Бюлетень "Права Людини", 2000, #14

Органы власти в Украине массово и систематически нарушают права и свободы граждан своей страны, заявила уполномоченный ВР Украины по правам человека Нина Карпачова на пресс-конференции в пятницу. Н.Карпачова считает, что власти нарушают права человека, несвоевременно выплачивая гражданам заработную плату и пенсии, что иногда приводит к публичным суицидам. По ее словам, так же актуальны проблемы нарушения политических прав граждан. Н.Карпачова выразила надежду, что украинский парламент в ближайшее время заслушает мониторинговый доклад уполномоченного ВР по правам человека о состоянии соблюдения прав и свобод граждан в Украине.

По ее словам, в настоящее время в Конституционном суде находятся три конституционных представления уполномоченного ВР по правам человека. Одно из них касается защиты прав детей-сирот. Н.Карпачова также сообщила, что украинский институт омбудсмена готовит еще одно конституционное представление о неконституционности актов правительства Украины в отношении денежных сбережений граждан, внесенных в советское время на счета сбербанка СССР. Все конституционные представления касаются защиты прав большого количества граждан Украины. По словам Н.Карпачовой, в 1999 году в различные органы власти институт украинского омбудсмена направил 84 представления о нарушениях прав и свобод граждан, а за 8 месяцев 1998 года - 44 представления).

Уполномоченный Верховной Рады Украины по правам человека Нина Карпачова расценила подписание Соглашения о сотрудничестве между институтами омбудсменов Украины и Польши как важный шаг в деле защиты прав человека. Об этом она сказала на пресс-конференции после подписания Договора о сотрудничестве между уполномоченным ВР Украины по правам человека и секретарем по гражданским правам в Польше Адамом Зелински.

По словам Н.Карпачовой, стороны договорились о сотрудничестве в сфере защиты прав человека, об обмене информацией, правовыми документами. С подписанием договора о сотрудничестве граждане обеих стран получили дополнительное, юридически подкрепленное право получать поддержку в институтах омбудсмена Украины и Польши, подчеркнула она. В настоящее время, по словам Н.Карпачовой, в Польше проживает более 350 тыс. этнических украинцев, ежегодно эту страну посещает 6 млн. граждан Украины. (В Украине проживает около 220 тыс. поляков). Подписанием договора стороны взяли на себя обязательства оказывать правовую помощь гражданам Украины на территории Польши и гражданам Польши - на территории Украины. Это уже второе соглашение украинского института омбудсмена. Первое было подписано с уполномоченным по правам человека в РФ в марте 1999 г.

В информационном сообщении о митинге, посвященном всеукраинскому референдуму, "Одесский Мемориал" выражал тревогу по поводу возможного развития событий в нашем городе.

К сожалению, самые худшие опасения подтвердились. Исполнительная власть после проведения референдума, методами, которые ничего, кроме чувства отвращения, у граждан не вызывают, принялась за преследование тех, кто посмел думать и высказываться иначе, чем было предписано вышестоящим начальством. Самым страшным является то, что в эти политические игры за пределами правового и конституционного поля оказалась втянута судебная ветвь власти.

4 мая 2000 года в Октябрьском районном суде г. Одессы судьей Ильченко Н.А. рассматривались материалы о привлечении к административной ответственности председателя "Одесского Мемориала" Леопольда Мендельсона за организацию и проведение митинга, посвященного референдуму. Постановление судьи Ильченко по этому "делу" граничит с фарсом. Поскольку даже в сводках группы документирования (неизвестно кем и на каком юридическом основании созданной), отмечено, что митинг прошел без нарушений общественного порядка, судья умудрилась найти якобы нарушение в том, что было якобы нарушено распоряжение городского головы Боделана. (Нелишне заметить, что юрист горисполкома, увидев постановление судьи Ильченко, в котором она не указывает ни на один нормативный акт, который бы нарушил Мендельсон, был в шоке.) О самом же распоряжении стоит сказать особо, поскольку в нем городской голова предстает в качестве. нарушителя Конституции.

В этом распоряжении городской голова, во-пер- вых, произвольно изменяет уведомительный характер проведения митингов, демонстраций и иных собраний граждан, закрепленный в Конституции Украины, на разрешительный, а, во-вторых, ссылается на неопубликованное распоряжение местного органа власти.

Именно этот юридически несостоятельный документ положен в основу обвинения председателя "Одес- ского Мемориала". Второй пункт обвинения и вовсе анекдотичен. Согласно утверждению судьи митинг прошел якобы не на Думской площади, как было заявлено организатором, а на Приморском бульваре, возле памятника Пушкину. Это уже чисто одесский юмор и прибегать к нему при вынесении судебных решений негоже. Звонок к заместителю начальника ГлавАПУ с просьбой ответить на вопрос, где находится памятник Пушкину - на Думской площади или на Приморском бульваре, вызвал у того недоумение. "Это единый архитектурный комплекс без четко очерченных границ", так что попытка обвинить Леопольда Мендельсона в том, что он провел митинг в ненадлежащем месте несостоятельна.

В сложившейся обстановке действия городской ис-полнительной власти можно характеризовать, как очередной шаг по удушению гражданских прав и свобод в городе Одессе, как начало тотального наступления на демократические завоевания 90-х годов. Сегодня под прицелом оказывается правозащитная организация "Одесский Мемориал" и его председатель, депутат Леопольд Мендельсон, завтра - любой житель города под любым надуманным предлогом.

Вовлечение в эту репрессивную волну судебной власти демонстрирует несостоятельность последней в качестве самостоятельной ветви власти, по крайней мере, в нашем городе. Как видно из обстоятельств дела, "телефонное право" у некоторых судей стоит выше Конституции.

Мы считаем действия городской исполнительной власти по ограничению прав и свобод абсолютно противозаконными и недопустимыми, а постановление судьи Октябрьского района - профанацией правосудия. В рамках права должны действовать все: и граждане, и законодательная, и исполнительная, и судебная власти, в противном случае страна в очередной раз будет ввергнута в хаос войны всех против всех.

Не может быть никаких сомнений, что мы будем предпринимать все необходимые шаги по восстановлению законности и справедливости.

Мы не можем допустить, чтобы нас снова загоняли, как бессловесных тварей, в стойло и предписывали, о чем мы можем думать, о чем высказываться, а о чем - нет. Эффективность власти определяется не умением заткнуть рот неугодным и борьбой против правозащитных организаций, а качеством жизни граждан, строгим соблюдением законов страны, защищенностью людей от произвола.

Голові Центральної виборчої комісії п.Рябцю

10 квітня близько 11-ї години дня до нашої оселі прибули три особи, які запропонували достроково проголосувати на всеукраїнському референдумі. Я від такої пропозиції категорично відмовився, але дві мої дочки - Лариса і Світлана, а також мати Лідія Пилипівна Ходун взяли участь у цьому дійстві. При цьому я помітив низку грубих порушень статті 35-ї Закону України "Про всеукраїнський та місцевий референдуми". Ніхто з нашої родини до 16 квітня не збирався міняти місця свого перебування і відповідно не прохав про дострокове голосування (перше порушення); ні в кого не вимагали паспорта чи будь-якого іншого документа (друге порушення); не було запропоновано конверти для запечатування заповнених бюлетенів (трете порушення); самі громадяни не опускали у скриньку заповнені бюлетені - їх брали в руки ці особи, але теж не поспішали опустити (четверте порушення); за скриньку правила картонна коробка, в яку звичайно запаковують системний блок комп’ютера, котра не була ні опломбована, ні опечатана (п’яте порушення). Крім того, допущені порушення інших статей згаданого Закону України: особи, що завітали до оселі, схиляли моїх доньок до фальсифікації - пропонували розписатися якось інакше за родичів та проголосувати замість них (стаття 38 - шосте порушення) - від цього Лариса Ходун та Світлана Ходун відмовилися. Доти не встановлені особи поводилися із заповненими бюлетенями так, що таємниця волевиявлення громадян не забезпечувалася (стаття 7 - і сьоме порушення). Не виключається, що зібрані таким чином заповнені бюлетені без конвертів та в неопломбованій скрині можуть не зберігатися дільничною комісією до дня референдуму, і за цей час із ними можна безконтрольно витворяти що завгодно (в разі підтвердження це може бути восьмим порушенням - знову за статтею 35-ю).

Бачачи таку поведінку невідомих жінок, я змушений був зажадати їхні посвідчення. Одна з них усно представилася як Ірина Олександрівна Малишкіна, голова дільничної комісії з референдуму № 329, але посвідчення не показала. Дві інші і посвідчень не показали, і не назвалися.

