. — Адвоката — в райотдел. А мне на стол — рапорт о его неповиновении при вашем исполнении.

Приказ начальника — закон для подчиненного. Бравые парни лихо скрутили строптивого юриста и буквально вынесли его из квартиры. Через несколько минут Сергей Борисович уже был водворен на нары.

Поражает полная уверенность служивых в своей безнаказанности. А еще — неприкрытый цинизм в их действиях. Ведь трудно предположить, что дипломированные юристы не ведали о том, что по закону надевать адвокату наручники не имеет права никто. И что уголовное дело против него может быть возбуждено лишь Генпрокурором, его заместителями да еще прокурором Киева. И никем более. Да и то лишь в том случае, если инкриминируемое адвокату преступление не связано с оказанием им юридической помощи гражданам. Знали, конечно. Но видать привыкли, что закон — это не что иное, как они сами...

Почти сутки провел Сергей Рояк в камере. Надо полагать, чтобы стал сговорчивее. А затем его доставили в суд. Реакция судьи была мгновенной — “негайно звільнити Рояка з-під варти”...

Помните, как там у классика: немая сцена. Менты нехотя освободили “злодея”, не забыв однако предупредить, что, дескать, мы еще посмотрим...

Следует отметить, что никогда ранее в Украине не было отмечено случаев столь грубого попрания правоохранителями Закона об адвокатуре. Не бросали адвокатов в камеру даже в период наибольшего разгула милицейского террора. Не хочется верить, что ныне, уже при новом руководстве, подобная практика станет нормой. Кстати, по статистике, каждому седьмому гражданину Украины приходилось сталкиваться с ментовским беспределом. При этом лишь треть отделывались “легким испугом”. Так и хочется спросить: “На кого работаешь, родная милиция?”.

(“Вечерние вести”, 1.06.2005)

Прокуратурой Житомирской области возбуждено уголовное дело в отношении трех сотрудников городского отдела милиции, которых обвиняют в издевательствах над задержанным и удовлетворении сексуальных прихотей в извращенной форме.

Начальник УВД Михаил Климчук, воздерживается от каких-либо комментариев: “Только тогда, когда следствие окончательно расставит все точки над “і”, можно будет либо осудить, либо же снять обвинения с сотрудников милиции”. Но как нам стало известно из конфиденциальных источников в правоохранительных органах, в Житомирском горотделе милиции произошла кадровая ротация. И именно с делом “оборотней в погонах” связана отставка начальника городского отдела Дмитрия Миколенка.

Заместитель прокурора области Владимир Кобернюк рассказал: “Во время проверки этих фактов действительно был установлен целый ряд нарушений в действиях сотрудников милиции. Милиционеры составляли фиктивные материалы следствия, издевались над задержанным, заставляли подписывать ложные показания, применяли различные методы сексуальных извращений”. Уже сейчас, по словам Владимира Кобернюка, эти шокирующие факты подтверждены следствием и результатами проведенной судмедэкспертизы.

А сама история такова

Когда в двери житомирянина Дениса Жданюка постучали стражи правопорядка, он даже подумать не мог, что следующие несколько дней его жизни будут напоминать сущий ад… “Милиционеры предъявили служебные удостоверения и попросили пройти с ними в горотдел для дачи показаний касательно незаконных действий моих знакомых”, — рассказывает потерпевший. Из здания милиции Денис вышел только через шесть дней в полуобморочном состоянии. Вышел только после того, как поставил свою подпись на бумагах, обвиняющих невинных людей в совершении преступлений: “Они издевались надо мной, как только могли. Надевали на голову противогаз, подвешивали вниз головой и били ногами… Потом неоднократно, с помощью палки, насиловали. После таких издевательств, как моральных, так и физических, я не выдержал и подписал все бумаги, которые они мне дали. Я не помню, что я подписывал, я хотел скорее уйти оттуда живым”.

Все шесть дней под стенами милиции Дениса ждали его жена Наталья и брат Богдан. Они были обеспокоены пропажей родственника. Но в дежурной части им неустанно повторяли: он давно ушел, его тут нет.

Кстати, жена потерпевшего ждет ребенка и, по словам Дениса, эта история негативно отразилась на состоянии ее здоровья.

