Бюлетень "Права Людини", 1999, #20

За сим процессом тщательно наблюдали и стремились увековечить это событие для потомков представители СМИ.

К двум операторам местной телевизионной студии, которые находились на площадке для специально приглашенных гостей вместе с другими журналистами и музыкантами, подскочили два милиционера и, заломив руки, препроводили в служебный микроавтобус. Возмущенные журналисты требовали объяснить причину задержания и предъявить документы, что не было сделано стражами порядка. Как утверждают журналисты, присутствовавшие при этом инциденте, операторами не было допущено никаких нарушений общественного порядка. Тем не менее, они были доставлены в райотдел милиции, где их обвинили в сопротивлении представителям милиции. Трудно сказать, чем могла окончиться эта акция, если бы не солидарность журналистской братии, окружившей в ночное время здание райотдела, а, главное, звонки представителю органов местного самоуправления.

И тут право восторжествовало, по крайней мере, телефонное…

Ребята были отпущены на свободу без послед-ствий для себя. К сожалению, последствия для нарушителей закона тоже не наступили. А жаль…

Как сообщил в своем заявлении в Комитет Верховной Рады Украины по свободе слова и информации и Комитет ВРУ по правам человека, к Воротнику в машину подсел неизвестный, назвавшийся сотрудником государственной налоговой милиции. Не предъявив по-вестки, он вызвал директора ООО «НИА» на собе-седование в налоговую милицию. Во время беседы, как утверждает Валерий Воротник, ему угрожали с при-менением физической силы. Вызов в налоговую мили-цию был связан с налоговой проверкой документации ООО «НИА», длящейся более 2-х месяцев. Как ут-верждает Валерий Воротник, документ, послуживший причиной проверки налоговой милицией до сих пор не предъявлен.

В обращении к правоохранительным органам и начальнику ГНАУ п.Азарову директор ООО «НИА» и коллектив «Антенны» расценивает действия налоговой милиции как «исполнение социального заказа… спланированной высшими чиновниками области акции по уничтожению неугодного им независимого СМИ, каким является газета «Антенна».

В комиссию могут обращаться жители Черкасс и области, а также других регионов Украины с жалобами об игнорировании норм избирательного законодательства во время подготовки и проведения президентских выборов в Украине. Все они будут рассмотрены на общественных слушаниях по вопросам защиты конституционных прав граждан на свободу мысли и слова. Слушания состоятся в конце августа.

В состав комиссии вошли: депутат горсовета Николай Чеботько, представитель нескольких общественных организаций Леонид Запорожец и собкор газеты «Независимость» в Черкассах Валентина Васильченко. Возглавил комиссию секретарь горсовета Анатолий Джоболда.

При первой же попытке классификации результа-тов своего поиска я обнаружил, что самая большая группа Указов Президента касается персональных кадровых вопросов. Страсть Президента менять чиновников (часто только местами) как перчатки вполне объяснима. Работу структур исполнительной власти, судя по реальной ситуации в стране, вряд ли можно назвать эф-фективной. Слишком частые кадровые изменения могут служить подтверждением того, что Президент оценивает ее примерно так же.

Следующая по численности группа Указов (почти треть) — это награждение орденами, знаками, медалями, присвоение почетных званий и прочее. Вскоре, очевидно, одним из предметов национальной гордости должно стать превышение количества награжденных украинским орденом «За заслуги» населения нескольких европейских стран. Некоторые традиции из нашего недавнего не совсем светлого прошлого бережно сохраняются главой украинского государства.

Более 30 раз Президент вынужден был изменять, отменять, уточнять и даже толковать свои предыдущие Указы. Судя по всему, Президент не всегда четко и однозначно выражает свою волю, а потому возникает необходимость давать впоследствии толкования в виде отдельных Указов. Еще более курьезно выглядит название Указа Президента «О подтверждении действия Указа Президента Украины от 8 августа 1996 года № 671». Порядок вступления в силу и прекращения действия нормативных актов законодательно определен. Но в отношении своих собственных Указов Президент решил избрать особый порядок.

О содержании 24 Указов не известно ничего, поскольку рядом с ними стоит лишь не совсем понятная пометка «не для печати». Всплески засекреченности у Президента происходят время от времени. Так, в феврале подобных Указов было подписано аж 10. Пос-кольку содержание Указов хранится в секрете и узнать об этом не представляется возможным, стоит лишь уповать на законопослушность Президента и надеяться, что наш гарант соблюдения Конституции следует в своей деятельности требованиям ст. 57 основного закона страны, предусматривающей, что любые нор-мативно-правовые акты, определяющие права и обязанности граждан вступают в силу только после их опубликования.

Примечательно, что в июне 1999 года Президентом подписано намного больше Указов социального и экономического характера, чем за все предыдущие месяцы этого года вместе взятые. Вполне естественно, что среди политических оппонентов летнее повышение активности Президента объясняют началом предвыборной кампании. Действительно, Президент в условиях перманентного финансового кризиса своими Указами повышает минимальный размер пенсии (Указ №753/99 от 28.06.1999 г.), предпринимает дополнительные меры по погашению задолженности по выплате пенсий (Указ №750/99 от 28.06.1999 г.), заботится о компенсации потерь граждан в результате обесценивания денежных вкладов в учреждения Сбербанка (Указ №756/99 от 28.06.1999 г.), принимает меры по поддержке фармацевтической промышленности (Указ №757/99 от 28.06.1999 г.), средней школы (Указ №762/99 от 28.06.1999 г.), беспокоится о стабилизации социально-экономической обстановки в Днепропетровской области (Указ №719/99 от 26.06.1999 г.). Региональные элиты получают от Президента небывалые ранее возможности. По всей Украине Президент одномоментно начал создавать территории «со специальным режимом инвестиционной деятельности». За четыре года своего правления Президент еще никогда не предоставлял регионам таких финансовых привилегий. Лишь накануне окончания срока своих полномочий он решился на такие действия. Интересно, чем должны «отблагодарить» местные власти и бизнес-структуры Президента за проявленную щедрость?

Далеко не всегда Президент демонстрирует последовательность. Так, Указ «О дне Соборности Украины» соседствует с Указом «О дне защитника отечества», а награждение кубинского диктатора Фиделя Кастро — с требованием, изложенным в целом ряде Указов, согласования издаваемых нормативных актов с законодательством Европейского Союза. Трудно понять как Президент собирается сочетать предполагаемую интеграцию Украины в Европейский Союз (Указ №151/99-рп от 27.06.1999г.), с дружбой с Кастро и Лукашенко.

Но на одном из Президентских Указов стоит остановиться подробнее. В то время, когда в России предложения Станислава Говорухина о создании общественных советов по защите морали столкнулись с резким их неприятием со стороны политиков, средств информации, то в Украине аналогичная структура, но государственная, с широкими полномочиями создана Президентским Указом практически бесшумно. Название этого органа — Всеукраинский координационный совет по вопросам развития духовности, защите морали и формирования здорового образа жизни. Аналогичные структуры созданы при местных государственных администрациях во всех областях Украины, Крыму, городах Киеве и Севастополе. Теперь налогоплательщики будут оплачивать работу чиновников, которые будут воспитывать у них «социальный оптимизм, патриотизм, трудовую мораль», а также «использовать энергию и усилия граждан в общественно-полезных делах». Означает ли это, что в Украине ожидаются свои БАМы и Беломорканалы, или другие виды деятельности тоже будут иметь статус общественно-полезных, пока не понятно. Но вот общественные и религиозные организации должны будут подумать хорошо о том, насколько полезна для общества их деятельность, поскольку Президент обязал Советы по развитию духовности, защите морали и формированию здорового образа жизни граждан «активизировать» их работу. Причем в определенном направлении. Теперь все они должны будут заниматься «пропагандой лучших достижений украинского общества, воспитанием чувства гордости граждан своей Родиной». Так что, например, правозащитным, экологическим организациям стоит задуматься о своей деятельности или искать такую родину, по отношению к которой они не обязаны испытывать «чувство гордости». Цензура в средствах информации также предусматривается. Для этого Президент поручил «моральному совету» подготовить изменения к законам «О телевидении и радиовещании» и «О национальном совете Украины по вопросам телевидения и радиовещания».

