MENU
Гаряча лінія з пошуку зниклих безвісти в Україні
Документування воєнних злочинів в Україні.
Глобальна ініціатива T4P (Трибунал для Путіна) була створена у відповідь на повномасштабну агресію Росії проти України у лютому 2022 року. Учасники ініціативи документують події, у яких є ознаки злочинів згідно з Римським статутом Міжнародного кримінального суду (геноцид, злочини проти людяності, воєнні злочини) в усіх регіонах України

«ДЕДОВЩИНА» И ОФИЦЕРЫ

29.12.1999   
А. Костинский, Общество «Мемориал», г.Москва.
На основе анализа большого объема собранного в настоящее время фактического материала можно утверждать, что «дедовщина» является не просто массовым явлением в армиях стран СНГ. «Дедовщина» — это основной тип взаимоотношений в коллективах солдат и сержантов срочной службы в линейных войсках и неучебных подразделениях учебных частей.

Зародилось это явление после Второй мировой войны, когда призывники военных лет, имеющие часто большой боевой опыт, ранения и правительственные награды, не были уволены в запас после окончания войны. Срок службы некоторых достигал 6-8 лет, они получили название — старослужащие. Откуда и возникло понятие «дед». В то же время в войска приходили новобранцы, «не нюхавшие пороха». И на их плечи легла основная нагрузка по несению должностных войсковых обязанностей. Старослужащие во многом отстранялись от текущей работы. В то время такое перераспределение нагрузки не выглядело несправедливым ни в глазах самих новобранцев, ни в глазах офицеров, боевых товарищей старослужащих, ведь эти солдаты вынесли на своих плечах все тяготы тяжелейшей войны и победы над фашизмом и имели моральное право, если не на демобилизацию, то на отдых.

Проследить распространение этого явления с течением времени на всю структуру вооруженных сил СССР в настоящее время не представляется возможным ввиду малой изученности вопроса. С уверенностью можно сказать, что последние 35 лет эта система существует, перейдя без изменений из Советской Армии в армии стран СНГ. Если в начале «дедовщина» проявлялась в довольно «мягких» формах и касалась по большей части выполнением «молодыми» за «дедов» должностных обязанностей, то к концу шестидесятых положение новобранцев резко ухудшилось.

Результатом этого ухудшения стало как массовое и систематическое нарушение основных элементарных прав человека на первом году службы, так и резкое снижение качества обслуживания техники и боеготовности армии. В числе тысяч военнослужащих, погибающих в мирное время только в Российской армии, немалое количество — жертвы «дедовщины». В избавлении от «дедовщины» заинтересованы как гражданское общество, так и армия. И они должны действовать сообща. Можно ли преодолеть это явление, и если можно, то как?

В настоящее время среди правозащитных организаций широко распространен взгляд, что избавиться от «неуставных взаимоотношений» можно введением контрактной службы и профессиональной армии. В перспективе мы, конечно, разделяем эти представления, но произойдет это, как мы все понимаем, не скоро. А что делать сейчас, когда большое количество новобранцев подвергается унижениям, а, порой, и издевательствам?

Нам хотелось бы обратить внимание на другой путь, который практически не рассматривается в правозащитных работах.

Кто виноват?

Для этого надо понять основную причину, порождающую «дедовщину». Ответить на вопрос «Кто виноват?» и «Кому это выгодно?»

По нашему мнению, основными причинами «дедов-щины» являются не «плохое материальное положение», не «призыв ранее судимых», не «состояние общест-венных процессов», на которые так любят ссылаться военные прокуроры и социологи. Основная роль в поддержании «дедовщины» лежит в сознании и армейской практике российского офицерства. Именно они перек-ладывают на плечи двадцатилетних «дедов» организационную работу в отделениях и взводах. Именно с «дедов» спрашивают боевую и парко-хозяйственную подготовку. При этом офицеры закрывают глаза на «педагогические» приемы (если не поддерживают их) исключительно «физического» воспитания и обучения солдат первого года службы.

Армейская «педагогика» в войсках ежедневно формулируется на разводах одной фразой: «Через ноги лучше доходит, чем через голову». Это касается не только линейных, но и учебных частей, где главный войсковой учебный навык — «подъем переворотом». (Из Черновицкой учебки в/ч 82648 сержанты, командиры орудий «горных минометов» М-100, уходили в Афганистан в 1981 году, произведя по одному учебному выстрелу). Следствием такой офицерской установки становятся приседания и отжимания сотнями раз за любую мелкую провинность или ошибку при обучении, дли-тельные пробежки в противогазах и, конечно, постоянные побои. Не только «деды», но и офицеры смутно представляют себе, сколько необходимо провести учеб-ных занятий для получения нормативных навыков. Поэ-тому с первого же занятия обучаемый оказывается под прессом «постоянной вины», как «козел», «кретин», «идиот» и т.д. Еще хуже бытовые отношения. «Молодые» оказываются в рабском состоянии и готовы на любую работу по «обслуживанию» старослужащих и офицеров, лишь бы не били.

Такое положение тоже выгодно офицерам, так как существует большой круг тяжелых, круглосуточных обязанностей, возникающих внезапно. И хорошо иметь абсолютно безропотных подчиненных, готовых их исполнять. Кроме того, «забитые молодые» с удовольствием трудятся, когда офицеры их используют в личных целях — ведь при этом в награду обычно кормят.

Что делать?

То, что офицеры являются главной причиной «дедовщины», доказывает приведенный ниже пример быстрого устранения неуставных взаимоотношений, в том случае, когда старшее офицерство на уровне роты, дивизиона, полка борется с этим явлением.

Это происходит, если действуют два фактора:

1. приказ и контроль со стороны высшего офицерства;

2. моральное и материальное поощрение со стороны государства и гражданского общества.

