На сегодняшний день точное число пропавших без вести во время войны в Украине неизвестно. Некоторое представление об их количестве дают данные, поступающие на «горячие линии» государственных органов и общественных организаций, сообщения в соответствующих телеграм-каналах по поиску и статистические сведения органов Национальной полиции. Однако всё это — лишь предварительная информация, которая требует уточнения. Точная цифра станет известна уже после окончания войны. Большинство пропавших проживали на временно оккупированных территориях, где нет доступа для проведения надлежащего расследования, а в некоторых местах невозможно даже сообщить об исчезновении из-за отсутствия мобильной связи. Однако уже на основании собранных данных можно делать первые выводы, которыми мы и делимся в рамках данной публикации.
I. Причины и предпосылки исчезновений
Причины и предпосылки исчезновений — разнообразны, но общи для всей территории Украины. Отсутствие мобильной связи на временно оккупированных территориях приводит к массовым заявлениям от родственников пропавших, которые сами остались на подконтрольной правительству территории. С другой стороны, само по себе отключение мобильной связи не может считаться единственной причиной исчезновений, которая бы позволяла предположить, что с пропавшими на самом деле всё в порядке, а они просто не имеют возможности позвонить. Значительное число жителей оккупированных населённых пунктов находит способ позвонить, выискивая точки в городе, где работает мобильная связь, передавая информацию через выезжающих и т. д. Если бы действительной причиной исчезновения было только отсутствие мобильной связи, то среди пропавших числились бы сотни тысяч человек, то есть все жители, оставшиеся под оккупационными войсками. Однако этого не происходит.
С другой стороны, люди пропадают на территориях, где ведутся активные боевые действия, поэтому можно предположить, что часть пропавших погибла во время артиллерийских обстрелов или была тяжело ранена. К тому же украинцев (в том числе раненых) российские военные массово вывозят на территорию РФ, где им потом долго не дают выйти на связь с родными. Точное число вывезенных людей до сих пор не установлено. Все вывезенные проходят фильтрацию в специальных учреждениях или лагерях, и что происходит с теми, кто не прошёл фильтрацию, — открытый вопрос. Так что, возможно, пропавшие на самом деле были вывезены и не прошли фильтрацию, а сейчас находятся в каком-то месте содержания под стражей по сфабрикованному делу.
Наконец, известны сотни случаев, когда люди исчезли после их похищения российскими войсками или так называемыми оккупационными властями. Это насильственные исчезновения, которые могут длиться месяцами. В случае установления местонахождения пропавшего в местах несвободы он переходит из категории пропавших в категорию незаконно лишённых свободы.
II. Общая статистика
На предыдущей стадии российско-украинской войны ХПГ задокументировала 4649 случаев пропажи без вести в 2014-2018 гг., в основном, в боях на востоке Украины. Среди пропавших 3135 — мужчины, 645 — женщины, 239 — дети, пол 630 человек не установлен из-за нехватки информации. По состоянию на 30 июля 2018 года были найдены 3484 человека, судьба 1165 — неизвестна. База данных ХПГ содержит информацию о 983 случаях исчезновения гражданских лиц и 843 случаях исчезновения членов законных вооружённых формирований в 2014 году, в 2015 году — 361 гражданского и 216 военных, в 2016 году —178 гражданских и 19 военных, в 2017 и 2018 годах и в первой половине 2019 года нами было зафиксировано и внесено в базу данных исчезновение 40 гражданских лиц и 22 военных. В общей сложности 621 случай исчезновения гражданских лиц можно квалифицировать как насильственные, то есть речь идёт о том, что жертвы насильственного исчезновения были лишены защиты закона после задержания и не имели никакой связи со своими родными. При этом они подвергались разного рода действиям, которые могут быть квалифицированы как другие международные преступления — убийство, пытки, унижение человеческого достоинства, незаконное заключение.
