Бюлетень "Права Людини", 1999, #28

Фактично країна живе не за законами, а за відомчими актами та інструкціями. Адже у вітчизняному правовому полі з 1295 законів лише п’ять містять норми прямої дії (наприклад Конституція України), та й ті не виконуються. Головне в тому, що довготривала практика «заплутування» законодавства так і не створила культури застосування навіть Основного Закону як норми прямої дії. І дотепер, через три роки чинності Конституції, практично немає судових рішень, ухвалених виключно на її основі. Натомість саме судам найбільше «дістається» від підзаконних актів, що часто-густо не лише суперечать один одному, а й чинному законодавству. Скажімо, і дотепер законодавче не визначені принципи фінансування з бюджету, бюджетного кредитування, більше того, не передбачено й відповідальності за нецільове використання кредитів, що сприяє порушенню законів. Чомусь ні в кого не викликає заперечень і дія «незаконних законів» на найвищому рівні — декретів Кабінету Міністрів. «Такі нормативні акти не передбачені Конституцією України, це питання ще потребує законодавчого вирішення», — зауважив Віталій Опришко, ди-ректор Інституту законодавства. Хоча в Україні і діють неконституційні Укази гаранта Конституції, це не заважає йому називати Україну правовою державою. «Єдиним виходом є прийняття законів прямої дії», — прокоментував «Дню» проблему Віктор Медведчук, зас-тупник голови Верховної Ради України.

Все обвиняемые были участниками акции, проведенной 24 августа 1999 года, в День Независимости Украины, в ходе которой с часовой башни Матросского клуба на пл.Ушакова распространялись листовки, ставящие под сомнение государственную принадлежность Севастополя к Украине. Молодые люди, проживающие в различных городах России, прибыли в Севастополь на поезде, ворвались в одно из зданий, расположенных в центре города, принадлежащих Черноморскому флоту Российской Федерации, поднялись на часовую башню и при помощи переносного сварочного аппарата заварили за собой железную дверь. С открытой площадки на башне они распространяли листовки. Примерно через два часа российским военным и украинской милиции удалось задержать сторонников Эдуарда Лимонова и доставить в ИВС Севастополя. В тот же день Ленинский районный суд Севастополя определил всем участникам наказание в виде 15 суток административного ареста. Однако, спустя несколько дней, «лимоновцам» предъявили обвинение по уголовному кодексу.

Теперь, в худшем случае, их ожидают значительные сроки лишения свободы. Более того, вполне возможно, что в скором времени им будут предъявлены обвинения еще по одной статье уголовного кодекса. Распространенные в ходе акции листовки отправлены в Киев на политологическую экспертизу с целью выявить не содержат ли они призывов к ликвидации существующего конституционного строя, нарушению территориальной целостности Украины.

Прибывший в Севастополь представитель национал-большевистской партии России Сергей Аксенов в интервью корреспонденту «Экспресс-хроники» заявил, что принято решение о выдвижении всех участников акции кандидатами в депутаты Госдумы России по мажоритарным округам. Целью приезда Сергея Аксенова в Севастополь является оформление доверенностей, так как самостоятельно, находясь в СИЗО, выдвинуть свои кандидатуры они не могут. Национал-большевики надеются на помощь открывшегося на прошлой неделе в Симферополе консульства Российской Федерации.

Роман Романов

Комментарий «ПЛ»: Севастопольская правоза­щитная группа направила заявление в Генеральную прокуратуру с требованием освобождения 15 «лимо-новцев». Некоторые коллеги были удивлены: как можно защищать фашистов? С нашей точки зрения, коллеги из Севастополя правы:квалифицировать действия россиян как хулиганство нельзя, ст.187-5 тоже притянута за уши. Что же касается возможного применения ст.62 УК, то, с нашей точки зрения, бороться с сепаратизмом путем уголовного преследования недопустимо.

Евгений Захаров

Участники предвыборной президентской гонки в Украине приближаются к финишной прямой. Но в отличие от спортивных соревнований, особенность политических заключается в том, что победителем становится не тот, кто лучше подготовлен, а чья группа поддержки будет самой многочисленной. За оставшиеся до дня выборов 3 недели кандидаты на высшую государственную должность в стране используют все доступные для них методы, чтобы покорить избирателей.

Действующий президент Украины Леонид Кучма в своей предвыборной кампании во многом полагается на органы государственной власти. Председатель Севастопольской городской государственной администрации Леонид Жунько, являясь по совместительству одним из руководителей регионального отделения предвыборного объединения в поддержку Леонида Кучмы «Злагода», открыто и активно призывает избирателей поддержать на выборах своего вышестоящего начальника. «Я — человек Президента», — заявил Л.Жунько, выступая перед депутатами Севастопольского городского Совета. В помещениях большинства государственных учреждений города (в том числе правоохранительных органов: милиции, службы безопасности) можно увидеть портреты, предвыборные материалы Л.Кучмы.

Если городская государственная администрация обслуживает предвыборные интересы Кучмы, то орган местного самоуправления — городской совет, который также призван отражать интересы всех жителей Севастополя, а не только какой-то их части, активно включился в предвыборную борьбу на стороне лидера коммунистов Украины Петра Симоненко. Председатель Совета Василий Пархоменко, пригласив на прошлой неделе жителей города на открытую площадку Приморского бульвара, чтобы «отчитаться перед избирателями», не счел нужным даже посетить это мероприятие. Вместо отчета председателя горсовета севастопольцы прослушали предвыборные аудиоролики Петра Симоненко.

Другой кандидат — Евгений Марчук — решил обратиться адресно к каждому избирателю отдельно. Миллионы писем от Евгения Марчука расходятся по всей Украине. Однако, некоторые из избирателей удостоились большего внимания со стороны генерала Марчука. Так, журналисты газеты «Недвижимость Севастополя» получили не только листки бумаги с текстом, но и несколько банок консервов «Кильки в томатном соусе».

Конкуренцию в раздаче консервов Марчуку составил предвыборный штаб Петра Симоненко. Пришедшие в редакцию «Севастопольской газеты» две бабушки сообщили, что от Петра Николаевича они получили по 10 банок тушенки. Представители штаба Симоненко в Севастополе отказались подтвердить эту информацию. При этом сообщили, что просто не хватает денег, но если бы они были, то севастопольцы получили бы подарки от лидера украинских коммунистов.

Леонид Кучма также не забывает одаривать своих избирателей. Недавно нашему городу «перепал» целый троллейбус лично от президента Украины. А его жена Людмила Николаевна не жалеет телевизоров и холодильников для школ, детских домов, больниц. Президент Кучма работает не только с сегодняшними избирателями, а и на далекую перспективу. Ценные призы от пре-зидента предвыборное объединение «Злагода» пообе-щало каждому из победителей детского конкурса «Если бы президентом Украины был выбран я».

Нет, что ни говорите, а наши кандидаты очень ценят своих избирателей. Имея скромные размеры совокупного дохода, на которые и свои-то семьи прокормить сложно, они ухитряются делать подарки своим избирателям. Какое же счастье должно ожидать граждан Украины после победы одного из них!

Визит мониторингового комитета был вызван обращением в адрес председателя парламентской ассамблеи Совета Европы «каневской четверки».

Практически все государственные средства массовой информации активно задействованы в предвыборной кампании на стороне Леонида Кучмы. На прошлой неделе глава парламента Украины Александр Ткаченко выиграл дело в суде у председателя национальной телекомпании Украины Вадима Долганова. Причиной кон-фликта послужил отказ государственной телекомпании выпускать в эфир обращение Ткаченко, посвященное Дню Независимости Украины. Такой возможностью смог воспользоваться лишь Леонид Кучма. Вадим Долганов был ведущим еженедельной программы «7 дней» на телеканале УТ-1. За преданность своему патрону вскоре был удостоен государственной награды, назначен советником Президента, а с недавнего времени возглавил всю государственную телекомпанию Украины. Сейчас возможности государственных телеканалов Украины используются для активной пропаганды предвыборной кампании Кучмы.