Следует отметить, что, по последней информации, всех трех экс-милиционеров выпустили из-под стражи под подписку о невыезде. Кроме того, заявление Дениса Жданюка стало лишь первым звеном в ряду многих других жалоб житомирян на неправомерные действия милиции, последовавших сразу после обнародования этого дела. Нынче проводится проверка на причастность к превышению служебных полномочий еще шести сотрудников Житомирского городского отдела милиции.

(“Вечерние вести”, 30.05.2005)

Выплатить сто одиннадцать тысяч гривень в качестве возмещения морального вреда потребовал через суд от областного управления милиции Юрий Потыкун, который на президентских выборах был доверенным лицом Виктора Ющенко. В минувшую пятницу иск Потыкуна начал рассматривать местный суд Киевского района.

Юрий Потыкун требует, чтобы милиция заплатила за события полугодичной давности. В октябре прошлого года, когда Потыкун был доверенным лицом кандидата в Президенты Виктора Ющенко, правоохранители якобы обнаружили в его машине под агитматериалами взрывное устройство. Сам Потыкун убежден, что взрывное устройство в машину ему подбросили. Откуда оно взялось на самом деле — до сих пор загадка. Как и то, на какой стадии сейчас находится уголовное дело, возбужденное еще тогда по факту обнаружения взрывоопасной находки.

По словам Павла Прокопова, представляющего интересы Юрия Потыкуна в суде, в 111 тысяч гривень, которые его клиент требует у областного управления милиции в качестве денежной компенсации, входит и моральный вред, и все затраты, связанные с инцидентом. “У Юрия Потыкуна был поврежден автомобиль, кроме того, он находился на стационарном лечении в различных медицинских учреждениях города Харькова в связи с этой ситуацией”, — объясняет Прокопов.

Первое слушание по иску Потыкуна закончилось очень быстро — меньше чем за час. Суд определил привлечь в качестве ответчика не только областное, но и городское управление милиции (в операции участвовали сотрудники Фрунзенского райотдела, а он, по словам представителя УМВД в Харьковской области, подчиняется городскому управлению, которое в свою очередь является самостоятельным юридическим лицом, то есть, в случае положительного решения суда, может заплатить по иску) и запросил материалы уголовного дела и служебной проверки, которую в начале года проводило управление внутренней безопасности милиции — чтобы выяснить роль правоохранителей в так называемом деле Потыкуна.

Следующее заседание суда назначено на 26 мая.

(“Объектив-Но”, г. Харьков, №20, 19 мая 2005 г.)

Уголовное дело возбуждено против сотрудника Заречного райотдела милиции, которого обвиняют в задержании невиновных лиц для улучшения статистических показателей.

Как сообщила пресс-служба прокуратуры области, 44-летний милиционер придумал подбрасывать своим жертвам оружие и боеприпасы, чтобы затем проводить задержание. Для осуществления своего плана правоохранитель привлек 18-летнего Сергея, которому пообещал уйти от уголовной ответственности. Взамен парень подкинул 28 февраля полсотни патронов от мелкокалиберной винтовки своему сверстнику. Тот был сразу же арестован, против него было возбуждено уголовное дело, ни в чем не виноватому парню грозило от 2 до 5 лет лишения свободы.

На этом милиционер не остановился и уже 11 марта поручил своему подручному передать обрез охотничьего ружья 18-летнему Михаилу. Затем сотрудник намеревался произвести арест. Но в последний момент Сергей передумал и обратился в прокуратуру Заречного района. Сотрудники прокуратуры и СБУ решили взять милиционеров на горячем. Когда сотрудники Заречного райотдела арестовали Михаила, задержали уже их.

Теперь милиционера обвиняют в превышении служебных полномочий. Сам сотрудник милиции сейчас находиться в больнице. Ранее возбужденное дело против парня, у которого нашли патроны, прекращено.