ХПГ, вместе с партнёрами по коалиции «Трибунал для Путина» («Т4Р»), ведёт документирование военных преступлений с первого дня полномасштабной войны, используя для этого информацию из открытых источников и заявления пострадавших или их родственников. По состоянию на 23 июня в базе данных инициативы T4P задокументировано 1625 пострадавших от исчезновений, из них в Харьковской области — 800 жертв, в Херсонской — 399, в Луганской — 236, в Запорожской — 136, в остальных областях — 54 пострадавших. По предварительной квалификации к насильственным исчезновениям относятся 510 случаев, в том числе в Харьковской области — 77, в Херсонской области — 268, в Луганской — 26, в Запорожской — 111, в остальных областях — 28.
Таким образом, за первые 120 дней полномасштабной войны количество предварительно квалифицированных насильственных исчезновений по собранным нами данным уже почти такое же, как за 8 лет предыдущей стадии войны.
Случаи, которые были неоднократно задокументированы с 24.02.2022 года, такие, как насильственные исчезновения или похищения гражданских лиц, вероятно, свидетельствуют о нарушении статьи 34 (IV) Женевской конвенции о защите гражданского населения во время войны от 12.08.1949 года, статьи 75 Дополнительного протокола к Женевским конвенциям, касающегося защиты жертв международных вооружённых конфликтов (Протокол I) от 08.06.1977 года. При наличии определённой критической численности насильственных исчезновений они квалифицируются как преступление против человечности по статье 7 (1)(i) Римского статута Международного уголовного суда. Согласно национальному законодательству такие действия квалифицируются как незаконное лишение свободы или похищение человека (статья 146 УК Украины) или насильственное исчезновение (статья 146-1 УК Украины).
Дальнейший анализ мы будем проводить по данным областей, где исчезновений было зафиксировано достаточно для проведения статистического анализа, то есть по данным Харьковской, Запорожской, Херсонской и Луганской областей.
III. Пропавшие без вести
Особенность Харьковской и Луганской областей — большое количество пропавших без вести, в случаях которых нельзя ни опровергнуть, ни подтвердить насильственный характер исчезновения, поскольку исчезновение произошло на оккупированной территории и его подробности до сих пор неизвестны. Поэтому подобные исчезновения мы выделяем в отдельную категорию — пропавшие без вести, где мы не можем утверждать, что имел место состав военного преступления, однако вести учёт таких случаев необходимо, поскольку они произошли на временно оккупированных территориях или в местах активных боевых столкновений.
3.1. Обстоятельства исчезновения
Определение времени исчезновения весьма важно для поиска человека. Однако из-за войны в ряде случаев родственники пропавших даже не знают, когда именно пропал человек. Иногда они указывают довольно большой период времени, который исчисляется неделями или днями. Очень мало случаев, когда можно определить конкретное время суток или даже более точное время. Обычно это касается только тех случаев, где исчезновение происходило на глазах у свидетелей, которых удалось найти и опросить. То же самое касается и места исчезновения: во многих случаях в качестве места указывается целый населённый пункт или последнее место жительства.
При таких исходных данных, конечно, большая часть людей пропадает при неизвестных обстоятельствах. Это объясняется тем, что исчезновения происходили на временно оккупированных территориях или территориях, охваченных боевыми действиями. Поэтому ожидается, что по большинству эпизодов информация будет уточнена со временем, когда населённые пункты будут освобождены. Так, например, массовые обращения именно о насильственных исчезновениях стали поступать после освобождения с. Циркуны Харьковского района Харьковской области — в общей сложности 13 исчезновений из 77 зафиксированных в регионе случаев.
В то же время в оккупированном г. Изюм Изюмского района Харьковской области и в оккупированных окрестных сёлах наблюдается самое массовое исчезновение людей при неизвестных обстоятельствах. В общей сложности нами здесь задокументирован 341 случай исчезновения, что составляет 58% от общего количества зафиксированных преступлений в Харьковской области. Это объясняется долгим отсутствием электроснабжения и мобильной связи в населённых пунктах, а также массовым террором и вывозом местного населения. В других общинах Харьковской области количество распределено почти равномерно. Так, в Чугуевском районе зафиксировано 32 исчезновения, в Лозовском — 5, в Купянском — 2, в Харьковском — 76 эпизодов. Прослеживается, однако, закономерность: чем активнее боевые действия в местности и чем больше оккупированных территорий, тем больше число пропавших людей. Показателен здесь г. Харьков, в котором на 1,5 миллиона населения (до войны) — всего 79 пропавших, поскольку город не был захвачен и в нём надолго не пропадала связь.