Відвідавши після цього приміщення дільничної комісії з референдуму № 329 Московського району міста Харкова, яка міститься у школі № 8, я встановив - зі слів присутньої там чергової - прізвища двох інших осіб, крім Малишкіної, що завітали в нашу домівку: Збродька та Караченцева - теж члени комісії. Там же, поряд із кабіною для таємного голосування, містилася листівка з текстом: "Щоби "Так" відповісти, ти на "Ні" постав хрести!" - це можна трактувати як агітацію безпосередньо на дільниці під час голосування, яке, хоч і достроково, вже розпочалося (дев’яте порушення).

При відвіданні того ж дня, 10 квітня, територіальної комісії з референдуму Московського району міста Харкова на Юріївській вулиці, 8 (голова Катерина Іванівна Бронникова була відсутня, її ім’я я встановив зі слів присутньої у приміщенні чергової), з’ясувалося, що, дійсно, печатки дільничних комісій з референдуму ще не видавалися, і чергова якраз у моїй присутності скликала телефоном представників дільничних комісій на нараду "на завтра" (тобто на 11 квітня) - одержати печатки та деяке інше приладдя. Там же я побачив на столі довгий ящик із великим запасом конвертів - очевидно, призначених для дострокового голосування згідно зі статтею 35-ю вищезгаданого Закону.

Отже, враховуючи всі ці факти, маю підставу стверджувати, що дільничні комісії з референдуму Московського району міста Харкова не виконали календарний план, затверджений постановою Центральної виборчої комісії №4 від 21 січня 2000 р., і не були готові розпочати дострокове голосування 6 квітня, як це передбачено 12-м пунктом згаданого плану. Не отримавши печаток для опечатування скриньок згідно із Законом, жодна дільнична комісія навіть 10 квітня не мала права розпочинати дострокове голосування, а тим паче - ходити по оселях і схиляти громадян до незаконних дій.

У зв’язку з вищевикладеним прошу визнати недійсними результати всеукраїнського референдуму щонайменше на дільниці № 329 Московського району міста Харкова через грубі та численні порушення Закону, і призначити на ній повторне голосування з повним дотриманням законності. Оскільки за тих обставин, що з’ясувалися, не виключаються й інші аналогічні факти, прошу перевірити також інші дільниці цього ж району для виявлення можливих порушень, визначення їх масовості або ж відсутності таких та ухвалити рішення відповідно до наслідків перевірки.

Водночас висловлюю нерозуміння організованої в Харкові кампанії, щоб спонукати громадян до масового дострокового голосування, - незалежно від того, звертаються громадяни з такими проханнями чи ні. Місцеві комісії різних рівнів дивляться на таку кампанію крізь пальці і навіть виявляють ознаки її підтримання. Не можу знайти для пояснення цього явища раціональних причин і цілей, які б узгоджувалися з добросовісним та спокійним з’ясуванням справжнього волевиявлення громадян.

м. Харків, 12 квітня 2000 року

Як відомо, шановний пан голова ЦВК Рябець запевняв, що ніяких суттєвих порушень під час референдуму не було. Що ж, може, те, що я спостерігав особисто, не відноситься до категорії суттєвих порушень, але мені їі факти вважаються досить цікавими. Хоча б тому, що давно вже не приводилося спостерігати соціалістичне змагання в дії - яке місто чи район області в більшій мірі підтримає референдум.

14 квітня десь о пів на дев’яту на мою лекцію в Сєверодонецькому технологічному інституті зайшла працівник деканату і, сповістивши, що інститут повинен звітувати виконкому, скільки студентів проголосувало достроково, з’ясувала це питання. З 25 студентів проголосувало 8. Звичайно, студентський гуртожиток відголосував достроково стовідсотково. Опівдні цього ж дня мене самого перестріли в коридорі біля квартири голова та секретар дільничної комісії N602 зі скринькою і запропонували проголосувати. Я відмовився, бо цікаво було побувати на дільниці в день референдуму.

Цікавий випадок відбувся на одній з сєверодонецьких дільниць: жінка, що проголосувала достроково, благала комісію надати їй довідку, що вона проголосувала, бо директор її підприємства попередив, що звільнить робітників, які не проголосують. До речі, деякі дільничні комісії такі довідки, співчуваючи людям, надавали. Може є сенс закріпити таку практику в законі?

Ще один цікавий випадок з дострокового референдуму в вузах розповів мені студент Луганського педагогічного університету: він був зловлений деканом в коридорі інституту і відведений на дільницю для голосування, де йому без будь яких документів видали бюлетені, які він заповнив на колінах і кинув(без конверта!) в скриньку. А далі він вже спостерігав, як голосував інший студент. Виявилося, що в списку напроти прізвища цієї дівчини вже був розпис. Тому декан запропонувала їй проголосувати ще за кого-небудь. Член комісії видав бюлетень, студентка, заповнюючи той, що стосується депутатської недоторканості, викреслила (звичайно помилково) слово "Так". "Що ти наробила!" - закричала декан переляканій дівчині і попросила дати інший бюлетень, який вже був заповнений як треба.

Ефективний засіб залучення пенсіонерів до участі в референдумі винайшли в Лисичанську. З-6 квітня тут почали розносити пенсію, і разом з поштаркою ходили 2 гарні дівчини зі скринькою для голосувань. Дівчата були дуже дотепні, і коли хто з стариків вже надто починав лаятись, то пропонували висловитися проти референдуму - закреслити всі "Hі". До речі, про випадки, коли при достроковому голосуванні бюлетені не запечатувалися в конверти, а просто опускалися в скриньку, вперше мені розповіли в цьому місті, там було складено відповідний акт про порушення закону про референдум (активістами КПУ). Ще один випадок з дострокового голосування в Лисичанську: членам комісії відчинив семирічний хлопчик і сказав, що батьків немає вдома. "А ти не можеш розписатися за них?" - запитав дотепний член комісії.

В Рубіжному частина членів дільничних комісій взагалі не знала, що відбувалося дострокове голосування, і вони були вражені, коли дізналися, як багато людей вже проголосувало.

А ось члени сєверодонецьких дільничних комісій, що ходили зі скриньками по квартирах, отримали за це платню - по 25 коп. за кожного, хто проголосував. Гроші для цього винайшло місцеве відділення УСПП. Цікаве документальне підтвердження дострокового голосування саме за ініціативи членів комісій надрукувала газета "Сєверодонецькі вісті" в номері за 14 квітня 2000 р. у вигляді інтерв’ю з головою міської комісії С.Лєбє- дєвим: (матеріал приводиться на мові оригіналу) "HИКАКИХ ОПЛАТ!"

Корреспондент: "В городе распространяются слухи о том, что члены участковых избирательных комиссий ходят по домам ко всем жильцам и по тарифу 25 коп. собирают бюллетени для голосования. Правда ли это? Мы обратились к председателю городской избирательной комиссии по проведению Всеукраинского референдума С.И.Лебедеву за дополнительными разъяснени-ями:

С.Лебедев: "Согласно календарному плану проведения Всеукраинского референдума по народной инициативе, утвержденному Центральной избирательной комиссией, в период, когда списки поступили на ознакомление в участковые избирательные комиссии, и до 16 апреля допускается предварительное голосование при изменении места пребывания граждан, по болезни и другим причинам.

Предварительное голосование за 10 дней до проведения референдума очень удобно для участковых избирательных комиссий, потому как пропустить в день референдума всех избирателей, а их на участке в среднем более двух тысяч, объяснить механизм голосования, растолковать текст (он ведь на украинском языке) очень трудно. Поэтому члены комиссий ходят на дом к больным избирателям по предварительным звонкам - приглашениям и параллельно предлагают досрочно проголосовать другим жителям. Городская избирательная комиссия не имеет отношения ни к каким оплатам."

Найвищі результати з дострокового (і підсумкового відповідно) голосування отримані на сільських дільницях, лікарнях, учбових закладах, тощо. Наприклад, 708 дільниця - це Луганський технікум транспортного будівництва, має найвищий в Луганську результат - з 2440 виборців за списком достроково проголосували 2281. На дільниці 833 в гуртожитку медичного училища відповідно 456 та 390, на 810 дільниці в Луганському педагогічному університеті - 2085 та 1594. Закрита дільниця 317, що в лисичанській лікарні, дала 96% дострокового голосування.