Бывший глава парламента Украины, лидер Социалистической партии, народный депутат Украины и кандидат на должность Президента Александр Мороз стал объектом особой критики со стороны государственных СМИ. Для того, чтобы получить доступ к прямому эфиру на первом канале национального телевидения, Мороз инициировал принятие специального постановления Верховной Рады Украины. Однако, даже решение парламента не смогло сломать информационную блокаду, установленную прокучмовскими средствами информации. Вадим Долганов отказался выполнять принятое Верховной Радой постановление.

В своем выступлении 14 октября 1999 года Президент Кучма заявил, что, при условии сохранения начатого им курса, Украине не стоит бояться осложнения отношений с международными организациями, а потому, несмотря на заранее невыполнимые обязательства выплатить в следующем году более 3 миллиардов долларов по внешним займам, дефолт Украине не грозит. Однако, именно в последние несколько лет отношения Украины со многими международными организациями резко ухудшились. Американский комитет защиты прав журналистов назвал Леонида Кучму врагом прессы в мире №6.

Представители Организации по Безопасности и Сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) выступили с заявлением о том, что предоставление Украине помощи со стороны международных финансовых организаций должно быть напрямую связано с ситуацией с правами человека и, в частности, с обеспечением свободы слова. Теперь и докладчики Парламентской Ассамблеи Совета Европы дали свою негативную оценку возможностям реализации права на свободу выражения своего мнения в Украине.

«Неотложная Скорая помощь» Харьковского района обслуживает регион с населением в 220-222 тысячи человек. Харьковский район Харьковской области занимает большее пространство, чем некоторые скандинавские страны.

«ПЛ» рассказывал о проблемах этой столь необходимой населению службы, в том числе, и хронической нехватке автомашин для «скорой помощи». Харьковская правозащитная группа принимала непосредственное участие в решении этой проблемы. Мы рады сообщить нашим читателям о получении нескольких автомашин «скорой помощи» Харьковским районом, в том числе, японских, для обслуживания населения.

В сентябре 1999 года коллектив станции Скорой неотложной помощи Харьковского района вновь об-ратился в ХПГ с просьбой о помощи. Работники стан-ции на протяжении длительного времени не получали зарплату. Нужно отметить, что в Харьковском районе врачи, фельдшеры, санитары, водители, преодолевая огромные расстояния, оказывают людям реальную по-мощь. Часть денежных средств при любых нуждах, недостачах тратилась на необходимые больным ле-карства. На сегодняшний день часть сотрудников не получила зарплаты совсем, часть получила аванс, лишь 40 человек полностью получили зарплату за апрель 1999 года. За остальные месяцы нет даже и надежды на скорое получение денег. Многие работники имеют семьи, которые необходимо кормить и, хоть как-то, обеспечивать.

Могут ли голодные и раздраженные, подавленные люди, работающие без зарплат, думать о работе и оказывать квалифицированную помощь больным ?

Иски на выплату зарплат предъявлены в суд. Но в течение какого времени они будут разрешены, а решения исполнены, трудно сказать. Да и почему врачи — члены нашего общества, оказывающие самую необ-ходимую помощь, работающие на износ за нищенскую зарплату, должны тратить свое время, последние силы и нервы на судебные тяжбы ? Пойдет ли это на пользу больным?

Таким образом, люди, которых мы обязаны считать добропорядочными гражданами, находятся в недостойных человека условиях. Общеизвестны факты жес-токого и унижающего достоинство обращения с заключенными. При существующих условиях содержания невозможно отделить больных инфекционными заболеваниями и СПИДом. В камерах обычны тараканы, клопы и вши, царит обстановка антисанитарии. Едва ли кто-то из заключенных видел чистое постельное белье. Камеры невентилируемы, и табачный дым, запахи тела и зловонные испарения создают атмосферу удушья. В камерах отсутствует достаточное отопление зимой и вентилирование летом, что делает температурный режим опасным для здоровья. Санузел не отделен от камеры, и заключенные вынуждены отправлять естественные потребности на виду у остальных. Отсутствуют условия для умывания. Качество пищи не обеспечивает даже потребности в калориях. Сама пища часто непригодна к употреблению. Низкие фиксированные закупочные цены заставляют учреждения СИН закупать недоброкачественные продукты питания. Выдаваемое питание не учитывает состояния здоровья и вероисповедание заключенных. В СИН невозможно отправление религиозных обрядов. Учреждения СИН зачастую многократно переполнены. Совместно содержатся обвиняемые в преступлениях совершенно разного вида, что приводит к отношениям в среде заключенных, которые можно квалифицировать как заведомо порождающие преступления в СИН. Следует отметить, что создание условий, способствующих совершению преступлений (в данном случае, в среде заключенных) само по себе является преступлением. Правонарушения в сфере отношений между заключенными практически не преследуются. В СИН процветает принудительный труд, на который зак-люченные не были осуждены. Принуждение к труду осуществляется не только с нарушением гражданских прав, но и без учета физических возможностей и навы-ков заключенных. В СИН имеется лишь формальное медицинское обслуживание, без возможности серьез-ного лечения. Материальное обеспечение медицин-ского обслуживания находится на чрезвычайно низком уровне. У заключенных отсутствует доступ к таким средствам занятия досуга, как спортивные залы, биб-лиотеки и т.д. Продолжительное вынужденное бездействие приводит к эмоциональным стрессам и разрушает здоровье.

Пребывание в подобных условиях наносит вред физическому и психическому здоровью людей, оскорбляет их человеческое достоинство, нарушает гражданские права и нормы общечеловеческой морали. Независимо от решения суда люди подвергаются наказанию.

Использование досудебного заключения стало практически легализованным орудием следствия. В массовом порядке следователи используют досудебное заключение для склонения обвиняемых к даче выгодных следствию показаний. Такие следователи, а с ними и вся репрессивная система, заинтересованы в сохра-нении жестокого обращения с заключенными. В случае осуждения суд может вынести решение о наказании в виде лишения свободы. Суд не выносит решения о жестоком обращении, пытках голодом и разрушении здоровья. Подобное обращение с заключенным есть явное причинение ему вреда, нарушение гражданских прав, не определенные судом, т.е., само по себе являющееся преступлением.

Нам представляется, что выход может заключаться в создании коммерческой системы исполнения наказаний (КСИН). В учреждениях КСИН заключенные оплачивают свое пребывание или это делают за них третьи лица. Им обеспечивают приемлемые условия существования: чистые, вентилируемые камеры, медицинское обслуживание, качественное питание и прочие естественные для человека вещи. В учреждениях КСИН не могут содержаться лица, осужденные к строгому режиму, и, возможно, все лица, осужденные за насильственные преступления. Мы не видим оснований для отказа в помещении в КСИН осужденным за тяжкие преступления или обвиняемым в них. Такое мнение складывается хотя бы потому, что квалифицирующая сумма тяжких ненасильственных преступлений, исчисленная в необлагаемых минимумах, зачастую сводится к нескольким тысячам гривен. В силу низкого квалифицирующего минимума, тяжкие преступления составляют основную массу дел по многим ненасильственным статьям. Таким образом, возможным ограничением доступа в КСИН является обвинение в насильственных преступлениях.

Создание КСИН послужит разрешением и такого набирающего остроту вопроса, как иски заключенных о возмещении морального вреда. Сумма компенсации в таких исках устанавливается как величина денежной выплаты, уравновешивающая причиненные страдания. Сумма компенсации устанавливается таким образом, чтобы разумному человеку было безразлично, провести определенный срок в учреждении СИН и получить деньги, или срок не провести и деньги не получить. Фактически, сумма морального ущерба, определяется ответом на вопрос: «За какую именно сумму господин судья согласился бы провести этот срок в этом учреждении?» Учитывая ужасающие условия содержания в учреждениях СИН, неудивительно, что сумма морального ущерба зачастую оказывается высокой. Практически каждый заключенный в СИН, может при желании получить через суд ту или иную сумму компенсации морального ущерба. КСИН же обеспечивает приемлемые условия пребывания. Единственным ограничением является лишение свободы: как наказание по решению суда или мера пресечения по решению следствия. При отсутствии вреда в самих условиях содержания, взыскание морального ущерба возможно лишь при явной злонамеренности суда или следствия. В случае оправдательного приговора или прекращения обвинения, заключенные смогут взыскать сравнительно небольшие суммы расходов на оплату своего содержания. Стоимость содержания значительно ниже морального ущерба. Таким образом, создание КСИН снимает вопрос о компенсации морального ущерба, который может стать существенной, в том числе и в финансовом отношении, проблемой.