3.2. Пол, возраст и профессия пропавших
В Харьковской области среди пропавших доля женщин и мужчин примерно одинакова — 389 мужчин и 388 женщин. Большинство людей пропадало по одному, однако бывали исчезновения и 3, 4 и даже 8 человек вместе. Чаще всего — это семьи или соседи, которые вместе ехали в автомобиле, прятались в подвале и т. п.
Подавляющее число пропавших в Луганской и Харьковской областях — рядовые граждане, то есть не медийные личности, информация о них вообще отсутствует, отследить их судьбу и установить, действительно ли имело место насильственное исчезновение, невозможно, кроме случаев прямой и постоянной связи с пострадавшими. Однако даже такая связь часто не даёт никакой информации, поскольку правоохранительные органы не знают, что произошло.
Среди пропавших в Харьковской области большую долю составляют люди старше 60 лет (всего задокументирован 101 пожилой человек), и немало детей — 51 ребёнок. Дети в абсолютном большинстве случаев пропадают вместе с родителями, однако есть также информация об исчезновении детей без родителей, в основном это подростки. Пожилые люди пропадают у себя дома, однако в отношении людей старше 80 лет есть обоснованные опасения, что они погибли из-за проблем со здоровьем, которые невозможно было решить во время войны, а среди пропавших они числятся только из-за отсутствия доступа к территориям.
IV. Насильственные исчезновения
Главный фактор, который отличает насильственные исчезновения от других исчезновений, — это установленный факт похищения человека российскими военными или оккупационными властями, после чего человек пропал. Также в некоторых случаях к этой категории могут относиться и случаи, когда нет свидетелей захвата человека россиянами, но при этом обстановка его исчезновения даёт явные основания считать, что такой захват был. Сюда относят случаи исчезновения на проукраинских митингах в оккупированных населённых пунктах, на блокпостах, после допросов и т. д. Отнесение случая именно к насильственному исчезновению требует соблюдения этого правила, а потому цифра пропавших без вести больше, чем цифра насильственных исчезновений. Напомним, что по состоянию на 23 июня 2022 года в базе T4P зарегистрировано 510 случаев насильственных исчезновений. Жертвами насильственных исчезновений стали 733 пострадавших.
4.1. Классификация пострадавших
Ответить однозначно на вопрос, кто находится в группе риска стать жертвой насильственного исчезновения, нельзя. Поскольку здесь, как и в случае с пропажей без вести, подавляющее большинство пропавших — рядовые жители населённых пунктов, установить явные мотивы их похищения российскими военными невозможно.
Среди жертв насильственных исчезновений высокий процент составляют бывшие военные — всего 88 пострадавших. К этой категории относятся бывшие участники АТО, правоохранители, пограничники, спасатели ГСЧС и т. д. Складывается впечатление, будто у представителей оккупационных войск заранее были списки таких людей, и они задерживали их прицельно в первые же дни после захвата населённого пункта. Причины их похищения — попытка остановить партизанское движение в оккупированных регионах и помешать нападению с тыла в случае контрнаступления украинской армии.
Вторично в плену оказался спасатель Евгений Семидоцкий. Моряк с «Яны Капу», он почти год провёл в российском плену в 2018–2019 годах. Теперь он второй раз попал к оккупантам — уже в родном г. Сватово в Луганской области. В городе парень работал в пожарно-спасательном отряде местного подразделения ГСЧС.
Утром 7 марта 2022 года во временно оккупированном селе в Луганской области неизвестные вооружённые лица в форменной одежде оккупационных войск Российской Федерации незаконно похитили сотрудника полиции и его отца, после чего уехали в неизвестном направлении.