("Данкор online", г. Сумы, 21.03.2005)

Березнівська районна прокуратура порушила кримінальну справу за ознаками злочину, передбаченого ч.2 ст.365 (перевищення влади або службових повноважень) Кримінального кодексу України стосовно працівників Березнівського райвідділу внутрішніх справ. Департамент зв’язків з громадськістю МВС України повідомляє, що вони у січні цього року в приміщенні райвідділу міліції завдали тілесні ушкодження 15-річному місцевому жителю, якого було затримано за підозрою в зберіганні наркотичних засобів.

(“Рівне вечірнє”, №30, 21-4-2005)

Аби допомогти людям, які повернулися з місць позбавлення волі, знайти місце роботи, допомогти із оформленням потрібних документів та не дати їм повернутися до в’язниці, сьогодні при управлінні соціальних служб для молоді планується створити групу допомоги колишнім ув’язненим.

За словами начальника центру Світлани Сулімової, до робочої групи увійшли представники Вінницького департаменту по виконанню покарань, міської міліції та управління у справах неповнолітніх.

Перше, чим будуть займатися учасники нового об’єднання, — це створення у місті будинку-інтернату для неповнолітніх злочинців чи нічного притулку на 15-20 осіб. Для цього планується переобладнати трикімнатну квартиру. Крім цього, при центрі будуть працювати висококваліфіковані психологи та цілодобовий телефон довіри. Зараз для реалізації такого проекту серед громадських організацій шукають спонсорів на його фінансування.

(33 канал, м. Вінниця, №12, 16 березня 2005 р.)

В последнее время интерес общественности к работе правоохранительных органов заметно усилился. Идя навстречу пожеланиям жителей города, новое руководство Краматорского горотдела милиции активизировало работу "прямых линий" с начальниками подразделений ГО и сделало свою работу максимально открытой для прессы.

Попавших за эти стены людей называют спецконтингентом

Единственным до сих пор закрытым учреждением местного милицейского ведомства является изолятор временного содержания — место, куда попадают люди, задержанные по причине возможной причастности к тому или иному правонарушению. Но и над его житьем-бытьем органы решили приоткрыть завесу. Пока в эксклюзивном порядке — только для "Восточного проекта".

"Специфика работы изолятора временного содержания предусматривает содержание людей в его стенах только на период проведения с ними следственных действий или судебных разбирательств, — рассказывает начальник ИВС Валерий Моренец. — Максимальный срок пребывания здесь — 10 суток. Основное время содержания под стражей спецконтингент проводит в следственных изоляторах. Наши (жители Краматорска. — Авт.) сидят, в основном, в СИЗО №6 города Артемовска".

Здание изолятора насчитывает 2 этажа. В нем размещаются 20 камер: 4- и 6-местные, а также — "одиночки", куда попадают лица, нарушившие правила внутреннего распорядка, игнорирующие требования работников ИВС и высказывающие в их адрес всякого рода угрозы, устраивающие массовые недовольства режимом. В карцере находят приют и те, кого стражи порядка уличили в подготовке к побегу. Максимальный срок приговора к карцеру — 15 суток. Но такие случаи здесь — большая редкость, поэтому одиночные камеры чаще всего пустуют.

Временное жилье для спецконтингента снабжено минимальным запасом удобств. Каждая камера оборудована санузлом, умывальником, столом для приема пищи и лавочкой. Последние сделаны из металла, обшиты деревом и являют собой цельную конструкцию. Следует заметить, что всё, чем укомплектована эта "жилплощадь", крепко приковано к полу.

Для каждого человека отведено индивидуальное спальное место. Постельное белье и полотенца приносят родственники. На стене висят полочки для хранения личных вещей и продуктов, имеются таз для воды и емкость под мусор.

Укомплектованы камеры и антенными шнурами. В изоляторе можно смотреть телевизор. Свой. Но за последний год случаев привоза "ящиков" не было. "Нет, сюда им ничего такого не передают. Это же временное жилье — всего на 1-2 недели. Вот в СИЗО — другое дело — туда везут всё, в том числе и телевизоры", — отметил начальник.

Услугами душевой постояльцы ИВС имеют право пользоваться 1 раз в неделю. Водоснабжение централизованное: есть вода в городе — будет и в здесь.

Размять мышцы, сделать глоток свежего воздуха, а заодно и привести свои мысли в порядок клиенты изолятора могут на ежедневных прогулках. Гуляют в специально отведенном для этой цели крытом прогулочном дворике в течение 1 часа.

