Проти катувань. Електронне видання ХПГ (2003-2005) , 2005, #12

30 ноября депутатам Сумского горсовета снова пришлось решать участь Ольги Крутушкиной.

За неделю до сессии, 23 ноября, в горсовет поступило очередное представление первого заместителя областного прокурора Сергея Кулинича с просьбой дать согласие на продление срока содержания О.Крутушкиной под стражей до 4 января 2006 года. Она находится в СИЗО уже 8 месяцев, с 4 апреля этого года. По последнему решению Апелляционного суда Сумской области, срок ее пребывания под стражей был продлен до 4 декабря. Предполагалось, что до этого времени следствие закончится, и материалы будут переданы в суд. Как сообщил С. Кулинич, следствие действительно закончилось и О. Крутушкина начала знакомиться с материалами дела, как того требует закон, до передачи дела в суд. Но, поскольку ее дело состоит из 43 томов, прочитать его до 4 декабря она не успевает. Поэтому прокуратура и просила депутатов оставить ее под стражей еще на месяц.

С. Кулинич напомнил депутатам, что Крутушкина была арестована по обвинению в подкупе председателей избиркомов в Белопольском районе во время президентских выборов-2004 и махинациях с комимуществом. Окончательное обвинение предъявлено ей по трем статьям: ч.3 ст.157 УК — воспрепятствование насилием, обманом, угрозами, подкупом и другими способами свободному осуществлению гражданином своего права избирать Президента Украины, повлиявшее на результаты голосования (лишение свободы от 7 до 12 лет); ч.2 ст.369 УК — дача взятки, совершенная повторно (от 3 до 7 лет с конфискацией имущества или без таковой); и ч.5 ст.191 УК — присвоение или растрата чужого имущества в особо крупных размерах (от 7 до 12 лет с конфискацией и лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до 3 лет). В конце С.Кулинич еще раз подчеркнул, что все инкриминируемые Крутушкиной преступления относятся к разряду тяжких и особо тяжких.

После выступления прокурора на трибуну вышла сама Крутушкина, которая как депутат воспользовалась своим законным правом присутствовать на этой сессии. Оказалось, что она была доставлена под конвоем из СИЗО еще в 8 утра, но выступить ей пришлось только после обеда.

Выглядела она бледной и осунувшейся, но старалась держаться бодро. Сразу же заявила, что считает себя невиновной и пришла сюда вовсе не оправдываться, а рассказать о том, как прокуратура сфабриковала ее дело. Рассказала, что в прошлый раз, когда на внеочередной сессии горсовета решался вопрос о привлечении ее к уголовной ответственности, ей не дали возможности присутствовать на том заседании.

Тогда С. Кулинич доложил депутатам, что она сама не изъявила желания приехать. По словам же Крутушкиной, она писала такое ходатайство, но прокуратура на него не отреагировала. И в этот раз, как она заявила, чтобы добиться присутствия на сессии, она вынуждена была саботировать ознакомление с материалами дела и объявить голодовку.

Относительно предъявляемых ей обвинений Крутушкина признала, что действительно передавала деньги председателям избиркомов Белопольского района, но категорически отказалась признать эти факты как передачу взяток. По ее словам, это была материальная помощь на благоустройство помещений избирательных участков. Также она заявила, что доказательства по этому делу сфабрикованы прокуратурой от начала до конца, в том числе, сфальсифицированы результаты всех 60-ти очных ставок, а ее совесть перед государством чиста. По другому делу — о махинациях с арендой помещений — Крутушкина признала, что присвоила себе всего 20 тыс. грн., поэтому сумма неуплаченных ею налогов такая мизерная, что даже не подпадает под уголовную ответственность. И вообще, она твердо убеждена: все гонения на нее связаны с тем, что она родом из Донецка. Кроме того, Крутушкина рассказала, как она ровно два месяца не могла добиться, чтобы ей оказали медицинскую помощь и сделали анализы крови. А когда результаты анализов были готовы, присланный к ней из областной больницы врач-эндокринолог сделал заключение, что она здорова, хотя, по утверждению самой Крутушкиной, у нее с 2000 года нарушение функций щитовидной железы. В конце концов она пожелала осматривавшему ее врачу Анатолию Бутенко, чтобы он, “лежа в своей теплой постели”, не забывал о той, которая в СИЗО.

После выступления Крутушкина сказала, что готова ответить на все вопросы депутатов. Правда, вопросы оказались вовсе не вопросами, а пожеланиями здоровья от бывших коллег времен правления донецкой команды, с одной стороны, и обвинениями в различных махинациях тех же времен — с другой.

Закончилось выступление Крутушкиной еще неожиданнее, чем началось. Как раз перед тем, как депутаты закончили обсуждение и уже собрались было голосовать, она вдруг потеряла сознание и упала позади трибуны, за которой выступала. Стоявшая рядом охрана унесла ее “за кулисы”. В это время в зале находились несколько человек с медицинским образованием, которые и поспешили оказать помощь. Как потом рассказал нашему корреспонденту один из них, у Крутушкиной, по его мнению, анемия мозга (недостаточное кровоснабжение), еле прощупывался пульс, чуть не остановилось сердце. Хотя, судя по разговорам в зале, добрая половина присутствующих не поверила в то, что это настоящий обморок. В том числе и и.о. мэра Сергей Клочко, который сказал, что “не стоит волноваться, мы уже такие концерты видели”. К сожалению, что происходило дальше, точно установить не удалось. По одной информации, Крутушкину увезла “скорая”, по другой — “скорую” вызывать не стали, а увезли ее обратно в СИЗО. По распоряжению главврача “Скорой помощи” сотрудники последней категорически отказались давать какие-либо комментарии по этому поводу.