Другая значительная часть пропавших — это проукраинские волонтёры, активисты, журналисты, которые участвовали в массовых мероприятиях против оккупации или даже не принимали такого участия, но показались опасными оккупантам. По состоянию на 23 июня 2022 года было зафиксировано похищение 95 таких лиц (из них — 11 журналистов). Мотивы здесь также легко прослеживаются, поскольку общественные активисты являются корнем движения сопротивления среди гражданского населения, а уничтожив их, можно запугать других, более пассивных его участников. Что касается журналистов, то пропадают прежде всего те, кто отказывается работать на пропаганду, а стремится остаться независимым.
Так, в начале марта 2022 года в с. Приволье Лозовского района Харьковской области пропал волонтёр, который вёз гуманитарную помощь военным на их позиции. Спустя четыре месяца его судьба до сих пор остаётся неизвестной. По непроверенным данным, он находится в плену.
Ирина Дубченко, запорожская журналистка информагентства УНИАН, попав в оккупацию, прятала у себя дома раненого украинского военного. Кто-то донёс: женщину вывезли в Донецкую область и две недели держали в плену.
Третьей по численности категорией жертв насильственных исчезновений являются должностные лица органов государственной власти и местного самоуправления. Таких насчитывается не менее 66 пострадавших. Их исчезновения целиком связаны с отказами сотрудничать с оккупационными властями, а также с активным выражением оппозиционных взглядов.
Днём, 04.03.2022 года оккупанты забрали из собственного дома и вывезли в неизвестном направлении Владимира Тюрина — заместителя руководителя Счастьенской городской ВГА (г. Счастье, Луганская область), связи с ним до сих пор нет.
В г. Купянск Харьковской области исчез депутат местного совета. Во время оккупации города и нападения на него он сам вызвался пообщаться с российскими военными. Однако после личной встречи с ними — не вернулся.
Цитата из интервью:
Жена задержанного М., Запорожская область: «Мой муж просто выполнял свою работу, помогал людям, каждый день выходил на работу и решал важные для жителей города вопросы, делал всё возможное, чтобы в городе был порядок и все службы работали, я знаю, что он никогда бы не согласился сотрудничать с оккупантами. С марта я не имею никакой информации о нём, где он, как он, он просто исчез».
Существуют также и специфические категории пострадавших от насильственных исчезновений, которые становятся жертвами только в определённых регионах. Так, в Херсонской области подобной категорией являются крымские татары (21 случай — 7,5 % от общего количества в области). Это связано с их преимущественно проукраинской позицией, а также с тем, что определённая их часть после аннексии 2014 года была вынуждена покинуть территорию АРК из-за преследований и поселилась именно в Херсонской области (преимущественно в Геническом районе), и тем самым ранее была недоступна для российского преследования.
В Херсонской и Запорожской областях жертвами насильственных исчезновений становились учителя. В конце учебного года российские военные пытались убедить работников образования перейти на сотрудничество с ними и работать по российским программам. Отказ абсолютного большинства педагогов от этого предложения (например, в г. Херсон из 60 учебных заведений согласились сотрудничать только 2) повлёк за собой начало усиленного давления на них. Зафиксировано 18 случаев, совершённых в отношении 18 работников образования. Преимущественно это касалось руководителей учебных заведений, после чего происходит «смена руководства» на коллаборантов.
Во временно захваченном г. Старобельск Луганской области российские террористы похитили директора Верхнепокровской гимназии Хмару Татьяну Геннадиевну. Женщину забрали из её дома. В сопровождении вооружённых российских террористов её вывезли в сторону Луганска. Известно, что её сын — украинский военный, который защищал Украину. Сейчас он находится во вражеском плену.
Фермеры, руководители сельскохозяйственных предприятий (6 пострадавших) также являются целью российских военных и оккупационных властей, в частности, в Херсонской области. Была зафиксирована информация о многочисленных случаях давления на сельскохозяйственных производителей, принуждения к сотрудничеству по схеме 70/30 (когда только 30 % урожая остаётся владельцу), отъёма техники, удобрений и другого имущества у тех фермеров, которые отказываются от работы с оккупационными властями (дополнительно для них запрещают вывоз продукции и предоставляют такую преференцию коллаборантам). Жертвами насильственных исчезновений становились те фермеры, которые отказывались работать по такой схеме или стремились её обойти.
