MENU
Горячая линия по поиску пропавших без вести в Украине
Документирование военных преступлений в Украине.
Глобальная инициатива T4P (Трибунал для Путина) была создана в ответ на полномасштабную агрессию России против Украины в феврале 2022 года. Участники инициативы документируют события, имеющие признаки преступлений согласно Римскому уставу Международного уголовного суда (геноцид, преступления против человечности, военные преступления) во всех регионах Украины

Похожие статьи

«В теле друга было более пятидесяти пуль»‘Нашу машину обстреляли россияне’‘Меня убивали. Но не убили’, — женщина, видевшая авиаудар по Драмтеатру в Мариуполе‘Стреляли под ноги, рядом с нами, а одного парня ранили электрошокером...’ ‘Люди в панике бросали своих лежачих родственников’, — мариуполец о том, как склоняли к выезду в РоссиюЧеловек, который пешком вывел 117 человек из Мариуполя: «Друзья называют меня Моисеем» «Взял документы, долго смотрел на слово “Украина”». Мариуполька рассказывает о “фильтрации” в Безыменном«Мама хотела принять яд. А потом ей привезли письмо, что мы живы». История врача из Мариуполя, часть 2Стерилизовать шприцы водкой и обнаружить осколки в спине. Как это — быть врачом в бомбоубежище?Оксана Стомина: Это средневековая жестокость, умноженная на современные возможности и нездоровые, болезненно-маниакальные амбиции

«Страшно было, что ты не умрешь сразу, а тебя покалечат...» – жительница Рубежного

10.06.2022    доступно: Українською | in English
Тарас Вийчук
Наталья Штепа выехала из Рубежного 26-го марта 2022 года. От обстрелов пряталась с соседями в тесном необорудованном подвале. Говорит, 17 ночей спала сидя.

Наталья Штепа, Рубежное

– Я приехала из города Рубежного, Луганской области. Выехала 26-го марта, еще был коридор из нашего района «Южный». Были очень жестокие обстрелы, уже сдавали нервы. 26-го я выехала, а 28-го приехала в город Сколе.

– Как война пришла в вашу жизнь?

– Это был шок, мой мозг до сих пор не может понять и принять: как это может быть? Чужая страна напала на нашу страну только потому, что мы иначе думаем, хотим жить иначе, что-то совершенствовать в своей жизни, выбирать себе страны, с которыми мы хотим дружить. Почему такая вражеская политика в отношении Украины со стороны России? Я не могу этого понять. Да, мы хотим самоопределения, совершенствования, но разве за это наказывают так жестоко? Что это за жизненные принципы? Это – монстры. Как можно было разрушить жизни людей в нашей стране? Очень много жертв. Дело в том, что начались амбициозные намерения российских войск захватить Луганскую область. В 2014-м им не удалось, их остановили.

Северодонецк, Лисичанск, Рубежное, Кременная, Варваровка – это все рядом. Тогда их остановили перед Северодонецком, но, к сожалению, часть территории была оккупирована. А сейчас они пришли с 7-го марта. Как я узнала? Ночью 24-го я почему-то долго не спала, телевизор был включен, я услышала, что Россия пошла войной на Украину.

– Как развивались события до вашего выезда?

– У нас очень быстро развивались все эти события. 7-го марта началось сильное наступление российских войск на Рубежное. Они уже тогда дошли до нас через Варваровку или откуда-то еще. Пропал свет, и мы сидели без света, газа и воды. С 7-го на 8-е марта снаряд прилетел в квартиру моей племянницы. Слава Богу, что они обычно сидели в коридоре или ванной, но именно в этот день спустились в подвал и остались живы. Потому что снаряд влетел, разбил стену, пролетел в другую комнату и ударной волной все разворотил внутри. Там бы шансов не было. Ударная волна – это огромная сила, это мы сами прочувствовали на себе … Они переехали к моей сестре в другой район. Но туда тоже в дом прилетали снаряды, и на их глазах дом сгорел. Тогда они перебрались в другой район, а потом чужие люди просто отдали две машины и они выехали. Наш район очень сильно обстреливался, было много разрушений.

– Где вы находились во время военных действий?

– Семнадцать дней мы просидели в подвале. Я спала сидя. У нас подвал не оборудован: были какие-то ячейки, коморки, которые люди себе построили по-хозяйски, и мы попросились к ним. Выходили домой только кошку накормить, и два раза я застала обстрел. Бежала, а потом подумала, а чего я бегу? Если убьёт, то убьёт. Страшно было, что умрешь не сразу, а тебя покалечат. У нас были случаи, когда снаряд прилетал и ноги отрывало. МЧСники раненых вывозили. Трудно все это. Было так, что снаряд разорвался за пределами квартиры, а стекло посыпалось и человека сильно порезало. Ему оказали первую помощь.

– Как вы питались под обстрелами?

– Сначала я насушила сухарей, нам еще возили продукты, а потом уже начались обстрелы, сказали, что не будут хлеб возить. Я две буханки засушила в духовке. Думала, когда готовить? А тут и газ пропал. И уже ничего не приготовишь. Первые четыре дня мы сидели на сухарях и чае. Когда пропал газ, все начали приносить что было. Тогда было холодно, люди начали выезжать. Они отдавали ключи и говорили: «Идите, забирайте из холодильника и с веранд продукты». Мороз стоял минус девять. Было очень холодно. Утром мы варили большую кастрюлю чего-то горячего. Сначала сварили полевую кашу с бедрышками и пшеном. Я встала в четыре утра, порезала картошку, морковку, лук. Сварила, всем налила в какие-то миски и тарелки. На следующий день кто-то еще что-то принес. Сварили макароны, снова накормили людей. В течение дня носили чай, кофе. Хлеба не было. Мы жарили оладьи. Потом начали привозить хлеб, консервы, какую-то гуманитарную помощь, но мы еще пользовались тем, что люди отдали.