Через пять минут после обморока Крутушкиной депутаты проголосовали за то, чтобы продлить срок ее пребывания под стражей до 4 января 2006 года.

Кстати, в начале сессии было озвучено еще одно представление, теперь уже прокуратуры Краснопольского района, с просьбой дать согласие на привлечение к уголовной ответственности депутата Сумского горсовета Михаила Борца, за подкуп членов избирательных комиссий во время президентских выборов-2004.

(“Ваш шанс”, г. Сумы, №49, 7 декабря 2005 г.)

С КИДом связалась адвокат одного из задержанных, Щучкина, Ирина Маркова — заведующая Ворошиловской юридической консультацией города Донецка.

Ниже мы приводим интервью с Ириной Марковой.

— Ирина Ивановна, правоохранители в своих комментариях утверждали, что никакие милицейские "бригады" из Киева в Донецк не приезжали, людей не похищали, показаний против председателя Донецкого областного совета Бориса Колесникова не выбивали, что информация об этом "бред", и ее "видимо, выгодно кому-то распространять". В частности, начальник областного УБОПа Сергей Прокопенко заявил, что да, в декабре задержаны некоторые члены криминальной "бригады", возможно причастные к давнему, 1999 года, делу о якобы "покушении" на Бориса Пенчука, нынешнего будто бы "потерпевшего" по делу Колесникова, и к совершению, как сказал С .Прокопенко, "тяжких преступлений на заказ", но он тут же отметил, что "следствие ведется с соблюдением процессуальных норм и исключительно в рамках закона"...

— Ну да...

— Вы не согласны с этими утверждениями, у Вас есть другая информация?

— Щучкина, который является моим подзащитным уже в течение 5 лет, именно похитили, по другому не скажешь, 6 декабря, в 17.30, с Привокзальной площади в Донецке.

— Откуда такая точность?

— Почему сразу поняли, что что-то случилось? Дело в том, что он успел нажать на вызов телефонного номера своего друга. Естественно, вызов сразу сбросился. Думали, что он перезвонит, но он не перезвонил. А потом, когда набирали номер Щучкина, уже все — радиосвязь отсутствовала. Получается, что он успел подать сигнал. Нам просто повезло...

— Что было дальше?

— Дальше родственники Щучкина поехали на Привокзальную площадь, потому что знали, что он должен быть там. На тот день у нас было назначено заседание в Кировском суде. Но дело не пошло из-за неявки прокурора, и Щучкин поехал на Привокзальную площадь, вроде, билеты кому-то заказывать, хотя мы, между прочим, с утра заметили, что за ним была слежка. По крайней мере, нам так показалось...

Когда родственники приехали на площадь, увидели - автомобиль его стоит. В автомобиле — чемодан с лекарствами. А там — инсулин. А Щучкин без инсулина — никуда, каждые три часа колется. Тогда мы уже окончательно убедились — что-то не то, потому что, куда бы ни пошел, он везде с собой инсулин носит, даже в туалет, не говоря уж о том, чтобы в машине его оставить.

— Он диабетик?

У Щучкина - рак четвертой стадии одного органа и рак второй стадии другого органа. На фоне всех этих заболеваний у него развился инсулинозависимый сахарный диабет. Он каждые три часа должен колоться инсулином. У него достаточно приличные дозы.

И у него, инвалида второй группы, на иждивении ребенок. Он вдовец. В 1991 году умерла жена, и остался ребенок, дочь, — страдает эпилепсией.

7 декабря в 6 утра кто-то позвонил на телефон друга Щучкина и шепотом сказал: "Ваши люди — в УБОПе". Мы с утра — родственники и адвокаты — приехали в УБОП. И вот как начались наши похождения в 9 утра, так и продолжались до 23.00. Все это время никто с нами не хотел разговаривать. Дежурный, как попугай, извините, повторял: "Никто не задерживался, никого не привозили, никаких вообще задержанных сейчас в здании УБОПа нет..."

Позже нам стала поступать информация о том, что это не донецкие работают, а киевляне...

Дальше мы спрашиваем: "У вас работает киевская группа?" "Мы ничего не знаем". "Как вы не знаете? У вас что здесь — проходной двор? Вы не знаете, кто у вас работает, кто заходит? Нас вы не впускаете, потому что у вас строгая режимная организация, а остальные, значит, свободно заходят?"

Ну, вы сами понимаете - дежурный. Ему дали указания, он и стоит себе, твердит одно и то же...

Тогда мы стали звонить на "телефоны доверия", номера которых расположены в холле УБОПа. Сначала — в УБОП Украины. Нам отвечают, что номер недействителен. Дальше — на "телефон доверия" МВД. Тоже недействителен. Звоним на "телефон доверия" УВД в Донецкой области. Там вообще никто трубку не берет.

Начали выяснять через своих киевских коллег... Они дали нам "телефоны доверия", наконец-то действительные, УБОПа Украины и МВД.

Звоню в МВД, а мне говорят: "Жіночка, та шо ви таке розповідаєте?! У нас такого нема, у нас правова держава, і у нас правоохоронні органи ніколи так не чинять. Шо значить — викрали людей, не допускають адвокатів і не сказали навіть рідним?! У нас такого не буває..."

Позвонили в УБОП Украины. Там дежурный выслушал, все записал. Но принял меры или нет, естественно, неизвестно.

