MENU
Горячая линия по поиску пропавших без вести в Украине
Документирование военных преступлений в Украине.
Глобальная инициатива T4P (Трибунал для Путина) была создана в ответ на полномасштабную агрессию России против Украины в феврале 2022 года. Участники инициативы документируют события, имеющие признаки преступлений согласно Римскому уставу Международного уголовного суда (геноцид, преступления против человечности, военные преступления) во всех регионах Украины

‘Если умирать, то только на родной земле’, — жительница Изюма отказалась эвакуироваться в Россию

30.01.2023    доступно: Українською | in English
Тарас Вийчук
Волонтер Красного Креста Украины — Тамара Шегин четыре месяца находилась в оккупированном Изюме. Она рассказывает о том, как русские сбрасывали на город кассетные бомбы, расстреливали машины и издевались над людьми.

Я — Шегин Тамара Георгиевна. Член и волонтер Красного Креста Украины с 2003 по 2021 год. Приехала из героического города Изюма, Харьковской области. Чудом выжила. Была в оккупации почти четыре месяца.


Как война 2022 года пришла в вашу жизнь?

— Приблизительно в восемь утра внук, который учится в Харькове, позвонил нам: “Мама, бабушка, началась война”. Мы еще телевизор не включали. Не поверили. Включили, таки да, печальные новости. 21 век на дворе, а московские мракобесы никак не могут успокоиться. Было очень страшно.

Слушали новости, молились Богу, чтобы быстрее выгнали эту нечисть с нашей земли. Надеялись, что наша сильная армия отбросит врага. До третьего марта мы еще надеялись, а когда начали круглосуточно бомбить город, поняли, что это уже не игрушки. Мы живем в Верхнем поселке (так у нас называют этот район), а город внизу.

Видим в Интернете, что подорвали один магазин, второй. По центру города били. Мы перешли в подвал. Ночь пересидели в страхе.

А утром зятю позвонил его кум. Приехал забирать больного отца и сказал, что есть возможность вывезти троих на машине. Я сказала дочери, зятю, внуку и его девушке: “Прыгайте в машину, я остаюсь. Будь что будет. Буду молиться Богу”. Они выехали в Боровую. Звонили мне оттуда, когда еще была связь: “Мама, мы за вами приедем”.

А тут такие обстрелы начались … Уже не только с самолетов бомбили, но и ракетные установки работали. Нас взяли в кольцо. Три или четыре кольца было со всех сторон. И я сказала: “Нет, не рискуйте, будь что будет, я тут остаюсь”. Они выехали, побыли немного в Боровой у родственника. Потом поехали в сторону Донбасса, через Донбасс волонтеры вывезли их во Львов. А я осталась в Изюме на четыре месяца.

Где вы находились во время обстрелов?

— Все время в подвале. Подвал низкий, под плитами, мы надеялись, что уцелеем, потому что в городе два или три дома разрушило и людей засыпало. Порядка 50-60 человек погибло. Месяц пытались к ним пробраться, но не смогли. Все погибли.

Пытались выжить. Вынесли из квартир продукты. Мужчины печку сделали. Варили, чтобы каждый день что-то горячее поесть.

За водой ходили к знакомым, потому что водогоны были перебиты. Дрова рубили, пытались выжить. Кто чем занимался. Парни дрова рубили, мы есть варили. Я молилась Богу все время. Друг друга поддерживали.

Ізюм © Національна поліція

Изюм © Национальная полиция

Насколько тяжелой была гуманитарная ситуация в городе?

— Стыдно сказать, но спустя неделю московитые вояки начали привозить нам воду. И что-то съестное. Печенье со складов, которые захватили. Привозили парни, более или менее адекватные. Они даже у некоторых просили прощения. “Мы не знали, мы ехали на учения, мы студенты, мы не знали”.

Вы были свидетелем жертв среди гражданского населения?

— Расстреляли машину. С маленьким ребенком ехали, не остановились на блокпосте. Они хотели, видимо, проскочить через мост на трассу. Их расстреляли. Выжил только водитель. Его ранили. А женщина с ребенком погибли. Еще одна женщина с мужем пытались так проскочить. Их тоже расстреляли и повесили на фонарных столбах. На мосту. Это видели люди, которые жили возле рынка.

Было много кассетных снарядов. Когда они разрываются, гвозди, железо, кругляши металлические летят во все стороны. Если попало в человека, или смерть, или ранение. Есть такие случаи в нашем доме.

У женщины дочь с зятем так поранило. Отправили их в Купянск. Он также был захвачен террористами. Много раненых было: люди идут по улице, а кассетные снаряды летают. Многие из нашего района умерли от сердечной недостаточности, от голода. Много домов было разрушено. Стреляли со всех сторон, мы даже не могли определиться, потому что сирен не было.