Аналогичные учреждения имеются во многих странах. В США существуют как коммерческие тюрьмы, так и тюрьмы ослабленного режима, где содержатся зачастую лица, уплатившие государству значительные штрафы в рамках уголовных дел. Коммерческие тюрьмы в США показывают большую эффективность расходования бюджетных средств и лучшее содержание заключенных, чем государственные тюрьмы.

Безусловно, государственное финансирование тюрем вполне оправдано. Однако, учитывая напряженность государственного бюджета, мы полагаем возможным производить оплату за счет самих заключенных или третьих лиц.

Размещение учреждений КСИН целесообразно в районных центрах. Доводов несколько. Переоборудование существующих тюрем нецелесообразно, поскольку увеличит нагрузку на оставшиеся учреждения государственной СИН. Надлежащее переоборудование и даже дезинфекция этих учреждений весьма дорогостоящи. Трудно переобучить персонал, не привыкший уважать человеческое достоинство заключенных. В районных центрах же, как наследство гигантомании, имеется множество подходящих помещений со значительной прилегающей территорией. Прилегающая территория облегчает охрану учреждений. Стоимость зданий и земли пренебрежимо мала по сравнению с ценами в крупных городах.

В районных центрах имеется сравнительно квалифицированное нетрудоустроенное население. За счет подсобных хозяйств, прожиточный уровень значительно ниже, чем в городах, и это позволяет набирать персонал среди местного населения за значительно меньшую зарплату, чем обычно получают сотрудники МВД. Численность персонала одного учреждения может составлять несколько сот человек. Одновременно в существенной мере решается проблема занятости населения.

В районных центрах, как правило, имеются крупные больницы, загруженные менее, чем наполовину. Это обеспечивает возможность сравнительно качественного дешевого медицинского обслуживания, увеличит занятость местного медицинского персонала.

Стоимость продуктов питания в районных центрах существенно ниже, чем в городах. Жители зачастую пи-таются на 1-2 гривни в день. Продукты питания зак-люченных закупаются оптом и стоят еще дешевле. Многие районные центры находятся очень близко от городов, что дает возможность содержать в них обвиняе-мых. Если в городе следователю требуется 30-40 минут чтобы добраться до ИВС, до райцентра он сможет доехать обычно за час-полтора. Несложно и недорого организовать конвоируемую перевозку заключенных в город.

Можно с уверенностью сказать, что стоимость со-держания заключенных до 300 гривень в месяц поз-волит создать приемлемые условия проживания. Эти средства могут поступать как от самих заключенных и третьих лиц, так и за счет благотворительности. Мы полагаем, что учреждения КСИН, показывающие реальный результат использования полученных средств, смогут получать пожертвования. Мы также полагаем возможным продавать страховые полисы, обеспечивающие держателям, при необходимости, бесплатное КСИН за счет страховых компаний.

В качестве эксперимента, мы предлагаем создать подобные учреждения на территории г.Арциза Одесской области.

В г.Арцизе имеется больница на 700 койко-мест, из которых в настоящее время занято около 200. Имея необходимое оборудование и квалифицированный персонал, мы сможем организовать медицинское обслуживание заключенных. После расформирования гарнизона в г.Арцизе имеется масса неиспользуемых помещений, которые могут быть заняты под учреждение КСИН. Мо-жет быть отведена и территория для отделения учреж-дения от жилищной застройки. Необходимые для обо-рудования учреждения КСИН средства могут быть нами получены без обращения к государственному бюджету. Мы можем получить кредит для коммунального предприятия или привлечь коммерческих инвесторов.

И, действительно, участников пирамиды никто не жалел. Их обвиняли в желании «легкой наживы». Те, кто по разным причинам не успел отнести свои деньги мошенникам, умничали задним числом: «ну, как же можно было не рассмотреть?»; и добавляли: «так им и надо»... Когда же потерпевшие стали собираться у здания исполкома, «общественность» подняла брови: «а причем здесь исполком?»...

Вопрос на совете объединения обсуждался 10 часов...

Мы прекрасно понимали, откуда происходит такое «общественное мнение»: условия выживания и конкуренция сегодня такие, что оценка любого явления дается лишь исходя из своих собственных, эгоистических интересов. Например: «вернуть деньги обманутым из бюджета? как бы ни так; ведь это и мои деньги тоже...»

И все-таки «Антимафия» взяла в производство это бесперспективное, на первый взгляд, дело. Мы рассуждали так.

1. На руки потерпевшим выдавали два договора. Первый — о выполнении работы; второй — о залоге. Залог вносился, якобы, за порошок, необходимый для выполнения работы.

Закон Украины «О залоге» перечисляет предметы залога. Это могут быть предметы, имущество... в общем все, что угодно, но только не деньги. Деньги быть залогом не могут.

Да это и понятно. Залогом может быть лишь вполне определенная вещь, со своими, только ей присущими признаками. Она поступает от залогодателя залогодержателю и после выполнения определенных условий возвращается к залогодателю. Чего, понятно, нельзя сказать о деньгах. Деньги не имеют признаков, они обезличены. Залогодержатель может не только владеть таким «залогом», но и распоряжаться им. Например, пустить в оборот (пока идет время залога) и получить прибыль. А это уже не залог, скорее — кредит.

2. Знали ли об этом (да и о других нарушениях) власти, которые разрешали и контролировали деятельность «Рион-космет»? Уверены: знали. Не могли не знать: ведь фирма существовала немного немало 2 года. Тогда почему не приняли мер? Что это? Халатность или что-то более криминальное? Близкое к названию нашей организации.

3. Могут ли потерпевшие надеяться на то, что правоохранительные органы и их братья из спецслужб когда-нибудь поймают мошенников, и те предстанут пе-ред судом? Вряд ли. Хотя слова и произносились гроз-ные: «Интерпол», «в течение десяти суток» и т.д., — мы думаем, всем известны способности наших сыщиков.

Да и потом: есть ли гарантия того, что у пойманных будут при себе все украденные ими деньги и их, эти деньги, можно будет вернуть через суд?..

4. Так ли уж виновны потерпевшие в своей близорукости? При нынешней безработице и материальных условиях жизни, после прочтения таких хвалебных статей (не реклам, а именно статей) в газетах...

5. И, наконец, потерпевшие — никто иные как избиратели всех наших депутатов, кормильцы (посред-ством уплаты налогов) всех наших исполкомов и прочих учреждений. С избирателями и кормильцами случилась беда и они пошли... нет, не к «крестному отцу»; они пошли к исполкому. Ибо до сих пор еще верят нынешней власти и думают, что получат от нее помощь и поддержку. Как это ни смешно.

Среди пострадавших есть разные люди. Есть те, кто успел не один раз «прокрутить» свои деньги. Есть те, кто вложил в «Рион» свободные 100 баксов так, ради очередного, дополнительного заработка. Но, ведь есть и такие, кто влез в это дело от отчаяния, заняв под проценты. И сегодня на активные формы протеста, которые проводят пострадавшие при поддержке «Анти-мафии», приходят именно и только такие.

Так неужели правозащитное объединение останется в стороне?.. И мы предлагаем следующее. Коль скоро местные органы власти либо проморгали, либо что-то другое, но в любом случае, — допустили на своей территории массовое мошенничество, — необходимо создать специальный внебюджетный фонд и помочь наиболее пострадавшим оправиться от этого стресса. Если же через 10 дней, а может быть, лет через 100 или 200, наши доблестные правоохранительные органы и спецслужбы случайно поймают преступников, а наш независимый суд признает в их действиях признаки мошенничества, — пожалуйста, пусть эти ребята вернут часть денег в исполком.