Потом жена Щучкина уже отправила телеграмму на имя Генерального прокурора: спасите моего мужа, инсулин, болезнь, в течение 23 часов он уже не получает инсулин, лекарств и т.д. и вообще неизвестно, жив ли он, где находится и в связи с чем задержан. Послали телеграмму в Верховную Раду в комитет по коррупции и в комитет по правам человека, примерно с таким же текстом. Написали жалобу в прокуратуру... Опять же, никаких известий...

В итоге, 7-го, в 14.00, когда мы ожидали на улице возле УБОПа, открылись ворота, и во внутреннем дворе мы увидели автомобиль Шилова.

После этого жена Щучкина сразу написала жалобу: "В связи с тем, что я теперь окончательно убедилась, что мой муж похищен и находится у вас в застенках, что в течение 23 часов он не получает инсулин, я вынуждена сделать вывод о том, что вы его убили, и поэтому он уже и не нуждается в этом инсулине, и поэтому не выходит".

После этого вышел какой-то сотрудник ОБОПовский. Скорее всего, донецкий, и очень культурно начал как бы предлагать свою помощь. Совершенно случайно, дескать, он увидел Щучкина в таком тяжелом состоянии, ему стало его жалко, а он его когда-то знал... Мол, так уж и быть, давайте — я передам ему инсулин. Что за сотрудник, какая у него должность — не знаю. Он был в штатском.

Так нам удалось передать тот самый чемоданчик, где были медицинские документы Щучкина. Они у него всегда в этом чемоданчике, потому что он ежедневно на приеме у каких-то врачей бывает. Вот это все - выписки и т.д. — было там, и там была выписка из онкоцентра с мокрой печатью, которая впоследствии сыграла основную роль.

— А как же он обходился столько времени без инсулина...

— Когда с 9.00 продолжаются скандалы, жалобы, звонки... Они, видимо, испугались за его жизнь и сами один раз купили в аптеке инсулин. Мало того, ему необходимо шестиразовое дробное питание. А какое в УБОПе вообще питание?

В общем, когда уже пошли обратные звонки, видимо, из-за наших телеграмм и звонков на "телефоны доверия", жалоб, наконец-то дежурный признался, что Щучкин и Фатеев действительно содержатся в УБОПе. Мы стали писать жалобы и ходатайства. Мол, раз уж они действительно задержаны, и вы это подтвердили, то, в соответствии с законом, допустите адвокатов на свидание. Плюс еще - почему до сих пор не сообщили родственникам, что они задержаны, по какой причине и т.д. В ответ — тишина, абсолютно ничего. Вам, дескать, сказано ожидать, вас сюда никто не приглашал...

Мы смотрим на часы, видим, что Щучкину уже должно быть плохо, и вызываем "Скорую помощь". Приезжает бригада, а дежурный говорит, что у них с сотрудниками никаких проблем и никто не вызывал для себя "скорую помощь". И задержанных, кому было бы плохо, тоже нет. "Да как же, — спрашиваем, — вы ведь уже признались?.." Нет, никого нет, никого не вызывали. В общем, медбригаду не допустили. Мы на "03" вызывали, там наверняка все отметки есть. Тогда жена Щучкина написала, что медики недопущены в связи с тем, что им не хотели показывать телесные повреждения ее мужа.

Кстати, за ту выписку, которую мы передали вместе с инсулином, и которая сыграла определенную роль в Киеве, может серьезно пострадать сотрудник милиции — т.к. передал лекарства и выписку, и не показал содержимое и текст руководству. УБОПовцы приезжали к жене Щучкина, дознавались, кто передавал.

— Вы обещали рассказать, что за роль сыграла та выписка... Почему к ней такое внимание?

— Из-за нее Щучкина не приняли в ИВС, и когда они начали возить его по всему Киеву, — в "Сокол", в "Беркут", в УБОП, — его нигде не брали на содержание: мало того, что телесные повреждения, так еще и такой диагноз.

После того, как Щучкина не взяли в ИВС, они поместили его в БСМП (Больница скорой медицинской помощи) города Киева под охраной. Там есть специальный бокс для арестованных. Но я хочу подчеркнуть, что его содержание там незаконно, потому что там содержатся не задержанные, а только те лица, которым уже избранна мера пресечения — арест. Т.е. лиц, которые задержаны, БСМП и конкретно это отделение не принимает. Но, видимо, под давлением, так сказать, таких лиц и такой политической ситуации, даже БСМП отступила от правил и приняла к себе Щучкина.

Между прочим, подтверждением того, что киевские правоохранители находились в Донецке, служит ст. 115 УПК Украины — протокол задержания подозреваемого, который был выписан в отношении Щучкина и Фатеева именно в Донецке, в 19.30 7 декабря. Но реально задержан-то Щучкин был 6-го, т.е. сутки незаконного задержания уже есть.

— Давайте вернемся к 7 декабря...

— Давайте. Нас не допустили к Щучкину, уже девять вечера, мы, как вы понимаете, никуда не уходим...

В 20 часов или в 21 час, сейчас точно не скажу, за ворота выбросили Шилова. В буквальном смысле. Потому что ни ходить, ни говорить он уже был не в состоянии. Это была одна сплошная отбивная, в которой родственники с трудом его узнали. Единственной его просьбой было: "Не везите меня в больницу, потому что они сказали, что если я где-то что-то куда-то сообщу, то, во-первых, вы не докажете, что это сделали мы, а во-вторых, они сказали, что после этого мне будет не так хорошо, как сейчас".