За моїми даними, отриманими більш ніж з 150 дільниць, на Луганщині проголосувало достроково біля 50%: в Лисичанську це 45.7%, в Луганську - 51%, в Сєверодонецьку - 51.6%. Якщо зважити, що загальна кількість тих, хто проголосував, була трохи більше 80%, то можна вважати, що референдум 16 квітня тут взагалі не відбувся, бо на дільниці прийшло тільки 30% виборців. Невже ніхто не схоче оскаржити в суді цей факт? Треба зауважити, що такі великі результати дострокового голосування спробували приховати: ввечері 15 квітня в сєверодонецькій міській комісії був вивішений результат по достроковому голосуванню 51.6%, про цей рівень свідчили і вибіркові дані, зібрані нами зранку безпосередньо на міських дільницях. Але в 7-30 шістнадцятого головам дільничних комісій було заборонено надавати інформацію про дострокове голосування, а в міській комісії з’явилися інші данні - 24.8%. Hапередодні секретар обласної комісії запевняла мене, що інформація про 50% тих, хто проголосував в області - не відповідає дійсності.

Відзначу, що в області систематичний характер мали дії щодо зменшення кількості спостерігачів та обмеження їх можливостей. Так, Сєверодонецька міська рада відмовилась включити до складу комісій п’ятьох осіб, що були запропоновані міською організацією КПУ - на підставі того, що інші члени комісій заперечували проти їх включення, і це не зважаючи на те, що на сесію міської ради були подані відповідні заяви. В Лисичанську голова міської комісії за кілька днів до референдуму прийняв від міському КПУ заяву на спостерігачів на всі 59 дільниць, вочевидь вважаючи, що оформлено усе правильно (він навіть зробив і підписав їм копію). А 15 квітня, сміючись, розповів мені, що дав вказівку дільничним комісіям не пускати спостерігачів - комуністів на дільниці, бо вони не повідомили за 2 дні дільничні комісії, як того вимагає закон.

16 квітня виборчі дільниці Сєверодонецька цілий день були майже пусті, але виконкомом було доведено завдання досягти 80% участі. Тому члени комісії не сиділи на дільницях, а взявши скриньки, ходили по квартирах. Унікальний випадок трапився з пенсіонером Анатолієм Михайловичем Блудовим.

Він відпочивав вдома, коли в 14-15 годин в двері подзвонили. В коридорі він побачив двох дівчат зі скринькою, біля яких голосувала сусідка. Блудову також запропонували взяти бюлетені. - "Але я не хворий, і можу сам прийти до вас, - відповів Анатолій Михайлович. -Але ми хочемо зробити Вам зручніше, - була лагідна відповідь. Тоді Блудов запросив їх до себе і попросив показати документи. Посвідчень у дівчат не було, а скринька вибагливого виборця не переконала. Він, жартуючи, сказав, що заарештовує дівчат, і захлопнув двері. Разом вони майже 20 хвилин дзвонили на дільницю з проведення референдуму - до телефону ніхто не підходив. Нарешті трубку підняв черговий міліціонер, який через кілька хвилин прийшов і приніс посвідчення. Дівчата пішли далі по квартирах збирати голоси на підтримку референдуму, а до Блудова через деякий час прийшов слідчий Лисяк у супроводі майора міліції Чистопльотова та капітана Сиротіна - складати протокол. Ще через кілька хвилин до квартири увірвалися 2 бійця спецназу в бронежилетах та при зброї - мабуть, щоб спасати референдум.

І ще один цікавий випадок: вранці 16 квітня секретар сєверодонецької міської комісії H.Протопопова зателефонувала до Луганської обласної комісії і поцікавилась, коли і яку інформацію передавати. Їй відповіли, що це не її справа, і що міська влада знає, коли, куди і що надсилати.

Так що тепер я на 100 відсотків вірю пану Рябцю на слово - суттєвих порушень під час референдуму не було, і вільне волевиявлення народу України відбулося.

Сумно, але це не зовсім жарт: люди, що ходили із скриньками чи вимагали від підлеглих проголосувати достроково - в більшості не є кучмовцями та іншої політичної заангажованості не мають. Вони - з абсолютної більшості громадян нашої країни. Їх готовність приймати участь в тому, що відбулося - надзвичайно важливий результат цього референдуму. Суспільство до авторитаризму цілком готове!

Украинский референдум по народной инициативе состоялся 16 апреля 2000 г. и уже принес свои первые плоды. Законопроекты о конституционных поправках на днях внесены Президентом Украины в украинскую Верховную Раду. Превращение украинского парламента из однопалатного в двухпалатный несколько отложено, но только по процедурным причинам - так просто треть Конституции не перепишешь.

Пресса отреагировала на референдум по-разному: зависимая - победными реляциями, независимая - почти отказом служить "такому народу" на будущее. Вместо "народа" в качестве духовной цели избран новый приоритет - сознательный и автономный индивид. Но после боя кулаками не машут, политические роли кое-как сыграны, цифры получены, хотя абсолютно все - и власть, и население, и Вседержитель знают, какой ценой.

Разумеется, во время референдума была нарушена отечественная Конституция, причем не столько в части специальных процедурных гарантий суверенного волеизъявления или внесения дополнений в Основной Закон, чего наиболее опасались в политически активной Европе, сколько в части ст. 3 Конституции, провозгласившей в 1996 г., что достоинство человека признается у нас наивысшей социальной ценностью. Уважать же достоинство украинского человека в данном случае оказалось просто непозволительно.

Принуждение к голосованию и запугивание носили какой-то дурацкий характер: от сбора подписей в поддержку референдума у своих пациентов врачами - госбюджетниками до отбирания учителями - госбюджет- никами портфелей у школьников. Смысл последней хитрости заключался в том, что родители могли вернуть ранцы своих чад исключительно через процедуру досрочного голосования, причем прямо по месту нахождения портфелей. Профессорам, в том числе изучавшим демократию непосредственно на Западе, велели принести справки о том, что они ходили и участвовали в празднике демократии. Потому что либеральная теория - это одно, а воля народа - другое. Профессора хоть и жаловались приватно, но открыто и по административной вертикали протестовать были не готовы. Наверно, потому, что на Западе для воспитания и закалки в духе свободы следует находиться много дольше.

Тот же, кто в своем достоинстве и правах смог дотянуть до дня "X", получил возможность свободно голосовать не только за себя, но и за свою менее активную семью. Паспортов или иных документов, удостоверяющих личность, особо не спрашивали. Сам я пришел с приятелем на его участок за полчаса до прекращения голосования - на странице со списком избирателей было четыре подписи из возможных 25-30. Впрочем, у нас ведь и так обо всем знают. Для уверенности позвонил знакомым во Львов, как, мол, у вас. Отвечают, что и у них полное морально-политическое единство, по той же советской апробированной модели, с теми же стимулами и изобретательностью.

Государственное телевидение как-то даже мило лицемерило: председатель ЦИК с доброй миной народного, если не любимца, то доброжелателя нажимал какие-то кнопки, запрашивал картинки и диаграммы на компьютерные мониторы, вежливо отвечал на вопросы участливых журналистов. Ведущий ночного телеэфира С.Набока за несколько дней до голосования признался в передаче, что лично настроен против референдума, и что один из вопросов его формулы считает "идио- тическим". За это получил неформальный отпуск. Нарушения в ЦИК, конечно, констатировались, но незначительные и несущественные для общих итогов. Конечно, объяви в телеэфире телефонный номер, набор которого будет означать признание в принуждении к голосованию, так цифры окажутся куда как впечатляющими. Но кто же у нас на ТВ хочет в неформальный отпуск или на пенсию?

Поэтому позицию государственного телевидения по вопросам референдума и толкования его результатов вполне адекватно выразил ведущий более комфортной по времени, чем у С.Набоки, программы - В.Лапикура. Последний является идеологически клонированным аналогом своего босса В.Долганова, сделавшего стремительную административную карьеру в СМИ на телевизионной войне с П.Лазаренко. Теперь П.Лазаренко в политическом изгнании и готовится выступать в американском Конгрессе. Что же до В.Лапи- куры, то даже после референдума он клеймит позором диссидентов из украинской парламентской де- легации в Страсбурге. Предводитель последних С.Голо- ватый, без устали предостерегающий украинскую демократию против "белоруссизации", конечно, не П.Лаза- ренко, но ведь и В.Лапикура не совсем В.Долганов.