Так, нам кажется, будет справедливо.

Відштовхуючись від цих конкретних обставин, прийшов час замислитись, який же спосіб практичного правозахисту є найефективнішим. Наш досвід переконав нас у тому, що зробити якісь реальні кроки можна тільки при умові тісної співпраці правозахисних організацій. Велика найавторитетніша і потужна організація солдат-ських матерів України (ОСМУ), на регіональному рівні як не дивно, потерпає від постійних спроб її розвалити, піддати сумніву її легітимність, як то є у Харкові, де владні структури навіть пішли на порушення Конституції, втручаючись у внутрішні справи ОСМУ. Тобто правозахисні організації самі потребують правового захисту. І надати його можуть тільки правозахисники один одному. Чим тісніше будуть співпрацювати окремі осередки ОСМУ, МТПЛ, Аmnеsty International, чим активніше будуть діяти кореспонденти правозахисної мережі, тим більше нам вдасться вплинути на моральний і правовий простір нашого суспільства.

Осередки ОСМУ вже готові для того, щоб безпосередньо брати участь у законодавчих ініціативах, відпо-відно реагувати на нові законодавчі акти, які надходять з Верховної Ради, з Кабміну. МТПЛ може бути організа-тором правознавчих конференцій і ініціювати видання правової літератури, як для військовослужбовців, так і для всіх, хто займається наданням правової допомоги військовослужбовцям. Тобто усім ділянкам і ОСМУ, і МТПЛ, інших правозахисних груп, треба усвідомити себе як єдиний правозахисний простір України. Це зовсім не означає, що треба робити якусь конференцію, чи асоціацію правозахисних груп різного, чи, навіть, єдиного напрямку. Чим більше саме незалежних правозахисних організацій буде співпрацювати на добровільних і партнерських засадах, чим більш незалежним і міцнішим буде взагалі правозахисний рух в Україні, тим скоріше буде розвиватися громадянське суспільство.

На практиці ми пропонуємо нашим колегам із ОСМУ, МТПЛ та інших організацій, які надають правову допомогу військовослужбовцям та членам їх сімей, брати участь у постійному моніторингу, тобто налагодити постійний зв’язок з бюлетенем «Права людини», в якому є рубрика «Армія». Кожен осередок чи група може надіслати нам перелік звернень, практичні рішення по ним, поділитися з читачем своїми власними проблемами, які, як ми вважаємо, виникають у правозахисних організацій не тільки у Харкові. На грунті такого моніторингу ми усі можемо дійти до спільних рішень, висновків і заяв, і це матиме більшу потужність, ніж заяви і скарги поодинці. Отже, рецепт за нашим досвідом один: чим нас більше, і різних — тим краще. Чим ми тісніше — тим більше нас чути. Як сказав поет «Візьмемося за руки, друзі, щоб не пропасти поодинці».

Разве не способствует гибели невинных людей тот, кто во имя ложно понятых «принципов гуманизма», уклоняется сейчас от активной борьбы с коммунистами?! Как ярко и красочно обличал на Западе «акробатику марксизма» Солженицын. И как прискорбно, что он сей-час увлекся бреднями провокатора Солоневича, газета которого его же самого поносила в 70-х годах, и про-чими глупостями, вместо того, чтобы всеми силами пос-тараться окончательно стереть большевизм. И многие видные деятели-антикоммунисты, к огромному сожале-нию, сейчас почти совершенно сникли.

Из обширной почты нашего бюллетеня мы предла­гаем вниманию наших читателей фрагменты из двух писем наших респондентов, отражающих крайние точки зрения на коммунизм и коммунистическую партию. Один из авторов, приверженец коммунизма «с челове­ческим лицом» в отличие от сталинизма, за призывы к коммунистической революции и борьбе с лжекоммуниз­мом был осужден в конце 50-х годов к длительному сроку заключения. Автор второго  письма, антиком­мунист, принадлежит к христианской катакомбной церк­ви.

Stalinizmus ante portas!

Извините за столь политизированное оформление, но девиз этот актуален. Десятки писем я отправляю с ним, а сотни — с адекватным содержанием.

В 1991 году я не получил той степени реабилитации, на которую был вправе рассчитывать! Материально я нищ, пенсия в 59 гривень выплачивается по 50% в месяц (задолженность составляет полгода). В 1993 году об­вальная инфляция съела мою денежную компенсацию. Государство должно мне за бесплатный труд в местах заключения (15 лет!) минимум 10 тысяч советских руб­лей по курсу (в ценах) 1973 г. (год освобождения из заключения). Живу в подвале, без малейших удобств, и т.д. и т.п.

Морально-политически я был реабилитирован лишь частично. После короткого периода предоставле­ния мне возможности выступлений по ликвидации «белых пятен» истории в первой половине 90-х годов (до 1995 года) сейчас я уже 5-ый год подвергаюсь пол­ной и абсо-лютной дискриминации. Установлен запрет на мои выс-тупления в СМИ, на публикации в местной прессе, на выступления по радио и т.д. Всюду коман­дуют вчераш-ние партократы лжеКПСС 1927-1991 гг.

В чем-чем, а в отношении к Бульбинскому и мест­ные власти и «оппозиция» (райком лжеКПУ) — едины: изничтожить! Держусь исключительно благодаря неус­танной помощи моих друзей. Поэтому мое восприятие правозащитного движения почти не отличается от того, каким оно было всю мою жизнь. Вос­приятие как чего-то родного и близкого. Явный стали­низм самой большой партии (лжеКПУ — Симоненко и К^о) плюс дебильный сталинизм снизу (массовый!) под­тверждают актуальность девиза. Антисталинский обще­демократический фронт был бы гораздо слабее без своего левого фланга. Ибо коммунистическая идеоло­гия в умах и душах неистребима, и она не должна ис­пользоваться сталинистами. Такова цель коммунистов-антисталинистов.

Не забывайте, что кроме «золотого миллиарда граждан Запада», есть три (!) миллиарда граждан част­нокапиталистических стран, пребывающих в нищете. И что человечество страдает от гонки вооружений и т.п. И еще много-много есть важных проблем, неразрешимых в рамках капитализма и «общей» демократии (с каким бы уважением я к ней ни относился), что и поддержи­вает стремление к коммунизму с человеческим лицом.

Чайкин был заключен под стражу весной 1997 года по подозрению в совершении ряда уголовных преступлений. В ходе следствия и на судебном процессе выявились многочисленные нарушения закона со стороны правоохранительных органов края и района. Коллеги Чайкина считают, что он подвергся преследованиям за свою демократическую правозащитную деятельность. Два года (до апреля 1999 г.) Чайкин содержался в заключении, где подорвал свое здоровье. Все это время российское правозащитное сообщество с помощью ря-да зарубежных и международных правозащитных орга-низаций старалось привлечь внимание общества к судь-бе краснодарского активиста и добиться справедливого следствия и суда.

В понедельник Чайкин после оказанного на него со стороны суда давления дал согласие на рассмотрение дела в отсуствие его защитников В. Раковича и Н. Авдеевой (которые не смогли прибыть в судебное заседание по уважительным причинам). Дело было рассмотрено с участием защитника Евгения Гайдаша.

Ни одна из «потерпевших» в суд не вызывалась. Допрошенный в качестве подсудимого, В.Чайкин в предъявленных обвинениях виновным себя не признал и дал оправдывающие его показания. Заявленные ранее ходатайства защитников В.Чайкина об исследовании в судебном заседании имеющихся и предъявленных суду доказательств невиновности Чайкина и фальсификации обвинений суд оставил без рассмотрения. В.Чайкин ходатайств не заявил.

Защитник Е.Гайдаш произнес свою речь в порядке прений. Помощник прокурора Куленко попросил вынести В.Чайкину наказание в виде шести лет лишения свободы. Чайкин выступил с последним словом, в котором заявил о своей невиновности.