Еще в феврале этого года Президент Украины подписал Указ «О мерах по совершенствованию нормотворческой деятельности органов исполнительной власти». Похоже этим действительно стоит заняться и при этом обратить внимание на свои собственные Указы.

В связи с этим коллектив Черноморской ТРК заявляет о своем намерении защищать в судебном порядке свое право на работу в эфире, гарантированное лицензией Национального совета Украины по вопросам телевидения и радиовещания.

На наш взгляд, фактическое устранение из информационного пространства самой крупной негосударственной телеорганизации Крыма именно в предвыборный период неслучайно. Все годы своей деятель--ности ЧТРК была и остается действительно незави-симой, т.е. политически и кланово незаангажированной телерадиокомпанией, предоставляющей свой эфир всем без исключения политическим силам, объективно освещающей события в Крыму и Украине, последова-тельно отстаивающей права и свободы своих телезрителей.

Весной прошлого года, накануне парламентских выборов, подобная попытка закрытия Черноморской ТРК уже предпринималась, однако широкий общественный резонанс заставил местные власти отказаться от силового давления на телерадиокомпанию. Сегодня мы с полной уверенностью заявляем, что решение «Укрчастотнадзора» имеет целью нечто другое, чем наведение порядка в телепространстве, поскольку принципиальность его избирательна. К примеру, государ-ственная ТРК работает на передатчиках РТПЦ, которые тоже не имеют разрешений на использование своих частот. И самое главное: в течение нескольких недель с руководством ЧТРК местные чиновники ведут «пере-говоры» от имени высокопоставленных лиц Украины с ультимативным предложением продать контрольный пакет акций телерадиокомпании, чтобы иметь возмож-ность влиять на политику ТРК.

Коллектив Черноморской телерадиокомпании обращается к международным организациям, защищающим права журналистов, к средствам массовой информации и всем общественным и политическим организациям Украины с призывом поддержать нас в отстаивании наших прав на свободу слова и само существование независимой телерадиокомпании, не допустить сворачивания демократических процессов в нашей стране.

Коллектив Черноморской телерадиокомпании.

Наскільки нам відомо, ситуація має бути вирішена шляхом розгляду у Міжвідомчій комісії з питань ліцензування використання радіочастот. До її врегулювання керівництво каналу утримувалося від будь-яких подальших публічних коментарів, щоб, по-перше, не створювати навколо суперечки ще більшої суспільної напруги, по-друге, сподіваючись, що прийняття рішення колегіальним органом, яким є Міжвідомча комісія, буде проходити за участю всіх сторін, і саме це надасть нам можливість у повній мірі викласти свою позицію та аргументи. У випадку, якщо засідання Міжвідомчої комісії відбудеться кулуарно, без участі СТБ, за словами президента каналу Дмитра Прикордонного «всім стане зрозуміло, що справа зовсім не в ліцензії».

На сьогодні нас ніхто офіційно не повідомляв, коли відбудеться засідання щодо нашого питання, тому ми і надалі, до його вирішення, утримуємося від коментарів.

Ми змушені ще раз продекларувати таку позицію у тому числі і у зв’язку з сьогоднішньою публікацією однієї з київських газет, присвяченій цій темі.

Повідомляємо, що ЗАО «Міжнародний Медіа Центр — СТБ» ще 4 червня направив у Міжвідомчу комісію з питань ліцензування радіочастот всі необхідні матеріали на отримання нової ліцензії, які не були розглянуті протягом 30 днів, як того вимагає діюче законодавство України у галузі зв’язку.

21 липня 1999, м..Київ

В сентябре 1998 г. член парламентского комитета по вопросам законодательного обеспечения деятель­нос­ти правоохранительных орга­нов и по борьбе с орга­низо­ванной преступностью и кор­рупцией М. Бродский внес на рассмотрение в Верховную Раду (ВР) Украины законо­проект «О внесении измене­ний и допол­нений в Уголов­ный кодекс (УК) Украины», в котором впервые в Украине предложил внести в ст. 107 УК такое понятие, как «пыт­ка», и определить достаточно серьез­ные нака­зания тем, кто эти пытки — как физичес­кие, так и мо­ральные, — применяет. Видимо не случайно этот  зако­нопроект  внес именно М Бродский, сам по­бывав­ший за решеткой в Житомирском СИЗО.

Видимо, так же не случай­но СБУ и Минюст Ук­раины направили в комитет ВР от­зывы, в которых ука­зали, что  не считают своевре­менным включение в УК Ук­раины статьи об ответствен­ности за применение пы­ток. Редакцию весьма заинтере­совала такая позиция Минюста, особенно в связи с пе­редачей в его ведение из МВД всей системы пени­тенциарных учреждений, по­просту говоря — СИЗО, тюрем и колоний, только само пре­бывание в которых многими международными экс­пертами и организациями уже ква­лифицируется как пытка. Об этом же говорилось и на по­следней сессии Парламент­ской Ассамблеи Совета Ев­ропы, на которой ставился вопрос о приостановлении полномочий деле­гации Укра­ины в этой авторитетной международной организа­ции, в том числе в связи с от­сутствием тща­тельного рас­следования заявлений о пыт­ках и жестоком обращении с лицами, которые были лише­ны свободы.  Высказывались также претензии по поводу отсутствия прогресса в ре­формировании системы су­допроизвод­ства и прокура­туры, которые должны были бы предот­вращать такое об­ращение либо наказывать за его про­явление.

С учетом того, что в г. Жи­томире имеется изоля­тор временного  содержания (ИВС, более известный как КПЗ), следственный изоля­тор и колония усиленного ре­жима, редакция обратилась с просьбой рассказать, как же себя чувствуют те, кто оказался в местах лише­ния свободы, к человеку, кото­рый сам прошел через все эти «учреждения». Он согласился, однако попросил не называть его имя, чтобы не навредить тем его знако­мым, которые и сейчас еще находятся в этих местах.

Содержание заключенных в вышеуказан­ных учреж­дениях регламентируется несколь­кими законодатель­ными и нормативными ак­тами, в том числе Законом Украины о предва­рительном заключении, Исправи­тельно-трудовым кодексом Украины (ИТК), правилами внутреннего распорядка (ПВР) и некоторыми другими. Не говоря уже об их, мягко говоря, несоответствии меж­дународным правовым нормам, в том числе Кон­венции ООН против пыток и других бесчеловечных или унижаю­щих достоинство человека видов обращения и наказа­ния, Европейской Конвенции о защите прав и основных свобод человека, ратифицирован­ных Украи­ной, они также не соответствуют и действующей Кон­сти­туции Украины, в част­ности ст. ст. 22, 28, 31, 43, 63 и другим.