Пострадавшими от насильственных исчезновений также стали 8 священнослужителей. Характерной особенностью является то, что все священнослужители — представители баптистской, протестантской, католической и украинской православной церквей, то есть отличных от доминирующего религиозного течения в РФ. Преследование церкви всегда было присуще российской государственной машине, потому что религию она понимала как средство пропаганды, которое должно полностью использоваться государством. Тот, кто не соглашался с этим, подвергался преследованиям.
Среди других категорий следует выделить врачей — двое пострадавших, заключённых — двое пострадавших. Изредка становились жертвами насильственных исчезновений и несовершеннолетние.
2 июня в селе Конопляновка Сватовского района трое парней, Быков Богдан, Звягинцев Евгений и Пивоваров Владимир, поздно вечером сорвали со своей школы российский флаг. Кто-то из односельчан позвонил старосте села, а тот в Белокуракинскую полицию, сразу приехали боевики ЛНР и забрали их в комендатуру, которая находится в бывшем здании военкомата в пгт. Белокуракино Луганской области. Парням, которым не исполнилось 18 лет, угрожали и издевались. «Быкова Богдана били и пытали на глазах у друзей. Затем его отвезли в Старобельск. Никакой информации о том, что с ним будет дальше, нет. Единственное, что знает мама парня, — что его будут судить по трём статьям и грозит ему 15 лет лишения свободы или, может, ещё хуже — расстрел. И это не история какого-то боевика, это жизнь молодого парня, которая будет полностью искалечена», — говорится в сообщении Оксаны Рубан в Фейсбуке.
Стоит отметить, что большая часть пропавших — рядовые граждане. Они не выражали свою гражданскую позицию активно, не работали в государственных структурах или религиозных организациях. Мотивы их исчезновения установить трудно, а иногда и невозможно. Есть версия, что такие хаотичные похищения людей совершались для запугивания местного населения или его террора. С другой стороны, это означает также, что нет каких-то особых групп риска, попав в которые есть большой шанс стать жертвой насильственного исчезновения, а не относясь к ним, можно утверждать, что человек находится в безопасности. На самом деле в опасности на временно оккупированных территориях находятся все без исключения жители.
«Событие имело место ещё в начале апреля во временно оккупированной части г. Рубежное Луганской области. Женщина отправилась за продуктами питания на один из местных рынков, где её обвинили в мародёрстве и, под угрозой применения автоматического огнестрельного оружия, задержали представители незаконных вооружённых формирований так называемой «ЛНР». Сначала женщину отвезли на допрос в один из домов города, где у неё отобрали мобильный телефон и паспорт гражданина Украины, приказали раздеться до белья и осмотрели её. В дальнейшем её перевезли и удерживали в захваченном оккупантами помещении одного из органов государственной власти в г. Рубежное, где боевиками была организована тюрьма.
Ночью женщину перевезли в один из домов города, где один из боевиков предложил женщине вступить с ним в половое сношение, угрожая, что в случае отказа её изнасилуют все боевики, находящиеся в помещении. После неоднократного изнасилования пострадавшую вновь вывезли в тюрьму. Следующей ночью женщину под угрозой применения физической силы тот же боевик снова изнасиловал несколько раз.
В дальнейшем пострадавшую ещё несколько дней держали в заключении, где, с применением физической силы, допрашивали о передвижении военной техники ВСУ. После чего вывезли в центральную часть города, где и оставили.
Придя домой, потерпевшая обнаружила отсутствие детей, и узнав, что они были эвакуированы представителями Красного креста, отправилась пешком в г. Северодонецк. С одной из позиций ВСУ, до которой пострадавшей удалось добраться, военнослужащие отвезли её в больницу, где она сейчас и находится», — сообщили в полиции Луганской области.