У заключенных женщин привилегий нет

Весь спецконтингент изолятора делится на несколько групп: ранее судимые и не судимые; мужчины и женщины; несовершеннолетние и больные туберкулезом. Каждая категория содержится отдельно. В отличие от правил приличия, действующих на воле, слабый пол в ИВС никаких льгот и привилегий не имеет.

При поступлении в изолятор одежда и обувь задержанных лишаются деталей, потенциально опасных для их здоровья и жизни: застежек, крючков, шнурков, поясов и ремней. Снимаются и отдаются под роспись родственникам ценные и не ценные украшения (кольца, цепочки, браслеты и пр.). Эта процедура происходит в присутствии двух понятых.

Каждого вновь прибывшего в обязательном порядке осматривает фельдшер. В течение всего срока содержания под стражей задержанный имеет возможность обращаться к фельдшеру с жалобами на свое самочувствие. Тот помогает в пределах своей компетенции. Если потребуется более квалифицированная помощь узких специалистов, больному вызывают "скорую помощь".

По словам начальника изолятора, большинство людей, к которым приходится вызывать "неотложку", — алкоголики. Когда у них вследствие резкого прекращения приема спиртного наступает приступ алкогольного психоза, помочь им могут только наркологи. В стационаре городского наркологического диспансера такой контингент может находиться до 10-и суток. Передвижение его в пределах отделения ограничено, контроль осуществляет конвой.

По состоянию на 28 апреля, в ИВС Краматорского ГОВД пребывало 30 человек, из которых — 2 женщины и 1 несовершеннолетний. Есть среди них и убийцы, и грабители, и квартирные воры, и вымогатели. Мера пресечения — арест — до приговора суда применяется, в основном, в отношении лиц, совершивших тяжкие преступления. После оглашения приговора их, как отмечалось ранее, направляют в следственный изолятор, а после перехода в разряд осужденных — в исправительные колонии и тюрьмы.

Побегов лиц, относящихся к спецконтингенту, как и самих попыток улизнуть из-под строгого ока надзирателей, в Краматорском ИВС не фиксировалось. Наличие множества железных дверей и увесистых замков, крепкие решетки на окнах и дополнительные внешние щиты сводят эту мечту к нулю. Как утверждает начальник, не было здесь и попыток самоубийств.

Распорядок дня и режим питания

Жизнь по режиму ИВС четко спланирована и регламентирована. Подъем — в 6.00, сразу за ним — уборка и завтрак. Затем следует проверка контингента на наличие запрещенных вещей, производится личный обыск и обыск камер. В это же время работники изолятора принимают от своих постояльцев всякого рода заявления, жалобы и претензии, а фельдшер справляется об их самочувствии. После этого они отправляются на следственные мероприятия и в суды.

В 13.00 — обед и новая встреча со следователями милиции и прокуратуры. В 18.00 — ужин, в 21.00 — отбой.

Функции "кормящего" для ИВС исполняет одна из городских столовых. Питание здесь 3-разовое. На завтрак спецконтингент получает хлеб (белый), второе блюдо (каша или картофель) с сосиской или котлетой, рыбой и пр., чай с сахаром и булку. На обед — первое и второе блюда (тоже с мясом), хлеб и компот. На ужин — второе блюдо, хлеб, яйцо и чай с булкой. Рацион составляется в размере денежных средств, выделяемых для этой цели областным управлением МВД.

От заражения туберкулезом никто не застрахован

Камеры, где находятся или находились граждане, больные туберкулезом, тщательно дезинфицируются штатным дезинфектором. Кроме того, 1 раз в квартал, согласно договору с ГорСЭС, во всех помещениях изолятора проводится общая дезинфекция.

Но сколь бы ни были часты попытки персонала поставить заслон туберкулезу и сколь бы глубоко ни проникали молекулы и атомы дезинфицирующих средств в полы и стены закрытого учреждения, коварная болезнь может подстерегать своих новых жертв на каждом углу.