Вместе с тем даже эти, с позволения ска­зать, «акты» грубо нарушаются министерством и админист­рацией. Видимо, в этом и заключа­ется основная цель отказа СБУ и Минюста от внесения в Уголовный кодекс ответственнос­ти за пытки — не допустить ответствен­нос­ти за нарушение Конституции и законов при содер­жании заключенных. Например, в соответст­вии со ст. 74 ИТК на каждого заключенного в колонии должно быть не менее 2 кв. м., а в тюрьме не менее 2,5 кв. м. (к слову сказать, на кладбище для покойника вы­деляют гораздо больше места), однако и эта, явно за­ниженная, норма грубо нарушается. В соответствии с ПВР в ИТУ усилен­ного режима должно со­держаться не более 1800 заклю­ченных, а в действительности содер­жится более 2300. Согласно § 11 ПВР в умывальнике должен быть 1 кран на 10 человек, в действительности — 1 кран на 30-40 человек. В бане за 2 часа под 20-ю душевыми насадка­ми должны помыться и постирать в 3-х тазиках 350-400 человек. Одно это уже может ква­лифициро-ваться как пытка, унижающая человеческое досто-инство. Такие условия приводят к тому, что в ко­лонии не переводятся вши и че­сотка. А в качестве про­филак-тики туберкулеза у заключенных изъяли их лич­ные... кружки, мотивировав тем, что их не хватает в столовой. Применяемые нака­зания не блещут ориги­нальностью, зато весьма похожи на издева­тельства и пытки. Заключенного могут поста­вить на «растяжку» — ноги на максимальной ширине в полутора метрах от стенки, в кото­рую он упирается ши­роко расставленными руками, и так выдерживать ча­сами, пока не сва­лится, а могут и весь отряд (100-120 заключен­ных) вывести на плац и заставить часа 1,5-2 ходить по кругу в дождь, снег, мороз или под палящим солнцем. Чаще всего та­кие «воспитательные меры» ис­пользуют начальники от­рядов Галечев Л.Е., Тычина П.А., Бугаев Ю.А. При этом заставляют ходить даже заклю­ченных, пришедших  с работы и имеющих право на от­дых.

Однако даже такие условия выглядят совершенно «шикарными» по сравнению с расположенными в Богун­ском РОВД ИВС, где имеется около 10 камер разной величины (от 2-х до 20-ти человек) с бетонными полами и стенами «под шубу», тоже, разумеется. из цемента. В практически непроветриваемой камере расположен ни­чем не закрытый и не отгороженный унитаз. В камере можно либо стоять, либо сидеть, поскольку ходить по­просту негде. В больших камерах вместо нар на­стил, именуемый «сценой», на котором и спят вповалку все обитатели кто в чем и на чем (если еще хватит места на «сцене», если нет — придется спать сидя или лежа прямо на бетонном грязном полу), постельные принад­лежности в ИВС не выдают, причем даже тем подслед­ствен­ным, которых привозят сюда на допросы из СИЗО. Летом, когда в непроветриваемых, прокуренных каме­рах стоит невы­носимая духота и заключенные, облива­ясь по­том, снимают с себя все, что только можно снять, «сцена» становится не только грязной и липкой от пота, но и отвратительно вонючей даже в сравнении с откры­тым унитазом. Если и вытирают ее во время уборки, то той же тряпкой, которой моют пол и унитаз. Другой по­просту нет. Сливные бачки унитазов нахо­дятся в кори­доре, и для того, чтобы смыть унитаз, надо звать де­журного милиционера. Соизволит ли он дернуть за ручку унитаза и когда это произойдет, зависит в основ­ном от его настроения. Раз в день камера выводится на 10 минут для «умывания», при этом ни мы­ла, ни полоте­нец, не говоря уже о большем, нет. Письменных при­надлежностей, кстати, тоже. Питьевая вода только сы­рая, как правило, в миске, прямо из которой жаждущие и хлебают, поскольку кружек нет.  В таких условиях практически невозможно не заболеть да­же здоровому человеку, ну, а для того, кто уже чем-то болен, понятно, что означает круглосуточное пребывание в тесной, не­проветриваемой камере, похожей на бетонный мешок, со стойкой вонью общественного туалета и круглосу­точно освещаемой тусклой электрической  лампочкой. Добавьте сюда проявления «белой горячки» у алкоголи­ков,  «ломки» у наркоманов, жирных вшей, неторопливо расползающихся по «сцене» от постоянно чешущихся бомжей и представьте себя в этих «экзотичес­ких» усло­виях... Быстрый приход вялотеку­щей шизофрении га­рантирован. Стоит ли удивляться, что нормальные люди в таких ус­ловиях готовы подписать абсолютно все, не глядя, не задумываясь о последствиях, лишь бы поско­рее выбраться из этого ада, и стоит ли сомневаться в том, что этот «ад» устроен пред­намеренно, чтобы до­биться именно такого ре­зультата. А ведь есть еще це­лый арсенал дру­гих «методов», начиная с примитивного избие­ния с плавным переходом к более изощрен­ным пыткам, после которых человек становит­ся инвалидом (в лучшем случае!) и не только моральным. Детально, в том числе и по Жито­мирской области (12.01.1998 г.), такие факты описывались в газете «Киевские ведомос­ти». Ну, а как из ИВС можно «докричаться» до за­кона и прокурора, нагляднее всего свидетель­ствует опыт са­мого М. Бродского. Если даже к нему адвокаты не смогли в буквальном смыс­ле прорваться, то что уже говорить об осталь­ных.

Даже СИЗО по сравнению с ИВС кажется раем — выдаются постельные принадлежности, разрешается иметь радио и телевизор, туа­летные и письменные при­надлежности, осу­ществляется ежедневная прогулка и еженедельная баня. Но все тот же открытый унитаз в камере, все те же бетонные полы, хотя в соот­ветствии с § 12 ПНР они должны быть покры­ты досками, но таких камер в СИЗО единицы. Баня по принципу «быстрее-быстрее», когда под 3-4 душевыми насадками должны помыть­ся и постирать за 15-20 минут 30-35 (а то и больше) заключенных. Зачастую перед ними стоит вы­бор: либо мыться, либо стирать, а мокрое белье су­шится прямо в камере, что со­здает хорошие условия для развития туберку­леза. Продекларировано медицин­ское и биб­лиотечное обслуживание, но лекарств на всех не хватает, а книга выдается одна в месяц на од­ного человека. О состоянии и содержании книг говорить не приходится. Переданные родственниками лекарства должны находить­ся в санчасти СИЗО, при этом на полу­чение одной таблетки может уходить и двое суток. Пи­тание по количеству и качеству такое, что свинья, ко­нечно, сдохла бы, если не от недоеда­ния, то от несва­рения желудка. Но заключен­ные, как правило, выжи­вают, добавляя к ту­беркулезу гастрит, язву желудка, авитаминоз. Вследствие тесноты в камере можно хо­дить только по очереди и то до большей части обитате­лей камеры эта очередь не доходит. На прогулке тоже, в основном, можно только по­стоять, потому что в двори­ках по 15-20 кв. м. 30-35 человек не разгуляются. По­этому на прогулку часто ходят по очереди. Отсюда да­же тем, кто сидит в СИЗО по 5-6 месяцев, грозит мышеч­ная дистрофия, а что уже говорить о тех, кто проводит в этих условиях год, два и больше? И в ИВС, и в СИЗО практикуется широкое применение дубинок по любому удобному поводу. Кроме этого, в любой момент заклю­ченных могут вывести из камеры и устроить обыск, именуемый «шмоном», после которого в камере остают­ся на своих местах разве что стены и приваренные к полу нары. Все остальное в куче и максимально пере­ме­шано. Несмотря на то, что на одного заклю­ченного и камере приходится по 30-50 тарака­нов. полиэтилено­вые мешки изымаются, ви­димо. для того, чтобы тарака­нам легче было добираться до продуктов и хлеба. И в этих нечеловеческих условиях содержатся граждане Украины, а некоторые из них освобождаются либо су­дом, либо еще до него. А как можно говорить о «праве на защиту», если в СИЗО, где содер­жится около 2000 подследственных и заключенных, только один (!) каби­нет для адвокатов. Следует добавить, что переписки из СИЗО с родст­венниками нет и за 2-3 года содержания в этих скотских условиях заключенный не только не видит своих родных и близких, но даже не мо­жет ни написать, ни получить письмо. Кроме того, в каждой камере СИЗО сидит так назы­ваемая «курица», то есть агент оператив­ной ча­сти учреждения, который, вызывая подследст­венных  на откровенность, вы­пытывает у них детали со­вершения преступ­ления. Конечно, выбирать методы оператив­ной работы — дело специалистов, но эти мето­ды должны быть прежде всего законными, а вот в качест­ве «кур» используются, как прави­ло, уже осуж­денные судом заключенные, со­держание которых вмес­те с подследственны­ми категорически запрещено зако­ном. Неуже­ли об этом не знает администрация учреж­де­ния и прокуратура?