На этом судебное заседание закончилось, и суд вынес приговор: признать В.Чайкина виновным в вовлечении несовершеннолетних в пьянство, в огромном множестве половых сношений с недостигшими половой зрелости (конкретное количество вменяемых В.Чайкину половых актов не указывалось следствием и не указано судом), в причинении ущерба путем хищения электро-энергии. Наказание вынесено в виде лишения свободы сроком на 2 года и 4 дня. В связи с отбытием наказания В.Чайкин освобожден из под стражи в зале суда.

По сообщениям краснодарских правозащитников, В.Чайкин заявил, что не намерен обжаловать приговор, поскольку опасается новых репрессий со стороны суда и прокуратуры.

Положение до начала перестройки в СССР

(Характер режима до и во время перестройки)

К концу правления генсека Брежнева тоталитарный коммунистический режим в Советском Союзе достиг наивысшей степени стагнации и находился на краю экономического и политического краха. Попытки Андро­пова, ставшего генсеком после смерти Брежнева, поправить положение, не увенчались успехом, а год геронтократической власти Черненко усугубил ситуацию. Курс на «гласность и перестройку», с которого начал свое правление в 1985 году новый молодой генсек Михаил Сергеевич Горбачев, вышел вскоре из-под контроля и открыл путь к процессам, приведшим к развалу СССР и к концу установленного в конце Второй мировой войны советского оккупационного режима в Эстонии.

Для правильного понимания событий и процессов, происходивших в Эстонии, следует иметь в виду, что, в отличие от подавляющего большинства стран, где был установлен коммунистический или фашистский тоталитарный режим, в Эстонии эти режимы были не «свои­ми», а оккупационными, установленными насильственно на основании соглашений между великими державами. Эстонский народ считал эти оккупационные режимы чужими и оказывал им сопротивление.

Советский строй был централизованной, однопартийной весьма строго регламентированной системой. Номинальное «народовластие», которое  должно было осуществляться через структуру советов, фактически подчинялось т.н. директивным органам, под которыми на советском новоязе подразумевались партийные комитеты. Это  распространялось также на исполнительную власть в лице исполнительных комитетов «советов трудящихся» административных единиц. Союзные республики Советского Союза обладали в самом деле только правом выполнения директив Центрального комитета Коммунистической партии с незначительным учетом местных условий. Впрочем, следует отметить, что хотя формально существовала Коммунистическая партия Эстонии, фактически в соответствии с уставом она не была самостоятельной, а только территориальной организацией Коммунистической партии Советского Союза. 

Суды, хотя формально независимые, практически также подчинялись партийным комитетам через личное подчинение судей, как членов коммунистической партии, соответствующим партийным комитетам. Пенитенциарная система была военизированной, централизованной и подчинялась Министерству внутренних дел Советского Союза. 

Законодательной властью обладали Верховный Совет Советского Союза и Верховные Советы союзных республик. Законы Советского Союза обладали преимуществом. Верховный Совет союзной республики не имел права принимать закон, не соответствующий  союзному закону. Все законы фактически разрабатывались или предварительно согласовывались в соответствующих партийных комитетах и принимались в верховных советах единогласно.

Контроль за хозяйственной и финансовой деятельностью всех предприятий, учреждений и организаций осуществлялся Комитетом государственного (одно время он назывался «народным») контроля при Совете министров (правительстве) и Контрольно-ревизион-ным управлением Министерства финансов. Правом об-щего надзора обладала также Прокуратура. Руководи-тели всех институтов, обладающих контрольно-над-зорными функциями, входили в списки номенклатуры, утверждаемой на должность соответствующими партий-ными комитетами, были членами партии и подчинялись указаниям вышестоящих партийных комитетов.

Существующие структуры, функции и сети органов безопасности 

Основной силой советских оккупационных структур безопасности в Эстонии был Комитет государственной безопасности (КГБ) при Совете министров Эстонской ССР, который на самом деле фактически  подчинялся только соответствующему союзному комитету. Руководящая роль партии осуществлялась таким образом, что  председатель КГБ был членом бюро (руководящего ядра) Центрального комитета Коммунистической партии Эстонии, а руководители местных органов — членами бюро соответствующих районных партийных комитетов.

В Эстонии персонал КГБ состоял, за некоторым небольшим исключением, из членов коммунистической партии русской национальности.

Полиция в Советском Союзе именовалась милицией, которая являлась основным подразделением Министерства внутренних дел. Милиция занималась надзором за общественным порядком, уголовными и хозяйственными преступлениями, учетом и надзором за техническим состоянием транспортных средств и т.д. Тяжелые с точки зрения власти преступления – политические, крупномасштабные экономические, связанные с валютой, бандитизм (под этим названием в Эстонии подразумевалось вооруженное сопротивление оккупационному режиму), терроризм, саботаж, массовые беспорядки и т.д. — относились к компетенции КГБ.

На территории Эстонии располагался значитель­ный контингент оккупационных сил Советской Армии, в основном ракетных, авиационных и танковых войск,  нес­колько частей специального назначения. Точное число неизвестно, но предположительная численность этого контингента была 120 — 150 тыс. человек. Од­нако, справедливости ради следует отметить, что эти войска не вмешивались в происходившие в Эстонии со-бы­тия и процессы, а некоторые офицеры оккупаци­онных войск даже относились с явной симпатией к на­циональ-но-освободительному движению. В качестве примера можно привести командира расположенной в городе Тарту дивизии стратегической авиации генерал-майора Джохара Дудаева, ставшего впоследствии Пре­зидентом Чечни, который живо интересовался страте­гией и тактикой национально-освободительного движе­ния. Доказательством неблагонадежности оккупацион­ных войск в Эстонии с точки зрения советской власти может слу­жить и тот факт, что во время путча 1991 года руково­дители попытки государственного переворота в Москве пытались для подавления эстонского национально-ос­вободительного движения применить не местные окку­пационные войска, а дивизию воздушно-десантных войск, специально пригнанную для этого из Пскова.

Структура Эстонского КГБ соответствовала струк­туре КГБ СССР. В эстонском КГБ также был 1-й отдел, занимающийся разведкой, но о его деятельности, к со­жалению, почти ничего не известно. Предположительно он занимался шпионажем через эстонцев, находив­шихся за границей. Больше известно о деятельности  2-го отдела, занимавшегося контрразведкой. В компетен­цию этого отдела входило слежение за всеми ино­странцами на территории Эстонии, туристскими орга­низациями «Интурист» и «Спутник», которые можно смело называть подразделениями этого отдела, санк­ционирование и организация поездок советских граж­дан за границу, открытие и ведение «выездных дел» и т.д. Назначение 4-го отдела — борьба с «бандитизмом». После подавления вооруженного сопротивления окку­пантам в Эстонии во второй половине 50-х годов этот отдел не имел большого значения. Особый интерес представляет 5-й отдел, который занимался в Эстонии слежением за участниками национально-освободитель­ного движения, самиздатом, политическими настрое­ниями населения и т.д. Это была настоящая «полиция мыслей». Был еще ряд подразделений, занимающихся подслушиванием телефонных разговоров, перлюстра­цией переписки граждан, охраной государственной тайны на пред­приятиях и в организациях, охраной лич­ной безопасности партийных бонз и т.д.

Пограничные войска КГБ на территории Эстонии входили в состав Северо-Западного пограничного ок­руга. Об их репрессивной деятельности нет достовер­ных данных, за исключением участия в массовых депор­тациях.

Части специального назначения Советской Армии, подчиненные Главному разведывательному управлению Генерального штаба (ГРУ) на территории Эстонии были, но нет данных об их вмешательстве в местные дела. Предположительно их основным предназначением было разведывательно-диверсионная деятельность на терри­ториях североевропейских стран.

Прокуратуре в советской системе репрессивных органов принадлежало значительное место. Формально прокуратура осуществляла надзор за соблюдением со­циалистической законности во всех силовых структурах, в том числе и в КГБ.