"За последние три года туберкулезом заболели трое наших работников, — рассказывает Валерий Моренец. — Один милиционер с открытой формой болезни отправлен на пенсию по инвалидности, а двое остальных — с закрытой формой — продолжают работать. Они состоят на профучете в тубдиспансере, ездят по путевкам на оздоровление...".

Всего штат сотрудников ИВС должен насчитывать 47 человек. Сейчас некомплект — не хватает 13-и. Работать в аварийном здании и в помещениях, где может жить туберкулез, да еще и на нищенскую по нынешним временам зарплату, желающих мало.

Справиться с распространением туберкулеза в своем изоляторе краматорские милиционеры не могут, как не могут свалить его с ног и все мировые светила в области медицины. Но с другой бедой, постигшей ИВС, можно справиться вполне реально и без помощи научных технологий.

Нет ремонта — не будет и изолятора

Последний раз ремонт здания и замена коммуникаций проводились в 1991 году. К настоящему времени канализационная система настолько устарела и износилась, что аварийные бригады водоканала уже устали латать в них дыры. Чуть ли не каждый день здесь лопаются трубы, вода просачивается в пол, вызывая повальную сырость и рост на стенах и потолках миллионных колоний всевозможных грибков. Естественно, страдает электропроводка.

В основном, жалобы спецконтингента сводятся именно к этой теме. Но решить ее без помощи извне милиционеры не могут. "Этот процесс довольно дорогостоящий, — комментирует Валерий Сергеевич, — например, замена канализации обойдется в 60-70 тыс. гривен, новая проводка — еще в 50 тысяч. Это только два пункта, а ведь есть и другие проблемы, также требующие немедленного решения".

Кстати сказать, проблемы краматорского изолятора обсуждаются почти на каждом совещании в областном управлении, так как по санитарно-техническому состоянию он является одним из самых худших в области.

Пока руководство ГОВД обращается к местным предпринимателям с просьбой помочь горотделу деньгами или стройматериалами, область в последний раз предупреждает, что если в течение 2005 года ИВС не будет отремонтирован, его попросту закроют.

И тогда к проблемам горотдела прибавятся еще несколько: где брать бензин для перевозки спецконтингента из других городов на судебные слушания и обратно, за что ремонтировать автопарк, состоящий из 2-х спецавтомобилей ГАЗ-53 и отрабатывающий на "честном слове" свой третий ресурс.

В ходе осмотра изолятора мы убедились, что денег ему недостает не только для ремонта протекающей крыши, искрящейся проводки и рвущихся труб. На балансе ИВС числятся 2 немецкие овчарки, о которых когда-то заботилось родное министерство. Сегодня всю полноту ответственности за братьев наших меньших взял на себя личный состав. Милиционеры ежедневно делятся с лохматыми "сослуживцами" содержимым своих "тормозков".

(“Восточный проект”, г. Донецк, 11 мая 2005 г.)

Уполномоченный Верховной Рады Украины по правам человека Нина Карпачева уверена, что решить проблему переполненности тюрем возможно путем максимально широкого применения альтернативных методов наказания, не связанных с лишением свободы, а также пребыванием в тюрьмах исключительно опасных и “сложных” преступников.

Как сообщили УНИАН в пресс-службе украинского омбудсмана, об этом она заявила в Копенгагене на 9-м “круглом столе” европейских омбудсманов, где обсуждались законодательные и практические проблемы узников, которые совершили тяжкие преступления.

В частности, украинский омбудсман отметила, что одной из самых болезненных проблем, связанных с соблюдением прав заключенных, в частности "сложных", является переполненность пенитенциарных заведений. Так, в Украине на 158,9 тыс. мест приходится 190,7 тыс. узников, то есть уровень перенаполненнности превышает 20,6%.

В рамках работы Форума состоялись двусторонние переговоры омбудсмана Украины с омбудсманом Европейского Союза Никифоросом Диамондуросом. Была достигнута договоренность относительно его визита в Украину.

(“Грани+”, 05.04.2005)

З минулого четверга залишається без енергопостачання виправна колонія у Городищі Рівенського району Рівенської області, де відбувають покарання 48 “довічників” та 679 засуджених злочинців з усіх куточків України. Сільський голова Городища Петро Мамчур, який, як і решта мешканців селища, дуже стривожений ситуацією. Він повідомив, що американська компанія “Ей-І-Ес Рівнеенерго” припинила енергопостачання виправного закладу через заборгованість за електроенергію.