Наглядно увидеть распределение пострадавших по категориям можно на следующей диаграмме:
4.2. Обстоятельства исчезновения (место, время, способ)
Большинство пострадавших от насильственных исчезновений были похищены из собственного дома. Это свидетельствует о явном намерении похитить именно тех людей, которые, собственно, и исчезли, и исключает фактор случайности. Из этого следует также предположение, что оккупационные власти ведут списки, критерием для внесения в которые является не только социальный или профессиональный статус, как отмечалось выше, но и какие-то лишь известные им черты похищенных (поскольку, напомним, большинство пропавших без вести — рядовые граждане). В общей сложности из собственного дома исчезли 202 человека.
Во время документирования было выяснено, что такие насильственные исчезновения носят комплексный характер, объединяются с обысками, запугиванием семьи, уничтожением имущества и изъятием ценных вещей и техники.
Так, в марте 2022 года пропал житель с. Гусаровка Изюмского района Харьковской области. Он доил в коровнике коров, когда к нему пришли оккупанты, натянули на голову мешок и забрали в неизвестном направлении. Мужчине было 59 лет. Он никогда не служил в армии и не занимал государственные должности.
Во временно оккупированном г. Волчанск Харьковской области примерно 8–9 мая 2022 г. вооружённые военные в форме так называемой «ЛНР» пришли в жилой дом и увезли местную жительницу в неизвестном направлении (возможно, в фильтрационный лагерь на территории Волчанского агрегатного завода или для работы в госпитале, так как похищенная является медиком с многолетним опытом).
В дороге между населёнными пунктами пропали 92 человека. Подавляющая часть из них пыталась эвакуироваться, либо же это были волонтёры, которые развозили гуманитарную помощь. Некоторые попали под обстрелы в колонне автомобилей в «зелёном коридоре» и пропали, другие ехали полями или даже по дороге — через блокпосты. На блокпостах оккупантов были взяты в плен 60 человек. Большинство из них были обычными гражданскими людьми, не имевшими военного прошлого и не являвшимися госслужащими. В отличие от пропавших дома, это случайные люди, которые стали жертвой стечения обстоятельств, поведения оккупантов, приказа «задерживать всех» и т. д.
«Когда мы возвращались в поисках нового пути, на блокпостах были орки, они кричали, заставили выйти из машин, угрожали расстрелом. Как выяснилось, русские думали, что мы шпионы и едем с украинской стороны, хотя мы туда даже не добрались. Нам сказали съехать в кювет, мы съехали, возле нас стали двое военных, подняли гранаты и сказали: "Если кто-то в машине рыпнется или дёрнется, или опустит руки — мы бросим под машину гранату". Нас проверили, вроде поняли, что мы не шпионы. Но сказали, что у нас много вещей и нас придётся долго обыскивать, поэтому сказали ехать с ними». Так о процессе задержания на блокпосту рассказывает правозащитник и журналист П., Запорожская область.
С рабочих мест были похищены 39 человек. Задержания на рабочем месте сопровождались обыском, изъятием документации и запугиванием коллег. Цель таких похищений вполне понятна — оккупационные власти хотели запугать активную оппозицию их действиям и установить лояльное руководство. Ещё 40 человек пропали после того, как их задержали на митингах.
Все остальные пострадавшие пропадали на улице, на остановках общественного транспорта или при других специфических обстоятельствах. Например, на улице пропали 43 человека. Интересно, что в части случаев вообще не удалось установить место исчезновения и его обстоятельства, а лишь удалось узнать у свидетелей (соседей, друзей, родственников, коллег) о самом факте похищения российскими военными.
Наглядное изображение количества пропавших по разным категориям представлено на следующей диаграмме:
Отследить судьбу людей очень сложно, отсутствуют свидетели и информация о вероятных причинах задержания. При таких задержаниях люди будто бы исчезают, долгий промежуток времени (возможно, до месяца) родные не владеют информацией об их местонахождении и состоянии здоровья. Свидетели насильственных исчезновений сами запуганы и не хотят раскрывать подробности, особенно когда сами всё ещё находятся на временно оккупированных территориях или у них там остались родственники. Их трудно уговорить общаться с правоохранительными органами, особенно со Службой безопасности Украины, которой свидетели боятся больше всего. Что касается виновников насильственных исчезновений, то ими становятся российские военные, а также даже местные жители, которые переходят на сторону оккупантов. Так, в Харьковской области были случаи, когда односельчане помогали сформировать списки людей, которых необходимо похитить.