В школе и садике вояки стояли. У нас гора Кременец, которая во время Второй мировой пять или шесть раз переходила туда и обратно, потому что там такая высота. И стреляли со всех сторон. То кассетные снаряды, то, как их раньше называли, “Катюши”, ракетные установки. Вертолеты летали, самолеты летали, беспилотники, дроны — постоянно над нами летали. Я же говорю, мы были в кольце. Это было в марте. Мосты были подорваны, в город не проберешься, никуда не выберешься. Невозможно было выбраться из этого кольца. 15 апреля приехал автобус с вояками. Дескать, кто хочет, у кого есть родственники в московии — выезжайте. Ходили по домам, агитировали людей выезжать в россию.

Больные, инвалиды, пенсионеры — вам там будут все блага. Мы стоим, киваем. Я сама себе говорю: “Если умирать, то только на родной земле”. Отвечаю: “Нет”.

И мы продержались еще до 19-го. Обстрелы были беспрерывные, дома разбитые, люди раненые. Кассетный снаряд разорвался рядом с нашим подвалом, очень близко. Мы думали, что дом рушится и на нас падает. Когда затихло, я первая выскочила во двор.

Смотрим, в траве глубокая воронка метра два в диаметре, трава выкошена. Все испугались. Полночи зуб на зуб не попадал.

Разрушили все, все наши леса сожгли. Водохранилища опустошили, рыба пропала, воды нет. Неподалеку от Изюма есть водоканал с помповой станцией, там все заминировано. Всю инфраструктуру разрушили. Школы и даже церкви, которые принадлежали московскому патриархату, и те разрушили.

Как происходила ваша эвакуация?

— Дочка договорилась с волонтерами, чтобы нас вывезли. Я очень испугалась. До этого как-то держалась, несмотря на проблемы со здоровьем. А потом решила: больше не могу. Если я там останусь, просто не выживу. Вывозили нас через Печенежское водохранилище, через посадки и поля. Парни рисковали. Ехали, а нас обстреливали. Но как-то мы добрались до Печенегов. Тогда нас через водохранилище харьковские волонтеры провели быстро в автобус до Харькова.

Из Харькова дочери уже позвонили, потому что связи там не было. Только до Пасхи была. У нас на околице поселка есть холм, люди ловили связь и рассказывали родным, что происходило в Изюме. Тогда русские стали связь глушить, чтобы люди не рассказывали, что тут творится. Очень страшно было. А сколько людей с детьми маленькими погибло. За что? Им все мало. Они у себя в московии порядок не могут навести, а на нашу землю зарятся. Очень страшно это.

Центр Ізюма, 17 квітня 2022 року, фото: Обрії Ізюмщини

Центр Изюма, 17 апреля 2022, фото: Горизонты Изюмщины

Издевались ли оккупанты над людьми в Изюме?

— Мой сосед по многоэтажке — фермер. Он выращивал свиней. Они пришли к нему и говорят: “Давай, забей нам 3-4 свиньи”. Он отвечает: “Нет, берите сами”. Они его пытали: в яму бросали, стреляли над головой, били сильно. Я его встретила худющего через месяц. Спросила: “Паша, что с тобой?” Он говорит: “Ой, лучше не спрашивайте”. Говорит, и били, и угрожали.

В городе над мужчинами издевались, раздевали на улице, проверяли, нет ли следов от прикладов.

Там не только русские были. Мы лично видели кадыровцев. Нас один человек предупредил, чтобы мы были острожны. Ни слова нигде. Из Туркмении были или из Таджикистана. Говор не такой, как у кавказцев. Приходили, консервы давали. Так что много национальностей там было. Буряты еще ходили. Искали выпивку и девушек. Вот так они приехали воевать.

Люди говорили им прямо в глаза “Вы чего сюда приехали?” А они: “Мы не понимаем” (рус.). Украинский они не понимали. Мы вас что, сюда приглашали? Мы жили в мире и дружбе. У нас здесь много народностей. “Мы не думали, что у вас здесь так красиво, мы думали, вы в избушках живете” (рус.). Так один парень сказал.

Вы планируете возвращаться домой после окончания войны?

— Наш дом, слава Богу, уцелел. Выбиты окна, но это мелочи. Главное, что дом уцелел. Будем надеяться на Победу нашей армии над этими недобитками. Пусть они возвращаются в свою московию, пусть стреляют в свой кремль, людей и детей. В селе Капитоловка было очень много их техники. Они предлагали нашим людям говорить, что это Вооруженные Силы Украины убивают людей. Обещали за это миллион рублей заплатить. Но наши люди не соглашались, нет.

Тамара Шегін, Ізюм

Тамара Шегин, Изюм

 Поделиться