‘Я понял, что меня запросто сдадут’

24 февраля

Начало войны я встретил дома. Мы с женой жили в квартире на восьмом этаже, в микрорайоне Западный. Я не думал, что Путин нападет на Украину, потому что прекрасно знал вооруженные силы Советского Союза. Это была очень гнилая структура. Я когда служил, то видел, как выходила на обучение техника мотопехотного полка. Танки и БТРы постоянно ломались, каждые 200 метров они останавливались. И это в Советском Союзе, где коррупции было не так много как сейчас в России. Но Путин все же оказался без царя в голове.

25 февраля, в 11 часов утра, мы с женой были дома. Вдруг удар по дому — в первый подъезд попала ракета. К счастью, мы жили во втором подъезде. Почти сразу же прилетела еще одна ракета, она попала в насосную станцию во дворе. Самолет, видимо, запустил две ракеты. Я думаю, они целились в насосную, но одна попала в дом. Попала ракета в восьмой этаж, несколько этажей посыпалось. После этого мы с женой спустились в подвал и больше надолго оттуда не выходили. В общей сложности провели там 35 дней. Сильные морозы стояли весь март. Это было какое-то проклятие — минус 7-8 градусов.

Во дворе находиться было невозможно

Вдоль запорожской трассы было много оптовых баз. Мы ходили по ним, брали что видели: где-нибудь картошки насобираешь, где-то что-то другое найдешь. Главное было принести воды, потому что в нашем подвале одни женщины были и все пенсионерки. Однажды нашли базу, там была только вода. В нее попал снаряд и оттуда все выносили. Я тогда притащил штук восемь баклажек по шесть литров. На большее меня не хватило. Оно было вроде и не далеко, но все равно тяжело.

Что ели? В основном брали крупу какую-нибудь, варили в плошке и это на весь день. Вечером чаю попить могли. Вот и все, что ели. Готовили не на улице. Первый подъезд, куда попала ракета, был разбит. Там образовалась большая дыра. Внизу между плитами мы поставили мангал и готовили. Это нас спасало, потому что во дворе находиться было невозможно: там и мины летели, и стреляли. Дрова ходили собирали по двору и окрестностям.

Последняя смена билась, пока не закончились боеприпасы

Рядом с нами был блокпост. Несколько раз, выходя во двор, я видел наших защитников. Молодые парни лет 20-25. Ходили они группами, цепочками перемещались и выбивали москальню. Сначала их меняли каждые трое суток, пока им доставляли ресурсы, они отбивались. А последняя смена билась, пока не закончились боеприпасы. Потом ребята переоделись, спрятали оружие и попытались выйти оттуда. Одни пошли в наш седьмой дом, а другие — в девятый. Народ в том доме был недоброжелательный, было много пророссийских. Наших бойцов сдали москалям, их схватили и пытали.

После этого район захватили оккупанты. Из окна я видел, как они подъехали двумя машинами. Если бы у меня был в тот момент гранатомет, я бы их там много положил. Они начали проводить зачистку, ходили по квартирам, проверяли. Один зашел к нам в подвал, говорит мне: “Открывайте квартиру”. Под дулом автомата повел меня наверх. Походил, посмотрел и приказал повесить на дверь белую тряпку, чтобы было видно, что уже проверено. Сначала это были российские войска, а через два дня зашли ДНРовцы. Армия России пошла дальше, в центр Мариуполя, прижимая наших защитников к “Азовстали”. “Азовсталь” бомбили день и ночь. Корабль бил с моря, сухопутная артиллерия — с суши. Ну и самолеты заваливали трехтонными бомбами, аж все в квартире тряслось. А до “Азовстали” от меня семь километров.

Я понял, что меня запросто сдадут

Когда бои передвинулись к “Азовстали” и наш район перестали обстреливать, мы вышли из подвала. Пришла моя дочь с зятем. Зять сказал, что пойдет за машиной, если заведется, то все поедем. “Ты с нами?”, — я сказал, что никуда не уеду. Квартира разбита, окна и двери — все сломано, нужно навести порядок. Вскоре зять пригнал машину, оказалось только стекло пробито в одном месте. Они и моя жена уехали, а я остался с кошкой.

В начале апреля у нас появилась росгвардия и полиция. Соседи знали, что я настроен против Путина. Я еще в 13-м году говорил, что Путин и Янукович — это два х@йла, и оба закончат плохо. Все знали, что я из Львовской области, а значит — “бендера”. Я понял, что меня запросто сдадут, надо убегать, пока не связали. Где-то бросят в подвал и там буду гнить.

Я взял “кравчучку” на хороших колесах, туда — чемодан. Два километра прошел по дороге на Старый Крым до их блокпоста. На блокпосте стояли ДНРовцы, а рядом у заправки — автобусы. Я стал расспрашивать у водителей, как куда-то уехать отсюда. Они объяснили, что каждый день отсюда едут автобусы в Никольское. Тут меня увидел ДНРовский офицер и прицепился, почему я здесь хожу и разнюхиваю. Он на меня наорал, а я объяснял, что просто хочу уехать.

Путь из Мариуполя в Запорожье продолжался 11 дней

Из Мариуполя меня выпустили без проблем, посмотрели паспорт и все. Быстро приехал в Никольское, но там задержался на целых шесть дней. Там такая ситуация была, если ты хочешь в Россию — волонтеров куча. А в Украину не вывозили. Один ко мне прицепился: “Давайте мы вас посадим, занесем в автобус вместе с вещами”. Сначала я думал поехать в Ростов, потому что видел, что в сторону Запорожья доехать проблематично. К тому же у меня сестра живет у границы с Россией, на Луганщине. А потом решил: какая, черт возьми, разница, что здесь, что там — “ДНР”. А я их терпеть не могу — не выдержу все равно.

И тут снова волонтер прицепился, чтобы вывезти меня в рашку, я ему говорю: “Да нет, я поеду в Запорожье”. Это услышал какой-то парень, спрашивает: “Вы в Запорожье? Я тоже туда хочу добраться”. Он приехал за мамой из Киева, но не нашел ее. В конце концов оказался в такой ситуации, как и я. Он предложил поискать частную машину и попытаться прорваться. Наконец он нашел машину и еще одну девушку, которая должна была ехать с нами. С каждого водитель взял по шесть тысяч гривен, но только в Бердянск. Мы решили ехать.

Выехали из Никольского в сторону Бердянска, проехали шесть блокпостов, но после Мангуша нас остановили. Всех проверили и все равно приказали ехать обратно. Мы отправились обратно в Мангуш, но в город нас не пустил предыдущий блокпост. Пришлось уговаривать их, чтобы не оставаться ночевать в поле. Нас впустили в Мангуш, там мы провели еще две ночи. В конце концов, мы решили вернуться из Мангуша в Никольское и попытаться проехать по поселковым дорогам. Со стороны Украинки шла еще одна дорога на Бердянск. Нам повезло, там мы не встретили ни одного блокпоста до Бердянска. Перед городом нас проверили и пропустили. Два дня я пробыл в Бердянске, а потом меня вывезли волонтеры в Запорожье. В конце концов мой путь из Мариуполя в Запорожье продолжался 11 дней.

После Запорожья я собирался поселиться в Киеве у племянницы. Но взял билет во Львов, на всякий случай. Когда связался с племянницей, то оказалось, что из Киева они тоже уехали на Львовщину. Так и я очутился на своей родине. Наш дом в Мариуполе не снесли, хотя соседний подъезд разрушен. Однако возвращаться назад я не планирую.