Что касается времени суток, то говорить о статистических данных здесь трудно. Обычно родственники пропавших и открытые источники не имеют такой информации. Разве что можно сказать, что в случае, когда цель похищения человека — запугивание, то оккупанты совершают его на глазах у других людей. Если же такой цели нет, то приехать за человеком могут ночью, или ближе к вечеру.
Что касается способа, то перед исчезновением людей часто бьют, надевают на голову мешки, подвергают психологическому насилию. Поэтому можно утверждать, что исчезновение сочетается с пытками или жестоким обращением даже на этапе, когда человека только забирают российские военные. Поводом для физического насилия может стать что угодно, хотя часто им становится попытка пострадавшего скрыться или убежать. По свидетельствам пострадавших, которым удалось вернуться, выходит, что жестокое обращение и пытки продолжаются и после задержания.
Виктор Маруняк, староста Старой Збурьевки: «Как-то они это всё делают — с удовольствием. Были такие бессмысленные моменты, что без этого можно было обойтись. Они сначала со смачными комментариями надевают провода на большие пальцы рук. Потом им кажется мало и надевают на большие пальцы ног. И поливают на голову воду, чтобы она текла по спине. Честно говоря, я был настолько избит, что впечатлений от электрошока никаких. Я даже не помню, что это такое».
4.3. Сроки исчезновений
Сроки, в течение которых человек считается пропавшим, очень зависят от региона, где произошло исчезновение. Однако не единичны случаи, когда дату исчезновения, а соответственно и срок, установить вообще невозможно. Это, в частности, касается данных по Харьковской области, когда трудно отделить дату исчезновения мобильной связи от даты фактического исчезновения человека, хотя эти даты могут часто и сильно отличаться. С другой стороны, родственники в своих объявлениях в открытых источниках часто не размещают дату исчезновения, а значит, ещё больше усложняют анализ.
Поэтому анализ сроков, в течение которых человек считается пропавшим, мы проводили только по Запорожской, Луганской и Херсонской областям. По нашим данным, пропавшими до месяца числились 187 человек (причём, пропавшими от нескольких дней до двух недель из них считались 77 человек), пропавшими более долгий период считается — 211 человек. Информация о сроках удержания 276 человек вообще отсутствует. Также есть информация, что как минимум 4 человека были убиты после их исчезновения.
V. Незаконное лишение свободы
В Харьковской области по состоянию на 23 июня 2022 года мы зафиксировали 13 случаев незаконного лишения свободы людей (в отношении 23 пострадавших), которые находились в плену: из них 16 — мужчины, а 7 — женщины. Среди пленных не было детей, однако были 2 женщины пожилого возраста. В прессе активно освещались случаи незаконного лишения свободы государственных служащих (6 человек), волонтёров (2 человека). Также был задержан и подвергался пыткам священнослужитель.
В Херсонской области ситуация с классификацией лиц, которые были незаконно лишены свободы, несколько отличается. Всего зафиксировано 68 случаев, среди которых: 14 должностных лиц органов государственной власти и местного самоуправления, 4 общественных активиста, 11 бывших военных и правоохранителей, 2 учителя, 2 фермера, 5 крымских татар и 1 журналист. Не удалось установить причину незаконного лишения свободы в 29 случаях.
В других двух областях (Луганской и Запорожской), собранных данных недостаточно для проведения статистического анализа.
В отличие от насильственных исчезновений, больше всего случаев незаконного лишения свободы произошло на улице, и немного меньше — дома. Также были зафиксированы случаи незаконного лишения свободы на митингах, на блокпостах и в дороге. Однако, интересен факт, что случаев незаконного лишения свободы, произошедших в дороге, здесь намного меньше, чем среди насильственных исчезновений. Это свидетельствует о том, что жертв насильственных исчезновений в дороге, в частности, на блокпостах не находят.