— Протягом трьох років колонія заборгувала “Ей-І-Ес Рівнеенерго” 250 тисяч гривень, але борг поступово погашають, до того ж, колонія має договір із цією енергопостачальною організацією на суму 103 тисячі гривень і виробляє для “Ей-І-Ес Рівнеенерго” деякі металеві конструкції, — каже Петро Пророк, начальник управління державного департаменту України з питань виконання покарань у Рівенській області. — Із колонією відсутній зв’язок, знеструмлена не лише виробнича база, яка з цієї причини не працює, а й охорона, сигналізація, кухня та інші підрозділи.

Зі свого багатолітнього досвіду роботи у системі виконання покарань полковник Пророк не пригадує випадку, щоб колоніям відключали світло.

І хоча в Городищі є дизельна установка, її для нормального функціонування закладу недостатньо.

— Їжу для в’язнів колонії працівники готують на польових кухнях, — повідомив журналістам сьогодні вранці Петро Пророк .

В усі чотири доби, коли настають сутінки, у камерах засуджені сидять із свічками. Охорона працює в посиленому режимі.

(“Рівне вечірнє”, №37, 24-5-2005)

Побувати в колоніях області і ознайомитися з умовами проживання ув’язнених запросив депутатів облради заступник начальника управління державного департаменту з питань виконання покарань у Рівенській області Василь Рига.

—“Зеки” — теж люди і так само потребують їжі, тепла, побутових умов, — наголосив пан Рига. За його словами, нині держава фінансує утримання спецконтингенту лише на 25 відсотків. Окрім незадовільних побутових умов, відсутності нормального харчування, ув’язнені масово хворіють на туберкульоз. Коштів для їх лікування немає. Відтак обласна рада має зважити на цю ситуацію і допомогти з коштами.

— Нам більше нікуди звертатися, — констатував пан Рига.

Депутатська комісія у відповідь змилостивилася виділити 40 тис. гривень лише на одну з програм. Можливо, на ту програму, яка передбачає забезпечення закладів з виконання покарань якісною питною водою. Гроші для колоній надійдуть, якщо депутати обласної ради завтра на своїй сесії затвердять цю пропозицію комісії.

(“Рівне вечірнє”, №29, 19-4-2005)

В ближайшее время ОАО “Львовоблэнерго” собирается применить карательные санкции к восьми тюрьмам и колониям Львовской области. Если исправительные учреждения в ближайшее время не заплатят 1 миллион 463 тысячи гривен, которые они задолжали энергетикам, осужденные, ко всем прочим “прелестям” отбывания наказания, будут сидеть без света.

Уже обесточена Львовская исправительная колония №48. Здесь за колючей проволокой сидят две тысячи осужденных. 17 мая целый день не работали мастерские, пекарня, прачечная. Те, кто в это время находился в карцере, оказались в кромешной тьме — окна там не предусмотрены. А охранники усилили режим охраны, поскольку сигнализация на многих участках зоны была отключена. Правда, на этот раз энергетики ограничились “последним китайским предупреждением”, к концу дня свет снова включили.

По словам Андрея Скрипника, директора по маркетингу ОАО “Львовоблэнерго”, энергетики неоднократно поднимали этот вопрос во время встреч с руководителями Департамента УИН во Львовской области. Но безрезультатно — задолженность оставалась непогашенной. В свою очередь, руководитель УИН во Львовской области Николай Иваненко объясняет, что государство не обеспечивает должного финансирования. По закону, 70% потребностей каждой колонии обеспечивает своим исправительным трудом “контингент”. Но работа осужденных может приносить прибыль только тогда, когда они выполняют государственные заказы, которые гарантируют оплату.

Вот и получается замкнутый круг: зеки зарабатывают только себе на питание, да и то с трудом.