Прокурор Эстонской ССР назначался Генеральным прокурором СССР и подчинялся только ему. Прокурор Эстонии являлся также членом бюро Центрального ко­митета Коммунистической партии Эстонии.

Во время перестройки в Советском Союзе были созданы специальные части милиции (ОМОН, СОБР), но в Эстонии их не было. Также нет данных о действиях в Эстонии спец. частей КГБ и ГРУ «Альфа» и «Вымпел».

Места заключения в Эстонии подразделялись на места предварительного заключения и следственные изоляторы, в которых содержались во время следствия лица, подозреваемые в совершении преступлений, и исправительно-трудовые учреждения (ИТУ), в которых содержались лица, приговоренные судом к лишению свободы. Все они подчинялись Министерству внутрен­них дел (МВД) СССР. По советской терминологии не было политических преступлений и политических зак­люченных. Лица, виновные в преступлениях против со­ветской власти, по делам которых следствие вело КГБ, считались также уголовными преступниками, виновными в «преступлениях против государства». Они содер-жались после ликвидации внутренних тюрем КГБ в середине 50-ых годов в общих следственных изоляторах МВД. После осуждения их отправляли из Эстонии в Рос­сию, где были специальные тюрьмы и лагеря для таких заключенных. В ИТУ на территории Эстонии такие лица в последние годы советской власти не содержались.

В Советском Союзе культивировалась идеология восхваления и героизации органов государственной безопасности, как «боевого отряда партии большеви­ков», «славных органов защиты завоеваний рабочего класса», «рыцарей революции», «щита и меча пролета­риата» и т.д. Среди эстонцев такая пропаганда не дос­тигала целей. Хотя и в органах КГБ работало опреде­ленное количество эстонцев-коллаборационистов, по­давляющее большинство народа их осуждало.

Нет достоверных данных о том, насколько глубоко эстонское общество было пронизано сетью информато­ров КГБ, потому что архивы КГБ, в которых хранились материалы об оперативной работе и агентах, были в конце оккупации вывезены в Россию, однако, имея представление о положении в Чехословакии и Герман­ской Демократической Республике, где чуть ли не каж-дый десятый гражданин являлся секретным соглядатаем органов безопасности, можно предположить, что в Эс­тонии вряд ли ситуация была намного лучше. Все же, наверное, в Эстонии степень проникновения была не столь глубока, потому что в тех странах власть, хотя и тоталитарная, была «своя», но эстонцы, даже те, кото­рые сотрудничали с оккупантами и занимали довольно высокие должности, не принимали советскую власть как «свою», а считали ее «русской». Вероятно, некоторую роль играл также языковой барьер. Для эстонцев ос­воение русского языка, относящегося к чуждой им группе славянских языков, весьма трудно, и многие эстонцы даже за пятьдесят лет оккупации так и не овладели им.

Не следует преувеличивать роль КГБ в эстонском обществе во время советской оккупации. Дело в том, что некоторые исследователи, возможно даже сознательно, стараются взвалить всю вину за преступления и жестокость советской власти на КГБ. Забывается то, что по образному выражению Ленина, ЧК (то бишь КГБ в наше время) лишь «вооруженный боевой отряд партии большевиков», и, хотя в сталинские времена он обладал большей властью, чем при Брежневе и  Хрущеве, КГБ всегда был под контролем Коммунистической партии и лишь строго выполнял указания политбюро Цент-рального Комитета. Вопрос, какую степень инакомыс-лия позволять, превышение каких пределов считать на-казуемым и как наказывать, решался однозначно в Москве на Старой площади и лишь выполнялся КГБ. Во время хрущевской оттепели действительно позволялось некоторое разномыслие, однако, после пражской весны 1968 года, все опять стало на свое место. В Эстонии особо строго преследовался т.н. «буржуазный нацио-нализм».

К сожалению, до сих пор мало исследовано проникновение КГБ в экономику. Известно, что 10-ое направление 5-го управления КГБ занималось борьбой с коррупцией и спекуляцией. Это было одним из ос-новных каналов проникновения органов безопасности в экономику. По мнению некоторых специалистов, такое проникновение, создание фирм прикрытия и перекачка средств в нейтральные страны началось уже в середине 80-х годов.

Оппозиция к советской власти

В 1939 году правительство Эстонии, в отличие от Финляндии, которая отвергла советский ультиматум и подверглась вооруженному нападению со стороны СССР, решила поступить наподобие Чехословакии и покориться агрессору, чтобы избежать ужасов войны. К сожалению, эти надежды не оправдались. Уже за пер-вый год советской оккупации коммунистами было рас-стреляно, арестовано и депортировано в Россию более 60 тысяч граждан Эстонии, т.е. около 6 % ее населения. Потеря независимости и эти жестокости вызвали стихийное массовое движение сопротивления, в том числе — вооруженное, которое особенно активизировалось с началом войны между нацистской Германией и СССР.

Немцы не согласились вернуть Эстонии независимость, и последовала трехгодичная немецкая оккупа-ция, в течение которой погибло еще около 6 тысяч граждан Эстонии. Движение за восстановление неза-висимости продолжалось, и, несмотря на преследова-ние со стороны немцев, организовалось. В 1944 году было сформировано подпольное правительство, кото-рое после отступления немцев было арестовано и расстреляно русскими.

Попытка восстановить независимость Эстонии в промежутке между отступлением немцев и наступлением Красной Армии не увенчалась успехом.

В 1944 году началась вторая советская оккупация. Во второй половине 40-х и в начале 50-х годов соп-ротивление было в основном вооруженным. Шла парти-занская война, которую русским удалось подавить толь-ко после массовой депортации 1949 года, в ходе которой было депортировано в Россию почти 25 тысяч человек, главным образом женщин, детей и стариков, и создания колхозов, т.е.лишения партизан экономи­ческой базы. Кровавое подавление в 1956 году Со-ветской Армией венгерского восстания при факти-ческом попустительстве стран, подписавших Атлан-тическую хартию, лишило эстонский народ последней надежды на обещанную поддержку со стороны запад-ных демократий и убедительно показало, что после Ялты эта карта для Восточной Европы практической ценности не имела. Тем не менее, отдельные небольшие группы людей продолжали скрываться в лесах до 60-х годов, а последний известный «лесной брат» был сотрудниками КГБ расстрелян в 1973 году.

После поражения вооруженного сопротивления продолжалось патриотическое антисоветское движе-ние, особенно среди молодежи средних учебных заве-дений. Стихийно создавались подпольные группировки, издающие листовки и т.д. Но почти все эти молодеж-ные группировки из-за отсутствия опыта конспирации очень быстро провалились, и их члены были осуждены. Тем не менее, такие попытки продолжались до возникновения в Советском  Союзе диссидентского движения в 1960-х годах. В Эстонии это движение нашло благодатную почву и очень быстро приняло национально-освободительную окраску.

Главными идеологическими мотивирующими факторами движения сопротивления были патриотические: стремление к восстановлению независимости Эстонии, сопротивление коммунистическому террору и русификации.

За все время советской оккупации на территории Эстонии не удалось создать единого центра движения сопротивления. Все такие попытки провалились, и их участники попали в руки КГБ. Вероятно, такое положение имело и некоторое преимущество, потому что отсутствие единого центра не дало возможности разгромить все движение, а вместо отдельных разгромленных групп сразу стихийно возникали новые, не связанные с предыдущими.

В конце немецкой оккупации в 1944 году значительному количеству эстонцев (почти 8% населения т.е. около 80 тысяч человек) удалось бежать на запад, и они создали эстонские колонии в Швеции, Германии, США, Канаде и Австралии. Существовало правительство Эстонской республики в изгнании, но оно не имело фактического влияния на ситуацию в оккупированной Эстонии. Однако, эстонцы в изгнании проводили значительную работу по инфор-мированию общественности о происшедшем в Эстонии, добиваясь международной поддержки, осуждения со-ветской агрессии и аннексии Эстонии.