Родственники, понятно, растерялись, но, видя его состояние, решили, что угрозы, если и сбудутся, то уже потом, а спасать его надо уже сегодня, и отвезли Шилова в травматологию, где есть все данные о его состоянии здоровья. На следующий день Шилов обращался в Судебно-медицинскую экспертизу, в нашу Калининскую больницу. До двух часов дня прокуратура не давала ему даже направления. Потом вынуждена была дать, но результаты экспертизы Шилову на руки не отдали. Говорят: "Нам сказали не давать вам заключение о ваших телесных повреждениях".

— А что с Щучкиным?

— Уже после того, как выбросили Шилова, мне, наконец, позвонил Щучкин, видимо, с разрешения следователя. Это было уже около 10-ти вечера. Он продиктовал ФИО следователя: Михаил Николаевич Шевцив, и дал его телефон. По телефону следователь мне сказал, что они увозят Щучкина в Киев, и я тоже могу завтра прибыть в Киев. Он, мол, без проблем даст мне разрешение на свидание. На вопрос, почему разрешение не дали сегодня, он ответил просто: "Вы задаете дурные вопросы".

Фатеев тоже позвонил. Его жена сразу же перезвонила следователю и спросила, почему не сообщили, что муж задержан. Он ей ответил той же фразой: "Вы задаете дурные вопросы". И бросил трубку. Она снова набрала номер и спросила, когда можно приехать. Он ответил: "А мы вас не ждем

Короче говоря, 8-го числа мы в 7 утра вылетели в Киев. Уже в 9 часов позвонили следователю. Он ответил, что не готов с нами встретиться, сославшись на прием у кого-то, и сказал, чтобы мы позвонили в 11 часов. Позвонили в 11 часов. Следователь снова оказался не готов: "Звоните в 2 часа". Мы поняли, что начинается та же история, и опять отправились стоять под забором МВД. Я набрала следователя и сказала: "Я нахожусь на проходной МВД. Если вы сейчас меня не примете, я начинаю дебоширить". Следователь вышел и спросил: "Что вы хотите?". "Прежде всего, — говорю, — я бы хотела знать, за что он задержан, и получить свидание". Следователь ответил: "За что задержан и других подробностей и материалов я вам предоставить не могу, так как заявления от Щучкина нет, и вы не допущены к защите, а свидание вам дам". И он действительно дал нам свидание, мне и адвокату Фатеева, и тут же признался, что Щучкин в БСМП, а Фатеев в ИВС - тоже в Киеве.

— Ирина Ивановна, а откуда эта информация о том, что задержанных чуть ли не пытали? Правоохранители называют ее бредом. И ведь действительно, как-то не очень верится...

— Фатеева, вроде, не били, у него телесных повреждений нет. Ну, с другой стороны, его за год до этого били, вывозили из города... У него вся спина исполосована ножом. И вопросы задавались те же самые. А Щучкина, кстати, как в 6 часов вечера вывезли в лес, так до 6 утра в лесу издевались.

— Это Щучкин утверждает?

— Да, он говорит, что ему на голову надели мешок, но он успел заметить, что им занималось человек семь. Они периодически менялись — уставали. Издевались следующим образом: одевали противогаз, но не просто закрывали воздух, а еще и пускали что-то. Щучкин говорит — какой-то газ. Кроме того, он утверждает, что у него весь пах, как самое чувствительное место, обожжен электротоком. Потом, говорит, еще чем-то жгли... Все это легко проверить... А избиение, это уже как само собой разумеющееся. Ноги такие синие, что ходить не мог.

— А чего добивались?

— "Признайтесь, что Колесников дал вам задание напугать Пенчука" и т.д.

Еще он говорит, что ему инсулин не давали. Мол, если не признаешься, будем смотреть, как ты корчишься.

Это все я уже узнала, когда прибыла в БСМП на свидание. Его 6, 7 и 8-го, пока не доставили в больницу, не кормили. Говорит, что не дали даже куска хлеба и глотка воды.

А 10-го числа следователь сообщил, что нам надо прибыть в Печерский суд. Фатеев с Щучкиным еще с утра были туда доставлены, но только в 5 вечера состоялось судебное заседание. Содержание под стражей было продлено до 9 суток. 16-го числа на 10.00 назначено заседание по санкции в Печерском суде.

— На основании чего продлили содержание под стражей?

— Вы наверняка слышали такой термин "Печерское правосудие"? Так вот это оно и есть. Представьте, судья спрашивает у следователя: "Чем вы обосновываете необходимость именно такой меры пресечения, как арест?" А он отвечает: "Они же вину свою не признают..." После этого продлевают содержание под стражей...

(http://zadonbass.org, 13 декабря 2005 г.)

ЦОС УМВД в Донецкой области распространило в СМИ комментарий начальника УБОП УМВД в Донецкой области Сергея Прокопенко относительно информации КИДа со слов анонимного, но осведомленного источника о незаконном задержании в Донецке ряда бывших сотрудников правоохранительных органов и о том, что это может быть связано с попыткой очередной дискредитации председателя Донецкого областного совета Бориса Колесникова.