В колониях, и житомирская — не исключе­ние, соз­дается такая обстановка, что практиче­ски все, что мо­жет сделать заключенный, яв­ляется нарушением «ре-жима содержания»: небрежно заправил кровать, опоздал на зарядку, держал руки в карманах, был без головного убора и т.д. А из-за таких «серьезных нару­шений режима содержания» заключенно­му отказывают в условно-досрочном освобож­дении или направлении в колонию-поселение. Выявление таких нарушений ве­дется с усер­дием, достойным лучшего применения, — одни «причесывают» общежития, вылавливая тех, кто не пошел на завтрак (обед, ужин), другие в столовой вы­лавливают тех «нарушителей», которым не хватает скуд­ной зэковской пайки, и они берут пайку того, кто не по­шел в столо­вую. Это тоже серьезное «нарушение», осо­бую настойчивость в борьбе с которым проявляют во время своих дежурств в столовой начальни­ки отрядов Силко Л. Р., Черкашин А. И., Ты­чина П. А., Галечев Л. Е. Неужели забранные ими у недоедающих заключенных миски с ка­шей являются залогом незыблемости пресло­вутого «режима содержания»? Правда, следует отдать должное руководству, что даже в эти трудные времена в учреждении (в отличие от большинства других анало­гичных учрежде­ний) до сих пор сохраняется трехразо­вое пи­тание. Но сразу возникает следующий вопрос: как можно содержать в заключении тысячи недоедаю­щих людей и ограничивать их при этом в количестве и весе передач? А как мож­но относиться к ежедневной (в выходные и праздничные дни тоже!) принудительной за­рядке под музыку, которую не отменяют ни в дождь, ни в морозы, запрещая при этом заклю­ченным иметь теп­лые вещи (например, свите­ра). Такое впечатление, что она проводится для того, чтобы иметь еще один повод для на­казания заключенных. Например, начальник от­ряда Пихлер В. Ф. заставил написать заявление 46-лет­него заключенного только за то, что он… не прыгал во время зарядки, а делал другое упражнение. А после зарядки под дождем заключенные вынуждены сушить свои мокрые фуфайки в переполненном спальном по­мещении с нарами в два яруса. Надо ли удивляться пос­ле этого количеству больных туберкулезом в коло­нии? Поскольку заключенные содержатся с грубейшими нарушениями сани­тарных норм, то для того, чтобы они успевали до зарядки в туалет, идут на очередное нару­шение закона, поднимая заключенных за 10-15 минут до подъема, хотя НТК и ПВР гаран­тируют 8-часовой отдых. В дни сдачи просты­ней в стирку подъем (не-официальный, разу­меется) объявляется еще раньше, хотя это ме­роприятие должно проводиться вместо, а не до зарядки.

Проверки количества заключенных проходят триж­ды в дневное время вне помещения в любую погоду, хотя законом предусмотрено, что в ненастные дни они должны проводиться в помещении. И снова заключен­ные, выстояв 30 минут при каждой проверке под дож­дем, вынуждены дышать в переполненных спаль­ных по­мещениях испарениями от мокрых фу­фаек. Кстати, бы­товых условий, можно ска­зать, вообще никаких нет. Формально у каж­дого отряда есть продуктовая кап­терка, фак­тически 100-120 человек за 3-4 столами в кро­хотной комнатушке не помещаются, а прием пищи в спальном помещении категорически запрещен. При этом некоторые из дежурных помощников началь­ника колонии обнаруженную в спаль­ном помещении еду попросту переворачивают. Стоит ли после этого гово­рить о «человеческом» обращении, а тем более воспи­тании? Еще один пример такого обращения — регуляр­ные обыски, после которых спальное помещение выгля­дит как после землетрясения, а заключенные не досчи­тывают то сигарет, то чая. Впечатляют и личные обыс­ки заключенных, при ко­торых иной прапорщик или офицер с таким старанием обыскивает заключенного, что поне-воле закрадывается мысль о сексуальной ориен­тации такого «старателя». А такие любители обыс­ка, как Кононюк С. Д., Кадочников В. А, заставляют рас­стеги-вать фуфайки даже при 20 градусах мороза. Явно и грубейшим образом нарушаются и другие положения ПВР, в частности § 35 п.4 гласит, что «продолжи­тельность краткого свидания не может быть менее 2 часов». В действительности бывает в лучшем случае около часа, а то  и меньше. «Крадут» часы и во время длительного свидания — какие могут быть сутки, если заключенного заводят на свидание в 13.30 — 14.00, а уводят на следующий день в 10.00? Заранее предвижу ответ о нехватке средств, отсутствии возмож­ностей и т.д. Но ведь у большинства осужденных тоже не было возможности устроиться на работу, а поэтому не хватало средств, чтобы прокормить себя и семью, однако суды эти оправдания заслужи­вающими внима­ния не посчитали и вынесли обвинительный приговор — кому за две курицы, кому за три метра трубы, кому за ведро картошки.

А как суд оценит действия тех, кто содер­жит в не­человеческих условиях тысячи за­ключенных, грубо на­рушая при этом Консти­туцию и действующее законода­тельство, не говоря уже о международных конвенциях, ра­тифицированных Украиной? А ведь еще ни один на­чальник колонии на Украине не отка­зался принимать новых заключенных вследст­вие переполненности его учреждения, хотя ст. 60 Конституции Украины дает ему право не выполнять распоряжения, противоречащие закону, более того, в колонии новых осужден­ных, при­бывающих для отбытия срока, встре­чают... с оркестром. Неужели администрация не может скрыть радости от того, что с прибы­тием новых заключенных безработица ей не грозит? Конечно, в колонии можно протесто­вать против произвола и бесчеловечного обра­щения, но для таких «протестантов» существу­ет и специальное обще­житие (ЛПУ), переде­ланное, кстати, из общеобразова­тельной шко­лы, существовавшей в колонии в былые вре­мена, и ШИЗО (штрафной изолятор), и ПКТ (помещение камерного типа, попросту говоря — кар­цер). А там условия еще хуже — чего толь­ко стоит одно содержание в неотапливаемой, сырой, а зимой обле­деневшей камере без теп­лых вещей. А вот правду дока­зать практиче­ски нельзя. Будет очень жаль, если ВР не при­мет такую статью УК, это, наверное, многих заста­вило бы задуматься о последствиях свое­го «трудового рвения» вопреки закону.