В строго регламентированных условиях советской тоталитарной системы, естественно, не было никакой реальной возможности планировать мероприятия по ликвидации оккупации, и происшедший быстрый развал Советского Союза оказался неожиданным не только для непосвященных, но даже для участников правозащит-ного, диссидентского и национально-освободительного движений. 

На сьогоднi найбiльш актуальним для нас в Українi є приклад трагiчного становища в Росiйськiй Федерацiї. Тим бiльше, що динамiка процесiв там — сумна: застосування збройних сил проти власного населення вже стало звичним явищем, останнiм часом до цього додались масовi терористичнi акти...

На моє переконання, до виникнення та поширення цiєї кривавої веремiї спричинились всi без винятку ланки росiйського суспiльства: i владнi структури, i громадськi iнституцiї, i засоби масової iнформацiї, i те широке коло громадян, що уособлює собою громадську думку.

Найнеприємнiшим є те, що жодна з цих складових й досi, здається, не усвiдомила своєї вiдповiдальностi за перебiг подiй; ще й ще повторюють тi ж самi помилки, тож перспектива у наших «менших братiв» видається досить похмурою.

Отже, нам в Українi потрiбно по-перше, бути готовими — морально, фiзично, економiчно, — до ймовiр-ного, як це не гiрко, посилення кривавого безладу у пiвнiчно-схiдного сусiда. А по-друге — всiм, вiд держави до окремої особи, слiд взяти до уваги (аби уникнути у себе подiбного кошмару) основнi вiхи на шляху, яким прямує Росiя у своїй внутрішній та зовнішній політиці i який довiв її до нинiшнього стану. Цi вiхи, на мою думку, є такими:

1. В Росії побутує дивне, ледь не побожне ставлення до наслідків голосування. I владою, i громадською думкою перемога на виборах або в референдумi розцiнюється, як iндульгенцiя. Це має два страшнi й визначальнi наслiдки: повне нехтування думкою та iнтересами програвшої сторони — меншостi, та занадто високу привабливість перемоги. Меншiсть (хай навiть вона складає 49.9 вiдсоткiв) iгнорують та вiдверто i апрiорно зневажають, переможцi ж торжествують, бо одержують санкцiоноване громадською думкою право на повну сваволю. Звiдси — страшенна затятiсть полiтичної боротьби, коли не обирають засобiв, коли «совiсть — то химера», бо так кортить перемогти i такими нестерпними є наслiдки поразки! Вiдомо ж бо: «Пусть проiгравший плачєт, кляня свою судьбу!». А вже як у «братiв наших» вмiють та люблять доводити до плачу — загальновiдомо.

2. Влада в Росiї занадто персонiфiкована. Замiсть поваги, примiром, до Президента як гаранта Конституцiї — пiднесення на щит конкретного Бориса Миколаєвича, заглядання йому до рота (або ненавiсть до нього ж таки). Водночас, по залишеннi владного крiсла полiтик разюче тьмянiє на полiтичному небосхилi, або й зовсiм з нього зникає. Все це призводить з одного боку знов-таки до повної сваволi «народного обранця», а з iншого — викликає в нього життєву потребу будь-що «утриматись в сiдлi», спонукає до витончених iнтриг. А чуби трiщать в холопiв. Та в усього свiту мороз по шкiрi.

3. На найвищому рiвнi меньшобратня держава винайшла цiкавий спосiб жебрати у свiтового спiвтова-риства — погрожуючи дурною силою. Мовляв, дайте грошей, бо ми дурнi й бiднi, але дебелi та добре озброєнi, тож матимете з нами мороку. Якби подiбне вiдбувалось не у сферi «великої полiтики», а бiля яток на базарi, то звалось би здирництвом (тобто, рекетом). А так — подається, як ознака державної величi: «Бояться бо»! Одержанi грошi витрачають на що завгодно — вiйну в Чечнi, офiси, на особисте збагачення. I знову жебрають. Успiшнiсть такої поведiнки рiдної держави надихає все ширшi кола росiйської громадськостi на подiбну аргументацiю: примiром — «Повернiть грошi вiйськовим, бо у них в руках зброя»... Таким чином, на всiх рiвнях суспiльства визнається припустимiсть та ефективнiсть шантажу для обгрунтування своїх (справедливих чи нi — байдуже) вимог. Тож чи варто дивуватись, коли хтось з-помiж шантажистiв починає переходити «вiд слiв до дiла»?

4. Навiть побiжний аналiз повiдомлень росiйських ЗМI свiдчить: росiйське суспiльство буквально просякнуте таким давньозавiтним почуттям, як мстивiсть. Гасла на кшталт: «За кожен висажений в повiтря будинок в Росiї — знищене селище в Чечнi» — дуже популярнi. Згадують навiть «позитивний досвiд» Сталiна у вирiшеннi нацiонального питання. I нiхто не зважає на те, що жахливi теракти, можливо, вже являють собою помсту за поруйноване в чеченських аулах, i що у чеченцiв до сьогоднi є чинною кревна помста. Тобто мстивiсть переводить подiї в замкнене коло, бо навiть в стрiмку спираль, всерединi якої — колапс, тотальна вiйна.

5. Четверта росiйська влада — «вiльна» преса. Це вона плекає, пiдживлює в суспiльствi сумiш вже згаданої мстивостi iз зухвалiстю та пихатiстю, i дiє в цьому напрямку на диво одностайно. Дивитись, слухати, читати росiйські ЗМI останнiм часом просто неможливо: море коментарiв з приводу подiй на Кавказi та вибухiв в росiйських мiстах; дивна логiка та аморальний змiст цих материалiв прикриваються надмiрною емоцiйнiстю та войовничою риторикою. В моєму уявленнi саме таким був стиль подачi iнформацiї гебельсiвською «Фелькiшер беобаер».

Ось свiженький приклад: «Ми будєм унiчтожать етiх мєрзавцєв, как унiчтожалi iх наши пацани в Дагєстанє...», або: «Онi развязалi войну на наших с вамi улiцах...». Журналiстам було б запитати у влади: чи то не є тероризм, коли потужна держава бомбами, ракетами та з гармат нищить села та мiста на своїй територiї? I на чиїх вулицях вже п’ять рокiв ведуть вiйну федеральнi вiйська? Де там! Натомiсть з насолодою тиражують запущений якимось недолугим «силовиком» нелюдський вислiв «зачiстка насєльонного пункта», та вихваляються тим, що бойовики буцiмто вбивають своїх поранених, бо перекритi шляхи для їх евакуацiї. I така з цього приводу гордiсть: «Бояться ж бо!». По простотi душевнiй працiвники другої найдавнiшої професiї не усвiдомлюють, яке обличчя своєї батькiвщини — страшне, звiряче — вони вiдбивають у навколiшний свiт.

6. За всiєю цiєю вакханалiєю спокiйно i навiть поблажливо спостерiгає Росiйська Православна Церква. Здається, її не обходить, що влада одних своїх пiдданих провокує на вiдчайдушний опiр, iнших безжально та невмiло кидає у запалене нею вогнище конфлiкту, а третiх, непричетних, мимохiдь нищить за принципом: «Лiс рубають — трiски летять». Виходячи з висловлювань церковних достойникiв, можна зробити висновок, що ця поважна інституція сприймає новiтню Кавказську вiйну ледь не як оборону Вiри Христової.

Коротко кажучи, росiйське суспiльство демонструє, що не терпiтиме всерединi себе жодних проявiв «несхо--жестi», росiйськi влада та ЗМI пiдтримують та зао-хочують такi настрої в ньому, а домiнуюча з-помiж ро-сiйських церков цi настрої толерує. Поодиноких «бiлих ворон» — Олену Бонер, Сергiя Ковальова, Ларису Богораз, Валерiю Новодворську — звично не чують. Натомiсть цивiльнi чиновники перевдягаються у камуфляж та в публiчних виступах переходять на «фєню», як прем’єр Путiн, що обiцяє «мочiть бандiтов хоть в сортiрє». От i мають те, що мають.