"Информация полностью не соответствует действительности, а подается "слышал звон, да не знаю, где он", — заявляет С. Прокопенко. — Сообщить Вам могу следующее. В 1999 году по факту особо злостного хулиганства в отношении пострадавшего Бориса Пенчука было возбуждено уголовное дело. По горячим следам причастных к этому делу лиц установить не удалось, и дело было приостановлено. Уже в наши дни сотрудниками УБОП в ходе оперативных мероприятий по ряду дел удалось установить лиц, причастных к совершению тяжких преступлений на заказ, в том числе и к указанному деянию. Соответственно, расследование по уголовному делу было возобновлено, и в ходе нашей работы установлено, что лидером преступной группировки являлся бывший сотрудник милиции. В свое время он занимал должность зам. начальника отдела одного из подразделений. В эту группу входили сотрудники милиции, которые подчинялись ему по службе, и гражданские лица. Три года назад некоторые члены ОПГ были осуждены к различным срокам лишения свободы за незаконное хранение взрывчатки и наркотиков.

В декабре нынешнего года нашими сотрудниками задержаны еще несколько участников этой "бригады". Следствие ведется с соблюдением процессуальных норм и исключительно в рамках закона. Почему некоторые "комментаторы" связывают это расследование с делом Колесникова, вопрос исключительно к ним. Возможно, они знают о какой-то взаимосвязи, если так, то пусть придут и дадут показания. Мы будем благодарны за помощь".

"Я думаю, что теперь многим станет понятно, что к предстоящей избирательной кампании эти факты не имеют ни малейшего отношения, и расследование по уголовному делу не является целью любыми способами опорочить кого-то из высокопоставленных лиц, тем более, как упоминается в статье — председателя Донецкого облсовета и областного отделения Партии регионов Бориса Колесникова", — утверждает С.Прокопенко.

www.ostro.org, 2005.12.09)

Так прокомментировал некоторым интернет-изданиям ЦСО УМВД в Донецкой области информацию о том, что якобы в Донецкую область "направлена бригада сотрудников МВД в составе 18 человек (шестеро из Киева и двенадцать из Луганска) с целью любыми способами добиться от двух незаконно задержанных людей нужных правоохранителям показаний против председателя Донецкого облсовета и областного отделения Партии регионов Бориса Колесникова".

Подобную информацию в УВД назвали "бредом" и подчеркнули, что ее, "видимо, выгодно кому-то распространять".

(zadonbass.org, 9 декабря 2005 г.)

Вчера же мы писали, что, хоть эта информация и была получена нами от анонимного источника, она очень похожа на правду ввиду наличия подробностей. Например, о том, сколько человек в бригаде и откуда они прибыли. Мало того, источник обещал рассказать о развитии ситуации и даже обнародовать фамилии задержанных.

Так вот, сегодня он это сделал.

По словам источника, фамилии этих людей — Шилов и Щучкин. Они действительно в прошлом правоохранители — работали в транспортной милиции. В милицейских камерах они находятся уже третьи сутки. Сегодня, по информации источника, к ним добавили третьего задержанного — Фатеева.

Источник информирует, что всех их вывезли из Донецка и сейчас держат в ИВС либо в Киеве, либо в Броварах. Он также утверждает, что операцией руководит сам Сергей Корнич — глава УБОП МВД.

Источник также обратился с просьбой к родственникам задержанных. Он просит их срочно объявиться и позвонить в Донецкую региональную коллегию адвокатов.

Мы, со своей стороны, просим родственников задержанных, если они действительно объявятся, связаться с КИДом (e-mail-адрес: [email protected]) и держать нас, а с нашей помощью и общественность, в курсе происходящего, поскольку это, во-первых, может помочь их родственникам, а во-вторых, событие действительно является общественно значимым.

(zadonbass.org, 8 декабря 2005 г.)

Так, как стало известно КИДу от источника, не пожелавшего назваться, в Донецкую область направлена настоящая бригада сотрудников МВД в составе 18-ти человек (шестеро из Киева и двенадцать из Луганска) с целью любыми способами добиться нужных правоохранителям показаний от двух незаконно задержанных людей. "Нужные показания" — показания против председателя Донецкого облсовета и областного отделения Партии регионов Бориса Колесникова.

И если источник окажется прав, то сами члены правоохранительной бригады могут "наработать" себе на уголовное дело, поскольку он сообщает, что, выбивая показания, эти "товарищи" не останавливаются и перед применением нигде не указанных в качестве возможных для таких целей средств. В частности, электротока. Что в русском языке называется просто — пытки. Причем, пытки в отношении своих бывших коллег, так как, по информации источника, люди, к которым применяется подобное воздействие — в прошлом сами сотрудники правоохранительных органов, которых буквально чуть ли не выкрали в столице региона - Донецке.

Разумеется, мы сознаем, что эта информация нуждается в дополнительной проверке, но не можем не обнародовать ее...

(zadonbass.org, 7 декабря 2005 г.)

В воскресенье вечером, в начале восьмого, шла я домой по улице Патона. Темно, пустынно, тревожно... У киоска, где торгуют самогоном на разлив, одинокий гражданин стоит. Вдруг подкатывает к киоску уазик с надписью “ППС”, выскакивают из него трое милиционеров, кидаются к гражданину и ведут его к машине.

Тут мне стало еще тревожнее: куда и зачем его ведут? Подошла ближе. Милиционеры документы проверяют, спрашивают, где живет, гражданин показывает на дом наискосок через дорогу. Интересуюсь: почему задержали? Милиционер скороговоркой объясняет, что есть Кодекс об административных правонарушениях, статья 178... “появление в общественных местах в нетрезвом виде, что оскорбляет человеческое достоинство и общественную мораль”.

Пытаюсь обратить внимание, что на улице никого, кроме нас, нет, но милиционеры все равно запихивают гражданина в машину. “Куда везете?”. – “В отделение!”.