Разумеется, в украинском информационном пространстве имеют некие аргументы и те, кто говорит, что честь украинской демократии и украинского же конституционализма спас своим решением Конституционный Суд. В самом деле, решение последнего несколько смягчило поддержанные Президентом первоначальные погромные интенции народной инициативы. Случись обратное, у Украины не было бы ни Конституции, ни парламента, ни самого Конституционного Суда. Видимо, осознавая все это, Конституционный Суд изъял первый и последний ("идиотический" - в терминах С.Набоки) вопросы апрельской формулы. Тем самым он не только поддержал С.Набоку, но и спас украинский конституционный строй от грозящего немедленного развала. Справедливости ради надо заметить, что первоначальный проект решения Конституционного Суда, как сообщают достаточно информированные источники, был "пронародно" экзальтированным и полностью оправдывал все поставленные вопросы. Тем не менее, даже принудив власть вносить конституционные изменения по процедуре ст. 155 Основного Закона, Конституционный Суд устами своего председателя почти сразу же заявил, что к референдуму следует относиться не как к консультативному, во что с наивным оптимизмом поверили было в ПАСЕ, а как к императивному проявлению воли народа. По крайней мере, именно эта идея, со ссылкой на В.Скомороху была доведена до сведения населения через правительственные телеканалы.

По-видимому, даже отдаленных раскатов грома из коридоров президентской администрации оказалось достаточно, чтобы здравый смысл покинул профессиональное сознание также и научной элиты страны. Академики и членкоры права, директора институтов и деканы юридических факультетов, кто чеканя, а кто комкая слова и отводя взгляд, бросились убеждать перед телекамерами сограждан в том, что теперь никакого голосования в парламенте уж и не надо; что конституцию можно и должно изменить "просто так" - на основе народного полновластия, верховенства права или того и другого вместе. Наиболее мужественные и самостоятельные из них нашли в себе силы заявить, что голосование в парламенте все же необходимо, но только. голосование повинное, в полном соответствии с только что выраженной волей народа, голосование без волеизъявления.

Между тем здравый смысл и элементарная юридическая грамотность убеждают, что в отсутствие императивного мандата голосование народа не может быть всегда обязательным для парламентариев. Поскольку Конституция 1996 г. отменила императивный мандат, постольку народные депутаты из простых трансляторов народной воли превратились в ее выразителей и оформителей. Вместо прежней системы как бы "пересказа" народных интересов депутатами перед лицом власти была учреждена конституционная модель формулирования таких интересов на основе их индивидуального понимания парламентариями. Логично, что при этом институт отзыва депутатов своими избирателями был ликвидирован. Что же касается Закона Украины "О всеукраинском и местном референдумах", то он был принят в 1991 г., и потому исходил из логики Конституции Советской Украины 1978 г., в которой императивный депутатский мандат признавался и гарантировался. Поэтому несоответствие старого закона о референдуме новой Конституции Украины является не просто коллизией, а столкновением противоположных юридических парадигм. Фактически за ним проглядывает противостояние тоталитарной и либеральной демократии. Как ни досадно, но именно этого не отметили ни судьи Конституционного Суда в своем решении, ни ученые в своих интервью с политическими обозревателями.

Комментируя данное обстоятельство, можно признать, что по логике новой Конституции Украины парламентарий, как и обращенный у Р.Киплинга в западную цивилизацию сын Камала, может "для спокойствия страны" и "свой разорить очаг". Такая система, при всей ее внешней неубедительности и подозрительности, в контексте современных представлений о политической эволюции, является существенно более продвинутой, чем основанная на лицемерной большевистской идеологии прямого контроля масс. Большее доверие всегда означает большую свободу, а последняя ведет к большей самостоятельности.

Если это принять, то очевидной становится абсурдность автоматического парламентского голосования за поправки. Впрочем, в истории данного референдума абсурдно не одно лишь это. Ведь уже в самом начале национальной политической авантюры исполнительная власть, опираясь на силовые рычаги и посттоталитарный страх населения, выдавала свою запутанную и неискреннюю инициативу за народную. Затем через целую цепь почти физических унижений она принудила народ поддержать как бы самого себя. Далее победоносной народной воле предписано сломать парламентские шейные позвонки и заодно выбить табуретку из-под Конституции. Что же всех нас ожидает в итоге?

Очевидно, что если в Конституцию проникнет право Президента распускать парламент, не сумевший сформировать большинство в течение месяца, это будет означать практически полное поглощение парламента Президентом. Ведь "большинство" в данном случае просто синоним политического подчинения. После внесения изменений в Конституцию любой неприемлемый для парламентариев законопроект из рук Президента или Кабинета Министров можно будет превратить в дубинку, разгоняющую парламент не хуже, чем полицейский газ демонстрантов. После внедрения в Конституцию нормы о "скором большинстве" достаточно предложить парламенту какой-нибудь "Закон о пользе мухоморов", чтобы тут же распустить его за неконструктивное разномыслие.

На самом деле за требованием эффективного большинства стоит неявная, но весьма твердая претензия Президента к народу, чтобы тот стал более покладистым и "однородным". Ведь, в отличие от любого единоличного правителя, парламент всегда выступает политическим отражением гражданского многообразия. В этом как раз и состоит важнейший аспект весьма сложной структуры современного народного представительства. Но именно последнее обстоятельство, по-видимому, в наибольшей степени не устраивает Президента и нашу консолидированную им исполнительную власть. Так или иначе, но редуцируя идею "народного референдума" до первооснов, нельзя не прийти к незамысловатому выводу: бюрократам попросту кажется, что их все еще мало слушаются. Таким образом, послушания власти должно быть существенно больше, причем послушания не просто власти, а единственно "настоящей" из них - президентской власти.

С точки зрения философии права дело выглядит таким образом, что украинской профессиональной власти, как ранее и белорусской, избегающей настоящих экономических и политических реформ, со временем стало крайне неудобно ходить в политическом костюме, сшитом по европейским и американским лекалам. Если вначале этой власти казалось, что костюм ей впору и даже красив, то со временем стало очевидным, что его покрой не дает Левиафану желаемой амплитуды вольных (самовольных) движений. Иначе говоря, фактический интеллектуальный уровень украинской исполнительной ветви оказался провальным по сравнению с уровнем, заданным собственным конституционным образцом. Власть оказалась неспособной подняться до уровня национальной Конституции, и потому решила понизить этот уровень до себя. Недаром Д.Сорос всегда говорил, что современная демократия и открытое общество - сложная машина.

Иные скажут, что депутаты тоже не безгрешны и даже вороваты. В самом деле, украинские депутаты очень далеки от совершенства. Чего стоит одна только норма ст. 33 Закона "О статусе народных депутатов Украины", в которой говорится, что: "Оплата труда народного депутата Украины осуществляется в размерах, установленных Верховной Радой Украины". В то время, когда в таких странах как США, Великобритания и Германия депутатское вознаграждение приблизительно равно окладу профессора престижного университета, в Украине депутатский заработок превосходит профессорский в пять-шесть раз. Но если говорить о заработках в высших эшелонах, чем в последнее время усердно заняты украинские масс-медиа, то не мешало бы вспомнить, что заработок Президента США всего лишь в два раза превосходит заработок авторитетного профессора, в то время как заработок Президента Украины превосходит заработок отечественного интеллектуала примерно в 10 раз. Подобные аргументы вполне применимы и к рассуждениям о неприкосновенности. Вряд ли президент любой страны нуждается в ней больше, чем депутаты. Да и чисто математически (арифметически) президентская неприкосновенность опаснее. Ведь чтобы получить тирана, народу на президентских выборах достаточно ошибиться один раз. Коррумпированный же депутат всегда затеряется среди своих, в основном порядочных, коллег. Иначе говоря, потенциальная опасность парламентария выражается дробью, в числителе которой он сам, а в знаменателе - остальная часть суммы депутатского корпуса. Политическая же опасность президентов всегда выражается целыми числами.

Конечно, кто-либо из тех, кто терпелив настолько, что дочитал до этого места, скажет, что я сгустил краски, и все вышеизложенное не так уж и существенно, ибо главная проблема украинской политики, начиная с Центральной Рады, Директории, М.Грушевского, П.Скоро- падского или даже С.Петлюры - в другом. Например, в том, что, хорошо зная украинскую историю, современный Президент просто пытается преодолеть извечную политическую расхлябанность украинского социума. Что, идя на жертвы и даже рискуя своим международным авторитетом, он старается наставить Отечество на апробированный почти процветающими соседями путь. Ведь для многих неравнодушных уже давно очевидно, что Украине необходим гражданский Пиночет - решительный и бескомпромиссный защитник демократии и рыночных свобод. Я также уверен, что в современном политическом и - шире - интеллектуальном спектре Украины представлены фигуры, которые думают и так: Украина не слишком сложное государство, и для нее вовсе не необходимо путаться в политических и правовых лабиринтах западного либерализма. Недаром ведь парижанин В.Винниченко сравнивал Украину с наивной провинциалкой. И если В.Гомбрович в аргентинской эмиграции сожалел о том, что в Польше не было писателя калибра Бальзака или Достоевского, то Украине, в свою очередь, пристало сожалеть лишь о том, что у нее не было автора калибра В.Гомбровича. В современной украинской периодике можно легко найти и такое соображение, что, в отличие от Лукашенко и среднеазиатских поводырей нации, Л.Кучма стремится к укреплению не феодального социализма, а почти классического капитализма. А ради последнего не грех и потерпеть.