Побутує думка, нiби Україна iз запiзненням у два роки повторює росiйський шлях. Як на мене, думка ця — помилкова. Саме завдяки вiдмiнностям вiд пiвнiчно-схiдного сусiди нам вдається не переходити межу, за якою здоровий глузд вже не має жодної ваги. Дiйсно, українськi виборцi не сприймають «диктатури переможця», бо вона суперечить одвiчним засадам їхнього розумiння Добра i Зла (тому тут нiколи не було «общiнного зємлєпользованiя», характерного для росiйської давнини). Iсторично не iснує для них i беззаперечних авторитетiв (нiколи не мали свого «самодєржавiя, а гетьманiв та кошових змiнювали може навiть занадто часто), водночас маємо рiдкiсний для СНД досвiд цивiлiзованої замiни владних персоналiй.

Мстивiсть та злобу можна в Українi помiтити хiба що на комунiстичних мiтiнгах; у нас мало знайдеться таких, хто хотiв би жити в державi, яку бояться її громадяни або сусiди. Тож, начебто, за мир i внутрiшнiй спо-кiй в цiй країнi можна було б не переживати. Однак останнiм часом певнi вчинки та вислови наших вищих посадових осiб та коментарi в ЗМI викликають занепокоєння. Показовою в цьому сенсi є офiцiйна реакцiя на подiї навколо Чечнi.

Здавалось, для нас є очевидними узагальненi вище причини виникнення як новiтньої Кавказської вiйни, так i хвилi вибухiв в рiзних мiстах Росiї. Це — прагнення бiльшостi росiйської елiти будувати державу за зразками тоталiтарної iмперiї Iвана Грозного, Петра I, Леніна,Сталiна. Замiсть усвiдомлення суспiльством провини перед культурами «добровiльно приєднаних» народiв — зухвале нехтування їхнiми природними правами та намагання будь-що увiчнити захопленi в минулому привiлеї... Україна сповна вiдчула всю «приємнiсть» такого ставлення до себе. Потерпає вiд нього i донинi, хоч вплив «братнiх обiймiв» суттєво послаблено хай i прозорим, але таки державним кордоном. На цьому тлi єдино вiрною реакцiєю наших посадовцiв на останнi подiї в Росiї була б заява з рiшучим засудженням тероризму та невизнанням його в якостi засобу вирiшення будь-яких протирiч. I тiльки! Як це зрозумiють «брати» — то їх клопiт. Нам в Українi дiйсно однаково огиднi як бомбардування населених пунктiв задля «збереження цiлiсностi держави», так i висаджування в повiтря житлових будинкiв (надто коли досi достеменно невiдомi виконавцi i натхненники цього дикунства).

Тож чи можна Президентовi України ще й висловлювати пiдтримку «росiйським заходам боротьби з тероризмом»? На мiжнародному рiвнi це означає взяти сторону одного з угрупувань, що прагне досягти своїх цiлей за допомогою державного тероризму. А для «внутрiшнього споживача» наша влада тим показала, що припускає «легітимнiсть» етнiчних чисток, державної сваволi, попрання всiх без винятку прав своїх громадян та зневажання загально визнаних норм моралi. Такий сигнал владна елiта подає нам вперше. I незалежно вiд того, чи це прояв дiйсних її поглядiв, чи чергове пiдiгравання Росiї в рахунок «газових боргiв» або в сподiваннi на пiдтримку в президентських перегонах, реакцiя українського суспiльства повинна бути однозначно-негативною, рiшучою та гострою, якщо хочемо i надалi жити, як люди: без кровопролиття, без «бiлих» i «чорних» спiвгромадян, в злагодi iз собою i свiтом.

Так саме недоречним є укладення саме сьогоднi СНДiвської угоди про спiльну боротьбу з тероризмом. Вона, поза сумнiвом, буде потрактована «сусiдоньками», як схвалення їхнього «упокорення строптивих».

Ще бiльш небезпечними для нашого внутрiдер-жавного життя є публiчно та демонстративно вживанi владою «антитерористичнi запобiжнi заходи». Ясно, що пiдвищити пильнiсть — не завадить. Але в робочому порядку, без галасу, без iстерики в пресi, без щоденних «звiтiв перед громадськiстю». Наша держава не бом-бардувала нiчиїх осель, не утискала меншин, надає притулок гнаним з країн СНД; численнi у нас нацiональнi товариства (окрiм, на жаль, частини росiйських товариств) постiйно декларують та демонструють лояльнiсть до України, до її народу, мови, культури. Нам нема звiдки чекати помсти (якщо московськi вибухи — дiйсно помста за пороблене на Кавказi, а не брудна провокацiя мiсцевих «яструбiв»). Тож метушня «на публiку» в нашому випадку iде всупереч народнiй мудростi, яка вчить: «Не турбуй лиха, допоки спить тихо». От нашi правоохоронцi вже й набули собi зайвого клопоту iз зливою неправдивих повiдомлень про закладену вибухiвку. А тут на мiтинг до претендентки в Президенти наспiла пара «бомбомєтатєлєй» з-за «прозорого кордону», тож є пiдстави очiкувати подальшого розкручування iстерiї. А наші доблеснi спецслужби вже докладають своїм росiйським колегам про буцiмто масову скупку одеських квартир чеченськими буцiмто бойовиками (докладають, мабуть, в обмiн на призабутi вже байки про «Україн-ських снайперш в Дагестані» та маячню про УНСОвських пiдривникiв в Москвi).

Складається враження, що нас в черговий раз намагаються втягнути в росiйський бруд та пов’язати з «братами» кров’ю. Протягом восьми рокiв цi спроби були марними. Прикро, але схоже, що цього разу нашi провiдники потроху піддаються. I тут їм на завадi повиннi, зобов’язанi та, певен, спроможнi стати тi паростки громадянського суспiльства, що з Божої ласки та дякуючи вдачi нашого народу з’явились в Українi i яких, на жаль, бракує багатьом нашим сусiдам по СНД.

Згадаймо, як вчасно, чiтко та рiшуче виступила громадськiсть проти iнаугурацiйної обiцянки Леонiда Кучми щодо надання росiйськiй мовi статусу державної. Та яке обурення викликало побиття людей пiд час похорону Патрiярха Володимира або нещодавно — в Марiуполi. Або як було поруйновано намiри вiд-святкувати ювiлей «золотого вересня — 39». В усiх цих випадках влада змушена була зважати на громадську думку, чиї вимоги були чiтко сформульованi, бездоганно обгрунтованi, широко тиражованi засобами масової iн-формацiї. Верхiвка ще не зовсiм, так би мовити, втра-тила сором, i треба змiцнювати її в цьому, створюючи їй все новi й новi прецеденти вимушеної пристойної та логiчної поведiнки.

От i зараз саме час нагадати нашим обранцям (вiд Президента до депутата сiльради) та пiдлеглому їм чиновництву: попри твердження заїзжих та доморощених «виборчих технологiв» український «електорат» — не тупа маса з примiтивними рефлексами. Українськi виборцi ясно бачать логiчнi «проколи» та моральнi хиби в словах та дiлах правлячої елiти i не мовчатимуть на них.

Коли влада бачитиме нас з вами саме такими (а великою мiрою ми такими i є), вона побоюватиметься лукавити, поважатиме себе i свiй народ, i тим по праву пишатиметься. Тож допоможемо їй у цьому! Скажемо сьогоднi прямо: висловлена вiд iменi України пiдтримка «антитерористичним заходам» Росiйської Федерацiї — аморальна, бо виправдовує державний тероризм, ет-нiчнi чистки та iншi масовi порушення прав людини. «Антитерористична» метушня в Українi — безпiдставна; вона небезпечна тим, що може пiдштовхнути до терактiв (або погроз ними) осiб з не зовсiм здоровою психiкою.

«Грiхом є мовчати на грiх, а ще бiльшим — схвалювати його». Цей постулат християнської моралi — чудовий засiб суспiльної гiгiєни.

Тож додержуватись його варто як Українi в її зовнiшнiх взаєминах, так i кожнiй окремiй особi, якщо прагнемо гiдного життя в дiйсно європейськiй державi.