От редакции «ПЛ». Мы решили ознакомить наших читателей со статьей , напечатанной в газете «Вечерний  Житомир», (№13, 1999 г.), т.к., к сожалению, условия содержания  подследственных и заключенных типичны для большинства мест лишения свободы на постсовет­ском пространстве. Редакция газеты «Вечерний Жито­мир» сообщает, что ей известны дополнительные об­стоятельства, подтверждающие  достоверность описан­ных со­бытий и участие в них конкретных лиц.

Из семи призывников, обратившихся в нашу организацию, пять комиссовано, двое получили отсрочку.

Однако вопросы остались. Так, Ч. комиссован по психиатрической статье, хотя его неврологическое заболевание полностью подтверждено медицинскими документами самого серьезного уровня. В деле имеются справки с результатами обследования из НИИ терапии и НИИ неврологии и психиатрии им.Протопо-пова.

Характерно, что именно неврологические заболевания чаще всего вызывают спорные оценки и расхождения в комиссиях ОВК и РВК. В случае с Ч. ситуация складывалась следующим образом: комиссией РВК Ленинского района он был признан не годным к прохождению срочной воинской службы (СО.7). Диагноз — последствия черепно-мозговой травмы, эписиндром, выраженный ликворно-гипертензионный синдром, вегето-сосудистая дистония по гипертоническому типу. Диагноз был поставлен на основании заключений двух крупнейших научно-исследовательских медицинских ин-ститутов Украины. Однако, медицинская комиссия ОВК не согласилась с выводами комиссии РВК и Ч. была предоставлена отсрочка для прохождения дополни-тельного медицинского обследования. На первый взгляд решение комиссии ОВК показалось совершенно немотивированным, но, обратившись в областное уп-равление охраны здоровья и к начальнику медицинской комиссии ОВК Мирошниченко А.М., мы узнали «ключ» к разгадке ситуации: невропатолог РВК направил Ч. в МСЧ Турбоатома (неврологическое отделение), которое является базовым для обследования призывников нес-кольких районов Харькова. В неврологическом отделе-нии не обратили внимания на результаты предыдущих обследований — компьютерную томограмму, РЭГ, ЭХО, ЭЭГ и выводы НИИ неврологии и психиатрии — и поставили диагноз: вегето-сосудистая дистония по гипертоническому типу, но при этом не указав, что имеются последствия черепно-мозговой травмы. Имен-но в этом отделении выдано заключение о состоянии здоровья призывника А.Ч., на основании которого медкомиссия ОВК не согласилась с решением мед-комиссии РВК Ленинского района. Конечно, наличие выписок с результатами обследований, проведенных в медицинских НИИ должно было бы насторожить меди-ков ОВК и, если бы обследование призывника было проведено более тщательно, то комиссовать его можно было бы гораздо раньше. Государство в этой ситуации потратило намного больше средств, чем это было необ-ходимо на обследование заведомо больного юноши.

Тот же диагноз — вегето-сосудистая дистония, указанный, как основной, в заключении о состоянии здоровья призывника С., позволил медицинской комис-сии ОВК признать его пригодным к срочной службе, хотя он с детства страдал инфекционно-аллергическим поражением ЦНС. И также, как в предыдущем случае, формальный повод у медкомиссии ОВК был — медики той же МСЧ Турбоатома не обратили внимание на многочисленные медицинские заключения и результаты обследований ведущих медучреждений города, что позволило поставить более легкий диагноз. И опять государство тратит средства на неоднократные обследования призывника, хотя более тщательное обследование позволило бы гораздо раньше определить, что он болен. И это уже не проблемы военкоматов — это проблемы нашей медицины, ее компетентности и добросовестности.

Особенно показательным является случай с призывником Ш., у которого язвенная болезнь желудка и двенадцатиперстной кишки. Врач 28-ой городской кли-нической больницы, заполнявший акт для медкомиссии Московского РВК, проигнорировал результаты рентге-нологического обследования и записал диагноз — гастродуоденит.

Ответа на нашу жалобу в облздравотдел мы до сих пор не получили, а призывник Ш. освобожден от срочной службы по другому заболеванию.

Напрашивается крайне неутешительный вывод: уровень обследования и компетентность медицинских работников при призыве оставляет желать лучшего. К кому же общество должно предъявлять претензии за то, что оно тратит огромные средства на обследование, лечение и комиссование больных призывников и воен-нослужащих? За призыв в армию больного призывника несет ответственность руководство РВК и ОВК, но часто сведения, которые они получают от медицинских работ-ников гражданских медицинских учреждений, не поз-воляют им сделать правильные выводы. Приходится признать, что у нашего общества нет инстинкта самозащиты, т.к. хотя ни один из членов нашего общества не заинтересован в разбазаривании госу-дарственных средств, а в то же время по нашей с вами вине они разбазариваются. Выход мы видим в эффективно действующей судебной системе, которая могла бы защитить и призывника, и общество от некомпетентности и недобросовестности.

И вот с 20 апреля Артур Нигруца на свободе. Военная коллегия Верховного Суда Украины в составе: Председателя — Дрыги М.Д., судей — Бондарева В.В., Волкова О.Ф. с участием прокурора Федюшина О.Г. рассмотрела в судебном заседании уголовное дело А.Нигруцы по протесту заместителя Председателя Верховного Суда Украины. Военная коллегия постановила: протест удовлетворить. Определением Военной коллегии Верховного Суда Украины мера наказания осужденному Нигруце А.Н. была снижена с 4 лет до фактически отбытого срока (2 года 2 месяца). Суд посчитал обстоятельства, толкнувшие А.Нигруцу на дезертирство исключительными и в соответствии со ст.44 УК Украины уменьшил срок наказания.

Харьковский областной союз солдатских матерей считает, что Военная Коллегия Верховного Суда Украины вынесла гуманное решение. Однако вопросы в этом непростом деле остались, и касаются они, прежде всего, применения ст.241 УК Украины.

Давайте подумаем зачем нам, стране с мирной оборонительной доктриной, статья — дезертирство? Почему по этой статье выносятся приговоры с такими длительными сроками лишения свободы? Почему в проекте новой редакции уголовного кодекса сохранена эта статья? Опыт работы с военнослужащими, само-вольно оставившими часть, убеждает нас, что в редчайших случаях молодые люди оставляют место службы из-за нежелания служить или по каким-то иным криминальным мотивам. Как правило, солдаты бегут либо из-за неуставных отношений, либо из-за болезней (случай с Нигруцей не единичен), особенно психичес-ких. Нужно ли нам сохранять эту жестокую статью, если, в большинстве случаев, осужденные солдаты сами жес-токо пострадали во время прохождения срочной служ-бы? В случае с А.Нигруцей, прежде всего, виновны те, кто призвал больного юношу, затем военные меди-ки, которые его не лечили, затем те медики, которые халатно и поверхностно провели медицинское обсле-дование по направлению прокуратуры. Суд, скорый и «правый», не учел никаких смягчающих обстоятельств, хотя отец солдата во время процесса твердил, что сын болен и болен тяжело. Как не парадоксально, но первыми здоровьем Артура занялись медики колонии, в которой он отбывал наказание. В медсанчасти колонии его обследовали, лечили в меру тех скудных материальных средств, которыми располагают сейчас медики этого ведомства.