Конечно, ради хорошей цели можно терпеть и даже чем-то жертвовать. Однако перспективы быстрого и полноценного капитализма на постсоветском пространстве, как признает И.Валлерстайн, все еще весьма смутны. Вместо них для Украины гораздо более четко прорисовываются шансы стать сносной полупери- ферией современной цивилизации. Собственно говоря, никто не знает, какие амбиции нам по плечу. Но чтобы мы могли начать прилагать хотя бы какие-то подлинно обнадеживающие усилия к себе, первоначально мы должны избавиться от приложения оскорбительных усилий власти к нам. Я убежден, стоило бы начать с обеспечения неприкосновенности достоинства все еще "потерянного украинского человека".

28 апреля 2000 г.

Так вже склалось, що до Центру інформації Ради Європи частенько надходять листи та інші поштові відправлення із-за кордону, переважно з Ради Європи. І не менш частенько на конвертах окрім надписів, що були зроблені відправником, можна прочитати слова рідною українською мовою, які засвідчують, що десь по дорозі, на шляху від відправника до нашого Головпоштамту (Центр інформації Ради Європи має поштовий індекс 01001, а це і є Головпоштамт) трапилась прикрість - конверт поточили якісь допитливі хробаки. Стандартний напис: "Надійшло у Київ ЦОП у пошкодженому вигляді" - спершу виконувався від руки авторучкою, останнім же часом відбулась модернізація - на розпотрошений конверт ставиться мальовничий штампик і підпис-рогулька. Інколи поштарі навіть вкладають пошматований майже в дрантя конверт до поліетиленового пакуночка. Зрозуміло, що поштарів винуватити у пошкодженні відправлень ніяк не можна, у них і без того вистачає роботи, а тут ще давай, репаруй погризений якимсь зловмисником лист та ще й доводь свою непричетність. Ніхто ж не сумнівається в тому, що наша пошта забезпечує гарантоване статтею 31 Конституції України право на таємницю листування.

Не знаю, чи здогадувався про таку особливість поштових надходжень до України Генеральний секретар Ради Європи, який надсилав позаторік до Центру своє вітання з Новим Роком, однак він зробив надзвичайно мудрий хід - конверт з новорічною листівкою він просто не заклеїв. А відтак хробакам було простіше потрапити до середини, а оскільки там для них нічого їстівного не було, то вони швиденько звідти забрались. І нічого не пошкодили. І нашим поштарям не потрібно було ставити свій мальовничий штампик. Всі задоволені, і, головне, лист прибув своєчасно, а не в лютому, як решта, що надійшли від менш винахідливих відправників із країн Заходу. Тож є парадоксальний вихід - надсилати конверти у незаклеєному вигляді! Або ж шукати інший засіб протидії, якусь там отруту, аби оті хробачки повиздихали? З тарганами та клопами вже ж якось навчились боротись, час і на поштових хробаків шукати отруйний препарат.

На загальному фоні сьогочасних політичних та економічних проблем існування поштових хробаків, можливо, і не є серйозним паразитичним захворюванням. Воно навіть може взагалі є не хворобою, а лише симптомом. Але ж лікарі знають, що поглянувши людині лише в очі, можна встановити, що в цієї людини хвора печінка…

Херсонский областной Фонд милосердия и здоровья, клуб "Новая семья", Херсонская городская Ассоциация журналистов "Південь" при поддержке Программы Партнерства Каунтерпарт Альянс и финансировании Агентства США по Международному Развитию 11 марта 2000 года организовали семинар "Общественный правозащитник".

В рамках семинара впервые в Украине был проведен тренинг для общественных защитников "Как возместить моральный вред" (тренер - Елена Волочай, общественная организация "За профессиональную помощь" г. Комсомольск, Полтавской области).

Президент Фонда милосердия и здоровья Алла Тютюнник и исполнительный директор Наталья Бимбирайте при планировании семинара ставили определенные цели: обсудить проблему возмещения морального вреда с общественными защитниками при участии специалистов, обучить участников группы конкретным навыкам поведения в судебном заседании. Вот почему в составе группы были действующие юристы, работники прокуратуры и специалист, имеющий пятилетний опыт работы судебным экспертом в вопросах оценки морального вреда.

Почему именно проблема морального вреда?

Обратимся к цитате из недавно выпущенной книги "Моральный вред", автор Палиюк В.П. - заместитель председателя Николаевского областного суда.

"Английское законодательство, предусматривающее возмещение морального (неимущественного) вреда, удивляет своей житейской гибкостью и глубоким практическим смыслом. При рассмотрении данной категории дел судьи стремились удовлетворять требования каждого потерпевшего за счет виновного, не упуская ни одного случая. Удовлетворялись требования и в отношении должностных лиц, нарушающих права обывателя. Постоянное взимание денежных сумм с нарушителей прав и свобод граждан во многом содействовали в Англии выработке идеала гражданина и служителя государства, укрепляя уважение к чужому праву и чужой личности" (выделено мной).

Итак, вдумаемся: "идеал гражданина", "служитель государства", "укрепление уважения к чужому праву и чужой личности" - как это похоже на программы -максимум, которые составляют правозащитные организации.

Любая деятельность правозащитной организации должна в итоге выходить на конкретный результат: защита прав конкретного гражданина, получение группой граждан конкретных навыков, сообщение общественности через СМИ удачного опыта защиты гражданских прав, получение результатов исследований по проблеме нарушения гражданских прав.

Исследование, проведенное общественной организацией "За профессиональную помощь" в рамках проекта правового просвещения в 1998/99 г.г. показало, что получение гражданами элементарных правовых знаний является необходимым, но явно недостаточным условием успеха в защите своих прав. Существует целый комплекс психологических качеств, которые делают гражданина устойчивым к противоправным посягательствам, которые определяют готовность гражданина защищать свои права.

Кто-то из великих сказал "Не трудно умереть за что-то, труднее жить ради чего-то". Эта мысль должна хорошо осознаваться теми общественными объединениями, которые декларируют защиту прав граждан. Если общественное правозащитное движение пойдет по пути защиты прав тех, кто не осознает этой потребности для себя, то правозащита может выродиться в деятельность ради деятельности.

Именно поэтому тренинг "Как возместить моральный вред" был сконструирован так, чтобы достаточно специфическую проблему решать с помощью овладения неспецифическими навыками.

К неспецифическим навыкам относятся:

знание Конституции Украины в части декларируемых социальных ценностей: человек, его здоровье, честь, достоинство, безопасность - вот наивысшие ценности, содержание и направленность деятельности государства Украины - права и свободы человека, их гарантии (ст.3), признание и действие верховенства права (ст.8), права и свободы человека и гражданина (часть II Конституции);

умение анализировать ситуацию - осознавать правовую позицию конкретного гражданина и его психологические возможности в отстаивании своих интересов (или интересов группы);

умение убеждать и разрушать стереотипы: неверие в действенность судебной системы, готовность давать взятки;

умение правильно строить взаимодействие с судебной властью и должностными лицами органов местного самоуправления;

умение правильно аргументировать, управлять собственными эмоциями, контролировать происходящее.

К специфическим навыкам относятся:

знание действующего законодательства Украины по возмещению морального вреда;

знание судебной практики;

умение собирать доказательства, подтверждающие моральный вред, в том числе умение привлекать квалифицированных специалистов;

навык разрушения общественного стереотипа о том, что каждый, кто хочет возместить моральный вред, таким образом хочет пополнить свой бюджет.

Группа имела возможность на конкретных примерах из судебной практики тренировать навыки защиты с последующим профессиональным анализом - организаторы позаботились о том, чтобы это был классический видеотренинг.

Участники тренинга получили многочисленные раздаточные материалы: извлечения из действующего законодательства, копии публикаций в СМИ, листовки, перечень необходимых навыков для успешной защиты гражданских прав в суде и досудебном порядке.

Именно поэтому в заключительной части семинара совсем не патетически прозвучали слова о возникшем чувстве гражданина. Результаты тренинга уже проявляются на практике: написаны исковые заявления в суд, идет подготовка к судебным слушаниям, готовятся следующие семинары - теперь уже для студентов-правоведов.

Анализ анкет участников показал, что следующий шаг - тренинг навыков консультирования граждан.