– Тяжело было покидать дом?

– Понимаете, иметь надежду на будущее и потерять – это очень страшно. Мы остались без ничего, пострадали все. У племянницы и старшей сестры сгорел дом и все, что в нем было. Как дальше жить? 24-го дед зятя – Кирилл предложил мне выехать. А я не знала … У нас многие выехали, но еще оставалось много людей в в двух подъездах. А потом к нам прилетел снаряд. У нас дома стояли буквой П, два дома на улице Химиков. И снаряд прилетел во двор: вылетели окна во всех домах. В дома снаряды тоже прилетали. Мы готовили еду, выходили в 4 или 5 утра. Пока не было сильных обстрелов, парни разводили костер и мы на нем что-то готовили. Готовили на всех, потому что много людей сидело в подвалах. Потом еще прилетели снаряды. Взрывная волна была такой силы, что сорвала двери с подвала. А подвал – так себе. Дом сложится, кто там тебя откопает. МЧС-ники ездили, привозили продукты, потом стали подвозить гуманитарку, но приходилось выбирать: или гуманитарка, или жизнь. Кто-то ходил, кто-то – нет. Наступает такой момент, когда тебе уже все равно. Думаешь, лишь бы все это закончилось поскорее. Я уже с сыном попрощалась, сказала: «Сынок, кто знает, доживем или нет …». Ночью тоже бомбили страшно. И потом мы все-таки выехали … В один день выехало двенадцать людей, и из двух подъездов осталось пятеро. Ну, думаю, похоронить будет некому. И что вы думаете?  Хоронили …

Женщина вышла за гуманитаркой, прилетел снаряд, ее убило осколком, муж ее сам на тачке возил, копал яму. Кто-то помог ему. Вот так. Людей хоронили возле дома, потому что идти куда-то … Весна была холодная, -9, -10, трупы лежали прямо на улицах. Но у нас на Южном забирали. А в городе лежали на улицах. 26-го марта я выехала, нас вывезли волонтеры и сказали, что скоро закроют коридоры, потому что следующая линия наступления и обороны – возле нас.

Мы еще узнали, что в наш район прислали кадыровцев и они сейчас там развешивают флаги: «ЛНР», российские и чеченские. Так цинично в нашем городе Рубежном.

26-го нам надо было записаться. Я записалась 25-го и 26-го нас вывезли в Новозолотаревку. Там нас накормили, мы подождали, а люди из города шли к нам пешком. Я говорю своей приятельнице, с которой мы в институте работали какое-то время: «Люда, а вы как здесь оказались?» А она отвечает: «Разбомбили все». Их девять человек: она, муж, дети, внуки маленькие. Она говорит: «Мы пешком шли из другого района, пули свистят – как мухи летают, а мы идем, потому что нужно детей спасать».

26-го нас загрузили в небольшие бусики и меня предупредили: «Ты в сумку что-то положи, чтобы можно было сидеть». Потому что не было сидений. Они возили гуманитарку, а потом загружали людей. Нас отвезли в Новозолотаревку, потом дали дизель, отвезли в Славянск, там какое-то время подождали, приехал поезд Краматорск-Львов. Нас предупредили, что для переселенцев есть пять бесплатных плацкартных вагонов. Сначала было много людей, которые сидели, а когда мы выезжали, появилась возможность поспать. Я хочу сказать огромное спасибо людям, которые приняли нас здесь. Я приехала сюда в ужасно нервном состоянии. Переживала, чтобы голова осталась на месте. Ты не можешь понять, как кто-то принял решение и разрушил жизни стольких людей и моей страны. Как? Моя родня из Рубежного разъехалась кто куда. Когда мы встретимся и встретимся ли? Я не знаю. Это ужасно …Пусть Господь увидит наши страдания и покарает самым жестоким способом того монстра, который принял это решение. Это очень страшно … Город разрушен, там только некоторые районы остались. Северодонецк на 80% разрушен. Это молодой город, основанный в 1915 году. Там был завод «Российская краска», возле него построили село, а потом уже город. У нас были предприятия, которые разрушили. У нас была работа, была жизнь, которая разрушена. Когда все это восстановится – кто его знает …

– Кто-то из ваших знакомых остался в Рубежном?

– У меня там осталась тетка с правнуком. Почему-то не выехали. Не знаю судьбы двоюродного брата, у них тоже дом, они жили в районе железнодорожного вокзала. Их дом тоже сгорел. Брат перешел к детям, а что дальше – не знаю. Это ужасно …

– В Рубежном притесняли русскоязычных?

– Никого не притесняли. У нас предприятие такое, что специалистов готовили российские высшие учебные заведения, вот такое особое предприятие. Никого не притесняли. Люди работали на руководящих должностях, жили.

– У вас есть пожелания нашим защитникам?

– Парням, которые защищают нас, очень тяжело. Очень. Они исполняют свой долг перед нами, перед страной, перед семьями, пусть Бог их бережет. Сейчас я понимаю, насколько это важно, и всем им желаю жизни и здоровья. Потому что так скажу: когда ты сидишь и слышишь, что летит от нас – и дальше что-то жаришь или варишь. А когда летит снаряд на тебя, когда слышишь шелест и не всегда сразу можешь понять, близко это или далеко – это ужасно. Не дай Господи пережить такое. Пусть будут покараны те, кто развязал эту ужасную трагедию нашего народа.

Материал был подготовлен Харьковской правозащитной группой в рамках глобальной инициативы T4P (Трибунал для Путина).

Интервью опубликовано при финансовой поддержке чешской организации People in Need в рамках инициативы SOS Ukraine. Содержание публикации не обязательно совпадает с их позицией.
 Поделиться