Чего же можно ожидать от гражданина, по отношению к которому государство не выполнило свой долг?

Сейчас родители Артура собираются предъявлять иск к Министерству Обороны. Возможно, в ходе рассмотрения этого дела будут исследованы обстоятельства, когда никто в батальоне, где он во время службы получил травму, не обратил внимания на его состояние здоровья и солдата не лечили. К сожалению, невропатолог поликлиники Харьковского военного округа также признал его здоровым, не проведя ни единого обследования.

Нашим законодателям хорошо бы подумать о том, насколько статья о дезертирстве соответствует нашим реалиям. Закон об альтернативной службе — можно смело сказать — этим реалиям не соответствует.

Проект закона о воинской службе, с нашей точки зрения, тоже не решает насущных вопросов, остро стоящих перед нашим обществом.

Законодатели не учитывают тех проблем, которые ставит жизнь. Дезертиры в мирной Украине — это анахронизм, сохранившийся с 30-х годов. Так же как и ст.400 проекта УК Украины — добровольная сдача в плен, по которой в военное время срок наказания до 15 лет. В каком времени живут те, кто сочиняет подобные юридические «шедевры»?

Артур на свободе, работает, лечится. Но кто знает, сколько таких, как он, в наших колониях?

Не менее трети подсудимых осуждаются к лишению свободы, часть из них на длительные сроки. В связи с этим становится актуальной проблема конституционных прав заключенных. Закон не дает расширенного толкования уголовного наказания лишением свободы, не допускает телесных повреждений, вреда физическому или психическому здоровью личности. Согласно ст.22 УК Украины наказание имеет целью перевоспитание, исправление личности и недопущение новых преступлений, не имеет цели уничтожение личности. Лишение свободы регламентируется статьями Исправительно-трудового Кодекса, Закона о предварительном заключении и предполагает проживание заключенного отдельно от прочих граждан, наблюдение и контроль за ним, единый режим дня, запрет самостоятельно пользоваться предметами, которые могут быть использованы для совершения преступлений: алкоголь, транспорт, наличные деньги, личные документы, драгоценности, оружие и т.п. Контакты с людьми вне места лишения свободы разрешены под контролем и наблюдением, самостоятельное передвижение вне мест заключения может осуществляться только под контролем и охраной. Таким образом закон ограничивает личные права заключенных. Но остаются другие личные и гражданские права, закрепленные в Конституции. Это право на жизнь (ст.27), запрет пыток, жестокого обхождения и унижения (ст.28), свобода религии и убеждений (ст.ст. 34 и 35), право собственности (ст.41), право на отдых (ст.45), право на социальную защиту (ст.46), право на достаточное питание, жилье, одежду (ст.48), охрану здоровья (ст.49) и др.

Самый традиционный путь защиты прав заключенных — это подача жалоб в соответствующие инстанции, прежде всего, в органы прокуратуры, которая следит за соблюдением законности применения уголовного наказания. Об эффективности жалоб по защите своих прав хорошо знают все, кто это делал. Недостаток процедуры рассмотрения обычной жалобы — это ее упрощенный характер, что иногда затрудняет принятие правильного решения должностным лицом.

С 1998 года в Украине назначен Уполномоченный Верховного Совета по правам человека. К сожалению, по нашему мнению деятельность Уполномоченного малоэффективна, и нельзя исключить, что институт Уполномоченного может стать обычной бюрократической структурой, которая ничего не будет решать, а будет только представительствовать.

Относительно новый, нетрадиционный путь защиты личных и гражданских прав, гарантированных Конституцией Украины — обращение в суд с гражданским иском в порядке гражданского законодательства. При этом суд детально рассматривает обстоятельства дела в судебном заседании, изучает доказательства, показания свидетелей, доводы сторон. Решения суда могут быть обжалованы при неудовлетворительных решениях судебных инстанций, нарушающих права человека, гражданин Украины может обратиться в Европейский Суд. Судебная защита прав человека выгодно отличается от простой подачи жалоб в органы управления и надзора. Гражданский Кодекс не ограничивает гражданские права и обязанности лиц, находящихся в местах лишения свободы, если на это нет специального решения суда по ст.ст. 15, 16 ГК Украины (ограничение или лишение дееспособности вследствие душевной болезни, слабоумия, алкоголизма, наркомании). В этом случае права таких лиц защищают родственники — опекуны. Гражданские иски лиц, лишенных свободы, могут быть по вопросам оплаты труда, нанесения морального ущерба и ущерба здоровью (ст.ст.440, 441, 445 ГК Украины). Лишение свободы само по себе есть суровое наказание и дополнительные факторы при этом легко наносят моральный ущерб личности и затрудняют в дальнейшем нормальную жизнь на свободе после освобождения. Имеются наблюдения психологов, что после срока 5-7 лет лишения свободы деградация личности становится необратимой. Кроме этого, в местах лишения свободы, как правило, наносится вред здоровью, связанный с неудовлетворительными условиями содержания, недостатком воздуха, неполноценным питанием, плохими санитарно-гигиеническими условиями, низким уровнем медицинского обслуживания. В результате этого у заключенных появляются не только телесные повреждения, но и серьезные болезни — СПИД, гепатит, туберкулез. В случае смерти заключенного иски о возмещении ущерба, связанного с его смертью, могут подавать его близкие родственники по ст.ст. 455-458 ГК Украины. Это касается и лиц, лишенных родительских прав, так как они не освобождаются от обязанности материально содержать своих детей. Суммы материальной компенсации от нанесенного вреда здоровью или материального ущерба не ограничены. Исковые за-явления о компенсации вреда здоровью не облагаются пошлиной. По заявлению истца суды должны прини-мать меры по обеспечению иска за счет имущества ответчика. Ответчиком в этом случае выступает учреждение, где находился заключенный, руководитель этого учреждения. Солидарными ответчиками могут быть другие лица, непосредственно причинившие вред, например, медработники, не оказавшие необходимой медицинской помощи, авторы незаконных приказов или инструкций. После освобождения из мест лишения свободы ущерб личности либо здоровью, который был нанесен за время заключения, ясно виден и легко доказуем. Исковое заявление в суд можно подавать либо по месту жительства истца, либо по месту нахождения ответчика. Так как в гражданском процессе обе стороны должны доказывать свою правоту, поэтому истец к ис-ковому заявлению должен представить необходимые документы, подтверждающие его правоту, медицинские справки, имена и адреса свидетелей и т.д. Если он не может сделать этого, то суд по его письменному ходатайству запрашивает необходимые документы, вызывает свидетелей и т.д. Конечно, такие дела не рассматриваются быстро и легко, они имеют свои особенности и проблемы. Поэтому, в таких делах желательна помощь опытных юристов, адвокатов. В исковом заявлении необходимо Указать какие именно статьи Конституции, Гражданского Кодекса или Международных конвенций о правах человека, ратифицированных Украиной, нарушены. Ссылки на соответствующие доку-менты облегчают рассмотрение дела в суде. Также облегчают рассмотрение иска подтвержденные факты нарушения соответствующих статей Исправительно-трудового Кодекса и Закона о предварительном заключении, в котором Указаны права заключенных на должные условия содержания, культурное и меди-цинское обслуживание, права на образование и со-циальное обеспечение, запрет на жестокое обращение, плату за работу на производстве.

По закону о предварительном заключении, граждане, находящиеся под следствием, вообще не являются осужденными и сохраняют многие гражданские пра-ва.