Интересен и тот факт, что в Херсонской области 73 % незаконно лишённых свободы (50 случаев) были освобождены после пяти дней пребывания под контролем российских войск. Это наталкивает на мысль, что пленных, если таковые есть, часто отпускают очень быстро в случае, когда их местонахождение известно. С другой стороны, если местонахождение и судьба неизвестны (насильственное исчезновение), удержание человека может продолжаться очень долго (в настоящее время речь идёт о месяцах). Таким образом, на пути освобождения человека очень важно установить, где он находится.
Галина Турбаба — поселковый голова с. Двуречного, в Харьковской области. 22 мая 2022 года стало известно, что российские военные похитили её и не отпускают в течение четырёх дней из-за её явной проукраинской позиции. 25 мая оккупанты освободили женщину.
20.03.2022 года российские войска захватили гуманитарный конвой на подъезде к городу Харькову на Салтовке. Семь человек были взяты в заложники — шесть водителей и один врач. Всех их отпустили на следующий день.
17 мая российские военные похитили Александра Салфетникова, пастора Церкви евангельских христиан-баптистов «Свет Евангелия». Служителя сильно бьют и пытают, требуя признать, что он причастен к американской разведке и развращал молодёжь.
Выводы
Конечно, война продолжается, как продолжается и сбор информации. Поэтому делать финальные выводы ещё рано. Однако можно высказать следующие предварительные выводы.
1. Существует целый комплекс причин исчезновения человека, среди которых плохая мобильная связь или её отсутствие не играет ключевой роли. Те, кто не может связаться с родными из-за уничтоженных вышек мобильной связи, не пропадают на три-четыре месяца. Поэтому важным остаётся срок исчезновения — чем он больше, тем выше вероятность, что произошло военное преступление.
2. Большинство пропавших не принадлежат к так называемым «группам риска», то есть к правозащитникам, бывшим военным, журналистам, государственным служащим. Большинство пропавших — обычные гражданские. Поэтому здесь можно сделать предположение, что не только особый статус является причиной для преследования граждан на оккупированных территориях. Такой причиной может стать что угодно, любой акт реального или воображаемого неповиновения. На это указывают обстоятельства уже установленных насильственных исчезновений, когда враги забирали из дома обычных гражданских лиц. Хотя, конечно, люди, относящиеся к определённым категориям, могут находиться в большей опасности, поскольку у оккупантов часто есть их списки ещё до начала вторжения в населённый пункт.
3. Большинство исчезновений происходят спланированно. Установлено, что большинство пропавших находились у себя дома, когда за ними пришли российские войска. То есть они были прямой, а не случайной целью для совершения преступления, например, находились в некоем списке ненадёжных людей, что-то совершили ранее и т.д. Однако насильственные исчезновения нельзя назвать хаотичными. Они являются спланированной акцией против конкретных людей.
4. Насильственные исчезновения часто сочетаются с пытками или жестоким обращением. Нередки сообщения, когда перед исчезновением свидетели видели, как пострадавшего били или долго над ним издевались. Чаще это происходило, когда пострадавший пытался спрятаться или убежать, однако не в каждом случае. Кроме того, освобождённые пострадавшие сообщали, что физическое насилие над ними продолжалось и в местах несвободы.
5. Исчезновения трудно или невозможно расследовать. Поскольку большинство пропавших — жители временно оккупированных территорий, расследование их исчезновения объективно невозможно из-за отсутствия действующей там правоохранительной системы. Поэтому в поисках пропавших вряд ли можно надеяться на правоохранительные органы, кроме, конечно, поисков в списках пленных.
6. Реальное число исчезновений намного больше. На самом деле, многие сейчас не могут заявить об исчезновении родственника, поскольку сами находятся на временно оккупированной территории или, наоборот, выехали за пределы Украины. Поэтому реальное число пропавших можно будет установить только после войны.