Я сразу не поверила: зачем в отделении не очень-то и пьяный гражданин, который ничего не нарушал? Зачем бензин на него тратить в то время, когда на Острове полно настоящих хулиганов и гораздо пьянее? И что с ним будут делать в отделении?

Придя домой, позвонила в дежурную часть УМВД. Безупречно приветливый голос объяснил, что нетрезвого гражданина забрали в отделение, чтобы он, случаем, не набедокурил и чтобы его, нетрезвого, никто не обидел на темной улице. Одним словом, профилактика преступности. На нетрезвого гражданина составят протокол и отпустят. “А можно узнать телефон дежурного Комсомольского райотдела?”. – “Пожалуйста, запишите...”.

Звоню в дежурную часть Комсомольского РОВД. Изумительно вежливый голос подтверждет: да, действительно только что доставили гражданина в коричневом полупальто и с усами. Сейчас составят протокол и отпустят. Если бы он был во второй и или в третьей стадии опьянения, то вызвали бы скорую помощь, а у этого примерно первая стадия. “Как это – отпустят? На темную улицу за тридевять земель от родного дома? И как он доберется? Если пешком, то его уж точно по дороге обидят...”. – “Не волнуйтесь, его доставят домой на машине”.

Но все же история казалась мне несколько загадочной, и я позвонила знакомому, который не так давно был милиционером, а теперь на пенсии. Выслушав мой рассказ, этот эксперт сказал, что, скорее всего, гражданина забрали для улучшения отчетности. В этом случает составят протокол о мелком хулиганстве, переночует в отделении, потом заплатит штраф. Потому что просто нетрезвый – это мелко, за это не забирают. Когда я сообщила, что гражданина пообещали отвезти домой на машине, мой знакомый долго смеялся, а потом сообщил: одной машине ППС на сутки дают в лучшем случае 4 литра бензина...

На следующий день на сайте УМВД Херсонщины я прочла, что в воскресенье общественный правопорядок охраняли 36 нарядов. В результате их работы зарегистрировано 50 правонарушений, за мелкое хулиганство задержано 26 человек...

(“Вгору”, г. Херсон, 02/12/2005)

В программе его визита были посещения учреждений УИН, встреча с руководителями области и личным составом пенитенциарной системы. Он также представил нового начальника Управления исполнения наказаний в Харьковской области Александра Кизима.

В ходе встречи Василий Кощинец определил основные принципы деятельности уголовно-исполнительной службы на современном этапе. А именно: законность, уважение к осужденным, соблюдение прав и свобод любого человека, коллегиальность при принятии важных решений, взаимодействие с органами власти и местного самоуправления, общественными организациями. “Нам нужна открытость и общественный контроль”, — отметил он.

К первоочередным задачам, которые больше всего волнуют украинскую общественность, относится, по мнению Василия Кощинца, создание максимально комфортных социально-бытовых условий для содержания осужденных и их трудоустройство.

Побывал Василий Кощинец и в нескольких учреждениях системы исполнения наказаний, в частности в следственном изоляторе, ИК-18, ИК-100 и Куряжской колонии для подростков. Здесь он ознакомился с условиями содержания осужденных, лично пообщался с некоторыми из них (серьезных жалоб не было). Руководитель Госдепартамента остался доволен и производством, и жилыми помещениями, и комнатами для свиданий. Особенно понравилась Василию Кощинцу Темновская исправительная колония №100.

(“Вечерний Харьков”, №138, 9 декабря 2005 г.)

“Перед тем, как принять на работу, будущего сотрудника инструктируют, как действовать в той или иной ситуации. В том числе и тогда, когда увидел в СИЗО знакомого. Это жизнь. Сюда могут попасть и знакомые, и друзья, и одноклассники, и те, с кем служил, и с кем на одной улице жили. Сотрудник должен сразу же написать рапорт. Как правило, его ставят на другой пост, чтобы не было контакта со знакомым. Все отношения типа “передай, позвони, принеси” быстро прослеживаются, – рассказывает Василий Кириченко, бывший начальник Херсонского СИЗО №28. – Многие не проходят испытательный срок – три месяца. Кто-то не выдерживает нагрузки: если в колонии – сутки через трое, то в СИЗО – через 12 часов. В колониях нет такого потока. В СИЗО, особенно в летнее время – с рассвета и до 18 часов – ИВС, встречные караулы, ночью снова: загрузка – увозка. Изолировать подельников очень сложно, постоянно изобретают новые изощренные методы, прячут записки и в одежде, и в обуви, пытаются проносить во рту или на теле. Находим, наказываем. Наказание бывает разное: предупреждение, внеочередная уборка по камере – вплоть до карцера. В карцер помещают до десяти суток, по одному человеку. Там только необходимые принадлежности. Есть скамейка, радиоточка, кровать на время светового дня убирается. Никто добровольно туда идти не захочет, тем более, что мы пишем характеристику в суд, как вел человек себя в период следствия, прилагаем изъятые записки (как они называют, “прогоны”). Все это присоединяется к материалам уголовного дела и учитывается судьей при вынесении приговора.

У персонала 12 часов – беспрерывная работа: дежурная служба должна полностью проверить документы, законность доставки человека сюда, провести полное обследование, обеспечить помывку, обыскать, накормить. Нерадивых сотрудников отбраковывают: если он должен следить за порядком в камерах, а вместо этого сидит и читает… Смотрим и на поведение в быту. Есть ребята, которые считают: если форму надел, то можно и тещей командовать…”

Сейчас в СИЗО находится в среднем 1100-1200 человек спецконтингента. Еще буквально лет пять назад было и 1500, и 1600 человек. Приходилось оборудовать камеры в полуподвальных помещениях.