В юридической практике таких исков пока еще мало. В Санкт-Петербурге рассматривается иск к администрации СИЗО «Кресты» о возмещении ущерба здоровью подследственного, удовлетворен иск к РОВД в Полтавской области о возмещении морального ущерба за незаконное задержание. В судах г.Киева рассматривались гражданские иски, связанные с неправильным использованием автомобилей или квартир, конфискованных по приговору по уголовным делам.

Таким образом, сфера защиты гражданских прав, путем обращения в суд, хоть и очень медленно, но все же растет, несмотря на многие трудности. Более широкое применение гражданских исков о материальном и моральном ущербе, нанесенном гражданам, взятым под стражу, поможет решению проблемы прав человека, находящихся в местах лишения свободы, будет спо-собствовать уменьшению числа их нарушений, даже не-зависимо от отдельных конкретных результатов единичных судебных дел.

Утром 22 июля, по сообщению Белоруской ассоциации журналистов, в здании находятся пять сотрудников милиции, один из которых с видеокамерой. Они предъявили сотрудникам редакции еженедельника «Имя» решение прокуратуры об аресте Ирины Халип. Вероятно, что в редакции будет проведен обыск.

Сегодня же стало известно, что корреспондент еженедельника «Белорусская газета» Егор Майорчик получил повестку от следователя прокуратуры, расследующего факт публикации в газете статьи об исчезновении экс-министра внутренних дел Беларуси Юрия Захаренко.

Пресс-релиз Фонда защиты гласности

20 июля суд во Владивостоке сняв с Пасько обвинения в государственной измене (ст.275) — обвинил журналиста в злоупотреблении служебными полномочиями, назначив наказание в соответствии с частью 3 ст.285 УК в виде лишения свободы на три года с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Применив тут же к осужденному Пасько постановление Государственной Думы России об амнистии суд освободил Пасько из-под стражи.

В определении суда Начальнику УФСБ по ТОФ Указано о нарушениях законности со стороны сотрудников следственного отдела УФСБ во время проведения следствия по делу Григория Пасько.

Группа Правозащитная Сеть

Настоящее уголовное дело — это не дело по статье о государственной измене: в судебном разбирательстве о ней речь практически не велась. Все, о чем говорили участники процесса, в том числе все свидетели, касалось исключительно моей профессиональной деятельности журналиста.

В нашей стране свобода слова гарантирована законами. Однако, свобода человека, который произнес или опубликовал это слово, не гарантирована ничем и зависит от произвола негодяев. Я в этом убедился на личном опыте.

Говорят, история повторяется дважды: первый раз — как трагедия, второй — как фарс. Но и фарс может стать трагичным. История шпиономании периода тридцатых годов была трагедией нашего народа. Сегодня та же история наследников НКВД, начавшаяся как фарс, может вылиться в трагедию — трагедию безвинно осужденного человека.

Только суд — независимый, бескорыстный и справедливый — может положить конец разыгравшейся трагедии. Есть ли у нас такой суд?

Александр II сказал Председателю Петербургского окружного суда А.Ф.Кони по делу об убийстве Верой Засулич градоначальника Трепова: «...Правительство вправе ждать от суда и от вас особых услуг». Анатолий Федорович ответил царю: «Суд постановляет приговоры, а не оказывает услуги».

Я прошу уважаемый суд по настоящему делу постановить приговор. ФСБ и прокуратура ТОФ уже и так достаточно погрязли в услугах.

В последнем слове я позволю себе еще раз обратить внимание суда на те обстоятельства, которые, по моему мнению, игнорированию не поддаются, даже при чьем-то большом желании.

В российской доктрине уголовного права обосновалось мнение, что преступление должно считаться совершенным при наступлении последствий. Из материалов уголовного дела, незаконно возбужденного в отношении меня, отчетливо видно, что мои журналистские взаимоотношения с японскими коллегами не нанесли ни малейшего ущерба России и не могли нанести, потому что, во-первых, я ничего противозаконного не совершал, а, во-вторых, экологическая тематика журна-листских исследований законодательством РФ засекречиванию не подлежит.

Более того, если бы следствие велось объективно и всесторонне, можно было бы собрать достаточно доказательств причастности моих публикаций и фильмов к выделению Японией 25 млн. долларов на строительство плавучего завода по очистке ЖРО на ТОФ.

В обвинительном заключении столь часто употребляются слова «государственная тайна», что они уже, по крайней мере, со стороны обвинения утратили свой изначальный смысл. Закон РФ «О государственной тайне» трактует гостайну как защищенные государством сведения в области военной, политической, экономи-ческой и иной деятельности, распространение которой может нанести ущерб безопасности России. Если при-менить данное определение к материалам, которые были якобы изъяты у меня на квартире, то, во-первых, сведения, содержащиеся в них, защищены государством не были, так как не содержали грифов секретности.

Во-вторых, сведения, содержащиеся в документах, не относятся ни к одному виду деятельности, перечисленному в определении понятия «государственная тайна». В-третьих, в деле нет ни одного Указания на какой-либо ущерб безопасности России, но даже на то, что данные сведения были распространены, переданы или стали кому-либо известны.

На протяжении судебного разбирательства мы имели возможность убедиться в том, что следствием и затем прокуратурой ТОФ были грубо нарушены основополагающие требования российского законодательства — ряд статей Конституции Российской Федерации. К ним относятся: неприкосновенность частной жизни (ст. 12), презумпция невиновности, состязательность и равноправие сторон (ст.12), презумпция невиновности, освобождение обвиняемого от обязанности доказывания, толкование неустранимых сомнений в пользу обвиняемого (ст. 49), недопустимость доказательств, полученных с нарушением закона (ст. 50); привилегия против самообвинения, свидетельский иммунитет (ст. 51) и другие.

Свыше двухсот процессуальных документов настоящего уголовного дела содержат свидетельства того, что они добыты незаконным путем. В их числе документы, изъятые у меня на таможне, и протокол обыска на квартире. Уже своевременное исключение из материалов дела только двух этих документов должно было положить конец произволу в отношении невиновного человека. Но произвол продолжается прямо-таки с маниакальным психозом, что в очередной раз свидетельствует: лица, незаконно возбудившие уголовное дело и заключившие в тюрьму невиновного, фабриковавшие материалы дела и еще практически вводившие в заблуждение органы правосудия, должны нести уголовную ответственность за содеянное.

О многочисленных фактах фальсификации доказательств я привел суду все необходимые письменные показания с конкретным Указанием томов, листов дела и статей УПК РСФСР и УК РФ. Суд не только вправе, но и обязан принять меры по фактам нарушения законности.

Однако даже сфальсифицированные доказательства не содержат ни одного факта, доказывающего мою виновность. Из ст. 49 Конституции РФ видно важное положение, вытекающее из принципа статьи: «не доказанная виновность обвиняемого по своим правовым последствиям приравнивается к ДОКАЗАННОЙ НЕВИНОВНОСТИ».