Резюме.

Эффективность образовательных программ для общественных защитников обусловлена некоторым комплексом факторов: участием высококвалифицированных специалистов, наличием положительного опыта, хорошим владением тренинговыми методиками, обучением специфическим навыкам через актуализацию неспецифических умений участников, авторитетностью общественной организации, которая проводит программу, наличием социально-ориентированной направленности личности руководителей программ, компетентностью во взаимодействиях с органами власти.

Проблемам соблюдения международных стандартов в деятельности мест лишения свободы в Украине был посвящен семинар Совета Европы, организованный "Донецким Мемориалом" и состоявшийся в Донецке.

Департамент прав человека Совета Европы совместно с неправительственной организацией "Донецкий Мемориал" провел 26-27 апреля 2000 года в Донецке региональный семинар "Права человека и уголовно-исполнительная система Украины". В семинаре приняли участие работники всех учреждений по исполнению наказаний Донецкой области и их коллеги из пяти соседних областей, а также ученые ведущих вузов Украины, юристы, представители общественных организаций Донецкой области, Чернигова, Киева, Харькова, Мелитополя, Полтавы, Кременчуга. Это второй семинар в Донецке, который проводит совместно с Советом Европы "Донецкий Мемориал". Первый, состоявшийся в мае 1997 года, был посвящен судебной реформе в Украине.

Главными темами, обсуждавшимися на нынешнем семинаре, стали Европейские тюремные правила относительно персонала учреждений по исполнению наказаний и механизм работы Европейского Комитета против пыток. Эксперты Совета Европы Ягода Полонцова, член этого Комитета от Словакии, и Джеймс Мак Манус, профессор права из Шотландии, детально ознакомили участников семинара со стандартами Совета Европы в данных вопросах. Ягода Полонцова участвовала в одном из двух визитов в Украину Европейского Комитета против пыток и сообщила, что итоги этих посещений и выводы Комитета все еще являются конфиденциальными - до тех пор, пока правительство нашей страны не даст согласия на их опубликование. Представитель Департамента прав человека Совета Европы Татьяна Термасич отметила важность проведения данного семинара и его актуальность для Украины.

О ситуации в колониях Украины и о проблемах в достижении международных стандартов содержания заключенных рассказали заместитель председателя Госдепартамента по вопросам исполнения наказаний генерал-майор Владимир Левочкин, проректор Киевского института внутренних дел Александр Беца, юристы из Харькова, Чернигова, Запорожья. Много внимания было уделено обсуждению проблем персонала - его подготовке и переподготовке, условиям работы, решению профессиональных и социальных проблем лиц, выполняющих очень сложную и важную для общества работу. Было еще раз подчеркнуто, что соблюдение прав человека в уголовно-исполнительной системе - это не только проблемы неудовлетворительного содержания заключенных, но и вопросы условий работы тех, кто их охраняет.

Участники семинара были ознакомлены с рядом Рекомендаций Совета Европы относительно деятельности тюремных учреждений, в частности, об образовании заключенных в тюрьмах, об отпусках для заключенных, о подходах к решению проблем переполненности мест лишения свободы. Некоторые из этих документов впервые переведены на русский язык и представлены практическим работникам и общественности.

К сожалению, снова, как и три года назад, не пожелали принять участие в столь значительном и важном форуме представители Донецкого облсуда, облпрокуратуры и милиции, приглашенные на семинар.

Полтавський обласний медіа-клуб є громадською неприбутковою організацією. Існує він чотири роки і об’єднує журналістів, як з державних, так і з недержавних засобів масової інформації Полтавщини.

Статутними завданнями клубу є сприяння професійному зростанню журналістів, захист їхніх інтересів, сприяння становленню основних принципів демократичного суспільства, вільної преси. Медіа-клуб займається також правозахисною діяльністю та вирішенням актуальних для регіону проблем.

Члени медіа-клубу постійно виступають у обласній та республіканській пресі з публікаціями про порушення прав людини на Полтавщині, а також зі зверненнями з приводу суспільно-значимих подій та переслідування журналістів і ЗМІ. Медіа-клуб вносив у профільний комітет Верховної Ради України пропозиції щодо вдосконалення інформаційного законодавства України.

Неодноразово проводив благодійні акції, спрямовані на матеріальну підтримку інвалідних та жіночих громадських організацій. У 1998 році провів акцію на підтримку жінок, що балотувалися до рад різних рівнів - від Верховної Ради до районних у містах. Члени медіа-клубу беруть участь як громадські представники у судових процесах за позовами до ЗМІ та громадян, конституційні права яких були порушені.

Медіа-клуб розповсюджує досвід журналістських та правозахисних організацій США, країн Європи, оскільки його члени постійно беруть участь у всеукраїнських та міжнародних семінарах, стажуваннях і конференціях. Він є асоційованим членом обласного громадського комітету з питань сприяння та контролю за діяльністю міліції, Асоціації громадських організацій Полтавщини, Фундації захисту свободи слова та інформації в Україні, коаліції "Свобода вибору" та ряду інших неурядових організацій.

Разом із Полтавською міською Спілкою жінок "Чу- раївна" провів акцію по збиранню книг для бібліотеки єдиного в Україні жіночого лікувально-трудового профілакторію та "круглий стіл" з проблем Полтавського міського клінічного пологового будинку, результатом якого було прийняття рішення про переведення цього медичного закладу на фінансування з міського, а не районного, як було до цього, бюджету. Під час президентських виборів провів "круглий стіл" керівників виборчих штабів кандидатів. Наприкінці 1999 року - "круглий стіл" жінок-депутатів рад різних рівнів та лідерів і активістів громадських організацій "Роль жінок-депутатів у розбудові громадянського суспільства".

Систематично проводить прес-конференції, "круглі столи", семінари, громадські слухання не лише з питань свободи слова, а й інших актуальних проблем регіону.

Протягом 1999-2000 років проводить цикл семінарів і тренінгів в рамках проекту "Правова просвіта журналістів", а також виконує проект "Висвітлення в ЗМІ проблем реформування пенітенціарної системи".

Медіа-клуб здійснює допублікаційну експертизу журналістських матеріалів.

Останнім часом все частіше чуємо голоси "серйозної стурбованості" уряду, окремих шовіністично настроєних політиків і засобів масової інформації Росії з приводу "утиску" росіян, які проживають в Україні. Що ж так хвилює наших сусідів? Виявляється, що нічого нового, крім уже заяложеної проблеми "насильницької українізації" так звані захисники російськомовного населення не придумали. Вони продовжують мусувати слова старої пісні про те, як у нас, в Україні, "знущаються" над державними службовцями, змушуючи їх розмовляти і вести діловодство українською мовою, як важко страждають діти, котрих теж насильно заганяють в україномовні школи. І взагалі, мовляв, переважна більшість населення України виступає проти засилля українізації, йому, бачте, легше спілкуватися на "общепонятном русском язьіке". Саме такі "переконливі" аргументи наводила недавно у своєму телерепортажі по московському ГРТ його власна кореспондентка по Україні Наталя Кондратюк.

На жаль, такі відверті провокаційні виступи нерідко проходять повз увагу наших державних мужів, не вельми переймається цим переважна більшість наших політичних партій і громадських організацій демократичного спрямування. Адже варто було б спитати, на яких підставах високопоставлені особи чужої держави диктують нам свої умови, відверто й нахабно чинять тиск, вимагають "считаться" з інтересами "русскоязычного" населення в суверенній Україні. Більше того, окремі російські політики на зразок жириновських і лужкових відверто називають Україну російською колонією.

Очевидно, нашому МЗС варто було б спитати нарешті у керівництва Російської Федерації чому у них, навіть у густонаселених українцями регіонах, немає жодної української школи, інших закладів освіти, вже не кажучи про засоби масової інформації та літературу, інші сфери культурного і духовного життя наших земляків у Росії. Досить згадати, що чи не єдину українську церкву там насильно відібрали у віруючих. Тож хто і кого утискує? Кому вигідні отакі надумані ґвалти про порушення прав росіян в Україні?

У цьому, доречно нагадати, телеглядачі України мали змогу переконатися 10 березня ц.р. під час вечірнього випуску новин телеканалу "Інтер". Наводився приклад, що у Донецькій області функціонує 80 відсотків російськомовних шкіл, більша частина засобів масової інформації спілкується тут із читачами і глядачами на "общепонятном", мова колишнього "старшого брата" переважає і у всіх ВУЗах. Не секрет, що тут рідко почуєш українське слово у державних установах, а про функціонування національної мови у закладах культури, громадських місцях, побуті - не доводиться й говорити. Під час опитування, яке провела кореспондент на вулицях Донецька, його мешканці відверто заявляли, що ніяких утисків чи дискомфорту з приводу "насильної українізації" вони не відчувають. На їх думку, такий примітивний ажіотаж у корисливих цілях чинять відомі і малопомітні політики місцевого штибу.