Не хватало постельных принадлежностей. Потом улучшилось финансирование, проехали по санаториям, пансионатам, приобрели достаточное количество простыней и наволочек, матрасов – не новое, но в приличном состоянии. Старенькие, списанные тоже забирали и тут уже в СИЗО те простыни-пододеяльники подлатали подследственные – и польза, и время для них пролетает быстрее.

Многие подследственные просятся на работу. В СИЗО есть учебно-производственные мастерские. И подследственных могут привлекать на работу по специальности, например, – столяр, сварщик, швея. Но в мастерских может работать всего 8-10 человек: маленькое помещение, заказы небольшие – двери деревянные и бронированные, окна, пленка, пакеты.

В камерах многие пишут жалобы во все инстанции, чтобы провели дополнительное расследование, подают апелляции. Читают мало. В библиотеку обращаются больше всего несовершеннолетние, меньше – женщины: спрашивают фантастику, развлекательную литературу. А мужчины практически не читают.

Особой, самой сложной, категории для работы сотрудников СИЗО выделить нельзя. Все зависит не от того, какой он пост занимал, не от того, какое совершил преступление, а – какой человек.

Кстати, бывший начальник Киевского СИЗО, в котором содержалась Юлия Тимошенко, уволился на пенсию по состоянию здоровья (перенес инфаркт). И довела его, как ни странно, не подследственная, не руководство, а “группа поддержки”. Депутаты, пользуясь неприкосновенностью, откровенно нарушали законы и требовали того же от начальника СИЗО.

В Херсоне таких эксцессов не было, хотя VIP-персоны периодически содержатся и у нас.

“Родственники, коллеги не “давили”, – все как обычно, разрешение от следователя. Посылки, передачи – как обычно. Раньше было разрешено только по 8 кг, а сейчас – по тридцать кг сразу и два раза в месяц. Это, конечно, много, большинство сами не ели – раздавали сокамерникам. С личными жалобами ко мне никто из VIP-персон не обращался, ничего не просил, – вспоминает Василий Николаевич. – Была женщина из ревизионного отдела налоговой, жаловалась на состояние здоровья. Водили ее к врачу. Но – никаких претензий ни к медицине, ни к условиям содержания. Были даже случаи, что такие люди благотворно влияли на поддержание порядка в камере, соблюдение правил личной гигиены, на отношения с представителями администрации. Бывали мелкие ссоры, но так: поссорились, а через пять минут уже помирились, вместе чай пьют. Это вполне нормально и естественно – люди долгое время находятся вместе в замкнутом пространстве, психологически это очень тяжело. Но таких конфликтов, чтобы приходилось вмешиваться администрации, не было. VIP-персоны содержатся в обычных большеместных камерах для впервые задержанных за служебные, хозяйственные преступления. В камере в среднем бывает человек двадцать. К уголовникам-рецидивистам, к убийцам их не помещали, это другие категории подследственных, они – в других камерах”.

Содержатся в СИЗО работники правоохранительных органов: милиции, налоговой милиции, ГАИ, сотрудники уголовно-исполнительной системы. Для них – тоже отдельная камера. С криминалитетом они не только не содержатся вместе, но даже не встречаются – на помывку в баню, на прогулку их выводят отдельно, в целях их же безопасности. Увы, в СИЗО нет должности психолога, но на должность младшего инспектора пару лет назад руководство приняло психолога, который помогает преодолевать стрессы. Особое внимание – несовершеннолетним. “Каждый день – какие-то мероприятия. Силовые методы к ним не применяются. Хотя встречаются такие экземпляры сложные... Ребята, которые уже совершали тяжелые преступления, но к ним не применялся арест, потому что тогда им было еще по 12-13 лет. Естественно, их надо “переламывать”, воспитывать. Но большинство – понимающие дети”, – говорит Василий Кириченко.

Бывают в СИЗО и роды. Тут есть специальная комната, в ней – детская кроватка и все принадлежности для мамы и ребенка. Когда начинаются схватки, маму направляют в роддом города, где она находится дня 4-5, как и все роженицы. В палате ее охраняют сотрудницы СИЗО, а снаружи под окнами и у входа – сотрудники. Бывают женщины, которые специально беременеют, чтобы смягчить наказание…

Что касается легенд о “пресс-камерах”, то это скорее легенды прошлого, может быть – ИВС. В СИЗО сейчас такое просто невозможно: “Он завтра к доктору обратится, и все побои на нас лягут?” Любого, кто пересекает границы СИЗО – будь то осужденный, или подследственный, его осматривает врач. Бывают случаи, когда в СИЗО поступают подследственные со следами телесных повреждений, но практически никто из них не пишет жалобы. В документах медосмотра следы побоев обязательно фиксируются, и вместе с человеком это направляется и в колонию. В СИЗО эти документы тоже хранятся. Кроме этого, есть специальный журнал, где фиксируются все травмы. Все эти факты проверяет прокуратура. Укрыть такое – значит, этот факт взять на себя. Зачем? Поэтому мы всегда подробно описываем и направляем информацию в райотделы.

Мы отдельно работаем уже семь лет. Отношения после стали даже лучше. Они остались деловыми, но если раньше милиция могла требовать, то сейчас – нет. Прокуратура, адвокаты, следователи работают по своему плану. Мы на них не отвлекаемся. Некоторые адвокаты, правда, пытаются иногда проносить записки, запрещенные предметы. В таком случае составляется протокол и направляется в тот следственный орган, за которым он числится”.