Оказывая на меня всяческое психологическое и физическое давление на этапе предварительного следствия, сотрудники ФСБ очень хотели услышать от меня признание моей виновности. Произнося последнее слово я решил доставить такое удовольствие стороне обвинения. Да, я виноват: в том, что честно выполнял долг журналиста; в том, что являюсь патриотом своей Родины — России, стремился способствовать привлечению иностранных инвестиций в страну для решения экологических проблем; в том, что не заметил, как в нашей стране закончилась гласность и усохли ростки демократии; в том, что недооценил подлость и цинизм, мстительность и беззаконие со стороны КГБ-ФСБ, сотрудничать с которыми я все время отказывался; в том, что забыл о существовании таких человеческих качеств как трусость, злость, зависть, тупоумие, холуйство, присущих некоторым представителям ФСБ и прокуратуры ТОФ, и не только ТОФ; в том, что выполняя свой долг журналиста, мешал своими публикациями в СМИ творить беззаконие действительным врагам и изменникам Родины, пустившим по ветру богатства страны либо не препятствовавших этому.

Я «виноват» в том, что не оговорил себя, не признал виновность, не струсил перед угрозами физической расправы. Я виноват в том, что я есть и что я еще жив.

Я еще и еще раз обращаю внимание суда на абсурдность и бездоказательность обвинений в мой адрес. Вся эта категоричность обвинительных утверждений, вся эта напыщенная и крикливая чушь нужны стороне обвинения только для того, чтобы замаскировать их юридическую ничтожность и преступную сущность.

За всеми многочисленными нарушениями законности со стороны ФСБ и прокуратуры отчетливо видны циничные повадки людей, которым в этой жизни все сходит с рук в силу одной лишь их принадлежности к так называемым правоохранительным органам. Они были стопроцентно уверены в том, что какой-то там журналистишко испугается их и оговорит себя: ведь, по их мнению, не может не испугаться, поскольку в советском человеке страх перед органами сидит в генах. Этот страх сильнее всего, ибо он, как писал кто-то, «давит изнутри, как бы от имени бессчетных жертв репрессий всех поколений».

Это уголовное дело войдет в историю российской юриспруденции как проявление рецидива НКВД-КГБ сталинского режима, как попытка возродить в России политический сыск, цензуру, страх, гестаповские методы и беззаконие во всех их бесчеловечных проявлениях; как беспрецедентный факт фальсификации всех без исключения доказательств при четком осознании стороной обвинения своих противоправных действий. Обвинительный приговор в любой его форме только подтверждает факты существования беззакония в нашем государстве.

Оправдательный приговор единственно справедливый в этом деле — занес бы фамилии судей в учеб-ники юстиции, как создавших прецедент проти-востояния натиску беззакония и произвола со стороны органов ФСБ и прокуратуры и проявивших не только мудрость и мужество, но и оставшихся на позициях профессиональных долга, чести и порядочности.

Я призываю суд не допустить торжества беззакония, обезопасить меня и общество от такой госбезопасности, которая издевается над российскими законами и международными законодательными актами, всячески попирая права человека и дискредитируя как саму себя, так и наше государство в его стремлении к демократии.

Шановні читачі!

Рік тому країни  Європейського Союзу та США надали 50 премій «За демократію і громадянське суспільство» по 20 000 доларів США на відзнаку 50-річчя плану Маршала  і 40-річчя Римського договору тим неурядовим установам та приватним особам  в країнах Центральної та Східної Європи і колишнього СРСР, які внесли великий вклад у боротьбу за демократію і права людини. В Україні було присуджено три премії — особисто Семену Глузману, Українській Правничій Фундації і нашій організації — Харківській правозахисній групі. Ми вважаємо  за потрібне розповісти, як були  витрачені ці кошти.

Обладнання  для інших правозахисних організацій

і оплата витрат на зв’язок    $3835.66

Видання книжок Всеволода Речицького «Свобода  и государство»,  «Эссе о политике»,

«Конституционализм. Украинский опыт»,  книги Юрія Полтавцева  «Белый просвет

на офицерских погонах» и книги «Права людини: моя власна думка» (твори учасників

1 і 2 Всеукраїнського конкурсу на кращій твір з прав людини)      $5985.86

Матеріали та обладнання  для ХПГ  $6998.27

Ремонт і облаштування офісу ХПГ   $2385.46

Матеріальна допомога громадянам, які звернулися до ХПГ   $ 575.60

Витрати на обслуговування банку  $ 219.15

Ми придбали для деяких наших колег в Києві, Харкові, Донецьку, Севастополі, Сімферополі те, що було їм потрібно для нормальної роботи — комп’ютери та комплектуючі вироби до них, лазерні принтери, ксерокси, модеми і т.д. Ми також сплачували витрати на електронну пошту деяких правозахисних організацій. Частково кошти було витрачено на видання п’яти книжок (див. вище). Ті, хто бажає отримати ці книжки, можуть звернутися до нашого офісу. Вже здійснена їх розсилка до всіх обласних та університетських бібліотек, а також  до бібліотек  юридичних вищих навчальних закладів  (всього розіслали десь біля  300 примірників кожного найменування)

Отримання премії дало можливість ХПГ придбати різограф формату А3 (а не А4, як було передбачено грантом National Endowment for Democracy) çíà÷íî більшої продуктивності. Використання такої техніки різко зменшило витрати на публікації, і тепер левова частка наших видань друкується на власному обладнанні. Протягом року на цьому обладнанні були надруковані наклади ще п’яти книжок і  всіх періодичних видань.

Частку коштів було витрачено на ремонт і облаштування офісу, що дало можливість забезпечити стаціонарні робочі місця 12 штатним співробітникам ХПГ (ще 8 штатних співробітників досі працюють поза офісом). ХПГ надала  також матеріальну допомогу кільком заявникам, що звернулися до ХПГ — декільком багатодітним родинам; дітям, які потребували  стаціонарного лікування; військовослужбовцям, що були покалічені дідівщиною і які потребували обслідування та лікування, призовникам, яких необхідно було додатково обстежити, щоб з’ясувати діагноз; декільком самотнім пенсіонерам,  які потрапили у критичне становище.

Рада Харківської правозахисної груп

Международный кинофестиваль «Права на кино­ленте», посвященный  правам человека, состоится в Торонто (Канада) 9-12 декабря 1999 года.

Человеческое достоинство — основная тема этого ежегодного праздника  кино.  На фестивале будут пред­ставлены современные канадские и зарубежные ленты, ролики, документальные сюжеты по вопросам прав  человека в мире. Кроме того, в программе — презента­ции, дискуссии, семинары и другие мероприятия.

Оргкомитет приглашает всех желающих предста­вить свои киносюжеты  в области прав человека для участия в фестивале. Для этого необходимо заполнить на английском языке приведенную ниже регистрацион­ную форму (Submission Form) и направить ее вместе с видеокассетой формата VHS ДО 31 ИЮЛЯ 1999 ГОДА по адресу:

Rights on Reel: Toronto Human Rights Cinema Festival,

55 John Street, 6th Floor, Metro Hall,

Toronto, ON M5V 3C6 Canada

Tel::+1 (416) 397-9915,

Fax: +1(416) 397-0888,

Email:[email protected]

Submission Form

Rights on Reel: Toronto Human Rights Cinema Festival

Film Information

Name of Entrant

Title of Entry

Original language

English Subtitles  Yes  No

If none, when will the work have English subtitles

Country of Production

Length

Exhibition Format  : 35mm  16mm

VHS

Filmmaker or Distributor Information

Name

Title/Organization

Address

Country

Home/Business numbers of  Fax

E-mail

Film Description

Distribution History

Please include Festival, non-theatrical and broadcast distribution as well as any awards received.

Дополнительную информацию можно получить, обратившись в

Оргкомитет:  [email protected]

или к Марку Хасламу:  [email protected]

ГЛОБАЛ-ИНФО

"Эко-Согласие" — ФМС

координатор проекта Виктория Элиас

[email protected]