(“Вечерние вести”, 24.05.2005)

Один молодой человек, обвинявшийся в злодейском похищении двух автомагнитол, в ожидании суда провел в следственном изоляторе 2 года и 8 месяцев. То есть, еще не будучи юридически признанным виновным, он находился в тюрьме, в условиях куда более тяжелых, чем те, кого суд уже признал преступниками и отправил отбывать наказание в исправительно-трудовую колонию. Видимо, учтя это обстоятельство, суд вынес решение – приговорить похитителя автомагнитол к лишению свободы сроком на 2 года 8 месяцев и 10 дней. Так что “преступником” парень считался всего 10 дней. Остальные же 32 месяца он находился в СИЗО, будучи полноправным гражданином Украины

Эта парадоксальная история произошла только из-за того, что в украинском законодательстве просто не указано, сколько времени человек может ожидать суда. И это притом, что время пребывания под стражей во время следствия строго ограниченно – не более полугода, да и то по ходатайству Генерального прокурора.

Эту проблему могут решить только народные депутаты Украины, если, конечно, отвлекутся от напряженного выяснения отношений. А вот над тем, как решить другие, не столь глобальные, но от того не менее важные проблемы харьковской следственно-изоляторной системы, задумался наш губернатор, и в качестве первого шага в этом направлении посетил СИЗО. Именно там он и рассказал историю о молодом похитителе автомагнитол.

Известный харьковский писатель, бывший политзаключенный, представитель Украинско-Американского Бюро по правам человека Генрих Алтунян, сопровождавший губернатора во время его визита, считает, что о государстве, об обществе судят не по “парадным подъездам”, а по закрытым от общего обозрения учреждениям. Именно в тюрьмах, в домах престарелых и инвалидов проявляется истинное лицо власти.

Не удивительно, что губернатор – представитель новой власти – хочет, чтобы это “лицо” выглядело по-человечески, чтобы то, что происходит в местах лишения свободы, соответствовало гуманистическим идеалам, провозглашенным “оранжевой революцией”.

Но пока до этого далеко. Система исполнения наказаний, как в Украине, так и в Харькове, с советских времен, конечно, изменилась, и в лучшую сторону. Улучшились бытовые условия: разрешают иметь в камерах телевизоры и электронагревательные приборы, сняты ограничения на получение продуктов питания (были бы деньги), можно даже что-то покупать в ларьке... Но две главные проблемы: “перенаселенность” и “туберкулез” по-прежнему стоят очень остро.

О них правозащитник Генрих Алтунян и говорит в первую очередь:

– У меня всегда вызывало печальную улыбку понятие “нормы положенности”... Если по этим нормам положено 2 квадратных метра на человека, что тоже очень мало, конечно, то сейчас в Харьковском изоляторе получается менее одного метра на человека. Есть такие камеры – “тройники” площадью 8 квадратных метров, они находятся в корпусе, построенном еще при Екатерине. “Тройниками” они назывались потому, что были рассчитаны на трех заключенных. Сейчас в этих камерах в среднем по 6 человек, иногда, со слов начальника тюрьмы, бывает до 9-ти. Правда, в советское время в этих камерах содержали до 12-ти заключенных, и спать приходилось по очереди... Но даже 9 человек на 8 квадратных метрах это уже прямое нарушение прав человека. Я знаю, что иногда летом в некоторых камерах бывает настолько душно, что там просто не горят спички – нет кислорода. Всё это просто пытки. Что бы люди ни совершили, их нельзя подвергать пыткам и содержать в таких условиях. Перенаселенность – это общая проблема всех тюрем, – как России, так и Украины. Сейчас в харьковском СИЗО содержится почти 1300 “лишних” человек.

Ну и еще одна очень тяжелая проблема в харьковских, да и во всех остальных украинских тюрьмах и колониях – это огромное количество людей, больных туберкулезом. Губернатор, конечно, не мог проверить, содержатся ли вместе больные туберкулезом со здоровыми. Но как минимум 160 человек в Харьковском СИЗО больны туберкулезом. Они вроде бы изолированы, но все равно это колоссальная проблема. В Харькове есть даже специальная туберкулезная колония... Но и в СИЗО, и в колонии ощущается очень острая нехватка медикаментов. Если вспомнить, как финансируются подобные заведения, то удивления это не вызывает...

