‘Я был дома, когда снаряд разрушил стену’

Меня зовут Валерий Зинченко. Я инженер-конструктор, строитель. До пенсии не дотянул, ушел по инвалидности. Вот уже семнадцать лет живем с женой в Мощуне. У нас многодетная семья, восемь детей. Трое сейчас в армии под Бахмутом и Донецком. Кто где. Жена с младшей дочерью в Германии. Они эвакуировались, но я в силу определенных обстоятельств не уехал с ними. Я отдельно выезжал. Вернулся накануне первого сентября, чтобы ликвидировать последствия разрушений.

— Каким для вас был первый день войны?

— Проснулись, все в порядке было. Каждый занимался своим делом. Вскоре по радио сообщили, что начались боевые действия. Про десант узнали, когда с восточной стороны пролетела большая группа вертолетов. Сейчас уже все знают, что их было порядка тридцати. Они практически над головой прошли. Я вышел на улицу, потому что послышался непонятный гул, хотелось сориентироваться, что к чему. Вышел, а они над головой.

Я удивился, что они так низко летели. Видно было пилотов. Но никто еще не подозревал, как трагично все обернется. Мы находились в непонятном состоянии, но я не верил, что будет что-то серьезное. Что будут серьезные боевые действия как в Афганистане или Великая Отечественная Война. Думал, как-то все образуется. Но все стало понятно, когда они покружили и выпустили несколько залпов. Залпы, взрывы, вертушки по кругу. Вот тогда стало понятно, что там [в Гостомеле] идут настоящие бои. Пришло осознание, что это только начало. А дальше — будет хуже.

— Что с вашим домом?

— В первые десять дней сначала пролетела вся их [российская] армада над головой. Потом начались пожары в дачных кооперативах. А потом у соседа дом полностью сгорел. Это было на наших глазах. Поскольку у меня после инсульта руки-ноги не слушаются, я ничем не мог помочь, а соседи помогали, несмотря на обстрелы. Бегали, гасили. Но это не помогло. В последующие дни уже нужно было прятаться, потому что обстрелы и прилеты были постоянными. Вот здесь снаряд попал в стену. Пробил насквозь. Но Бог миловал, мы физически не пострадали, потому что вовремя спрятались. Несколько дней, в темное время суток, я видел, как проходили их ДРГ и все крушили. Были слышны крики, взрывы, работали минометы, в лесу батарея стояла. Я прятался в погребе. Несколько курточек надел, чтобы не замерзнуть. Так и спасся.

— Как вам удалось эвакуироваться?

— Я понял, что надо уезжать отсюда. Обстрелы были очень интенсивными. Кассеты, тяжелая артиллерия, реактивные системы. Основная часть взрывов была в воздухе. Над землей — типа шрапнели. Однажды приехал сосед на машине, посмотреть, что да как. Как раз затишье было. Предложил выехать, я согласился. Он отвез меня в Горенку, а оттуда я уже добрался до Киева. К счастью, когда зашли диверсионные группы, меня здесь уже не было. Одного мужчину нашли в погребе. Его убили выстрелом в голову.

— До 24-го февраля допускали, что будет полномасштабное вторжение?

— Не верили. Хотя, тревожный чемоданчик (в основном документы), конечно, был собран. Поскольку я был один, все собрал, чтобы быть готовым в любой момент. Это было на уровне подсознания. Как все это будет происходить в реальности, я не мог себе представить. Была какая-то надежда, что все образуется и закончится. Но жизнь показала, что орки — это орки!

— Изменилось ли ваше отношение к россиянам?

— Я скажу иначе. То, что я детям рассказывал и другим людям. В 78-м году я служил в армии. Перед этим общался с россиянами и после. Я хочу сказать, что это их природа. Они постоянно в этом состоянии пребывали. В этом зле. У них этого не отнимешь. Я четко помню, что в тот период были специфические отношения в армии. Например, дедовщина. Я защищал и азербайджанцев, и россиян, и армянина. Разные нюансы были.

Я толерантно относился ко всем, но их природа — это какое-то зло, в котором они постоянно находились. Они абсолютно не изменились. Напротив, прогрессируют в этом. Поэтому, меня удивляли люди, которые относились к этому злу толерантно. Они же братья … Никаких братьев никогда не было. Я только лишний раз убедился: все что было раньше — и сейчас есть. Этот шовинизм, высокомерие. Просто все раскрылось в полной мере. А касательно того, уничтожать это зло или нет — все однозначно. Но в каком виде, я не знаю. По моему мнению, эта империя должна исчезнуть. Если брать классический вариант.