Этот вывод сделан на основе анализа улучшения состояния воинской дисциплины в некоторых частях Прикарпатского военного округа после издания летом 1982 года приказа Министра обороны СССР № 0100, направленного на пресечение неуставных отношений в солдатских и сержантских коллективах.

До оглашения приказа нормой внутриказарменных отношений были ежедневные побои, недоедание и хроническое недосыпание солдат первого года службы и, как следствие, частые побеги из части, самовольные длительные отлучки и самоубийства. После предпринятых командованием мер, обстановка резко оздоровилась.

Эти меры включали:

• круглосуточное нахождение старших офицеров в казарме. Было организовано ночное дежурство по графику. Присутствие хотя бы по одному старшему офицеру в парках при проведении учебы и парко-хозяйственных работ.

• усиление учебной работы и снижение занятости солдат и сержантов на неармейских работах.

• возобновление уголовного преследования за неуставные взаимоотношения (дивизионным и армейским прокурорам округа разрешили возбудить несколько показательных уголовных дел).

• вовлечение (как не комично это звучит) в систематическую культурно-массовую работу военнослужащих обоих годов службы с привлечением гражданского населения (учащихся женских профессионально-технических училищ). Были концерты, и даже шахматные турниры внутри отдельных частей. Более свободным стал режим общения военнослужащих с родственниками.

• была также приведена в соответствие с уставом караульная служба и исключен порядок оставления в карауле военнослужащих больше, чем на сутки.

Все эти мероприятия привели к тому, что, после демобилизации «дедов», офицерам удалось всего за два месяца переломить ситуацию. Конечно, остались мелкие нарушения со стороны старослужащих, и солдаты первого года службы по-прежнему выполняли основную тяжелую работу, но практически были сведены к нулю наиболее жестокие издевательства, продолжавшиеся часто в казарме всю ночь, а в парке — весь день.

Большинство военнослужащих первого года службы страдает не от тяжести воинских обязанностей, а от моральных и физических унижений. Надо, в то же время, отметить, что, став старослужащими они будут, почти все, с не меньшим ожесточением унижать новый призыв, передавая эстафету «дедовщины» новым и новым поколениям.

На основании этого анализа мы можем высказать утверждение, что даже до введения контрактной формы призыва возможно коренным образом улучшить взаимоотношения внутри солдатских и сержантских коллективов.

Для этого необходимо развивать совместные гражданско-военные исследования в области этих отношений. К сожалению, накопившие огромный опыт военные социологи и юристы не свободны в высказывании своих точек зрения и зависят от приказа. Это часто ведет к не соответствующему реальным фактам изложению положения вещей в армейских коллективах.

Значительно смягчает внутриармейские отношения взаимодействие с негосударственными гражданскими сообществами, так как под их воздействием армейские коллективы открываются и дрейфуют в сторону общечеловеческих ценностей. Недаром наиболее страшные армейские преступления в мирное время совершаются в войсковых группах, оторванных от гражданской жизни, таких, как отдаленные склады, воинские составы, от-дельно вынесенные небольшие подразделения. (Исклю-чая пограничные заставы, где в общем благотворно влияют жены офицеров, смягчая отношения).

Необходимо также продумать государственные и негосударственные методы поощрения офицеров, непосредственно работающих с солдатским и сержантским личным составом.

Важнейшим фактором может стать также развитие военной педагогики.

Представляется, что именно в открытом взаимодействии армейских и гражданских структур достижим быстрый прогресс, как в защите прав и человеческого достоинства солдат первого года службы, так и в области повышения боеготовности. При этом выиграют все, и военные — тоже. Военкоматам не нужно будет ловить уклоняющихся от службы, ведь многие призывники хотят пойти в армию, чтобы «стать мужественными сильными мужчинами», а вовсе не для того, чтобы измерять спичечным коробком казарму или скакать на стуле через ряд «дедов», хлещущих ремнями.

Идеал этот иногда можно видеть осуществленным. Те, кто остался сержантами в учебных подразделениях, посвящают значительную часть свободного времени занятиям с гирями и на турниках.

Основное препятствие.

Основным препятствием на пути таких преобразований стал, по нашему мнению, широко распространенный предрассудок, что «дедовщина» — основа дисциплины в армейских подразделениях. Насколько это закоренелое заблуждение — можно судить по недавней (28-29 мая 1999 года) сессии «Консультативного комитета по вопросам срочной службы», где эту точку зрения твердо отстаивали не только военные, но и депутат Госдумы, профессор, весьма известный как сторонник профессиональной армии и закона об АГС.

Это говорит о полном непонимании роли армейских отношений в формировании гражданского общества. Ведь через мясорубку превращений из «молодого раба» в «деда-рабовладельца» проходил и проходит целый слой мужского населения страны под надзором миллионной армии «офицеров-латифундистов». Под воздействием «дедовщины» формируется реальность, где нет места правовому сознанию. Есть заданный традицией четкий внеправовой «ролевой репертуар», часто находящийся в противоречии с основными человеческими ценностями, и требующий одного: неукоснительного исполнения неписаных инструкций поведения.

Почему мы ждем политической активности от людей, которые вынесли из армии мысль, что любая апелляция к закону и праву будет квалифицирована, как «стукачество», как «предательство» общих «солдатских интересов»? Что достойного существования можно достигнуть не упорной работой и соблюдением законов, а «правильным» прыжком из «плохой роли» в «хорошую». Такое мышление исключает обсуждение политических порядков, тем более их изменение. Не потому ли мы сейчас обнаруживаем на деле обескураживающее пренебрежение высшего военного и гражданского руководства страны интересами общества (воровство, взяточничество), что годы армейской службы «вбили» в их коллективное бессознательное сознание миф о безропотном подчинении реальности?

 Поділитися