Есть в системе исполнения наказаний еще проблема трудоустройства заключенных, их социальной адаптации после освобождения, и проблема питания, когда из-за нехватки средств заключенные не получают всех необходимых по санитарным нормам продуктов...

На губернатора Асрена Авакова визит в Харьковский СИЗО произвел тяжелое впечатление. Но есть вещи, которые, по его словам, помогают снять “розовые очки”: “Ты понимаешь, что рядом с тобой есть люди, у которых не все в порядке. Это нормально, когда общество не игнорирует ситуацию. Нужно знать о том, что происходит в таких местах...”

Бывший политзаключенный Генрих Алтунян считает, что одним выходов в создавшейся ситуации может стать создание попечительских советов, куда будут входить как представители власти, бизнеса и правозащитных организаций. Если такой совет удастся создать, то о людях, содержащихся в местах лишения свободы будет заботиться не безликое государство, а конкретные живые люди, что всегда намного эффективней.

Похоже, что в Харькове в ближайшее время такой совет будет создан. В этом уверен один из инициаторов его создания Генрих Алтунян: “Мы прошли все этапы согласования при старой власти. Но сейчас власть поменялась и надо вновь все согласовывать. Впрочем, никаких препятствий к созданию попечительского совета я не вижу. Тем более что это одобряет и руководство Управления исполнения наказаний...”

Однако, вопреки всем радужным перспективам остается вопрос: а не пропадут ли деньги, собранные попечительским советом? Дойдут ли они до заключенных? Ведь какова бы ни была система контроля, а любители воспользоваться чужим добром среди чиновников время от времени находятся. И эту проблему созданием попечительского совета решить вряд ли удастся...

(“Пятница”, г. Харьков, №16, 13 апреля 2005 г.

Три года и шесть месяцев лишения свободы с конфискацией имущества получил заместитель начальника Шосткинской исправительной колонии №66 капитан Владимир Л..

Кроме того, бывшему офицеру запрещено на три года занимать должности руководящего состава в органах Госдепартамента по вопросам выполнения наказаний. По информации старшего помощника прокурора области Владимира Свичкаря, тюремный начальник обвинялся в получении взятки от жительницы г. Переяслав-Хмельницкий Киевской области К. за содействие в условно-досрочном освобождении от отбывания ее сыном наказания в этой колонии.

В ходе досудебного следствия было выяснено, что за свою “услугу” Владимир Л. требовал 200 долларов США. В мае 2004 года гражданка К. почтовым переводом перевела на имя капитана 805 гривен (150 долларов), которые он получил в тот же день. А в июле переслала еще 265 гривен (50 долларов), однако из-за неправильно указанной фамилии одного из работников колонии перевод получить не удалось.

Вина Владимира Л. в совершении преступления следствием доказана полностью. Шосткинский горрайонный суд 14 марта года вынес капитану внутренней службы с коррупционными замашками свой приговор. Владимир Л. был взят под стражу в зале суда после объявления приговора.

("Данкор online", г. Сумы, 16.03.2005)

Как поступают с задержанными в райотделах милиции? Ответ на этот вопрос правозащитники и силовики решили искать вместе. И создали специальные мобильные группы, которые должны объехать всю Украину. Издевательства, жестокое отношение, необоснованные аресты — это, как выяснили проверяющие, самые распространенные случаи нарушения прав человека в райотделах милиции на востоке Украины.

Так называемые мобильные группы — правозащитники, представители Университета внутренних дел и Управления внутренней безопасности МВД — побывали в трех райотделах Полтавской, Сумской и Харьковской областей. Эксперт Харьковской правозащитной группы Аркадий Бущенко рассказывает, что часто арестованного за административное преступление в райотделе заставляют сознаться в уголовном. Результаты исследования и милиционеры-теоретики, и правозащитники называют неутешительными.

Анализ правонарушений организаторы исследования собираются отправить в Министерство внутренних дел и министру Юрию Луценко лично. От руководства МВД члены мобильных групп ожидают не ареста милиционеров-нарушителей, а исправления недостатков системы. Впрочем, проверяющие готовы помочь и в раскрытии конкретных дел.

(“Вечерний Харьков”, №52, 16 мая 2005 г.)