Як мовиться, коментарі тут зайві. Тож чи варто доморощеним українофобам та їх закордонним підспівувачам й надалі видавати бажане за дійсне. Адже факти - річ уперта, і ті, хто робить спроби ними маніпулювати, рано чи пізно залишаться біля розбитого корита. Таким горе-крикунам пора нарешті відверто сказати: "Живеш на українській землі, любиш і їсиш український хліб, сало - будь ласка, якщо не любиш, то бодай поважай українську мову, національну культуру і традиції корінного народу. Так заведено у всьому цивілізованому світі. Україна, зрозуміло, не повинна бути в даному разі винятком.

Пропонуємо інформацію з серверу "Русская Германия" про раніше маловідомий вид зловживань "Штазі". Близькість правозахисного та екологічного рухів раптом висвітлюється в новому ракурсі. "Штазі" і КДБ були братами-близнюками. Так що, напевно і "контора глибокого буріння" використовувала радіоактивні препарати та матеріали, відповідні технології в боротьбі з дисидентами та контролі за ними. Треба запитати ветеранів правозахисного руху СРСР - може вони пригадають: чи не було якихось незрозумілих подій, що можуть бути пояснені у світлі цієї інформації? А спадкоємці КГБ в країнах колишнього СРСР і нині можуть використовувати ці технології, якщо суспільний контроль за ними є занадто слабким. А чи впевнені Ви у достатності нинішнього рівня такого контролю за спецслужбами з боку громадянського суспільства?

У зв’язку з цим особливо непокоїть перемога на виборах Володимира Путіна, що більш ніж тісно співробітничав із "Штазі" і мав за це нагороди.

Сергій Федоринчик, керівник інформцентру УЕА "Зелений світ"


Пытаясь перехитрить похитителей, догадливые скотоводы Дикого Запада метили своих быков, выжигая им на шкуре личное клеймо. Хитроумным ковбоям из Штази в ГДР пришла в голову другая идея - маркировать "диссидентов". Глядя на человека, как определишь, что он диссидент? На лице это не написано. Хорошо, если есть на него досье, но пользоваться им можно только при разработке конкретной личности. А как за нею уследить? Скрылся человек в толпе, ищи его! Вот тогда-то и вспомнили сотрудники Эриха Мильке из министерства безопасности про знаменитые "меченые атомы" и решили творчески переработать старую идею. Из-под земли достать можно любого гражданина, если сначала облучить его, а потом специальными приборами, напоминающими счетчик Гейгера, наблюдать за его передвижениями.

Специалисты берлинского ведомства Гаука, изучающие наследие Штази, натолкнулись на отчеты, где обстоятельно описывалось, как все это делалось. Надзирателей, естественно, не беспокоило, если поднадзорные умирали потом от рака, развивавшегося в результате радиоактивного облучения. Один из них, правозащитник Фукс, незадолго до смерти предположил, что его болезнь была искусственного происхождения, но большинство жертв об этом не догадывалось.

Облучающее устройство, утверждают бывшие диссиденты, было вмонтировано в рентгеновский аппарат, стоявший в городской тюрьме города Гера. Заключенных облучали при прохождении флюорографии незадолго перед тем, как "выпустить на свободу". Материально подтвердить эти подозрения, однако, пока не удалось.

Но многочисленные факты облучения противников режима и принадлежащих им вещей (книг, писем и автомобилей) считаются доказанными. Некоторым диссидентам агенты Штази незаметно прикалывали к одежде булавки, предварительно побывавшие в реакторе Центрального института ядерных исследований. Другим опрыскивали пальто и костюмы радиоактивной жидкостью. Таким же способом были помечены рукописи известного правозащитника Рудольфа Баро, что позволяло находить их в любых тайниках. Операции по ядерной маркировке инакомыслящих проводились от 30 до 50 раз в год.

Книгу Дины Каминской "Записки адвоката" (она недавно переиздана Харьковской правозащитной группой в паре с издательством "Фолио") открывал не без предубеждений. Имя автора я, как многие из моего поколения, знал хорошо: Дина Каминская числилась в небольшом списке тех, кто "спасал честь советской адвокатуры", она защищала знаменитых советских правозащитников 60-х гг. и делала это не только мужественно, но и красиво (ее - и Б. Золотухина - судебные речи расходились тогда в "самиздате" как важные политические документы эпохи). Каминская, например, защищала Буковского и - просила оправдания для организатора политической демонстрации! Она защищала Павла Литвинова, Ларису Богораз в безнадежном деле "сидения на Красной площади в знак протеста против оккупации Чехословакии", защищала Юрия Галанскова (угаснувшего в зоне, где потом пришлось сидеть мне самому - зэки много об этом человеке там рассказывали). Все эти дела я помнил хорошо: в 70-х читал самого Буковского, того раньше - воспоминания Горбаневской, участницы "сидения на Лобном месте"… Что нового, тем паче интересного могла сообщить об этом адвокатесса?

Я был кругом не прав - с этого заявления и начинаю рецензию. Книга Каминской действительно интересна, и, что важнее, глубже, глубже даже того, как мне думается, какой виделась самому автору. В ней на малом примере художественно показано, почему советская власть не могла не погибнуть и почему диссиденты, ничтожная кучка протестантов, действительно явилась исторически реагентом в этом неизбежном процессе.

Какое отличие в самой анатомии власти тоталитарной государственной системы от любой другой властной структуры?

Анатомически она выстроена на принципе дублирования функций разными бюрократическими аппаратами: партийным, государственным, спецслужб, профсоюзным и пр. Реальная же власть принадлежала лишь "вождю" ("генсеку"), и какой аппарат главнее, какому выделяют истинные полномочия, а кому суждено служить декорацией власти - всегда определял только вождь. Скажем, Гитлер предпочитал СС всем остальным, назначение министром в его аппарате обычно означало некую опалу сановника, лишение реальных полномочий… Сталин, напротив, сначала предпочитал партийный аппарат, только потом выбрал органы, а партию уничтожил, потом сосредоточил главные функции в правительственном аппарате (первенствующую роль в послевоенные годы играли зампреды). Хрущев и Брежнев предпочитали аппарат партийный…

Но любая власть подобного, произвольного выбора властных структур могла держаться лишь на их "подзаконных" инструкциях! Тайная по своей сути, она не могла не разрушать официальный закон (какой бы ни было, даже советский закон!). Но, разрушая закон, она разрушала систему власти формальной, а с ней разрушала профессиональную психологию госаппарата - чиновников, юристов (даже и работников тайной полиции). Человек есть человек, и если ему можно нарушать официальные законы по инструкции власти, по воле самого законодателя, он рано или поздно начнет нарушать их и ради личной выгоды, ради своего богатства или карьеры. Возникнет естественный отбор худших кадров для работы на правительство, а это со временем неизбежно приведет к негодности рабочий аппарат и - к краху страны.

Дина Каминская изобразила процесс разложения системы лишь на одном участке - но на важнейшем для любого аппарата: юстиции. В России закон всегда считался "дышлом", уж тем паче - в СССР: судьи должны были выносить вердикты не согласно закону, а по указанию последней (по времени) партийной инструкции. (Замечание в скобках: поскольку инструкции издавались властью, они естественно служили только интересам, чаще всего сиюминутным, этой самой власти, но не населения). Отсюда вытекало принципиальное неравенство сторон в советском правосудии - государственного обвинения и частного промысла, возникшего лишь как рудимент отмершей "буржуазной системы", - защиты. Даже "советские подзащитные" не слишком понимали, зачем в стране вообще нужна защита в суде, да и государство, когда ему приспичивало, предпочитало без нее вовсе обходиться (знаменитые "тройки").

Что получалось в итоге? Вот это художественно описано в книге Каминской, в том эпизоде, который выглядит второстепенным, - в рассказе о защите ею прокурора Рафаила Асса, обвиненного во взяточничестве и подкупе судей.