Благодарим за информацию Василия Кириченко и Романа Доброжана – исполняющего обязанности начальника Херсонского СИЗО.

(“Вгору”, г. Херсон, 09/12/2005)

30-летний руководитель этого заведения, ранее судимый, заявил, что физическое воздействие и временное лишение свободы — эффективные методы лечения

31 июля 2004 года в Феодосии был открыт Центр реабилитации наркозависимых граждан южноукраинской региональной организации "Свобода". Ее головной офис находится в Геническе, а филиалы есть в Херсоне, Николаеве, Мелитополе, Бердянске, Новой Каховке, Симферополе, Джанкое и даже в Киеве.

Городские власти, понимая остроту проблемы, выделили для центра бывший детский сад, расположенный рядом с автовокзалом, в 100 метрах от моря. Это был поистине царский подарок для людей, страдающих страшным недугом. Порядок в помещениях бывшего детсада наводили наркозависимые и персонал реабилитационного центра, который в основном состоит из лиц, ранее употреблявших наркотики. Руководство центра показывало гостям, среди которых было много представителей местных СМИ, просторные светлые комнаты, рассчитанные на шестерых человек (четверых излечившихся от тяжелого недуга и двоих наркозависимых). Как подчеркнуло руководство заведения, ставку они делают не только на медикаментозное лечение, но и на силу примера. Особенно важен режим пребывания больных: "У нас все — братья, поэтому нет охранников, замков и решеток на окнах. Обитатели центра могут перемещаться абсолютно свободно, так как все основано на полном доверии и самообеспечении".

— 26 ноября этого года к нам поступил анонимный звонок, что в реабилитационном центре незаконно удерживают человека, — рассказывает начальник Феодосийского городского отдела милиции Анатолий Мирошниченко. — Мы сообщили об этом в городскую прокуратуру. На место выехала оперативно-следственная группа. При опросе пациентов житель Киева заявил, что в ходе лечения его неоднократно избивали работники центра, помещали в специально оборудованную в подвальном помещении камеру, где держали без воды и еды до трех дней.

Когда сотрудники следственно-оперативной группы попросили показать это помещение, администрация отказалась. Пациенты сами отвели оперативников к карцеру, но руководители центра не давали ключи от дверей. По требованию следователя прокуратуры вызвали сотрудников МЧС. С помощью специальной аппаратуры они срезали замок на двери подвального помещения. При его осмотре и была обнаружена комнатка, открывать которую также пришлось с помощью МЧСовцев. В карцере (помещение метр на два) находился 35-летний житель Сакского района Крыма.

Мужчина рассказал, что два дня назад за отказ идти на работу его избили сотрудники центра и закрыли в камере, не оставив при этом ни хлеба, ни воды. Для отправления естественных надобностей поставили пластмассовое ведро, которое все время находилось там же.

— С заявлениями о том, что с ними поступали аналогичным образом, в прокуратуру обратились еще пятеро человек, находившихся на излечении, — говорит Анатолий Мирошниченко. — Всех их направили на судебно-медицинскую экспертизу по факту наличия у них телесных повреждений. Пациенты рассказали также, что лечение в центре они оплачивали, однако квитанции об оплате им не выдавали. Как оказалось, кормили пациентов этого учреждения один раз в день. Более того, их ежедневно отправляли на строительные работы, а оплату за это они не получали. Когда же недовольные начинали слишком активно возмущаться, их сажали в карцер.

При проверке документации центра были обнаружены неоприходованные денежные средства, которые вносили больные, и записи о проведении различных работ без соответствующего оформления. Где, как и сколько времени трудились наркозависимые пациенты, оказавшиеся в положении рабов, сейчас выясняет следствие. Руководитель центра, ранее судимый 30-летний житель Запорожья, заявил, что подбором кадров и пациентов он занимается лично через сеть региональных представительств. Он также сам устанавливает правила поведения в учреждении, за нарушение которых им же введена система наказаний, включающая физическое воздействие и временное лишение свободы. Все показания пациентов задокументированы, записаны на видео. Прокуратура Феодосии возбудила уголовное дело, проводятся проверки "деятельности" реабилитационного учреждения. Кстати, пытаясь представить все как милицейский беспредел, администрация подстрекала пациентов объявить голодовку с требованиями отставки руководителей правоохранительных органов Феодосии. А сейчас руководство центра срочно направилось в Киев искать защиту у покровителей.

(“Факты и коментарии”, 14 декабря 2005 г.)

Славута, Хмельницкая обл. “Воспитатели славутского детского дома "Уют" закрывали детей в погреб, избивали их, а также садились воспитанникам на голову, если они не хотели спать в дневное время. В избиениях принимал участие дежурный милиционер”, — сообщили 5 декабря корреспонденту агентства ПРИМА-News члены объединения “Борцы за справедливость”.

Кроме того, дети в возрасте от 3 до 14 лет подвергались обыску. Без всяких оснований их направляли в Хмельницкую областную психбольницу. Врачи-психиатры признавали детей здоровыми. Однако держали их в больничных палатах.

Директор детдома Лариса Рачунь наказывала денежными штрафами педагогов, которые разглашали случаи истязания малолетних. Сейчас ее уволили с работы, а воспитателям объявили выговоры. Славутская межрайонная прокуратура возбудила уголовное дело по факту превышения педагогами служебных полномочий.

(Информационное агентство ПРИМА-News, 2005-12-05)