Асс "выгодно отличался от других своих коллег высокой профессиональностью и манерой держаться - манерой культурного и воспитанного человека… Когда я принимала дело, я была почти уверена, что мне предстоит защищать невинного человека. Асс был из тех немногих, кого, как мне казалось, нельзя было заподозрить в нечестности" (стр. 51). Выдающегося по уму, таланту, уровню знаний прокурора коллеги-адвокаты даже звали "сенатором". А он - оказался полностью виновным! И та единственная линия защиты, которую он сам, мастер, сумел придумать в тюремной камере для своего адвоката заключалась в следующем: "Право- судие от взяток не страдало!" Ведь за взятки выносились приговоры в полном соответствии с буквой закона, не мягче. За взятки людей просто судили по официальному закону, а не жестоким инструкциям! И если суд, ублаготворенный мздой, выносил слишком мягкий даже по закону приговор, то и подкупленный прокурор приносил на него протест… Он брал взятки только за приговоры, вынесенные строго по официальному советскому закону!

А как судили в остальных, в обычных случаях?

"Он рассказал, как вскоре после войны выступал государственным обвинителем по делу, где обвинялась женщина, укравшая кусок мыла на кондитерской фабрике "Большевик", где она работала.

- Я просил для нее 10 лет лагерей, - рассказывал Асс. - И суд осудил ее на 10 лет. Я понимал, что это жестоко и несправедливо, но ведь таков был закон" (стр. 53).

Но - закон его служителям требуется уважать. Но неоправданную жестокость подзаконных инструкций "вышних Сил" уважать никак нельзя. И у прокурора исчезло ощущение полезности своей работы… Да и все судьи, сколько их знала Каминская, посмеивались над "святостью работы", а тогда - зачем стараться? А тогда - зачем оставаться честным? Единственной преградой для взяточничества оставался страх. А это - ненадежная преграда для крупных личностей, нередко как раз и пробивающихся в "вершители судеб"… "Что могло противостоять постоянному искушению, которому подвергались судьи? Только вера в правосудие, в святость закона, внутренняя убежденность, что закон - превыше всего. Когда эта вера была разбита своей властью, преград не стало." И настала "почти поголовная коррупция судей… Если в Москве вынесение приговора за взятку было достаточно распространенным и привычным явлением, то в провинциальных судах и прокуратурах это приняло характер абсолютно повседневный…. Взяточничество стало явным, почти открытым. Клиенты, которые приходили к адвокатам, часто искали в нас не профессиональных защитников, а людей, которые могут посредничать при передаче взятки судье (стр. 50)… Когда я узнавала, что правосудие задолго до суда вершилось в маленьком деревянном пивном ларьке у Киевского вокзала, меня охватывало отчаяние и отвращение. Я думала, сколько сил тратила на каждое дело, чтоб потом видеть равнодушие в глазах судьи и слышать привычное: "Приговор оставить в силе" (стр. 52).

Когда я читал все это, то думал, что, наверно, Сталин знал свою систему, когда по прошествии какого-то срока, пока его люди привыкали к новому для них положению, устраивал им новые "передвижки" и новое побоище кадров. Как только они начинали "жить, как люди", он их убивал. Самых верных убивал! Потому что знал: теперь они будут жить не только для него - для себя тоже. И их - изымали из жизни или с "воли", а на посты сажали зеленую и потому верную власти молодежь.

Сила книги Каминской, однако, не в дешевом обличении правосудия (кому обличение "Софьи Власьевны" нынче интересно!). Но автор фиксирует: вопреки системе, вопреки разврату и гниению, профессионалы всегда продолжали все-таки хотя бы думать о свободе, о профессиональной и человеческой совести. Даже самые верные "Полканы" задумывались - хоть нечасто!

И как только пружина террора против них самих ослабела (все-таки они были людьми власти и сумели этого добиться - для себя!), режим был неизбежно обречен.

Каминская не рассуждает на эту тему, а - показывает! В том и художественное достоинство книги. Показывает читателям судей, способных оказаться на высоте решения любой профессиональной задачи, - если им не мешает власть. Показывает механизмы страха, которые ломают самых достойных из них, но потому и ясно: они встанут с колен сразу, как только появится шанс, как только они нащупают возможность что-то сделать. Не знаю, понимала ли сама автор, что именно она описала - но описала она классическую революционную ситуацию по Ленину: "верхи уже не хотят жить по-старому, в низы - не могут". Система беременна "перестройкой"!

Вот классическая ситуация. Следователь КГБ, бывший школьный учитель - занят делом Владимира Буковского:

" - Вот вы, Дина Исааковна, говорите - оправдать. А как его оправдать, если он враг… У него характер несгибаемый. Я все думаю, в чем мы промахнулись, упустив такого человека? С таким в разведку идти не страшно, в мужестве ему не откажешь" (стр. 173). И когда Каминская - впервые в жизни - в следственном деле читает "вещественное доказательство преступления" - слепую копию "Нового класса" Джиласа и проклинает мысленно своего подзащитного за то, что качество экземпляра очень плохое, следователь, присутствующий при сем, успокаивает ее:

- Читайте спокойно, Дина Исааковна. Я ведь тоже только здесь это прочел… (там же).

Вот еще эпизоды, которые поразили. Процесс над шестью демонстрантами, вышедшими к Лобному месту, чтоб поднять плакаты в поддержку чехов "За нашу и вашу свободу". "Как-то за несколько дней до начала нашего дела я была в одном из народных судов Москвы. О женщине-судье, с которой надо было встретиться, адвокаты говорили: "Она такая жалостливая! Оправдывать не любит, но и суровых приговоров не выносит". Так вот, жалостливая судья сказала мне:

- Если бы я была в то время на Красной площади, я собственными руками вырвала бы их бесстыжие глаза и сделала бы это с удовольствием!" (стр. 224).

Нормальная реакция, неправда ли? Но важно здесь продолжение: "Я ничем ей не возразила. Смолчала и тогда, когда присутствовавший юноша-секретарь судебного заседания сказал:

- Как вы можете такое говорить? Вас даже слушать и то стыдно."

Мне кажется, только бывший советский человек способен оценить невероятность эпизода: секретарь суда открыто, при посторонних упрекает судью за то, что она смеет ненавидеть антисоветчиков! Вот в чем по сути был исторический смысл поступков диссидентов: они становились катализаторами исторического процесса, который можно назвать "реанимацией общественной совести".

В психологии известен опыт: показывают испытуемому черное и белое пятно на экране, причем он сидит в группе специально подученных "подсадок". Они будут называть черное - белым, и если это сделают все, то почти 90% испытуемых не поверит собственным глазам, а поверит "общественному мнению" и тоже назовет черное белым. Но достаточно в группу "провокаторов" посадить одну из "уток", которая назовет цвета правильно (вопреки остальным "подсадкам"), как 100% испытуемых назовет то, что видят их глаза, а не то, что называет большинство. Такова сила воздействия хотя бы одинокого сопротивления массиву "общественной лжи"! Диссиденты, которых было ничтожно мало в СССР, сыграли великую историческую роль именно потому, что выполняли миссию мальчика, который кричал: "Король голый!" - и вдруг многие, кто находился под гипнозом большинства, в том числе люди власти, начинали просыпаться - и режим, построенный на фундаменте даже не столько обмана, сколько самообмана коммунистов, оказался обреченным.

Вот еще один эпизод из той же серии. Судят по крымскотатарскому делу Мустафу Джемилева и Илью Габая. "Следователь по особо важным делам Березовский, прожженный циник и карьерист, как-то, когда Габая не было в кабинете, сказал:

- Хороший он человек, ваш Габай. Мне его жалко. Я понимаю Джемилева, он татарин и борется за свой народ. А что надо Габаю? Зачем он, еврей, полез в это чужое для него дело?" (стр. 333).

Смешно, но масса евреев-сионистов рассуждала тогда так же, как следователь! А между тем, не заметили (как, по-моему, не заметила и сама Каминская - в том историческая ценность ее свидетельства!) исторической ломки психологии. Типичный представитель, по словам автора, обвинения, как само собой разумеющееся, признал при ней, что бороться за свой народ кажется ему нравственным и нормальным, даже если это он называет криминалом. Только в такой, сформированной правозащитным движением общественной атмосфере и смогло выжить в СССР и само сионистское движение…

Я не написал здесь про многое: про объективность Каминской в отношении к самим диссидентам (однажды она сказал мужу: "Знаешь, есть хорошие люди, но я бы не хотела, чтоб они пришли к власти"), про описание адвокатской логики в процессах, про великолепный психологический портрет старой коммунистки Берты Бродской, которая все заранее знает и никакие аргументы и доказательства виновности или невиновности ей априорно не нужны (скольких людей подобного типа мы наблюдаем в Израиле). Но - лучше читайте не мою рецензию, а книгу: это - полезнее.

Книгу "Записки адвоката" можно заказать по адресу: 61002, Харков-2, ул.Артема 8, издательство "Фолио", "Книга-почтой".